Глава двадцать седьмая

1

Ролан сама серьезность. И пацаны дружно кивают.

– Да о чем разговор, командир, сделаем все, как надо!

Председатель сельсовета достал их своей настойчивостью. Коровник ему приспичило строить. Братву напрячь хочет. За жалкие гроши. Но ведь сами виноваты. Назвались груздями, а в кузов лезть неохота.

– Сделаем, сделаем! – передразнил Ролана мужик. – Второй месяц талдычите...

– Так это, батя, снег же был. Какая стройка по снегу, ты сам подумай.

– Снег... Сошел уже снег.

– Ну а земля? Рано еще фундамент класть. Подсохнуть должно...

– И земля подсохла. И материалы есть... Если не хотите, так и скажите...

– Как это не хотим? А что мы, по-твоему, тогда здесь делаем?

– Вот и я не знаю, что вы здесь делаете. Шабашники, а работать не хотите... И вообще...

– Что вообще? – насторожился Ролан.

– Да машина у вас уж больно хороша для нашей глуши. На такую шабашками не заработать...

– А мы заработали. За прошлый сезон...

– Что-то не верится... Ну да ладно, чай, глянем, какие вы работнички...

– Глянешь, глянешь, батя. Завтра начнем, вот увидишь... Может, первака с нами тяпнешь, а?

– Да некогда мне. – Мужик натужно поднялся со своего места. – Среда сегодня, чай, не праздник. И работы много...

– Ну не хочешь, не надо. А мы дернем. Ну а завтра на работу...

Председатель был маленького роста. Ему даже голову нагибать не пришлось, чтобы всунуться в низкий дверной проем. В деревенских избах так нарочно задумано, чтобы тепла зимой за порог меньше уходило.

– Принесла нелегкая, – буркнул Бородай.

– Сдается мне, что этот мухомор фишку просек, – недовольно сказал Петруха. – Въезжает, что никакие мы не шабашники...

– Как это не шабашники? – ухмыльнулся Лиман. – А шабаши у нас кто устраивает, а?

– Ага, со старыми ведьмами, – хмыкнул Ролан.

Деревня Плужь находилась в трех сотнях километрах от Черноземска. Вроде бы и глушь колхозная, а народу здесь не так уж и мало. Но в основном бабы за сорок. Мужики все наперечет. Молодежи кот наплакал. Еще не вымерла деревня, но все к тому шло.

С жильем проблем не возникло. Председатель сельсовета сам показал Ролану на лучшую из брошенных изб. Поверил, что шабашники к нему приехали. Радости-то было... А хрена, работать никто не собирался. Хотя хату подремонтировали. Двери укрепили, стекла вставили, печь перебрали, все такое. Ну, еще и бабам помогали. Не всем, конечно, а тем, кто того стоил. Дров там наколоть...

Ролану приглянулась тридцатишестилетняя вдова Катюха. До той же Венеры ей далеко. Но на личико вроде бы ничего, и формы не очень расплывшиеся. Жаркая, любвеобильная. В общем, доставила она Ролану немало приятных моментов. Но у него и в мыслях нет жениться на ней. А она только и ждет, чтобы он предложение ей сделал. Запарила его своими намеками...

Но больше всего повезло Петрухе. Самую лучшую на деревне охмурил – двадцатилетнюю Любку. Девка из города к матери вернулась, с ребенком на руках. Ничего бабенка. Не красавица, но и не третий сорт. Петруха три дня ее обхаживал. В конце концов добился своего. Похаживает к ней. Но и о других не забывает. Настоящий деревенский пахарь. Пашет баб почти без всякого разбора. Для него что двадцать лет, что пятьдесят. Однажды по пьяной лавке всех своих баб в хату пригласил. Сначала все мирно было. Ели, пили. А потом выяснение отношений началось. Настоящий шабаш...

Не сказать, что жизнь в деревне – кайф. Но были нескучные моменты.

– Дергать отсюда нужно, – сказал Лиман. – Снег сошел, дороги просохли, как бы участковый не нагрянул. Мочить ведь придется. А это волна...

– Волну нам поднимать нельзя, – кивнул Ролан. – И вообще, сворачиваться нужно...

