"Когда дьявол пляшет" - читать интересную книгу автора (Ринго Джон)

7

Рочестер, Нью-Йорк, Соединенные Штаты, Сол III

13 сентября 2009 г., 10:14 восточного поясного времени

— Думаю, все идет вполне прилично, — выразил свое мнение полковник Катпрайс. Он пригнулся, когда шальной заряд рэйлгана срикошетил от сплошь разбитого Боевого Скафандра, за которым он укрылся. — Могло быть и хуже.

— Было бы хуже, если бы не эта последняя партия «Скачущих Барби», — проворчал сержант-майор Ваклева. — И Испанская Инквизиция.

— «У меня тут списочек, такой маленький списочек», — сказал Санди, подползая к их позиции. — Нам тут не помешали бы несколько «Скачущих Барби», сэр.

Он выставил голову над скафандром и тут же нырнул обратно.

— Отличная бойня, но нет предела совершенству.

Катпрайс покачал головой.

— Ты знаешь, почему их кличут «Скачущими Барби», Санди?

— Так точно, сэр, — ответил сержант. — По правде-то, их следует называть «Дуростью Дункана». Но их зовут «Барби», поскольку так благозвучнее, и, как Барби, она просто встает и сбивает тебя с ног, когда ты оказываешься рядом с ней. И ты знаешь, что она это сделает. Стерва с холодными глазами.

Противопослинское оружие блокирования района М-281А было одним из немногих доступных крох ГалТеха, технологией, которую Галактическая Федерация сначала предложила, а потом оказалась неспособной поставлять в сколько-нибудь значительных объемах.

Устройство являлось внебрачным ребенком ошибки, сделанной одним из членов Первого батальона Пятьсот пятьдесят пятого полка Мобильной Пехоты. В самом начале конфликта сержант Дункан, отъявленный любитель совать руки куда не следует, повозился с Полем Индивидуальной Защиты и снял все его предохранители, а затем высвободил всю его энергию одним кратким всплеском.

Всплеск при снятых предохранителях образовал кольцевое «лезвие», которое рассекло несколько этажей казармы, где он обитал в то время. И — чисто случайно — отсекло ноги его соседу по комнате.

Потребовалось немалое время, чтобы задать все правильные вопросы и правильным образом. В конце концов сошлись на том, что производство коробков представляло для техников индоев сравнительно несложную задачу, даже по одному за раз. А их легко можно было встроить в земное устройство, называемое «разбрасываемая минная платформа».

Получившийся в результате артиллерийский снаряд разбрасывал сорок восемь мин, каждая из которых обладала некоторой мобильностью и удобным внешним видом; мина представляла собой расплющенный диск, отчасти напоминавший «коровью лепешку». Поверхность могла менять цвет и текстуру под стать окружающему фону, но установкой по умолчанию был желтый, цвета крови послинов, по очевидным причинам.

Покинув снаряд еще в полете, диски рассеивались по поверхности, создавая зону поражения двести метров длиной и семьдесят шириной. Затем, если что-нибудь приближалось к ней на расстояние в два метра, мина подскакивала на один метр вверх и испускала плоское силовое поле, простиравшееся на пятьдесят метров во все стороны. Поле рассекало все, за исключением самой мощной галактической брони, то есть крошило послинов в капусту.

Самым приятным в системе, с точки зрения людей, было то, что она могла сделать шесть разрядов на встроенной батарее. После разряда она откатывалась немного в сторону и снова «пряталась», поджидая следующую волну послинов, и в глазах всего мира выглядела похожей на один из неаппетитных ошметков, оставшихся от послинов. Впрочем, груды посеченных тел послинов в целом выдавали факт, что на местности находились «Скачущие Барби». Даже для слабоумных нормалов. Поскольку послины в общем и целом реагировали на минные поля, прогоняя по ним нормалов, пока не расчищали путь, это давало возможность справляться с многократными волнами, на что обычные мины не были способны.

— Нам на самом деле нужно здесь хоть несколько, сэр, — настаивал Санди. — Помимо прочего, когда они падают на большую кучу трупов типа этой, они крошат их на кусочки. Передвигаться станет гораздо легче. И на это чертовски забавно смотреть.

— Ты такой ненасытный, что в сравнении с тобой О’Нил выглядит любителем, Санди, — сказал сержант-майор Ваклева с ухмылкой отрезанной головы. Он явно одобрял.

