"Утомленное солнце" - читать интересную книгу автора (Колычев Владимир)Глава тринадцатаяАртем стремительно выздоравливал. И уже двадцать девятого апреля был представлен на военно-медицинскую комиссию. Правда, его не хотели признавать годным к прохождению службы в действующих истребительно-авиационных частях. Хотели направить в штурмовую авиацию. Пришлось изворачиваться в самом буквальном смысле. Артем ходил перед врачами на руках, делал сальто. Готов был танцевать перед ними. В конце концов он добился своего и был направлен в распоряжение командующего шестнадцатой воздушной армией. Эта армия находилась в составе до боли известного ему Донского фронта. После Сталинградской битвы Донской фронт был преобразован в Центральный. Шестнадцатая воздушная армия осталась при нем. И чтобы попасть в штаб армии, Артем должен был отправляться в район Курска. Он рвался на фронт. Поэтому от отпуска по ранению отказался. Но все же взял три дня, чтобы заехать домой повидаться с матерью. Было до боли обидно возвращаться домой в звании младшего лейтенанта. Совершенно не радовала новенькая, точно по размеру шинель, скрипучие хромовые сапоги и портупея. На вокзале он нашел машину, договорился с водителем, и тот подвез его прямо к дому. Через Тушино пешком идти он не хотел. Плевать ему на Владу, но все равно будет неприятно, если она его увидит… Матери же было все равно, в каком звании сын вернулся домой. Ее печалило только то, что уже послезавтра он должен был отправиться на фронт. При всех успехах Советской армии враг до сих пор находился на подступах к Москве. Впереди летняя кампания. И еще не известно, как будут развиваться события. Возможно, столица вновь окажется под угрозой захвата. Поэтому Тушинские авиационные заводы оставались на Урале. И отец там же, и сестра. Жаль, что Артем не мог с ним свидеться с ними. Брат воевал на Балтике, в морской пехоте, защищал Ленинград. Тяжело там, но слава Богу, что жив. Даже повышение получил. Был старшиной второй статьи, а стал младшим лейтенантом… Артем прочитал последнее письмо Павла, грустно посмотрел на мать. – Вот так, два сына и оба младшие лейтенанты… На душе тоскливо. Но тоску на мать нагонять он не хотел. Ей-то какая разница, сделает он карьеру или нет. Ее только одно волнует, чтобы сыновья живыми с войны вернулись. Еще в Куйбышеве он получил все премиальные. Привез деньги домой, оставил себе немного, остальное отдал матери. По прибытии к месту перешлет денежный аттестат, как делал он это прежде. Лишь бы до места службы поскорей добраться. И знать бы, какой она будет, эта служба. Ведь он всего лишь младший лейтенант. Хоть бы звено доверили, и то хорошо… Мать деньгам обрадовалась. Взяла несколько тысяч, собралась было на тушинскую барахолку. Немного подумала, просительно посмотрела на Артема. – Шальных людей нынче много стало. Отымут ведь все, пока до дому донесу. Да и нести тяжело… Пришлось ему идти вместе с ней. Май, а на дворе холодно. Пришлось надевать шинель. Цены на стихийном рынке были астрономическими. Килограмм картофеля – пятьдесят рублей, мяса – пятьсот, сахара – столько же, сливочного масла – тысячу. И это при средней зарплате рабочего – семьсот-восемьсот рублей в месяц… И летчикам премиальные давались нелегко. Гибли летчики, сбивая немецкие самолеты. Да и не за деньги они воевали… Мать купила продуктов. И только вместе с Артемом повернула домой, как перед ними возникла Влада. Красивая, изящная, модное пальто с меховым воротником, шляпка с бантиком. Фифа распомаженная… Она смотрела прямо на него. Артем с досады готов был швырнуть на землю вещмешок с картошкой. – Ах да, – спохватилась мать. – Моркови забыла купить… Она-то думала, что он рад этой встрече. Поэтому и ушла, чтобы оставить их вдвоем. А он не успел ее остановить. Теперь вот жди, когда она вернется. Хотя можно и не ждать… – А это что такое? – Взглядом показала она на погоны. Как ушат ледяной воды на него вылила. – Летчиков иногда сбивают, ты этого не знала? Артему хотелось бы сделать хорошую мину при плохой игре, но он чувствовал, что ему это не удалось. Какая игра, такая и мина… – А Егор уже полковник. Его снова командиром дивизии назначили… Или он в самом деле слышал ехидство в ее голосе. Или стал чересчур мнительным. – Мои поздравления… Извини, мне нужно идти… – Может, ко мне? – с сомнением спросила она. Похоже, что сейчас ее мучил вопрос, нужен ей младший лейтенант или нет. – У тебя муж. – Муж на фронте. – Ну, один полковник на фронте, один здесь, в тылу, – усмехнулся Артем. – А-а, ты про этого… Она тоже вспомнила того полковника, под которым состоялась ее последняя встреча с Артемом. – Это полковник Кикнадзе. Знакомый мужа. Представляешь, приехал к Егору, а застал меня… Кстати, его убили. Он после того случая в штрафбат попал… – После какого случая? – Ну он же меня изнасиловал! – Тебя послушать, так тебя все насилуют, – не удержался от язвительной насмешки Артем. Он уже понял, что Влада патологическая врунья. И шлюха… Никто ее не насиловал. Сама всем дает… – И штрафные роты только в августе сорок второго появились. А мы с тобой с апреля не виделись. И видеть тебя не хочу… – Не хочешь? Что, уже не любишь? – взвилась Влада. – Прошла любовь… – А ведь любил меня! – Любил. – Пока любил, до тех пор и по службе рос. До майора дослужился. А как разлюбил… Она демонстративно и с нескрываемым ехидством глянула на его погоны. – Если точней, то до подполковника… Потом был разжалован в рядовые. Был в штрафной роте… Потому что всякого жлобья на этом свете очень много… Извини! Я должен идти! Да, как женщина Влада будоражила его воображение. Но как шлюха и стяжательница… Да пошла она к черту! Из-за нее он до майора дослужился… Из-за ее капризов он был отчислен из училища и разжалован в рядовые. Из-за Хоботова он оказался в штрафбате… Действительно, жлобья в этом мире хватает. Что Влада, что Хоботов – все одного поля ягоды… Артем уходил от нее. И услышал вслед: – Может, все-таки зайдешь? Он сделал вид, что не услышал. Нет больше для него Влады. Давно уже нет… Через день он попрощался с матерью и отправился на фронт. Его ждала 16-я воздушная армия… На Курской дуге наблюдалось некоторое затишье. Но тишина эта была обманчива. По данным разведки, враг активно готовился к очередной летней кампании. У