"Всеволод Бобров – гений прорыва" - читать интересную книгу автора (Пахомов Владимир Николаевич)

На горизонте – профессионалы

Весной 1972 года в дни пражского чемпионата мира президент канадско-американской хоккейной ассоциации Кричка и Старовойтов подписали соглашение о восьми матчах сборной команды Советского Союза с сильнейшими профессионалами. «Видишь, Всеволод, какую для тебя работенку мы подобрали», – заметил Боброву Старовойтов, вернувшись с подписания. «Не говори, Андрей Васильевич. Чтоб тебе, скажем, годом раньше подпись поставить!»

Никогда прежде деловых контактов с канадскими спортивными руководителями, включая федерального министра здравоохранения или исполнительного директора НХЛ, у тренеров сборной команды СССР не было.

Не много ли задач приходилось решать Боброву за один год? В феврале не у кого было спросить, как готовить команду к чемпионату мира и Европы, если пик формы приходился на оставшийся позади олимпийский турнир. Теперь не с кем было посоветоваться, как готовиться к– встречам с профессионалами.

В Северной Америке, судя по всему, решили всерьез отнестись к матчам с нашими хоккеистами. Если прежде межсезонье у профессионалов было равно четырем месяцам, то изза встреч с советскими спортсменами отпуск сократили на месяц. Из 500 хоккеистов НХЛ отобрали 38. Хотя некоторые известные специалисты со страниц газет утверждали, что русские не добьются успеха во встречах с лучшими профессиональными клубами, руководители НХЛ сочли невозможным заставлять своих подопечных играть с советской командой с «листа». Гарри Синден и его помощник Джон Фергюссон протрубили тренировочный сбор.

Ездившие к канадцам на разведку Чернышев и Кулагин, вернувшись в Москву, рассказали, что соперники ежедневно проводят по две интенсивные тренировки – одна начинается в девять часов утра, спустя час после подъема, вторая в час дня. Каждое занятие продолжалось два часа. Профессионалы занимались техникой катания, дриблингом, пасом, бросками по воротам, особенно они отрабатывали щелчки.

– Ничего себе, – подумал Бобров, – профессионалы, готовясь к встречам с нами, устроили себе летом суровые тренировочные будни. А как же нам следует поступить?

Тот, кому доводилось бывать на летних тренировках хоккеистов, знают, как до седьмого пота занимаются наши мастера. Именно на предсезонных занятиях закладываются основы успешного выступления в сезоне. И наоборот, на трудную турнирную жизнь обрекают себя хоккеисты, превращающие летние уроки в продолжение летних каникул. Бобров всегда высоко оценивал значение предсезонных тренировочных занятий.

Как ни велико было значение встреч с профессионалами, как ни огромен был интерес, который проявлялся к предстоящим матчам по обе стороны океана, Бобров не пошел на то, чтобы сломать характер предсезонных занятий в клубах и форсировать у их лучших игроков наступление боевой формы. В ЦСКА и «Динамо», «Спартаке» и «Крыльях Советов» занятия шли своим чередом.

Как всегда, перед чемпионатом был разыгран приз газеты «Советский спорт». Причем, по традиции на соревнование пригласили гостей из-за рубежа. Участвовали 14 советских и 7 иностранных команд. Единственное, что пришлось изменить по сравнению с прежними розыгрышами, так это даты первых игр. Стартовые матчи состоялись 15 августа, на десять дней раньше, чем год назад. А так перемен в предсезонной жизни команд не было. «Спартак», к тому времени уже начавший привыкать играть летом на льду курортных городков ФРГ, опять полетел в Западную Германию, но к началу борьбы за приз «Советского спорта» вернулся домой.

Из Всесоюзного научно-исследовательского института физкультуры Боброву регулярно присылали переводы статей, посвященных хоккею, из канадской, американской и другой иностранной прессы. Но приоткрыть завесу над характером подготовки профессионалов оказалось невозможно. За рубежом преимущественно публиковались интервью с хоккеистами, менеджерами. Почти все высказывания сводились к тому, что по сумме матчей с подавляющим преимуществом победят профессионалы.

Некоторые журналисты, а заодно и интервьюируемые занимались поучением – русских надо поскорее победить и тем самым покончить раз и навсегда со спорами, кто сильнее в хоккее. С какой это стати их стали называть в Европе чемпионами мира? Чемпионами мира, пора это русским усвоить, по праву считаются чемпионы Национальной хоккейной лиги.

Отбор кандидатов на поездку проходил нелегко.

