"Черный трибунал" - читать интересную книгу автора (Доценко Виктор Николаевич, Бутырский Федор)

Глава десятая Хранители тела

Александр Фридрихович Миллер никогда не читал гороскопов в бульварных газетах, никогда не обращал внимания на черных котов, перебегавших дорогу, не сторонился треснувших зеркал, горбунов и катафалков — всего, что, по мнению многих, обязательно предвещает неприятности. Приземленный прагматик, далекий от дешевого мистицизма, он верил лишь в собственный разум.

Но в злополучное утро двадцать второго октября, собираясь в офис. Немец случайно разбил чашку севрского фарфора и, естественно, расстроился по этому поводу. Дело даже не в том, что чашка эта стоила дорого, и не в том, что без нее сервиз стал неполным. Драгоценный фарфор был первым крупным приобретением Александра Фридриховича еще во времена службы в Группе советских войск в Германии. Он был куплен с первого заработанного миллиона, когда подполковник Миллер загнал налево два десятка «УРАЛов» и четырнадцать тонн спирта.

Набор дорогой посуды был своего рода талисманом: Миллер почему-то считал, что именно после его приобретения карьера пошла круто вверх.

Почему-то вспомнилась его немочка Аннет. Нет, о ней лучше не думать!

А когда талисман разбивается — это всегда не к добру…

Так оно и случилось: сразу по приезде в офис у хозяина охранной структуры начались неприятности, одна хуже другой.

Первым позвонил Шацкий. Новость была скверная, хотя Вадим Алексеевич, знавший крутой нрав хозяина, старался вложить в свои интонации успокоительные нотки.

— Вчера вечером арестован ваш телохранитель Виталик Тесевец, — сообщил он.

— Вот как? Кто же его арестовал? — Миллер переложил трубку мобильного из одной руки в другую — и это действительно был скверный признак.

— В одиннадцать вечера задержан на улице Вторая Прядильная патрулем ОВД «Измайлово». При обыске у Тесевца обнаружили незарегистрированный ствол.

— Зачем ему левый пистолет? Он же всегда с собой зарегистрированный носит! — удивился Немец, не понимая, зачем Шацкий тревожит его из-за такой мелочевки. — Ты что, не знаешь, как поступить в такой ситуации? Сам ведь в мусорке служил! Свяжись с начальником, дай ему денег, сколько он захочет, а потом из Виталиковой зарплаты вычтем.

— Во-первых, я уже пытался сунуть в лапу, так не берет он. Странно.

Во-вторых, ствол, найденный у Тесевца, «мокрый». Засвечен в федеральной картотеке. Да и довольно редкий, ни с чем не спутаешь, «чешска-зброевка» тысяча девятьсот девяностого года выпуска. В прошлом году в Воронеже из него был убит постовой милиционер. А Виталик, кстати, из Воронежа родом…

— А что… действительно его ствол? А если и так, зачем с ним по ночам таскаться? — нервно повысил голос Миллер.

— Об этом лучше Тесевца спросить. Только никак не получится: прокуратура подписала ордер, и он уже на сборке в «Матросской тишине». До суда под подписку вряд ли отпустят. Не думаю, чтобы Виталик этого постового завалил.

Зачем ему? Тут два варианта: или какая-то ошибка, или ствол ему кто-то подбросил.

— Какая разница, «ошибка», «подбросил»?! — Немец злобно передразнил звонившего. — Тьфу, зараза, сколько раз зарекался: не связываться с идиотами! — в сердцах выругался он и тут же нажал на кнопку «отбой».

Увы, эта неприятность не стала в тот день единственной.

Незадолго до обеда секретарша Вика, двадцатилетняя длинноногая поблядушка, на фоне которой Синди Кроуфорд смотрелась бы коротконогой таксой, сообщила, что пятнадцать минут назад сменщик Тесевца, Латыпов, попал в тяжелейшую автомобильную катастрофу.

По поручению Немца Латыпов в сопровождении двух бойцов поехал на «шевроле-тахо» к подшефному коммерсанту в Южное Бутово за деньгами. На обратном пути водитель не справился с управлением, и тяжелый джип, перевернувшись, впечатался в бетонную стену ограждения стройки. Латыпов в реанимации, остальные в травматологии с многочисленными переломами.

— Вика, разыщи Шацкого и ко мне срочно, — отреагировал Немец.

Читая договор «об оказании комплексных охранных услуг», Миллер поймал себя на том, что не может сосредоточиться на сути документа. Такое случалось с ним крайне редко.