гитлеровцев была возможность использовать выгодное для них очертание фронта и нанести два встречных удара из районов южнее Орла и севернее Харькова в общем направлении на Курск. Цель – окружение и уничтожение советских войск, занимавших Курский выступ. Предстоящее наступление требовало благоприятной воздушной обстановки. На аэродромы в районах Орла, Белгорода и Харькова сосредотачивались лучшие авиационные эскадры с других участков фронта и театров военных действий. Из Германии, Франции и Норвегии прибыло тринадцать авиационных групп. Всего в направлении Курска было сосредоточено семнадцать авиационных эскадр общей численностью до двух тысяч самолетов. Для ликвидации Курского выступа противник сосредотачивал мощные ударные силы. В этих условиях Верховное Главнокомандование приняло решение готовиться к активной обороне, с тем чтобы измотать наступающие войска, обескровить гитлеровские дивизии. В штабах воздушных армий отрабатывались планы предстоящих боевых действий, уточнялись вопросы взаимодействия, проводились конференции и летно-тактические учения. В авиационных полках кипела боевая учеба. В ходе учебно-тренировочных полетов совершенствовалась техника пилотирования и групповая слетанность экипажа, повышалось качество бомбометания и воздушной стрельбы. В войска поступала новая техника, пополнялся личный состав. Артем ничего не знал о планах противника. Но чувствовал, что предстоит нечто грандиозное. В штабе армии он не задержался. Начальник отдела кадров так был занят большой группой молодых лейтенантов – летчиков, что не обратил на него особого внимания. У Артема спросили, на каких самолетах он летал, забрали предписание, взамен выдали новое. Младший лейтенант Гудимов поступал в распоряжение командира истребительно-авиационного полка. Туда же получили назначение еще шесть лейтенантов. Полк базировался на аэродроме под Курском. Доехать до него можно было на бортовой полуторке, которая прислана была нарочно за пополнением. Сопровождающий – молодцеватый старший лейтенант. Летная кожаная куртка образца сорокового года нараспашку – чтобы был виден орден Боевого Красного Знамени. Фуражка набок, хромовые сапоги гармошкой. В зубах фабричная сигарета. Еще бы цветочек на околыш фуражки да гармошку в зубы. Видимо, старлей заметил насмешку в глазах Артема. Нахмурился. – Какое училище, младшой? – спросил он. Во взгляде странная смесь отеческой заботы и воинствующего высокомерия. – Московское летное… – Понятно, что не бронетанковое, – хмыкнул старлей. Погода была не очень. Тучи, ветер, прохладно. Поэтому Артем был в шинели. Форма на нем новенькая. В руке недавно купленный фибровый чемодан. Может, он и не выглядел так молодо, чтобы его можно было принять за выпускника училища. Но старший лейтенант именно за салагу его и принял. К тому же среди всех Артем был самым младшим по званию. У всех молодых летчиков по две звездочки на погонах, а у него по одной. – Хотя кто его знает… – хмыкнул старший лейтенант. – Может, вас там на танках учили ездить?.. На каких самолетах учить летали? – Ну на «чайках», а что? Артем не врал. Их действительно учили летать на «чайках». Не важно, что это было аж четыре года назад… – На «чайках»?! Старлей обвел лейтенантов оторопелым взглядом. – Вас что, тоже на «чайках» да на «ишаках» летать учили? – Ну, на «УТИ-4» мы летали… – смущенно пролепетал юнец с пушком над верхней губой. «УТИ-4» – этот тот же «ишак», только учебный, с двумя кабинами. – А так мы на «Яках» летали. Девять месяцев подготовки! – с гордостью расправил плечи лейтенант. Этот смотрится гораздо внушительней, чем первый. Но все равно салага. По взгляду видно, по манерам. Артем смотрел на лейтенантов со скрытой жалостью. Совсем еще пацаны. И восемнадцати, наверное, не исполнилось. Эх, не нарваться бы им на немецкого аса в первом же бою… – А ты сколько учился? – обратился к Артему старлей. – Три… – Три месяца? На «чайках»… Теперь ясно, почему ты младший лейтенант… – Какой есть, – пожал плечами Артем. И запрыгнул в поданную машину. – Эй! – крикнул ему старлей. – Команды еще не было! – А ты что, мне командир? – огрызнулся Артем. Не было никаких оснований подчиняться этому молодцу. Он забрался в глубь кузова, сел на разборную скамью для перевозки личного состава, облокотился на крышу кабины. Достал сигарету, закурил… Не так уж он долго пробыл в штрафной роте, не так уж часто угощал его Захар. Но после этого он стал курить. Не то чтобы пристрастился. Просто иногда, уже после госпиталя доставал папиросу под настроение… После штрафной роты курево ассоциировалось с чем-то теплым, приятным. Выкурить папироску, как чайку попить. – Товарищ, старший лейтенант! Разрешите обратиться! – послышался звонкий девичий голос. Артем вздрогнул. Знакомый голос. И не знакомый. Может, это Римма. А может, и нет… – Нас к вам в часть направили. До аэродрома не подбросите? – Да, конечно, девчонки, садитесь! Только в кабине занято… – Да ладно, мы привыкшие! Лейтенанты дружно подсадили и забросили в кузов одну девчонку, затем вторую. Обе стройные, симпатичные. Но ни одна из них не была похожа на Римму. Да и на погонах у них эмблемы войск связи. А Римма – летчик. Если, конечно, закончила свое училище. Если, конечно, жива… Лейтенанты помогли девчонкам. Но сами загрузились в машину по команде старлея. Фамилия у него веселая. Бубенчиков. И бубенчик свой он раскрыл сразу, как оказался на борту машины. – А насчет командира, младшой… – с вычурной строгостью посмотрел он на Артема. – Возможно, я буду твоим командиром. Меня на командира эскадрильи представили, чтобы ты знал! Было видно, что он форсит перед девчонками. Но в то же время не похоже было, что он врал. – Давно на фронте? – спросил Артем. – А с октября сорок второго! Сорок шесть боевых вылетов, чтоб ты знал! А три сбитых в бою самолета! Из них два «мессера» Похоже, он не врал… Только рановато ему на эскадрилью. Впрочем, не Артему судить… – Молодец, так держать! – обезоруживающе улыбнулся Артем. – Посмотрим, как ты держать будешь!.. Три месяца, «чайки»… Да тебя в запасном полку надо было оставить… Учти, если в мою эскадрилью попадешь, я тебя к полетам не допущу! – Учту, – усмехнулся Артем. Ему надоел этот щеголь. Пора было переключать его внимания на девушек. Да и самому вдруг захотелось