"Похищение" - читать интересную книгу автора (Вильмонт Екатерина)Глава IX ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕГЛЯНКИПо дороге домой Маня спросила: – Гош, а что же мы дальше-то делать будем? – Не знаю, я вот все думаю – зачем? – Что – зачем? – не поняла Маня. – Зачем украли Инночку? – Но мы уже столько раз про это говорили. – И еще… – Да? – Надо бы проверить, действительно Василиса попала в больницу или нет. – А как это можно проверить? Ты хочешь, чтобы я опять с Диной встретилась? – Да нет, это мало что даст. Вот найти бы ее в больнице.. – Найти в больнице? А что? Можно! Гошка, это не так уж трудно сделать – Ты думаешь? – Думаю! Я вспомнила, одна мамина знакомая попала в больницу, и никто не знал в какую. Тогда мама села к телефону и стала по справочнику обзванивать все больницы! – И нашла? – Представь себе! Нашла! – Но она знала ее фамилию, да? – Да, – вздохнула Маня. – Хотя через Дину я это узнаю в два счета. Просто по телефону! – Маня, это твоя очередная гениальная мысль. Правда, завтра опять праздник… – Ну и что? Больницы-то работают! Гош… Можно я задам тебе один вопрос? – Валяй! – Ты бы пошел со мной в разведку? – Спрашиваешь! Наверное, из всех знакомых девчонок только с тобой и пошел бы! Маня хотела спросить еще, пошел бы он в разведку с Сашкой, но решила, что это будет уж чересчур. Собственно говоря, Гошка уже ответил на этот вопрос, сказав, что из всех знакомых девчонок пошел бы в разведку только с ней. Зачем еще допытываться? – Гош, а если мы найдем Василису в больнице, что мы будем делать? – задала Маня совсем другой вопрос. – Я думаю, мы могли бы ее там навестить. – Зачем? – Чтобы задать те вопросы, которые ты так жаждала ей задать. – В больнице? – А что тут такого? – Ну, она же все-таки больная. А вдруг она умрет от наших вопросов? – Нет, не умрет, – засмеялся Гошка. – А я вот точно умру от твоих! Что толку сейчас об этом думать, пока мы ее не нашли. И скорее всего, не найдем. И вообще, давай поговорим про что-нибудь веселенькое. Сегодня все-таки праздник, сочельник! – Ты предлагаешь поговорить про Рождество Христово? – А чем плохо? Все-таки две тысячи лет прошло, это тебе не фунт изюму! – Между прочим, наша мама была в Израиле на гастролях, и их возили на экскурсию в Вифлеем, где родился Христос. У нас есть много фотографий, могу тебе показать. И там, где Христа распяли, она тоже была! На Голгофе! Эта самая Голгофа теперь находится в храме Гроба Господня, и там есть такое место, где был врыт Крест, там многие освящают крестики. И еще мама прошла весь крестный путь… – Моя мама тоже мечтает поехать в Израиль. Только это очень дорого. – Это я не знаю. Но мама говорит, что ни один город в мире не произвел на нее такого впечатления, как Иерусалим. А она много ездила. Гош, а я забыла, где сейчас твой папа? На Мадагаскаре? – Нет, на острове Маврикий! – А, да. Там, наверное, интересно… – Надо думать. Знаешь, ездить вообще жутко интересно. Мы с мамой каждое лето ездим куда-нибудь. На этюды. В этом году на Волге были, такая красота. – А на Майорке красиво? – Очень! Только совсем по-другому. В сентябре Гошка и Никита с мамами целую неделю провели на испанском острове Майорка. – А вообще, я должен был эти каникулы провести у папы, в Германии… – Ничего, ведь твой папа не насовсем на Маврикий уехал. – Знаешь, он когда в самый первый раз уехал, тоже казалось, не насовсем. А вышло… – Гошка, это же совсем другой случай. На Маврикий его в командировку послали, он же не сам… – попыталась Маня утешить Гошку. – А вообще, хамы, они как-то надежнее, правда? – Правда, – улыбнулся Гошка. – Твой папа оттуда тебе