"Агей" - читать интересную книгу автора (Бахревский Владислав Анатольевич)Зачем люди учатсяВ понедельник на Агея прибегала поглядеть чуть ли не вся школа: плавает, как топор, но зато на одной руке подтягивается! А вот Курочка Ряба затосковала: и город, и школа забыли ее. На черчении Курочка Ряба ползала под столами чуть не до конца урока, а когда началась перемена, рванувшиеся на волю ребята обнаружили, что ноги не идут. Курочка Ряба не поленилась, каждому связала шнурками ботинок с ботинком. Было смешно, но не очень. Агей получил письмо от дедушки. «Друг мой! – писал Виталий Михайлович. – Открылась мне грустная истина. Горы величественны и прекрасны, но, но, но! Без тебя, Агей, ветер уже не свистит, а хнычет. Яки стали хмурые. Даже свету вроде поубавилось. Я понял: ты – мой Памир. Ты – мой свет. Поставил вопрос о замене. Дело решится, конечно, не сразу, но, думаю, эта зимовка у меня последняя». «Дедушка! – тотчас ответил Агей. – Я смотрю на море, а думаю о вас: о тебе и о всех наших Агеях. Я хочу во сне видеть наши горы – и не вижу! У меня все хорошо. Сегодня иду учиться плавать. Дельфинов еще не встречал, зато слышал, как чайки хохочут… В школе сначала были трудности, но теперь дела пошли на лад… И еще хочу сказать тебе, дедушка. Спасибо тебе за то, что я – человек с Памира. Агей». К нему зашел Борис Годунов. Увидел, что Агей сидит за учебником географии, удивился: – Чего ты учишь? Двоек, что ли, испугался? Она их в дневниках ставит, а в журнале – будь спокоен – все мы хорошисты. – Это я так, – сказал Агей, – эксперимент задумал. Они пошли на море. Годунов завел Агея по грудь. – Ложись на воду лицом вниз, с открытыми глазами. И не бойся: море держит. Агей лег – получилось. – Теперь на спину. На спине утонул. – Не горбься! – командовал Годунов. – Голову откинь! Главное, не дрейфь – не утонешь. Немножко получилось. – Ну, вот и все, – сказал Годунов. – Теперь ложись обратно лицом вниз и руками греби. – Получилось! – удивился Агей. – Учителя-то какие! Ну, барахтайся. – И Годунов уплыл в такую даль, что Агей из виду его потерял. Потом они возвращались домой. – Пошли на дискотеку, – предложил Годунов. – Нет, – сказал Агей. – Мне учить надо. Годунов остановился, рот набок съехал, глаза злые. – Хочешь триста рэ получать? Все выучишь, напялишь очки, пузцо отрастишь… Вот я пойду в мореходку. Девять месяцев проваландаюсь как-нибудь – и в море, в загранку. У тебя будет машина, и у меня будет. Только я уже через три года стану человеком, а тебе и десяти лет не хватит. Точно не хватит. Седьмой, восьмой, девятый и десятый – четыре, пять лет института, два отработки, потом аспирантура. Сколько там, года три? Да еще ведь диссертацию надо защитить. Двадцать лет жизни трехсот рэ – не стоят. – Я думаю, ты не прав, – сказал Агей. – Я не прав?! Ну, валяй, загни про красивую ученую жизнь, так и быть, послушаю. Агей шел молча. Вдруг поднял руку, показал на статую женщины на доме. – Кто это? – Кто… баба. – Нет, это не баба. Это богиня. И зовут ее Артемида, или Диана. – Откуда ты знаешь? – По рожкам. Видишь рожки? Только это не рожки, это знак новолуния. Богиню называли трехликой по трем фазам луны. Артемида научила людей собирать по ночам волшебные травы. В Риме в честь ее был храм, который освещали по ночам. А Сервий Тулий построил святилище в Авантине. Всем мужчинам ход туда был запрещен. И между прочим, чтобы занять место жреца в храме Артемиды, новый жрец убивал старого. Агей огляделся. – Я, к сожалению, не знаю южной растительности. Но это вот растение не здешнее. Имя ему – испанский дрок. Я хоть видел его раньше только в ботанических атласах, но знаю, сок его ядовит. – Точно. Ну, а еще что ты знаешь? – Я знаю, сколько лет земле, на которой мы с тобой стоим. – Сколько же? – Крым появился в меловой период, семьдесят миллионов лет тому назад. Мы только что прошли этот материал. А еще я знаю, что ученые пробиваются и пробьются к центру нашей Галактики, которая, вероятнее всего, есть черная дыра. Здесь, на этом вот месте, две с половиной тысячи лет тому назад бегали мальчишки-греки, потому что город был греческий… Но, Годунов, это только полдела – знать, надо еще и уметь. Тысячу лет назад в Европе жило всего тридцать миллионов человек, и половина из них голодала. Не умели себя прокормить. Сейчас в Европе живет семьсот миллионов. И голодных во много раз меньше, чем в тысячном году. Их бы совсем не было, если бы не капитализм. Ты можешь сколько угодно улыбаться, Годунов, но это наука совершила чудо. Вот почему я хочу знать. И знать много. Кстати говоря, машины у меня не будет. Я после еды на лоне природы не оставляю после себя банок от консервов и отравлять воздух ради своего собственного удобства не стану. – Чего ты шумишь? – сказал Годунов, возя носком кроссовки по земле. – Годунов! Но ты подумай, как это замечательно! Если я знаю созвездия – значит, мы близкие друг другу, мы родня, если я знаю растения, которые дают мне кислород, жизнь, то и они мне родня, я дружил со снежным барсом, с яком, с сурками. Я жалею, что стрелял в волков, с ними тоже можно дружить. Со всеми живыми существами можно дружить… Это глупость, Годунов, когда говорят: человек – властелин природы. Нахальная и постыдная глупость! Ученый человек – не властвует, он слушает окружающий мир, он думает вместе с ним, вместе с ним живет. Мы ведь родственники самого космоса. Самые близкие родственники. – Ну ты даешь! – Годунов усмехнулся, но в голосе его была растерянность. – Ладно, – сказал Агей, – пойду географию долбить. Они разошлись. – А зачем географию-то? – помолчав, крикнул вдогонку Годунов. – Я же говорю – эксперимент. |
||
|