"ЗАКОНЫ ПРЕСТУПНОГО МИРА МОЛОДЕЖИ" - читать интересную книгу автора (Пирожков Виктор Федорович)

ГЛАВА II. ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ АТРИБУТЫ КРИМИНАЛЬНОЙ СУБКУЛЬТУРЫ И ИХ ХАРАКТЕРИСТИКА

В обособившейся группе несовершеннолетних и молодежи (будь то законопослушные или правонарушители) существуют свои правила поведения, разрешения и запреты (табу), без которых группа как единое целое существовать не может. Конечно, жизнь любой группы проходит по своим законам. Однако, в отличие от норм и правил групп законопослушных в "законах" криминальной субкультуры отражаются особые ее черты. Вот что показал контент-анализ периодической печати за 1990–1993 г., характеризующий "законы" и правила подростковой криминальной субкультуры (см таблицу 7).

Таблица 7 

Характеристика "законов" и правил криминальной субкультуры несовершеннолетних и молодежи

Если свести предложенную терминологию в группы, то в криминальной субкультуре можно выделить следующие черты:

1. Жестокость (бесчеловечность, антигуманность, садизм, озлобленность, жестокосердие, безжалостность, беспощадность, бессердечие, изуверство) по отношению к слабым и беззащитным, отсутствие чувства сострадания к ним.

2. Нечестность (лицемерие, двурушничество, обман, мошенничество) в отношении с посторонними для. группы лицами, а также в отношениях "верхов" к "низам".

3. Освященный традициями уголовной среды паразитизм, стремление жить за счет других (как чужих, так и членов своей группы, стоящих на низших ступенях иерархии, путем вымогательства и поборов).

4. Вандализм — склонность к бессмысленным разрушениям материальных ценностей.

Основным средством (методом) реализации жестокости является избиение, истязание жертв ("чужих" и "своих") во всех видах воспитательно-трудовых учреждений и учебных заведений, а также в уличных асоциальных (криминальных) группах.

Л.Гадышев рассказывает о буднях Одлянской колонии и о том, как там встречали и били новичков: "Роги и бугры, кто избивал парней, сменились. Они устали бить. Да ведь и другим надо поработать. Свежие принялись обхаживать парней. Но у ребят уже не было сил. Они часто падали. Вставали медленно. Новый удар палкой валил их обратно на землю. Парни были в грязи.

Но вот коренастый Миша не смог подняться. В толпе спорили, кто же первый из них не выдержит. Все думали, что долговязый Игорь должен упасть первым. Но он оказался выносливее. Теперь били его одного. А Миша, бездыханный, лежал навзничь. Глаза у него были закрыты. Его не трогали. ДПНК (дежурный помощник начальника колонии — В.П.) поднял руку и сказал:

— Все, хватит.

Бугры и роги перестали бить Игоря. Но толпа яро орала:

— Еще, еще! Пусть тоже упадет"!

Не случайно многие убеждены: "Если попадешь туда (в колонию) — конец. Может и останешься жив, но перестанешь существовать как личность: сломают, растопчут, изнасилуют, парашу заставят лизать. Или превратишься в зверя, способного глотки зубами рвать и глаза пальцами выдавливать". Подонки применят изуверские методы: положат камень в валенок и лупят жертву — боль страшная, а следов практически нет".

Эта жестокость присуща не только среде молодежи и несовершеннолетних в колониях, но и в специальных ПТУ и школах. Вот, что пишет в объяснительной записке на имя директора В.А.Штаерта учащийся Московской спецшколы Андрей М. (орфография и пунктуация сохраняются):

"7.09. я убежал по причине что меня здесь били. Я не могу учиться в этой школе прижиться я здесь не могу. Мне честно говоря надоело жить такой жизнью. Виктор Антонович я надеюсь вы видели что я всегда помогаю в столовой. Вот, а почему я там помогаю да потому что чтоб меня не били ребята. Я надеюсь Виктор Антонович вы прекрасно понимаете меня. Мне досталась плохая доля. У меня умерла мать. А ей было всего 28 лет. Отец -которому я не нужен а вам Виктор Антонович скажу честно я каждый день ухожу в учебный корпус или куда-нибудь и начинаю плакать от такой жизни. Конечно ребята которые здесь прижились им хорошо они ищут себе шестерок. А я не собираюсь быть здесь шестеркой. Вы вспомните когда я ходил в 7-ом классе бывшем 5"б" классе с каким разбитым лицом я ходил. У меня все лицо было в синяках. Они у меня не успевали проходить, как появлялись новые. Я не хочу жить такой жизнью. Я жил уже 7 лет в интернате и меня честно говоря в интернате так не били как здесь в этой проклятой спецшколе. Когда я был в 5-ом классе я хотел спрыгнуть с крыши учебного корпуса. Потому что надоело мне так жить. Мне и так досталась плохая жизнь, а мне ее дальше здесь портят. Когда я говорил директору нашего интерната у нее на глазах были слезы и она жалела почто отправили меня сюда. ВСЕ БОЛЬШЕ У МЕНЯ НИЧЕГО НЕТ. 7.09.89 Подпись".

Избиение, садизм, глумление над личностью стали главными средствами выяснения отношений в территориальных и функциональных преступных группах. Вот пример межличностных "разборок" в обычной средней школе. "Он (лидер — В.П.) и его "друзья" били за все. За косой взгляд, за невыполненный приказ, за неудачное слово. Били тех, чьи родители выступали на собрании против него, били тех, кто проговорился о его прогулах. Бил и Он. Беспрестанно. Бил, бил, бил... Бил аккуратно, со знанием дела, как учили в секции, и "друзья" его, вошедшие в курс дела, делали то же самое, не в состоянии остановиться".

