"Королева Семи Палачей" - читать интересную книгу автора (Брайт Владимир)Глава 4У нее была удивительно легкая походка – словно у большой грациозной кошки. Когда к человеку приближается смерть, его чувства настолько обостряются, что он начинает слышать не только биение собственного сердца, но и струящуюся по венам кровь. Впрочем, моя кровь была заморожена, а убийца двигалась настолько бесшумно, что я не слышал вообще ничего. Ни единого шороха. Как будто начисто оглох или попал в звукоизолированную комнату, надежно отгороженную от внешнего мира. От этой чудовищной тишины можно было сойти с ума. Что наверняка бы и произошло, не вмешайся в дело мое больное подсознание. – Он сказал это так спокойно, будто речь шла не о том, что прямо сейчас нам перережут горло, а о невинном пари по поводу праздничного пирога миссис Хендриксон, который окажется не таким замечательным, как в прошлом году… Если бы у меня оставалось в запасе хоть немного времени, я наверняка бы взбесился. Но в планы женщины-демона не входило затягивать процедуру убийства, поэтому я не успел среагировать на замечание своей второй половины. Безжалостное лезвие метнулось к моей шее и… И ровным счетом ничего не произошло. Не было ни боли, ни смерти, ни… – Кровь героев – нектар для богов, – произнесла эта странная женщина и секунду спустя продолжила: – Лепестки забвения принесут им покой. Словно ребенок, выпускающий в небо божью коровку, она разжала кулак и дунула в раскрытую ладонь. Не могу ничего сказать насчет божьих коровок или каких-либо других насекомых, но мне было отлично видно, как три бледно-розовых лепестка поднялись в воздух. – У меня не было ни сил, не желания продолжать этот бредовый разговор. Поэтому я просто смотрел на удивительно красивое создание (к счастью, ее демоническую половину лица закрывали волосы) и не хотел ни о чем думать. Закончив непонятный ритуал с лепестками, женщина-воин направилась к зияющей бездне портала, но, не дойдя до него пару шагов, неожиданно остановилась и, обернувшись ко мне, произнесла: – Королева Семи Палачей стоит за твоей спиной. Чтобы спасти голову, одной удачи будет мало… После чего развернулась и шагнула в темный провал тоннеля, связывающего измерения. А спустя секунду после того, как исчезло это чарующе-странное создание, пропало и окно между мирами. Как обычно, все произошло настолько быстро и неожиданно, насколько это вообще можно себе представить. А если не принимать во внимание залитый кровью пол, проломленную стену и несколько обезображенных трупов, то можно было подумать, что произошедшее не более чем сон или какая-нибудь нездоровая галлюцинация, вызванная общим переутомлением организма. – Все живы? – вывел меня из глубокой задумчивости голос Билли. – Не знаю, как старик, а лично я жив. – Чтобы убить великого мага, нужно нечто большее, чем стая диких прелтов. «А как насчет женщины-демона, вспоровшей твое горло?» – хотел было спросить я, но сдержался и задал другой вопрос: – Но почему мы до сих пор живы? – Этому созданию не нужна была наша смерть, она пришла всего лишь за несколькими каплями крови. – Кровь героев – нектар для богов, – автоматически повторил я и продолжил: – Но ведь для этого ей пришлось бы как минимум надрезать кожу, или я чего-то не понимаю? – Да, пришлось, – легко согласился Билли, переворачивая кресло, серьезно пострадавшее во время сражения. – У меня остался небольшой, но достаточно чувствительный порез. – Тогда почему я ничего не чувствую? Вероятно, Компоту тоже было чрезвычайно интересно узнать ответ на этот вопрос. Ничем другим нельзя объяснить то, что он резво подбежал ко мне и осмотрел рану. – Сумасшедшая девица взяла кровь из тела пиявки![7] – хрипло рассмеялся старик. – Эта хитрая тварь настолько виртуозно сливается с твоей шеей, что заметить ее практически невозможно. – Вот так номер! – весело засмеялся Билли и от полноты чувств размашисто хлопнул себя по колену. – Вот так история! – Действительно, вот так история, – задумчиво пробормотал я, после чего задал очередной вопрос: – А эти самые боги, случайно, не обидятся за то, что вместо крови героя им подсунули кровь пиявки? – Обидятся или не обидятся – нам-то какое до этого дело? – продолжал веселиться колдун. – Это уже их проблемы! «Переход Пальтилойской грани окончательно высушил его мозги», – неприязненно подумал я, но все-таки постарался, чтобы мой ответ прозвучал не слишком резко. – Если они обидятся, то могут послать своих слуг, чтобы те сцедили из нас всю кровь до последней капли. Нечто наподобие жизнерадостных доярок, опустошающих вымя флегматичных коров. – Н-да… – В отличие от старика Билли соображал намного быстрее, а может, пример с доярками оказался достаточно красочным, чтобы разом пропало всякое веселье. – Наверное, это будет на самом