Вадим Алексеевич появился в начальственном кабинете лишь спустя полтора часа. Миллер, даже не поздоровавшись, сразу же начал с повышенных интонаций:

— Где тебя носит? За два с половиной часа у нас выбыли четыре человека!

— Только что из больницы. Был у Латыпова…

— Да хрен с ним, — отмахнулся Александр Фрцдрихович. — Лучше скажи, что мне теперь делать? Самому за руль садиться, самому себя охранять?

— Я же не виноват в таком стечении обстоятельств, в жизни бывает всякое, — принялся оправдываться Шацкий и, понимая, что скверные новости лучше сообщать все и сразу, добавил:

— И в том, что Аркаша Смирнов на тренировке руку сломал, тоже не виноват.

Аркадий Смирнов был третьим, запасным охранником Миллера.

— Ну, бля, дожили… Вы что, сговорились? — с трудом сдерживаясь, выдохнул Немец. Шацкий пожал плечами, но промолчал. Немец нехорошо покосился на вошедшего и, наконец взяв себя в руки, спросил:

— И что же теперь?

— Разрешите мне… — несмело начал Шацкий.

— Что тебе? Доверить тебе охранять свое тело? Да ты на себя в зеркало посмотри: почему у тебя в сорок два года брюхо, как у беременной бабы? Почему ты на седьмой этаж без одышки взойти не можешь? И вообще, когда ты в последний раз за рулем машины сидел: двадцать лет назад, когда сержантом ПМГ начинал?

— Да я… — хотел вставить тот, но хозяин не слушал.

— А хвост этот блядский на твоей башке!.. Ты что, голливудский супермен, что ли? — орал Немец, распространяя вокруг удушливые волны запаха «Драккар нуара». — Бля, ну ни на кого положиться нельзя! И это мои люди?!

Шацкий опустил голову — то ли в знак согласия со столь уничтожающей характеристикой, то ли демонстрируя обиду.

Миллер понял: он взял слишком круто. Бывший подполковник утро был блестящим оперативником, проницательным, хитрым и опытным, настоящим мастером сыскного дела. А для такого умение бить морды и водить машину с лихостью мосфильмовского каскадера навыки необязательные. К тому же в роковых стечениях обстоятельств он действительно не был виновен.

— Ладно, забыли, — примирительно бросил Александр Фридрихович. — Но кто меня охранять теперь будет? Что мне без людей делать-то? Я каждый день в Москве по сто километров накручиваю! А большинство покушений, как известно, совершаются по дороге.

— Может, с выхинского объекта снять? — несмело предложил Шацкий.

На складской комплекс в окраинном районе Выхино, что в самом конце Рязанского проспекта, в скором времени должна была прийти из Осетии огромная партия левой водки, с реализацией которой Немец связывал большие надежды. Туда же поступила и первая партия импортных медикаментов — доля покойного Лебедя, перешедшая к Миллеру.

— Из Выхина я никого снимать не буду. Слишком много на карту поставлено. А вот людей мне приличных подбери, — чуть растерянно проговорил Миллер.

— Сколько у меня времени, чтобы людей подобрать? — непонятно почему оживился Шацкий.

— Ну, две недели максимум, лучше одна!.. Только нормальных людей подбери. Профи! Из ментовского спецназа, или из армейского, или еще откуда… У тебя же все есть: связи, знакомства, опыт. Проверишь их как следует. По полной программе. Естественно, люди эти не должны даже догадываться, кто я такой и чем мы тут все занимаемся. Мне нужны не наперсники, а телохранители. И смотри: за них головой ответишь!..

Не стоит и говорить, что к злополучному стечению обстоятельств двадцать второго октября было причастно ведомство генерала Богомолова. Но если кто-нибудь об этом и знал, то только сексот Шацкий, однако по вполне понятным причинам он ни с кем не спешил делиться своими догадками.

Пистолет «чешска-зброевка», найденный у охранника Виталика, естественно, был ему умело подброшен. Сколько ни доказывал миллеровский телохранитель, что к «мокрому» стволу он не имеет никакого отношения, сколько ни грозил всему ОВД «Измайлово» жуткими карами, эти «поганые» менты были непреклонны. Восьмичасового пребывания Тесевца в изоляторе временного содержания ОВД хватило, чтобы оформить на обладателя «мокрого» ствола прокурорское постановление о «мере пресечения», каковой было принято заключение его под стражу в ИЗ № 1, известный в столице как «Матросская тишина».

