Глава 19. Комические характеры

Мы переходим к другой большой области комизма, а именно к комическим характерам. Здесь сразу следует заметить, что, строго говоря, комических характеров как таковых, собственно, не бывает. Любая отрицательная черта характера может быть представлена в смешном виде такими же способами, какими вообще создается комический эффект.

Какие же способы являются основными для обрисовки комических характеров?

Еще Аристотель сказал, что комедия изображает людей «худших, нежели ныне существующие», Иначе говоря, для создания комического характера требуется некоторое преувеличение. Изучая комические характеры в русской литературе XIX в., легко можно заметить, что они создаются по принципу карикатуры. Карикатура, как мы уже знаем, состоит в том, что берется одна какая-нибудь частность, эта частность увеличивается и тем становится видимой для всех.

В обрисовке комических характеров берется одно какоенибудь отрицательное свойство характера, преувеличивается, и тем на него обращается основное внимание читателя или зрителя. Гегель определяет карикатуру на характер так: «В карикатуре определенный характер необычайно преувеличен и представляет собой как бы характерное, доведенное до излишества».

Именно таким путем созданы гоголевские комические персонажи. Манилов представляет собой воплощение слащавости, Собакевич — грубости, Ноздрев — распущенности, Плюшкин — скупости и т. д.

Но преувеличение — не единственное условие комизма характера. Аристотель указал не только на то, что в комедии отрицательные свойства преувеличиваются, но и на то, что это преувеличение требует известных границ, известной меры. Отрицательные качества не должны доходить до порочности; они не должны вызывать в зрителе страданий, говорит он, и мы бы еще прибавили — не должны вызвать отвращения или омерзения. Комичны мелкие недостатки.

Комичными могут оказаться трусы в быту (но не на войне), хвастуны, подхалимы, карьеристы, мелкие плуты, педанты и формалисты всех видов, скопидомы и стяжатели, люди тщеславные и самонадеянные, молодящиеся старики и старухи, деспотические жены и мужья под башмаком и т. д.

Если идти этим путем, то придется составить полный каталог человеческих недостатков и иллюстрировать их примерами из литературы. Такие попытки, как уже указывалось, действительно были. Пороки, недостатки, доведенные до размеров гибельных страстей, составляют предмет не комедий, а трагедий. Впрочем, граница здесь не всегда соблюдается точно. Дон-Жуан, изображенный Мольером как комический характер, гибнет трагически. Где граница между порочностью, составляющей узел трагедии, и недостатками, которые возможны в комедии, — это логически установить невозможно, это устанавливается талантом и тактом писателя. Одно и то же свойство, если оно преувеличено умеренно, может оказаться комическим, если же оно доведено до степени порока — трагическим. Это хорошо видно на сравнении, например, двух скупцов — Плюшкина в «Мертвых душах» Гоголя и барона в «Скупом рыцаре» Пушкина. Скупость барона достигает грандиозных размеров.

У барона, кроме скупости, есть мрачная философия власти золота, есть сознание своей собственной потенциальной власти над миром. У него есть своеобразное честолюбие. Кроме того, он — злодей. Его скупость — порок, связанный с ужаснейшими преступлениями. Он ростовщик, доводящий людей до отчаяния и гибели, Перебирая особо ценные золотые монеты, барон вспоминает, какими средствами они ему достались.

В противоположность барону Плюшкин мелочен. Гоголь не наделяет его никакими другими свойствами, кроме скупости. Это дань комическому преувеличению в изображении характера. У него нет никакой философии, нет ни властолюбия, ни честолюбия, он накапливает не золото, а продукты земледелия, и собирает он не драгоценности, а ненужные вещи; под мостками он подбирает старые подметки, собирает ржавые гвозди и глиняные черепки, Соответственно этому описана и его наружность. Чичиков сперва принимает его за ключницу, а потом обнаруживает, что ключница эта бреется, и притом довольно редко, «потому что весь подбородок с нижней частью щеки походил у него на скребницу из железной проволоки, какою чистят на конюшне лошадей». Все это вызывает смех, но фигура Плюшкина все же не полностью комична. Всматриваясь в его фигуру ближе, мы видим, что он, правда, не совершает кровавых преступлений, но крестьяне его находятся в ужасающем, бедственном положении, На избах нет крыш, на домах торчат только коньки и жерди, окна заткнуты тряпками, люди от голода разбежались и не возвращаются.

