"Внешний враг" - читать интересную книгу автора (Перемолотов Владимир)

Глава 18

— Широко «Паучья Лапка» сети закидывает… — сказал Избор, глядя как за деревьями скрываются поляницы. Пальцы, только что сжатые в кулаки разжались и стряхивали с себя кровь, которой их облили поляницы. — Кажись только-только друг друга резали, а нужда пришла…

Он посмотрел на Гаврилу.

— Именно что нужда… — отозвался тот. — Видно близко они к нам подобрались, коли Белоян поляниц к этому делу приспособил. Знать бы где этот гадючник. Ногами бы передавил.

Поляницы уже скрылись, и Исин кивнув в сторону деревьев, сказал.

— Они их первыми найдут. Дай им Боги удачи…

Отдыхать им в этот день им пришлось только дважды. Первый раз — когда ждали лодку на переправе и отмывались от крови, которой их облили поляницы, а другой — когда остановились перехватить чего-нибудь наскоро, в дубраве, попавшейся по дороге. Не мог хазарин пройти мимо. На полянке в зарослях дикого чеснока они пережидали разгул солнечного зноя, и когда солнце слезло с зенита, двинулись дальше. Теперь на дороге изредка встречались и конные и пешие. Когда кто-то показывался впереди, Избор подхватывал яйцо и прятал его в кулаке.

Ближе к вечеру небо заволокли тучи, и с неба вместе с ранними сумерками закапал дождь. Избор с Исином сперва ежились, но потом, когда водяная пыль превратилась в ливень, вымокнув, они перестали обращать на него внимания. Гаврилу же это никак не трогало, а яйцу и вообще было наплевать — что есть дождь, что его нет. Теперь они шли медленнее. Раскисшая и скользкая дорога превратилась в полозу грязи в которой два богатыря увязали, а путеводное яйцо прыгало, рискуя налететь на камень и разбиться. Гаврила глядел на него, и сердце его обливалось кровью.

Красоту природы скрыла завеса из падающих капель. Мокрый предвечерний сумрак окружал их уже со всех сторон, лужи под ногами вскипали большими пузырями обещая затяжное ненастье. В шорохе стекающих на землю капель, вплетавшемся в бульканье лопающихся пузырей дорога, словно змея, виляла из стороны в сторону, от дерева к дереву. Изборов халат уже набух водой и теперь давил на плечи холодной тяжестью. Вода струями забиралась за воротник, но ей видно, было мало этого и она стекала вниз по хребту и оттуда, непонятным образом раздваиваясь, оказывалась сразу в обоих сапогах.

Но это не останавливало богатырей, с мрачным упорством продолжавших двигаться вперед, глядя на совершенно сухого Гаврилу.

Масленникову дождь был ни почем. Капли проносились сквозь него такие же безвредные как стрелы и мечи разбойников. Ноги его наступали в грязь, но не оставляли там следов, они влезали в лужи, но и там не было места для него. Сухой и чистый он шел присматривая за яйцом, скакавшим из одной лужи в другую.

— Как оно там? — спросил сзади Исин — Катится?

— И катится и плывет и прыгает, где нужно. Совсем как ты.

Баклажка, что он одолжил у Картаги, давно опустела и теперь сухой язык царапал горло богатыря.

— Смотреть мочи нет…

— На что?

— На воду… Кругом ведь течет!

Он произнес это почти с завыванием — жажда постепенно делала из человека зверя.

— Это точно, — произнес с отвращением Избор, прислушиваясь, как при каждом шаге у него хлюпает и в сапогах и в карманах и еще только Боги знают где…

Яйцо на их глазах нырнуло в лужу. От этого звука Гаврила судорожно сглотнул. Он воевал на Востоке и там научился терпеть жажду, но одно терпеть ее в пустыне, а другое — среди потоков воды, низвергающихся с небес. Эта вода не тушила пламя, бушевавшее в нем, а напротив разжигала его.

