"Борьба за власть: Троцкий, Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов" - читать интересную книгу автора (Бондаренко Виталий)

1930-е ГОДЫ

В это же время активизировал свою международную антисоветскую деятельность Л. Д. Троцкий; в Австрии канцлер Э. Дольфус в марте 1933 года распустил парламент и запретил компартию; в Германии к власти пришли реваншистски настроенные национал-социалисты во главе с А. Гитлером, фашистская Италия развернула империалистическую экспансию в Северной Африке, а милитаристская Япония – в Восточной Азии.

Одновременно особо устрашающим стало продовольственное положение СССР, сложившееся вследствие непонимания властью российского сельскохозяйственного механизма нерыночного типа, принципиально направленного не на извлечение прибыли, а на выживание, и составляющего огромную, хотя и «невидимую часть» экономики страны, которая в России всегда была важнейшей (действительно, в дореволюционной России доля сельского населения составляла 75–80 % от общего числа жителей; примерно столько же создаваемой сельхозпродукции потреблялось самими производителями).

Вместе с тем принятое ЦК ВКП(б) и СНК СССР Постановление «О хлебозаготовках…» от 14 декабря 1932 года обострило развивающийся в стране социальный конфликт, обусловленный проведением коллективизации сельского хозяйства и связанным с ним обобществлением средств продовольственного производства и так называемым раскулачиванием, сопровождавшимся выселением сопротивлявшихся крестьян в малообжитые северные районы и абсолютным изъятием и вывозом продовольствия, включая посевной зерновой фонд.

Репрессиям подверглись не менее 1/7 крестьянства России, то есть около 20 миллионов человек. Особенно омерзительно то, что при раскулачивании колхозу передавались орудия труда, скот, недвижимость, а личные вещи членов раскулаченных семей разграбливались активистами, становились «трофеями». Акты раскулачивания чаще всего заканчивались попойками, переходящими в дикие оргии. Осуществлялось трагическое по своим последствиям разложение русского этноса. Крестьяне ответили на это сначала пассивным, а затем и активным сопротивлением – только с января по март 1933 года на территории СССР (без Украины) было зарегистрировано 1678 антиправительственных выступлений.

Нетерпимый голод поразил в 1932–1933 годы зернопроизводящие регионы страны – Украину, Черноземье России, Поволжье, Кубань, Казахстан.[5]

Ив то же время СССР экспортировал за рубеж в 1932 году 18 миллионов центнеров зерна, а в 1933 году – 10 миллионов центнеров, предварительно отнятых у крестьян. Проданного за рубеж хлеба вполне бы хватило, чтобы исключить случаи голодной смерти вообще.

Естественное сопротивление крестьян или попытки спастись бегством объявлялись контрреволюцией и беспощадно, вплоть до применения вооруженной силы, подавлялись, а районы сопротивления блокировались войсками (Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 14 декабря 1932 года за подписями И. В. Сталина и В. Молотова, директива ЦК КП(б) Украины от 23 января 1933 года за подписями секретаря ЦК М. Хатаевича и председателя СНК Украины В. Чубаря[6]).

Так, на Кубани голодные бунты населения были квалифицированы как восстания, войсками МВД были стерты с лица земли целые станицы, (например, станица Полтавская), отправлено в концлагеря 200 тысяч человек.

Разыгравшаяся трагедия не могла не вызвать протестов даже у руководителей районов, в большинстве своем выходцев из крестьян, – они, чувствуя свою ответственность и соучастие в преступлениях, пытались смягчить положение, обращались с призывами и просьбами в руководящие органы страны. Однако это расценивалось как саботаж, как контрреволюция с последующим применением карательных санкций.

Так, например, на Украине по распоряжению П. П. Постышева – 2-го секретаря ЦК КП(б) Украины и В. Балицкого – начальника ГПУ республики[7] было репрессировано более 50 % руководителей местного масштаба – 237 секретарей райкомов партии, 249 председателей райисполкомов, впоследствии все они были расстреляны, а член Политбюро ЦК КП(б) Украины Н. Скрыпник покончил жизнь самоубийством.

Согласно различным зарубежным оценкам (американский предприниматель У. Дюрант, итальянский консул в Харькове С. Граденто, английский журналист Р. Конвест) в 1932–1933 годы от голода и сопутствующих болезней погибло от 10 до 15 млн человек, что значительно превышает число жертв турецкого геноцида в Армении в 1915 году, равное 1,5 миллиона человек или германского фашистского геноцида евреев в годы Второй мировой войны – 6 миллионов человек.

И если так называемый левый, троцкистский уклон в ВКП(б) не имел общественного одобрения, то так называемый правый, бухаринский уклон, содержащий предложения добровольной «постепенной» коллективизации, мог получить масштабную политическую поддержку населения, в том числе жителей городов.

В партии начали появляться протестные настроения, а среди части партийного и хозяйственного руководства возникли сомнения в правильности проводимых мероприятий, появилась реальная угроза возрождения оппозиции. И дополнительно в семье И. В. Сталина произошла трагедия – в ночь с 8 на 9 ноября 1932 года покончила жизнь самоубийством его жена – Надежда Сергеевна Аллилуева, мать его двоих детей: сына – Василия и дочери Светланы. Это событие потрясло И. В. Сталина и существенно сказалось на его настроении, тем более что он винил в произошедшем окружение умершей, считая его враждебным по отношению лично к себе.

Реакция диктатора и его ареопага была традиционной – запугивание, репрессии, террор. Была развернута и осуществлена санация партийных рядов – так называемая чистка и «разоблачения», проведены многочисленные кадровые перестановки, подготовлен проект нового устава ВКП(б), закрепляющего общегосударственное всевластие партийных органов.

Некоторая часть руководящей элиты, опасаясь чрезмерной личностной сталинской диктатуры и стремясь «усовершенствовать» партийно-государственное устройство в преддверии очередного партийного съезда, обдумывала способы замены И. В. Сталина. В качестве кандидата на место генерального секретаря ЦК ВКП(б) выдвигался С. М. Киров, член Политбюро и 1-й секретарь Ленинградской партийной организации. Однако С. М. Киров категорически отказался даже обсуждать подобное предложение и тотчас же информировал о нем И. В. Сталина. Однако, когда И. В. Сталин серьезно заболел и Политбюро рассматривало вопрос о его преемнике, была вновь названа кандидатура С. М. Кирова.