Из всех гоголевских персонажей фигура Плюшкина, может быть, наименее комическая и наиболее жалкая. Но Гоголь всегда знает чувство меры. Еще немного — и эта фигура была бы уже не смешна.

Интересно отметить, что Гоголь иногда смягчает нарисованную им карикатурную картину человеческих образов.

Так, Петр Петрович Петух изображен как чревоугодник. Это его основное качество. Но он еще гостеприимен, что не отменяет его отрицательных качеств, а создает для них правдивый и правдоподобный жизненный фон, Это не касается и некоторых других героев «Мертвых душ». Вот что Гоголь пишет о чиновных обитателях губернского города, которых он так жестоко и справедливо высмеял: «Впрочем, если сказать правду, они все были народ добрый, жили между собой в ладу, обращались совершенно по-приятельски, и беседы их носили печать какого-то особенного простодушия и короткости», Несколько ниже Гоголь продолжает;

«Но, вообще, они были народ добрый, полный гостеприимства, и человек, вкусивший с ними хлеба-соли или просидевший вечер за вистом, уже становился чем-то близким».

То же пишет Хлестаков в своем письме Тряпичкину об обитателях города. Описав всех действующих лиц в смешном виде, он прибавляет: «А впрочем, народ гостеприимный и добродушный».

Историки литературы никогда (наскольео мне известно) не цитируют этих слов. Почему? Может быть, Гоголь, только что показавший нам всю неприглядную картину социального быта старого губернского города, здесь противоречит сам себе, уничтожает свои собственные утверждения?

Конечно, нет. Здесь не ошибка Гоголя, а принцип: несмотря на все свои отрицательные качества, гоголевские типы живые люди. «Эти лица дурны по воспитанию, по невежественности, а не по натуре», — говорит о гоголевских героях Белинский (Белинский, Ч1gt; 359). Смягченный образ снижает карикатурность и делает изображаемые типы правдоподобными. Это смягчение также требует чувства меры, как и комическое преувеличение. О положительных качествах комических персонажей Гоголь упоминает далеко не всегда и если упоминает, то только вскользь, мимоходом.

Собакевич — прекрасный хозяин, и его мужики благоденствуют; обхождение Манилова не лишено приятности, Плюшкин когда-то был совсем другой. Коробочка представляет собой смесь различных черт характера, объединенных преимущественно, но не исключительно бестолковостью и скопидомством, Техника ее изображения несколько отличается от техники изображения других помещиков в «Мертвых душах».

Положительные качества отрицательных персонажей Гоголем не разрабатываются, так как это лишило бы их характеры комизма. Впрочем, есть одно произведение, в котором эта разработка все же дана. Это «Старосветские помещики».

Если Плюшкин представляет собой как бы нижнюю границу комизма, за пределами которой идет уже отвратительное, то Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна представляют как бы верхнюю границу, за пределами которой начинается уже идиллия.

Такое несколько смягченное изображение отрицательных персонажей характерно не только для Гоголя. Фамусов, например, это тип московского русского барина начала XIX в., но сам по себе он, может быть, вовсе не изверг; и потому художественно он вполне убедителен, и образ его воспринимается как образ жизненный и правдивый. В тех же случаях, когда потенциальных положительных качеств в изображении комических героев нет совсем, художественность и убедительность этих образов значительно ниже, чем у тех, которые обрисованы мягче. Таков, например, Скалозуб, представляющий собой, так сказать, химически чистый образец карикатуры. Таковы же многие из героев Салтыкова-Щедрина. Это очень яркие, но все же односторонние карикатуры.

