"Сбрось подругу с пьедестала" - читать интересную книгу автора (Колычев Владимир)Глава 15Булат был не в духе. Целых три недели они не виделись. Должен был он соскучиться по ней. Но почему-то не рад их встрече. – Что случилось? – с тревогой посмотрела на него Люба. Ох, как не нравилось ей его настроение. Не по себе ей от того, что он был темнее тучи. – Ничего, – буркнул он. И отвел в сторону взгляд. – А чего такой хмурый? – Устал… С дороги… Люба догадывалась, что дорога и усталость здесь ни при чем. Но взялась снять с него усталость. – Снимай рубашку! Она уложила его на кровать животом вниз. Сама разделась догола. Таковы правила – эротический массаж нужно делать в обнаженном виде. Распустила волосы – они также должны участвовать в процессе. Взяла ароматическое масло с расслабляющим эффектом розмарина. Оседлала замершее в ожидании прикосновений тело. Легкими движениями пальцев растерла маслом все тело. Это еще не массаж, это расслабляющая прелюдия. Легкие прикосновения, энергетические потоки должны превратить тело мужчины в одну сплошную эрогенную зону… Массаж начался с головы. Кожа под волосами, уши особенно чувствительны к легким и нежным поглаживаниям. А если еще шептать на ухо что-то неприличное, сопровождая слова жарким дыханием… Люба не знала, чем именно расстроен Булат. Но своим мастерством она сумела отключить его голову, сняла с него напряжение, заставила млеть от удовольствия. Голова, шея, плечи… Все ниже и ниже. В конце концов она добралась до места назначения, после чего последовал бурный финал… Она умела доводить Булата до наивысшей точки кипения. Умела добиваться, чтобы пар выпускался с такой силой, что после выброса он долго не мог прийти в себя. Но сегодня он на удивление быстро вернулся к реальности. – Хорошо – А чего тогда такой мрачный? – Тебе со мной нравится? – Глупый вопрос, конечно, да. – А с ним тоже нравится? – С кем, с ним? – внутренне встрепенулась Люба. – С Фимом! – С Фимом?! – похолодела она. – Что, не знаешь такого? – нехорошо усмехнулся Булат. – Как же не знаю… Он меня в притон продал. Из которого потом Аслан меня вытащил… Я же тебе про него говорила… – Так это и есть тот самый Фим… – ничуть не изменился в лице Булат. – Что у тебя с ним было? – Что, что, любила я его… – И сейчас любишь? – Сама себе не верю, но в душе у меня к нему ничего нет. Ничего!.. – Ты сама себе не веришь, а хочешь, чтобы я тебе поверил… – Что-то я не пойму, с какой это радости ты этот разговор завел? – Да есть радость… Большая радость, – презрительно ухмыльнулся он. Поднялся в постели, перепоясался полотенцем и вышел из комнаты. Минуты через три вернулся. Бросил на кровать большой конверт из упаковочной бумаги. – Полюбуйся! Из конверта Люба извлекла кипу фотографий. У нее захолодело внутри, когда она увидела первый снимок. Она и Фим в постели – он внизу, она наверху. Качество фотографии плохое, но ее нетрудно опознать и Фима тоже. Еще несколько снимков из той же серии, и все того же низкого качества. Как будто с видео переснято. Интерьер знакомый – родительский дом Фима. Это была их первая встреча… Да, он тогда действовал по заданию Леськи, поэтому и снимал все на видеокамеру. Но почему эти кадры всплыли только сейчас?.. Люба готова была оправдаться перед Булатом. Ведь Но следующие фотографии были совсем свежие. Люба и Фим сняты на фоне здания, которое арендовал Макеев под свою фирму. Всего два снимка, и крамолы вроде бы никакой. Они просто стоят, о чем-то говорят. И на ее лице нет признаков антипатии к Фиму. В правом нижнем углу фотографий отпечатана дата полутора-недельной давности. Эти снимки были всего лишь прикормкой для Булата. Далее шла откровенная крамола. Снова Фим, и снова Люба. Откровенная порнография. Качество снимков не самое лучшее. Даже хуже, чем первая