"Пленники Пограничья" - читать интересную книгу автора (Сертаков Виталий)

Глава 14 РИТУАЛ ИМЕНИ

Мрамор трясло. Всю гору трясло. Моя шевелюра резко заныла, отдавая тупой болью в виски, что означало крайнюю опасность.

— Что?… — первой очнулась тетя Берта. — Что? Бернар, ты где, мальчик?..

— Я тут. Надо скорее бежать!

Возможно, это было землетрясение, или действительно проснулся вулкан, разбираться было уже некогда.

— Буди девочек! — распорядилась тетушка. Не обращая внимания на мороз и на свою наготу, она принялась хлестать по щекам окаменевших мужчин.

Саня и дядя Эвальд походили на застывшие статуи, иней покрывал их щеки и губы, ресницы стали, как на рекламе туши, только белого цвета. Тетя Берта, тормоша кровников, одновременно натягивала хрустящую одежду. Я тоже ринулся надевать брюки. Брюки и рубашка, оставленные на краю верхней террасы, смотрелись так, словно искупались в цементном растворе. Пытаясь застегнуть «молнию», я содрал ноготь, даже не почувствовав боли.

Разбудить женщин оказалось несложно. Я еще не умею усыплять, как это делают взрослые, но вывести сознание из сумрака — дело трех секунд. Мария очухалась, тут же схватившись за пистолеты, поводя вокруг себя осоловевшим взглядом. Анка ойкнула и села в снег, не отрывая взгляда от чего-то у меня за спиной.

На ее белом, как простыня, лице играли голубоватые молнии.

— Скорее! — позвал я. — Разотри уши и нос, можно замерзнуть! Скорее вставайте, здесь опасно!

Позади надрывно кашлял дядя Эвальд. Он перевернулся на бок. От его зада по заиндевевшему песку расползалась паутинка дымящихся кровавых ручейков.

— Священные духи, о нет! — всхлипнула тетя Берта. — Помогите же ему!

Глава септа лежал ничком в тающей луже. Он силился подняться, но трясущиеся руки разъезжались в мокром крошеве, и дядюшка снова тяжело падал лицом вниз. Мы кинулись к нему одновременно с трех сторон, подняли и перенесли вниз, к лодке. Там не было теплее, но мы накидали одежды и стянули с дядюшки то, что осталось от зеленого дождевика. Дождевик превратился в бахрому. Очевидно, кружась возле нас, демон ухитрился отыскать щель в Покрывале и нанес удар.

— Бинты, живее сюда все тряпки!

Порезы обнаружились и у Сани: у него почти надвое была рассечена щека в четверти дюйма от глаза. Тетушка наскоро залепила наши дырки, затем все вместе мы накинулись на раны дяди Эвальда.

Большеухий порвал ему спину в нескольких местах, и порвал очень глубоко. Тетя Берта остановила кровь, но не могла с уверенностью сказать, не повреждены ли внутренние органы. Когда дядюшка снова открыл глаза, он несколько минут никого не узнавал. Затем его щеки порозовели, дядюшка подмигнул мне и погладил по ладони тетю Берту. Впервые я видел, как тетушка плачет. Зато пока мы суетились, тряска прекратилась, и камни больше не сыпались снаружи по стене. Теплее так и не стало; но тетю о холоде предупреждала Камилла, и мы захватили свитера.

— Вот так штука, верь-не-верь… — прохрипел Саня. Он как раз спустился к озерку отмыть от копоти физиономию, да так и застыл возле воды в молитвенной позе.

Я обернулся к лодке и испытал новый шок. Розовая вода лагуны до дна превратилась в лед, наша могучая лодка вмерзла килем. Узкий проход, по которому Саня и Мария с трудом нас буксировали, расширился в несколько раз, только вместо канала теперь была суша. За краями неровной дыры, сквозь которую мы проникли в пещеру, в безмолвном прыжке замерло багряное море. Волны застыли, словно на них дохнул холодом волшебный дракон. А среди пенных бурунов выросло то, что я с таким испугом предвкушал раньше. Крайне необычная суша.

Больше всего это походило на хребет доисторического динозавра. Невысокие, пологие сопки, покрытые розоватым песком, начинались возле самого выхода из пещеры. Они торчали из воды, тянулись вдаль и вверх, вместе с закругляющимся волнистым горизонтом, все увеличиваясь в размерах. Небо придвинулось вплотную, роняя скупой маслянистый отсвет на уснувшую фотографию волн.

— Вот так дорожка в небеса… — Сплюнула черную от сажи слюну Мария.

— Пыльная тропа… — поправила тетя Берта. В ее голосе звенели слезы. — Эви, ты слышишь? Эви, мы сумели, мы попадем в Изнанку, мы прикоснемся к Священным холмам…

— Да, да, холмы… — Сонный взгляд дядюшки скользил, как луч слабого фонарика в густом тумане. — Бернар, ты где?

— Я здесь, дядя Эвальд!

— Ты должен дойти по Пыльной тропе до конца, понимаешь меня? — Потная ладонь дядюшки накрыла мое запястье. Я слышал, как неровно взбрыкивает его уставшее сердце.

— Я понимаю, дядя Эвальд. Мы дойдем вместе.

— Нет, ты не понял, наклонись ко мне!

Я послушно нагнулся. Под глазами кровника залегли темные круги, кожа вокруг рта шелушилась от перепадов температур.

— Где эта женщина… советница? Она не слышит нас, Бернар?

— Нет, она далеко, моется.

— Хорошо… — Кровник облизал потрескавшиеся губы. — Она… она не должна нас услышать… Все получилось не так, как мы хотели. Случайностями полон мир, от них не убежать. Мы надеялись выступить осенью, в канун Сауина, когда знахари септа в полной силе… Если бы не Григорий с его деревней…

Мне показалось, что дядя бредит, но тетя Берта издалека покивала мне. Я все еще ничего не понимал.

