"Космический Апокалипсис" - читать интересную книгу автора (Рейнольдс Аластер)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Гадес, Дельта Павлина, гелиопауза, год 2566-й

Силвест не заставил себя долго ждать. К его неудовольствию, с Вольевой оказалась Хоури — женщина, спасшая ее на поверхности Ресургема. Если Вольева была чем-то вроде неизвестной переменной в его планах, то с Хоури дела обстояли еще хуже, так как Силвест совершенно не мог понять, куда клонятся ее симпатии — то ли на сторону Вольевой, то ли — Саджаки, а может, еще на чью-то. Впрочем, полностью разделяя тревогу Кэлвина, он не стал сейчас проявлять излишний интерес к Хоури.

— Что вы хотите сказать своим «убыстряет смерть»?

— Именно это, и ничего больше, — заставил сказать Силвеста Кэлвин, прежде чем обе женщины успели перевести дыхание. — Мы ввели вирус согласно вашим инструкциям. Но дело выглядит так, будто мы сделали Чуме мощную питательную инъекцию. Она распространяется быстрее, чем раньше. Если бы я не знал правды, я сказал бы, что ретровирус фактически помогает болезни.

— Черт побери! — выругалась Вольева. — Извините, не сдержалась. Измотала меня работа.

— И это все, что вы можете нам ответить?

— Я проверяла свой контрагент на небольших количествах чумного вируса, — сказала осторожно Вольева. — На них он оказывал сильное воздействие. Не могу обещать, что ретровирус будет действовать на тело, пораженное инфекцией, с той же эффективностью… но как минимум при самом отрицательном сценарии… я считаю, что положительный эффект обязательно должен иметь место, хотя, возможно, и более слабый. Чума должна бросить на ретровирус хоть часть своих ресурсов. Это обязательно. Она обязана направить часть энергии, которую она использует для экспансии, на сопротивление новому врагу. Я надеялась, что это убьет ее, вернее, обратит в форму, с которой мы сможем справиться. Даже при самом пессимистическом подходе я предполагала, что Чума, так сказать, подцепит хотя бы насморк и это замедлит ее развитие.

— Но мы наблюдаем нечто совсем иное, — ответил ей Кэлвин.

— То, что говорит Вольева, похоже на правду, — вмешалась Хоури, и Силвест почувствовал, что его раздраженный взгляд остановился на Хоури так, будто он сомневается в ее праве на существование.

— А что же вы наблюдаете? — спросила Вольева. — Вы понимаете, что я спрашиваю не из любопытства.

— Мы перестали вводить сыворотку, — ответил Кэлвин. — Так что сейчас рост прекратился. Но когда мы впервые ввели ее Капитану, Чума стала разрастаться. Впечатление было такое, будто она поглощает массу ретровируса быстрее, чем поглощала раньше вещество самого корабля

— Но это же чудовищно! — воскликнула Вольева — Ведь корабль Чуме не может сопротивляться! Распространяется быстрее… это означает, что контрагент просто подкармливает Чуму, что он поглощает организм Капитана быстрее, чем его могла бы разрушить Чума!

— Как если бы солдаты дезертировали из окопов, не успев даже услышать вражескую пропаганду, — сказала Хоури.

— Очень похоже, — задумчиво произнесла Вольева, и Силвест впервые за все время почувствовал, что между обеими женщинами есть нечто, смахивающее на взаимное уважение. — И тем не менее это невозможно. Чтобы такое произошло, Чума должна была бы подчинить себе пути репликации — ну так, как если бы они сами охотно пошли бы к ней в плен. Я вам повторяю: такое невозможно!

— Что ж, попробуйте сами.

— Нет уж, спасибо. Дело не в том, что я вам не доверяю, вы просто попробуйте взглянуть на дело с моей точки зрения. С нее все выглядит так, будто я сама развела всю эту чертовщину, то есть полная бессмыслица.

— Есть ведь и еще кое-что, — вмешался Кэлвин.

— Что же?

— А не мог ли иметь место саботаж? Я вам уже говорил, что мы подозреваем кое-кого в том, что он не хочет, чтобы лечение Капитана прошло успешно. Вы знаете, о ком я говорю. — Кэлвин говорил намеками, не желая быть откровенным в присутствии Хоури или рядом с подслушивающей системой Саджаки. — Разве вашу сыворотку нельзя подменить?

— Придется поломать над этим голову, — ответила Вольева.

