"Досье Кеннеди" - читать интересную книгу автора (Вилье Жерар де)

Глава 10

Пограничный контрольный пункт представлял собой довольно жалкое зрелище: стены потрескались и облупились, несколько оконных стекол в зале ожидания были разбиты и закрыты листами картона. Повсюду висели блеклые плакаты, прославлявшие достопримечательности Чехословакии.

Два милиционера в синей форме сделали знак Малко остановить машину на обочине. Перед ним такое же указание получила большая черная «татра», принадлежавшая чехословацкому дипломатическому корпусу. Из «татры» вышел высокий пятидесятилетний мужчина в элегантном костюме. Показывая паспорт, он попытался что-то возразить, но пограничник безапелляционно покачал головой и указал на багажник автомобиля. Дипломат с явным раздражением открыл багажник, достал желтый кожаный чемодан и сам отнес его в помещение контрольного пункта.

Второй милиционер подошел к Малко; тот опустил оконное стекло.

— Австриец? — спросил милиционер по-немецки.

— Да.

— Багажник закрыт?

Малко заглушил мотор и вышел. Милиционер с подозрением посмотрел на пустой багажник.

— У вас нет вещей?

— Я еду в Братиславу только на один день, — пояснил Малко. Пограничник кивнул с прежним недоверчивым видом: подобно всем коммунистическим странам Чехословакия была заражена острой инфекционной шпиономанией.

— Фотоаппарат везете?

— Нет.

Милиционер окинул подозрительным взглядом дорогое пальто и сверкающие туфли Малко. Его собственная форма выглядела так, словно он только что отвоевал ее у разъяренной газонокосилки.

— Идите регистрировать паспорт.

Малко не заставил себя долго упрашивать: на улице стоял пятнадцатиградусный мороз. Рядом с пограничным пунктом стояла изрядно потрепанная «шкода», принадлежавшая, видимо, какому-то чешскому «богачу».

В пятидесяти метрах впереди, на чехословацкой территории, по обе стороны дороги высились две деревянные наблюдательные вышки. Перед ними располагался так называемый «железный занавес», который представлял собой двойной металлический забор. Такие же вышки, на которых днем и ночью дежурили вооруженные пограничники, с равными промежутками стояли вдоль всей границы.

У Малко сжалось сердце: он лез прямо в волчью пасть. Во-первых, ему грозила встреча с людьми Ференца. Не исключалась и возможность дьявольского обмана со стороны Стефана Грельски. Помимо всего этого агенту ЦРУ было вообще противопоказано соваться за «железный занавес». В случае провала посол вряд ли станет принимать меры в его защиту: «темный» агент — это пешка, которой всегда можно пожертвовать.

...После выезда из замка «хвоста» они не заметили. На всякий случай Кризантем перед самой границей отстал и простоял с полчаса на дороге возле своего «фольксвагена», делая вид, что у него заглох мотор.

Паспорт Малко вручил Уильям Коби. Придраться к документу было невозможно: ЦРУ давно набило себе руку на таких подделках. Малко превратился в венского архитектора Густава Альткирха.

Малко толкнул дверь контрольного пункта. Внутри тот оказался еще мрачнее, чем снаружи. Сидевший за окошком толстый небритый милиционер без фуражки взял паспорт и сказал по-немецки:

— На таможню.

Вдоль зала протянулась низкая стойка, на которую клали вещи для досмотра. Слева было окошко для обмена валюты. Надпись на четырех языках гласила, что обменивать валюту менее чем на сто крон запрещается.

Несмотря на отсутствие чемодана, Малко подошел к стойке. За ней хозяйничала толстая краснолицая таможенница в серой форменной рубашке и серой юбке. Она как раз перетряхивала содержимое чемодана дипломата — видимо, в свое время она прогуляла лекцию по дипломатической неприкосновенности.

Вдруг дипломат покраснел как пион: таможенница вытащила из чемодана последний номер «Плейбоя», быстро пролистала его и наткнулась на цветную вклейку с потрясающей обнаженной женщиной во весь разворот. Таможенница бросила на дипломата убийственный взгляд. Малко показалось, что он уже слышит, как щелкают затворы винтовок расстрельной команды. Тлетворное влияние запада в Чехословакии, мягко говоря, не поощрялось.

С дипломата мигом слетела величавость. Все больше краснея, он бормотал какие-то оправдания. Мегера презрительно швырнула журнал на пол и мелом начертила на чемодане крест — скорее позорное клеймо, чем индульгенция.