Джип «шевроле-тахо», используемый в охранной структуре для поездок по городу, обычно ремонтировался в фирменном автоцентре в районе Крылатского.

Небольших и незаметных на первый взгляд изменений в тормозной системе было достаточно, чтобы при экстренном торможении случилась авария.

Аркадий Смирнов, «запасной» в команде телохранителей, большой любитель восточных единоборств, вот уже больше года имел в спортклубе постоянного спарринг-партнера: высокого веснушчатого парня из Люберец. Смирнов и не предполагал, что он может иметь какое-то отношение к Лубянке. А для опытного бойца как бы по неосторожности поломать спарринг-партнеру руку или ногу — раз плюнуть.

Таким образом, в стройной структуре личной охраны Немца образовались бреши. И бреши эти необходимо было заполнить.

Получив задание Миллера подобрать людей, Шацкий уже знал, кого ему следует предложить: Савелия Говоркова и Андрея Воронова. Именно эти имена и назвал отставному менту его куратор с Лубянской площади — старший оперативник Управления по разработке и пресечению деятельности преступных организаций Тимофей Симбирцев.

В случае естественных вопросов хозяина: «Что, амбалов помясистей подобрать не мог?» или: «Сколько чемпионских званий и по какому виду спорта имеют?» — Вадим Алексеевич твердо знал, какие именно аргументы выставит в пользу именно этих кандидатов.

Люди, несведущие в особенностях тяжелого и неблагодарного ремесла телохранителя, почему-то склонны считать, что профессиональный охранник, как правило, звероподобный атлет с пудовыми кулаками и шеей, не влезающей в сорочку пятидесятого размера. Конечно, такие «гориллы» не редкость в охранных структурах, однако они способны разве что напугать своим видом банальных хулиганов. Но то, что хорошо в уличной драке, не всегда оправданно в противостоянии хладнокровному профессионалу. Большой шкаф, как говорится, громче падает; чем больше размер мишени, тем проще в нее целиться.

Есть мнение, что ценность телохранителя определяется наличием дана в каком-то виде восточных единоборств или количеством медалей, завоеванных на ринге. Подобный критерий был бы верным, если бы при покушениях нападавшие не использовали огнестрельное оружие и взрывчатку. Черный пояс по карате не спасет от пули и взрыва: автомат Калашникова или заряд пластита уравнивают шансы всех.

В свое время в Америке именно «мистер кольт» уравнял всех…

Ни Говорков, ни Воронов не обладали устрашающими мышцами культуристов, не имели громких званий чемпионов мира и победителей Олимпийских игр. Тем не менее оба владели навыками не менее ценными: безупречным умением использовать любое оружие, любую автотехнику, знанием тонкостей оперативно-розыскных мероприятий, а главное — редкой психологической устойчивостью, мгновенной реакцией, способностью быстро и грамотно ориентироваться в сложных ситуациях и принимать единственно, правильное решение.

Не последнюю роль должно было сыграть и «афганское» прошлое новичков:

Богомолов знал, что Миллер весьма благоволил к людям, имевшим за плечами реальный опыт боевых действий.

Второго ноября, в понедельник, Шацкий сообщил хозяину, что после деятельных поисков он наконец-то нашел подходящих для него людей.

— Кто они? — спросил Немец. Шацкий назвал.

— Ты их проверял?

Начальник службы безопасности молча протянул папку с досье на Савелия и Андрея. В каждой лежало по несколько фотоснимков кандидатов в телохранители, подробные автобиографии, послужные списки, результаты внегласных проверок документов, скрытого наблюдения и несанкционированной прослушки телефонов, листок сдачи нормативов по стрельбе, физической подготовке, автовождению и боевым единоборствам, медицинские карточки и даже подробное заключение психологов.

— «Афганцы», говоришь? — уточнил Миллер, внимательно ознакомившись с документами.

— Да…

— Чем до этого занимались?

— В Чечне воевали, — ответил Шацкий согласно разработанной на Лубянке легенде.

— Это хорошо… Оба детдомовцы. Значит, близких родственников не имеют.

Еще лучше — в случае чего никто нам претензий не предъявит. Они знают, кто я такой?

— Нет. — Интонации Вадима Алексеевича были категоричны.

— Догадываются?

— Мы записывали их телефонные переговоры. Могу дать прослушать кассету.