Между тем в конце января 1934 года открылся XVII съезд ВКП(б), впоследствии официально названный съездом «победителей», но в истории оставшийся как съезд «расстрелянных».

Из 1966 делегатов съезда при тайном голосовании на выборах нового состава Центрального Комитета против кандидатуры И. В. Сталина было подано 267 голосов, а против кандидатуры С. М. Кирова – 3 голоса. Счетная комиссия, не решившись огласить результаты голосования, поручила одному из своих членов – Л. М. Кагановичу проконсультироваться с самим И. В. Сталиным. Сталин прокомментировал сложившуюся ситуацию словами: «Не важно как голосуют – важно как считают». В итоге счетная комиссия объявила об избрании в состав членов ЦК всех 139 кандидатов, отметив, что меньше всех голосов «против» – по 3 голоса – было подано против кандидатур И. В. Сталина и С. М. Кирова. И хотя число делегатов, фактически голосовавших против И. В. Сталина, составило менее 15 % от их общего числа, он воспринял случившееся как острую личную угрозу и сделал соответствующие выводы.

Как известно, вскоре, 1 декабря 1934 года С. М. Киров был застрелен неким Николаевым непосредственно у дверей своего кабинета в здании Смольного, но обстоятельства покушения до сих пор однозначно не установлены.

Очевидно, именно тогда И. В. Сталин вспомнил «горькую» участь вождя Великой французской революции конца XVIII века – Робеспьера. Робеспьер посылал на гильотинный эшафот лишь отдельные группы Конвента (руководящего органа Франции), оберегая сам Конвент, как символ революционной справедливости, но Конвент, сговорившись, послал на эшафот его самого. Теперь И. В. Сталин, разделавшись со своими ультрареволюционными геберистами (троцкистами) и правооппортунистическими дантонистами (бухаринцами) при помощи большевистского «конвента», в котором после этого казалось бы остались только слепо преданные ему люди, решил силами органов госбезопасности, подчиненных ему лично, уничтожить подавляющее большинство делегатов самого «конвента» – делегатов XVII съезда партии и членов избранного на нем Центрального Комитета.

В результате, за последующие пять лет, до 1939 года, были арестованы и расстреляны более половины делегатов XVII съезда партии (1108 человек, то есть 56,4 %); арестованы 110 членов избранного на съезде ЦК, из которых расстреляно 98 человек (соответственно 79 % и 70 %); из 61 члена Комиссии партийного контроля (КПК) расстреляно 29 человек (председателем КПК был М. Шкирятов, соратник наркома внутренних дел Н. И. Ежова, расстрелянного впоследствии). Среди расстрелянных большинство принадлежало к руководящему составу партии и ее гвардии: С. В. Косиор, П. П. Постышев, Я. Э. Рудзутак, В. Я. Чубарь, A. В. Косарев, Е. Г. Евдокимов, А. И. Икрамов, И. Д. Кабанов, А. Н. Лаврентьев-Картвелишвили, А. С. Бубнов, Д. Е. Сулимов, Г. А. Пятаков, B. И. Межлаук, Б. П. Шеболдаев, Р. И. Эйхе, Р. А. Рахманов и т. д. и т. д. Были убиты или умерли при так называемом лечении С. М. Киров, В. В. Куйбышев, Н. Лакоба, Н. К. Крупская, А. М. Горький. Покончили жизнь самоубийством С.Орджоникидзе, М.П.Томский, Я. Гамарник, Н. Скипник, А. Любченко, Н. М. Голодед. Подчеркнем, что никто из них никогда ни в каких политических оппозициях не участвовал.

Еще 23 февраля 1937 года, в день празднования очередной годовщины создания Красной Армии, на пленуме ЦК И. В. Сталин определил численность руководящих лиц, которых намечено лишить своих постов, а, по сути, жизни, в том числе 3–4 тысячи человек высшего звена, 30–40 тысяч человек среднего звена, 100–150 тысяч человек низшего звена. Тогда же В. Молотов в своем выступлении огласил количество членов высшего звена – 5 840 человек; таким образом, предполагалось устранить 50–70 % членов высшего звена (и это действительно было сделано еще до предъявления им персональных обвинений).

Если проследить события хронологически, то их можно расположить последовательно следующим образом:

• 1 декабря 1934 года был застрелен С. М. Киров; не доверяя выводам официальной комиссии о бытовом характере убийства и, очевидно, подозревая причастность к нему лиц высшего руководства страны, В. В. Куйбышев потребовал для расследования создать комиссию ЦК. Комиссия не была создана, а сам В. В. Куйбышев был отравлен; при этом руководители ленинградского НКВД – Медведев и другие – были срочно откомандированы на Дальний Восток и там уничтожены;

• 19 июня 1934 года был упразднен Реввоенсовет и учрежден Наркомат обороны, укомплектованный новыми кадрами;

• 10 июля 1934 года из числа республиканских органов (местного подчинения) в число союзно-республиканских было переведено ОГПУ (Объединенное главное политическое управление НКВД);

• 27 февраля 1935 года Н. И. Ежов, будучи наркомом внутренних дел, избирается секретарем ЦК ВКП(б) и председателем комиссии партийного контроля (КПК), что выводило НКВД из-под всякого контроля, ставя его в полное личное подчинение И. В. Сталину, как генерального секретаря партии;

• большинство военачальников были оторваны от своих частей и перемещены на новые должности в другие районы страны, чем прервались их сложившиеся взаимоотношения с частями и подразделениями, а затем арестованы, судимы и расстреляны;

• прошли устрашающие общественно-показательные судебные процессы над «левыми» и «правыми» уклонистами, в состав которых для придания заданной масштабности были включены такие крупные фигуры, как Каменев, Зиновьев, Рыков, Бухарин и др. с предъявлением им государственных обвинений, с непременными расстрельными приговорами;

• помимо официальных судов и трибуналов для вынесения массовых приговоров были созданы административные тройки с правом приведения своих решений в исполнение;

• приговоренные к любой мере наказания лишались возможности апелляции, их жалобы рассматривать было запрещено;

• были приняты законы о внесудебном преследовании и аресте всех совершеннолетних членов семей осужденных, а для детей до 14 лет были учреждены специальные детские колонии;

• для рационализации исполнения приговоров и решений о высшей мере наказания – расстрелам по предложению начальника хозуправления НКВД И. Д. Берга введены автомашины-душегубки, которые, по-видимому, послужили впоследствии образцами для гитлеровских автомашин-душегубок времен Второй мировой войны;

• по указанию коллегии НКВД в анкетно-учетные документы военных кадров была введена отметка «ОУ» (особый учет); все командиры Красной Армии с таким индексом подлежали увольнению из армии и репрессиям (в частности, так был арестован комбриг К. Рокоссовский).