Чех, ссутулившись, пошел к выходу. Малко сочувствовал ему: он знал, что по части развлекательности журналы соцстран являются чем-то средним между телефонным справочником и биржевыми сводками. Убедившись, что Малко — иностранец, таможенница сразу заулыбалась, и ввиду отсутствия багажа у него не возникло никаких проблем. Малко обменял в окошке двести крон и покинул помещение.

Дорога впереди была пустынна. Дипломатическая «татра» уже скрылась из виду. Малко сел в свой прокатный «оппель» («ягуар» в Чехословакии выглядел бы слишком заметным) и трахнулся с места. Милиционер на вышке, одетый в меховой тулуп, равнодушно посмотрел на него.

Проехав мимо небольшого замерзшего пруда, Малко покатил по длинному металлическому мосту через Дунай. Здесь начинался город. Оставив «оппель» на набережной Марты Новиковой, Малко зашагал по главной улице Братиславы — Достоевски Рад. Какой прекрасной и далекой показалась ему опрятная богатая Вена! Фасады здешних домов давно потемнели от пыли, тротуары покрывал слой подмерзшей грязи. Немногочисленные автомобили дымили и скрежетали. На дорогах преобладали тяжелые черные велосипеды. Прохожие, одетые чаще всего в длинные мешковатые пальто и меховые шапки, выглядели усталыми и мрачными. Малко, развернув карту города, остановился перед витриной книжного магазина, где самым интересным изданием оказалась книга «Развитие социализма в Сомали». Женщина, с которой ему предстояло встретиться, жила в старом квартале на улице Гейдукова. Грельски рекомендовал придти к ней часа в два, и Малко, чтобы скоротать оставшееся время, отправился на поиски ресторана.

За следующие полчаса он обошел несколько кварталов, но натыкался лишь на столовые, один запах которых отбивал всякий аппетит. Отчаявшись, он вошел в помещение профсоюзного комитета, где ему подсказали адрес «приличного заведения», а кто-то из сотрудников даже вызвался проводить зарубежного туриста.

Толкнув дверь ресторана, Малко будто оказался в другом мире. Интерьер был вполне современным и не лишенным приятности. Сидевшие за столиками молодые люди, в отличие от остальных горожан, выглядели жизнерадостными и непринужденными. Девушки были красиво причесаны и со вкусом накрашены; парни щеголяли цветастыми галстуками и длинными волосами. Видимо, это место считалось притоном тунеядцев и стиляг, развращенных книгами и фильмами о западной жизни.

Все с любопытством посмотрели на Малко. Его одежда так явно выдавала в нем иностранца, словно у него на груди висела соответствующая табличка.

Официантка, розовощекая девица в черном сатиновом платьице, положила перед Малко меню. Оно было написано на чешском языке, и лишь одно блюдо — суп с телятиной — невесть за какие достоинства или, возможно, недостатки было названо по-немецки.

Вооружившись алюминиевой ложкой, Малко не без труда справился с телячьим супом, кнедликами и картофельным пюре. Потом, обнаружив, что забыл сигареты в машине, купил за шесть крон пачку лучших чешских сигарет «Езерка». После двух затяжек фильтр почернел и безнадежно закупорился. Похоже, помимо рака легких, эти сигареты грозили курильщику дюжиной других, не менее страшных болезней...

Часы показывали половину второго. Малко подозвал официантку. Счет был уже готов: сорок пять крон — меньше одного доллара! И это в ресторане-люксе!

Малко надел в гардеробе пальто и вышел на площадь 29 Августа, которую почти полностью занимал рынок. Насколько хватало глаз, тянулись прилавки с яблоками. Создавалось впечатление, что в Чехословакии заменяли яблоками и мясо, и яйца, и рыбу, и даже научились варить яблочный кофе, судя по вкусу напитка который ему подали в ресторане.

Миновав двадцатимётровую очередь за бананами, он вошел в крупный универмаг главным образом для того, чтобы выявить возможную слежку. На первом этаже за непомерно большую цену предлагалось приобрести допотопные стиральные машины. Малко зашел в лифт, поднялся на второй этаж и внезапно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.

По лестнице поднимались двое в черных кожаных пальто и фетровых шляпах. Встретившись взглядом с Малко, один из них поспешно отвел глаза. У Малко застучало сердце. Это полицейские. Но его ли они ищут?

Обороняться ему было нечем: он не рискнул взять с собой пистолет. Единственное, что могло помочь ему в случае опасности, это миниатюрное переговорное устройство, приклеенное пластырем к спине. Кризантем будет ждать его у самой границы с точно таким же аппаратом.