немного пошалить. В конце концов, он мужчина. И с Владой он давно уже не связан… Римма… Но ведь она где-то далеко. И нет у него перед ней никаких обязательств. Она ему как сестра… – Девчонки, а вас в какую эскадрилью направили? – спросил Артем. Так получилось, что он находился аккурат между девушками. От них от всех приятно пахло каким-то дешевым цветочным одеколоном. Видно, один флакон на всех… – А мы не в эскадрилью, мы в роту связи! – покосилась на него девушка справа. Темные, аккуратно уложенные под пилотку волосы. Большие красивые глаза. Милое личико. Даже под грубым сукном солдатской шинели угадывались изящные формы. На погонах две лычки. Младший сержант войск связи. Шинель и сапоги новые, и сама юная. Видать, как только семнадцать исполнилось, так в школу связистов и отправили. Хорошо, что в истребительный полк попала. Там связисты на земле. В воздух поднимаются только летчики… А направлялась она в тот же полк, что и Артем. – И как зовут наших красивых связных? – Не связных, а связистов, – поправила его девушка. – Чему вас только учат! Ну сказала и сказала, зачем так заговорщицки смотреть на Бубенчикова. Мол, вы правы, товарищ старший лейтенант, этот младшой в самом деле неуч и ничего не стоит… Сталей правильно расценил этот взгляд. И злорадно глянул на Артема. Дескать, нечего хорохориться. Девушки не глупые, знают, с кем шашни водить… Желание заигрывать с девчонками отпало. Артем утихомирился. А что ему еще оставалось делать? Снимать с себя по холоду шинель, чтобы все видели, сколько у него орденов? Всю дорогу Артем ехал молча. Бубенчиков бравировал перед связистками. На него посматривал снисходительно, но не задирал. К вечеру машина прибыла в расположение полка. Артем хотел видеть самолеты. Для него это как глоток воды для жаждущего в пустыне. Но как ни старался, не смог увидеть ни одной машины. Кругом деревья, взлетная полоса напоминала большую просеку в лесу. Хорошо укатанный щебень – почти что бетонка. Видно, что инженерно-аэродромный батальон старался от души. Бубенчиков заметил его ищущий взгляд. Усмехнулся в усы. – Самолеты замаскированы, – пояснил он. – У нас тут организация, понял? Прямо в лесу для каждой машины были вырублены стоянки, сверху накрытые маскировочной сетью. Нечто вроде ангара – от дождя не спасает, а от зоркого фотопулемета немецкого разведчика да. И все хозяйство аэродрома тоже в лесу. Большие и не очень палатки также под маскировочной сетью. Воздух свежий, птички поют, вот какой-то жук над ухом прожжужал… Как будто и нет никакой войны… Из штабной палатки пружинистой походкой вышел чернявый офицер с капитанскими погонами. Без шинели. На груди орден Красной Звезды. Бубенчиков еще до этого построил пополнение. Артем тоже был в строю. Капитан приложил руку к пилотке, набрал в легкие воздуха и громовым голосом: – Здравствуйте, товарищи летчики! – Здравия желаю, товарищ капитан! – хором ответили лейтенанты. – Заместитель командира полка по политической части, капитан Зарбиев, – представился он и строго спросил: – Коммунисты есть? Артем поднял руку. Больше никто. – Комсомольцы? На этот вопрос откликнулись все лейтенанты. – Беспартийные?.. Так, один беспартийный, ладно… А кушать все хотят, и коммунисты, и комсомольцы, и беспартийные, – располагающе улыбнулся замполит. – С утра, наверное, ничего не ели… Но мы то вас ждали, товарищи офицеры! Добро пожаловать в столовую! А затем все остальное… Это касалось всех. Даже прибывших с лейтенантами связисток. Артему такой поворот событий понравился. Война войной, а обед по распорядку… Он еще не знал, что на этом участке фронта сосредоточено большое количество истребительной авиации, достигнуто двукратное превосходство над истребителями люфтваффе. Но догадывался, что сейчас уже нет необходимости в напряженных и до невозможности изматывающих графиках боевых вылетов, когда приходилось подниматься в небо по пять-шесть раз в день. О людях будет больше заботы… Столовую соорудили из самолетных ящиков, заботливо выкрасили в зеленый цвет, нанесли маскировочные пятна, даже самодельные оконные рамы в прорези вставили. Во всем чувствовалась заботливая рука главного инженера. Дух серьезности, основательности. Не то что в былые времена, когда все создавалось наспех, сикось-накось. Сегодня аэродром здесь, завтра там… В столовой все по уму. Раздаточная, два ряда столов, рукомойник, вешалка. На окнах занавески, на стенах две картины – видно, кто-то из местных умельцев постарался. Чистота, порядок. Тепло, уютно. Столовая, как и театр, начинается с вешалки. К ней и потянулись лейтенанты. Артем присел на скамью прямо в шинели. – А вас, товарищ младший лейтенант, не учили в столовой раздеваться? – язвительно спросил Бубенчиков. И девчонки-связистки захихикали. – Вообще-то, учили… Артем поднялся, подошел к вешалке. Снял командирский ремень с портупеей, шинель. Снова перепоясался, расправил гимнастерку. И повернулся к Бубенчикову. – Ну вот, млад… – начал было он, но осекся. Лицо вытянулось. И лейтенанты ошеломленно смотрели на его награды. Связистки – завороженно. Слева на груди три ордена под Золотой Звездой, справа две Красные Звезды… Немая сцена. И только чей-то изумленный свист нарушил молчание. Со стороны входа послышался топот ног. В столовую вошел офицер с майорскими погонами на плечах. Артема вниманием он обойти не мог. И Артем его тоже. Он узнал этого майора. Его бывший сокурсник Вася Зверь. – Василий! Зверев! – обрадовался он. Они обнялись. Подскочил Бубенчиков: – Товарищ майор, вновь прибывший личный состав готовится к приему пищи, командир второго звена первой… Василий махнул рукой. Мол, не нагоняй тоску. Глянул на Артема. Не выдержал, расплылся в озорной улыбке. – Герой!.. А почему лейтенант, да еще младший? – Этот вопрос прозвучал в его устах как нечто второстепенное. Примерно как: а почему без шапки… – Да так получилось… – смущенно пожал плечами Артем. – Ну получилось и получилось, и хрен с ним… Главное, что живой! Пошли! Поговорим… Он увлек Артема за собой. Но за ними увязался Бубенчиков. – Товарищ майор, может, вам ужин в штаб организовать? – угодливо спросил он. – А что, если можно, то давай! – одобрил его предложение Василий. И когда старший лейтенант исчез из зоны слышимости, дал Артему свою оценку: – Подхалим… Но