— Вон ведь сколько ее, — шершавым языком сказал Гаврила, извиняясь за слабость. Ему показалось, что еще немного и вместе со словами из его горла начнут вырываться клубы дыма и языки пламени.

— Это еще не все.. — зло отозвался Избор. — Еще столько же у меня в сапогах…

— Еще немного и я попрошу у тебя один…

— Зачем?

— Отхлебнуть… — мрачно сказал Гаврила. — Ты ведь даже не представляешь, как пить хочется…

— Из сапога?

— Да хоть их болота!

— Ну, из болота еще куда ни шло…

Хазарин выругался.

— Да. Устроил нам Картага…

— Ну да и мы в долгу не остались, вроде…

Исин кивнул.

— Не остались, а только у него сейчас не в еде не в питье отказу нет…

— У него еще кое-чего нет. — Напомнил Избор. — Руки и талисмана. И другой вопрос, чего у него еще не будет, когда до него остроголовые доберутся и спросят куда он талисман подевал…

Исин рассмеялся, а Гаврила прохрипел.

— Утешил…

Дорога, спустившись с одного холма, вывела их к подножью другого. Они намеривались остановиться и перевести дух, но яйцо никого не спросясь двинулось вверх и люди вздохнув, отправились следом. Забираться вверх оказалось сложнее, чем просто идти. Когда, скользя и поминутно падая в грязь, Избор с Исином добрались до середины холма, Гаврила не сдержался и хрипло расхохотался.

— Что смешного? — спросил Избор, подозрительно глядя на богатыря. Тот был неестественно чист, а с него самого грязь стекала с него ручьями и даже падала комьями.

— На тебя смотрю да радуюсь…

Избор посмотрел на Исина. Потом на оставшуюся половину холма. На первый взгляд она была ни чуть не меньше и не чище чем пройденная.

— Чему тут радоваться? В грязи по уши, сухой нитки нет…

— Вот-вот… Помнишь, ты говорил, что со мной не разбогатеешь?

— Ну говорил.

Довольный передышкой, Исин прислушивался к разговору друзей.

— Ну, так вот сейчас ты по настоящему богатый человек! Еще у подножья холма у тебя был только халат, то теперь ты — землевладелец. Вон сколько сразу земли приобрел.

Против воли Избор рассмеялся и пошел вперед. Словно поняв, что ему не остановить людей дождь утих. Это произошло так быстро, словно кто-то из Богов мечом обрезал струи дождя навсегда пришившие тучи к земле. Когда они добирались до вершины, тучи начали таять, и из них показалось подножье холма с грудой камней у подошвы. Над ними висело белое облако, сделанное из чего-то более плотного, чем водяной пар.

— Дым! — сказал Исин. Рука его дернулась к спине, но остановилась.

— Точно! — подтвердил Гаврила. — Кто-то непогоду перетерпливает.

В камнях не скучали. До них донесся смех. Те, кто сидел там, не старались скрыть своего присутствия, и ни у кого из них не возникло подозрения, что в камнях засада. Смех отзвучал и его сменил какой-то писк. Пока они решали что делать, заходящее солнце прорвало завесу туч и осветило камни.

Исин потянул воздух.

— Мясо жарят…

После дикого чеснока есть хотелось так, словно они и не ели его вовсе.

— Двух из нас там точно накормят.

Из-под Изборовй ноги шарахнулось путеводное яйцо. Оно вывернулось из-под самого каблука, но воевода не удержался на скользкой глине и покатился вниз. Размокшая глина продавливалась сквозь пальцы, не давая ни за что зацепиться, и ему пришлось прокатиться по всему склону. К подножью холма он добрался комком грязных тряпок.

Исин смеялся, хотя вряд ли был чище. Далеко внизу Избор поднялся и брезгливо разводя руками стал ощупывать себя. Даже с вершины было видно, что за этот спуск ему не пришлось заплатить ни ушибами, ни сломанными костями. Гаврила, на мгновение забыв о жажде, расхохотался.