серия. Но и здесь Люба подлежала опознанию. И на этих фотографиях дата, время. Оказывается, Фим и Люба безобразничали в постели каких-то три дня назад… Но ведь не было ничего. Абсолютно ничего не было! – И что это такое? – через силу выдавила она. – А это у тебя спросить надо! – уничтожающе посмотрел на нее Булат. – Откуда это у тебя? – А это, моя дорогая, называется шантаж. Я с дороги в офис заехал. А там сюрприз. Конверт этот и сопроводиловка. Короче, если я не заплачу пятьдесят тысяч долларов, то эти фотографии станут достоянием прессы. Ты же у нас звезда! – Ничего не пойму. Шантажировать меня должны были. Чтобы ты ничего не узнал… – А я, как видишь, узнал… Видно, думают, что я и без того знаю о твоих выкрутасах. Думают, что я буду платить, лишь бы скандала не было… – Кто думает? От кого этот конверт? – Не знаю. Обратного адресата не было. Написали, что свяжутся со мной дополнительно… Булат не знал, откуда эта грязь. Зато Люба была уверена, что здесь без Леськи не обошлось. Фим ее предупреждал… Сам предупреждал, сам же в очередной раз и подставил Любу. Снова хотел ее в постель затащить. Не получилось. Тогда в ход пошла фальшивка. – Булат, ты только не горячись. Клянусь, я ни в чем перед тобой не виновата! Люба боялась потерять его. Но еще больше боялась потерять его по воле подлой Леськи. Однажды она уже смогла развести ее с Рэмом. Теперь вот удар нанесен по ее союзу с Булатом. Расчет прост: нет спонсора, нет карьеры. Любой ценой Леська стремилась выбить почву из-под ее ног… Никак не успокоится сука… – А в чем ты передо мной виновата? – глумливо усмехнулся Булат. – Подумаешь, переспала на стороне… – Так ведь не было ничего!.. Вернее, было, но давно… Вот здесь правда… – Она ткнула пальцем в первую фотографию. – Но я тебя тогда еще не знала… Но Леська уже охотилась за мной. Со свету меня сжить хотела… Булат слушал ее с таким видом, как будто она несла какой-то бред. – Какая Леська? – Долгая история… Я уже о ней забыла… А тут Фим появился. Сказал, что любит меня, сказал, что снова хочет со мной жить… – А ты и рада! – презрительно скривился Булат. – В том-то и дело, что нет! Я его послала далеко-далеко… Я сразу поняла, что это снова Леська… Как знала, что добром это не закончится… Да ты посмотри, мы просто разговариваем с Фимом. Просто разговариваем, ничего нет!.. А это – чистейшей воды фотомонтаж! Люба хотела ткнуть пальцем в последнюю фотографию, но с отвращением отдернула руку. – Не было у меня с Фимом ничего. Не было!.. В этот день, в это время… Люба задумалась. Чем она в это время занималась?.. Да, в танцевальной студии была. Занятия закончились, и она отправилась домой… Домой она в это время ехала. Но как это Булату доказать? Да и надо ли доказывать? Дело в том, что календарь в фотокамере можно поставить на какое угодно число и время. Плюс-минус минута, час, день, неделя, месяц… Но даже если это фото двухгодичной давности, то не факт, что под Фимом выгибается она. Интерьер комнаты совершено незнакомый. Да и не было на ней тогда сережек в форме капель… А сережки эти подарил ей Булат. И в кадре они есть. Но ведь это могла быть дешевая подделка, которую от подлинника на фотографии не отличит никакой эксперт. Все продумала Леська. Мразь!.. – Ну чего замолчала? – подстегнул ее Булат. – Я только одно могу сказать, не было ничего. Не было!.. Это фальсификация, фотомонтаж… – По дороге я в фотостудию заезжал. Специалист эти снимки смотрел. Это не фотомонтаж!.. – Тогда я не знаю, что это! – в отчаянии схватилась за голову Люба. – Зато я знаю. Блуд это! Натуральный блуд!.. Люба, мы же договаривались с тобой. Если ты хочешь уйти к другому мужчине, ты должна сказать мне об этом. Ты освобождаешь эту квартиру, возвращаешь мне деньги, которые я вложил в твою раскрутку, и мы