– Может, лучше мухомору башку свернем, чтобы не припахивал? – спросил Петруха. – По-тихому, и в речку. Он рыбалить любит. Пусть народ думает, что его сом утащил в речку...

– Что, уезжать не хоца?

– Так нормально же... Скоро лето. Народ из города потянется – молодухи будут...

– А может, лучше мы в город, к молодухам?

– Да можно и так, – без особого желания согласился Петруха.

Как и все, он прекрасно понимал, что в Черноземске появляться опасно. Менты их, сто пудов, ищут. А может, и братва подряглась... Но хочешь не хочешь, а надо было возвращаться по душу Волока. Тем более что Ролан этого хотел. Должен же был кто-то ответить за его порушенную жизнь...

2

В Черноземск Волок возвращался на своем личном самолете. Старый добрый «Як-40». Самая надежная машина. А после капитального ремонта с элементами модернизации этот самолет стал еще надежней. Внутри как в лучших салонах – комната отдыха, личный кабинет со всеми офисными и телекоммуникационными наворотами.

У Волока было много денег. Очень много. А скоро их станет еще больше. Правительство уверенно держит курс на обогащение монополистов. На корню душится не только мелкий, но и средний бизнес. Цены растут, богатые богатеют... Ну так не зря же они, эти богатые, в Думе заседают. Не зря же с крутыми чиновниками дружбу водят – на взаимовыгодной основе, разумеется. В Кремле такая мафия, что воры со своим «общаком» и рядом не стоят. Волок – всего лишь одно из множества щупалец этого гигантского спрута. На том и строится его могущество. Здесь, в Черноземске, он – царь и бог. Даже смешно подумать, что какой-то Гордей пытался задвинуть его с помощью какого-то Тихона...

Но смешно было думать о том с высоты величия, которой достиг Волок. И с высоты полета, на которую вознес его самолет... Но когда машина коснулась колесами бетонки аэропорта, под ложечкой у Волока неприятно засосало. Все правильно, Тихон – никто, грязь под ногами. Но как ни крути, у него был момент, чтобы расправиться с Волоком. Достаточно было направить самолетик с пластидом на него, а не на Дробилина. Тогда бы сейчас он гнил в гробу с оторванной головой под мышкой...

Но Тихона сейчас в городе нет. Менты его искали, все охранные предприятия работали по нему. Но не нашли его, как сквозь землю со своими ублюдками провалился. Может, за границу слинял, может, прячется где-нибудь на необъятных российских просторах. Но в любом случае в Черноземске он не появится. Зачем ему совать голову в полымя? Гордея-то уже нет, все кореша его воровские или на зоне, или в преисподней. Нет смысла исполнять заказ... Разве что из личной мести...

Из аэропорта Волок уезжал под сильной охраной. Три совершенно одинаковых джипа. Мигалки, скорость от ста и выше... И дом под надежной охраной. Забор, видеонаблюдение, системы лазерной сигнализации. Дюжина бойцов из подконтрольного ему охранного предприятия. И еще два ментовских наряда – омоновцы в брониках и с автоматами. Мышь мимо не проскользнет. И самолет не пролетит. За воздухом тоже ведется наблюдение...

В последнее время Волок прибывал домой без предупреждения. Мало ли что, вдруг утечка информации... Вряд ли на него кто-то сейчас охотится, но предосторожность никогда не бывает излишней.

Аврора его не ждала. Поэтому была на работе. Три часа пополудни. Раннее для нее время. Сын в частной школе, дочь дома под присмотром воспитательницы. У них сейчас прогулка после тихого часа. Волок беспокоить их не стал. Поднялся в спальный сектор – так он называл своеобразный дом в доме. Холл с зимним садом, кабинет, четыре спальни. Посторонним вход строго-настрого запрещен. Прислуга и охрана – только по вызову.

Волок плюхнулся на диван. Есть не хотелось. В самолете пообедал. Он включил телевизор. Новости. Госдума приняла во втором чтении... Надоело. Детективный сериал. Ерунда. Спорт – художественная гимнастика. Это интересно. Спортсменки – совсем еще девочки. Фигурки угловатые, неоформившиеся. Но в том вся прелесть...