деле не очень-то приятно выглядеть. Поэтому давайте надеяться – кто бы ни скрывался под маской богов, они не заметят подмены. – О'кей, – легко согласился я, решив, что у нас и без того хватает неприятностей, чтобы забивать себе голову чем-то еще. – А пока не набежали слуги Фромпа, давайте по-быстрому выясним пару вопросов. Кто такие прелты и что за королева Семи Палачей стоит за моей спиной? – Прелты – это наемники. Мерзкие ублюдки, к чьим услугам прибегают, когда нужно провернуть какое-нибудь особо грязное дело. – То есть чисто теоретически их мог послать кто угодно, включая и короля? – Ну, старый мерзавец, конечно, даст сто очков форы любому негодяю, – задумчиво протянул Компот, – но связываться с прелтами… Это все-таки слишком даже для него. – Значит, наемников могла послать королева Семи Палачей? – Не исключено. Хотя, если откровенно, за всю свою долгую жизнь я ни разу не слышал подобного имени. – Я тоже не слышал, – эхом отозвался Билли. – В таком случае у нас появилась масса новых проблем. – Я начал загибать пальцы. – Первая: Фромп со своей ненавистью и желанием нас уничтожить. Вторая: королева с выводком палачей. Третья: неизвестные боги с их нездоровой жаждой крови, раненой пиявкой и… А впрочем, давайте остановимся пока что на этих трех. В сравнении с ними все остальное – такие мелочи, что даже не стоит о них думать. Так как особых возражений не последовало, я переключился на собственные проблемы. – Клара, ты живая? – За всеми этими потрясениями у меня совершенно вылетело из головы, что пиявка, угнездившаяся на шее «героя», может быть серьезно ранена. Не то чтобы меня сильно волновало самочувствие верной спутницы, но кто знает, как устроен ее организм? И не начнет ли она биться в предсмертных конвульсиях, выделяя какой-нибудь яд. А то и почище – решит пройти курс реабилитации после ранения, проникнув в мои вены. К счастью, волновался я совершенно напрасно и до подобного экстрима дело все-таки не дошло. Одно несильное сжатие горла являлось утвердительным ответом, который меня вполне устроил. Задавать же дополнительные вопросы я не стал. Как говорится, меньше знаешь, дольше живешь. – Насчет меньше На этот раз он был прав. Крыть было нечем – я действительно расслабился, совершенно упустив из виду то, что каждое наше движение и слово контролируются шпионами короля. – Совсем забыл упомянуть еще об одной проблеме, – похоронным голосом начал я. – Может, на сегодня уже хватит того, что есть? Прибережем что-нибудь интересное на завтра? Было очевидно, что ни Билли, ни тем более Компот не в восторге от моих откровений. – Нет, это важно… Я… Мы… Ну, в общем, мы тут совершенно не к месту разоткровенничались. – Мой более чем красноречивый взгляд указал на стены. – Ах, какая чушь! – Колдун в очередной раз противно рассмеялся. – Какая глупая несуразная чушь! Судя по всему, Компот сошел с ума, но убеждать его в обратном было совершенно бесперспективным занятием, поэтому я ограничился коротким: «Почему чушь?» – Потому что «лепестки забвения» решили все наши проблемы со шпионами. – В каком смысле? – В прямом. – Высокомерная гримаса старика свидетельствовала о том, что он считает нас с Билли круглыми идиотами. – Кем бы или чем бы ни являлась эта женщина-демон, у нее хватило ума сообщить тебе информацию так, чтобы о ней не узнали другие. «Лепестки забвения», слетевшие с ее ладони, проникли сквозь стены и опустились на головы шпионов. – Откуда такая уверенность? – С ладони слетели три лепестка. – Компот с трудом сдерживал раздражение. – И если бы они предназначались нам, то мы бы сейчас не разговаривали, а стояли с остекленевшими глазами, бессмысленно пуская слюни. Впрочем, меня гложут не лишенные оснований подозрения, что кое-кого из присутствующих лепестки все же задели. Судя по уверенному тону, старик знал, о чем говорил. – – Значит, с этой стороны мы надежно защищены? – Я не смог удержаться и не задать последний вопрос. – Абсолютно. – Ну, тогда все в порядке! – наигранно бодро воскликнул я, в глубине души совершенно не веря собственным словам. – – – Переведя взгляд на толстяка, я увидел, что слишком долгий обморок королевского слуги и ему показался на редкость подозрительным. – Я перережу горло шпиона мечом прелтов, – произнес толстяк, делая решительный шаг в сторону распростертого на полу тела, – и еще одним негодяем станет меньше. – Отличная идея! – Компот чуть было не захлопал в ладоши от радости. «Такое впечатление, что наш "веселый волшебник" закинулся какой-нибудь возбуждающей таблеткой», – подумал я. – Если оно хотело напугать меня, то скажу откровенно – это удалось. Одно только упоминание о жуткой грани приводило меня в нездоровый трепет. – – – Сам того не замечая, последние слова я прокричал вслух. Именно эта неожиданная вспышка ярости спасла