Силвест использовал для лечения Капитана не весь флакон сыворотки, которую дала ему Вольева, поэтому у нее появилась возможность проверить молекулярную структуру этого вещества, используя ту же аппаратуру, которой она пользовалась при анализе осколка из тела Хоури. Когда она сравнила пробу из флакона с пробами из ее лабораторных запасов, они оказались идентичными в пределах допустимого колебания квантовой точности. Та сыворотка, которую Кэлвин ввел Капитану, была именно такой, какой она должна была быть по расчетам Вольевой, вплоть до самых второстепенных химических связей каких-то маловажных атомов в наименее значимых молекулярных компонентах.

Вольева сверила структуру контрагента со своими записями и увидела, что она ничуть не отличается от тех наметок, которых она придерживалась все последние годы. Все было так, как она планировала. С ее вирусом никто «не шалил», его «зубы» никто не вырывал. Вот и вся игра с гипотезой Силвеста насчет саботажа! Она ощутила громадное облегчение — ей ведь так не хотелось поверить в то, что Саджаки и в самом деле хочет подорвать процесс лечения. Мысль, что он мог умышленно затянуть болезнь Капитана, была слишком чудовищна, и Вольева обрадовалась, ибо анализ контрагента давал ей основания выбросить из головы мысль о саботаже. Конечно, она все еще не доверяла Саджаки, но доказательств, что он совершил такую омерзительную подлость, не было.

Зато существовала другая возможность.

Вольева покинула лабораторию и вернулась к Капитану, отчаянно ругая себя за то, что не подумала об этом раньше и тем самым обрекла себя на такую уйму новой работы. Силвест спросил ее, чем она занята сейчас. Она долго смотрела на него, прежде чем ответить. Да, связь с Завесой Ласкаля бесспорна. В этом она уверена. Была это только месть со стороны Мадемуазель — плата за его трусость, или за предательство, или еще за что-то, что могло ее убить вблизи от Завесы? Или причина уходила куда-то еще глубже и каким-то образом была связана с инопланетянами? Может быть, тут замешаны гениальные умы древних хранителей, которых каким-то образом зацепил Ласкаль во время своего полета? С чем она столкнулась сейчас: с человеческой злобой или с чем-то совсем чуждым и древним, как сами Странники? Было так много такого, о чем следовало поговорить с Силвестом, но сделать это можно было лишь в безопасной атмосфере Паучника.

— Мне нужна еще одна проба, — сказала она. — Из зоны инфицированной периферии, куда вы вводили сыворотку. — Она вытащила свою лазерную кюретку, быстро сделала несколько надрезов, взяла соскоб ткани, которая ощущалась как срез металла, и поместила его в подготовленный заранее бикс.

— А что с контрагентом? Он изменен?

— До него никто не дотрагивался, — ответила она. Затем вытряхнула добытую кюреткой ткань и использовала инструмент, чтобы выцарапать им мелкими буквами какую-то надпись на переборке прямо рядом с ложем Капитана. Задолго до того, как Саджаки сможет прочесть эту надпись, Капитан уже всплывет над ней, подобно поднимающемуся гребню приливной волны, и надпись будет скрыта.

— Что вы делаете? — спросил Силвест.

Но прежде чем он успел добавить что-нибудь еще, Вольева скрылась.

— Вы были правы, — сказала Вольева, когда они оказались в полной безопасности за пределами корпуса «Бесконечности», в Паучнике, прицепившемся к наружной оболочке корабля, подобно какому-то отважному стальному паразиту. — Это действительно саботаж. Только несколько в иной форме, чем я предполагала.

— Что вы имеете в виду? — спросил Силвест, буквально потрясенный существованием Паучника. — Я думал, что вы сравнивали ретровирус с более ранними сериями, с которыми работали над небольшими пробами плоти Капитана.

— Я сделала это, и, как я выяснила, разницы в них нет. Таким образом, осталась еще только одна возможность.

В воздухе повисло молчание. Первой его нарушила Паскаль Силвест.

— Он… она, должно быть, получила предохранительную прививку! Вот, значит, что произошло! Кто-то украл пробирку с вашим ретровирусом и денатурировал его, удалив летальность для вируса Чумы и стремление к размножению, после чего запустил его в Расползающуюся Чуму!

— Это единственная гипотеза, которая объясняет все, — отозвалась Вольева.

— Вы думаете, это дело рук Саджаки, да? — спросила Хоури. Обращалась она к Силвесту.

Он кивнул.

— Кэлвин, можно сказать, предвидел, что Саджаки попытается каким-либо путем сорвать операцию.

— Не понимаю, — возразила Хоури. — Вы же говорите, что Капитан получил прививку. Разве это не к лучшему?