Едва дождавшись, пока откроются двери лифта, Малко пересек зал второго этажа и, задевая локтями покупателей, сбежал по боковой лестнице вниз. На улице он быстро повернул за угол, прошел вдоль площади и оказался на улице Польны, где не было ни машин, ни тротуаров. Она вела в «старый город». Стараясь восстановить в памяти карту Братиславы, Малко свернул в каменную арку и через две минуты выбрался на улицу Гейдукова, по обе стороны которой стояли низенькие каменные домики, построенные, видимо, еще в прошлом веке.

В доме номер 16 действительно оказалась лавка по продаже фарфора. По словам Грельски, нужная квартира находилась на втором этаже. На площадке была всего одна дверь, из-за которой доносилась негромкая музыка. Малко постучал — два удара, один, еще два. Его не покидала мысль о людях в кожаных пальто. Совпадений в этой работе не бывает. Те, кто в них верит, долго не живут.

Дверь едва заметно приоткрылась.

— Что вам нужно? — спросил по-чешски женский голос.

— Я от Стефана, — ответил Малко по-немецки.

Дверь открылась шире, и Малко увидел перед собой худую пятидесятилетнюю женщину с седеющими волосами и чересчур накрашенным лицом. Лет двадцать назад она, несомненно, была настоящей красавицей.

— Кто вы? — спросила она на плохом немецком, недоверчиво оглядывая Малко блестящими черными глазами. — Зачем пришли?

Малко молча достал половинку купюры. Женщина взяла ее и исчезла в соседней комнате. Оттуда донеслись обрывки разговора, а затем в коридор вышел молодой светловолосый парень. Его открытое лицо и ясные глаза сразу внушили Малко доверие и симпатию.

— Это мой племянник Ярослав, — сказала женщина. Теперь уже у нее в руках были обе половинки разорванной банкноты.

— Добро пожаловать, — сказал парень по-немецки. — Извините за невежливый прием, но мы столько всего пережили! Сначала немцы, теперь вот — коммунисты... Мы надеемся, что когда-нибудь вы нас освободите, — горячо добавил он.

— Кого вы имеете в виду?

— Вас — людей с «того берега».

Малко был тронут его энтузиазмом, однако нужно было спешить.

— Вы знаете, зачем я приехал? — спросил он.

— Конечно, — ответила женщина.

Парень пошел в другую комнату и вынес черный чемоданчик. Замок, похоже, не открывали, однако красная клейкая лента исчезла. Женщина тревожно посмотрела на чемоданчик, в волнении сцепив пальцы.

— А теперь уходите скорее. Мне страшно.

Не успел Малко что-либо ответить, как на лестнице послышались шаги. Ярослав побелел как мел и приложил палец к губам. Шаги приближались. Они смолкли совсем близко, и в ту же секунду раздался тяжелый удар в дверь.

«Вот оно, — подумал Малко, — то, чего опасаешься всю жизнь. Значит, Ференц все-таки слушал его разговор с Грельски...»

Все трое неподвижно стояли посреди комнаты. Дверь снова задрожала от удара, и чей-то голос крикнул:

— Открывайте! Политическая полиция!

Ярослав потянул Малко за рукав, и они на цыпочках перешли в соседнюю комнату. Женщина опустилась на стул, безучастно глядя перед собой. Малко не удержался и шепотом спросил:

— Почему вы согласились хранить эту вещь? Вы же знали, что рискуете...

Она засучила левый рукав и показала выколотый на руке шестизначный номер.

— Стефан спас мне жизнь. Это было давно, в Польше.

Малко повернулся к Ярославу:

— Другой выход в доме есть?

Парень в ответ молча открыл окно. Метрах в десяти внизу, по дну глубокой траншеи, протекал узкий ручей.

— Мы вылезем в окно, — сказал Ярослав. — Веревка у меня есть.

— Мы?

— Я иду с вами. Иначе вам ни за что не перейти границу. Не дожидаясь ответа, парень вышел и через минуту вернулся в перчатках, кожаной куртке и с мотком веревки в руках. Дверь затряслась от новых ударов.

— Скорее, — поторопил Ярослав. — Они взломают.

Он откинул полу куртки и с гордостью показал торчащую из-за пояса рукоятку револьвера. Малко узнал старый военный кольт сорок пятого калибра, начищенный до блеска.

— Нашел когда-то в лесу, — сказал парень, — и запасся патронами.