гонца Фромпа. Пораженный до глубины души Билли остановился в паре шагов от бесчувственного тела и, обернувшись в мою сторону, поинтересовался: – В этой комнате есть кто-то невидимый? – Насколько я знаю, здесь никого, кроме нас, нет. – Тогда на кого ты кричал? Сейчас был не самый подходящий момент объяснять моим спутникам особенности мыслительных процессов, проистекающих в подсознании мнимого принца Рентала. Поэтому я ограничился кратко-туманным: – На себя, – и постарался перевести направление разговора в другое русло: – Мне кажется не стоит убивать посланника короля. – Конечно! – хрипло прокаркал Компот, мгновенно забыв о моей истерике. – Пускай этот лизоблюд все расскажет своему господину – и добавит в нашу раздувшуюся копилку проблем еще несколько свежих неприятностей. Я не стал отвечать на его колкость, а просто посоветовал внимательнее присмотреться к позе, в которой лежал хитроумный предатель. Причем интересна была не столько сама поза, сколько пара второстепенных деталей. Посланец Фромпа лежал на спине, нелепо раскинув в стороны руки и неестественно подогнув одну ногу. Его голова была повернута вбок, а рот полуоткрыт. Во всем этом не было бы ничего необычного, если бы поперек его лица не лежала отрубленная конечность прелта. Можно было объяснить нелепую позу и даже попытаться не брать во внимание стекающую по щеке кровь, частично попадающую в рот несчастного. Быть может, во имя короля его верный слуга был готов стерпеть и не такие отвратительные гастрономические ужасы. Но отрубленную ногу обильно покрывала густая шерсть, и обрубок лежал таким образом, что перекрывал нос. Можно привыкнуть к неудобной позе, не обращать внимания на полный рот крови, но справиться со щекоткой – невозможно. В этом у меня не было ни малейших сомнений. – Может быть, ты и прав. – Было очевидно, что мои доводы убедили старика. – Но во избежание различного рода недоразумений лучше все-таки прирезать негодяя. Не скажу, что судьба королевского посланника меня особо волновала. Точно так же как его наверняка не интересовали проблемы трех гладиаторов, бившихся на «Арене искупления» с ордами чудовищ несколькими часами раньше. Но от убитого не будет вообще никакой пользы, тогда как человек, чью жизнь мы спасли, мог когда-нибудь пригодиться. Разумеется, было бы глупо надеяться, что в порыве благодарности он совершит нечто такое, что позволит нам произнести: «Большое спасибо, уважаемый, теперь мы квиты. Вы сполна рассчитались с нами за ту небольшую услугу, которую мы имели честь оказать вам сегодняшним вечером». Однако иногда полезно иметь в стане врага даже просто сочувствующего, не говоря уже о безмерно благодарном. Поэтому слугу Фромпа все-таки было разумнее оставить в живых. После непродолжительных колебаний мои соратники хотя и с видимой неохотой, но все-таки согласились с этими выкладками. – А привести его в чувство все-таки позвольте мне. – Компоту явно не терпелось разобраться с доверенным лицом ненавистного короля. – Разумеется, это твое полное право, – легко согласился я, – но только прежде, чем ты оживишь этого несчастного, ответь, пожалуйста, на один вопрос: почему, вместо того чтобы в очередной раз насладиться древним искусством Ней-Лан, мы с Билли вынуждены были гадать – перережут нам глотки или ограничатся несколькими каплями крови? – Да, и мне тоже ужасно интересно. – Во взгляде Билли, обращенном на старика, читалось нескрываемое любопытство. – Сейчас не самое подходящее время для всяких идиотских вопросов, – недовольно проскрипел Компот и, чтобы разом прекратить бесполезную дискуссию, сделав короткий разбег, со всей силы ударил ногой в почку бесчувственного посланника короля. – Ва-а-агрххх! – Вместе с болезненным полувздохом-полухрипом изо рта лежащего на полу человека выплеснулся фонтан крови. «Ты не переусердствовал?» – хотел было спросить я, но вовремя вспомнил, что это кровь расчлененного прелта. – О-о-о-ох!!! – вполне членораздельно простонал приведенный в чувство человек, после чего его вырвало. Зрелище было не из разряда приятных (к тому же ситуацию усугублял вид отрубленной волосатой конечности, валяющейся поблизости), поэтому все мы, словно по команде, отвернулись и… И увидели, как падают сорванные с петель двери и в зал врывается вооруженная до зубов стража. «Мы продолжаем шоу даже после завершения основной части программы», – подумал я, подразумевая дикую резню на «Арене искупления». – – Если я в чем-то и ошибался, то это были всего лишь незначительные детали. По большому счету шоуменов в нашей тройке действительно хватало… Человек, ворвавшийся в комнату в авангарде многочисленной стражи, несомненно, принадлежал к числу безрассудно смелых, но не слишком-то умных командиров. Вид трех героев, окруживших посланника короля (раскинувшегося в