Но есть и еще одно условие, еще одна возможность усилить комизм характера. В комедии все действующие лица всегда втянуты в некоторую интригу, и у больших художников интрига может служить средством обрисовки характера. у Гоголя Хлестаков не только герой комедии интриги, но и ярко выраженный, очень определенный характер или психологический тип, так же, как городничий и другие действующие лица. Совершенно очевидно это и для «Женитьбы», где действие держится на противоположности двух характеров: вялого, рыхлого, нерешительного Подколесина и предприимчивого и энергичного Кочкарева. Интрига и характер в этих случаях составляют одно целое.

Но это — не обязательное свойство комизма, это — свойство великого таланта. Можно наблюдать, что, например, у Мольера такого единства часто нет. Бергсон вскользь заметил о Мольере, что у него в центре всего стоит комический характер и что заглавия его комедий обычно определяют характер героя. Действительно, такие заглавия, как «Скупой», «Мизантроп», выражают это прямо. Другие комедии озаглавлены по именам главных действующих лиц, но эти имена стали нарицательными как воплощение каких-то дурных качеств. «Тартюф» — лицемер и ханжа, «Дон-Жуан» — развратник, «Мещанин во дворянстве» — честолюбец, «Мнимый больной» — воплощение мнительности и т. д. С этой точки зрения комедии Мольера — типичные комедии характеров, а не комедии интриги. Однако деление комедий на комедии интриги и комедии характеров все же неправильно, ибо во всякой комедии есть и характеры, и интрига, если подразумевать под интригой такое действие, которое основано на некоторой борьбе. Весь вопрос в том, в каком соотношении интрига находится с характером действующих лиц. У Гоголя связь здесь совершенно органическая и исконная. У Мольера это не всегда так. Белинский правильно заметил, что интриги у Мольера довольно однообразны. Интрига обычно состоит в том, что главному персонажу противопоставляется влюбленная пара, соединению которой препятствует отрицательный титульный герой. Они его одурачивают и достигают своей цели. Провести своего антагониста сами они не могут, не умеют или не хотят. Это делают за них слуги, хитрые пройдохи и плуты, на действиях которых держится вся интрига. Одурачивание как один из способов достижения комических эффектов рассмотрено выше. Отрицательные персонажи терпят поражение в интриге и одновременно выпукло и зримо обнаруживают все отрицательные свойства своих характеров.

Мы не будем давать галереи комических характеров в русской или западноевропейской литературе. Нам нужна общая типология и ее принципы.

Проблема комических характеров решена, однако, еще далеко не до конца. Все до сих пор рассмотренные типы представляли собой характеры отрицательные. Легкая, незначительная примесь положительных качеств делала эти характеры жизненно вероятными, но суть от этого не менялась.

Однако, всматриваясь в жизнь, а также вчитываясь в талантливые литературные произведения, легко обнаружить, что есть комические персонажи, которые как будто не обладают отрицательными свойствами, но которые тем не менее комичны. Мы смеемся над ними, но вместе с тем чувствуем к ним несомненную симпатию, Короче говоря, есть комические персонажи не только отрицательные, но и положительные.

В чем здесь дело? Не противоречит ли это выдвигаемой теории, что смех вызывается раскрытием отрицательных качеств? Или, может быть, здесь другой вид смеха — не насмешливый? На первый взгляд может казаться, что положительные типы не могут быть отрицательными ни с точки зрения теоретической, ни в художественной практике. У Фонвизина все действующие персонажи резко делятся на положительных и отрицательных. В «Ревизоре» ни одного. положительного лица нет. У Островского большинство героев отрицательные. Есть, правда, купцы, которые к концу комедии вдруг образумливаются, и комедия приходит к такой благополучной развязке, к которой стремятся обижаемые герои, а с ними и зрители. Но развязка в этих случаях бывает несколько неожиданна и внутренне не вытекает из характера таких отрицательных героев. В комедии «Бедность не порок» семейный деспот Гордей Торцов в конце комедии говорит: «Теперь я стал другой человек», — и отдает свою дочь за приказчика, чему он раньше противился, но о чем мечтали молодые влюбленные. В тот момент, когда отрицательный тип превратился в положительный, комедия должна кончиться.