Те же явления жестокости, глумления над личностью наблюдаются в армейских условиях. Мать солдата Д.Николаева из Саратова пишет: "Старший сын вернулся из армии инвалидом: у него были отбиты почки, мучают сильные головные боли. Все это произошло в результате зверских избиений (курсив мой — В.П.) в казарме. Скоро в армию моему младшему. Не могу, не отдам". Ежегодно в армии гибнут сотни солдат от неуставных взаимоотношений, а попросту — из-за битья. Волчьи законы действуют и в "свободных" асоциальных группах. Так "Черные следопыты", рыскающие по местам боевых действий в поисках крестов и регалий третьего рейха, убивают члена своей шайки, подорвавшегося на мине, вместо того, чтобы оказать ему помощь и доставить в больницу.

Ученые пришли к выводу, что брутализм, "жестокость преступной субкультуры — зеркальное отражение общества в целом, в котором упала ценность человеческой личности как таковой". Жестокость становится самоцелью, средством воплощения преступных замыслов и в насильственных преступлениях. Читая работы дореволюционных криминологов и тюрьмоведов сегодня, как диковину воспринимаешь гуманизм определенных профессиональных групп преступников. Так, у большинства корыстных преступников (майданников, домушников, мошенников) существовал четкий принцип — совершать преступления "без мокрухи", т.е. не убивать жертву преступного посягательства. В современных условиях такая грань размывается, исчезает. Криминальная субкультура все больше ожесточается.

Для многих преступников мало убить человека, надо еще и поиздеваться над ним перед смертью, подвергнуть его изощренным пыткам.

Нечестность (лицемерие, двурушничество, обман) как важнейшее свойство преступной деятельности изначально присуща лицам, включенным в криминальную субкультуру. В тоталитарном обществе, построенном на официальном обмане, приписках, фальсификациях, обман зеркально отразился и в криминальной субкультуре. Не может быть в обществе, пронизанном обманом, двурушничеством, "честного" преступника, типа известного Деточкина.

Принцип "не обманешь — не проживешь" теперь часто усваивается с раннего детства, со школьной скамьи, (процентомания в школе), а может быть и раньше, когда ребенок видит, наблюдает действия своих родителей, например современных богатых, новых хозяев жизни, ищущих развлечений на Багамских островах.

Преступность по своей сущности — паразитический нарост на теле общественного организма. Паразитизм освящен уголовными традициями. По "законам" криминальной среды вор не должен работать. Он должен обеспечивать свою жизнь преступным промыслом. Но когда мы говорим о такой черте криминальной субкультуры, как паразитизм, то следует иметь в виду способность преступников паразитировать не только на честных людях, но и на других преступниках. Здесь налицо двойной паразитизм. Яркий пример — рэкет, когда одни преступные группы вымогают деньги у других. Двойной паразитизм свойственен и самой преступной группе, в которой "низы" платят "дань" верхам".

В современных условиях криминальная субкультура характеризуется крайним вандализмом — бессмысленным разрушением и уничтожение труда других людей, материальных ценностей, памятников культуры, экологических объектов и т.п.

Теории отечественного вандализма пока нет. И все же можно утверждать, что его причины и истоки надо искать прежде всего в обесценивании в обществе результатов труда, сформировавшемся у людей за годы советской власти; в отсутствии чувства собственности у человека (все было государственным, "ничейным"). Есть и теоретическая основа вандализма советского — большевистская идея разрушить "до основания" старый мир, а затем на его развалинах строить светлое будущее. И разрушали — дворцы и помещичьи усадьбы, крепкие крестьянские хозяйства в годы коллективизации; уничтожают и сейчас жилища, коммуникации, промышленные объекты в развернувшейся гражданской войне за "суверенитет" республик. Можно сказать, что вандализм стал одним из слагаемых "советского образа жизни".

Распространению вандализма среди подростков и молодежи способствуют и их возрастные психологические особенности: избыток энергии, апломб, возрастной экстремизм. Особенно легко проявляются вандальные наклонности в "стаях" ("скопе"), на "тусовках" (например, разрушение подвижного состава на железных дорогах, как это показано в фильме "Легко ли быть молодым?"), в возбужденной толпе (например, эпопея сноса памятников в ряде городов после путча, подогреваемая экстремистами, разгром колонии при массовых беспорядках заключенных и т.п.).

Проявлениям группового и массового вандализма в молодежной среде способствуют:

асоциальный энтузиазм, возникающий по механизмам психического подражания и заражения в "скопе", "стае";

 повышенная внушаемость и комфортность толпы (группы и массы), чрезвычайная доверчивость лидерам;

 анонимность членов группы и участников толпы и превалирующее у них чувство безнаказанности.

Под влиянием указанных особенностей и формируются правила, ценности криминальной субкультуры. Они возникают по известным социально-психологическим механизмам.

Первый путь — это насаждение подобных норм более сильными людьми ("элитой"). Свои требования они выдают за общеуголовные. Нередко такие требования навязываются группе подростков взрослыми преступниками, выдаются за "воровской закон", освященный уголовными традициями, который представляет собой устойчивый свод норм поведения (высший кодекс), применяемый и изменяемый на воровских сходках и распространяемый на весь уголовный мир, или "наказ" (ниже рангом, чем закон) — новое правило, оперативно созданное группой "авторитетов" -"воров в законе" (не менее трех лиц) в результате компромисса между конфликтующими группировками или в качестве ответа на новую акцию властей и правоохранительных органов.

Но нас больше интересуют "правила", относимые к нормам "местного самоуправления", принимаемые конкретной группой ("семьей ", "командой", "бригадой" и т.п.) на основе "закона" и "наказов" и регулирующие поведение ее членов. Здесь используется второй путь — усреднение норм криминальной среды в результате внутригруппового взаимодействия несовершеннолетних и молодежи. Каждый подросток вступая в криминальную группу, особенно новую (или попадая в закрытое воспитательное или исправительное учреждение), приносит с собой нормы той среды, которая сделала его правонарушителем. Он пытается и в новой обстановке, в новом окружении следовать этим нормам, но сталкивается с нормами и правилами, насаждаемыми другими. Возникает коллизия норм. В результате одни нормы новой группой принимаются, другие корреагируются, третьи — отвергаются.