Вновь ломались копья вокруг Давыдова и Фирсова. Медики свидетельствовали, что они еще не успели полностью восстановить форму, не оправились от напряжения, вызванного подготовкой к Олимпийским играм, а потом матчами в Саппоро. И вдруг неожиданно, после тщательного медицинского обследования Фирсов заявил, что он не будет больше играть за сборную команду.

Не ясна была судьба Старшинова. Славному представителю «золотой дружины» шестидесятых – начала семидесятых годов, ее многолетнему капитану, Бобров очень хотел дать возможность выступать в Канаде. Весь вопрос заключался в том, а сможет ли Старшинов, будучи теперь играющим тренером «Спартака», отвечать всем требованиям, которые предъявляются к игроку сборной СССР.

В Ленинграде, где «Спартак» проводил матчи на приз «Советского спорта», Старшинову было нелегко – играть и одновременно наблюдать за командой со стороны. Но он, по его же словам, старался делать то и другое без ущерба для игроков и для себя.

Спартаковцы, готовясь к сезону, жили и интересами сборной команды страны. Для нее скомплектовали ударную пятерку. Партнером Паладьева стал перешедший из «Химика» Ляпкин. А тройка нападения, несколько видоизменившись, приняла такой вид: Зимин – Шадрин – Якушев. Наблюдатели отмечали хорошую степень подготовки спартаковских хоккеистов.

Тем временем в Москве то и дело принимали гостей из Канады. Переговоры с работниками Спорткомитета СССР вела весьма представительная делегация. В результате было достигнуто соглашение, которое определяло, сколько игроков тренеры получат в свое распоряжение дома, а сколько в гостях. На каждую игру договорились заявлять по 19 хоккеистов, в том числе двух вратарей. Согласились также, что судить станут по два арбитра: в Канаде – американцы, в Москве – европейцы. Заранее оговаривалась форма: дома канадцы играют в красном, а гости в белом, в Москве – наоборот.

В ответ на пребывание в Канаде Чернышева и Кулагина профессионалы прислали в Москву двух разведчиков – Боба Дэвидсона, селекционера клуба «Торонто Мейпл Лифе», и тренера того же клуба Джона Маклелана.

Боброву приходилось встречаться с представителями НХЛ, Министерства здравоохранения Канады, иностранными журналистами. Гости интересовались многим – что побудило Боброва взяться за подготовку сборной СССР к встречам с лучшими хоккеистами НХЛ? На что мистер Бобров рассчитывает? Такие и подобные вопросы задавались неспроста. Гарри Синден, которому предложили готовить «звезд» к встречам с русскими, еще ничего не добился, он лишь пригласил в команду для матчей со сборной СССР 35 хоккеистов (подчеркнув при этом, что состав определяют тренеры и обсуждать подобный вопрос в Канаде не принято), а хозяева клубов уже наперебой сулили ему у себя место тренера и контракт на 70 тысяч долларов – сумму, равную тогда окладу самого незаурядного тренера. В Синдене видели укротителя русского хоккейного духа, надежду канадского хоккея.

Бобров, давая интервью, не скрывал свое давнее желание увидеть профессионалов, подчеркивал при этом, что немало слышал о их высокой специальной подготовке, системе выявления одаренных спортсменов, их способе обучения техническим и тактическим элементам игры. На что он рассчитывает? Подобно тому, как матчи первого поколения наших игроков с обладателями Кубка Аллана и с канадцами, приезжавшими на первенство мира, дали мощный толчок развитию хоккея в СССР, да и во всей Европе, так и предстоящие игры должны оказать колоссальное влияние. Хоккей по ту и другую сторону океана нуждался и нуждается в обогащении новыми игровыми идеями.

После игр на приз газеты «Советский спорт» сборы в Канаду были недолгими. Хоккеисты сборной СССР провели в разных сочетаниях три встречи – с ЦСКА, «Динамо» и «Спартаком». Для того, чтобы еще раз проверить, кто чего стоит, Бобров разрешил своим подопечным выступать против сборной за родные клубы. Так, например, за ЦСКА играли 13 участников поездки в Канаду. Но сборная и без армейцев оказалась на высоте – счет 8:1 был весьма убедителен.

30 августа три вратаря, девять защитников и пятнадцать нападающих, включенных в сборную команду СССР, отправились на первые встречи с профессионалами НХЛ.

Интерес к этим играм в Канаде Бобров сравнивал с тем, что наблюдал в 1945-м году в Англии, когда на родину футбола впервые приехали советские спортсмены. Что ж, там и здесь мы были первопроходцами. В обоих случаях предстояло крепко побиться за спортивную честь нашей страны. Как тогда динамовцам, так теперь хоккеистам сборной СССР пришлось стать свидетелями своего рода психических атак со стороны местных газет. Как только они не превозносили свои команды и в то же время снисходительно писали о гостях.