звонил? – спросила Маня. – Звонил, один раз! – Вот видишь! Нет, теперь уже твой папа никуда не денется! Разве от такого сына, как ты, он теперь откажется? – сказала Маня, густо покраснев. Когда они вошли в подъезд, Гошка открыл почтовый ящик и вместе с «Вечеркой» вытащил невероятной красоты большую открытку. – От папы! – воскликнул он, взглянув на адрес отправителя. – Порт-Луи! Столица Маврикия! – Вот видишь! А что он пишет, если не секрет? – Какой секрет на открытке? Вот сейчас прочитаем: quot;С Новым годом, сынок! С двухтысячным, это не шутка! Будь здоров, весел и не забывай – твой непутевый папаша помнит о тебе и любит! Я вернусь в Германию в апреле, самое позднее, в первой половине мая и тут же вышлю приглашение. А ты как кончишь учиться, приедешь ко мне. Я столько интересного расскажу тебе про Маврикий! Извини, на большое письмо просто нет времени. Привет маме. Обнимаю. Твой папаquot;. Гошка сиял. – Поздравляю, Гошка! – Маня поглядела ему прямо в глаза. – Я рада за тебя. И на этом они простились до завтра. Утром Маня проснулась от звонка в дверь. Глянула на часы. Половина одиннадцатого. Ни фига себе! Звонок повторился. Никого дома нет, что ли? Маня вскочила и в ночной рубашке бросилась к двери. – Кто там? – Маня, открой! – узнала она голос тети Лены; – Сейчас! – Ой, Маняша, я тебя разбудила? – И хорошо, а то я все на свете продрыхла. Да вы заходите, тетя Леночка! – Нет, детка, не могу, а вот ты оденься и зайди ко мне, да поскорее. – Что-то случилось? – насторожилась Маня. – Да, кое-что… – Плохое или хорошее? – Не знаю, еще надо разобраться. Ты давай, детка, одевайся. Завтраком я тебя накормлю! Гошке я тоже позвонила, но его дома нет. Ну все, жду! Маня мигом умылась и оделась, потом все-таки набрала Гошкин номер. Он сразу взял трубку. – Гошка, ты где был? – огорошила она его вопросом. – В магазин ходил. А в чем дело? – Гош, тебя тетя Лена искала, ты поднимись к ней, у нее что-то случилось, она меня вызывает! – А что там? – Пока не знаю. Я уже выхожу! – Ладно, сейчас поднимусь! Маня позвонила в дверь, которая тотчас же распахнулась. – Гошка сейчас придет! – сообщила девочка. – Он в магазин бегал! – Заходи в комнату! Маша вошла и остолбенела. На краешке дивана, ссутулясь, сидела Аля. Вид у нее был донельзя жалкий. – Здрасьте, – ошеломленно проговорила Маня. – Вы откуда? – Да вот… пришла… Совесть меня совсем замучила… – Да… – Маня не знала что сказать. Тут в дверь позвонили. Явился Гошка. – Тетя Лена, что случилось? – Гошенька, смотри, это Аля. – Аля? Та самая? – Та самая. Ее, видишь ли, совесть замучила. – Замучила, – всхлипнула Аля. – Может, я чем помочь смогу… – Помочь? Поздновато, пожалуй, – жестко произнес Гошка. – Подожди, – опомнилась от изумления Маня. – Аля, вы скажите, перед тем, как это все случилось, ничего такого странного, необычного не происходило? – Да вроде нет… – А вы подругу Элеоноры Федоровны, Василису, знаете? – Василису? Знаю, конечно. – А Майю Анатольевну? – Тоже знаю. Только при чем… – Может, очень даже при чем! – А вот скажите, – вмешался в разговор Гошка, – в последнее время эти дамы часто у вас появлялись? – Нет. С Василисой Михайловной Элеонора Федоровна вообще поссорилась. Вы думаете, она могла Инночку украсть? – Кто знает, – многозначительно проговорил Гошка. – Кто знает. – Ой, нет, что вы! Она хорошая женщина, Василиса Михайловна. Нет, этого не может быть. Я вот думаю, скорее это какой-то мужик… – Почему вы так думаете? – насторожился Гошка. Аля вдруг густо покраснела. – Понимаете, я когда немножко опомнилась, стала все вспоминать… Ну, в общем, недели за две до того, как Элеонора Федоровна