Однако вернемся к самому XVII съезду. На нем был принят новый Устав партии, согласно которому независимо от структурной принадлежности все руководящие кадры в стране назначались ЦК. Указанный таким образом принцип подконтрольности и подчиненности кадровых решений на всех управленческих, хозяйственных и интеллектуальных уровнях, включая госбезопасность и армию, партийным органам, начиная от политбюро и кончая парторгом колхоза, не только обеспечивал Политбюро и лично Генеральному секретарю доминантное положение в государстве, но и привел к тому, что на всех руководящих постах находились только члены партии, а подавляющему большинству населения, даже самым талантливым его представителям отводились лишь роли беспрекословных исполнителей. Принадлежность к партии стала абсолютно необходимым условием карьеры и, следовательно, материального благополучия.

Даже депутаты выборных органов, в число которых по определению так называемого блока коммунистов и беспартийных непременно входили отдельные беспартийные, в самих этих органах могли исполнять лишь вспомогательные, подчиненные функции. Автору известно только одно исключение, которое, как таковое, только подтверждает правило, – ректором Московского государственного университета являлся всемирно известный ученый, академик Академии наук СССР беспартийный И. Г. Петровский.

Разумеется, в созданной иерархии над всеми вместе взятыми, включая членов партии, находились карательные органы. Поэтому, несмотря на провозглашенную И. В. Сталиным истину: «Кадры решают все», фактически действовали его же практические установки: «Незаменимых личностей нет», «Есть человек – есть проблемы, нет человека – нет проблем».

В целом, это привело к такой системе управления страной, при которой все, даже самые авантюрные и непродуманные решения на всех уровнях принимались партийными органами (на самом деле, их первыми руководителями), не несущими никакой ответственности ни за один конечный результат, а ответственными и, при необходимости или желании, наказуемыми оказывались не участвующие в принятии самих решений исполнители; в крайнем случае, наказывались партийные функционеры менее высокого уровня.

Ярчайшей иллюстрацией сказанному позднее явилась трагедия командования Западным фронтом в связи с поражением на первом этапе Великой Отечественной войны, когда командующий фронтом Д. С. Павлов, его заместители (за исключением И. С. Конева), весь штаб армии по представлению Л. Мехлиса – помощника И. В. Сталина – были расстреляны.

В итоге объективно возникли и стали накапливаться противоречия между задачами развития общества, с одной стороны, и системой управления, которая, как таковая сохраняя сама себя, была консервативна и не совершенствовалась, с другой стороны.

Одновременно И. В. Сталиным, как реакция на возрастающую международную критику по поводу массовых репрессий в СССР, было принято решение о внесении конституционных изменений в государственное устройство. Предлагалась некая формальная корректировка государственного устройства с целью его сближения с европейским парламентаризмом; так, например, было намечено введение альтернативных выборов (разумеется, под контролем высшей партийной власти и ее карательных органов) при всеобщем, прямом и тайном голосовании по правилу: один выборщик – один голос. При этом имелось в виду, что указанный порядок альтернативных выборов будет перенесен в регламент выборов партийных органов, – другими словами, провозглашался принцип сменяемости партийных лидеров. А. Я. Вышинский тут же внес предложение о выборности народных судей, прекрасно понимая, что все высшие судебные инстанции останутся назначенными, но наделенными правом изменения или отмены решений и приговоров народных судов.

Эти предполагаемые изменения вызвали сначала опасения, а затем и тревогу правящих в центре и в регионах кругах. Эта тревога выразилась как в прямых возражениях ряда официальных лиц: А. Енукидзе, секретаря ВЦИК, Н. Крыленко – наркома юстиции, так и в простом замалчивании проблемы (а по сути, саботажем) другими государственными и партийными функционерами высокого ранга, например, С. Орджоникидзе, А. Розенгольцем – председателем ВСНХ, Н. Гикало – 1-м секретарем ЦК Компартии Белоруссии, А. Ханджаняном – 1-м секретарем ЦК Компартии Армении, Саркисовым – 1-м секретарем Донецкого обкома и Чернявским – 1-м секретарем Винницкого обкома КП(б) Украины, которые откровенно игнорировали в своих текущих выступлениях и публикациях указанную тематику. Наконец, на VIII съезде Советов СССР в прениях по докладу И. В. Сталина о конституционной реформе появились предложения отложить ее принятие. Это сделал сначала А. Т. Любченко – председатель Совнаркома Украины, затем Н. М. Голодед – председатель Совнаркома Белоруссии, А. Н. Рахманов – председатель Совнаркома Азербайджана и др. (А. Т. Любченко и Н. М. Голодед покончат жизнь самоубийством; все остальные будут расстреляны.)

1934 год заканчивался не только приходом национал-социалистов Германии во главе с А. Гитлером к власти и принятием СССР в число членов Лиги Наций, но и созданием при НКВД СССР Главного управления лагерей (ГУЛАГ) в составе сотен лагпунктов, колоний, спецдетских домов с миллионами заключенных; принятием беспрецедентного в мировой юридической практики постановления, лишающего подсудимых права защиты и кассаций, а также предписывающего в случае вынесения приговора о высшей мере наказания – расстрела – его немедленное исполнение.

Для «показательных» процессов у власти имелись такие профессиональные убийцы-юристы, как постоянный председатель судов В. В. Ульрих и обвинитель-прокурор А. Я. Вышинский, сокамерник И. В. Сталина по Бакинской тюрьме при царизме, подписавший ордер на арест В. И. Ленина в 1917 году, при Временном правительстве России (а затем академик АН СССР, министр иностранных дел СССР). Уничтожение не только инакомыслящих, но и просто мыслящих получили конвейерную технологию. В конце 1934 – начале 1935 года были проведены судебные процессы во многих крупных городах страны, в том числе в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске, с одинаковой фабулой обвинения – заговор и подготовка переворота с целью захвата власти. Так, например (именно – например, ибо перечислить все судилища невозможно), на выездном заседании Верховный суд СССР в Ленинграде сначала приговорил члена Политбюро ЦК партии и руководителя Коминтерна Г. Е. Зиновьева к 10 годам, а председателя Моссовета и председателя ЦИК до Я. М. Свердлова – Л. Б. Каменева к 5 годам заключения в 1935 году, а уже через год их же по новому приговору расстреляли; или ЦИК УССР учредил конституционную комиссию подготовки проекта новой Конституции УССР в составе 31 человека, из которых физически были уничтожены 30 человек, кроме председателя – Г. И. Петровского.