Джон Маклелан, приезжавший в СССР на розыгрыш приза газеты «Советский спорт», перед отлетом домой, сделав реверанс в сторону будущих соперников («У вас хорошие команды и немало интересных игроков, с которыми охотно заключили бы контракты менеджеры любого клуба НХЛ»), тут же заметил, что советским хоккеистам не под силу бороться с канадцами. «Для того, чтобы догнать нас, вам потребуется не менее пяти лет». Незадачливому разведчику крепко досталось от соотечественников, когда пришла пора подводить итоги выступления сборной команды СССР в Канаде…

Канадские газеты призывали не скупиться на финансовую поддержку игроков, лишь бы те буквально побили советскую команду.

На первое выступление советских хоккеистов прибыл премьер-министр Канады Пьер Эллиот Трюдо. Прежде чем символически вбросить шайбу в игру, он заверил гостей, что их в Канаде ждет самый сердечный прием. Пожелав советским хоккеистам всего самого хорошего, глава канадского правительства призвал их знакомиться с достопримечательностями, посещать музеи, театры, делать все, что захочется, кроме одного – не выигрывать у канадских хоккеистов. Эти слова трибуны монреальского дворца «Форум», одного из самых больших в мире, встретили аплодисментами, потонувшими в гомерическом хохоте.

Не успели игроки нашей первой пятерки приглядеться к соперникам, как шайба влетела в ворота Третьяка. А на 7-й минуте счет стал 2:0 в пользу хозяев льда.

Выходит дело, правы были те иностранные обозреватели, особенно канадские, которые предрекали разгром советских хоккеистов? Значит нам еще рано играть против «звезд» мирового хоккея?

Нет, не могли игроки сегодняшнего состава, так казалось Боброву, действовать слабо. Он верил в любую пятерку. Оставалось играть еще 53 минуты. Разве можно было предъявить претензии первой пятерке, пропустившей первую шайбу? А столь уж велика вина обороны, позволившей Хендерсону найти щель и довести счет до 2:0? Уверенность тренера в игроках передавалась спортсменам. Им предстояло показать, на что они способны.

Предшественники Боброва в сборной СССР – Чернышев и Тарасов, участники самых первых у нас хоккейных матчей, в нашей стране стали если не первыми, то одними из первых тренеров. Сначала работали только в своих клубах, потом Чернышев по совместительству возглавил сборную команду, едва ее впервые скомплектовали. Со временем динамовца Чернышева сменил армеец Тарасов, которого позднее заменил тот же Чернышев. А затем они вместе возглавили сборную СССР и не расставались друг с другом целое десятилетие, одновременно продолжая тренировать родные клубы.

До прихода Боброва едва ли не почти все игроки сборной были из ЦСКА, далее по представительству шло московское «Динамо». Еще раз напомню точку зрения Боброва на отношение тренера клуба к своим подопечным – он никогда не может быть абсолютно беспристрастным.

При Чернышеве и Тарасове среди хоккеистов, входивших в сборную СССР, было немало посредственных игроков. Но оба тренера, особенно Тарасов, называли их подыгрывающими. Они явно кривили душой, и их по-человечески можно было понять – кому из них не хотелось дополнительно взять в сборную из родного клуба по крайней мере еще одного хоккеиста? Не случайно никогда в роли классно подыгрывающего не оказывались игроки из клубов, соперничающих с ЦСКА или «Динамо».

Бобров в отличие от Чернышева и Тарасова, а других старших тренеров сборная СССР прежде не знала, пришел в главную команду страны, не представляя никакой клуб. Правда, несколько игроков можно было бы считать его подопечными. Это – спартаковцы, ставшие некогда под его началом чемпионами СССР. Но с момента того успеха «Спартака» прошло пять лет, и чтобы пересчитать оставшихся в сборной тех спартаковцев, вполне хватило бы пальцев одной руки. Он не собирался окружать особым вниманием ни спартаковцев, ни игроков ЦСКА, ни хоккеистов других известных команд.

Почему-то после назначения Боброва в сборную СССР никто не отметил, что с многократными чемпионами Олимпийских игр, мира и Европы пришел заниматься тренер, до этого четыре года занятый в другом виде спорта (случай что ни на есть уникальный в мировом спорте), призванный возвратить команду на первое место в мире и Европе.