летает вроде бы неплохо… Три самолета. Из них два «мессера»… Я его на эскадрилью хочу ставить. Рановато еще, но больше некому… – Василий, ты лучше про себя расскажи. Я так понял, что ты полком командуешь… Извините, я хотел сказать, вы командуете… – Да брось ты! – отмахнулся Зверев. – На «вы» со мной только при подчиненных. А так все как прежде… Видал, какие связисточки к нам пожаловали, а? Специалисты по связям. Как думаешь, по каким? – А ты не изменился, – усмехнулся Артем. Как был рубахой-парнем и бабником, так и остался. Только теперь он командир полка. На груди два ордена – «Знамя» и «Звезда». Он отвел Артема в свою землянку. По пути вызвал к себе зама и в приказном порядке попросил его взять на себя управление полком. Или просительно приказал… – Артем, ты даже не представляешь, как я тебе рад! Он вытащил откуда-то из-под матраса фляжку со спиртом. Артем покачал головой. – У меня коньяк есть… Коньяк в бутылке, бутылка в чемодане, чемодан в столовой, столовая… Я сейчас схожу. Василий его решение не одобрил. И послал за чемоданом своего ординарца. Грузинский коньяк, марочный. Артем купил его в Москве, за большие деньги. Зверев долго смаковал напиток во рту, прежде чем проглотить. – Красота… Ну а теперь рассказывай, почему в младших ходишь? – А везет мне на Хоботова… – с мрачной иронией сказал Артем. И рассказал все как было. Василий слушал его молча, но все время подливал. Когда он закончил, коньяка в бутылке было на донышке. – Ну и сука этот Гена, – покачал головой Зверев. И крепко сжал кулак. Как будто по столу собирался ударить. Но не ударил. – Самого же гада в Финляндии сбили… Ты ж его и спас… Ну да, ты, Артем, его спас, а он тебя так отблагодарил. Да я б его, гада, убил, если б он меня предателем назвал… Так ты в штрафбате воевал, лихо… А я в сорок первом под Киевом воевал. Меня как шандарахнуло! Больше года потом в госпитале валялся. Хорошо, это еще до окружения случилось. Затем в Крыму был. Теперь вот сюда добрался… Полк получил… Полк… Ты на каких машинах летал? – «Ишаки», «Яки» – «первые» и «девятые»… – «Девятые»?! – не на шутку обрадовался Вася. – Это ты к нам по адресу попал!.. Я тоже с первого дня войны на «Мигах» летал. И в Крыму на них. Наверху вроде бы ничего идет, а внизу барахло. Всего два пулемета. И с управлением намудрили. Да и ломается… А «Яки» – это да. Мы «девятые» приняли, два месяца переучивались. Потом сюда нас перебросили. Жарко здесь было. Нас били. Потом мы били. Недавно немца бомбить летали, на аэродромах. Что-то около трехсот самолетов уничтожено, может, слыхал. Задали мы им жару. Но и нас потрепали, не без этого. Вот, машины новые получили. Одна эскадрилья – старые «девятки», вторая – новые… – Какие новые? С завода только что? – Ну и с завода. И модификация другая. Фронтовые истребители дальнего действия. Представляешь, восемьсот восемьдесят литров в баке. Дальность полета тысяча четыреста километров без дозаправок. Правда, на вертикали тяжеловата, но это если с полным баком. Ну, а если наполовину, тогда ничего. Но заявленным характеристикам не соответствует. Да и старые «Яки» не дотягивают… – Хотелось бы глянуть, – завелся Артем. – Не-а! – мотнул головой Вася. – Не сейчас. Завтра. Мы с тобой выпивши. А значит, нам отсюда никуда нельзя. Даже к связисткам… Эх, каких девчонок привезли. Молодец, Бубенчиков… Но комэска я его не поставлю. Ты на эскадрилью пойдешь. Это даже не обсуждается… Сколько у тебя сбитых? – Лично – сорок пять. – Ну ты точно ас… Полком командовал… Нет, командиром эскадрильи будешь, это даже без обсуждения… Я тебе по секрету скажу, моего зама на повышение толкают. Так что, если все хорошо будет, пойдешь на его место… Да что я тебе говорю, ты подполковника еще под Сталинградом получил. Тебя на зама в дивизию выдвигать пора, а я тебя полком прельщаю… Как же тебя так угораздило? – Главное, что жив остался. – И то верно!.. Давай, брат, за наших соколов выпьем, которые крылья сложили!.. Выпили стоя, не чокаясь. Распределение пополнения состоялось утром следующего дня. – Лейтенант Нигматулин – первая эскадрилья! – Лейтенант Козодоев – вторая! – внешне торжественным, а внутренне бесстрастным голосом зачитывал начальник штаба. Но вот голос его слегка дрогнул: – Командиром второй эскадрильи назначается младший лейтенант Гудимов! Артем видел, как изменился в лице старший лейтенант Бубенчиков. Он должен был стать командиром эскадрильи. Но на эту должность его выдвигали только потому, что в части наблюдалась острая нехватка опытных летчиков. Потому так и обрадовался Артему командир полка. Героев Советского Союза у него в подчинении еще не было. После общего построения Артем оставил на плацу свое подразделение. Двенадцать человек летного состава. Звеньевые – опытные пилоты, имели боевые награды. Из трех старших летчиков у двоих на счету сбитые немецкие самолеты. Просто летчики – сплошь молодое пополнение. Артем ловил на себе косые взгляды Бубенчикова. Но не обращал на него внимания. – Товарищи офицеры, на вооружении ввереной мне эскадрильи находятся самолеты «Як-9» новой модификации. Повышенная дальность полета предполагает выполнение следующих боевых задач – сопровождение бомбардировочной авиации, разведывательные действия в глубине обороны противника. Не буду говорить, насколько эти задачи сложные. Думаю, вы понимаете, какую опасность представляют они для летчика. Полеты будут проходить над территорией врага. И если самолет собьют… Артем нарочно взял паузу. И обвел строй выжидательным взглядом. Кто же первый дополнит его. – Тогда амба! Ну, конечно же, Бубенчиков. – Товарищ, младший лейтенант, разрешите обратиться!.. – На слове «младший» он сделал особенный упор. – А вы сами на «девятках» летали? – Да, над Сталинградом. И очень доволен. Хорошая машина. На ней я сбил семнадцать самолетов. Сам был сбит только один раз… Цифра произвела впечатление. Вопросов у Бубенчикова больше не было. Пока. – По своим характеристикам машина способна на равных драться с немецкими истребителями, по некоторым показателям превосходит… – По заявленным характеристикам способна, а что в реальности… – снова подал голос Бубенчиков. – А то, что в реальности, зависит от качества обслуживания техники! Теперь Артем обратил внимание на механиков, специалистов и техника