— Не поминай черта, — сказал Майк, шагая вверх по склону. Он опустился на колени возле брони и нежно по ней похлопал. — Хуарес. Он был с батальоном с тех самых пор, как я принял командование ротой «Браво». Служил в отделении Стюарта. Хороший сержант. Чертовская потеря.

Катпрайс в первый раз как следует рассмотрел скафандр; что-то, ГСР или плазменная пушка, отгрызло верхнюю часть брони.

— Сколько вы потеряли, майор?

— Двадцать шесть, — ответил О’Нил и встал посмотреть через хлипкий парапет. Некоторое время его появление игнорировалось, затем на него обрушился ураган огня. — Большинство были новичками, разумеется. Они вытворяют глупейшие вещи.

Катпрайс и Ваклева нырнули вниз и съежились в своих тяжелых длинных бронежилетах, а Санди выругался и пополз вбок к одному из рэйлганов. Шальной заряд ударил в двадцатипятикилограммовую комбинацию треножника с сервомотором и рэйлгана и отбросил ее назад. Одного взгляда хватило понять, что оружию конец.

— Проклятие, майор! — воскликнул сержант. — Из-за вас только что подстрелили мое ружье!

— О, сожалею об этом, — сказал О’Нил. Он сел в грязь и настроил экран на внешний обзор. — Катпрайс, а что это вы валяетесь в грязи? Впрочем, ладно. Вы не знаете, есть ли поблизости еще «Барби»? Они нужны нам на склоне. Они крошат послинов по-настоящему мелко; это позволит гораздо легче передвигаться, когда придет время, и кроме того, на это чертовски забавно смотреть.

— Парни, вас что, разлучили при рождении? — спросил Катпрайс. — И мы скорчились тут, потому что рикошеты от вашей брони оказались слегка неприятными.

Майк снял шлем и посмотрел на него.

— О чем это вы?

— По вам только что стреляли, сорвиголова, — сказал Ваклева. — Вы же заметили это, да?

— Нет, — просто ответил Майк. — Не заметил. Простите. Полагаю огонь не был настолько плотным.

— Для вас, может, и нет, — сказал Ваклева, вытаскивая из своего бронежилета флетчетт [15] одномиллиметрового рэйлгана. — Некоторые, однако, не закутаны в сталепласт.

— В этом-то как раз и проблема, — проворчал Катпрайс. — Если мы попытаемся перевалить гребень, из нас сделают котлету.

— Нам нужно как-то сломить эту силу, — сказал Санди. — Бомбочку, бомбочку, атомную бомбочку.

— Это было бы хорошо, — сказал Катпрайс. Он очень хорошо знал, что они едва смогли остановить силы послинов, не то чтобы «отбросить назад», как требовалось. — К несчастью, президент все еще говорит «нет». Артиллерия разбивается побатарейно…

— Пора Испанской Инквизиции? — спросил О’Нил и открыл сначала один бронированный карман, затем другой. Наконец он сдался. — Сержант-майор, я нижайше извиняюсь за то, что причинил вам временное неудобство. Не могли бы вы дать мне закурить?

— Конечно, — засмеялся Ваклева, вытаскивая пачку «Пэлл-Мэлл» без фильтра. — Керен запустил Испанскую Инквизицию. Посылаешь взвод военной полиции, каждый со списком вопросов и ответов. Подходят они к старшим офицерам и сержантам и задают им три вопроса из списка. Если те не ответят правильно на два вопроса из трех, их отстраняют. Не успеешь и глазом моргнуть, как потерял половину балласта, а командуют вдруг люди, которые знают, что делают.

— Единственное, что я имею против нее, это что не я первым ее придумал, — сказал Майк. Он вставил сигарету в рот, поднял левую руку, и внезапно из одного из многочисленных отверстий на поверхности его скафандра вырвался двухметровый факел пламени. Он затянулся сигаретой, и пламя погасло. — Она не столь хороша в пехоте или танковых частях, но артиллерия такая отрасль, где требуется квалификация. Если ты не знаешь, как укрепить долбаную траншею, тебе не следует быть в инженерах. Если ты не умеешь вычислить правильный размер антенны, тебе не следует быть связистом. И если ты не знаешь, как брать поправку на ветер, ты не должен быть командиром артиллерийского батальона.

— Я просто должен раздобыть себе такой же, — сказал Санди, доставая пачку «Мальборо». — Можно мне?

— Пожалуйста, — сказал О’Нил.

Санди отодвинулся от факела и затянулся своей раковой палочкой.

— Обожаю.