И тем не менее положительный комический герой или: комический характер все же возможны.

Чтобы решить этот вопрос, надо иметь в виду, что в жизни не бывает ни абсолютно отрицательных, ни абсолютно положительных людей. Даже в закоренелых преступниках где-то глубоко могут таиться зародыши человечности, и наоборот: полностью добродетельные люди часто вызывают в нас инстинктивную антипатию, особенно если они склонны к нравоучениям. Каждый человек смешан из самых разнообразных как положительных, так и отрицательных качеств в разных пропорциях.

Галерея комических типов довольно разнообразна, Есть, например, люди, появление которых сразу же вызывает веселое настроение. Одно из положительных качеств, вызывающих у нас улыбку и расположение, это некоторый. оптимизм, смешанный со всегдашней, неунывающей веселостью, которая заражает других. Такие люди никогда не унывают, всегда в прекрасном расположении духа, добродушны, довольствуются малым, ни к чему особенно не стремятся, но умеют наслаждаться моментом. Этот тип людей может быть комичным как будто независимо от наличия в нем каких-то нравственных недостатков. Гегель считал, что «несокрушимое доверие к самому себе» (Гегель, II, 303) есть главнейшее свойство комического персонажа.

Смех, возбуждаемый такими персонажами, не до конца представляет собой смех насмешливый. Чаще это просто веселый смех, изучение которого еще предстоит. Но этим смех, вызванный некими персонажами, объяснен еще не до конца В таких персонажах нас радует оптимизм, но этот же оптимизм вызывает и смех. Как и в других случаях комизма, оптимизм сам по себе не смешон. Достаточно прочесть «Этюды оптимизма» Мечникова, чтобы это увидеть.

Зрелый оптимизм представляет собой жизненную философию, иногда вырабатывающуюся несмотря на тяжелые жизненные невзгоды. Такой оптимизм есть следствие некоторой силы характера и не смешит. Легко заметить, что оптимизм, который смешит, основан на совершенно иных началах. Вернее, он не основан ни на чем. Это такой оптимизм, при котором очень легко живется. Он, так сказать, замкнут в самом себе, имеет сугубо субъективно-индивидуальный характер. Его стихия — мелочи будничной жизни. Тем не менее такой оптимизм в повседневной жизни весьма приятен и полезен. Он вызывает у нас невольную улыбку, Но вместе с тем такое добродушное самодовольство и такая наивная радость жизни есть качество весьма поверхностное и непрочное. Оно одновременно есть слабость.

Взрыв смеха наступает тогда, когда эта слабость внезапно обнаруживается и наказуется. Такая добродушная и всем на свете (и в том числе самим собой) довольная веселость предрасполагает к смеху, но еще не вызывает его. Это иногда очень хорошо понимают талантливые клоуны. Такие клоуны выходили на арену сияющими от удовольствия, Каран д'Аш, например, выходил на арену с шайкой и веником, очень довольный собой, будто бы идя в баню. Борис Вяткин появлялся с жизнерадостным свистом или громкими выкриками, ведя впереди себя свою собачку, Это благополучие и благодушие служит контрастным фоном для последующих неожиданных бед, которые обрушиваются на голову этих простаков и вызывают уже не улыбку, а громкий смех. Но этот тип несомненно комичен и сам по себе, независимо от того, что с ним происходит, Происходящие с ним несчастья усиливают комизм, уже данный в самом типе. Чаще всего это терпящий посрамление алогизм, но это отнюдь не обязательно.