— Помогите! Помогите! — откликнулось эхо.

Голос был так тонок и слаб, что мог принадлежать только кому-то слабому и беззащитному. Гаврила поперхнулся смехом и замер.

— Помогите! Ради Светлых богов! Помогите!

Избор внизу, забыв о грязи, заорал в ответ.

— Держись, кто бы ты ни был! Держись. Мы рядом.

Хазарин гигантскими прыжками полетел вниз, опережая на бегу Гаврилу. Они уже поняли, что крик донеся от камней.

— Ради всего святого! — прокричал кто-то.

Голос рвал сердце Гаврилы на куски, истекавшие кровью и жалостью. Они подбежали к глыбам, тесно стоявшими плечом к плечу друг к другу. Здоровенные, в рост человека, камни перед ними образовывали стену, за которой ничего не было видно. Голос, звавший на помощь не переставал кричать и Гаврила уже привыкший к тому, что он может делать то, что другим не под силу прошел сквозь глыбы и встал. Обежав взглядом площадку, он удивленно спросил:

— Перерим? Никуля?

Мальчишка, оравший истошным голосом умолк косясь на богатыря. Перерим, что стоял рядом с ним и лениво драл отрока за ухо довольно ухмыльнулся.

— Не тронь ребенка! — крикнул Гаврила, доставая меч.

— Хо! У нас гости! — воскликнул Перерим. Голова его повернулась к костру. — Слышь, Никуля, Бог гостей послал!

— Что Боги не делают — все к лучшему… Почту за честь возобновить знакомство, — отозвался Никуля, до сих пор безучастно сидевший у костра. Пока Гаврила смотрел на него за спиной у богатыря брякнуло и в круг камней свалились Избор с Исином.

— Что тут?

Избор был готов к драке, но одного взгляда хватило, чтобы понять, что драться тут не с кем. Не только он узнал, но и его узнали.

— А! Старые знакомые! — воскликнул Никуля. — Все гуртом ходите…

Он повернул мясо, и до Исина докатилась волна запахов. Мальчишка, воспользовавшись моментом, дернулся и вырвав ухо из старческих пальцев, шмыгнул за камни.

— Старые, старые. Вам бы людей веселить, а вы маленьких обижаете…

Воевода говорил и все время вертел головой, отыскивая опасность. Он не на минуту не забывал, кому служат старцы и ждал подвоха.

— Эй, отрок! — крикнул Гаврила — Вылазь. Расскажи, чего тут было? Били тебя что ли?

Мальчишка не ответил.

— За что? — спросил богатырь, посчитавший, как это водилось на Руси, молчание знаком согласия.

— Так никто его не трогает! — сказал Никуля.

— И не обижает.. — добавил Перерим.

— Мы его даже любим! Куда же нам без него?

Перерим, удивляясь как такая мысль могла залететь в богатырскую голову развел руками.

— Да и не бьем мы его… Так. Жизни учим…

— Ладно уж молчите, нищеброды, — отмахнулся о них Гаврила. — Лучше молчите. Пусть малый сам расскажет.

Но мальчишка молчал. Избор кивнул Исину и они подошли поближе, чтобы посмотреть за камнями.

— Не ищите его там, — раздался голос Никули. — Его там нет. Он тут.

Они повернулись на голос, и в это мгновение в руках Никули родился ослепительно голубой свет. Он родился и умер через секунду, но вспышка было настолько яростной, что застала людей врасплох. Они не успели ни отвернуться, ни загородиться руками, ни даже зажмуриться.

— Глаза — вскрикнул Избор. — Я ничего не вижу…

Старики захохотали. Они смеялись молодо, легко и спокойно. Ловушка сработала и в этой части земли, ограниченной кругом камней, не осталось ни одного зрячего. Богатыри молчали, поняв, во что вляпались…Теперь они были легкой добычей даже для этих немощных стариков.