эскадрильи. – Самолеты должны содержаться в исправном состоянии, техническое обслуживание должно проводиться регулярно, своевременно и, что самое главное, на высоком качественном уровне… Артем очень быстро перешел от слов к делу. И направил личный состав к самолетным стоянкам. К качеству взлетной полосы не придерешься. На маскировку грех жаловаться – работа произведена колоссальная. Чувствовался и творческий подход. Даже обваловка стоянок произведена, чтобы укрыть машину от осколков рядом разрывающихся снарядов. В самую пору представлять к ордену командира инженерно-аэродромного батальона. Теперь оставалось выяснить, достойны ли такого отношения к себе главный инженер полка и техник эскадрильи. Артем лично взялся вскрывать технические недостатки самолетов. Для этого нужно было не только осмотреть машину, но и поднять ее в небо. Для примера он выбрал машину Бубенчикова. Прежде всего внешний осмотр. Винт – нет ли повреждений на лопастях и коке. Планер – нет ли дефектов в обшивке крыла, фюзеляжа, хвостового оперения. Проверка элеронов и рулей – свободный ход, нет ли люфтов. Люки и капоты – правильно ли закрыты замки. Давление в пневматике шасси, посадка амортизационных стоек, не забита ли грязью трубка Пито на правом крыле. После внешнего осмотра Артем полез в кабину. Проверить ход ручки, правильность отклонения рулей, давление сжатого воздуха в бортовых баллонах. Проверить сигнализацию шасси, работу автомата регулирования температуры воды, напряжение аккумулятора. Проверка управления мотором – движение рычагов нормального газа и винта, положение рычага высотного корректора, переключения скоростей нагнетателя. Подготовить к бою оружие. Проверить, не сбит ли прицел. Зарядить пулемет, пушку… Теперь можно запускать двигатель. – От винта! – Есть от винта! Артем открыл воздушный кран самопуска. Винт начал вращение. Теперь нажать кнопку вибратора. Одновременно включить оба рабочих магнето на ручке… Все, мотор заработал. Пока что все нормально. Хотя есть кое-какие недостатки. Прогрев и опробование мотора. И здесь не все в порядке. Мощность номинальная, а обороты двигателя не дотягивают до двух тысяч пятисот в минуту. Давление масла и бензина также малость не в норме. Но это все поправимо. Если заняться техникой всерьез… Замеченные недостатки не мешали нормальному взлету. Артем вырулил самолет на взлетную полосу. Перевел все рычаги и краны в определенное для взлета положение. Рычаг высотного корректора – в положении полностью на себя, бензинового крана – от себя. Включить автомат регулирования температуры воды. Препятствий на полосе взлета нет, фонарь кабины закрыт. Ну все, теперь вперед! Самолет плавно набирал ход. Вот уже опустился нос – взлетная полоса просматривается отлично, как из кабины автомобиля. Артем плавно взял ручку на себя. Машина медленно оторвалась от земли. Самый волнующий миг. Он снова поднимается в небо. Он снова живет… Как будто и не было суда военного трибунала, как будто не было штрафной роты, ранения, госпиталя. Как будто нет погон на плечах, зато в петлицах три шпалы. Он подполковник, заместитель, а фактически командир истребительно-авиационного полка… Артем набрал высоту. Сбалансирован самолет в горизонтальном полете. Скорость триста сорок километров в час. Можно делать правый вираж. Крен – семьдесят градусов. Самолет пытается поднять нос, но Артем легко и привычно успокаивает его. Скорость нужно сохранять. На двухсот шестидесяти километрах в час самолет становится неустойчивым, может свалиться на крыло. Или даже в штопор… Но у Артема не забалуешь. Он знает, как держать в узде боевого крылатого коня… Боевой разворот, одинарный переворот, «бочка»… Теперь «петля». Артем довел скорость до четырехсот пятидесяти. Плавно взял ручку на себя, перевел машину в набор высоты. На вертикальном участке взлета «петли» придержал ручку. В верхней точке – чуть подтянул ручку на себя и перевел самолет в пикирование. Одновременно с этим убрал газ. Скорость триста сорок. Пора выводить самолет из пикирования. Высота должна остаться прежней. Потеря высоты – признак неправильного выполнения фигуры. У Артема все в порядке. Он опытный пилот. Справился он и с другими фигурами высшего пилотажа. Иммельман. Ранверсман. Скольжение. Пикирование… Красиво, четко. Машина устойчивая, послушная. И напоследок штопор. Летчики должны видеть, как «Як» спокойно из него выходит. Со стороны могло показаться, что самолет должен врезаться в землю. Но в самый последний момент машина стремительно изменила траекторию и с бешеной скоростью полезла почти что на вертикальную «горку». Финалом пилотажа стал пролет над взлетно-посадочной полосой на «спине». В конце концов Артем вернул машину на место. Летчики смотрели на него с восхищением. Включая и Бубенчикова. – Да, вы правы, товарищ старший лейтенант, – строго посмотрел на него Артем. – На вашем самолете не легко будет драться с немцем. Показатели не соответствуют заявленным… Недостатки будут указаны в итоговом отчете… В течение дня Артем осмотрел и опробовал в воздухе все самолеты. Вечером собрал личный состав эскадрильи в учебном классе – летчики налево, техники направо. Провел подробный разбор полетов. Ни один самолет не соответствовал установленным техническим требованиям. Почти у всех неправильно отрегулированы винты, отчего мотор не давал полных оборотов. У всех, без исключения, из-за плохой подгонки во время полета топорщились крышки лючков и обтекатели шасси. Маскировочная окраска самолетов была выполнена неровно, с бугорками. Посадочные щитки в убранном положении имели зазор с задней кромкой крыла, что также отрицательно влияло на аэродинамику. Плохо было отрегулировано движения фонаря кабины. И так далее и тому подобное… Представления к награде техник эскадрильи не заслуживал. А строгий выговор за небрежное отношение к технике – пожалуйста. Артем наложил на него взыскание и потребовал в течение двух дней устранить все недостатки. Рекомендаций командиру полка он не давал. Но Зверев и сам понял, что надо всыпать чертей главному инженеру. Первая эскадрилья состояла из машин образца сорок второго года, там недостатков была тьма. Техника техникой, но более всего Артема волновало летное и тактическое мастерство пилотов. Начались долгие изнурительные занятия. Временное