Третий путь — результат проявления игровых ситуаций в жизни криминальной группы. Игровые ситуации особенно свойственны несовершеннолетним и молодежи. Организуя игру, они прежде всего думают об установлении определенных правил. Игра "не по правилам" вызывает протест у членов группы, обращение к "арбитру" (наиболее уважаемому или сильному подростку). Элементы игры переносятся и на повседневное общение, в котором принятые правила должны неукоснительно соблюдаться.

Четвертый путь — путь прецедента. Если подросток добровольно или по принуждению один раз выполнил определенные обязанности и группу это удовлетворило, то она и дальше будет ожидать от него то же. Если кто-то однажды оказался, например, в роли шута, то эта роль закрепляется за ним. Если подросток "нечисто" прошел "прописку", он оказывается внизу иерархической лестницы. Группа может навязать ему правила поведения в дальнейшем. Потом эти нормы будут преломляться и автоматически переноситься на других новичков, вступающих в группу.

Таким образом, если проанализировать нормы подростковых и молодежных групп, независимо от их направленности (законопослушных, асоциальных, криминогенных, криминальных) станет ясно, что нормы ("законы") в них идентичны по структуре:наличие диспозиции (что разрешается, а что запрещается в поступках и поведении), экспектации (ожидания) — система требований относительно норм исполнения социальных ролей индивидом (какое поведение конкретного индивида приемлемо для группы, что она от него ждет) и санкции (одобрение, поддержка поведения, соответствующего ожиданиям группы; порицание, наказание за поведение не соответствующее ожиданиям группы).

Групповые нормы (диспозиции, экспектации и санкции) упорядочивают систему отношений и взаимодействия в группе. В отличие от официальных предписаний (уголовного, административного, гражданского и других видов законодательства), ведомственных и должностных инструкций и других регуляторов поведения (идеологических установок, уставов различных организаций и т.п.) нормы в группе носят неформализованный и не всегда осознаваемый характер.

Неформализованность не означает снижения требований к члену группы или их расплывчатости по сравнению с официальными требованиями. Наоборот, в подростковой и молодежной среде свойственно детально "расписывать" поведение членов группы и держать это в сознании каждого.

Выделяются две стороны неформальных норм — право ожидать от окружающих поведения, соответствующего их ролевой позиции, и обязанность вести себя соответственно ожиданиям других людей. Формальные и неформальные нормы отличаются друг от друга не по структуре, а по содержанию этих норм. Так, нормы законопослушных подростков разрешают социально приемлемое поведение и запрещают поведение, нарушающее официальные нормы человеческого общежития, нормы принятой в обществе морали. Содержание норм криминогенных или криминальных групп направлено на консолидацию и обеспечение соответствующего данным нормам криминального поведения. Поэтому то, что препятствует асоциальному и криминальному поведению группы, не одобряются ею, наказывается, а поощряется только то, что благоприятствует такому поведению.

Эмпирические материалы, собранные в спецшколах, спецПТУ, ВТК и других подобного типа учреждениях ряда регионов страны, а также литературные источники позволяют охарактеризовать и классифицировать нормы криминальных групп несовершеннолетних и молодежи, с которыми могут встретиться инженерно-педагогические работники, сотрудники правоохранительных органов (см. схему 3).

Схема 3

Классификация норм криминальных сообществ несовершеннолетних и молодежи

Нормы криминальных групп по способу регулирования делятся на: запрещающие (запрещают участнику группы выдавать ее тайны, обманывать своих, оказывать помощь правоохранительным органам, властям или администрации воспитательных и исправительных учреждений; выдавать соучастников, особенно взрослых и "вожаков"; укрывать предметы и вещи общего пользования, просить администрацию о переводе в другой коллектив без согласия группы и т.п.) и обязывающие (обязывают учить и знать уголовный жаргон, "честно" играть в карты, наносить татуировки согласно определенному группой статусу, никогда не оспаривать свой статус, признавать власть "авторитетов", быть верным слову, данному группе, защищать интересы группы от "чужих" и т.п.).

В зависимости от степени общности,т.е. от того, на кого они распространяются и чье поведение регулируют, можно выделить нормы, которые обязаны исполнять все, и нормы, распространяющиеся только на конкретные иерархические группы. Так, существуют нормы, регулирующие поведение "верхов" ("бугров", "паханов", "шишек" и т.п.), поведение середнячков ("нормально живущих", "пацанов" и т.п.), "новичков", и конечно же "низов", "чушек" ("обиженных", "петухов", "козлов" и т.п.).

Например, в спецшколе, спецПТУ, в ВТК "бугру" ("рогу" зоны, "блатному"), а в армии "деду" запрещается участвовать в "грязных" работах (убирать туалеты, спальни, мастерские, мыть полы, чистить овощи, стирать свои носки и др.). Он обязан лишь следить за исполнением правил и "законов" другими членами группы, проводить "прописку" новичков, разрешать конфликты между членами группы, толковать "законы" группы, вершить "правосудие" и т.п.

"Пацаны" ("середняки") обязаны точно выполнять "кодекс пацана", то ест вести себя так, чтобы иметь возможность подняться вверх по иерархической лестнице. В противном случае их могут "опустить" в "чушки". Они должны своевременно исполнять распоряжения "бугра", контролировать поведение "низов", предъявлять им требования от имени "бугра". Чаще всего "пацаны" используются "элитой" в качестве "мальчиков на побегушках" ("шестерок"). В армии роль "пацанов" выполняют "вороны" (на флоте — "караси") — рядовые, прослужившие 6 месяцев и не запятнавшие себя, успешно прошедшие "прописку".

"Низы" никаких прав не имеют. Обязанностей у них много. Они должны выполнять всю грязную работу, особенно в туалетах и на кухне; есть только из своей (меченой) посуды, спать только в отведенных им "буграми" местах; последними мыться в бане и т.п. Им запрещается участвовать в групповых играх, оспаривать распоряжения лиц из вышестоящих иерархических групп ("каст"); телесно контактировать с вышестоящими, например, подавать руку вышестоящим для рукопожатия и др.