— Не в данном случае. Ведь прививку получил не Капитан, а живущая в нем и на нем Чума, — ответила ей Вольева. — Нам было известно, что Расползающаяся Чума гиперадаптивна. Это всегда представляло серьезнейшую проблему: каждое молекулярное оружие, которое мы запускали в нее, в конечном счете бывало поглощено, отравлено и переработано Чумой в собственное всепоглощающее наступательное оружие. Но на этот раз я надеялась достигнуть нужного результата, обогнав вирус. Ретровирус обладал огромной силой, и был шанс, что он сумеет обойти привычные для Чумы пути разложения противника. Но случилось так, что Чума как бы получила возможность познакомиться со своим противником тайком и до того, как он предстал перед ней в своей активной форме. Чума познакомилась с ним и сумела изучить и разложить ретровирус до того, как он стал для нее опасен. И к тому времени, когда Кэлвин ввел сыворотку, Чума уже «знала», на что та способна. Она успела создать способ разоружить ретровирус и заставила его присоединиться к себе, даже не затратив на это своей собственной энергии. И Капитан стал «разрастаться» еще быстрее.

— Но кто мог это сделать? — вскричала Хоури. — Я думала, что вы единственный человек на борту, кто мог бы сделать нечто в этом роде.

Силвест кивнул.

— Хотя я все еще думаю, что Саджаки старается саботировать операцию… но эта проделка не кажется мне его работой.

— Согласна, — поддержала его Вольева. — Саджаки просто не обладает нужным опытом, чтобы замыслить такое.

— А второй? — спросила Паскаль. — Химериец?

— Хегази? — Вольева покачала головой. — Можешь вычеркнуть его из списка. Он может стать проблемой, если кто-нибудь из нас начнет противоречить Триумвирату, но такая тайная деятельность лежит за пределами его возможностей в еще большей степени, чем у Саджаки. Нет. С моей точки зрения, на корабле есть только три человека, которые могли бы это сделать. Я — одна из них.

— Кто же остальные двое? — спросил Силвест.

— Один из них — Кэлвин, — ответила Вольева. — Что, в общем, автоматически вычеркивает его из числа подозреваемых.

— А второй?

— Тут мы оказываемся в области догадок. Единственный другой человек, который мог бы так обойтись с кибер-вирусом, это тот, кого мы пытаемся вылечить.

— Капитан? — изумленно спросил Силвест.

— С теоретической точки зрения, он мог бы это сделать, сказала бы я. — Вольева хмыкнула. — Если он еще не умер, конечно. Хоури с большим интересом ждала, как отреагирует на ее слова Силвест, но он сохранил ледяное спокойствие.

— Не имеет значения, кто это был. Раз это не сам Саджаки, то наверняка кто-то, кто действовал в его интересах. — Силвест обратился прямо к Вольевой: — Я так понимаю, что вы убеждены?

Она наградила его кивком.

— К сожалению, да. И что это означает для вас и для Кэлвина?

— Означает для нас? — Силвест, казалось, удивился ее вопросу. — Да абсолютно ничего. Во-первых, я никогда не обещал вылечить Капитана. Я сразу сказал Саджаки, что считаю эту задачу невыполнимой. И я ничуть не преувеличивал. Кэлвин полностью согласен со мной. Если уж быть совсем откровенным, то я даже не уверен, что Саджаки нужно было саботировать операцию. Даже если бы ваш ретровирус не был денатурирован, я сомневаюсь, что сыворотка доставила бы Чуме много тревог. Так что же изменилось? Мы с Кэлвином будем притворяться, что лечим Капитана, и на какой-то фазе всем станет ясно, что у нас ничего не получается. Мы ничем не покажем Саджаки, что знаем о его саботаже. Конфронтация с этим человеком нам не нужна, особенно сейчас, когда приближается время атаки на Цербер. — Силвест спокойно улыбнулся. — И я думаю, что Саджаки не будет слишком уж разочарован, когда узнает, что наши труды были безуспешны.

— Значит, вы будете действовать так, будто ничего не изменилось? — Хоури огляделась в поисках поддержки, но ей не удалось прочесть выражение окружавших ее лиц. — Не верю я этому!

— Капитан для Силвеста ничего не значит, — сказала Паскаль. — Разве вы этого не понимаете? Он будет делает лишь то и столько, сколько необходимо, чтобы Саджаки не подумал, будто он нарушает условия договора. А вот Цербер для Дэна — это все! Это для него вроде магнита. — Она говорила так, будто Силвест был где-то далеко-далеко.