уехала, ко мне в сквере, когда я с Инночкой гуляла, мужик один приклеился… – И чего он от вас хотел? – Ну, как это… познакомиться… В кафе приглашал… – Да что за мужик-то? – в нетерпении спросила тетя Лена. – Ничего мужик видный, обходительный такой… – Ты ему телефон свой или адрес давала? – взяла на себя допрос тетя Лена. – Нет, что вы! – И больше ты его не видела? – Почему, видела… – Где? – Там же, на скверике, он меня ждал… – И что? – Уговаривал меня в кафе с ним пойти в выходной… – А ты что? – Ходила. В кафе. – И что дальше? – А что дальше. Ничего. Потом Элеонора Федоровна уехала, а Инночка простыла, из дому выходить с ней было нельзя, ну а дальше вы уж знаете, что было… Так я вот что подумала… Может, тот мужик специально со мной познакомился, а? – Вполне возможно. Я ему в кафе про себя рассказала, что я из Лысьвы и вообще… – А ключи вы в последнее время не теряли? – спросила вдруг Маня. – Ключи? Нет. – А хозяйка ваша? Т – Элеонора Федоровна? Нет, не теряла. – Вы случайно не знаете, у кого еще есть ключи от квартиры? – задал вопрос Гошка. – По-моему, ни у кого. Только вот у вас… – обратилась она к тете Лене. – Понятно… Странно все это… А Элеоноре Федоровне никто не угрожал? Не было никаких странных звонков? – поинтересовалась Маня. – Не знаю, она со мной не делится… Ой, что же теперь будет? Если вы хотите в милицию заявить, я согласна, я лучше в тюрьму сяду, чем так жить… – Ну, вас в тюрьму вроде сажать не за что, – сказал Гошка, – если вы, конечно, ничего не скрываете. А как, кстати, звали того мужика, хотя вряд ли он назвал свое настоящее имя. – Звали его Леонид… – едва слышно вздохнула Аля. «Ой, мелькнуло в голове у Мани, она в него влюбилась, наверное…» – А он не говорил, где живет? – спросила она. – Говорил, что в Чертаново. – С таким же успехом мог сказать, что живет в Рио-де-Жанейро, – проворчала тетя Лена. – А что касается милиции… Я тут посоветовалась с одним знакомым, он сказал, что это безнадежно. Если бы похитители как-то проявились, чего-то потребовали, тогда совсем другое дело, а так… – Послушайте! – закричала Маня. – А ведь они могли бы уже сто раз проявиться, но ведь в квартире-то никого нет! Все в растерянности переглянулись. – Маня, ты просто гений! – воскликнул Гошка. – Действительно. – Погодите, а может, они просто не в курсе, что Элеонора уехала? Может, они звонят, звонят, а там нет никого? Как же нам это раньше в голову не пришло? – сокрушался Гошка. – Да нет, даже если они похитили ребенка не зная, что матери нет, то теперь уж наверняка выяснили это, – покачала головой тетя Лена. – А я все-таки считаю, что надо бы какое-то время подежурить в квартире, – сказал Гошка. – Мало ли… И потом, если Элеонора звонит домой, а там никого нет, она, наверное, с ума сходит. – А чего с ума сходить? Позвонила бы тете Лене, – резонно заметила Маня. – Не приведи Господь, – перекрестилась тетя Лена. – Что я ей скажу? Аля вдруг подняла голову и посмотрела Гошке прямо в глаза: – Я, конечно, не знай, но мне кажется, подежурить надо. Только я одна боюсь. – Нет, одной вам нельзя! Мы по очереди будем с вами дежурить, ночью и днем. Нас не так мало. – Нет, Гоша, я не могу этого допустить, я сама буду ночевать с Алей! А вы уж лучше днем. – Ладно, – неожиданно легко согласился Гошка. Он просто решил не спорить заранее, но какой толк от тети Лены и Али? – Аля, а вы пока хотите там пожить, да? – осторожно осведомилась Маня. – Ага, – кивнула Аля, – я уж хочу Элеонору дождаться… Совесть заела… только вот попросить хочу… Пусть кто-то из вас зайдет со мной в квартиру, одной мне боязно! – Хорошо, – согласился Гошка. – Заодно