Сравним это положение с "дедовщиной" в армии, групповой стратификацией и действующими там "нормами". Согласно "дедовской" неуставной системе военнослужащие делятся на шесть категорий. К первой относятся только что призванные солдаты, не принявшие присяги. Их именуют "чайниками", "черепами", "духами ", "мамонтами". У них нет ни прав, ни обязанностей. Их полностью игнорируют. Солдат после присяги (это вторая группа — В.П.) называют "бичами", "салабонами", "самцами", "молодыми", "сынками", "зелеными". Здесь происходит автоматическое определение обязанностей (права по прежнему отсутствуют).

Перемена статуса происходит через полгода. Представители третьей категории ("черпаки") получают право заставлять работать на себя "молодых". Их избиение вознаграждается уважением. Став через год "дедками", "погодками", "фазанами" (четвертая группа — В.П.), солдаты получают все права.

За шесть месяцев до увольнения в запас солдаты становятся "дедами" (пятая группа — В.П.). Они продолжают ходить в караул, нести наряды, но никакими бытовыми делами не занимаются. После последнего приказа солдаты уже "граждане" или "дембеля". Это шестая группы. Они не занимаются боевой подготовкой, не ходят в наряд, не несут караулов, часто не подчиняются офицерам.

Нормы криминальных групп (банд, шаек и т.п.) можно классифицировать по направленности действий и функциональному назначению. Под направленностью действий следует понимать объект, с которым при помощи данных норм регулируются отношения несовершеннолетних и молодежи. По направленности действий мы выделяем нормы, определяющие:

отношение членов группы к представителям органов власти, правоохранительных органов, администрации воспитательного или исправительного учреждения, к педагогам, а в армии — командирам и начальникам;

 отношение к взрослым (это касается лишь несовершеннолетних);

 отношение к "чужим" подросткам и молодежи (из другой группы, другого микрорайона, населенного пункта), в армии — к "чужим" солдатам (не своего рода войск, не своей части и т.п.);

 отношение к своим членам группы (межличностные отношения).

На первом месте стоят нормы, регулирующие отношения группы спредставителями органов власти, правоохранительных органов, в спецшколе, спецПТУ, ВТК — с представителями администрации, в армии — с представителями командования. Это вытекает из особенностей подростковой и юношеской психологии, стремления данных возрастных категорий к эмансипации, противопоставления себя всем официальным структурам, сильно развитого чувства "мы", "стадности", объединяющей одновременно подростков, юношей и молодых людей в такие сообщества.

Функцией данных норм является сохранение в тайне жизни группы, ее криминальной деятельности. Это нужно для того, чтобы группа могла избежать уголовного преследования и тем самым сохранить целостность своей структуры.

Эти нормы категорически (под угрозой самых суровых санкций отступникам) запрещают помогать органам власти, правоохранительным органам (при расследовании преступлений, в суде и т.п.), разглашать тайны групповых отношений, выдавать соучастников (особенно взрослых), оказывать помощь представителям администрации спецшкол, спецПТУ, воспитательно-трудовых колоний. И наоборот, группа поощряет поведение, направленное на обман представителей названных органов, одобряет также дерзкое, вызывающее поведение подростка в отношениях с представителями данных органов власти и управления. Рассматриваемые нормы представляют собой искаженные до крайности нормы поведения, свойственные обычно любой подростковой группе и выражающие стремление несовершеннолетнего к самостоятельности, эмансипации и обособлению. Главное их отличие от норм законопослушных групп не в противопоставлении своей общности органам власти и управления, а в крайне враждебном отношении к ним.

Члены криминальных групп противопоставляют себя всем законопослушным взрослым. Они настроены к ним агрессивно. В последнее время в связи с крушением социальных идеалов молодежи, огульным охаиванием исторического прошлого и разрывом преемственности поколений в нашем обществе эта враждебность и агрессивность усилились. Эта группа норм регулирует правила ведения "войны" со взрослыми. Суть этого регулирования — никакого доверия взрослым!

Вместе с тем, следует отметить, что члены криминальных групп довольно-таки послушны в отношениях со взрослыми, ведущими или ведшими преступный образ жизни. Поэтому в целях профилактики внутрикамерных издевательств и внутригрупповых конфликтов среди несовершеннолетних и молодежи в каждую камеру следственного изолятора, где они содержаться, обязательно помещают "наставника" из числа взрослых преступников.

"Если собрать 10–15 ребят без старшего, произойдут страшные вещи, рассказывает начальник отдела ВТК МВД РФ полковник Калинин. Такой садизм, о котором я не читал. Приведу простые примеры, как ребята изощряются в камере.

Выбрали себе жертву, изнасиловали — и в группах и в разных формах чтоб еще придумать? Заставляют выпить ведро воды, а потом становятся ногами на живот, чтоб фонтанило. Опять мало. Закупят в ларьке пару килограммов чеснока — ешь! Или перец сыпят, у несчастного уже пена изо рта течет. Что еще? Загонят гвозди под ногти... В одном СИЗО я столкнулся с невероятной дикостью: сокамерники издевались над парнем, заставляли его, извините, член курить. Был бы там взрослый, он не допустил бы такого беспредела. Да и побоятся пацаны при старшем хулиганить — ведь он молчать не станет. Правда, некоторые взрослые преступники специально натравливают несовершеннолетних друг на друга, а бывает и так, что и расправляются со взрослым "наставником", вплоть до смертельного исхода.

Члены криминальной группы противопоставляют себя другим группам сверстников, которые относятся к категории "чужих". С "чужими" идет постоянная война. Поэтому третий вид норм регулирует межгрупповые отношения в подростковой и молодежной среде, правила ведения "войны" с "чужими" группами. Суть этого регулирования заключается в том, чтобы максимально оградить интересы "своей" группы от притязаний "чужой" и, по возможности, нанести последней максимальный ущерб.