Уже с первых же дней работы Боброва стало ясно, что он стремится приглашать в состав сборной действительно сильных игроков, независимо от того, к какому спортивному обществу или ведомству они относились. Этот факт был большим плюсом для Всеволода Михайловича, еще более повысил его авторитет, а в наши дни сказали бы – рейтинг. Была еще одна причина, пожалуй, главная, заставившая хоккеистов сборной СССР Проникнуться уважением к Боброву. Это его отношение к профессионалам, к возможности встреч с ними.

Долгие годы о матчах с лучшими игроками Северной Америки наши хоккеисты даже не мечтали. Подобные встречи казались такими же нереальными, как если бы в боксе заговорили о поединках легковесов с тяжеловесами. К тому же родные средства массовой информации лепили из профессионалов образ врага, типичных представителей чуждой нам общественной системы.

Чернышев и Тарасов на словах вроде выступали за встречи с профессионалами, но на деле противились подобным контактам и под разными предлогами отвергали их. Что ж, такая позиция обоих тренеров была неудивительна. Из года в год сборная СССР, руководимая Чернышевым и Тарасовым, побеждала на чемпионатах мира и Европы, при них она стала первой на трех подряд Олимпийских играх. Все эти победы подавались в нашей стране как успех советской хоккейной школы, ее называли самой передовой в мире.

Оба знаменитых тренера опасались встреч с профессионалами по той простой причине, что не рассчитывали победить, а потому был бы нанесен моральный ущерб советскому хоккею, прекратились бы разговоры об отечественной школе хоккея как самой передовой на планете, главное – они перестали бы ходить в героях. Вот почему Чернышев и Тарасов предпочитали встречам с профессионалами проторенную дорожку в любительском хоккее.

Впервые о возможности встреч любителей и профессионалов речь зашла летом 69-го года, когда конгресс Международной лиги хоккея на льду разрешил канадцам на ближайший чемпионат мира заявить 9 профессионалов, но с оговоркой: не следовало привлекать на этот турнир ни одного хоккеиста из тогдашних 12 клубов НХЛ. Газета «Советский спорт» откликнулась на доступ профессионалов к ближайшему первенству мира резкой редакционной статьей «Сватовство с профессионалами – кому оно нужно?»

За полтора года до первых в истории наших встреч с хоккеистами НХЛ в издательстве «Физкультура и спорт» вышла книга Бобби Халла «Моя игра – хоккей» с предисловием Боброва, в котором он назвал хоккеистов-профессионалов нашими потенциальными соперниками. Для того времени, учитывая выступление «Советского спорта», инициированное в ЦК КПСС, это было смелое заявление, не укладывавшееся в ряду официозов. Но, поскольку свою точку зрения высказал не кто-либо, а Бобров, в издательстве никаких купюр в его предисловии не сделали.

Без преувеличения можно говорить, что лишь благодаря Боброву спортивный мир дождался матчей советских хоккеистов с профессионалами из НХЛ. Стоило Всеволоду Михайловичу перед подписанием договора с президентом канадско-американской хоккейной ассоциации сказать Старовойтову, что нет оснований в ближайшее время встречаться с профессионалами (подобное заявление с удовлетворением поддержали бы в ЦК КПСС), как подобные контакты не заладились бы и Харламов, Петров, Александр Якушев, Третьяк, Лутченко, Михайлов вряд ли когда-либо сыграли бы с хоккеистами НХЛ, как никогда не удалось помериться силами с великолепными заокеанскими соперниками Альметову, Александрову, Виктору Якушеву, братьям Майоровым, Коноваленко. И опять поклонники спорта надолго бы оказались бы в неведении – какая же сегодня школа хоккея сильнее и насколько.

А поводов для отказа играть с профессионалами Бобров отыскал бы немало. Кстати, когда в предисловии Боброва к книге Халла не оказалось расхожих тогда клише, относящихся к профессиональному спорту на Западе, то в издательстве «Физкультура и спорт» срочно заказали Тарасову написать послесловие к той же книге, заранее зная, что тот сочинит. Так оно и произошло.

Тарасов написал, что заправилы профессионального канадско-американского хоккея стремятся извлечь из него как можно больший бизнес, а самого спортсмена мыслят лишь как фигуру, способную развлекать зрителей, угождать их вкусам и интересам, что в профессиональном спорте долларовый стимул лишает спортсмена самого дорогого – возможного гармонического развития человека как личности, способной приносить разностороннюю пользу обществу и т. д.

Бобров никогда не выступал с чужого голоса. Уж если он пошел на контакты с хоккеистами НХЛ, то от своего не отступил, несмотря на скептиков, считавших, что более двух раз в восьми предстоящих матчах канадцев победить нельзя.

В своем желании встречаться с профессионалами Бобров не был авантюристом, он вовсе не руководствовался принципом «была – не была». Он исходил из того, что к этому времени в сборной команде СССР оказалось много молодых хоккеистов. А молодости, на его взгляд, свойственны не только азарт и темперамент, но и мужество.