Далее, так называемое судебное присутствие Верховного суда на закрытом заседании 11 июня 1937 года приговорило группу высших руководителей Красной Армии – М. Н. Тухачевского, И. Э. Якира, И. П. Уборевича, А. И. Корка, Р. Э. Эйдемана, В. М. Приманова, В. Н. Путну, Б. М. Фельдмана к расстрелу. И это было только начало кровавого разгрома командного состава Красной Армии.

В частности, в Киевском и Харьковском военных округах было репрессировано 100 % членов военного руководства. Вскоре такая же судьба постигла и большинство руководителей партийных и государственных органов – С. А. Кудрявцева, М. И. Бондаренко, И. Д. Орахелишвили, Б. Л. Шеболдеева, В. Ф. Шаранковича, А. И. Икрамова, Ф. И. Ходжаева, Н. Г. Гикало, П. П. Постышева, Г. И. Прядченко, В. П. Затонского, З. И. Сидерского и многих-многих других. Конкретно на Украине, кроме Председателя ЦИК Г. И. Петровского, парализованного после расстрела сына, были уничтожены все члены ЦИК, руководства СНК.

5 января 1935 года начал работу VII съезд Советов, а 3 марта того же года А. С. Енукидзе был освобожден от обязанности секретаря ЦИК: этому предшествовал период его травли, в которой активное участие принимали А. С. Сванидзе – брат первой жены Сталина Екатерины Сванидзе, а также С. В. Косиор – 1-й секретарь ЦК КП(б) Украины. В мае 1937 года, уже по отработанному сценарию, нарком внутренних дел СССР Г. Г. Ягода обвинил А. С. Енукидзе, а также Л. Н. Карахана, Р. Д. Петерсона и упомянутых нами выше М. Н. Тухачевского, А. И. Корка и др. в заговоре с целью убийства И. В. Сталина. Так было развернуто так называемое Кремлевское дело. В итоге А. С. Енукидзе – друг И. В. Сталина по закавказскому подполью и крестный отец его детей – был расстрелян.

Политбюро ЦК 17 июня 1935 года утвердило постановление «О порядке производства арестов» (не правда ли – чудовищное для политической партии решение!). Формально устанавливалось, что аресты по всем без исключения делам могут производиться лишь при санкции прокурора, а для ареста руководителя – при согласии наркома (или руководителя соответствующего уровня).

Приведу лишь один, но весьма характерный пример применения указанного постановления. Первый секретарь КП(б) Украины С. В. Косиор, еще в бытность свою секретарем ЦК ВКП(б), то есть работая наряду с В. М. Молотовым и В. В. Куйбышевым под непосредственным руководством Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина, в целом ряде спорных ситуаций не сумел избежать двусмысленности и был откомандирован на Украину, где уже успел сложиться местный командный слой. Поэтому первоочередной задачей для него встала необходимость подавить непосредственных соперников.

Путем интриг и подстроенных провокаций им были последовательно устранены вторые секретари ЦК КП(б) УССР П. П. Постышев и М. М. Хатаевич, которых он таким образом подвел под расстрел. Но рядом оставался весьма популярный и авторитетный председатель Совнаркома Украины А. Любченко, которого поддерживал Кремль, видя, возможно, в нем преемника С. В. Косиора. Между тем положение самого С. В. Косиора стало критическим, так как Москва рекомендовала на очередном Пленуме ЦК освободить его от занимаемой должности. И С. В. Косиор увидел выход в срочном «жертвоприношении». Он на этом же пленуме обрушился с резкой критикой и клеветническими обвинениями в адрес А. Любченко. Аудитория и сам А. Любченко от неожиданности и необъективности вошли в шок. Во время обеденного перерыва А. Любченко поехал домой и, предварительно застрелив жену, покончил жизнь самоубийством (не исключено, что это было подстроено и их обоих застрелили). Во время возобновившегося после перерыва заседания члены Пленума, потрясенные случившимся, вновь переизбрали С. Косиора на прежний пост, чем не выполнили рекомендации Кремля. Далее по согласованию с самим И. В. Сталиным и Москвой были рекомендованы и утверждены Пленумом ЦК и ЦИК Украины на пост Председателя Совнаркома УССР М. И. Бондаренко и на пост 2-го секретаря ЦК КП(б) Украины Сергей Александрович Кудрявцев. С. В. Косиор принял очередные меры: на С. А. Кудрявцева и М. И. Бондаренко были срочно скомпонованы клеветнические материалы, которые тотчас же были направлены в НКВД страны. События развивались стремительно. Приглашенные в Москву на собеседование с И. В. Сталиным 2-й секретарь ЦК КП(б) Украины С. А. Кудрявцев и председатель Совнаркома республики М. И. Бондаренко до анализа и оценки поступивших материалов И. В. Сталиным не были приняты. И. В. Сталин приказал по этому поводу вызвать к себе С. В. Косиора. Эта встреча состоялась 12 октября 1937 года, на ней С. В. Косиор – режиссер клеветнических материалов, по-видимому, предъявил дополнительные обвинения и 13 октября 1937 года – С. А. Кудрявцев и М. И. Бондаренко были арестованы и через несколько месяцев расстреляны. Но и судьба самого С. В. Косиора, которого И. В. Сталин не только разоблачил, но и окончательно решил убрать, была аналогична. Сначала его перевели в Москву на должность зампреда Совнаркома СССР, а вскоре также арестовали и, жестоко поиздевавшись, расстреляли.

Мы привели иллюстрацию реализации постановления Политбюро ЦК КП(б) от 17 июля 1935 года. А между тем ЦК ВКП(б) в закрытом письме от 29 июня 1936 года писал, что «…считает необходимым… еще раз приковать внимание всех членов партии к вопросам борьбы с остатками злейших врагов нашей партии и рабочего класса, приковать внимание к задачам всемерного повышения большевистской революционной бдительности…».

Этим в качестве реакции на сдержанные отношения к сталинским новациям большинства партийного актива и части интеллигенции был дан старт следующему страшному этапу государственного беспредела и террора.