Нанесение морального, материального и физического ущерба членам "чужих" групп всячески поощряется. За "чужими" специально охотятся, выслеживают их и стремятся напасть на них превосходящими силами, пользуясь малочисленностью "противника". С этой целью, например, "люберы" или "челноки" ("ивантеевские и т.п.) большими группами едут в Москву и выбирают себе в качестве объекта нападения одиночек и небольшие группы подростков. В Алма-Ате территориальные банды ("конторы") тщательно следят за неприкосновенностью границ своего микрорайона и стоит лишь эти границы пересечь "чужому", как следует возмездие (его обирают, избивают). Таким же образом действуют Казанские "моталки", беспощадно карая "чужих", Дагестанские бандгруппы, терроризируя Астраханских подростков.

Вожаки преступных групп тратят много усилий на достижение организационного единства и сплоченности своих банд (сообществ). Поэтому еще один вид норм направлен на регулирование межличностных отношений внутри группы. Суть такого регулирования заключается в том, чтобы разбить всех членов данной группы на определенные иерархические "касты", определить их права и обязанности, разрешения и запреты, обеспечив организационное единство и сплочение группы на нормативной основе.

В соответствии с данными нормами несовершеннолетний и молодой человек должен соблюдать установленный для него статус, не пытаться самостоятельно изменить его или присвоить себе "неположенные" привилегии, признавать власть "бугров" ("паханов", "шишек"), иметь кличку, наносить себе татуировки только в соответствии со статусом, уметь играть в карты ("честно", своевременно уплачивая долги), держать данное группе слово. Ему запрещается обманывать группу, прятать предметы, предназначенные для общего пользования ("общего котла", "общака"); воровать или брать что-либо без спроса у своих; при нахождении в закрытом воспитательном или исправительном учреждении просить перевода в другой коллектив или другое подразделение без согласия группы.

Известно, что нормы, регулирующие отношения членов группы с "чужими" и межличностные отношения в своей группе, есть в любой молодежной среде. Однако содержание норм криминальных групп отличается бескомпромиссностью. В межличностных отношениях они культивируют жестокость к "чужим" и слабым, поощряют и развивают низменные инстинкты.

Наряду с нормами, распространяющимися на всех членов группы, особенно выделяются нормы, регулирующие поведение отдельных иерархических групп подростков и молодежи (см. таблицу 8).

Таблица 8

Нормы регулирования поведения отдельных иерархических групп правонарушителей

Таковы правила поведения для основных иерархических групп несовершеннолетних и молодежи.

Система ожиданий побуждает лиц, принявших указанные нормы в своей группе, строго соблюдать их. К нарушителям норм применяются соответствующие санкции. В отличие от санкций в законопослушных молодежных группах они суровы и даже жестоки. Основные из этих санкций сводятся избиениям, насилиям, лишению занимаемого статуса (мобильность — вниз — "опускание") изгнанию из группы, а нередко и убийству (см. таблицу 9).

Таблица 9 

Санкции, применяемые к нарушителям групповых норм в криминальных группах (по мнению экспертов)

Из таблицы видно, что основными видами санкций во всех учреждениях являются избиения и насилия и что большинство санкций применяется в комплексе, например, избиение в комплексе с насилием и глумлением над личностью.

В статье "Что там, за решеткой?" газета "Ригас балсс" рассказывает о том, чему подвергается вновь прибывший в камеру заключенный. Вот лишь одно из испытаний: "парафин", который "всегда проводится, когда жертва в бессознательном состоянии. Избитому накладывается на шею полотенце, а потом закручивают его постепенно, фактически душат. Когда человек теряет сознание, то ему проводят членом по губам — это и есть "парафин". Очнешься на параше, а за тобой клеймо тянется — петух. И если парашник еще может вернуться с параши за стол, то петух уже никогда" (АиФ, 1990, № 44).

Из таблицы видно, что в последние годы (по сравнению, например, с 1979 г.) санкции к правонарушителям и новичкам стали более суровыми во всех специальных учреждениях и в армии. Особенно разнузданно и дерзко ведут себя подростки и молодежь в спецшколах, а также "деды" в армии, прежде всего в строительных частях.

Таким образом, групповые нормы криминальной субкультуры являются факторами, создающими для несовершеннолетних и молодежи сложную психотравмирующую ситуацию, играющими роль сильно действующего прессинга. Связанные групповыми условностями подростки и молодые люди, стоящие на нижних ступенях групповой иерархии, оказываются лишенными перспективы улучшить свое положение в межличностных отношениях. В данном случае санкции вызывают состояние фрустрации. На примере других несовершеннолетних и молодежи они видят: что их ожидает, если они не будут соблюдать норм группы; какой будет их жизнь, если они будут их соблюдать.

Давление условностей в криминальных группах бывает настолько сильным, что стимулирует специфические многообразные формы отклоняющегося поведения (аггравацию, симуляцию болезней, самоповреждения). В закрытых воспитательных и исправительных учреждениях несовершеннолетние и молодежь проявляют массовое неповиновение, совершают побеги из ВТК и самовольные уходы из спецшкол и спецПТУ, отказываются от работы и учебы и т.п., чтобы обратить внимание администрации на притеснения "бугров". Есть попытки организовать голодовки, захватить заложников с теми же целями.

Мы привели здесь лишь незначительную часть "законов" и норм криминальных групп. Они охватывают все сферы жизни и быта несовершеннолетних и молодежи. Проанализированные здесь нормы чаще всего существуют в групповом сознании и письменно не оформляются. Но есть случаи оформления норм в виде памяток, даже в стихотворной форме. Их пишут на стенах туалетов, на партах, в книгах и т.п. Например, при приеме "пацана" в "воровской орден" на воровской лагерной сходке он должен произнести воровскую присягу: "Я, "пацан", вступаю на путь воровской жизни. Клянусь перед ворами, которые находятся на сходке, быть настоящим вором и не идти ни на какие аферы с "ментами". Далее идет обещание вести настоящий воровской образ жизни, то есть ни работать ни на воле, ни в колонии. В заключении новичок говорит о том, что за отступление от воровских законов кара одна — смерть.