кровавой луже), вне всякого сомнения, натолкнул его на мысль о злодейском заговоре против основ существующей власти. И если бы кроме своей смелости этот мужчина был обременен тягой к скоропалительным решениям, нас уничтожили бы до того, как мы сумели бы хоть что-то объяснить. Однако, к счастью, предводитель многочисленного отряда дворцовой стражи не смог мгновенно сориентироваться в ситуации, а когда решение напасть фактически оформилось в его голове, вперед уже выступил Билли. Причем ни его забрызганная кровью одежда, ни большие сильные руки, сжимающие рукояти двух коротких мечей, ни даже повадки, выдающие бывалого воина, наверняка бы никого не остановили, но… Толстяк сделал красивый жест – и выиграл несколько драгоценных секунд: его пальцы разжались, и оружие выпало из рук. Пара клинков, преодолев незначительное расстояние до пола, вонзились в паркет. Со стороны могло показаться, что наш друг сдается на милость победителей, но это было далеко не так. Герой, вышедший живым с «Арены искупления», где выстоял в семи жесточайших поединках, не стал бы сдаваться какой-то жалкой кучке (пускай и многочисленной, но все равно жалкой) дворцовых охранников. С точки зрения Билли, в сдаче на милость победителей не было никакого смысла. Справедливости ради стоит отметить, что мы с Компотом непременно сдались бы, но нашего мнения никто не спрашивал. – Жалкие твари! – Голос толстяка прогрохотал, словно шум морского прибоя, разбивающегося о скалы. «Начало, несомненно, впечатляющее, – напряженно подумал я, – но кто подразумевается под этим термином?» Ответа на незаданный вслух вопрос не пришлось долго ждать, так как следующие слова развеяли всякие сомнения. «Жалкими тварями» назвали многочисленную группу отлично вооруженных и решительно настроенных людей, которые всерьез помышляли о том, чтобы умертвить нас наиболее быстрым и безболезненным способом. – Судя по «слегка напряженному» виду Компота, чье лицо неожиданно покрылось влажной испариной, не один я считал, что наш друг слегка погорячился. – Жалкие твари!!! – продолжало перекатываться под сводами высокого потолка громогласное эхо. – Как вы посмели врываться в покои почетных гостей короля?! Героям, душившим на арене демонов голыми руками, – в качестве подтверждения собственных слов Билли потряс в воздухе огромными кулаками, – не нужна помощь жалких людишек, чтобы разметать орду беснующихся прелтов, – нога пнула фрагмент мохнатого тела, – и спасти посланника лучезарного Фромпа. Вместе с последними словами большая ладонь протянулась к жестоко страдающему человеку, и пораженный до глубины души гонец (только сейчас в полной мере осознавший, от чего его спасли) протянул дрожащую руку навстречу своему спасителю. Если до этой минуты кое-кто в комнате считал, что «жалкие твари» – слишком сильное выражение, сейчас он в корне изменил свою позицию. И был готов прибавить еще пару неблагозвучных эпитетов вроде «тупые мерзавцы» или «подлые гады». Но в последний момент я (а это был я) сдержал эмоции, ограничившись лишь легким кивком, полным достоинства и внутренней силы. «Принц полностью разделяет точку зрения своего слуги и не намерен сотрясать воздух никому не нужными повторениями» – вот что означал этот жест. К чести ворвавшихся в наши покои людей, они правильно его истолковали. – Так… так значит… Значит… – Командующий отрядом пребывал в явном смущении. Только что он чуть было не совершил чудовищную ошибку, которая могла стоить ему жизни – не пади он от рук победителей демонов, его бы непременно казнил король. И поэтому растерявшийся воин совершенно не знал, что сказать. – Значит, молодой человек, – наставительно изрек Компот, – нужно доложить королю о том, что его благородные гости спасли замок от вторжения полчищ кровожадных наемников. Впрочем, – продолжил он с легким оттенком пренебрежения, – что значат несколько сотен глупейших прелтов, сопровождаемых парой десятков демонов? Уважаемый… – Лаонтис, – едва слышно пробормотал посланник короля, после того как буравящий взгляд старика уперся в него. – Уважаемый Лаонтис пропустил самое интересное – битву с демонами, но в полной мере насладился уничтожением прелтов. Так как взгляды всех присутствующих переместились на перепачканного кровью и остатками собственного ужина посланца, то он не нашел ничего лучшего, как потрясенно пробормотать: – Да… да… Это было ужасно… – Для простого обывателя – безусловно ужасно. – Старик настолько вошел в роль, что его уже было невозможно остановить. – Но для тех, кто встал на нелегкий и тернистый путь благородных героев, небольшая разминка никогда не помешает. Особенно перед обильным праздничным ужином. Несмотря на то что Лаонтис пребывал в самом что ни на есть жалком и плачевном состоянии, его мозг лихорадочно работал. Было бы