"Убить Ющенко!" - читать интересную книгу автора (Вилье Жерар де)

Глава 11

Дональд Редстоун открыто выражал свое неодобрение. Он выговаривал Малко:

— Еще совсем немного, и Ирина лишилась бы жизни из-за этого дела, — строго сказал он. — На вас была возложена задача по ее защите...

— Что я и выполнил, — заметил Малко. — Мы не предусмотрели вмешательства этих наемных убийц.

— Не надо сердиться на Малко, — начала уверять Ирина Мюррей. — Он сделал все, что полагалось.

Американец начал считать на пальцах, сохраняя при этом серьезное выражение лица. Ирина Мюррей сидела на стуле, даже не сняв свое черное кожаное пальто, и явно пребывала под впечатлением недавно пережитого.

— Роман Марчук, Евгения Богданова, Стефан из Польши и, если бы им удалось, Ирина, — перечислял Дональд Редстоун. — Не говоря уже о вас. Эти люди ни перед чем не останавливаются. А речь-то идет всего лишь о том, чтобы убрать следы неудавшейся операции. Все это указывает на то, какие значительные средства были задействованы. Поляк ничего не успел вам сказать? — спросил он у Ирины Мюррей после паузы.

— Нет. Он был напуган. Я всю жизнь буду помнить его глаза.

— Не надо слишком уж жалеть его, — выразил свое мнение американец. — Этот человек был наемным убийцей...

Ангел молчания улетел, унося с собой траурную речь, посвященную Стефану Освенциму. Малко кипел от злости.

— Я должен был пристрелить другого убийцу и помешать поляку покинуть церковь.

Американец улыбнулся с видом человека, не питающего иллюзий.

— Вы спасли Ирину, что уже не мало. Эта история наделает много шума. Я надеюсь, что на нас не выйдут. Думаю, завтра мне позвонит Игорь Смешко. Как бы там ни было, мы снова в тупике. Разве что Евгению Червоненко удастся установить владельца мобильного телефона этого Стефана.

— Я подобрал его возле его тела, — сообщил Малко, доставая аппарат из кармана и кладя на письменный стол резидента.

— Как вы можете быть уверены, что это его телефон? — сразу же засомневался американец.

— Я позвонил на его номер, — объяснил Малко. — А сейчас остается только заставить его говорить.

— Попытаемся отыскать его владельца по серийному номеру, — сказал американец. — А чтобы заставить его говорить, необходимо содействие оператора. Пока что это исключено. Ну что ж, на сегодня хватит. Кстати, Малко, верните мне ваш пистолет Макарова, я дам вам другой. На всякий случай.

Он открыл ящик стола, и у Малко оказался совершенно новый «глок». Ему уже тоже хотелось смыться. Он встретился глазами с Ириной и улыбнулся.

— Ирина, если у вас остались силы, я приглашаю вас на ужин в лучший ресторан города. Чтобы забыть этот плохой эпизод.

На лице молодой женщины появилась слабая улыбка.

— Спасибо, это поможет мне отвлечься. Мне очень страшно.

Николай Заботин не заметил, как начало темнеть. Сначала, через полковника Городни, он получил отчет о происшедших событиях: главное было достигнуто!

Стефан Освенцим не заговорит. Осмотр его тела никуда не приведет: при нем был его настоящий польский паспорт, что позволит быстро идентифицировать его как беглого преступника, и на этом остановятся. Что касается Богдана Вокзального, «беркутовца», которого застрелил агент ЦРУ, то изучение его жизни также никуда не приведет. Оставив первоначальное место службы, он жил подработками, нанимаясь то к мафии, то в ночные клубы, где выполнял роль вышибалы. Он был привлечен к операции своим бывшим начальником, полковником Городней, но никаких доказательств тому не существовало.

Довольный, Николай Заботин снова взялся за свой рапорт в Москву. Но почти сразу же прервался. Когда он отдавал приказ ликвидировать Стефана Освенцима, то настаивал на том, чтобы был изъят мобильный телефон, которым тот пользовался. Он понял, что полковник Городня не упомянул этот момент в своем отчете и сразу же позвонил ему с закрытого аппарата. Разговор длился недолго, и офицер СБУ пообещал проверить. Через полчаса он перезвонил Николаю Заботину и вынужден был признать, что «беркутовец», прирезавший поляка, абсолютно забыл о том, что надо было забрать мобильный телефон. Исправлять эту оплошность было слишком поздно, и Николай Заботин вынужден был успокоиться. Телефон имел лишь второстепенное значение. Стефан никогда ему не звонил, а он связывался с ним по закрытой линии. Милиции, если она нашла аппарат, понадобилось бы провести углубленное расследование, чтобы установить по телефонным отчетам, что эти звонки исходили из посольства России.

К счастью, существовал очень незначительный риск, что милиция станет проводить такое расследование. Тот, кто нашел этот мобильный телефон, вероятно, просто-напросто прикарманил его.