посмотрим, не побывал ли там еще ктонибудь? – Как? – опешила Аля. – Вот так, – ответил Гошка. – Там кто-то был и унес Пушистика. – Ой, батюшки, – всплеснула руками Аля, – да кто же это? Инночка без него прямо… А может, для нее и взяли? – Мы вот тоже так подумали, – сказала Маня. – Тогда еще ничего, – прошептала Аля, – тогда, может, и не сделают ей ничего плохого, а? – Она с надеждой взглянула на тетю Лену. – Мы надеемся, – проговорила та. – Ладно, пошли, наведаемся в квартиру, поглядим, как там и что. И они вчетвером спустились на седьмой этаж. Отпирал дверь Гошка. Тетя Лена и Аля только и делали, что крестились, а Маня с обожанием взирала на храброго Гошку. Но вот дверь открыта. Гошка первым ступил в прихожую и втянул носом воздух. – Тут кто-то курил! – прошептал он и сразу же увидал, что с вешалки исчезло ярко-красное пальтишко. – Точно, кто-то тут был! – С чего ты взял? – спросила тетя Лена, но Гошка, принюхиваясь как ищейка, уже носился по квартире. – Вот, что я говорил! – закричал он. – Смотрите! В маленькой стеклянной пепельнице с красным цветочком посередине, лежал окурок. Гошка очень осторожно взял в его руки и пригляделся. – Папироса, марки «Казбек», – произнес он тоном киношного сыщика. – Аля, к вам кто-нибудь ходил, кто курил эти папиросы? – Да вроде нет, я не очень следила, кто что курит… – А хозяйка курила? – Элеонора Федоровна? Нет. Но не возражала, если другие курят. – А вот интересно, Василиса курящая? – Василиса-то, да, курящая, только у нее сигареты черные, тоненькие, а не папиросы. – Черные? – удивилась тетя Лена. – Коричневые, наверное, – догадалась Маня. – Длинные и тоненькие, да? – Ну да… Вроде бы. – А Майя Анатольевна? – Нет, она точно некурящая. – Ну, уже кое-что, – сказал Гошка. – И еще… Вы, Аля, помните тут на вешалке такое красное пальтишко висело… – Ой, да, да, не пальтишко, а комбинезончик, Элеонора Федоровна велела его в мокрую погоду надевать… – Оно пропало! – заявил Гошка. – Я сразу заметил! – Значит, точно, тут опять кто-то был! – закричала Маня. – Аля, посмотрите, что-нибудь ценное пропало? – Ну, ценное Элеонора где-то прячет, я не знаю, мне без надобности… Не приучена по чужим шкафам лазить, – почему-то обиделась Аля. – Только навряд ли кто специально за детской одежонкой без надобности полезет… Видать, кто ребеночка украл, тот и комбинезончик прихватил. – Ну, это и ежу понятно… – вздохнула Маня. – И у этого человека есть ключи. И это мужчина. – С чего ты взял? – спросил Гошка. – А окурок? – Что – окурок? Женщины, по-твоему, не курят? – Почему? Курят, но тогда на окурке остались бы следы от помады. – Ну ты даешь, Маня, – засмеялся Гошка, – а если это женщина губы не красит? – Ну, вообще-то да, – опять вздохнула Маня. – Вот что, дорогие мои, – перебила их тетя Лена. – Пока Элеонора не вернется, я буду находиться здесь вместе с Алей! А если кто-то из вас будет нас навещать, милости просим. А сейчас бегите домой. Мы пока и сами справимся. Гошка и Маня попрощались и ушли. – Гош, тебе не кажется, что нам надо всем собраться? – Кажется. Соберемся сегодня в три у меня. В три часа компания была в сборе. Гошка вкратце рассказал о последних событиях. – Ну, какие будут мнения? – Я бы, все-таки навестил Василису, – сказал Никита. – И поговорил бы начистоту. – Но ведь она больна! – воскликнула Саша. – А такой разговор может причинить вред… – Вред? – взвился Леха. – А она, поганка, мало вреда причинила? Кто знает, где теперь эта несчастная соплюшка и что будет с ее мамашей? – Но ведь ничего пока не доказано! – заметила Ксюша. – Доказано, не доказано, а нас запросто могут вообще к ней не