— Эй, богатыри! — насмешливо крикнул Перерим. — Где же вы? Мы с Никулей с удовольствием вас послушали бы…

Опасность было рядом и Гаврила открыл глаза, чтобы встретится с ней лицом к лицу. Он ожидал увидеть темноту и ощутить боль, но к удивлению своему он увидел одного из стариков острожной кошачьей походкой крадущегося к Избору. В движения его сквозила уверенность человека, занимающегося своим любимым делом.

«Талисман!» — подумал Гаврила «Опять он защитил нас!» Но он тут же понял, что ошибся. То, что сделали старики не было волшебством и поэтому теперь Избор стоял неподвижно только поводя вокруг расставленными руками. Исин делал то же самое, только сидя и шевеля пальцами. У богатырей хватило ума удержаться и не делать того, что требовал бившийся в груди страх. Они не стали орать и не бегали бестолково, понимая, что старикам нужно именно это — страх богатырей должен был подвести их под старческие ножи. Но и стоять так они не могли до бесконечности.

Нужно было что-то делать. Гаврила не мог просто стоять и ждать, когда бойкие старички доберутся до друзей и зарежут их. Он понимал, что честной схватки тут быть не может и резня будет идти по правилам, которые установили Перерим с Никулей, что чувствовали себя сейчас как рыбы в воде…

Пока Гаврила собирался с мыслями Избор сделал два неуверенных шага. Хруст камней под ногами сразу указал Перериму где тот стоит. Слепец резко повернулся и мелкими шагами двинулся навстречу воеводе.

— Замри! — крикнул Масленников.

Избор послушно встал, узнав голос. Исин, все еще сидевший на земле, часто закивал головой и поднялся.

— Стой где стоишь! Это должно скоро пройти.

Стараясь наделать побольше шума Гаврила забрякал своим железом и старики заметались по площадке, а потом неслышный, как летучая мышь Масленников, подошел к Избору с Исином и шепнул им.

— Я тут. На меня это почему-то не подействовало.

Избор облегченно вздохнул. Он протянул руку, чтобы помочь своим ушам рукой, но из этого ничего не вышло. Гаврила этого не заметил, глядя как старички настороженно бродят по другому краю площадки.

— Сейчас вы тихо как мыши, заберетесь на камни, и останетесь там пока я не позову вас. Ясно?

Они одновременно кивнули. Стараясь предусмотреть все Масленников посмотрел по сторонам, прикидывая чем еще ему могут оказаться двое слепых товарищей.

— У вас под ногами есть мелкие камни. Возьмите по горсти…

Тьма вокруг сделала их послушными. Они беспрекословно подчинились и погрузили руки в щебень под ногами. Как не тихо они это все сделали, а несколько камней упало вниз. Старики встрепенулись и молча двинулись на шум. Медленно поворачивая головы, они ловили каждый шорох, что носился в воздухе. Широко раздвинутые ноздри ловили запахи.

— Эй, богатыри, — негромко, словно боялся спугнуть удачу, спросил Перерим. — Кто это из вас давеча чесноку нажрался?

Ни Избор, ни Исин не сказали ни слова. Гаврила прошептал.

— Брось камень вправо.

Камень стукнулся о валун и загремел перекатами. Старики тут же повернулись на звук и пошли туда.

— Вперед, — шепнул Гаврила, не спуская со стариков глаз. — Через пять шагов камни забирайтесь на них и ни гу-гу. А я пойду…

Избор отчаянно замахал руками, и Гаврила повернулся к нему.

— Чего еще?

— Лапка…

— Мешок у тебя под ногами…

— Яйцо?

— В камнях где-то… Живы будем — найдется.

Пока Избор ковырялся в мешке, старики ощупали дальний конец площадки и остановились, словно совы на свету, крутя головами.

Он подождал, пока сотник с воеводой доберутся до камней и, скрывая их неуклюжесть грохотом, побежал к старикам. На пол дороге он остановился. Перерим и Никуля, перестав увещевать богатырей бросить прятаться и честно померится с ними силой повернулись на его шаги..