Директивы ЦК не оставляли ни малейшего шанса никому, включая первых секретарей ЦК республиканских компартий, крайкомов и обкомов, а также руководителям любого уровня в армии, в государственном и хозяйственном аппарате, самым талантливым ученым и творческим работникам, просто рядовым гражданам, даже сотрудникам карательных органов избежать обвинения в двурушничестве или хотя бы в пособничестве… Ради этого, собственно, и затевался весь процесс. Никто не искал врагов, – с целью приведения страны в состояние рабского испуга и покорности под прицел ставилось все население страны, но, конечно, в первую очередь, каждый, кто имел хоть какую-нибудь индивидуальность или мог иметь собственное мнение.

Однако, несмотря на имеющиеся у большинства перечисленных лиц возможности, обобщая опыт террора времен Гражданской войны и коллективизации и уничтожения оппозиции, предвидеть не только перспективу развития событий и даже вероятность личной трагедии, никакой солидарной организованной самозащиты у наркотически одурманенных пропагандой и парализованных страхом за свою судьбу людей не произошло, ибо никто из них никогда не изменял партии, не был в оппозиции. Они были преданы И. В. Сталину.

Лишь единицы сумели предвидеть масштаб грядущей национальной трагедии и ее опасность. Так, 26 августа 1936 года покончил жизнь самоубийством М. П. Томский (Ефремов) – видный революционер, крупный государственный деятель, бывший председатель ВЦСПС.

Мне лично известны только три случая, когда люди спаслись в больницах, симулируя или используя тяжкие смертельно опасные болезни (к последним, в частности, относится Г. И. Петровский, председатель Верховного Совета УССР, который был парализован после инсульта, последовавшим за расстрелом его сына – командира Красной Армии).

И если в Москве, в столицах республик, крупных центрах аресты носили массовый, но прицельно персональный характер, то в глубинке, аналогично периоду Гражданской войны и коллективизации, преобладал количественный принцип – вышестоящий карательный орган директивно указывал число граждан, подлежащих репрессиям, подсказывая лишь социальную принадлежность, а остальное зависело от приоритета, симпатий, прихоти или самодурства местных карателей.

Страну охватил кошмар очередного периода террора. В самом начале его – в августе 1936 года на имя главы правительства СССР пришла телеграмма за подписями председателя и секретаря Социалистического интернационала де Буклера и Ф. Адлера, председателя и секретаря Всемирной федерации профсоюзов Ситрина и Шевельсона с просьбой представить обвиняемым все судебные гарантии. Официального ответа на телеграмму не было, а фактически она была отвергнута в статье «Презренные защитники убийц и агентов гестапо», опубликованной во многих газетах. Обращаясь с призывом к справедливости, авторы указанной телеграммы, по видимому, не знали, что ответ на нее, по сути, был дан председателем ВЧК Ф. Э. Дзержинским еще в конце 1918 года, который заявил: «Общество и пресса не понимают правильно задачи и характер нашей комиссии. Они понимают борьбу с контрреволюцией в смысле нормальной государственной политики и поэтому кричат о гарантиях, судах и следствиях… Мы представляем организованный террор…»

Инициаторы террора понимали, что соблюдение следственных и судебных процедур покажет всему миру необоснованность обвинений, диктаторский произвол и чревато полным разоблачением.

Власть развращает людей. Власть неограниченная и безнаказанная является абсолютной. Абсолютная власть развращает абсолютно. Она превращается в цель, а не в средство, является диктатурой. Но такая власть неизбежно приводит ее носителя к специфическому расстройству психики, устойчивому и необратимому; цель такой власти – сама власть, средство – террор (обязательно террор немотивированный).

В таких условиях общество как социальная совокупность людей подавляется жестко, беспощадно и масштабно. Так, чтобы оно в целом и каждый его представитель в отдельности исключали всякую возможность сопротивления, как полностью бесперспективного.

В итоге из 28 народных комиссаров СССР, работавших в 1935 году, было репрессировано и к 1938 году погибли 25 человек, то есть 90 %; такая же участь постигла большинство заместителей наркомов, руководителей административных органов всех уровней, директоров крупных и средних предприятий.

Были разгромлены все республиканские ЦК и практически все областные комитеты партии.

Так, в частности, были репрессированы и расстреляны все (кроме Г. И. Петровского) члены политбюро и ЦК Компартии Украины, все народные комиссары СНК Украины и все правительство союзной республики, все первые секретари обкомов партии и большинство партийных секретарей районного масштаба (в живых остались лишь несколько женщин да случайно уцелевшие после 20-летнего пребывания в тюрьмах и лагерях таких деятелей, как секретарь Кировоградского горкома партии А. В. Снегов). Разумеется, одновременно было репрессировано огромное число простых граждан, не имевших никакого отношения ни к партии, ни к руководству, ни к политике.

Были уволены из состава Вооруженных сил страны и почти все репрессированы более 75 тысяч командиров, политработников; арестованы и расстреляны все, кроме С. М. Буденного, командующие военными округами, 100 % заместителей командующих и начальников штабов военных округов.

Были репрессированы 85 % военных руководителей и комиссаров армейского уровня, 70 % корпусного и бригадного уровня, 79 % командиров полков, 87 % командиров батальонов, все облвоенкомы, 99 % райвоенкомов.

Это, несомненно, было, по меньшей мере, одной из главных причин поражений и потерь в финской войне и в первые полтора года Отечественной войны.

К этому из ЦК и СНК СССР постановлением от 24 ноября 1934 года при наркомате обороны был создан Военный совет Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА) сначала в количестве 80 человек, решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 16 ноября 1935 года он был расширен до 85 человек, а в годы репрессий 76 человек из них были расстреляны (позднее все были реабилитированы); остались только К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, О. И. Городовиков, С. К. Тимошенко, Б. Н. Шапошников и еще, по недоразумению, 4 человека лично И. В. Сталиным сохраненные люди.

Генерал Тодоровский, сам пробывший в тюрьмах и лагерях много лет, а после освобождения и реабилитации принимавший непосредственное участие в пересмотре дел военных руководителей, опубликовал следующие данные:

* Маршал СССР Александр Ильич Егоров – начальник Генштаба Вооруженных сил погиб в застенках, не выдержав пыток.