затишье и минимум боевых вылетов позволяли наладить учебный процесс как надо. Тяжело в учении, полегче в бою. При всех своих заслугах майор Зверев заметно уступал Артему в знании тактики воздушного боя. Он это понимал и не стеснялся обращаться к нему за советом. Разумеется, Артем охотно делился с ним своим опытом, тем более что в арсенале у него имелись эффективные тактические приемы и чужого, и собственного изготовления… Рано утром второго июня сорок третьего года авиация люфтваффе предприняла массированную атаку на Курский железнодорожный узел. Под прикрытием истребителей немецкие бомбардировщики шли волнами. Как это было в Сталинграде, когда город превратился в руины. Эскадрилья Артема была срочно поднята в воздух. Первый эшелон немецких самолетов был перехвачен на дальних подступах к городу. Сто тридцать семь бомбардировщиков и тридцать истребителей. Время – четыре часа сорок пять минут. Без малого два года назад в это же время фашистская авиация поднялась в воздух, чтобы бомбить советские города, железнодорожные узлы, аэродромы. Тогда их атаки заканчивались полной победой. Сегодня же у Артема и у всех других летчиков была возможность доказать, что славные времена люфтваффе остались в прошлом… На перехват первого эшелона вышли двести восемьдесят истребителей нового поколения – «Яки», «Лаги», «лавочки»… Одни сковали боем истребители, другие обрушились на бомбардировщики. Не зря Артем требовал от своих подчиненных слаженности действий. Никакой самодеятельности, дисциплина и еще раз дисциплина. Эскадрилья сбила девять бомбардировщиков. И при этом потеряла только одну машину. Лейтенант Козодоев пошел на таран тяжелого «Хейнкеля». Обе машины развалились в воздухе. Только каким-то чудом лейтенант остался жив и смог приземлиться с парашютом… Всего враг потерял пятьдесят восемь самолетов. Остальные машины первого эшелона повернули назад. Зато смог добиться успеха второй эшелон. Из трехсот немецких бомбардировщиков половина все-таки прорвалась к железнодорожному узлу. Но врагу досталось на орехи. За весь день авиация люфтваффе потеряла полторы сотни самолетов. Счет эскадрильи Артема пополнился еще шестью самолетами. Эскадрилья существовала и до него, но командир полка решил считать второе июня днем ее боевого крещения. Никто из летчиков не возражал. Даже Бубенчиков. Артем признавал воздушный таран как средство борьбы с самолетами противника. Но только если это происходит в исключительных случаях, когда нет иного способа уничтожить немецкую машину. А лейтенант Козодоев имел возможность расстрелять бомбардировщик, но промахнулся и, вместо того чтобы пойти на второй заход, посадил свою машину на вражескую… Немца-то он сбил, но и свой самолет загубил. А ведь сейчас не сорок первый и даже не сорок второй год, когда за каждого немца отдавали семерых своих. Но все же, по настоянию замполита, пришлось представлять к награде и Козодоева… Июнь для полка выдался жарким. Немцы готовились к большому наступлению. В этих условиях необходимо было сорвать железнодорожные и автотранспортные перевозки противника. Удары по коммуникациям врага наносились на широком фронте в глубину до двухсот пятидесяти километров. Для прикрытия бомбардировщиков привлекались фронтовые истребители дальнего действия. Но особого напряжения в полку не ощущалось. Самое большее, один боевой вылет в день. Не было той боевой лихорадки, когда приходилось по семь-восемь раз подниматься в воздух. И боевые потери полк нес несоизмеримо меньшие, чем в начале войны. Восьмого июня авиация сразу трех воздушных армий начала широкомасштабную операцию по уничтожению вражеских самолетов на их же аэродромах. Такая же операция проводилась месяц назад, правда, без участия Артема. Он тогда только ехал на фронт. Зато сейчас без него не обошлось. Его эскадрилья была задействована для сопровождения бомбардировщиков. Привычное дело… Некоторые летчики люфтваффе имели на своем боевом счету до двухсот сбитых самолетов. Ни один советский летчик не дотянул даже до ста. Ничего удивительного. Немецкие асы вовсю практиковали свободную охоту. Летали парами и четверками над расположением советских войск. Избегали боя с крупными группами русских самолетов, но за милую душу нападали на тех, кто послабей… Советские же истребители в основном занималась выполнением строго определенных задач – сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков, разведка, прикрытие войск. Задач было больше, чем самих самолетов, поэтому свободная охота почти что не практиковалось. То же сопровождение бомбардировщиков сковывало инициативу. Случалось, что мимо проносилась четверка или даже шестерка немецких истребителей. Но ввиду численного превосходства противника немцы в бой не вступали. Артем же не мог оторваться от бомберов, чтобы растерзать в клочья немецкую свору… Впрочем, он не особо стремился к пополнению личного счета. Как командира эскадрильи, его больше интересовало выполнение поставленной перед ним боевой задачи. И если кто-то из его летчиков в погоне за добычей нарушал установленный порядок действий, он строго за это взыскивал. Немец противник серьезный, и один лихач мог поставить под удар всю группу. К счастью, так думал не только он, но и другие командиры. Действия советской авиации носили слаженный характер, и за весь июнь сорок третьего года в районе Курского выступа только на аэродромах немцы потеряли около шестисот самолетов. Была разгромлена крупная группировка бомбардировочной авиации врага, которая совершала ночные налеты на важные промышленные центры страны – Горький, Саратов, Ярославль. Налеты на эти города прекратились. И как бы в награду за это полк майора Зверева получил десять новых машин, за счет чего компенсировал потери, понесенные в июньских боях. Немца били, но и наши самолеты частенько не возвращались с заданий. При всех его неудачах враг все еще было очень силен… 22 июня 1941 года немецко-фашистские войска перешли границу и нанесли сокрушительный удар по советским войскам. И это при том, что Красная армия в какой-то степени готовилась к войне. В какой-то степени… 5 июля 1943 года немецко-фашистские войска с раннего утра снова готовились перейти в решающее наступление. Цели те же, что и два года назад. Для реализации своих планов на Курском направлении