— Да, — сказала Вольева. — Я рада, что вы затронули этот вопрос, ибо есть кое-что, что нам следует с вами обсудить. Оно касается как раз Цербера.

Силвест злобно глянул на нее.

— А что вы-то знаете о Цербере?

— Слишком много, — ответила ему Хоури. — Чтоб его разорвало, вот как много!

Она начала свою историю оттуда, откуда только и имело смысл начинать, — с самого начала. От своего пробуждения на Йеллоустоне, от ее работы в качестве киллера в Игре Теней и вплоть до того, как ее рекрутировала Мадемуазель, сделавшая ей предложение, от которого было очень трудно отказаться.

— Кто она такая? — спросил Силвест, когда с частностями было покончено. — И чего она хотела от вас добиться?

— Дойдем и до этого, — отрезала Вольева. — Будьте терпеливы.

Хоури продолжила свой рассказ. Повторяя Силвесту свою историю, которую она совсем недавно поведала Вольевой, она чувствовала себя так, будто оба повествования разделены вечностью. Как она пыталась проникнуть на корабль и как была обманута Вольевой, которая решила заполучить нового артиллериста, независимо от того, согласен волонтер на эту роль или нет. Как Мадемуазель все это время находилась в ее голове, выдавая Хоури лишь ту часть информации, которая была необходима в данный момент. Как Вольева соединила Хоури с информационным пространством Оружейной и как Мадемуазель заметила, что в Оружейной появилось нечто — создание из программы, называющее себя Похитителем Солнц.

Паскаль бросила взгляд на Силвеста.

— Это имя… — сказала она. — Оно напоминает о чем-то. Я где-то слышала его раньше. Клянусь, слышала. Ты не помнишь?

Силвест ответил ей пристальным взглядом, но ничего не ответил.

— Это Существо, — продолжала Хоури, — чем бы оно ни было, уже пыталось проникнуть из Оружейной в голову одного бедолаги, рекрутированного Вольевой. И довело его до безумия.

— Не вижу, какое отношение все это имеет ко мне, — сказал Силвест.

И тогда Хоури сказала ему напрямик:

— Мадемуазель вычислила, что это Создание должно было появиться в Оружейной в совершенно определенное время.

— Отлично. И что же дальше?

— И это случилось точно в то время, когда вы были на борту этого корабля в прошлый раз.

Хоури подумала, что это сообщение, вероятно, заткнет Силвесту рот или уж по меньшей мере, сотрет с его лица выражение высокомерного превосходства. В ее жизни, наполненной множеством неприятных событий, подобное происшествие было бы одним из маленьких и редких удовольствий. Нарушив тишину и сохраняя, как и раньше, полный контроль над своими чувствами, Силвест холодно спросил:

— И что же это значит?

— Это означает именно то, о чем вы думаете сами, но в чем боитесь признаться вслух! — Эти слова вырвались у Хоури сами собой. — Что бы это ни было, но вы его приволокли с собой.

— Какой-то тип нейронного паразита, — сказала Вольева, подхватив бремя объяснения, выпавшее из рук Хоури. — Он поднялся на борт с вами, а потом остался на корабле. Вполне возможно, что он находился в ваших имплантатах, а может, и в самом вашем мозгу, независимо от всякой техники.

— Чудовищное предположение! — Голосу Силвеста явно не доставало убедительности.

— Если вы о нем не знали, то вполне возможно, что вы носили его долгие годы, — продолжала Вольева. — Может быть, с тех пор, как вы вернулись назад.

— Назад откуда?

— От Завесы Ласкаля, — сказала Хоури, и ее голос вторично за сегодняшний день ударил Силвеста точно бич штормового ливня. — Мы проверили хронологию, все сходится. Этот паразит вошел в вас около Завесы и оставался с вами, пока вы не попали на этот корабль. Может быть, он даже не покинул вас, а просто поделился пополам, причем одна его часть осталась на корабле, где отыскала себе отличное убежище.

Силвест встал и сделал знак жене, чтобы она тоже встала.

— Не желаю больше оставаться здесь, чтобы выслушивать всю эту идиотскую чушь!

— Я думаю, вам придется еще потерпеть, — сказала Хоури. — Ведь мы еще не рассказали вам толком ни о Мадемуазель, ни о том, чего она от меня потребовала.

Силвест бросил на нее взгляд, постоял, как бы решая, уходить ему или оставаться, причем на его лице отражалось живейшее отвращение. Затем — по прошествии минуты или двух — он вернулся на свое место и стал ждать продолжения.