странно, если бы владыка такого калибра, как Фромп, держал у себя на службе посредственность. Нет, нет… Его окружение можно было обвинить в чем угодно (включая и немыслимо дикие пороки), но только не в глупости. Даже сейчас, с трудом справляясь с острой болью в боку (создавалось такое впечатление, как будто ему начисто отбили почку), Лаонтис мучительно размышлял о том, как доложит своему господину о происшествии. Если бы не видел он собственными глазами, как пару часов назад этот щуплый на вид старикашка походя и совершенно не напрягаясь уничтожил стаю ужасных грегсов, то, без всякого сомнения, поднял бы на смех заявление о сотне убитых прелтов. Но в данном случае смеяться было не только неуместно, но, пожалуй, и опасно. Поэтому хитроумный слуга ограничился робким вопросом: – В отличие от доблестных героев я не воин, поэтому был повержен слишком быстро и не помню подробностей битвы… «Надо было отбить ему обе почки, – с плохо скрываемой ненавистью подумал я. – А еще лучше – убить. Без всякого сомнения, этот мерзкий прислужник подлого короля еще не раз и даже не два основательно попортит нам кровь». А чтобы Компот не наговорил чего-нибудь лишнего, я поднял руку, призывая к вниманию, и после некоторой смысловой паузы сообщил: – Некий злодей проник в комнату, примыкающую к нашим покоям, и вызвал каменного голема. Затем чудовище проломило перегородку, – моя рука указала на огромную дыру в стене, – и сразу же вслед за этим появился портал, из которого посыпались орды прелтов. На помощь к ним через некоторое время подоспели несколько демонов. Когда мы поняли, что не отобьемся одним лишь холодным оружием, то использовали магию. С ее помощью мы отбросили нападавших и закрыли межпространственное окно. Обратите внимание на потолок, – моя «царственная» рука указала в направлении фрагмента стены с несколькими прилипшими частями отрубленных конечностей, – и вы поймете, что произошло. Если у недалеких охранников могли возникнуть какие-либо вопросы, то Лаонтису стало предельно ясно – здесь действительно была использована чрезвычайно сильная магия. Непонятно только, каким образом удалось преодолеть антимагическую защиту дворца, но сейчас это было не столь важно. «В конце концов, всю правду можно узнать у шпионов, – решил про себя королевский гонец, – и после этого идти на доклад к повелителю, а пока…» – Переведите наших гостей в Розовые покои, – властно распорядился человек, выглядевший словно нищий бродяга, упившийся дешевым вином, – и проследите, чтобы на этот раз их никто не тревожил. После чего Лаонтис отвесил низкий поклон (в испачканной рвотой одежде это смотрелось несколько странно) и с достоинством удалился. Четверым охранникам не понадобилось много времени, чтобы препроводить нас в новые апартаменты. И как только дверь за стражей закрылась, а мы наконец-то остались одни, я решил, что все волнения и тревоги остались в прошлом. Теперь можно спокойно отдохнуть, расслабиться и выпить в спокойной обстановке… Это было одно из самых глубоких заблуждений, какие только можно представить. Прошло не более десяти минут, и я понял, насколько серьезно ошибался. Но было уже слишком поздно. Колесо истории совершило очередной оборот, расплющив и намотав на свой обод троих закоренелых неудачников. А затем покатилось дальше, оставляя на земле нескончаемый кровавый след. Великая и блестящая столица объединенных измерений Сарлон бурлила и клокотала, словно потревоженный улей. Вечерний полумрак опустился на улицы, но в такой великий день никто и не помышлял о покое или сне. Наоборот, люди хотели продлить ощущение удивительного чуда, произошедшего на «Арене искупления». Большой пир в королевском дворце предназначался для избранных, а к услугам всех остальных были многочисленные харчевни, постоялые дворы и, в конце концов, просто площади, где можно посидеть за импровизированными столами, выпить чего-нибудь покрепче, поспорить или подраться. В общем, устроить себе небольшой, но яркий праздник из тех, что стали редкостью в жизни вечно озабоченных и куда-то постоянно спешащих обитателей столицы. В некотором роде это напоминало быструю горную реку, заставляющую крутиться колесо водяной мельницы. Изо дня в день поток воды бежит и торопится, как будто боится не успеть или, еще хуже, безнадежно опоздать в какую-то неведомую даль. Но однажды происходит нечто удивительное – наводнение, ураган или засуха, – и вдруг этот бешеный поток осознает, что если ненадолго остановиться и успокоиться, то ничего страшного не произойдет. Точно так же думали едва ли не все граждане Сарлона. И несмотря на то что завтра был не выходной день, почти все, кто мог самостоятельно передвигаться, вышли на улицы вечернего города. «В конце-то концов, – думали про себя горожане, – не каждый день наш король