гитлеровское командование сосредоточило огромные силы – свыше миллиона солдат, около десяти тысяч орудий и минометов, до трех тысяч танков и штурмовых орудий. Две тысячи самолетов. Как и в тот роковой день двухлетней давности, советские войска были приведены в повышенную боевую готовность. Но на этот раз они не позволили немцу развернуться. Первыми взяли слово советские орудия. Рано утром в этот день силами Центрального и Воронежского фронтов была проведена заранее запланированная артиллерийская контрподготовка. Подавляющий огонь артиллерийских орудий, сокрушительные залпы гвардейских минометов внесли коррективы в планы гитлеровских генералов. Немецкое наступление задержалось на полтора-два часа. Но все же оно началось. Под прикрытием артиллерии и при поддержке авиации орловская группировка противника нанесла главный удар на Ольховатку, вспомогательный – на Малоархангельск и Фатеж. Операция «Цитадель» вступила в свою решающую стадию. Гитлер возлагал огромные надежды на новейшие танки «тигр» и «пантера», штурмовые орудия «фердинанд». А также самолеты – «Фокке-Вульф-190-А5» и штурмовики «Хейнкель-129»… Но и Сталину было на что ставить. Новые истребители «Як-9» и «Ла-5ФН» по своим характеристикам не уступали немцам, а в чем-то и превосходили. Но главное, у советских ВВС имелся опыт по боевому применению новых самолетов. Были разработаны эффективные приемы ведения наступательного и оборонительного боя с «фоккерами». Главное было – правильно использовать имевшиеся знания… В полосе Центрального фронта германские войска наступали при поддержке крупных сил люфтваффе. Немецкая авиация сосредоточила все свои усилия на поле боя в полосе шириной двадцать пять – тридцать и в глубину десять–пятнадцать километров. В каждом налете участвовали группы по сто–сто пятьдесят бомбардировщиков под прикрытием до шестидесяти истребителей. Советские войска нуждались в прикрытии с воздуха. Поэтому в небо поднялись советские истребители. Получила боевую задачу и эскадрилья младшего лейтенанта Гудимова. Артем прекрасно понимал, что тактика барражирования на экономических скоростях безвозвратно устарела. Патрулирование над районом прикрытия должно осуществляться на повышенных скоростях. Только так можно было захватить инициативу с первой минуты грядущего боя, быстро нагнать и уничтожить противника, поддержать соседнюю группу, уменьшить вероятность внезапных атак с задней полусферы. Как и прежде, он разбил свои самолеты на три группы – по четыре машины в каждом эшелоне. Но старшие групп водили самолеты не по одной высоте, а по вертикальному эллипсу – разгонялись за счет пологого снижения и набирали высоту боевым разворотом. Такой способ передвижения позволял сохранить высокую скорость без дополнительного расхода горючего. Тактика оправданная, но довольно сложная в применении. Но не зря же Артем гонял своих летчиков до седьмого пота… Патрулировать долго не пришлось. В небе появились воздушные армады противников. Артем ориентировал свою группу на борьбу с бомбардировщиками под прикрытием истребителей. Но «Юнкерсы» и «Хейнкели» остались в стороне. Артема же атаковала десятка «фоккеров». Это были уже не те тяжеловесные и не очень поворотливые машины, с которыми Артем столкнулся на подступах к Сталинграду. Они и сейчас были тяжеловаты, но скорость и маневренность у них превосходная. Система впрыска водно-метаноловой смеси позволяла и без того мощному двигателю «BMW» кратковременно увеличивать мощность до двух тысяч ста лошадиных сил, а скорость полета до шестисот пятидесяти километров в час. Плюс мощнейшее вооружение – до шести пушек… Артем правильно понял, что бой с бомбардировщиками ему не светит. И вовремя перестроил свои порядки. За один боевой разворот самолеты нижнего яруса поднялись на средний. Две пары остались наверху. «Фоккеры» особенно опасны были в атаках на встречных курсах. Но и хвост подставлять им никто не собирался. Восемь «яков» смело пошли на сближение с «фоккерами». Две пары тоже шли встречным курсом, но с набором высоты, чтобы в любой момент обрушиться на немцев. Их атака смазалась. Но все же они смогли развалить на куски один «Як». Зато два «фоккера» превратились в пылающие факелы. Нижняя группа «Яков» сохранила строй и управление. Стремительный разгон, набор высоты на боевом развороте. А «верхняя» четверка атаковала «фоккеры» вдогон. Артем шел ведущим. Форсаж плюс дополнительный набор скорости на пологом пикировании. Даже при всей своей мощи «фоккеры» не могли уйти от преследования. Зато они вполне могли увернуться от огня. Но Артем не зря натаскивал своих летчиков в искусстве держать противника на прицеле и стрелять со снайперской точностью по уязвимым местам. Атака вдогон принесла успех. Один «фоккер» взорвался в воздухе, второй кувырком понесся к земле. Не сбавляя скорости, четверка «Яков» взяла «горку». «Фоккеры» было устремились за ними. Но их атаковали «Яки» нижнего яруса. К этому времени они успели набрать и высоту и скорость… Немцы потеряли сначала инициативу, затем и управление. Их строй сломался. Ни ведущих, ни ведомых. Зато Артем держал свои самолеты в узде. Совместными усилиями двух атакующих групп был сбит еще один «фоккер». Уцелевшие удрали, поджав хвосты. А недалеко шел еще один воздушный бой. Шестнадцать «фоккеров» против двадцати «лавочек». Истребитель «Ла-5ФН» по своим боевым характеристикам превосходил все немецкие истребители, в том числе и последний «FW-190-A5». Высокая скорость, отличная маневренность по виражу и на вертикали. В кабине, правда, жарко, как в парилке, из-за особенностей конструкции. Но нужно ведь устраивать баню не только себе, но и немцу. Тем более что «лавочки» превосходили напавших на них «фоккеров» не только по комплексу летных характеристик, но и по количеству. Только, видимо, у командира боевой группы был еще один комплекс. Неполноценности. Немцы действовали в группе, четко и слаженно. Скорость, разгон, пикирование, атака, стремительная «горка». После атаки нарушенный строй немедленно восстанавливался. Эшелонирование по высоте, сковывающие пары – все оставалось… А «лавочки» смешались в кучу после первой же атаки. Хаос вместо порядка. Они всего лишь отбивались от наседавших немцев. Их беспорядочный строй чем-то напоминал «пчелиный рой». О преимуществе