— Собеседник Миллера с готовностью похлопал себя по карману. — Оба считают, что вы богатый бизнесмен. Рады случаю заработать. Родом вашей деятельности не интересуются.

— Они не пьют? — подозрительно поинтересовался Немец. — Наркотиками не балуются?

— Если и выпивают, то куда меньше среднестатистического русского мужика. В их делах есть подробное заключение нарколога. Страница тридцать пятая, — последовал бесстрастный ответ.

— Вадим, самое главное: ты за них ручаешься?

— Да, — твердо ответил Шацкий, почему-то избегая смотреть хозяину в глаза.

— Где они?

— В приемной. Я попросил их обождать.

— Давай сюда обоих…

Спустя минуту друзья предстали перед Александром Фридриховичем…

Никогда! прежде Савелий Говорков и Андрей Воронов не думали, что профессия телохранителя столь унизительна для человеческого достоинства.

Взяв друзей охранниками, Миллер и особенно его жена Люся опутали их липкой паутиной мелких бытовых обязанностей, которыми Савелий и Андрей по понятным причинам не могли манкировать.

Утро начиналось с доставки в офис самого Александра Фридриховича. За рулем «линкольна», как правило, сидел Воронов, Савелий сопровождал лимузин на эскортном джипе «мицубиси-паджеро», купленном вместо разбитого «шевроле-тахо».

Затем кто-то из друзей обязательно оставался в офисе: в любой момент Миллер мог поручить охраннику съездить в какой-нибудь банк за бумагами, встретить в аэропорту или на вокзале нужного человека, даже сгонять домой за любимым галстуком.

Второй телохранитель до восьми вечера поступал в полное распоряжение Людмилы Миллер, бывшей продавщицы «Военторга», стареющей женщины с интеллектом морской свинки. Жена Немца сразу дала понять новичкам, что они — быдло, что-то вроде приходящей домработницы или дворника, по утрам подметающего мусор во дворе.

Капризам бывшей торговки, волею судеб ставшей женой «нового русского», не было предела: охранник, поступавший в распоряжение Людмилы, два раза в неделю доставлял к ней на дом парикмахера, почти ежедневно вывозил ее в бутики и в выставочные центры, привозил к ней и отвозил подруг и родственников. В общении с Савелием и Андреем госпожа Миллер никогда не снисходила даже до пренебрежительного «здрасьте»; интонации ее всегда были повелительными, как у избалованного восточного деспота, и в случае недостаточно быстрого и точного, по Люсиному мнению, исполнения приказов она заходилась в истошном крике.

— Козлы вонючие! Мразь! Дармоеды! — брызжа слюной, визжала мадам Миллер так громко, что от этого крика дрожали стекла серванта. — Одно мое слово, и вас вышвырнут на улицу! За что мой муж вам, хамье, деньги платит?! Под забором подохнете! Вас и так сюда с испытательным сроком взяли!

Андрей и Савелий, не привыкшие, когда к ним обращаются подобным образом, от бессильной ярости лишь скрипели зубами, стараясь сдержаться.

Историки утверждают, что жены римских цезарей, не стесняясь, переодевались в присутствии мужчин-рабов; матроны просто не считали их за людей. Нечто подобное практиковала и Люся Миллер: она считала вполне нормальным появляться перед телохранителями в трусах и бюстгальтере (а потом, осмелев, и вовсе без них).

Вид стареющего тела, отвисших морщинистых грудей и жидких волос на лобке внушал друзьям ни с чем не сравнимое отвращение и брезгливость…

— Мы ей только задницу не подтираем, — пожаловался Савелий генералу Богомолову во время плановой встречи. — Никогда бы не подумал, что эти скоробогатые сволочи — такое хамье. Честно говоря, сегодня утром я с трудом удержался, чтобы не проломить этому мерзавцу голову!

— Только после того, как я перережу глотку этой курве Люське! — хмыкнул Воронов зло.

— Я все понимаю, — сочувственно вздохнул Константин Иванович. — Но ведь и вы меня поймите: вы поставлены не для того, чтобы ломать череп этому негодяю… Не для того, чтобы резать глотку его охамевшей бабе. Мы, рискуя многим, внедрили вас в этот гадюшник не для ликвидации Немца, а, как ни странно, наоборот: для его защиты. А особенно поиска тех, кто рано или поздно решится на его ликвидацию. Держите себя в руках, друзья! И храните бдительность. Вы не должны имитировать охрану. Вы должны действительно охранять этого подонка. Иного способа выйти на след «Черного трибунала» у нас попросту нет…