Таким образом, мы приходим к заключению, что комизмподобных характеров основан не на наличии положительных качеств как таковых, а на слабости, недостаточности этих качеств, Эта недостаточность проявляется в том, как эти характеры себя держат, обнаруживая мелочность и занятость самими собой, и вызывает взрыв смеха, когда эта недостаточность внезапно ярко обнаруживается.

Говоря о типе комических оптимистов, мы должны упомянуть о Фальстафе. Он значительно сложнее тех простодушных клоунов, которые у нас удачно смешат и веселят зрителей. В отличие от тех комических персонажей, которые воплощают одно какое-нибудь качество (Собакевич), тип Фальстафа соединяет в себе множество самых разнообразных качеств, и этим определяется его жизненность и правдивость. Одно из главных качеств его — несокрушимая вера в себя и невозмутимость по отношению к тем невзгодам, которые с ним происходят. Несмотря ни на что, он всегда жизнерадостен и весел. Шекспир очень дорожил этим образом и воспроизвел его дважды: в «Генрихе IV» (в первой и во второй частях) и в «Виндзорских кумушках».

Фальстаф есть отрицательный характер, но отрицательные свойства в данном случае приписываются тому типу жизнерадостного и никогда не унывающего человека, который уже и сам по себе вызывает смех. Этим тип Фальстафа достигает единственной в своем роде выразительности и колоритности. В литературе о Шекспире характеристика Фальстафа давалась неоднократно. Лучшая дана Пушкиным, который этим образом восхищался. В «Застольных беседах» («Table-talk») он говорит: «Нигде, может быть, многосторонний гений Шекспира не отразился с таким многообразием, как в Фальстафе, коего пороки, один с другим связанные, составляют забавную, уродливую цепь, подобную древней вакханалии. Разбирая характер Фальстафа, мы видим, что главная черта его есть сластолюбие; смолоду, вероятно, грубое, дешевое волокитство было первою для него заботою, но ему уже за пятьдесят, он растолстел, одрях; обжорство и вино приметно взяли верх над Венерою. Во-вторых, он трус, но, проведя свою жизнь с молодыми повесами, поминутно подверженный их насмешкам и проказам, он прикрывает свою трусость дерзостью уклончивой и насмешливой, Он хвастлив по привычке и по расчету. Фальстаф совсем не глуп, напротив, он имеет и некоторые привычки человека, изредка видавшего хорошее общество. Правил нет у него никаких. Он слаб как баба. Ему нужно крепкое испанское вино (the sack), жирный обед и деньги для своих любовниц: чтоб достать их, он готов на все, только б не на явную опасность» (Пушкин, VIII, 66).

К этому можно прибавить, что Фальстаф иногда повергает своих противников остроумными репликами, но иногда терпит поражение и посрамление, как это и полагается комическому персонажу. Из него грозят вытопить жир. В «Виндзорских кумушках» он пишет любовные письма двум замужним женщинам одновременно, но тут он терпит неудачу: женщины остаются верными своим мужьям. В первый раз он прячется в корзине с грязным, вонючим бельем, которое вместе с ним бросают в воду, во второй раз он пробует бежать, переодевшись в толстую бабу, но его ловят и избивают. Сюжет этот фольклорный, но тип Фальстафа чисто шекспировский. Этот тип одновременно и комичен, и сатиричен. Он приближается к образам Рабле.

Пушкин пишет о Фальстафе, противопоставляя Шекспира Мольеру. У Мольера характеры односторонни, «У Мольера лицемер волочится за женой своего благодетеля, лицемеря; принимает имение под сохранение, лицемеря; спрашивает стакан воды, лицемеря» (Пушкин, VIII 65–66). Это соответствует тому, что выше говорилось об односторонности карикатур. Шекспир всегда многосторонен, представляя собой некоторую вершину в создании как жизненных комических образов, так и ярко комических интриг.