расходимся, как в море корабли… – Но… – начала было Люба. Но Булат ее перебил: – Что, ты не можешь вернуть мне деньги? Зачем ты тогда спала с этим идиотом? Надо было найти себе мужика побогаче… – Не искала я никого… Я ждала тебя. Я хотела рассказать тебе, что меня хотят смешать с грязью… – Ты могла бы позвонить. – Я не думала, что все случится так быстро… – Но ведь случилось. Ты встретила свою любовь, тряхнула стариной, так сказать… – Булат, но ты же сам не веришь, что я могла тебе изменить? – Раньше не верил, сейчас верю… Сколько времени тебе нужно, чтобы освободить жилплощадь? – Булат! – Деньги пока можешь не возвращать. Но через полгода будь добра отдать все до последнего цента. Так уж и быть, проценты с тебя брать не буду… – Булат, ну давай разберемся! – взвыла Люба. Но с тем же успехом она могла обращаться к глухому слепцу. – Давай разберемся, – кивнул он. – Так сейчас… Ладно, мелочиться не будем. Отдашь всего триста тысяч долларов. И свой джип тоже отдашь… – Булат, ты меня унижаешь! – Была бы ты моей женой, тебя бы забросали камнями, как подлую тварь! – Ты меня унизил, Булат… Рано или поздно ты узнаешь, что я тебе не изменяла. Даже если это случится рано, то все равно будет поздно. Ты уже ничего не изменишь. Ты не сможешь вернуть меня обратно. Так было с Фимом. Так будет и с тобой… А деньги я тебе верну, можешь не сомневаться! У Булата еще было время на раздумье. Пока она собирала вещи, у него еще была возможность остановить ее, вернуть обратно. Но он не сделал этого. И вместо прощания молча сунул ей в руку конверт с компрометирующими фотографиями… Она ушла, хлопнув дверью. Обратного пути нет… К хорошему привыкаешь быстро. Но можно привыкнуть и к плохому. Так и Люба уже привыкла к ударам судьбы. Сколько раз фортуна поворачивалась к ней лицом, и столько же раз Леська разворачивала ее к ней другим местом. Но Люба уже привыкла и к тому, что за черной полосой в жизни обязательно должна последовать светлая. И на этот раз она не собиралась ждать у моря погоды. На Бога надейся, но сам не плошай. Именно поэтому сегодня она надела откровенно соблазнительное платье, отчего у Макеева замаслились глазки. – Герман Альбертович, помните, вы как-то сказали, что сами готовы вкладывать в меня свой талант, если вдруг Булат Анзорович откажется от меня… Она нарочно заменила слово «деньги» «талантом». И не только потому, что эти слова иногда бывают синонимами. Лесть в таких случаях лишней не бывает. – А он что, отказался? – обеспокоился продюсер. – Да, но не по своей воле. Его заставили… – Кто? – Скажем так, я стала жертвой интриг… Говорили мне, что в музыкальном мире это случается. Я не очень верила, но… – Так, с этого места, пожалуйста, поподробней… – Если можно, сначала вопрос… Есть такой товарищ, Фим Речной. Он сказал, что вы собираетесь его продюсировать… – Фим Речной?!.. Да, в этом парне что-то есть. Хотя до совершенства далеко. Но кто мне скажет, где в этом мире совершенство… Даже не знаю, браться за него или нет. Есть много «за» в его пользу. Но еще больше «против»… А чего он это тебя интересует? Что, нравится?.. – Нравился. Когда-то. Даже любовь была… Мы же из одного города… Когда-то он был музыкантом, а я была его поклонницей. Теперь я восходящая звезда, а он пока никто. Мне-то все равно, но ему это не нравится… В общем… Люба выложила на стол самую скромную фотографию из коллекции двухгодичной давности. Но Макееву хватило и этого, чтобы возбудиться. Женская интуиция подсказывала ей, что этот снимок содержит скорее «плюс» для нее, нежели «минус». – Оу! – воскликнул Макеев. – Что это такое? – Что-то вроде домашнего архива. Но Фим, я так поняла, решил сделать это фото достоянием общественности… Короче говоря, эта фотография попала в руки Булата. А вы же знаете, кровь у него горячая. Ему