— Но что будет с ней? — спросил Малко, кивнув на женщину, сгорбившуюся на стуле со слезами отчаяния на глазах.

— Допросят и отпустят, — сказал Ярослав. — Она знает, что отвечать. Ее уже не раз арестовывали. Но мне нельзя оставаться: меня будут пытать. Да и вам я могу пригодиться.

Малко быстро закрепил конец веревки на оконной раме, перешагнул через подоконник и стал съезжать по веревке, зажав зубами ручку чемоданчика и упираясь ногами в стену. Каждую секунду он мог получить пулю в спину, но спуск прошел благополучно. В следующее мгновение Ярослав уже стоял на земле рядом с ним.

— Идите за мной.

Парень побежал вдоль ручья к туннелю, открывавшемуся в двадцати метрах от них. Позади грянул выстрел, и раздался мужской голос:

— Стойте!

Голос показался Малко знакомым. Он обернулся, прежде чем нырнуть в темный туннель, и успел заметить в окне лицо Ференца Карцага.

— Давайте руку, — сказал Ярослав. — Скорее! Из туннеля есть другой выход. Мы должны их опередить. У моего друга есть машина, он вывезет нас из города.

Метров через пятьсот впереди показался свет. Добежав до конца туннеля, Малко и Ярослав поднялись по крутым каменным ступенькам на безлюдную улицу.

За углом находилась мясная лавка.

— Подождите здесь, — сказал Ярослав. — Если моего друга не окажется на месте, мы спрячемся в лавке до наступления темноты.

Он вбежал в лавку. Малко остался на улице, оглядываясь по сторонам. Ференц знал, для чего он прибыл сюда, и наверняка готов был обыскать весь город. Возвращаться к машине не следовало. До границы было целых двадцать километров. Пожалуй, Малко обладал лишь одним преимуществом над своими преследователями. Похоже, они не знали, что ему помогает чех.

Его мысли были прерваны автомобильными выхлопами: рядом с лавкой открылись ворота, и оттуда выехал фургон, за рулем которого сидел курносый краснолицый парень — помощник хозяина. Он жестом велел Малко залезть в кузов.

Малко откинул брезентовый полог и увидел бараньи туши.

— Садитесь, — сказал из темноты Ярослав. Малко вскарабкался в фургон. Ему сразу же ударил в нос резкий запах сырого мяса, но привередничать не приходилось...

— Он отвезет нас как можно ближе к границе, — прошептал Ярослав.

Фургон ехал то в гору, то под гору, останавливался, трогался снова. Вскоре он покатил быстрее: дорога заметно улучшилась.

— Выезжаем из города по Пражскому проспекту, — пояснил Ярослав. — Этот путь длиннее, но безопаснее.

Малко ежился от ледяного ветра, проникавшего в щели кузова. Глупо было бы, ускользнув от беспощадного Ференца, умереть от простого воспаления легких... И вообще, видели бы его сейчас благородные предки — его, принца, сидящего в вонючем фургоне в обществе бараньих туш!

— Впереди солдаты! — крикнул водитель.

Ярослав решительно ухватился за рукоятку кольта.

— Без глупостей! — сказал Малко.

Фургон затормозил и остановился. Послышались голоса троих солдат. Один из них со смехом сказал другому:

— Да что ты парня зря пугаешь? Он честный малый, это сразу видно. И потом — какой шпион полезет в эту требуху? Наконец фургон покатил дальше. Ярослав нервно засмеялся. За следующие несколько минут их дважды обгоняли грузовики; Малко понял, что они следуют по шоссе. Вскоре фургон остановился, и в окошке показалось веселое лицо водителя.

— Мы на развилке Вена — Будапешт, — сказал он. — Здесь мне нужно разгрузиться. А потом что будем делать?

— Отвези нас как можно дальше, — сказал Ярослав. — Здесь открытая степь, — пояснил он Малко. — Спрятаться негде. А там, ближе к границе, начинается лес.

Малко кивнул.

Через три минуты они уже налегке отправились дальше. Было четыре часа дня, но заметно темнело. Внезапно сзади послышался шум мотора легкового автомобиля. Автомобиль обогнал фургон, и помощник мясника, замедлив ход, крикнул:

— Двое мужчин в черной «татре»! Остановились и замахали мне, чтобы я затормозил!

— Тогда тормози! — крикнул Малко.

— "Татра" — это полицейские, — напомнил Ярослав.

Теперь уже им было не отделаться так легко, как в случае с солдатами. Их остановили агенты тайной полиции — а может быть, сам Ференц Карцаг.