пустить, – заметил Гошка, – особенно, если она в реанимации… – Какая реанимация! – заорал Леха. – Она симулянтка наглая! Почуяла что-то, вот и решила отлежаться, а ребеночка тем временем сплавила за бугор со своей подружкой! А вы предлагаете с ней церемониться! – Церемониться! – привычно поправила его Маня. – Слышь, Малыга, если ты от меня не отвяжешься… – Что тогда будет? – уперла руки в боки Маня. – Ты меня поколотишь, да? – Очень надо руки марать! Я тебя это… обольюquot;.. – Обольешь? Чем, интересно? – Презрением! – гордо произнес Леха. Все на мгновение опешили, а потом покатились со смеху. – Ну, Леха, уморил, – с трудом выговорила Ксюша, – шикарно это у тебя получилось. – Не понимаю, чего вы ржете? – пожал плечами Леха. – Он-с ужасным омерзением обольет меня презрением! – выдала Маня. – Слушайте, ну сколько можно? – болезненно поморщилась Саша. – У нас серьезное дело, а вы… – Ладно тебе, Сашка, что уж и поржать на каникулах нельзя? – с укором в голосе сказала Ксюша. – Ну, так что мы решаем насчет больницы? – вполне серьезно спросил Никита. – Что надо кому-то по ночам дежурить в Элеонориной квартире, само собой понятно и лучше бы не по одному человеку, а по два. – Ой, правильно! А я что еще придумала! – закричала Маня. – Нам и вправду надо там по двое дежурить, а вот тетя Лена и Аля пускай ночуют у тети Лены! – Зачем это? – спросила Ксюша. – Когда люди просто живут в квартире, они зажигают свет, смотрят телек, говорят по телефону, одним словом, любому будет понятно, что в квартире кто-то есть, и никто туда, конечно, не сунется. Вот пусть пока поживут у тети Лены, а не наоборот. – Да, Малыга, у тебя не голова, а… целое министерство! – присвистнул Леха. – Гениально соображаешь, – поддержал его Никита. – А мы должны там дежурить не только ночью, а все время! В крайнем случае можно будет еще кого-то привлечь… – Кого? – удивилась Ксюша. – Нас как раз три пары. Допустим, Маня дежурит с Сашей, Гошка с Лехой, а я с Никитой… – Нет! – резко возразил Гошка. – Нельзя, чтобы девчонки одни дежурили! – Правильно! – захлопала в ладоши Маня. – Я буду дежурить только с Гошкой! – Почему это? – заинтересовался Леха. – Потому что у меня с ним совместимость! А с тобой у меня совместимости нет. Ты будешь меня презрением обливать, а сейчас холодно, я могу простудиться. – Скажешь тоже, – покрутил головой Леха. – Шмаков, не связывайся с Маней, – сквозь смех проговорила Ксюша. – Все равно ты ее не переплюнешь!. – Очень надо мне кого-то переплевывать! Лучше всего мы с тобой дежурить будем! С тобой у нас совместимость есть, вон в какой передряге побывали, – вспомнил Леха прошлое дело, когда их с Ксюшей похитили бандиты. – Это правда, – кивнула Ксюша с уже серьезным выражением лица. – На тебя можно положиться. – Вот, ты и полагайся! – обрадовалась Маня, – а я буду полагаться на Гошку. Гошке, конечно же, хотелось дежурить с Сашей, но он молчал, не хотел навязываться, это во-первых, а во-вторых, боялся обидеть Маню. И по всему выходило, что с Сашей будет дежурить Никита. А Ксюше как раз хотелось дежурить с Никитой, но… quot;В конце концов, это даже неплохо,. – немного поразмыслив, решила она. – Может, Сашке удастся что-то выведать у Никиты, например, как он относится, к ней, к Ксюше. Сашка верная подруга и в Никиту уж точно не влюблена, так что можно не ревновать…quot; После долгих споров решено было, что раз уж Никита здесь, то первое дежурство выпадает как раз на их с Сашей долю. – Все это очень хорошо и мило, но мы на минуточку забыли о родителях! – спохватилась вдруг Ксюша. – Ох, черт! – схватился за голову Леха. – Точно, это облом! – Да, – почесал