Последние дни были насыщены деловыми встречами. Сплошные напряги. Даже о сексе пришлось на время забыть. Но сейчас другое дело. Расслабляющая домашняя обстановка, отсутствие жены. Долгое воздержание и созерцание юных тел на экране телевизора воспалили воображение. Волок вспомнил, что давно не видел Настю. А у нее такое же юное тело. Только спортсменок можно избавлять от одежд лишь глазами, а эту девчонку можно раздеть реально...

Настю он застал в гостевом секторе на третьем этаже. Именно здесь он уже имел однажды удовольствие... Девчонка ловко орудовала пылесосом. Темное платье с подолом ниже колен, белый фартук, дешевые колготы, стремные туфли на низком каблуке. Но как бы то ни было, эта белокурая Золушка выглядела очень сексуально.

Встроенная в стену система работала бесшумно. Но Настя была так увлечена, что не заметила, как он подошел к ней вплотную. Не удержался – положил руки ей на талию, притянул к себе. Настя вырвалась из его объятий как ужаленная. Развернулась к нему лицом, попятилась. И трубу пылесоса держит так, как будто это копье. На лице гримаса ужаса.

– Ты чего пугаешься? – закрывая за собой дверь, удивленно спросил Волок. – Фредди Крюгера, что ли, увидела?

– Вы бы хоть сказали... А то сразу хватать...

Настя опустила трубу. Но страх с лица не сошел.

– Да ты так интересно стояла, что не смог удержаться... Как дела? В школу ходишь?

– Да, только что пришла.

– И сразу за работу. Это правильно. Маме нужно помогать... Сколько ты в месяц получаешь?

– Спасибо, очень хорошо.

– Я спрашиваю, сколько?

– Восемь тысяч.

– Почти триста долларов. Неплохо. И мама что-то около сорока, да? И живете на всем готовом...

– Спасибо вам большое за все!

Настя благодарила искренне, без всякой издевки. Но лицо у нее кислое – того и гляди, расплачется.

– Да нет, я не за благодарностью пришел. Спросить хотел. На квартиру еще не заработали?

– Нет...

– А тебе бы не помешала своя квартира. Через пару лет школу закончишь. В институт поступишь. Мама-то у нас останется. А ты в квартире жить будешь. Женихов будешь водить... Женихи-то есть, а?

– Нет.

– Такая красивая девочка, и нет женихов... Был бы я твоим ровесником, я бы за тобой как привязанный бегал...

– Вы и так бегаете, – сказала Настя и опустила голову.

– Ну что ты, я просто так пришел, поинтересоваться, как ты жива-здорова. Нормально все?

– Да, хорошо...

– Егорка не пристает?

– Нет.

– Вот он проказник, да?.. Весь в отца, правда?

– Он уже не пристает...

– А я пристаю, да?.. А что, если ты мне очень нравишься?

– Извините, мне нужно работать...

– Извини, но это мне решать, когда и как тебе работать... Ну чего ты как не родная?

Волок подошел к Насте, обнял ее за талию, притянул к себе. Она инстинктивно дернулась, но разум отказался от сопротивления. Она же умница, понимает, что строптивой быть себе дороже... Стоит, молчит. Жмется. Внутренне жмется. К Волоку же прижиматься не спешит. Нет в ней жаркого огня. Страх и холод.

– Нам же с тобой хорошо было, да?

Зато у него все горит.

– Плохо, – робко сказала она.

– Но ведь я извинился перед тобой. Денег дал...

– И обещали больше не приставать...

– Ну, мало ли что я обещал... Хочешь, я тебе еще денег дам? Тысячу долларов, а?

– Не надо.

– Ну почему не надо? Надо. Маме деньги отдашь. Будете дальше у нас работать. Дальше жить. Деньги копить. Через пару лет квартиру хорошую купите... А не будете работать, не будет и квартиры. И на работу вас больше никто не возьмет...

Это был тот самый запрещенный прием, который и в прошлый раз привел его к победе. Не хочет девчонка отдаваться за деньги. Зато боится подставить мать, которая очень дорожит своей работой...

Настя молчала. И только вздрогнула, когда он расстегнул «молнию» на ее платье.

– Я даже зарплату твоей маме подниму...

Он снял с нее передник. Платье Настя стащила сама. Через голову. С тяжким вздохом обреченной на заклание жертвы...