В спецшколах и спецПТУ имеет хождение, так называемый "кодекс пацана". Вот один из них: "Придя на зону, я должен жить честным пацаном. Пацан должен знать, что ему положено и быть преданным "воровскому кругу". Пацан общественником не работает, все полученное и добытое сдает в "котел". Кто нарушает законы "котла", тот предатель. Пацан на "хозяина" не работает, с "воспетами" ведет себя осмотрительно, лишних подозрений не вызывает. "Помоек" и "чушек" пацан держит в строгости. Все приказания "бугра" выполняет беспрекословно", Далее также указано, что "пацана", нарушившего сей "кодекс" ожидает кара — превращение его в помойку.

Так выглядит литературно обработанный "кодекс пацана". Но чаще всего он формулируется в виде определенных табу (запретов), которые на уголовном жаргоне называются "западло" (или "падло"). Так, например, в недавно закрытом Могилевском спецПТУ существовали следующие переходившие из рук в руки письменные табу:

 "Западло" поднимать предметы с пола в туалете ( это табу распространяется повсеместно в "зонах" и на свободе).  "Западло" "босяку" (т.е. "бугру") брать для докуривания сигарету у "помойки" (распространено во всех "зонах").  "Западло" "босяку" чистить картошку и другие овощи на кухне (распространено во всех "зонах").  "Западло" "босяку" работать на производстве (участвовать в работе актива, хорошо учиться и т.п.).

Всего в училище было распространено более 20 запретов для "верхов". Есть запреты и для "низов". Возникают они по воле "босяков". Например, у главного "босяка" ("бугра" училища) пропали перчатки. Тогда он объявил: "Западло" ходить "чистым" и "пацанам" в перчатках". Всю зиму ребята ходили без перчаток, а воспитатели не могли понять, почему. У другого "босяка" кончились престижные сигареты, а непрестижные ему курить "западло". Но все курят. Тогда он объявил: "падло" курить в училище". Около трех месяцев в училище никто из воспитанников не курил, пока у "босяка" не появились престижные сигареты. "Падло иметь мыльницу (зубную щетку, ручку и т.п.) красного цвета" (красный цвет — петушиный цвет, т.е. знак педераста).

В спецПТУ Даугавпилса "падло" "пацанам" идти в штрафной изолятор без сопротивления", "падло" просить добавки в столовой", "падло" доедать за кем-то", "падло" не бежать в побег, когда все бегут" и т.п.

В то же время в ряде спецПТУ действует такое табу: "падло" бежать с воли" (т.е. запрещено совершать побеги, когда группа находится вне "зоны", например, на экскурсии в городе.

Нередко те или иные криминальные группы объявляют себя воровскими, а каждый подросток и молодой правонарушитель стремится объявить себя "вором в законе". В настоящее время появляются воровские группировки и оживают воровские законы. За таковые "бугры" выдают свои требования, такие как приводились выше.

На самом же деле традиционные воровские законы, регулировали поведение "воров в законе" в следующих сферах жизни: отношении к труду, представителям власти, к общественной работе, проведению досуга и "общему котлу". В соответствии с ними "вору в законе" запрещалось трудиться. На жизнь он должен был зарабатывать средства преступным путем или на него кто-то должен был работать. Запрещалось участвовать в общественной работе доказывать помощь администрации (правоохранительным органам). От "вора в законе" требовалось умение играть в карты (со своими "честно"). Он должен был отдавать проигранное, заботится о воровской кассе, точно выполнять решения воровской сходки. Об этом свидетельствует бывший "вор в законе" "Кузя". Под влиянием воров он "окончательно утвердился" в воровской идее. Выглядела она привлекательно. Получалось, что вор — это благородный человек. Он презирает деньги. Из украденного берет лишь на гулянку, а большую часть денег сдает на общак, чтобы "погреть" братву. Для него не существует ни авторитетов, ни власти, ни законов. Самая большая ценность — это свобода, а поэтому, чтобы ни от кого не зависеть, он не работает, не женится и не должен что-то копить. После таких разъяснений ощущать себя вором было приятно... Вор не может быть ни потерпевшим, ни свидетелем".

По существу воровские законы проводили линию на профессионализацию и специализацию в преступной деятельности. Поэтому "воры в законе" карали тех, кто вторгался в сферу интересов других воровских группировок, не соблюдал "конвенции", например, когда "домушник" начинал заниматься кражами на чужом участке, карманник прибегал к другим способам преступного ремесла и т.п.

В "закон" преступники принимались на воровских сходках. Кандидат в "законники" должен был иметь поручителя и определенные "заслуги" перед сообществом. Если вор нарушал какой-либо закон, то ему предстояло пройти сложную и мучительную процедуру "очищения" или же заявить о своем выходе "из закона". Если же он ни то, ни другое не делал, то мог быть изгнан из "воровской" среды, то есть становился отщепенцем ( на жаргоне — "ершом").

Из выдержек, взятых из разных "кодексов", "западло", подкрепленных свидетельствами бывших "воров в законе", просматриваются достаточно сложные правила поведения, которых должны придерживаться воры и которые охотно усваиваются несовершеннолетними и молодежью.

Но ведь каждая молодежная общность (социум) придерживается определенных правил поведения (подростково-юношеская субкультура). В ней также есть свои "кодексы" поведения. Конечно, здесь презирают ябед (стукачей), не жалуют лиц, не держащих слова. В этих "кодексах" отражаются и защищаются возрастные, а также узкогрупповые интересы подростков и юношей. Есть в них и элементы оппозиции к взрослым, недоверие к "чужим". Но в отличие от "кодексов пацанов" и "западло" криминальных групп, их содержание не является криминальным. Вспомним, например, весьма распространенную присягу новобранца, произносимую в стихах: "Я, салага — бритый гусь, обязуюсь и клянусь ..."

В "кодексах" законопослушных подростков и молодежи нет угроз в адрес нарушителей правил, хотя санкции к нарушителям применяются довольно жесткие. Запретить появление подростковых и молодежных "кодексов" невозможно, да и не нужно. Но лишить их криминальной сути — задача вполне реальная.

