"Пожиратели сознания" - читать интересную книгу автора (Вилсон Фрэнсис Пол)

4

— Иду, иду! — сказал Эйб, открывая дверь, в которую настойчиво стучался Джек. — Дни, когда я бегал спринт на сто ярдов, давно позади.

— Скорее, делал рывок на сто ярдов, Эйб.

— Рывок, спринт, что угодно, — больше мне это не под силу.

Джек сомневался, что Эйб Гроссман, лысый владелец спортивного магазина «Ишер», у которого ширина талии равнялась росту, хоть раз в жизни мог рывком преодолевать сто ярдов. Пройдя мимо него, он направился по узкому, как ущелье, проходу, заваленному хоккейными клюшками, бейсбольными битами и защитными шлемами, к стойке в дальней части заведения. От пыли, которая лежала повсюду, у него зачесалось в носу. Эйб не уделял большого внимания спортивным товарам. Его настоящий бизнес крылся в подвале.

— Читал утренние газеты?

Джек знал, что это глупый вопрос. Эйб читал всю выходящую здесь англоязычную прессу — утренние и вечерние издания, еженедельники.

За спиной он услышал насмешливый голос:

— Доброе утро, Эйб, мой дорогой друг. И тебе доброе утро, Джек. Господи, рановато даже для тебя. Прости, Эйб, что вторгаюсь к тебе таким образом…

— Эйб, — сказал Джек. — Я вымотан до предела, и мне нужна твоя помощь.

Он так толком и не выспался. Сочетание того дикого хаоса в подземке и встречи с Кейт тем же вечером вынудило его до утра ворочаться и мять подушку.

— Он говорит вымотан, а я бы сказал измотан. Но стоит ли играть словами со мной? Ему нужна помощь, а он спрашивает об утренних газетах.

— Именно. И мне нужна еще пара глаз, чтобы слово за словом просмотреть все статьи об убийствах прошлым вечером в подземке. И еще…

— Чего ради? Проверить, получила ли полиция точное описание твоей личности?

Остановившись, Джек так резко повернулся, что едва не потерял равновесие.

— Ты знаешь?

— А что тут не знать? — сказал Эйб, проталкивая объемистый живот мимо Джека — нелегкая задача в этом гробу. Переваливаясь, он потащил Джека за собой к обшарпанной стойке, на которой были разбросаны утренние газеты. — Психа, который размахивал пистолетами, прикончил какой-то неизвестный из 45-го калибра размером с пасхальную булочку, и я должен думать, что это сенатор Шумер. Или Берни Гетц[8] снова принялся за дело? — Он ухмыльнулся. — Так где твой нимб, Спаситель?

— Но… но как ты?..

Плохо. Очень плохо. Если Эйб опознал его с такой легкостью, сколько людей сейчас занимаются тем же самым?

— Да, конечно, «земмерлинг». Ты уже забыл, кто тебе его продал?

— Могла быть и другая модель. «АМТ-Дубль» или…

— Могла-шмогла… Кто еще, кроме моего дорогого друга Джека, выступит против двух автоматических пистолетов с пятизарядной штучкой?

— У меня не было выбора.

— И ты выпустил все пять пуль, не так ли? Четыре в обойме и пятую в стволе, верно?

Джек пожал плечами и отвел взгляд.

— Ну… не совсем.

— Только, пожалуйста, не рассказывай мне, что ты вступил в бой с пустым стволом.

— Я знаю, что так надежнее, но пуля в стволе меня как-то беспокоит.

— А что, если бы четырех пуль не хватило, Джек? И тебе понадобилась бы пятая? Где бы ты сейчас был?

Эйб выдал эту тираду повышенным тоном. Джек посмотрел на своего старого друга и понял, что тот искренне озабочен.

— Упрек принят.

— Скажи мне вот что: как близко он подошел к тебе во время стрельбы?

— С чего ты решил, что он вообще подходил?

— Ты был под огнем, и тебе каждый раз приходилось передергивать затвор. — Эйб содрогнулся. — И ты мог схватить пулю в грудь… как остальные.

— По правде говоря, думаю, он был так потрясен, увидев еще одного человека с оружием, что просто не знал, что делать. Ему не могло прийти в голову, что придется защищаться.

— То есть пятая пуля тебе не понадобилась?

— Даже четвертая. — Джек бросил на стойку обойму, которая была при нем прошлым вечером. — А вот и гильзы.

— Очень умно с твоей стороны. Я перезаряжу ее и… подожди-ка: здесь их всего четыре. Я думал, ты сказал…

— Использовал, чтобы разнести музыкальный ящик.

— Можешь не говорить. Он выдавал рэп. Доктор Снуки или что-то такое.

— Нет. Какую-то старую песню, которая мне нравилась с давних пор, но думаю, мне еще долго не захочется ее слушать. Так можем ли мы наконец посмотреть газеты?

— «Ньюсдей» и «Таймс» я уже проглядел. Ни в одной, ни в другой нет твоего детального описания.