3

– Смотри, снова катится. Спортсменка, блин... Не, в натуре, клевая бикса! – восхищенно протянул Петруха.

– Кто о чем, а запорник о клизме, – хмыкнул Лиман.

– Ой, только не надо. Сам облизываешься. Думаешь, не вижу... Все я вижу. От меня ничего не скроешь...

Петруха ничуть не преувеличивал. Он и в самом деле все видел. Ночью пробрался к воротам, за которыми начинались владения Волока. Тайком, чтобы не заметили охранники, забрался на дерево, поставил видеокамеру, замаскировал ее. И теперь подступы к дому как на ладони. Совсем не обязательно быть на машине в непосредственной близости от ворот. Джип стоит в лесу, далеко от особняка. В салоне на коленях у Петрухи ноутбук раскрытый стоит, только что на экране промелькнула юная красотка на спортивном велосипеде. Легкая курточка, джинсы на бедрах, рюкзачок за спиной.

Позавчера в половине восьмого она выехала из дома на том же велике. И вчера то же самое и в то же время. Сегодня та же картинка. Только вчера-позавчера лицо у девчонки было радостное, глаза светились. А сегодня как будто кто-то умер у нее. Черного на ней ничего нет, но взгляд траурный... Изображение черно-белое, неустойчивое. Но видно, что малолетка чем-то убита...

– А почему ты думаешь, что это спортсменка? – спросил Ролан.

Фигурка у девчонки спортивная, не вопрос. И стиль вроде бы спортивный. Но ведь и вчера, и позавчера она вернулась в половине третьего. Не могла же она так долго колесить на велосипеде из спортивного интереса.

– Да он не о том думает, спортсменка она или нет, – ухмыльнулся Лиман. – Он думает, как бы педали вместе с ней покрутить...

– Надо будет, и покручу, – покосился на него Петруха.

– Вопрос, куда она крутит педали? Может, в школу?

– Может, в школу, может, пирожки бабке везет. Факт, что она одна едет, без охраны... – наконец Петруха сказал что-то по делу.

И, как всегда, попал точно в цель.

– А в лесу волки водятся, – продолжил за него Бородай.

И этот угадал ход мысли Ролана.

Из ворот особняка по утрам выезжали машины. По одной, по две. Все с затемненными окнами. Не так давно Петруха купил на радиорынке диск с базой данных ГИБДД. Так что можно было установить их принадлежность по номерам. Одна машина – новехонький «Мерседес» – принадлежала Авроре. Она уезжала на работу по утрам, в сопровождении джипа с охраной. И обратно возвращалась под прикрытием. Раньше за ней такого не наблюдалась. Может, сама киллеров боится, или муж настропалил...

Вчера около одиннадцати часов из ворот выехали три совершенно одинаковые машины. Около трех часов вернулись обратно. Их номеров в базе данных не было. Но можно было догадаться, что в одной из них находился Волок. Машины выехали из ворот на скорости, еще больше разогнались по прямой и унеслись в сторону города. И обратно гнали на всех парах. Если Волок был в одной из машин, то непонятно, в какой именно.

По обе стороны дороги лес. Но, похоже, машины бронированы, так что из автоматов их не взять. А гранатомета нет. При желании можно найти, но в какую машину стрелять?.. Фугас на дорогу положить? Но, опять же, непонятно, какую машину взрывать. Может, все разом? А если ни в одной из них нет Волока?.. Да и проблематично найти такое количество взрывчатки. К тому же асфальт на дороге идеально ровный. Даже зимние морозы его не взяли. Чтобы поставить мину, нужно ломать покрытие. А это не укроется от внимания охраны...

Хорошо бы проникнуть во двор особняка. Поставить камеру на дерево и наблюдать за домом. Но это нереально. Судя по всему, дом имеет два кольца ограждения. И охрана такая, что судьбу лучше не пытать...