Николай Заботин посмотрел на календарь на своем письменном столе. Надо было продержаться еще шесть дней. До сих пор ему удавалось сохранять преимущество в один корпус, но прибытие этого ведущего агента ЦРУ, чья репутация была ему известна, беспокоило его. Он никогда не недооценивал соперника, а политический контекст удерживал его от слишком прямолинейных методов.

Он отогнал тревожные мысли и снова принялся за написание рапорта.

Ирина Мюррей вновь была ослепительной, со слегка завитыми волосами, в черном дамском костюме, вырез которого оставлял открытым разноцветный лиф, предлагавший для обозрения, как на блюде, ее великолепные груди. Малко обратил внимание на полные губы молодой украинки, довольно сильно накрашенные, и поднял свой фужер с шампанским.

— Твое здоровье! Мы в расчете.

— В расчете? Почему? — спросила она с улыбкой.

— Вчера ты невольно спасла мне жизнь. Сегодня была моя очередь. Знаешь, я до сих пор зол на себя за то, что подвергнул тебя опасности.

Он пододвинул к ней едва начатое корытце с белужьей икрой. Метрдотель ресторана «Царское Село» был удивлен, когда Малко заказал корытце с 500 граммами черной икры. Невозможно съесть больше 150 граммов этого деликатеса, не пресытившись им! Но сегодня вечером Малко не хотелось, чтобы их дегустации мешали какие-либо психологические ограничения. Он взял бутылку розового «Тэтэнже Конт де Шампань» урожая 1999 года и снова наполнил фужеры. Мягкая фольклорная музыка убаюкивала полупустой зал. У икры был легкий привкус ила, ведь ее привезли с Волги, но Малко чувствовал себя хорошо.

Ирина положила ногу на ногу, и простое поскрипывание чулок превратилось в залп адреналина в артериях Малко. Она поедала икру деликатно, как кошка, склонившись над столом. Внезапно его обуяло желание. Скользнув рукой под стол, он положил ее на колено в черном нейлоновом чулке.

— Я хочу тебя, — произнес он.

Ирина улыбнулась.

— Как мило.

Это были ее единственные слова до конца ужина. Когда они вышли из «Царского Села» под восхищенным взглядом гардеробщика-африканца, Бог знает какими судьбами выброшенного на этот берег, на столе осталась едва ли треть икры и ни единой капли «Тэтэнже». На улице шел снег. Едва оказавшись в такси, Малко раздвинул полы кожаного пальто и начал приподнимать юбку дамского костюма. До тех пор, пока его пальцы не коснулись обнаженной кожи выше чулок.

Настоящихчулок. Ирине было присуще чувство эротизма.

Когда они вышли из машины, Малко все-таки осмотрелся вокруг. «Глок», выданный Дональдом Редстоуном, был у него за поясом, с патроном в стволе. Как только они оказались в номере, Ирина схватила рукоятку пистолета двумя пальцами и бросила его на кресло. Потом принялась раздевать Малко, при этом сама оставалась в лифе и юбке.

Выгнувшись низом вперед, она прислонилась спиной к стене и разрешила ему завладеть своей грудью, которую до этого высвободила из-под лифа. Потом начала с нежностью гладить его. А затем опустилась на колени для бесконечной фелляции. Пока она с жадностью заглатывала его в свой рот, ее руки, поднятые кверху, как в молитве, вовсю занимались его сосками. Предел этой изысканной прелюдии положил он, увлекая ее к кровати. Вскоре на ней оставались только длинные чулки, поддерживаемые посредством черного пояса для подвязок. Она улыбнулась Малко и сказала:

— Я знала, что мы будем заниматься любовью, как только увидела тебя в аэропорту.

Когда он вошел в нее, пальцы Ирина судорожно вцепились в простынь. Малко так сильно умерял свое желание на протяжении всего вечера, что сейчас ему было безумно трудно сдерживать себя. Внезапно Ирина оттолкнула его с той же сдержанной улыбкой, повернулась к нему спиной и, изогнув свой таз, перешла в недвусмысленную позицию. На этот раз, как только он снова вошел в нее, она принялась постанывать при каждом поступательном его движении. Она дрожала, вцепившись пальцами в простынь. Малко не спешил и почти полностью выходил из Ирины, прежде чем снова погрузиться в нее. Он останавливался после каждого толчка, не сводя глаз с великолепного полного зада, изогнувшегося перед ним.

Хорошо войдя в нее, он прошептал:

— Знаешь, чего мне хочется?

Ирина Мюррей издала легкий смех.

— Не говори, действуй.