То же было с деятелями Коминтерна и руководителями иностранных компартий. Так, Бела Кун – лидер венгерской революции, а перед этим «палач русского народа» в Крыму, был весной 1937 года вызван на заседание Исполкома Коминтерна и в устрашение других руководителей зарубежных компартий, молчаливо присутствовавших при этом: Итальянской – П. Тольятти, Французской – Мориса Тореза, Германской – В. Пика, арестован, а затем расстрелян. Были уничтожены руководители компартий Югославии, Индии, Мексики, Кореи, Турции, Ирака. В Германской компартии уцелели только В. Пик и В. Ульбрихт, в Монгольской – один Х. Чойбалсан, а Даниэль Авербах – организатор и руководитель Палестинской компартии был убит вместе с братом и сыновьями.

Была разгромлена внешняя информационно-разведывательная структура безопасности страны – нелегальная иностранная разведка. Из 450 разведчиков были отозваны и расстреляны 275 человек, то есть практически каждые двое из трех. В целом органы госбезопасности, прежде всего НКВД, потеряли репрессированными более 60 тысяч человек, включая большинство членов руководства.

Был разгромлен интеллектуальный авангард страны. Арестованы Ландау, Королев, Туполев, Стечкин, тысячи ученых.

Были репрессированы (а мужчины – расстреляны) все родственники первой жены Сталина – Екатерины Сванидзе; второй жены Сталина – Надежды Аллилуевой (кроме ее отца, Сергея Яковлевича Аллилуева, и матери, Ольги Евгеньевны Федоренко). Погибли в застенках органов безопасности многие ближайшие родственники членов Политбюро, уцелевших членов ЦК ВКП(б). А маршал С. М. Буденный (по первому требованию наркома НКВД Н. И. Ежова) лично отвез свою жену, певицу Большого театра, на Лубянку, откуда она уже никогда не вернулась.

Причем на официальном языке для внешнего употребления приговор о расстреле подавался как осуждение на 10-летний срок заключения без права переписки. Боялись все-таки палачи стихийного возмущения населения?

И совершенно в дикарском угаре деспотии, повторяя Троцкого, отличавшегося звериной жестокостью, вытекавшей из его доктрины о «белых рабах» и изложенной в его инструкции Донским Советам в феврале 1920 года, где предписывалось:

«§ 2. Все перебежчики, перешедшие на сторону Красной Армии, подлежат безусловному аресту (это образец вероломства Троцкого и вообще власти, так как во время агитации за переход в состав Красной Армии им гарантировалась амнистия. – В. Б.).

§ 3. Все семьи оставшихся в рядах Казачьей армии после 1 марта 1920 года объявляются заложниками и арестовываются.

§ 7. В случае самовольного бегства (уклонения от ареста) одного из членов семьи подлежат расстрелу все члены данной семьи.

§ 8…В случае самовольного ухода одного из семейств подлежат расстрелу все семьи, состоящие на учете данного Совета»,

– был принят закон СССР о «членах семей изменников Родины», так называемый ЧСИР, согласно которому родственники жертв террора арестовывались и подвергались, как правило, без дознания, следствия и суда, наказаниям, вплоть до высшей меры – расстрела. При этом жены и дети старше 15 лет осужденных или еще только арестованных мужей как минимум получали 5, 8 и более лет гулаговских мест заключения, а дети до 15 лет ссылались в спец. детские колонии.

Приведем иллюстративно три примера из многих тысяч других: после самоубийства члена Политбюро М. Томского были расстреляны его жена и два совершеннолетних сына, а третий сын был расстрелян несколько лет спустя, по достижении им 16 лет; вся семья П. Постышева, кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б), 2-го секретаря ЦК КП(б) Украины была репрессирована: жена и старший сын были расстреляны, а младший сын был приговорен к 10 годам исправительных лагерей; также была расстреляна семья заместителя наркома Наркомвода СССР – жена и сын.

Если в период 1933–1936 годов в стране было репрессировано около 1 миллиона человек, то за два следующие года – 1937–1938 – было арестовано более 5 миллионов человек, то есть за 1933–1938 годы подверглись террору более 6 млн человек, или, по численности, больше, чем весь состав Красной Армии и органов госбезопасности того времени.

К 1940 году Гулаг (главное управление лагерей НКВД СССР) имело 53 крупных тюрьмы, 425 исправительных лагерей, 50 спец. детских дома тюремно-лагерного типа. Причем, лагеря, как правило, располагались в районах с самыми суровыми климатическими условиями; заключенные мужчины использовались только на тяжелых и сверхтяжелых принудительных работах при неизбежной фактической смертности до 85 %. Живыми могли остаться только те из заключенных, которым посчастливилось попасть на вспомогательные участки или в группы обслуживания. Более того, существовала директива не допускать возвращения из лагерей заключенных по политическим обвинениям даже по истечении приговорного срока (для этого применялись повторные судилища по надуманным преступлениям прямо на месте с последующим наказанием вплоть до высшей меры – расстрела). К счастью, – и это требует отметить объективность, – в женских лагерях, расположенных в большинстве в районах с более благоприятным климатом, заключенные выполняли менее тяжкую работу и доля выживших была более высокой.

При этом, повторим, все, от лично И. В. Сталина до рядового следователя, знали, что эти люди ни в чем не виновны, что действительная оппозиция разгромлена намного раньше, а если случайно и уцелели одиночные противники режима, то они не представляют никакой опасности.

В связи с изложенным, приведем любопытные документы.

В связи с указанной справкой наркома внутренних дел СССР на имя Сталина, не комментируя, приведем некоторые объективные сведения:

– только 5 из 15 членов первого рабоче-крестьянского правительства, утвержденного Вторым съездом Советов в ночь с 7 на 8 ноября 1917 года умерли естественной смертью: В. И. Ленин (1924 год), В. Н. Ногин (1926 год), И. И. Скворцов (1928 год), А. В. Луначарский (1930 год) и И. В. Сталин (1953 год). Остальные 10 человек, оставшиеся в живых ко времени террора 1930–1940 годов – Н. П. Авилов, П. Е. Дыбенко, Н. В. Крыленко, В. П. Милютин, В. А. Овсеенко, Г. И. Оппоков, А. И. Рыков, Л. Д. Троцкий, И. А. Теодорович, А. Г. Шляпников – были убиты по приказанию Сталина;

– все члены Политбюро ЦК партии – 1-го ленинского состава (1919–1923 годы), кроме умершего в январе 1924 года самого В. И. Ленина;

– все партийные и государственные деятели страны, упомянутые как значимые в решении ее проблем в последнем ленинском письме к съезду (т. н. Завещании), были по приказу И. В. Сталина уничтожены; известны имена лишь двух человек из числа высшего руководства предоктябрьского периода и дней революционной борьбы за власть в Петрограде, которые, не войдя в узкий круг сталинской группы лично подобранных им соратников, не уничтожены в 1930-е годы – Г. Петровский (см. о нем выше) и Н. Подвойский, руководитель Петроградских вооруженных рабочих отрядов;

– на XIII съезде партии в мае 1924 года – первом съезде, состоявшемся после смерти В. И. Ленина, присутствовало 748 делегатов с решающим голосом, представляющих 735 881 члена партии, в том числе около 250 тыс. новых членов по Ленинскому (посмертному) призыву; таким образом, к так называемой Ленинской гвардии (по Л. П. Берии) могло относиться не более 500 тысяч человек,[9] а по данным процитированной справки было осуждено 932 110 контрреволюционеров, бывших ленинских партийных лидеров, из которых расстреляно 682 271 человек (?).