Жизненный оптимизм — не единственное положительное качество, которое может быть трактовано комически. Другoe такое качество — находчивость и хитрость, приспособленность к жизни, умение ориентироваться в любом трудном положении и найти из него выход. Такими качествами наделяются некоторые герои комедии, которые приводят к посрамлению своих неуклюжих антагонистов. Антагонисты — всегда типы отрицательные, и этим ловкий герой, приводящий их к поражению, приобретает характер героя одновременно и положительного, и комического. Одна из разновидностей этого типа — разбитные слуги в старинных итальянских и французских комедиях. Сюда относится, например, Труффальдино в комедии Гольдони «Слуга двух господ», Фигаро в «Севильском цирюльнике» Бомарше. В трагедии мы сочувствуем побежденному, в комедии — победителю. В комедии победа доставляет зрителю удовольствие даже тогда, когда она вызывается не совсем безупречными приемами борьбы, если только эти средства остроумны, хитры и свидетельствуют о неунывающем характере носителя интриги. Такие разбитные слуги имеются в большинстве комедий Мольера. У Мольера обычно есть персонажи двух поколений: старшего и младшего. Старшее поколение представлено отрицательными типами (Скупой, Тартюф, Мизантроп), младшее — положительными. Младшие хотят любить и жениться, а старшие им этого не позволяют, Веселые и плутоватые слуги молодых приводят их к торжеству и к посрамлению старших со всеми их пороками,

Входить в детали нет необходимости. Достаточно указать на то, что в классическом комедийном искусстве есть определенный тип разбитных и веселых слуг, которые одновременно являются типами и комическими, и положительными.

В несколько иной форме этот тип имеется не только в комедиях, но и в старинных плутовских романах. Герой этих романов — слуга или бродяга, или солдат — обманывает своего хозяина и всегда выходит победителем из трудных положений, В отличие от слуг в комедиях Мольера, герой борется за самого себя против своих хозяев и противсильных мира. Эта борьба приобретает характер борьбы соиальной и этим плутовские романы сближаются со сказками о шутах. Характеры в этих случаях тесно спаяны с интригой, которая в основном сводится к одурачиванию.

Страна, где создался в XVI в, комический плутовской роман («Ласарильо из Тормеса», 1554) и где он получил свое развитие, — Испания. В Испании же были созданы образы Дон-Кихота и Санчо Пансы. О Дон-Кихоте во множестве эстетик и историй литературы писалось очень много, и поэтому мы можем быть краткими, не повторяя того, что уже было сказано. Нас интересует проблема комизма положительных героев. Типы таких героев столь жe разнообразны, как разнообразны человеческие характеры. По благородству своих стремлений и возвышенности образа мышления Дон-Кихот — фигура ярко положительная. Но по своей полнейшей неприспособленности к жизни он смешон. В этом отношении он диаметрально противоположен тем плутам и ловкачам, которые преуспевают в жизни и ведут успешную борьбу за свое благополучие или благополучие тех, кому они преданы. Комичен Дон-Кихот не своими положительными качествами, а отрицательными. Те же качества, а не его благородство, сделали этот образ всемирно популярным. Все основные приключения Дон-Кихота есть приключения комического порядка. Комизму романа способствует и фигура Санчо Пансы, Благородство придает всем приключениям Дон-Кихота характер не только комизма, но значительности и глубины. Такое сочетание — единственное в своем роде во всей мировой литературе. Комизм здесь в конечном итоге приобретает трагический характер.

Этими немногими наблюдениями мы ограничимся. Можно было бы еще говорить о мистере Пиквике и других героях Диккенса, о Чарли Чаплине и созданных им трогательных комических героях, об образе бравого солдата Швейка, созданного Чапеком, и o6 очень многих других, но это завело бы нас слишком далеко. Нам важно было установить, чем и в каких случаях комичны положительные герои, и вобщих чертах это на приведенных примерах выяснилось.