— Оно нестандартное, — указал Майк. — Это одна из предложенных мной модификаций, которую в комитете отклонили. Я верю в скафандр «Ронко» [16].

— Режет, отбивает и запекает? — засмеялся Катпрайс.

— Вы уловили суть, — рассудительно произнес О’Нил. — Ясно море, что оно не только для прикуривания. Итак, как нам сократить число этих скотов до той величины, чтобы мы смогли заставить их отступить? И чтобы хоть кто-то остался на ногах, когда закончим.

— Я так понимаю, вы не в состоянии взяться за это?

— Нет, — сказал О’Нил и облокотился на покойного сержанта Хуареса. — Этим утром мы потеряли каждого четвертого. Не так плохо, как в Роаноке — тогда мы вляпались в целое море дерьма, — но если мы перевалим гребень, они сожрут нас с потрохами. Мы можем удерживать квадрат, но не можем выйти из него. И удерживаем-то квадрат лишь потому, что пушкари держат одну его сторону.

— Им там устроили мясорубку, — мотнул Ваклева подбородком в направлении больницы. — Это их немного подсократит.

— Да вы-то поглядели как следует на ту сторону холма, сержант-майор? — изумленно спросил Санди. — Они теряют, наверное, по тысяче в минуту, что кажется очень много. Но с такими темпами мы просидим здесь сорок дней и сорок ночей.

— Да уж, а тем временем они будут размножаться по всему побережью, — заметил Майк. — Половые разбойники.

Он поскреб подбородок и очередной раз затянулся сигаретой. Подавшись вперед, он подобрал разбитый клинок-бома и поднял его вверх. Спустя несколько мгновений над головой стали потрескивать заряды рэйлганов, периодически сопровождаемые ракетой. Наконец, поток зарядов выбил меч из его руки, заодно отъев половину оставшегося лезвия.

— Огонь все еще плотен, — поделился мнением О’Нил, пока остальные снова выбирались из грязи. — Иногда, если ты пригвоздишь их к месту и не убьешь первый миллион, или около того, у них заканчиваются боеприпасы. Но когда ты перемалываешь волну за волной, ребятки позади всегда свежи и полны зарядов. Мы применили такое в… дай бог памяти… Харрисберге-Один, кажется. Пришпилили первые ряды, пока у них не закончились патроны, продвинулись вперед и снова окопались, так, чтобы задние ряды могли немного пройти вперед, затем повторили все заново. Типа того. Кажется. Заняло чертовски много времени. Но если мы попытаемся проделать это здесь, нас зажмут с флангов. Это было, когда мы отбивали внешние линии обороны, и нас прикрывали на узком участке фронта.

— Так что это явно не пройдет, — кисло сказал Катпрайс. — Еще идеи?

Майк перевернулся на спину и посмотрел на небо. Его все еще покрывали тучи, но дождик прекращался. Солнце на востоке было уже высоко и, может быть, пробьется сквозь тучи после полудня. Он подумал об этом и осознал, что полдень уже миновал.

Он перевернулся на бок и загреб землю пальцами. Кирпичные здания в округе были растерты в тонкую красную глину, напомнившую ему о доме. А внизу? Он коротко понюхал почву и посмотрел вниз по склону холма в направлении реки, поворачивая голову из стороны в сторону, как бы измеряя угол, затем щелчком швырнул сигарету через гребень холма и надел шлем.

Катпрайс снова хлопнулся наземь, так как термальный след сигареты вызвал шторм огня.

— Вы просто общались с природой, или у вас есть план?

Майк поднял палец вверх, говоря жестом «минуточку», затем снова лег на спину.

— У меня есть план, — протянул он. — Моя мать могла бы мной гордиться; чтение наконец-то собирается спасти мою задницу.

— Чтение чего? — спросил Санди.

— Рассказов Кейта Лаумера.

Подполковник Вагонер недоверчиво посмотрел на дисплей над головой.

— Прошу прощения, генерал. Вы не могли бы повторить еще раз?

Хорнер улыбался. Что, как знали практически все по всемумиру, в подобный момент означало точное попадание фекалий прямо на вращающийся пропеллер вентилятора.

— Вам предписывается пересечь реку Джинеси и перейти в режим прямой поддержки ББС и Десяти Тысяч. Они завязли на гребне, что идет параллельно авеню Маунт-Хоуп. Пересеките реку, заберитесь на гребень и окажите им прямую поддержку огнем по их запросу.