В свою очередь хоккеисты сборной СССР без лишних слов настроились сполна ответить Боброву за его доброжелательное и честное отношение к ним. Думается, именно характер искренних взаимоотношений между игроками и тренерами, прежде не всегда отмечавшийся в сборной СССР, стал тем немаловажным обстоятельством, которое предопределило успешный дебют советских хоккеистов в трудных матчах со звездами НХЛ.

Во всяком случае все, кто хорошо знал нашу сборную команду на протяжении долгого времени, отмечали, что ее игроки никогда не выполняли все указания старшего тренера так четко, как на катках Канады.

Пожалуй, есть что-то примечательное в том, что первую ответную шайбу профессионалам забросил Евгений Зимин. В свое время Бобров, задавшись целью сделать «Спартак» командой с сильным характером, пригласил из «Локомотива» Зимина, незаурядного нападающего. Бывают хоккеисты и фигурой мощней, и ростом повыше, а Зимин приглянулся Боброву за другое – за азарт, за самоотверженность, а главное, за игру с лукавинкой. Он и гол профессионалам забил вроде бы не по классическим правилам. Канадцы бросилась на Якушева, вратарь Эспозито был начеку, казалось, шайбе и деваться некуда, как прийти к вратарю, но Якушев успел сделать пас Зимину и тот, хитрющий, протолкнул литой диск в сетку.

Второй гол забил Петров, причем наша команда в этот момент играла в меньшинстве. Голы друг другу соперники забивали в присущей для себя манере: канадцы за счет силового давления с неумолимым добиванием шайбы, а гости, используя высокий темп, идя на ворота накатисто и широко.

Следующий период выиграла советская команда – 2:0. А общий счет был – 7:3 в нашу пользу. Едва прозвучал сигнал об окончании игры, как корреспондент агентства Рейтер отстучал на телетайпе: «Этот матч разрушил миф, что канадские звезды шутя одолеют русских».

На следующий день Бобров попросил переводчика почитать газеты. Но как только услышал лишь заголовки отчетов «Поражение в холодной войне на льду», «Канада потеряла лицо», «Канадские звезды – поверженный миф», попросил: «Не надо! Все ясно!» Он никогда не любил громких слов.

Обольщаться в нашей команде никто не собирался. Все понимали, что победа в стартовом матче еще не гарантировала успешной игры в будущем. Предстояло быть готовым ко всему – поддержке трибун в Торонто, где проходил второй матч, не менее горячей, чем в Монреале, азарту профессионалов, если не переходящему в грубость, то граничащему с ней (в первой встрече травмы получили Викулов и Блинов, и их пришлось заменить). Одна игра еще не позволяла привыкнуть к размерам площадки, уступающим нашим. Наконец, вновь напомнит о себе разница во времени между здешними широтами и Москвой.

Канадцы, стремясь к реваншу, бросили в бой на льду Торонто девять новых хоккеистов, один другого сильней! В сборной СССР впервые в этой поездке играли двое – Старшинов и Анисин.

Как и следовало ожидать, канадцы дали бой, выиграв со счетом 4:1. Вновь они исступленно шли на шайбу, когда схватка вспыхивала у ворот Третьяка (лишний раз пришлось вспомнить свидетельство Чернышева и Кулагина – на августовском сборе профессионалы делали упор на отрабатывание щелчка).

Все-таки удивительные люди – профессионалы! Когда игра не ладилась, то они вспоминали про кулаки, как например, в первом матче. А на льду Торонто канадцам удавалось все лучше, чем гостям, и они не грубили. У нас же неожиданно огорчил Харламов. Он вдруг по-петушиному наскочил на одного из арбитров, причем в ситуации, когда судья находился в специальном полукруге. В таком случае неизбежен 10-минутный штраф. 10 минут без Харламова – это тяжкое наказание. Отчасти оно и повлияло на итог состязания.

В Виннипеге, где проводился третий матч, в сборной СССР появились еще хоккеисты, прежде не игравшие с профессионалами, – Васильев и Солодухин, выступавшие на чемпионате мира в Праге, а также Лебедев, Бодунов и Шаталов из «Крылышек». Один из четырех голов забил Лебедев (наша команда в это время проигрывала – 3:4), другой – Бодунов, после чего счет сравнялся – 4:4.

Из Виннипега команды проследовали в Ванкувер на заключительный матч. Можно было не сомневаться, что канадские тренеры раскусили нашу команду, ее сильные и слабые стороны. Но Бобров умело собрал волю игроков в один кулак.