в скорости и высоте не могло быть и речи. Кто-то из летчиков пытался вести бой по правилам – набирал скорость и высоту. Но прикрытия у таких смельчаков не было, и они становились легко добычей грамотных немцев. Воздушным боем управлял командир дивизии с наземного командного пункта. Судя по всему, он уже вызвал группу резерва. Но пока самолеты поднимутся с аэродрома, пока подойдут к месту… А группа Артема недалеко. Машины идут в строю, на скорости. Топлива хватает. С боекомплектом, правда, туго. Снаряды и патроны на исходе, а кое у кого в «пороховницах» и вовсе пусто. Но как бы то ни было, а товарищей выручать надо. Тем более что помощь запросил сам командир дивизии… К тому времени, как Артем подоспел к месту событий, от двадцати «лавочек» в строю осталось только двенадцать машин. И у немцев столько же. В количественном отношении группы сравнялись. Но за немцем качество атак и сила боевого духа. Еще немного, и от советской группы останутся одни лишь головешки. Одиннадцать «Яков» решили исход сражения. Они набросились на немцев с высоты и со стороны солнца. Судя по всему, тех предупредили о появлении и опасном маневре противника. Но, видимо, предупреждение несколько припозднилось – при уходе от атаки «фоккеры» не смогли сохранить порядок в своих рядах, бросились врассыпную. Но боевой счет эскадрильи больше не пополнился. Как правило, самой эффектной бывает первая атака, а там как повезет. Летчикам Артема не повезло. Ни одного сбитого вдогон самолета. Но и потерь нет. И главное, выполнена боевая задача. Эскадрилья Артема выдержала сразу два боя. Две победы. Сбито семь «фоккеров», потерян один «Як». Хорошо было бы обойтись без потерь, но на войне так не бывает, тем более если это война с немцем, будь он не ладен… Артем привел группу на аэродром. Два боя, а в баках еще плещется горючее. Вот что значит – дальний фронтовой истребитель. Зато силы у летчиков на исходе. Моральное и физическое напряжение измотало всех до невозможности. Пилоты вываливались из машин, падали на траву и лежали, не в силах пошевелиться. И только Артем остался на ногах. Он тоже устал, страшно устал. Но у него особой прочности закалка. Полученная в жарких боях сорок первого и сорок второго. Вот когда было по-настоящему тяжело. Каждый день по два-три боевых вылета, и это как минимум. А когда по максимуму… Мало кто выжил после таких максимумов. Летчики гибли пачками. И Артем должен благодарить Бога за то, что Он вывел его из этого ада живым. Штрафбат, разжалование… Чепуха. Главное, что он жив… К исходу пятого июня враг смог продвинуться в глубь нашей обороны всего на шесть-восемь километров и то лишь в направлении главного удара. Рано утром шестого июня в небо поднялись сто сорок советских штурмовиков и бомбардировщиков. Под прикрытием истребителей. Артем слышал про новое советское оружие – противотанковые кумулятивные авиабомбы. Но в действии увидел их только сегодня. Бомбы «прилипали» к броне немецких танков и прожигали ее насквозь. Около двух десятков танков было уничтожено. Ничто не поднимает так боевой дух солдата, как вид горящих вражеских машин. Артем не слышал криков «ура», но улавливал идущие снизу волны боевой разрушительной энергии… И тут же он уловил волны другой, отрицательной полярности. Они шли откуда-то сверху… Так и есть, в небе появились «фоккеры»… Майор Зверев сам должен был вести в бой четырнадцать самолетов своего полка. Но он понимал, что при всем желании не справится с задачей лучше, чем Артем. Он и его зам тоже были в воздухе. Но действовали автономно. Атаку немецких истребителей отражал младший лейтенант Гудимов. И сделал он это блестяще. Восьмерка «фоккеров» так и не смогла приблизиться к прикрываемым штурмовикам. Зато две машины смогли приблизиться к атакующим наземным войскам, но так чтобы разлететься на куски в их расположении. Одного «фоккера» сбил Зверев. – Третий! Третий! Я его сбил! Он горит! Падает!.. – восторженно кричал он в эфир. Когда-то еще давно, на третьем курсе училища, Вася Зверь вернулся из увольнения с сияющей от восторга рожей. С неменьшим восторгом рассказывал он Артему, как в первый в своей жизни раз переспал с чудесной, по его личному мнению, женщиной. И сейчас в его словах звучал все тот же курсантский восторг. Хотя это уже был не первый, а девятый самолет на его личном боевом счету. Немало. Но баб он осчастливил больше… – Третий! Задание выполнено! Возвращаемся домой! – донеслось с командного пункта. И еще чей-то голос: – Колите дырку, третий! Первым номером был Зверев. Артем всего лишь третий. Но он командир группы, к нему обращались как к старшему… В упорных оборонительно-наступательных боях советские войска удержали свои позиции. Измотали противника. Наступательный порыв немецко-фашистских армий заметно ослаб. К десятому июля авиация люфтваффе исчерпала свой моральный и физический ресурс. Советские истребители захватили и прочно удерживали господство в воздухе. В этих боях летчики шестнадцатой воздушной армии сбили более пятисот самолетов противника, двадцать девять из которых были записаны на счет эскадрильи младшего лейтенанта Гудимова. Двенадцатого июля советские войска перешли в наступление на орловском направлении. За восемь дней операции армии Западного фронта продвинулись на семьдесят километров, не отставал и Брянский фронт. Создались благоприятные условия для окружения противника в районе Болхова. Но не все было так просто. Гитлеровцы произвели перегруппировку сил и нанесли мощный контрудар, что позволило им склонить чашу весов в свою пользу. Ставка Верховного Главнокомандования ввела в сражение крупные резервы. Участвовали в сражении и войска Центрального фронта при поддержке шестнадцатой воздушной армии. Для полка майора Зверева снова настали жаркие дни… Восемнадцатого августа наступление на орловском направлении было закончено. Гитлеровская армия потерпела очередное сокрушительное поражение. Все попытки немцев вернуть утраченную инициативу не увенчалось успехом. Господство в воздухе осталось за советской авиацией… А наступление продолжалось. Младший лейтенант Гудимов продолжал командовать эскадрильей. Командование Центрального фронта получило задачу развивать наступление на Гомель. Шестнадцатая армия готовилась поддерживать наступающие войска… |
||
|