Склонность к нормотворчеству, постоянному регулированию межличностных и межгрупповых отношений — одна из возрастных особенностей подростков и молодежи, которую активно использовал еще А.С. Макаренко. В его колониях действовали десятки неписанных правил: рапорт дежурного не проверяется, арест налагается только на коммунара, за воровство и нечестность воспитанник изгоняется из коллектива и др.

Склонность подростков к нормотворчеству широко используется и сейчас в некоторых специальных школах, специальных ПТУ и ВТК. Так, в бывшем Грозненском спецПТУ учащиеся приняли свой "кодекс". Его соблюдение поощрялось, а нарушение осуждалось. В ряде колледжей, профессиональных училищ, в лицеях России подростки разработали, принятые на основе Положений о среднем ПТУ и средней школе кодексы, а также уставы своих учебных заведений, в которых отражены правила поведения учащихся. Нарушителям о них постоянно напоминают не только педагоги, но и сами учащиеся, их конкретизируют в повседневной жизни, например, при создании различных клубных объединений учащихся. Это служит реальной преградой для возникновения асоциальных и криминальных норм, оживления "воровских законов" в молодежной среде.

В жизни каждого народа, нации, общественной организации, учреждения, учебного заведения и неформальной группы складываются более или менее устойчивые традиции, связанные с историческими условиями существования и особенностями того или иного социума. Они возникают на основе тех форм деятельности, которые неоднократно подтвердили свою социальную или групповую (коллективную) значимость и личностную пользу. Традиции — по выражению А. С. Макаренко — "социальный клей" любой общности, обеспечивающий преемственность и устойчивость отношений в группе, их упорядоченность.

Традиции можно разделить на прогрессивные, например, патриотические — складывающиеся в борьбе народов за освобождение, независимость, национальный суверенитет; культурные — связанные с народными празднествами; бытовые — связанные с поведением людей в быту; трудовые — связанные с производственной и трудовой деятельностью; военные — связанные с порядком прохождения воинской службы, защитой государства, поведением человека в бою; спортивные — регулирующие поведение человека, занятого спортивной деятельностью и др.

Существуют и реакционные, консервативные традиции, например, связанные с родоплеменными и феодальными общественными отношениями; бытовые, отражающие бесправие женщин в семье и обществе и т.п. Традиции "экономят" сознание людей, санкционируя определенный тип их поведения. Нет ни одной большой или малой общности людей, у которой не было бы традиций.

Особо привержены к традициям общности несовершеннолетних и молодежи, поскольку традиции эмоционально насыщены и обставлены игровыми элементами, определенными правилами, церемониалом. Традиции не персонифицированы, поэтому подростки и юноши легче подчиняются им, чем прямым указаниям, исходящим от конкретных лиц. В этом сила традиций. Нормы жизни групп, в которых проявляется воля их членов, чаще всего принимают форму традиций. В связи с этим особую опасность представляют криминальные традиции, распространенные в молодежных преступных группах, особенно в закрытых воспитательных и исправительных учреждениях (в "зоне"). Традиция имеет две особенности: устойчивость, некоторую консервативность и способность изменяться, разрушаться, замещаться в связи с изменением объективных социальных условий развития социума, различных привходящих факторов, влияния лидеров и т.п.

В преступной среде в связи с этим существуют два вида традиций:

пришедшие к нам из преступной среды далекого прошлого и трансформировавшиеся в современные с учетом условий жизни общества и господствующих в нем отношений;

новые традиции, возникшие и закрепившиеся в преступной среде в современных условиях и не имеющие аналогов в прошлом.

Причинами трансформации уголовных традиций и появления новых являются изменения, происходящие в социальной действительности, динамике и характере преступности несовершеннолетних и молодежи, оживление национализма и др. Уголовные традиции, как и любые другие, не существуют каждая сама по себе. Они образуют "связку" или "пучок", определенную систему традиций, характеризующих общность преступников в целом.

Форму традиций чаще всего принимают проанализированные выше нормы криминальной субкультуры ("воровские законы", табу, "западло"). Повышая действенность групповых норм и ценностей, традиции обеспечивают сплочение криминальных групп. Уголовных традиций множество; как правило, несовершеннолетние и юноши знают их неписанными и каким-то образом передают друг другу.

Замечено, что все традиции, проявляющиеся в криминальных группах несовершеннолетних и молодежи отличаются, с одной стороны, всеобщностью, с другой — определенным своеобразием, свойственным для данного региона (спецшколы, спецПТУ, ВТК или воинской части).

Все уголовные традиции, особенно в воспитательных и исправительных учреждениях обрастают мифами. Это облегчает их передачу из поколения в поколение правонарушителей. "В подростковых камерах "малолетках", уже существует тюремная мифология, законы воровской блатной жизни, целая огромная система, в которой нужно научиться жить и выживать".

Уголовно-воровская традиция негативного отношения криминальных групп к лицам, сотрудничающим с правоохранительными органами, активистами, лицами, запятнавшими себя доносительством и мужеложством, являетсявсеобщей. Всеобщи и "прописка" новичков, использование для снижения статуса ("опускания") таких средств, как уборка туалетов, стирка чужих носков, "парафин", мужеложство, избиение. К всеобщим уголовно-воровским традициям относится также необходимость знания жаргона, ношения клички, нанесения татуировок в соответствии со статусом и т.п.

Всеобщих традиций в "зоне" много и состоят они главным образом в умении приспособиться, выжить, употребить физическую силу, хитрость -лишь бы доказать собственное превосходство над другими или хотя бы умение "поставить" себя.

Тюремная мифология различна и многообразна. Например, подросток прибывает в ВТК с твердой установкой, что все красное трогать нельзя — ("западло"). Повязку дежурного он одеть наотрез отказывается — красная, подобрать красную бумажку — ни в какую. Такова их вера в "закон" блатной жизни. Естественно, до тюрьмы они об этом не слышали. А теперь нельзя жить по другому, иначе это плохо кончится.