Говорят, что человек ко всему привыкает, если для него это необходимо. Вот и наши хоккеисты уже не тушевались перед громкими именами соперников, не обращали внимания ни на шум зрителей, ни на музыкальные паузы по ходу матча (однажды после удаления на две минуты Петрова зазвучал похоронный марш). Они привыкали и к манере игры соперников – временами резкой и грубой. Советских хоккеистов уже нельзя было подавить натиском на первых минутах.

5:3 – так сборная СССР победила в последнем перед возвращением матче. После игры на канадских хоккеистов со всех концов страны посыпались безжалостные упреки газет, теле– и радиокомментаторов. «Мне стыдно быть канадцем», – горько заметил один из игроков Билл Голсуорси после того, как в Ванкувере его с партнерами освистывали зрители.

– Мы старались вовсю и отдали все свои силы. Очень жаль, что в Канаде не хотят этого понять, – прокомментировал результаты встреч сборной СССР с хоккеистами НХЛ Фил Эспозито.

По пути в Москву канадцы залетели в Стокгольм. Им хотелось потренироваться на площадках больших, чем у них дома размеров, а главное, акклиматизироваться в Европе. Остановка в Стокгольме была выбрана не случайно-в связи с 50-летйем Национального хоккейного союза руководители шведского хоккея предложили канадцам сыграть два матча.

Чувствовалось, что советские спортсмены заставили канадцев по-иному смотреть на хоккей, на соперников. Руководители делегации и игроки уже не делали шапкозакидательских заявлений. Исполнительный директор НХЛ А. Иглсон, хотя и заявил, что они выиграют в Стокгольме, но заметил, что на легкие выигрыши рассчитывать не приходится.

Гости из-за океана отличились в шведской столице в первом матче – 4:1, но не смогли добиться успеха в повторной встрече, которая закончилась вничью – 4:4, отыгравшись за 47 секунд до финальной сирены.

Советская федерация командировала на матчи в Швеции Бориса Майорова и Порфирия Шелешнева, которые, возвратившись в Москву, отмечали, что ничего нового в игре профессионалов, по сравнению с их играми против сборной СССР в Канаде, не оказалось. «Хотим подчеркнуть лишь одно: сражаются канадцы до последней секунды», отрапортовали наблюдатели, подметив едва ли не самую существенную деталь в действиях соперников, прибывших в советскую столицу.

В Москве интерес к четырем выступлениям звезд из НХЛ превзошел все ожидания. В Лужниках можно было встретить приезжих даже с Камчатки и Сахалина, приурочивших свои отпуска к визиту канадцев и тщетно пытавшихся достать «билетик на Канаду». Дворец спорта в Лужниках, рассчитанный принять одновременно 12 тысяч зрителей, не смог предоставить возможность всем желающим побывать хотя бы на одном историческом матче.

После возвращения из Канады Бобров был нарасхват. Везде – в ЦК КПСС, в Спорткомитете СССР, в спорткомитете Министерства обороны – всех интересовала его оценка профессионалов по горячим следам турне. Во всех беседах затрагивался и такой вопрос – а нужно ли с профессионалами встречаться еще, попробовали и хватит!

Бобров, независимо от результатов предстоявших в Москве четырех игр, уверял всех собеседников, что надо и дальше идти на встречи с профессионалами, это – новая веха в истории хоккея, подобные матчи призваны оказать большое влияние на дальнейшее развитие игры.

Делясь впечатлениями от матчей за океаном, Бобров рассказывал, какие он сделал выводы. Запомнился высокий класс вратарей, игравших против сборной СССР, они четко взаимодействуют с защитниками, особенно при игре в меньшинстве. Защитники умеют быть собранными, внимательными, смело встречают нападающих. Все нападающие, как правило, мощные, рослые, любят таранить оборону соперников. Если атака сорвалась, то умело переходят к прессингу.

Вроде все так просто, все элементарно, о чем говорил Бобров, вроде то были прописные истины. Но как всего этого не хватало в массе нашим хоккеистам. Бобров вспоминал одного из своих партнеров в футболе – великого Федотова, который любил повторять: «Класс – это так просто!»

По сравнению с матчами на канадском льду в сборной СССР произошла некоторая перестановка в составе – не стало по разным причинам Поладьева, Зимина, Старшинова, лишь по одному разу довелось сыграть Мартынюку и Волчкову. Но как бы то ни было, за короткий срок в сборной СССР оказалось немало игроков, сменивших опытную гвардию. Вполне естественно, новобранцы на первых порах не всегда сумели оказаться запевалами в игре. Но Бобров, второй тренер Борис Кулагин и Николай Карпов, который стал помогать им в Москве, теперь определенно знали, на кого можно положиться в будущем, – весной следующего года в Москве предстоял чемпионат мира и Европы.