в затылке Гошка. – И наша мама сейчас в Москве, – задумчиво проговорила Саша. – Ничего не выйдет. Придется нам дежурить днем, а ночью уж пусть подежурят тетя Лена с Алей. Надо только их как следует… – Проинструктировать! – подсказал Никита. – Вот именно! В конце концов посидят несколько вечеров без света, подумаешь, большое дело! А мы тут невесть что нагородили. – Уж больно всем охота в засаде посидеть! – произнес Леха. – А то что за каникулы без засады? – Улучив момент, он отозвал Ксюшу в сторонку. – Слышь, Ксенька, есть одна мыслюха… – Умная? – Не знаю, но, по-моему, нехилая. – Ну? – Давай завтра с утречка смотаемся в больницу, к этой, Василисе? – А ты знаешь, где она лежит? – Попробую узнать. У меня мамка – медсестра… – Ну и что? – Спрошу у нее, в какие больницы чаще всего возит сердечников «скорая». – Нет, Леха, не стоит. Она начнет расспрашивать… Мы лучше иначе сделаем: разделим пополам список больниц и начнем обзванивать. – Точно, неплохая мысля! – Погоди, а мыслюндия где? – Мыслюндия мне пока в башку еще не пришла! В Лехиной классификации низшей стадией была мысля, затем мыслюха, а высшей точкой – мыслюндия. – Эй, вы чего там шепчетесь? – заметил их уединение Гошка. – Немедленно говорите, что вы затеваете? А то хватит с нас, один раз мы по вашей милости чуть с ума не спрыгнули! Нет уж! Ксюша и Леха смущенно переглянулись: – Да так, ничего особенного… Просто пока вы там спорили, кому с кем дежурить, мы решили все-таки смотаться завтра в больницу к Василисе, именно сейчас обсуждали, как нам ее найти. – Я уже нашла! – с гордостью объявила Маня. – Она лежит в больнице на площади Борьбы, в кардиологическом отделении. – В реанимации? – быстро спросил Гошка. – Нет, в обычной палате. – Здорово! Значит, нас к ней пустят! – обрадовался Леха. – Стой, Малыга, а ты почему молчала? Мы тут рассуждали, в реанимации она или не в реанимации, и все такое прочее, а ты себе помалкиваешь? Что за дела такие малолетские? – Вот потому и молчала, что ты ко мне все время цепляешься! – Я к тебе цепляюсь? Я? – задохнулся от возмущения Леха. – Вы все свидетели, кто первый ко мне прицепился! Я, видишь ли, сказал чего-то не правильно, а ты и рада, впиявилась в меня… – Леха, кончай базар! – попытался его успокоить Гошка. – И ты, Маня, тоже хороша. Черт знает что! Ну вот, сейчас мы с Сашей идем к тете Лене, а вы все ждите нас тут. – А почему это вы с Сашей? – заволновалась Маня. – Потому что Саша – единственный нормальный человек! Не спорит из-за ерунды, не замышляет ничего, понятно? – вышел из себя Гошка. Маня со своей безумной любовью его уже достала! Остальные спорить не стали, и Гошка с Сашей ушли. – Что, Малыга, съела? – не удержался от злорадного замечания Леха. – Шмаков! – одернула его Ксюша, но было уже поздно. Маня вихрем налетела на Леху и вцепилась ему в волосы. – Дура ненормальная! – завопил Леха. Ксюша и Никита с трудом оттащили разбушевавшуюся девочку. – Мань, ты в своем уме? Прекрати сейчас же! – увещевала ее Ксюша. А Никита молча посмеивался. – Будешь себя так вести, придется тебя отлучить от нашей компании. Ты хоть и на класс младше, но ведешь себя совсем как детсадовская. Ну чего ты на Леху въелась? Давайте, быстро миритесь! Леха Шмаков был парень необидчивый. И сразу согласился помириться. Маня же готова была разрыдаться, но вовсе не из-за Лехи. И Ксюша прекрасно это понимала. Она шепнула Мане на ухо: – Чего ты волнуешься? Гошка твой сто лет Сашке не нужен! – Я знаю, – всхлипнула Маня. – Просто… – Сама виновата, тише надо быть, терпеливее, а ты что устроила? – Ладно, Малыга, ты извини… – Ладно, Шмакодявый. – Мир? – Мир! |
||
|