Он тихонько вышел из нее и поместил свой член на ее заднем отверстии, в полной мере наслаждаясь этим эфемерным ощущением. Представляя себе, что он сделает несколько мгновений спустя. Затем, действуя всем своим весом, начал постепенно нажимать до тех пор, пока напряженный член не погрузился на несколько сантиметров между ягодицами Ирины, сжатыми самым восхитительным образом. Женщина только задышала чуточку сильнее. Малко остановил продвижение вперед, но неуловимым колебанием таза Ирина дала понять, что ей хочется, чтобы он продолжал. Мало-помалу, он полностью овладел ею. Он едва ли мог двигаться в ней, до такой степени был зажат, но потом оболочка расслабла, и он смог свободно двигаться туда и обратно. Она растянулась под ним, и он буравил ее вертикально, наваливаясь на нее всем своим весом. Ирина начала ворочаться под ним, издавать стоны, а затем принялась совершать своим задом яростные толчки, двигаясь ему навстречу.

Они оба покрылись потом. Малко неистовствовал, не зная уже, какую позу принять. А потом Ирина закричала, ее ногти с хрустом царапнули по простыням, и она застонала.

— Я сейчас кончу!

Для Малко это было уже слишком. Он взорвался в глубине ее ягодиц и рухнул на нее. Потом лежал неподвижно, сраженный, удовлетворенный, с пустой от удовольствия головой.

Завтра будет другой день.

Дональд Редстоун протянул Малко свежий номер «Украинской газеты». Фотография священника, убитого в Андреевской церкви, занимала почти всю страницу. Фотография его убийцы, намного меньше, была помещена внизу полосы. На второй странице он обнаружил изображение тела Стефана, лежащего на обочине Андреевского спуска.

— Его звали Стефан Освенцим, — объявил резидент ЦРУ. -Поляк, нелегально проникнувший в Украину. Разыскиваемый в своей стране по крайней мере за одно убийство, подозреваемый в совершении нескольких других.

— А здесь, в Киеве?

Американец соединил указательный и большой палец в почти идеальном кружочке.

— Ничего! Ноль. Неизвестно даже, где он жил. Милиция никогда о нем не слышала. Полагают, что его подобрала мафия. О Евгении Богдановой не упоминают. Кажется, им ничего не известно об этой стороне его деятельности. Он не был вооружен и имел при себе совсем незначительную сумму денег.

— Значит, кто-то передал ему пистолет, из которого он стрелял в меня, и забрал обратно.

— Разумеется.

— А как с мобильным телефоном, который я нашел рядом с ним?

— В памяти пусто. Надо было бы, чтобы «Киевстар» посодействовал нам и передал перечень входящих звонков. Пока что это невозможно.

— Я видел, как он подъезжал на «Шкоде» зеленого цвета. Где она?

— Никто о ней не упоминает. Должно быть, она все еще на том же месте. Когда стемнеет, прогуляйтесь возле нее на всякий случай...

— А мужчина, которого я застрелил в церкви?

— Бывший боец «Беркута». Тут тоже не за что зацепиться. Он жил один, в каком-то логове на левом берегу. К услугам такого рода типа могут обращаться очень многие...

Все это не вдохновляло.

— В газете обо мне ничего не пишут? — поинтересовался он.

— Конечно же пишут. К счастью, то описание ваших примет, которое они дают, довольно расплывчатое... Милиция считает, что речь идет о сведении счетов между преступными элементами.

— Игорь Смешко не позвонил вам?

— Нет, но, в конце концов, это меня не удивляет. Стефан Освенцим был польским преступником, скрывающимся от правосудия, а бывший боец «Беркута» — подручным головорезом. На первый взгляд, ничто не связывает их с делом Ющенко.

— Мы в тупике, — обобщил Малко. — Поляк был последней ниточкой, которая могла привести нас к организаторам заговора против Ющенко. С этого момента вновь воцарится тишина. Разве что у них еще остались намерения предпринять что-либо до 26 декабря.

— Именно мы должны попытаться разоблачить новое возможное покушение на Виктора Ющенко, — сделал вывод Дональд Редстоун. — Евгений Червоненко занимается только непосредственной охраной, даже если порой к нему и стекается конфиденциальная информация.

— Конечно, — согласился Малко, — но кроме автомобиля Стефана Освенцима и номеров телефонов, звонивших на его мобильный, у нас ничего нет, и...

Разговор прервала мелодия его собственного телефона. Послышался баритон Евгения Червоненко.

— Я видел газеты, — заявил он без обиняков. — Нужно будет поговорить об этом.

— У вас есть какие-то соображения? — спросил Малко.

— Не совсем, но надо пообщаться на эту тему... Я звоню не по этому поводу. Вы совершенно уверены в номере мобильного телефона, который вы сообщили мне на днях?

— Настолько, насколько это возможно, — утвердительно ответил Малко. — А что?

— Я установил имя его владельца, — объявил украинец. -Результат неожиданный. Если вы заедете ко мне, я введу вас в курс дела.

Малко закончил разговор в приподнятом настроении. В момент, когда, казалось, уже не было никакого просвета, он снова мог действовать.

— Я еду к Червоненко, — бросил он Дональду Редстоуну. — Возможно, мы снова выйдем на след.