все равно, что это все было до него… – Но ведь было. – А я что, похожа на девственницу? – кокетливо повела бровью Люба. – Я бы не сказал… Женщина вправе выбирать, с кем и как ей быть… Но как же так, ты и этот Фим Речной?.. Знаешь, я не очень верю в совпадения. Но ты у меня, и он до меня почти достучался… – Так он и не стал бы к вам стучаться, если бы мной занимался другой продюсер. Он по моему следу на вас вышел… – Теперь ясно… И что же, он отдал эту фотографию Булату Анзоровичу? – Не берусь утверждать, что именно он передал снимок, но больше некому… Про Лесю Люба рассказывать не стала. Долгая история, да и неправдоподобная какая-то. Безумная одноклассница мстит ей на каждом шагу. Мексиканские страсти какие-то… Но Фима она сдала без всякого зазрения совести. Око за око… Хотя еще не известно, чем это все обернется. Но Люба почему-то была уверена, что Макеев примет ее сторону. – И зачем это ему нужно? – А чтобы лишить меня финансирования. По ее мнению, эта версия была самой убедительной. – Меня задвинуть, а самому взлететь. Видимо, на его взгляд, в этом заключено торжество справедливости. К тому же меньше народу – больше кислороду. Говоря иначе, чем меньше у вас проектов, тем у него больше шансов попасть к вам в обойму… – Что ж, тогда придется ему сказать, что я сволочами не занимаюсь… – повелся Макеев. – Хотя нет, ничего я говорить ему не буду. Просто заверну его проект… и пошлю Фима к черту. – А меня? – с лукавой искоркой во взгляде спросила Люба. – Любонька, ты сводишь меня с ума!.. Петь ты можешь, в этом никто не сомневается. Танцуешь неплохо… Да, я говорил, что готов заниматься тобою дальше. Без всяких там Булатов… Но я заметил, что, когда Акрамов тебя финансировал, ты как бы плыла по течению. Выгорит проект – хорошо, сдохнет – ничего страшного, и без того неплохо кормят. Но сейчас от тебя требуется… Я должен потребовать от тебя целеустремленности, готовности к самопожертвованию… – Что вы имеете в виду? – Прежде всего самозабвенное желание стать «звездой». Поверь, это наиважнейший критерий в отборе претендентов… – Я хочу… Герман Альбертович, я очень хочу стать «звездой»!.. Люба многозначительно провела пальчиками по кромке декольте, как бы в задумчивости остановила их в ложбинке бюста. – Да, я вижу… Только вот как нам быть с этим снимком… Он тоже провел пальчиками по ее груди. Но на фотографии. – Можно сделать ремикс. – То есть? – То же самое, но с вами в главной роли… Только нужно ли это? – Думаю, что необязательно. – Что ж, вам видней. Не хотите со мной нежно дружить, не надо… – Ну как это не хочу дружить? – встрепенулся Макеев. – Хочу. Очень хочу!.. Дело в другом! Этот снимок может оказаться в каком-нибудь желтом журнале… – Вы думаете, это поставит на мне крест? – Скорее, наоборот! Это же реклама! Бесплатный пиар!.. Ха, бесплатный! Журналюгам еще и заплатить придется, чтобы это фото засветилось в прессе… – Надеюсь, вы не станете им платить? – Нет… И даром не отдам… Но Фим может вывесить это фото на порносайт… – Это плохо? – А кто поверит, что это настоящие снимки? Знаешь, надо будет тебе фотосессию в «Плэйбое» организовать. Так, без особых откровений, чтобы все на грани, так сказать. Мы сами разместим эти фото в Интернете, в рубрике «голые звезды». И если там же появится этот срам… – Макеев двумя пальцами взял компрометирующую фотографию и сунул ее в бумагорезочный шредер. – Так вот, если этот срам появится на фоне твоей официальной, так сказать, фотосессии, тогда его точно примут за фотомонтаж. Знала бы ты, сколько в Интернете порно с участием наших и мировых звезд. И никто не раздувает из этого скандала… Так что не переживай, ничего страшного в этой грязи нет… – А фотосессию когда будем делать? Всем своим видом Люба давала понять, что готова приступить к ней прямо