Но ведь как-то же нужно оприходовать Волока. Давно пора поставить на гроб с его телом инвентарный номер... Только вот как подобраться к нему? У Ролана не было вариантов. Зато были серьезные ограничения в возможностях. Он уже встречался с Груздем. Узнал, что менты так упрятали Гордея в своих застенках, что ни слуху от него, ни духу. Может, и в живых-то нет. И большую часть людей из его окружения приняли. А вот Груздь уцелел. Уж не с ментами ли он заодно? Ролан, не будь дураком, сказал ему, что собирается продернуть в Питер, чтобы к финской границе поближе. Сказал и сделал ноги от греха подальше.

Словом, нет у него теперь никакой поддержки в городе. Не на кого теперь опереться. И в городе лучше не появляться. Возможно, Груздь проболтался о его визите. Возможно, Ролана теперь ищут с утроенной силой. Может быть, потому Аврора и таскает за собой охрану...

А вот юная красотка катается на велосипеде без всякой охраны. Кто она такая? Какое отношение имеет к Волоку? Что, если она имеет прямой к нему доступ?.. Эти вопросы не давали Ролану покоя.

– Надо бы посмотреть за ней, – сказал он. – Может, через нее на Волока сможем выйти?

– А может, Волок на нас через нее выйти хочет? – покачал головой Лиман. – Может, он знает, что мы где-то рядом? Может, девку пасут?.. Заглотим ее как ту наживку, а нас раз, и на кукан...

Лиман говорил дело. Волок хитер. Потому и жив до сих пор... Но согласиться с Лиманом значило согласиться с собственной глупостью и признать ум подчиненного. Может быть, Ролан был не прав, но упрямство взяло вверх над благоразумием.

– А я говорю, что нам эта девчонка нужна. Пасти ее будем...

– Да пропасем, не вариант, – кивнул Лиман. – Только осторожно надо...

– А кто сказал, что нужно лезть на рожон?

Дорога от особняка тянулась через лес к шоссе, которое вело к городу. На это шоссе по другой дороге и вырулил Бородай. Но девчонку найти не смог.

– Наверное, в сторону поселка уехала, – предположил он.

Недалеко от дома начиналась проселочная дорога, которая тянулась в сторону поселка. Больше никаких дорог до самого шоссе не было...

Бородай был двоечником в школе. Но арифметическую задачку типа из пункта А в пункт Б решил легко. Сообразил, что джип может передвигаться с гораздо большей скоростью, чем велосипед. И местность он неплохо знал. С шоссе свернул на дорогу, которая шла к поселку и на которую должна была выехать девчонка по своему короткому пути.

Он нагнал ее у самого указателя, за которым начинался поселок. С подсказки Ролана промчался мимо нее с такой скоростью и на таком близком растоянии, что воздушная волна опрокинула ее с обочины вместе с велосипедом.

А канава у дороги как на грех была широкой, полноводной. Погода на дворе по-весеннему теплая, но все же не май – вода холодная. Грязная. И глубокая. Девчонка слетела с велосипеда и ушла в эту холодную муть с головой.

Бородая тут же ударил по газам. Сдал назад. Ролан даже пожалел, что устроил девчонке раннее купание. Поэтому бросился ей на помощь.

Но девчонка сама выбралась на берег. Но не поднимается. Лежит, уткнувшись лицом в тухлую траву. И беззвучно рыдает. Мокрая до нитки. Волосы грязные, слипшиеся. Спина сотрясается от рыданий. А может, она просто мерзнет...

– Елы-палы, что ж мы натворили? – сокрушенно протянул Петруха.

И он тут как тут. Но Ролан его опередил. Сам взял девчонку на руки, легко оторвал от земли ее почти невесомое тело. Она не сопротивлялась. Казалось, она даже не понимает, что с ней происходит. Закрыла лицо руками и рыдает. Тело сотрясается как в лихорадке.

– Ты извини, пожалуйста, мы не хотели. Спешили очень...

Но девчонка даже не реагировала на его слова. И на него не смотрит. Какой-то очень сильный шок...

Ролан посадил «купальщицу» на заднее сиденье. Заставил ее снять с себя мокрую куртку. Закутал ее в свой кожан.

– Дима, включай обогрев на полную!

К Бородаю пришлось обращаться по имени. Чтобы девчонка не думала о них как об уголовниках. Да и клички нужно было скрывать.

Петруха достал велосипед из воды, кое-как засунул его в багажник. Хотел сесть на заднее сиденье рядом с девчонкой, но Ролан показал ему на свое переднее место. Не хотел он, чтобы этот развратник терся об нее...