Можно перевести дыхание.

— Значит, ты берешь «Ньюс», а я «Пост». Когда Эйб взгромоздился на стул за конторкой, Джек уже успел с предельной тщательностью просмотреть «Пост», в котором ничего не нашел. Чем дальше, тем лучше.

— В «Ньюс» тоже ничего нет, — сказал Эйб. Джек почувствовал, как напряжение, сводившее плечи и затылок, стало отпускать его. Он заметил в стопке газет «Виллидж войс». Нет смысла заглядывать в него — еженедельное издание не может так быстро реагировать на события, даже на массовую бойню, — но он не мог удержаться от искушения поддеть Эйба.

Он ткнул в газетную шапку.

— Я удивлен, Эйб. Вот уж не знал, что ты снисходишь до бесплатных листков.

— Для этого я делаю исключение — но только из-за Ната Хентоффа. Даже не будь оно бесплатным, я бы покупал это издание из-за Ната. Настоящий мужчина.

— Понял. Так же как я покупаю «Плейбой» из-за его статей. Признание получено. Ты читаешь в «Войсе» светскую хронику.

— Ты имеешь в виду объявления и изображения красивых женщин? Сам ты ищешь красивых баб с наклейками поперек задниц «женщины» и хочешь убедить меня, что именно они мне и нужны. Так вот — я в этом не нуждаюсь.

В самом низу стопки торчал край полосы с логотипом «Лайт», но Джек не подал и виду, что заметил его.

— Ты берешь какие-нибудь скандальные листки?

— Фи! Никогда!

— Даже «Лайт»?

— Особенно «Лайт». Разве что мне изменяет вкус.

— Даже ради подстилки в клетку Парабеллума?

— Он мне этого не позволит. Никогда. Она категорически не подходит для его помета.

— Но он у тебя имеется. —Где?

— Вот. «Лайт» прямо перед тобой.

— Ах, это. Могу объяснить. Утром я пошел искать газету для птичьей клетки, а Парабеллум заметил заголовок, и он ему так понравился, что я сделал исключение. Мгновенные помутнения сознания бывают даже у таких безупречных во всех смыслах птиц.

— Он прощен.

— Не сомневаюсь, Парабеллум благодарен тебе. Но прошу тебя, никому больше не рассказывай. Он очень раним, и даже эти ободранцы голуби из парка будут смеяться над ним, узнай они о его оплошности.

— На моих устах печать. — Вытаскивая «Лайт» из стопки, Джек огляделся. — Кстати о Парабеллуме — где этот синеперый ужас небес?

— Уважаемый длиннохвостый попугай изволит почивать. Тебе его не хватает? Ты хочешь, чтобы я…

— Нет, пусть спит, пока мы не кончим. А то мне повезет, и он капнет как раз на самый важный абзац… о нет!

«Шесть пуль Спасителя» и «уникальный рассказ очевидца» буквально завопили перед его глазами. Он торопливо развернул газету на третьей странице, едва не порвав ее. У него сжался желудок, когда он узнал то лицо, что глазело на него.

— Господи Иисусе!

— Ну? — наклонился к нему, чтобы глянуть, Эйб. Память Джека расцветила зернистую черно-белую фотографию — темно-русые волосы, карие глаза, чистая кожа, золотая проволочная оправа очков.

— Это тот парень! Прошлым вечером он сидел на полу в девятке в паре футов от меня.

Заголовок сообщал, что это и есть Сэнди Палмер. Джек почувствовал, как у него увлажнились ладони, когда он читал отчет Палмера от первого лица, с ужасом переходя от абзаца к абзацу, не сомневаясь, что уж в этом-то последует описание его личности, а если не в этом, то уж точно в следующем. Насколько Джек видел, Палмер навскидку запомнил на редкость много подробностей, но вот что касается описания внешности Спасителя, его копилка оказалась пуста.

— Он смотрел прямо на меня, — сказал Джек. — И знаю, что тоже посмотрел на него перед тем, как сняться с места. Он должен был запомнить меня.

— Ты считаешь, что он умолчал по какой-то причине?

— Но почему? — Джек не знал, что и думать.

— Вот, посмотри. — Эйб развернул к себе газету. — У него есть объяснение. Слушай: «Я знаю, что в ходе поездки его лицо время от времени попадалось мне на глаза, но не произвело на меня впечатления. Впрочем, как и все остальные лица, которые я видел до начала стрельбы. Корабли уходят в ночь, исчезая во тьме, уходят ночь за ночью. Вам не кажется, что это грустно?.. Этот человек спас мне жизнь, а я не помню его лица. Может, это урок всем нам: вглядывайтесь в тех, кто рядом, внимательно смотрите на них. Помните их. Ведь, возможно, одному из них вы будете обязаны жизнью». — Эйб скорчил гримасу. — «Корабли уходят в ночь». Ой-ой. Как оригинально. И это журналистика?