сейчас. И совсем не будет возражать, если фотографом будем сам Герман Альбертович. – Можно сделать пробные снимки… Она подала ему мысль, а он вцепился в нее обеими руками. – У меня и время свободное есть. И фотокамера супер… Макеев показал взглядом на дверь, за которой начиналась комната отдыха. – Давайте попробуем! – многообещающе улыбнулась Люба. И грациозно поднялась со своего места. Она прекрасно знала, зачем и ради чего делает «Фотосессия» заняла часа три, не меньше. Вроде бы и не так много. Но учитывая занятость Макеева, можно было сказать, что он позабыл обо всем на свете ради нее. Это, конечно же, не так. Он добился своего, и его половой интерес уже стремится к нулю. Такой уж он непостоянный. Но Люба не очень-то и хотела продолжения романа. Главное, чтобы он продолжал иметь ее в виду в сугубо деловом плане. А этот интерес пока что еще был. Перед расставанием он клятвенно заверил, что завтра же они приступят к записи третьей песни. И еще испросил разрешения как-нибудь заглянуть к ней домой на огонек – посмотреть, как она устроилась на новом месте. И еще денег дал, чтобы оплатить съемную квартиру, за которую она уже и без того рассчиталась. Как-нибудь заглянуть, то есть если будет время и останется желание. Разумеется, Люба разрешила. Она же свободная женщина… Она вышла из офиса, по привычке свернула в сторону автостоянки, но вспомнила, что машины у нее больше нет. Зато есть деньги. Личных сбережений что-то около пяти тысяч долларов. И еще Макеев пару зеленых штук на бедность дал. Надо было такси заказать. Ладно, до станции метро рукой подать, а там частника поймает. И в Северное Бутово. Окраина, но и там цены на квартиры очень сердитые. Москва есть Москва… – Любонька! – услышала она радостный голос. Повернула голову вправо – увидела Фима. Встала как вкопанная. Она была потрясена его наглостью. На пару с Леськой измазал ее грязью, а ведет себя так, как будто ничего не произошло. Идет к ней, рот до ушей, глаза сияют… Подонок! – Ты чего, как не живая? – останавливаясь, спросил он. Видит, что ей не по себе. Но продолжает улыбаться… Ну да, он же добился своего. Что ж, и она своего добилась. – Да вот, расстроена, – усмехнулась Люба. – Чем? – А тем, что Макеев тебя видеть больше не хочет. – Не понял! – сошел с лица Фим. – А чего тут непонятного? Сказал, что ты дрянь и твои песни тоже дрянь… – Ты что-то путаешь. – А ты ничего не напутал?.. Зачем ты это сделал? – Что сделал? – А то ты не знаешь… Да, передай Леське мое спасибо. Надоел мне Булат Анзорович. Я давно уйти от него хотела, да все повода не было… За фотографии ей спасибо. Ловко она все провернула… – Ничего не понимаю, – ошарашенно мотнул головой Фим. – Чего уж тут непонятного? С Булатом мы расстались, спасибо вам с Леськой. Но моя песенка не спета. Я и дальше петь буду. А вот ты, мой дорогой, в пролете! Да ты не расстраивайся, как шестерил перед Леськой, так и дальше шестерить будешь. У тебя это хорошо получается. Лучше, чем на сцене… Фим продолжал смотреть на нее, как баран на новые ворота. – Ты о каких фотографиях говоришь? Ушла от Булата, а мы с Леськой здесь при чем?.. Так, погоди, фотографии случайно не с видео? – Ну вот, ты и сам прекрасно все знаешь. И хватит дурака валять… – На этих фото мы с тобой, да? Как ни старалась Люба удержать себя в руках, все же она скатилась на грань истерики. – Да, мы с тобой! – чуть ли не закричала она. – Там еще щеки твои! – Какие щеки? – Одна правая! Она размахнулась и ударила его по правой щеке. – А другая левая! И вторая попытка, слева, увенчалась успехом. Ошеломленный Фим подался назад, тряхнул головой. – Ты что, сдурела? – Да пошел ты, козел! Люба резко повернулась к нему спиной и быстрым шагом направилась к станции метро. Видеть она этого урода больше не могла… |
||
|