– Ты уж извини, что так получилось, – обращаясь к ней, повинился он. – Спешили очень. А Диму мы накажем, чтобы не гонял как сумасшедший...

Но девчонка молчала. Дрожит, плачет, лицо по-прежнему руками закрывает. Аура обреченности вокруг нее. Как будто ей все равно, что с ней происходит, куда ее везут... Ролан вспомнил, какой вид был у нее вчера и какой он увидел ее, когда она выезжала из ворот дома... Какие-то проблемы у нее. И, видать, большие проблемы, по сравнению с которыми холодное купание сущий пустяк. Купание лишь еще сильней загнало ее в душевный ступор...

– Ты в школу ехала, да? – спросил Ролан.

Наконец-то она отреагировала. Не отрывая рук от лица, молча кивнула головой. Но рыдать прекратила.

– Тебя в школу отвезти?

Отрицательно мотнула головой.

– Может, домой? Где ты живешь?

Снова тот же жест.

– Нигде не живешь?

Она замотала головой и снова разрыдалась.

– Ну тогда с нами поехали...

Девчонка пожала плечами. Это могло означать только одно – ей все равно, что с ней будет.

– Поехали, не пожалеешь. У нас тепло. И молоко парное. Знаешь, какое вкусное?..

Вряд ли у Ролана появилась тяга к деревенской жизни. Но дом они сняли в деревне. Вернее, в большом селе в сорока километрах от города. По тому же направлению, где жил и Волок. Чтобы далеко не ходить.

Бородай лихо развернул машину на сто восемьдесят градусов и рванул в сторону шоссе.

– Извини, милая, но нам нужно тебя раздеть, – сказал Лиман.

Она испуганно дернулась, но тот постарался ее успокоить.

– Пойми, ты насквозь мокрая. Так и воспаление легких заработать можно...

И ведь успокоил. Девчонка позволила раздеть себя. Мокрая куртка уже лежала на велосипеде. Туда же полетела и футболка. Но Лиман не успокоился. Накрыл девчонку курткой, из-под нее снял лифчик. Тщательно его ощупал... Похоже, он в самом деле верит, что где-то в одежде спрятан «жучок».

Но не было ничего. А Лиман не унимался. Стянул с девчонки джинсы. Обследовал их. Ничего. Снял кроссовки, отодрал подошву, но электронной начинки не обнаружил. Рюкзак тоже ошмонал. Ничего такого, окромя школьных прибамбасов...

Трусики снимать с девчонки не стал. Хоть за это ему спасибо... Ролан вдруг понял, что ему очень жаль эту бедняжку. Понял, что невольно взял ее под свою – не дутую, а реальную – защиту... Лиман вовремя остановился, а то Ролан уже созревал для того, чтобы порвать его на части... Ну и ну!

Может, он чувствовал за собой вину, что дал Бородаю отмашку на нее... А может, она чем-то напоминала ему ту юную и беззащитную Аврору, с которой они когда-то были счастливы под одной крышей. Аврора тогда была чуть постарше этой девочки. И также нуждалась в его защите...

Бородай выехал на шоссе. Сбавил скорость. Девяносто километров в час – это предел. Нельзя привлекать к себе внимание ментов. Номера-то поддельные. И автоматы под сиденьями... Паленые автоматы, других не было...

Наконец они свернули на дорогу, с которой при старании можно было попасть в нужное село. Бородай нарочно выбрал окольный путь, чтобы сбить с толку возможных преследователей. Но их не было. Потому что за девчонкой не следили. Ролан был в этом уверен. Нет «клопов» – ни в одежде, ни на теле. Дотошный Лиман даже волосы исследовал. Ничего у нее не было. Даже сотового телефона. Может, не было такой игрушки вообще. А может, не носила с собой в поселковую школу из боязни, что отберут...

Наконец машина прибыла на место. Саманный, обшитый ветхой доской домик. Покосившийся забор, запущенный двор, три крохотные комнатушки. Из мебели только раздолбанный шкаф-буфет и две железные койки. Вместо стульев – ящики. Зато хижина стояла на самом отшибе. И через огороды в случае шухера всегда можно было уйти в лес и там затеряться. Если, конечно, не окружат...