— Бернар, если я не дойду, ты должен выполнить то, ради чего мы затеяли поход… Поклянись духами своего фина!

— Клянусь духами, оберегающими здоровье моей матери! — торжественно произнес я. — Я вытащу Лукаса и брата Анны!

— Это не главное, — поморщился дядюшка. — Теперь ты взрослый, наклонись ниже. Я скажу тебе новое Имя…

С замершим сердцем я упал на колени и получил от главы септа Имя. Несмотря на то что я так давно ждал этого момента, оказалось все равно неожиданно и очень приятно. Формально дядюшка имел право провести Ритуал, потому что с ним были еще двое взрослых Фэйри. Теперь я стал взрослым и мог наравне с кровниками принимать любые решения. Меня даже могли выбрать главой фина. А еще я мог…

Я теперь мог станцевать с любимой девушкой весенний танец.

Оставалось только продержаться и не погибнуть до этого светлого дня.

Дядюшка тяжело поднялся. Мне не понравилось, как от него пахнет. За порогом пещеры, над полировкой водной глади вспухли розовые кочки. На ближайшей сидел черный пес Ку Ши и умиротворенно вылизывал шерсть. Затем он потянулся и небрежно перемахнул на следующую кочку. Облачко розовой пыли повисло, как миниатюрный снарядный разрыв.

— Пора, пора, нельзя отставать от пастуха, — засуетился дядюшка. — Саня, заберите всю траву! Видишь ли, Бернар, Камилла не стала бы нам помогать ради людей Атласа…

— А ради чего же? — остолбенел я.

— Пыльная тропа открывается тем, кто готов отдать жизнь, — устало улыбнулся дядя. — Но не жизнь взамен жизни. Духи Священного холма не поймут, если мы все погибнем, а обычный мальчик останется жить. Что бы ни случилось, ты дойдешь до Священного холма. Мы собирались сделать это на следующий год, мы изучали предания и готовили эликсиры… Не все складывается так, как хотелось, не все случайности происходят вовремя… Я знаю, что ты хочешь спросить, Бернар. Тебе непонятно, почему до сих пор никто из наших септов не спустился в Изнанку и не попытался отыскать вход в Священный холм…

— Я уже понял, дядя.

— Ты уверен?

— Да, я понял это сегодня, когда мы пели. Ведьмы не пропускают в Пограничье, если не обещать им собственную жизнь. Кто-то из нас погибнет, да? Поэтому Фэйри не спускались сюда…

Дядя потрепал меня по щеке.

— Спускались, Бернар.

Кажется, до меня начало доходить.

— Значит, экспедиции уже были?

— Если ты доживешь до моих лет и станешь знахарем, ты узнаешь многое. И очень многое из того, что ты узнаешь, перевернет твою душу.

— Они все погибли… да?

Они не вернулись. Это не одно и то же, согласен? Иногда лучше погибнуть в пути, чем не вернуться к тем, кто тебя ждет. Сокровища Священного холма остаются для нас пустой сказкой, потому что Изнанка не выпускает тех, кто пришел за ними. Обещай мне, Бернар, что ты пройдешь тропу до конца и непременно вернешься наверх, как бы сильно тебе ни хотелось остаться…

— Мы вернемся вместе, дядя Эвальд! — Я произнес эту фразу излишне горячо, уже чувствуя собственную фальшь.

Кому-то из нас суждено навсегда остаться тут.

Старик молча ждал. В уголках его губ запеклась кровь, в груди влажно чавкали легкие. Мы кое-как выбрались наружу и ступили на первую сопку.

— Какую клятву я должен принести, дядя Эвальд?

— Постой, это не все. Пыльная тропа приведет нас во владения Неблагого двора. Когда ты их увидишь, возможно… возможно, ты поймешь, что они тебе такие же кровники, как и мы с Бертой.

У меня язык прилип к гортани. Неблагий двор — наши кровники?! Похоже, душа уже начала переворачиваться.

Мария помогала тете Берте перескочить на следующую горку. Там, где прошел Ку Ши, между сопками плескалась вода; достаточно было сделать неосторожный шаг в сторону, и уснувшее время могло засосать человека навечно.

— Я вижу, что ты прикипел к этой обычной девочке… Тихо, тихо! — Дядюшка пресек мои попытки оправдаться. — Сейчас, после того как получил Имя, ты имеешь право кое-что узнать. Твой отец… Ты думаешь, разве он отпустил бы тебя с нами? Конечно нет. Но твой отец поверил Берте, а она, как никто, видит связи, возникающие между людьми. Вы оба еще слишком юны, чтобы претендовать на серьезное чувство, но Берта хочет дать тебе и Анне шанс…

— Шанс? — снова не понял я.

— По преданиям, именно Неблагий двор порождал бастардов, которых потом невежественные церковники жгли на кострах. Их ведьмы умеют сделать так, чтобы у Фэйри и обычных рождались дети…

— Так мои родители… об этом знали?

— Все, прошедшие Ритуал Имени, об этом знают. Твоя старшая сестра, она тебя очень любит. Она первая пришла к Берте и заговорила о том, что ты захочешь попытать счастья в Изнанке.

— Каролина…

— Да, она просила взять тебя с собой, если мы соберем следующую экспедицию. Так что ты все равно бы узнал. Все, Бернар, ничего сейчас не говори. Когда придет время выбирать, ты вспомнишь мои слова. Обещай мне, что, когда придет время выбирать, не забудешь о тех, кто ждет наверху…

В тот момент слова дяди Эвальда показались мне кощунством. Я даже представить не мог, что забуду родителей.

Я еще не был знаком с Пыльной тропой.