При этом также небезынтересно, что к евреям относили всех лиц, у которых может присутствовать еврейская кровь, отыскиваемая у самых дальних родственников вплоть до пятого колена (секретная инструкция от 21 декабря 1938 года, подписанная лично народным комиссаром НКВД СССР Л. П. Берия).[10]

Несомненно, что в этом случае, как и во всех аналогичных, авторы справки рассчитывали соответствовать предполагаемым позициям адресата. Хотя многие исторические и бытовые факты: говорят о том, что И. В. Сталин не был антисемитом. Он был антисионистом, что совершенно не одно и то же. И. В. Сталин должен в этой области восприниматься, как политик-антисионист, как непримиримый противник сионистского движения, вредящий пропагандируемой им национальной политики.

Здесь можно привести запись А. М. Коллонтай, сделанную ею в 1939 году по следам беседы с И. В. Сталиным, в год 60-летия И. В. Сталина: «Сионизм… всегда рассматривал Россию… как сырьевой придаток… и всеми силами будет стремиться уничтожить [Советский] Союз, чтобы Россия никогда не могла подняться». Несомненно, что И. В. Сталину были известны тезисы Л. Д. Троцкого о «белых неграх», приведенные выше в воспоминаниях А. Симановича.

Напомним, что Генеральная Ассамблея ООН в ноябре 1975 года (резолюция 3379) осудила фашизм и сионизм как формы расизма и расовой дискриминации.

2. Кроме того, с 1944 по 1953 годы было арестовано и осуждено к различным мерам наказания 674 383 человека, в том числе 15184 человека к высшей мере, в это число входят 272 867 человек, переданных в органы НКВД из числа репатриантов при их общем числе 2 660 013 человек и бывших военнопленных при общем числе 1 539 475 человек.

К этому, по-видимому, можно добавить, что во время войны более 500 000 военнослужащих были в штрафных батальонах.

Заметим, что, кроме того, по данным Н. М. Толстого-Милославского, из 5 754 000 советских военнопленных к маю 1945 года в живых осталось 1 150 000 человек, а число только принудительных репатриантов (в основном иммигрантов времен Гражданской войны) составляло 2 220 000 человек.

3. Справка от 1 февраля 1954 года.[11]

В связи с изложенным не могу не привести слова моего друга, профессора В. Я. Липского, сына репрессированного крупнейшего инженера железнодорожного транспорта (Виктор Яковлевич сам с 2-летнего возраста, вместе с мамой, был как ЧСИР в северной ссылке): «Точка зрения на репрессии тридцатых – сороковых годов зависит от того, по какую сторону колючей проволоки человек находился». Приведу и слова Роя Медведева: «Того, кто был не способен на преступления, не только отстраняли от власти, но и физически уничтожали. Это был особый отбор…»

Пусть каждый из апологетов тех событий и скептиков представит себя на месте тех, кто был невинно расстрелян, погиб в тюрьмах и лагерях или провел там многие лучшие годы жизни; на месте их сыновей и дочерей, прошедших годы дискриминации, притеснений и унижений, и тогда они поймут, что без правды и возмездия невозможно не только избежать повторения террора, но и просто надеяться на справедливость как таковую.

Тем более что подавляющее большинство, – почти все сыновья и дочери, погибшие или еще живущие седые ветераны, – нигде и никогда не только не изменили Родине, но и не могли это сделать во имя светлой памяти родителей и всегда оставались патриотами Родины, пассионарно готовые отдать себя и свою жизнь за ее благополучие и независимость.

Для подтверждения приведу несколько примеров:

– академик Российской академии наук Никита Николаевич Моисеев, выдающийся математик, солдат Отечественной войны, один из основоположников математического прогнозирования состояния биосферы и возможных катастрофических последствий для землян термоядерной войны, несгибаемый патриот России. Н. Н. Моисеев родился в Москве в 1917 году, в 13 лет лишился отца, Николая Сергеевича Моисеева, арестованного «по делу Промпартии» и умершего в Бутырках; к 1937 году были расстреляны все мужчины – родственники отца, а большинство женщин были репрессированы и пропали без вести. С начала Отечественной войны Н. Н. Моисеев – солдат Красной Армии, участвовал в обороне Ленинграда, награжден орденами и медалями. После ареста мачехи в 1949 году стал не просто безработным, а отверженным. Единственным руководителем учреждения, оценившим научный потенциал русского талантища Моисеева, оказался ректор Ростовского-на-Дону госуниверситета Ю. А. Жданов, сын члена Политбюро и секретаря ЦК А. А. Жданова, уволенный с должности завотделом науки ЦК партии за поддержку ученых-генетиков, противостоявший мракобесию Т. Лысенко. Ю. Жданов, рискуя своим собственным благополучием принял Н. Н. Моисеева на работу на кафедру математики (к тому времени все члены этой кафедры во главе с ее заведующим были арестованы).

Этот ученый с мировой известностью в критические дни России вместе с другими русскими учеными-фундаменталистами Е. А. Аметистовым, Д. С. Львовым, Г. В. Осиповым вошел в свой звездный час (1997 год) открытым письмом, адресованным народам Российской Федерации, Президенту России, премьер-министру, председателям обеих палат парламента, лидерам основных партий, в котором утверждалось:

«…состояние страны таково, что дальнейшее следование существующим тенденциям развития процессов во всех сферах нашей жизнедеятельности – в экономике, управлении, международных отношениях, в сфере образования, науки, культуры, в морально-нравственной сфере – подобно смерти для нашей нации.

…Главное противоречие, которое определяет политический климат страны, это противоречие между компрадорским капиталом и формирующимся национальным капиталом (между «аргентинским» и «японским» путями развития).