В то время встретиться мне с Бобровым было нелегко – он все дни проводил на сборах, хотя очень скучал по сыну, который в свои три с половиной года лихо произносил прежде незнакомые канадские фамилии и серьезно объяснял гостям, что один Эспозито – это вратарь, а другой Эспозито, который все время дерется, – это нападающий.

Однажды я, приехав во Дворец спорта ЦСКА, где тренировались наши хоккеисты, увидел, что Бобров, опершись на клюшку, стоит у одного из бортов, внимательно наблюдая за ходом тренировки. Подойдя к площадке, я подозвал его, и мы несколько минут поговорили, благо встречу двух пятерок продолжал просматривать Карпов (Кулагин выступал в роли арбитра).

– Ты себе не представляешь, – говорил мне Бобров, – как хочется в ответственных матчах проверить многих перспективных хоккеистов. Тот, кто выдержит испытания во встречах с канадцами, словно получит диплом «Это – настоящий хоккеист». Уже сейчас ясно, что кое-что нужно изменить в системе подготовки наших команд – клубных, сборных. По-видимому, следует учесть новые веяния и в подготовке хоккеистов.

– После выступления сборной СССР в Канаде, – продолжал Бобров, – некоторые любители хоккея склонны считать, что канадские профессионалы, мол, не так уж сильны. Однако хоккеисты они, безусловно, первоклассные. Вот увидишь, как канадцы покажут себя в Москве.

Бобров оказался прав – соперники выглядели в Москве сильнее, чем дома, и, действительно, показали все, на что способны. Не случайно в Лужниках нашим спортсменам не удалось сыграть так, как желали советские любители хоккея, как хотелось Боброву. Увы! Не обошлось и без грубого поведения соперников.

Первый матч в Лужниках хозяева льда выиграли. Один аз старейших чехословацких журналистов Густав Влк писал позднее, что это был «матч для инфаркта». После двух периодов гости вели – 3:0. Боброву стоило большого труда в этот критический отрезок игры не показать команде своего душевного состояния. Его внешнее спокойствие во многом помогло хоккеистам сохранить надежду на успех.

Когда Блинов забил первый ответный гол, могло показаться, что наши игроки встрепенулись. Но не прошло и минуты, как канадцы забросили четвертую шайбу, и счет стал 4:1 в их пользу. Но победила сборная СССР – 5:4. Джон Фергюссон, один из тренеров профессионалов, позже признался, что его подопечные «стихли» всего на восемь минут и проиграли матч. А знаменитый Бобби Орр сравнил своих соотечественников, ушедших при счете 4:1 в глухую оборону, с черепахой, спрятавшейся под панцирь.

У Боброва душа только радовалась, когда он видел вдохновенные, на высоких скоростях комбинации своих хоккеистов, позволившие внести перелом в ход состязания.

К сожалению, это был последний успех сборной СССР. Соперники сумели победить в трех остальных матчах. Гости грубили. Серьезные травмы получили Харламов, Третьяк, Рагулин, из-за чего прибавилось работы Белаковскому. Казалось бы, «грязной» игре призваны помешать судьи, но они растерялись. Иногда вместо того, чтобы наказать канадцев, предпочитали прибегнуть к обоюдному удалению. Впрочем, как арбитры могли не дрогнуть, если, например, Эспозито, когда его пытались оштрафовать, всякий раз угрожающе размахивал кулаками.

В своеобразной психической атаке, к сожалению, участвовали не только канадские спортсмены. Со скамейки, где располагались их запасные и тренеры, в разные стороны на лед летели обломки клюшек, какие-то предметы. Да и в самолете, отправившись из Москвы в Прагу, профессионалы при молчаливом попустительстве своих руководителей, хулиганили по отношению к арбитрам московских встреч. Не случайно один из них – Компалла, вернувшись домой, в беседе с корреспондентом западногерманской газеты «Генераль-анцейгер» заметил, что у него при воспоминании о матчах в Лужниках пробегает по коже мороз, и он искренне радуется возвращению домой невредимым, поскольку заокеанские профессионалы вели себя скандальным образом.

Но оправдывать неудачные игры сборной СССР грубостью соперников Бобров не стал. Да, они вывели из строя Харламова, заставили ряд спортсменов выступать с серьезными травмами. Да, они выбили из колеи арбитров, недвусмысленно угрожая им физической расправой.