Машину загнали в глубь двора, чтобы с улицы не было видно. Девчонку завели в дом. Куртка Ролана выглядела на ней как пальто с чужого плеча – настолько была велика.

Петруха горел желанием утешить потерпевшую. Но Ролан заставил его прополоскать ее одежду и вывесить на солнце. Лимана и Бородая поставил на шухер. Мало ли кто может подкрасться незаметно.

Ролан усадил девчонку на кровать в своей комнате. Куртку оставил на ней. И еще поверх накрыл одеялом.

– Может, скажешь, как тебя зовут?

– Настя... – выдавила она.

Она уже не плакала. И не закрывала лицо руками. Но взгляд ее тупо устремлен куда-то мимо Ролана. Лицо чумазое – грязь вперемешку со слезами, волосы в ужасном состоянии.

– Ты, Настя, извини, мы спешили очень. Поэтому ехали как чумные... А так мы люди неплохие. И тебе ничего плохого не сделаем. Сейчас одежду твою сполоснем, высушим. Домой тебя отвезем...

– У меня нет дома...

– Как, совсем нет?

– Нет...

– А живешь где?

– Живу... Но это не мой дом... Мне там плохо...

– Обижают?

– Да.

– Кто?

– Хозяин.

– У тебя хозяин есть?

– Да. Я у него работаю. Мама его детей воспитывает, а я по дому... Он сказал, что нас выгонит, если... Если...

Девчонка закрыла лицо руками, разрыдалась. Ролан подсел к ней, нежно обнял за плечи. Она не вырывалась. Более того, уронила голову на его плечо.

– Что, если?..

– Он хотел... Он хотел, чтобы я с ним спала...

– И поэтому ты не хочешь возвращаться к нему?

– Он... Он уже был со мной... Я его ненавижу... Я не хочу обратно...

Ролан все понял. Настя жила в доме у Волока. Его она считала своим хозяином. С ним она спала. И его ненавидела...

Поведение Волока его возмутило. Но это было какое-то спокойное возмущение. Ролан даже не вышел из себя. А чего колотиться? Он по-любому сделает этого урода. Заодно и за Настю спросит...

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать исполнилось...

– Сука он, твой хозяин... Голову бы ему открутить... Слушай, а давай подъедем к нему, а? Мы с ребятами боксеры, к первенству сейчас готовимся. Мы ему по голове настучим, чтобы малолеток не обижал...

– Не получится. У него охрана...

– Сколько охраны? Ну, придурок один, может, два...

– Не один. И не два... Их много. У них оружие...

– А он что, крутой?

– Да, депутат...

– Жена есть?

– Да... Аврора Ивановна хорошая. А муж у нее – сволочь. Житья от него нет... Вчера из Москвы вернулся. Жена была на работе, так он ко мне...

– Сволочь – это мягко сказано... Знаешь, тебе бы выпить чуть-чуть. Ну, водки. Чтобы согреться...

– Нет, я не хочу, – мотнула головой Настя.

– Тогда растереть тебя надо. Водкой... Только у нас такая проблема, женщин нет... Ничего, что-нибудь придумаем... Да, кстати, я молока тебе обещал, парного...

Ролан вышел во двор. Петруха развешивал на веревках мокрую одежду. На небе ни облачка, солнце теплое, ветерок – через пару часов все высохнет. Только погладить будет нечем: утюга нет.

– Петруха, дуй к свой подружке, – распорядился он. – Молока у нее возьмешь. И к нам приведешь...

– Зачем?

– Девчонку спиртом растереть надо.

– Так это, ты мне скажи, я сам ее разотру, – осклабился Петруха.

– Ты к ней даже близко не подходи, – набычился Ролан. – А то я тебя самого разотру. По стенке...

– Э-э, ты чего? – ухмыльнулся парень. – Влюбился, что ли?

Может, и влюбился.

– Не твое дело... Давай, шевели поршнями!

Петруха, как тот пострел, везде поспел. В первый же день на новом месте нашел вдовую молодуху лет тридцати. Баба деревенская, с коровой. У нее заночевал, а поутру нарисовался – с кринкой теплого парного молока.