…Русский народ – это народ-строитель. В его культуре, в основе его цивилизации лежит… стремление к общему делу. И выйти из кризиса мы сможем, лишь дав народу новое общее дело.

Нам судьбою определено жить в холодной и огромной стране. И другой страны у нас нет и не будет. Значит, все усилия народа должны быть направлены на то, чтобы обустроить эту Богом данную нам экологическую нишу, организовать в ней достойную жизнь нашей полиэтнической нации. Россия сейчас находится в состоянии, близком к агонии.

Пришло время сформировать реалистические цели общества, способные воодушевить народ на новый подвиг, дать веру в будущее, которые не раз спасали Россию в минуты роковые»;[12]

– академик, вице-президент Российской академии наук, руководитель сибирского отделения академии Валентин Афанасьевич Коптюг, крупнейший ученый, химик мирового уровня, несгибаемый защитник социальной справедливости, известный общественный деятель. В. А. Коптюг родился в 1931 году в Калуге, в 7-летнем возрасте лишился отца, который был арестован и расстрелян в 1938 году. Начал свой «крестный» путь, преодолевая дискриминацию и гонения, нашел и реализовал свое предназначение в отечественной науке и общественной деятельности. Это он, В. А. Коптюг, представлял интересы России и защищал право на жизнь на земле на конференции ООН по проблемам экологии и устойчивого социально-экономического развития мира, состоявшейся в 1992 году в Рио-де-Жанейро; это он, В. А. Коптюг, выступая на заседании конституционного суда в защиту КПРФ,[13] отстаивал право альтернативного социального движения. Это он, В. А. Коптюг, разделяя позицию генерального секретаря этой конференции М. Стронга, привел на суде базовый тезис интеллектуального авангарда мирового сообщества: «Модель развития, использовавшаяся богатыми странами, исчерпала себя, и ее повторение может привести человеческую цивилизацию к краху», – и этим способствовал вынесению себе приговора. В. А. Коптюг всегда был борцом за процветание и успехи российской науки, как непременного условия процветания России. В последний день своей жизни он подписал предложение Сибирского отделения РАН «О неотложных мерах по сохранению отечественной науки».

Его безвременная смерть отняла у России не ЧСИР, оклеветанного и терзаемого властью в непрощаемое время террора, а великого гражданина Великой России, жертвенно боровшегося за процветание Родины;

– академик Российской академии архитектуры и строительных наук, научный руководитель (проректор по научной работе) Томского государственного архитектурно-строительного университета Леонид Семенович Ляхович, крупнейший специалист России в области теории силового сопротивления, один из основоположников безаналоговой научной школы качественной оценки устойчивости строительных конструкций, многолетний руководитель Государственной межвузовской научной программы «Архитектура и строительство». Л. С. Ляхович в 5-летнем возрасте остался без отца новатора-строителя, расстрелянного в расцвете творческих сил в январе 1938 году и продолжил его дело, отдавая все свои силы, знания, талант, здоровье строительству в Сибири, образованию и строительной науке России.

Приведем текст письма на имя Л. С. Ляховича, одного из миллионов, чтобы показать, что справедливость может восторжествовать, но что государство свело проблему к 2-месячной зарплате замученной жертвы террора. И все.

Сопоставляя приведенные выше справки, поданные на имя И. В. Сталина и на имя Н. С. Хрущева, можно убедиться в их несогласованности.

Поэтому для количественного анализа используются сведения, приведенные Л. Берия в справке на имя И. В. Сталина.

Итак, с 1919 по 1953 годы, без учета репрессированных так называемых космополитов, биологов-генетиков и по ленинградскому делу, было осуждено 1 484 491 человек, в том числе приговорено к расстрелу 975 727 человек, или 55 %. Значит были казнены каждый второй из арестованных; остальные были направлены в лагеря и тюрьмы. Кроме того, в период с 1944 по 1953 годы были приговорены к различным мерам наказания 674 383 человека из числа гражданских лиц с временно оккупированных территорий, репатриантов и бывших военнопленных. Из них было приговорено к расстрелу 15 184 человек. И следовательно, находилось в тюрьмах и лагерях 659 195 человек.[14]

Из текста справки на имя И. В. Сталина очевидно, что в ней не учтено количество репрессированных членов семей осужденных (т. н. ЧСИР), число которых было не меньше числа арестованных глав семейств. Часть ЧСИР была расстреляна, а большая часть была направлена в лагеря ГУЛАГа. То есть в лагерях в целом находилось не менее 3 миллионов человек, а погибло около 2,5 миллиона человек.

Поскольку в тюрьмах и лагерях погибли от издевательства, непосильного труда, болезней, голода и холода около 85 % заключенных, то общее число погибших составило 3,5 миллиона человек из 5 миллионов человек осужденных, или 70 % (очевидно, что приведенные потери могут быть уточнены за счет меньшей смертности в женских лагерях).

Другими словами, погибали 7 человек из каждых 10 осужденных.

Таким образом, в среднем для народов СССР обозначилась роковая пропорция: 3 из 10 арестованных правящим режимом граждан остались живыми и 1 из 20 фронтовиков Отечественной войны, рождения 1920–1925 годов, вернулся после Победы к родному очагу.

Вследствие этого страна потеряла лучшую, пассионарную часть населения, а к успеху пришла другая его часть. (Настоящая книга и написана во имя обязательных справедливости и памяти перед 19-ю павшими из каждых 20-ти, волею судьбы попавших в мясорубку истории.)

Наконец, с учетом репрессированных и погибших так называемых космополитов, биологов-генетиков, всех, проходивших по «ленинградскому делу», а также депортированных по военно-политическим мотивам жителей Прибалтики, Западной Украины, Крыма, Поволжья и Северного Кавказа и расстрелянных без следствия и суда русских эмигрантов Первой мировой войны общее число погибших россиян составляет не менее 5 миллионов человек, то есть сопоставимо с числом безвозвратных потерь армии в Великую Отечественную войну.

В ряде регионов страны число репрессированных превышает число военных потерь во время Отечественной войны, в частности, в Грузии первых оказалось 11 % от общей численности населения, а вторых – 10 %.

Приведенный количественный анализ осуществлен по так называемым официальным данным. Существуют и опубликованы другие сведения, согласно которым число репрессированных и погибших вследствие репрессий граждан СССР превышает указанные цифры в 5–6 и более раз.