— Генерал, — запротестовал подполковник, думая о всех по-настоящему скверных аспектах этого приказа, — вы же понимаете, что… ну…

Он остановился на секунду собрать свои мысли.

— Ну, для начала снаряды не совсем похожи на снаряды гаубиц, генерал. Если они что-нибудь поразят, там произойдет атомный взрыв мощностью примерно с четверть бомбы, сброшенной на Хиросиму; его засекут все сейсмометры отсюда до Тибета. Второе, они летят ооочень далеко; в той стороне находится пара укрепленных городов. На ум приходит Нью-Йорк. И последнее, по порядку, но не по значению. Мы все же не танк, как бы его ни напоминали. Наши гусеницы не защищены броней, как и кожух орудия. Иными словами, мы уязвимы для огня послинов. И если мы получим прямое попадание в боезапас, произойдет такой взрыв, по сравнению с которым Шанхайский Удар покажется хлопком петарды, и вы потеряете в кармане всех. И большую часть сил на этом берегу реки.

Он остановился в ожидании, хотя Хорнер, похоже, ждал от него продолжения.

— Это все? — спросил Хорнер.

— В общем, да, сэр.

— О’кей. Вы забыли, что без поддержки пехоты послины смогут приблизиться с обеих сторон и атаковать вас снизу. Что, с учетом всего прочего, реально ваше самое уязвимое место. У вас нет вспомогательного оружия против послинов.

— Так точно, сэр, — сказал подполковник. — Здесь вы правы.

— А также, что если только Десять Тысяч не отступят, вы почти наверняка подавите их в большом количестве. И что ваше продвижение через атакующий корпус нельзя будет назвать простым делом.

— Нет, сэр, нельзя, — признал подполковник.

— Вы также упустили наиболее значительный аспект вашей возможной кончины, — неумолимо продолжал генерал. — Если вы получите прямое попадание в боезапас, мощность произошедшего в результате наземного взрыва составит порядка семидесяти килотонн. В то время как это, несомненно, убьет послинов кругом на мили, он также создаст очень большой кратер. Этот кратер, судя по структуре грунта, вероятно, запрудит и реку Джинеси, и канал Эри. И хотя образовавшиеся в результате обширные болота отчасти создадут послинам помехи, они получат места для переправы через обе водные преграды. Как раз к тому времени, когда местные силы обороны, вероятно, в полном составе будут сломя голову удирать к Буффало.

Подполковник внезапно припомнил один почти забытый фактик: Хорнер когда-то изучал инженерное дело.

— А-а. Этот… момент я упустил, сэр.

— Подполковник, слушайте очень внимательно, — произнес Хорнер с широкой улыбкой, словно говоря с ребенком. — Переведите свою машину в долину Джинеси. Форсируйте реку. Атакуйте послинов в режиме прямой огневой поддержки ББС на гребне. Стреляйте из орудия при малом угле подъема. Как можно чаще бейте по сосредоточениям на вершинах холмов, в которые возможно попасть; если иногда заряды антиматерии ваших снарядов и будут детонировать, за этот неблагоприятный побочный эффект никто из нас не может нести ответственность. Когда вы двинетесь, Десять Тысяч сместятся влево прикрыть этот фланг. ББС обеспечат вам близкую пехотную поддержку. Воспользуйтесь склоном холма для прикрытия корпуса при стрельбе; он, как мне сказали, отлично для этого подойдет. Постарайтесь не попасть в Нью-Йорк. Вам понятно?

— Так точно, сэр, — тихо сказал подполковник. У него забрезжило впечатление, что все это не было целиком идеей самого генерала. И что особого удовольствия она генералу не доставляла.

— И вот что, подполковник Вагонер…

— Да, сэр?

— Постарайтесь, чтобы в вас не попали. Особенно в ваши обоймы.

— Я постараюсь, сэр. Сэр, можно один вопрос?

— Да? — рыкнул Хорнер.

— Десять Тысяч убираются с моего пути. А ББС? Что, если мы переедем одного из них?

Хорнер выдержат паузу и лишь на мгновение слегка нахмурился — признак того, что вопрос его позабавил.

— Подполковник, вы смотрели когда-нибудь мультик про Койота и Дорожного Бегуна?

— Да, сэр.

— Так вот, если вы переедете одного из ББС, ему всего лишь придется выкопать себя. Там есть один, окрашенный на манер зеленого демона; даю вам персональное разрешение показать ему, почему вы зовете пехоту «хрустяшками».