лишается половины своего королевства, а трое отважных героев выходят победителями с "Арены искупления"!» События подобного масштаба случаются раз в несколько тысяч лет, поэтому было бы глупо упустить такую прекрасную возможность выпить и повеселиться. Кто знает, может быть, с потерей половины королевства великую процветающую империю захлестнет кровавый вихрь гражданской войны или еще что-нибудь похуже. Поэтому нужно брать от жизни все, пока имеется такая возможность. Именно из подобных соображений в этот теплый летний вечер на улицы Сарлона высыпало чуть ли не все его многомиллионное население. А счастливые владельцы питейных заведений за одну только ночь сделали месячную выручку, распродав все запасы вина. Поистине трое великих героев стоили того, чтобы выпить за их успех… Кстати, одна такая попойка, начавшись довольно удачно, завершилась более чем плачевно. В этом не было бы ничего примечательного (безудержное пьянство обычно и заканчивается поножовщиной), если бы в качестве возмутителя спокойствия не выступил довольно необычный персонаж. Все началось безобидно. Счастливо улыбающийся одному ему ведомым мыслям старичок, сопровождаемый маленькой собачкой неизвестной породы (скорее всего, обыкновенной дворнягой), подошел к группе слегка разгоряченных парами алкоголя молодцов, выпивающих прямо на улице. Слегка прокашлявшись, старик очень вежливо спросил, как пройти к королевскому дворцу. – Зачем тебе туда надо, папаша? – добродушно поинтересовался огромный мужчина, больше похожий на разбойника с большой дороги, нежели на законопослушного гражданина. – Видите ли, юноша, – предельно корректно ответил жизнерадостный старичок, – у меня имеется неотложное дело и оно не может ждать до утра. Я мог бы поклясться, что это жизненно важный вопрос, касающийся некоей таинственной персоны, желающей остаться инкогнито. Но, боюсь, ваш неразвитый интеллект не сумеет в полной мере осознать все вышесказанное. Поэтому давайте ограничимся тем, что вы просто укажете мне путь. Что-то в речах и повадках веселенького старичка очень не понравилось мужчине, которого неосмотрительно обозвали юношей. Весь остальной набор невнятных слов можно было попросту не принимать в расчет, сделав скидку на возраст и безумие глупого старикашки, но «юноша»… Это все-таки было слишком. – Ты кого назвал юнцом, глупый старик? – угрожающе спросил человек, чьи большие руки не раз и не два были обагрены кровью жалких людишек, не способных понять простую истину: в этом мире главным и единственным аргументом является сила. – Везде одно и то же, – печально вздохнул старик, обращаясь к умной дворняге, спокойно сидящей рядом и наблюдающей за плавным развитием конфликта. – Собираешься приятно и культурно провести вечер, путешествуя инкогнито по незнакомым местам. И чем это оборачивается?.. Вероятно, дрессированная собака заранее знала ответ на этот риторический вопрос. Ничем иным нельзя объяснить тот факт, что она в притворном испуге закрыла лапой глаза. – Да-да, ты абсолютно прав, мой друг. Мир слишком глуп для того, чтобы двое неординарных существ могли хотя бы на минуту расслабиться и почувствовать себя неотъемлемой частью чего-то возвышенно-прекрасного! Горожанин выпил уже достаточно, чтобы быть готовым свернуть шею любому мерзавцу, называющему его глупцом, но еще не настолько, чтобы сделать это прямо на улице среди массы людей. – Давай-ка, папаша, отойдем в сторону, и я объясню тебе насчет дороги к дворцу и про все остальное. Он дружески приобнял тщедушные плечи глупого старикашки, дожившего до седых волос и не сумевшего ничего понять в жизни, увлекая его по направлению к темной подворотне. Несколько собутыльников из компании оскорбленного обменялись понимающими взглядами – и как ни в чем не бывало продолжили пить. Их совесть была совершенно чиста. Да, этому глупцу, вне всякого сомнения, свернут шею. Но он вел себя крайне невежливо и заслужил смерть. Сегодня, конечно, великий день, но никакие великие дни не могут служить оправданием для безумца, посягнувшего на честь представителя славной воровской гильдии. По большому счету тщедушному старикашке еще повезло, что он нарвался на воров. Здесь ему, по крайней мере, быстро и безболезненно свернут шею, а вот если бы он оскорбил мясников с рынка или, того хуже, отмороженных малолеток-нищих… Вот тогда бы понял, что такое долгая и мучительная смерть. Пятеро мужчин продолжали лениво потягивать вино из огромных глиняных кружек, выкинув из головы всяких глупых стариков. Их внимание сосредоточилось на пышных формах официантки. Ладная девица проворно шныряла между многочисленными посетителями, расположившимися прямо на улице, рядом с таверной. Зрелище было настолько увлекательным, что мужчины не сразу поняли – голос, дребезжащий от горя, обращается именно