Уж если знаменитый Бобби Халл придумал и рекламирует девиз «Гарантируемой обеспеченности не существует», иначе говоря, советует брать от профессионального хоккея как можно больше, то что же говорить о рядовых канадских хоккеистах, – рассуждал Бобров. Видя силу сборной СССР, большинство игроков которой проявили мужество, самоотверженность, соперники применяли для достижения победы любые средства.

«В отношении того, что хозяева льда не дали острастки гостям, то это было не случайно, кулачные бои не свойственны нашим игрокам, и они противоречат не только традициям нашего хоккея, но и всего советского спорта», – писал Бобров на страницах газеты «Труд». Старший тренер сборной команды СССР выразил надежду, что последующие встречи с канадцами все же станут олицетворением настоящего, мужественного, благородного хоккея.

Три поражения подряд, по мнению Боброва, лишний раз говорили, что канадцы могут играть мощно. Правы оказались Майоров и Шелешнев, предупреждавшие об умении профессионалов сражаться до последней секунды!

Во втором московском матче хозяева льда позволили себе расслабиться всего на 15 секунд и пропустили одну за другой две шайбы. Штурмовали ворота гостей всей командой весь третий период, надеясь, что соперники, как это прежде случалось, устанут, но счет 3:2 в их пользу так и не изменился.

В следующей встрече советские хоккеисты пропустили решающую шайбу за две минуты до финальной сирены – 3:4.

Заключительная игра стала «матчем для инфаркта», как и первая в Лужниках. Только соперники поменялись ролями. Перед третьим периодом гости проигрывали – 3:5. За 34 секунды до конца счет еще был равным – 5:5, и тут канадцы забили шестой гол, который позволил им одержать четвертую победу.

Бобров не уставал подчеркивать полезность встреч с профессионалами. Какие еще нападающие, кроме игроков НХЛ, так устремлены на ворота? Когда еще нашим защитникам доводилось пасовать в условиях такого жесткого прессинга, как во встречах с профессионалами? А кто из прежних соперников вынуждал сборную СССР подолгу играть в обороне?

Третьяк не пропустил ни одного матча, хотя иногда ему и следовало бы отдохнуть, но Бобров не решился сделать замену, в то время, как у профессионалов в серии из восьми игр участвовало три по сути дела равноценных вратаря. Значит, на родине хоккея умеют готовить надежных голкиперов. Разве не укор нашим тренерам, что разрыв между Третьяком и другими вратарями, даже приглашенными в сборную СССР, еще велик?

Канадцы, неудачно начав серию встреч с советскими спортсменами и тем самым доставив массу неприятностей соотечественникам, сумели по ходу игр перестроиться и добиться в конечном итоге успеха. После успешного старта на чужих катках для сборной СССР огорчительным оказался финиш в родных Лужниках. Конечно, хоккеисты Канады поначалу в какой-то мере недооценили советскую сборную. К сожалению, в Москве, когда соперники заиграли мощнее, чем дома, наша команда не сумела, как говорится, прибавить.

Восемь матчей еще раз наглядно продемонстрировали высокую и стабильную технику канадцев, их высокий общий класс. Они великолепно стоят на коньках, преуспевают в силовой борьбе.

Матчи показали, что в современном хоккее может побеждать команда, обладающая лишь высшим мастерством. Не к этому ли надо стремиться, если иметь в виду очередной чемпионат мира и Европы?!

Для успешных выступлений на международной арене жизнь требовала перестройки в нашем хоккее. Игрокам требовались лучшего качества клюшки, надежное защитное снаряжение, удобные ботинки, не говоря уже о том, что прогресс любой команды немыслим без «своего» льда.

Из Праги сразу после матча сборной ЧССР с канадскими профессионалами Бобров и Карпов вернулись в Москву, где начинался очередной чемпионат страны. Старший тренер сборной СССР всегда любил этот турнир, начиная с самого первого, продолжавшегося всего месяц, когда большинство игр проводились на столичном стадионе «Динамо». Любил за то, что матчи «домашнего» первенства проходят в бескомпромиссной борьбе и приносят. хоккеистам немало пользы в волевой подготовке, выработке скоростной выносливости, силовом единоборстве.

И как ни значительны были матчи советских хоккеистов с профессионалами, все же не им, по мнению Боброва, предстояло стать главным событием в том хоккейном сезоне. Остался позади лишь один из этапов подготовки к чемпионату мира и Европы. Своеобразный первый период. И как хотелось Боброву, чтобы сборная СССР в грядущих весенних испытаниях на московском льду проявила все лучше черты, свойственные советскому хоккею. А турниром, призванным помочь лучшим хоккеистам быть на первенстве мира в боевой форме, должен был стать очередной чемпионат СССР.