— Ты ему веришь? Эйб пожал плечами:

— Не могу не думать, что если бы он уселся рядом с полицейским художником и что-то толком объяснил бы ему, то твоя физиономия уже красовалась бы на первых страницах всех городских газет.

— Хорошая мысль. — Джек начал чувствовать себя куда лучше. — Знаешь, с этим я как-то справлюсь.

— Будем надеяться. Но стервятники уже собираются в стаи. Сенаторы, конгрессмены, советники уже толкаются и суетятся — кто первым взберется на эту гору трупов, чтобы его было лучше видно. Слышно, как яростно бурчат у них желудки. Они трещат о полном контроле над оружием, но получим мы полное разоружение жертв. Затем мы узнаем, что кто-то из родственников погибших обратился с прошением, чтобы жертвы были лишены права носить оружие, чтобы были ужесточены законы, которые и без того лишают защиты их родных и близких.

— Ирония не всегда уместна.

— Пойдем дальше. Эти засранцы потребуют поддержки со стороны малого бизнеса. Они могут и не знать, насколько их паршивые законы сказываются на моем настоящем бизнесе, но они не имеют права требовать моего участия. Вот что я им дам!..

Джек подумал о настоящем бизнесе Эйба, о залежах в подвале пистолетов и ружей. Он помедлил, прикидывая, стоит ли задавать вопрос, но рискнул:

— Ты бы возмутился, услышав о такой бойне, если бы узнал, что орудием убийств был один из твоих пистолетов?

Эйб вздохнул:

— Пожалуй что да. Но я очень внимательно смотрю, кому продаю оружие. Конечно, это не гарантия, но большинство моих покупателей — солидные люди. Конечно, покупая у меня оружие, они автоматически становятся преступниками. Даже уголовниками. Но большей частью это достойные люди, которым нужна хоть толика дополнительной защиты и которые не хотят, чтобы по ночам к ним врывались штурмовики, потому что кто-то решил конфисковать все зарегистрированное в городе оружие. У меня отоваривается много женщин. Общество предпочитает разоружать жертв — пусть уж лучше женщин насилуют и избивают до смерти в темных улочках, чем позволить им иметь при себе маленький пугач. Чума на всех них!

Ну и ну, подумал Джек, видя, как раскраснелся Эйб. Он сел на своего конька.

— Они хотят закона об оружии? Сделайте меня королем, и они его получат! Блокпосты тут и там! Круглосуточные проверки! Если ты не имеешь при себе оружия — бам! Прекрасно! Три нарушения — и ты под замком! Прошлый вечер никогда бы не мог случиться в моем городе. Этот дважды, трижды, а то и четырежды подумал бы прежде, чем сделать то, что Он сделал, и если бы даже рискнул, он бы успел сделать один, ну, может, два выстрела — и тут же все открыли бы по нему огонь, — и, во всяком случае, из вагона вынесли бы куда меньше тел. И только представь себе, сколько могло быть трупов, если бы ты опоздал на несколько минут и сел на следующий поезд. Подумай об этом.

— Уже. И кроме того, думаю, что ты рехнулся. Ты хоть представляешь, во что превратился бы этот город, если бы ты каждому вручил по пистолету?

Эйб снова пожал плечами:

— Ну конечно, был бы период притирки, в течение которого из общества были бы изъяты обладатели дефективных генов… а я бы подумал, что мне, наверно, стоит уйти в отпуск. Но по возвращении я бы оказался в самом вежливом городе в мире.

— Порой мне хочется, чтобы такое оружие никогда не появлялось на свет.

— Никаких пистолетов? — Эйб схватился за сердце. — Ты имеешь в виду мир, где мне придется зарабатывать на жизнь продажей этого спортивного барахла? Ой! Выкинь эту мысль из головы!

— Нет, серьезно. Я ничего не имел бы против мира, в котором не существует оружия.

Но если бы в нем существовал один пистолет — всего лишь один, — Джек хотел бы, чтобы он принадлежал именно ему. А поскольку на руках все же была масса пистолетов, он хотел иметь и свою долю, и к тому же самую лучшую.

— Вроде развиднелось, — сказал Эйб. — Какие у тебя планы на сегодня?

Джек уже думал над ними, но так ничего и не придумал, поскольку сомневался, может ли показаться на улице. А теперь перед ним открываются все просторы дня. До завтра Джиа не будет, но…

— Может, встречусь с сестрой.

Эйб так выразительно вскинул брови, что весь лоб, вплоть до того места, где полагалось быть линии волос, пошел морщинами.

— С сестрой? Припоминаю, ты как-то говорил о ней, но когда вы успели встретиться?

— Прошлым вечером.

— Ну и что она собой представляет? Ей тоже нравится иметь дело с 32-м калибром?

Джек засмеялся:

— Сомневаюсь. Говоря по правде, пока я и сам не знаю, что она собой представляет. Мы не виделись много лет. Но я надеюсь выяснить…