к ним. – Вашего друга неожиданно разбил паралич, – со слезами на глазах сообщил старикашка, который если и должен был разговаривать, то не иначе как с ангелами на небе. – Совершенно нетипичное заболевание для такого молодого, цветущего организма, но будем откровенны – нездоровый образ жизни, злоупотребление спиртными напитками, неразборчивые половые связи со всякого рода подозрительными женщинами… Старичок нравоучительно поднял вверх указательный палец и прерывающимся от волнения голосом произнес: – Да что там с подозрительными… Будем откровенны, друзья мои! Эти самые подозрительные женщины – попросту дешевые пошлые шлюхи, служащие источником распространения самых что ни на есть ужасных болезней! Пятеро взрослых, сильных, уверенных в себе мужчин были достаточно пьяны, чтобы принять на веру простую истину об опасности венерических заболеваний, распространяемых дешевыми проститутками, но… Они выпили слишком много, чтобы понять, отчего этот назойливый человек все еще жив и куда подевался их друг. – Постой-постой, – прервал поток старческого красноречия один из выпивох. – Что, ты говоришь, разбило нашего друга? – Паралич, – с готовностью отозвался вежливый старичок. – Это такая ужасная вещь, когда лежишь со сломанным позвоночником и задаешь себе чисто риторический вопрос: «Зачем нужно было тащиться в какую-то темную, грязную и вонючую подворотню?» – Наш друг лежит в подворотне со сломанным позвоночником? – Они все еще не могли поверить в услышанное. – Не просто лежит, а взывает о помощи. Молит, чтобы верные товарищи поскорее пришли и избавили его от страданий. Ведь правда, дружок? – Старичок вновь обратился к дворняге. Умный пес утвердительно кивнул, после чего ни у кого из присутствующих не осталось сомнений – произошло нечто из ряда вон выходящее. Дружно, как по команде, пятеро воров сорвались со своих мест и побежали по направлению к указанной подворотне. Рядом с ними семенил, быстро-быстро перебирая ножками, тщедушный старичок со своей непонятной безродной собачонкой. Процессии не понадобилось слишком много времени, чтобы достигнуть места трагедии. Огромное тело лежало на грязной мостовой, и ворам хватило одного мимолетного взгляда, чтобы опознать в нем предводителя их небольшой группы. – А ты здоров шутить, – с облегчением рассмеялся мужчина, находившийся ближе всех к телу и успевший заметить, что их товарищ дышит. – Мы и вправду на секунду подумали, что произошло… – Недоразумение? – услужливо подсказал веселый старичок. – Ну, что-то типа того… – В интонациях говорящего проскользнула едва заметная искра неуверенности. Их было пятеро – взрослых, сильных, уверенных в себе мужчин. А если считать «шутника», то шестеро. Но этот непонятный старик, несмотря на все свое показное добродушие и приветливость, вызывал необъяснимое чувство тревоги. – Уверяю вас, молодые люди, – произнес странный незнакомец, – никакого недоразумения здесь нет. Все предельно ясно и просто. И чтобы подтвердить несомненную правоту своих слов, он живо наклонился и приподнял ногу огромного вора. Затем для пущей убедительности слегка подергал ее и только после всего этого небрежно отпустил. Безвольно упавшая конечность нагляднее всяческих слов подтвердила – ни о каких шутках не может быть и речи. Все абсолютно серьезно. Хороший вор всегда должен на полшага опережать своего противника. Из пятерки воров, окруживших тело своего искалеченного товарища, минимум трое были не просто ворами хорошими – они были отличными ворами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они практически одновременно пришли к одному и тому же выводу: незнакомца нужно как можно скорее убить. Потому что он предельно опасен. Ведь для того, чтобы сломать спину здоровому и ловкому вожаку, нужно нечто большее, чем простое везение… Секунда с небольшим – и вот уже в руках у двоих короткие ножи, а третий сжимает кастет. Один точный удар стального кастета может прикончить даже здорового, крепкого мужчину, не говоря уже о каком-то тщедушном старикашке. Короткий размах… Удар… Сухой треск пробитой височной кости – и слишком задержавшийся на этом свете старик грузно опадает на землю, словно мешок картошки, сброшенный с телеги. – Всего-то и делов! – с презрением цедит человек с кастетом, поворачиваясь к друзьям, чтобы задать вопрос о дальнейшей судьбе несчастного вожака. Но слова застревают в его горле, потому что лезвие предательского ножа проводит ярко-алую черту между жизнью и смертью, вспарывая горло от уха до уха… – За что?! – пытается спросить умирающий человек, отчаянно цепляясь за эту последнюю тонкую ниточку, отделяющую его от вечного небытия. – За что?!! – громко кричит он, но его так и не озвученный вопль тонет в противном, хрипло булькающем звуке, издаваемом устремившейся наружу кровью. Тело