Петруха не заставил себя долго ждать. Вернулся со своей пышногрудой Люськой. И банку молока принес. Только оно успело остыть после утренней дойки. Пришлось ставить его на плиту. Просто горячего молока попить тоже в кайф... Ролан поймал себя на мысли, что готов цацкаться с Настей как с малым дитем.

Люська растерла девчонку водкой. И умыться ей помогла. Ролан напоил ее молоком и уложил в постель.

– Спасибо, – блаженно закрывая глаза, поблагодарила она.

Как бальзамом душу окропила.

Ролан хотел уйти, но Настя его не пустила.

– Посиди со мной, – попросила она.

Он присел на кровать. И она тут же взяла его за руку, крепко прижалась к ней.

– Ты такой хороший, – не открывая глаз, прошептала она.

– Ты меня даже не знаешь, – растрогался Ролан.

Такое чувство, будто черствая корка на сердце размокла под парами теплых чувств.

– И все равно хороший... Я же знаю...

Настя чем-то напоминала приблудившуюся собачонку. Сразу привязалась к новому хозяину... Но ведь она не собачонка. Она человек. Маленький нежный человечек. И красавица.

А сам он – чудовище. Какие бы чувства его сейчас ни переполняли, он обязан был убить Волока – исполнить заказ и отомстить. И он должен был использовать Настю в своих целях. Должен был, хотя не знал, чем она может ему помочь конкретно.

Можно отправить ее домой. Пусть Волок дальше пристает к ней... Может, он захочет угостить ее вином. Тогда ему и самому придется выпить с ней. Тогда у нее появится возможность всыпать ему в бокал яд... Нереальный вариант. Дилетантством от него за версту несет. Да и яда нет. К тому же в случае успеха Настя окажется под ударом. Или ментам ее отдадут, или просто грохнут...

Отключить сигнализацию в доме и отвлечь охранников от выполнения своих обязанностей?.. Такой же киношный вариант. Откуда Настя знает, как отключить сигнализацию? И отвлечь охранников она может только одним способом – устроить сеанс группового секса. Но это нереально. Да и Ролан не станет подбивать ее на такое безобразие...

Да и не станет Настя работать на него. Да, она привязалась к нему. Но так же быстро и отвяжется, как только поймет, что ее используют в качестве наживки. Может, и согласится работать на него. Но как только попадет в дом к Волоку, тут же расскажет ему про историю, в которую вляпалась по вине Ролана. А Волок не дурак, он поведет свою игру, в финале которого возьмет киллеров за жабры...

– Я не хочу домой, – засыпая, пробормотала Настя. – И не дом это...

– Но там же твоя мать, да?

– Да, мама...

– Значит, надо возвращаться.

– Надо, – кивнула она.

И сокрушенно посмотрела на Ролана. Сна ни в одном глазу. А ведь еще чуть-чуть, и заснула бы.

– А что, если вы как бы похитили меня, – робко, но с авантюрными нотками в голосе предложила она.

– Мы такими вещами не занимаемся. Мы не преступники. Мы спортсмены...

– Ну, пусть мама думает, что меня похитили...

– Тебя будут искать... Ты же сама говорила, что у твоего хозяина много охраны...

– Да, охраны много... И он будет меня искать. Я ему нужна... Он хотел и сегодня ко мне прийти... А я не хочу...

Волок – озабоченный урод. Но Ролан его понимал. Настя не та девчонка, которая может оставить равнодушным...

– И не хочу, чтобы он меня спасал, – добавила она. – Тогда он будет считать, что я перед ним в долгу... Он и так считает. Но все равно...

– Он что, сам может приехать за тобой? – задумался Ролан.

– Зачем ему ехать? Людей своих пришлет... Но ведь он не знает, куда ему ехать...

– Не знает, так узнает... Я хотел сказать, что ему не нужно ничего знать...

У Ролана родился план, который давал ему шанс выйти на Волока. Надо будет заманить в ловушку его громил. Хлопнуть их втихую. И на их машине проникнуть на охраняемый объект. А там уже действовать по обстановке... Не самый удачный план. Возможно, даже неосуществимый. Но Ролан должен был уничтожить Волока. Пусть его самого убьют, он добьется своего. Так же он был готов пожертвовать и Настей...