заваливается на спину, и его мертвый хозяин уже не видит, как коварный убийца, безжалостно располосовавший горло товарища, в свою очередь получает нож под лопатку… Сердце останавливается мгновенно. Все происходит настолько быстро, что несчастный даже не успевает испугаться… Трое из пятерых уже мертвы, но это еще не конец. Колесо безумия продолжает бешено вращаться, не останавливаясь ни на секунду. Человек, ударивший в спину приятеля, стоит с окровавленным ножом над своей жертвой, и в этот момент судьба жестоко мстит ему за коварное предательство. Пятый вор бьет четвертого в спину, но неудачно – в последний момент рука его слегка дрогнула, и лезвие проходит в паре сантиметров от сердца. Рана из разряда безнадежных, но последняя яростная вспышка гнева разворачивает обреченное тело, и рука, сжимающая окровавленное оружие, выбрасывается вперед, филигранно точно пронзив горло противника… Три или четыре секунды два человека стоят неподвижно, как будто пытаясь понять, что же произошло и почему теплый хмельной вечер вдруг превратился в пронзительно холодную, безжалостную ночь. Но ответ на этот вопрос лежит за гранью понимания обреченных на смерть. Ответ на него суждено узнать только последнему оставшемуся в живых, и никому другому. Таковы правила этой страшной игры. Они падают одновременно. Судорожно сжатая рука не выпускает рукоять ножа, пронзившего горло, и когда тело убитого вора заваливается на бок, то увлекает за собой и смертельно раненного убийцу. Жертва умирает чуть раньше, но глаза палача уже подернуты мутной пеленой, которая не позволяет ему увидеть огромную страшную тень, закрывающую собой весь мир. Агония продолжается несколько коротких секунд – и все заканчивается. Шесть неподвижных тел лежат на мостовой, обильно залитой кровью. И, глядя на трупы, невозможно даже представить – не далее как пять минут назад все эти сильные и уверенные в себе люди спокойно сидели и пили, даже не подозревая о том, что смерть уже дышит им в затылок. – Обычная простенькая иллюзия, а насколько чисто и эффективно сработала! – Непонятно, то ли жизнерадостный старичок обращается к своей потрепанной собачонке, то ли размышляет вслух. – Глупцы полагали, что убивают несчастного путника, а на самом деле резали сами себя. Вот уж действительно – все гениальное просто. Как будто подтверждая слова хозяина, дворняга радостно скалится. Ее уже давно не пугает вид крови. А «невинные проказы» господина хоть как-то скрашивают бесконечно долгое и унылое существование, в котором нет ни малейшего смысла. Будь ее воля, она бы с удовольствием поменялась местами с любым из этих пятерых, но смерть – это особо дорогой и желанный подарок, который нужно еще заслужить. – Ну так что, мой юный друг, – старичок наклоняется к человеку со сломанным позвоночником, – теперь нам уже ничто не мешает. Ни глупость, ни страх, ни злость, ни даже чрезмерные амбиции или еще какая-нибудь чепуха. И я надеюсь, что смогу получить ответ на простой и невинный вопрос: как пройти к дворцу? «Он ошибается, – понимает дворняга. – Господин ошибается, потому что не понимает – когда страстно желаешь умереть, то ничего не боишься. Этот некогда сильный человек не хочет жить, и поэтому…» – Там за поворотом, – тихо шепчут пересохшие губы, – есть улица. – И? – Старичок склонятся ниже над распростертым телом, чтобы не пропустить ни единого слова. – И там… Там тебе уж точно кишки выпустят. Большое, некогда сильное тело уже не принадлежит вору, но глаза… Смеющиеся глаза фартового вора смотрят с каким-то обреченно-веселым вызовом. – Там тебе точно выпустят кишки, – для пущей убедительности повторяет парализованный человек, несмотря на свое ужасное положение сумевший сохранить остатки былого мужества. – Выпустят кишки и намотают на шею. – Сделав короткий вдох, вор плюет в лицо своему убийце. – Нет-нет, молодой человек! – жизнерадостно восклицает чудаковатый старичок, ничуть не опечаленный оскорблением. – Вам не удастся меня разозлить. «Это точно», – печально размышляет про себя дворняга, продолжая весело скалиться. – Пойду спрошу дорогу у кого-нибудь более дружелюбного. А вы пока полежите, отдохните и непременно подумайте о своем поведении. Если останетесь здесь до того времени, как я разберусь со всеми своими делами во дворце, то с удовольствием научу вас хорошим манерам. А пока что разрешите откланяться. Он галантно расшаркивается и, не оглядываясь, покидает место кровавой драмы. Дворняга некоторое время неподвижно сидит, как будто решая какую-то чрезвычайно сложную задачу, а потом резко срывается с места, устремляясь вдогонку за своим господином. «Смерть – это дорогой и желанный подарок, который нужно еще заслужить, – думает на бегу она. – А этот "фартовый парень" при всем своем мужестве ее пока еще не заслужил». |
||
|