Однако, в каждом регионе (на каждой "тусовке", в каждой преступной группе, в спецшколе, спецПТУ и ВТК) эти традиции наполняются своим содержанием, приобретают свою форму проявления, сопровождаютсясвойственным лишь данному региону или данной этнической общности (нации, народности) ритуалами. В одних в спецшколах, спецПТУ и ВТК существует традиция, запрещающая "бугру" ("шишке", "рогу") участвовать в художественной самодеятельности, а точнее — выступать на сцене. "Бугор" должен управлять людьми, а не веселить других, таков закон криминальной среды. Мужчине нельзя играть женщину, иначе из этого "Мишки сделают Машку", то есть подвергнут мужеложству, "опустят".

Во многих в спецшколах, спецПТУ и ВТК существуют другие традиции: одна из них — "ни перед кем не становись на колени". Ее сторонники татуируют на коленях шестиконечные звезды. В каждом таком учреждении разработаны свои способы унижения человека таким путем. Если подростка принудили встать на колени или заставили сделать это обманным путем ("посмотри, не твоя ли книга, шапка и т.п. лежит под кроватью"), то он считается скомпрометированным и статус его снижается. Кстати, такая же традиция давно существует и в некоторых профессиональных училищах.

Нередко в криминальных группах наблюдаются случаи приспособления социально ценных традиций к криминальному образу жизни. Так, в детских домах, специальных школах и специальных ПТУ (по примеру тюрем и колоний для взрослых) распространилась традиция "ломать корянку". Суть ее заключается в следующем: полученный хлеб на куски не разрезается.

Члены группы, сидящие за столом, отщипывают кусочки от одной порции (буханки), т. е. ломают корку (горбушку). Отсюда и название традиции. Лица, "ломавшие корянку", становятся как бы названными братьями, это отражается в татуировках. "Ломать корянку" "низам", "отверженным" вместе с "верхами" запрещается. В данной процедуре есть свои правила. Если подросток отломит кусочек хлеба побольше, значит он проявил жадность. В этом случае он становится "проглотом" и может быть исключен из "братства".

Данная традиция заимствована из народных обычаев, обрядов. У многих народов молодожены разламывают хлеб на счастье. В Узбекистане люди, поделившиеся хлебом, становятся названными братьями. В России почетных гостей встречают хлебом и солью. К сожалению, сотрудники воспитательных и исправительных учреждений, педагоги школ и ПТУ часто этого не знают и запрещают подобные действия, вместо того, чтобы использовать их в воспитательных целях.

Из рассмотренного примера можно сделать вывод о том, что нельзя все традиции уголовной среды считать асоциальными, вредными. При нахождении правонарушителей в камере следственного изолятора, например, действует ряд традиций, запрещающих пользоваться парашей если кто-то ест, становиться голыми ногами на пол и др. Вряд ли нужно объяснять, что эти правила не вредные.

О целесообразности и разумности еще одной тюремной традиции повествует Ю.Чурбанов: " В уголовном мире есть непреложный закон: когда человек уходит на этап, то его собирает вся камера. Дают ему с собой у кого что осталось — кто кусок хлеба, кто кусочек сахара, кто сигареты, кто спички, то есть камера собирает тебя в дорогу...

Почему камера собирает людей на этап? Это не дань каким-то воровским ритуалам, нет, это просто необходимость (подчеркнуто нами — В.П.): куда и сколько ты будешь ехать, никто не знает, в дороге тебя не покормят, вагона-ресторана в поезде нет, поэтому "сухой паек", который выдают в тюрьме, — это все, что у тебя есть на несколько дней. Даже вода в вагоне только холодная, кипятка никто не даст, — вот и катишься, бедолага, по дорогам России".

К сожалению, автор этой цитаты был руководителем и в то же время заложником тюремной системы. Он мог бы многое поломать и привести в соответствие со Стандартными нормами обращения с заключенными, принятыми ООН. Ведь в царской России даже политзаключенные знали, куда их отправляют. Почему же сегодня эта норма не действует? Ведь сегодня существует (но не действует) положение о том, что осужденный должен отбывать наказание по месту жительства (исключение составляют некоторые категории осужденных). Выходит, что пишется в законе одно, а делается на практике другое. Несовершеннолетних правонарушителей, как каких-нибудь каторжников, из Москвы отправляют за тысячи километров. Нет в Москве ни своей спецшколы, ни своего спецПТУ, хорошо хотя бы ВТК есть близко от Москвы.

Ю.М.Чурбанов говорит еще об одной традиции — особом отношении к "должникам" в местах изоляции. "Можно, конечно, "стрельнуть", но потом ты уже становишься "должником". Если кто-то из осужденных угостит тебя сигаретой, то потом эту сигарету придется вернуть — таков лагерный закон". Подростки и молодежь в спецшколах, спецПТУ, ВТК, а зачастую и в обычных школах и ПТУ, этот "закон" "усовершенствовали": неоднократно угостив члена группы сигаретами, его ставят "на счетчик" в самое трудное время, когда у него заведомо нет ни сигарет, ни денег. Например, подросток оказался "должен" 5 сигарет другому подростку. Тот объявляет стоимость каждой сигареты (3 или 5 рублей). Это значит, что сегодня должник заплатил бы 15 руб. (25 руб.), а завтра вдвое больше, послезавтра вчетверо и т. п. "Счетчик" — удобное средство закабаления.

Следует заметить, что обстановка всеобщего распада в стране, негативные социальные и экономические процессы сильно влияют на возникновение новых и оживление старых традиций в местах лишения свободы, в специальных воспитательных учреждениях и в армии. Удорожание прессы немедленно отразилось на традициях и в местах лишения свободы. "Сейчас "зеки" решили "складываться" и выписывают один журнал на 3–4 человека, во всяком случае, я все время слышу такие разговоры, — продолжает Ю.Чурбанов. — А иначе не получается, это просто не по карману".

Здесь он не точен. Коллективная (на жаргоне — "семейная") подписка на газеты и журналы существовала в колониях и тюрьмах давно. Сейчас она возродилась вновь. При этом в ИТК и ВТК нередко "авторитеты" ("воры в законе") норовят подписаться за счет кого-нибудь из заключенных. Молодежь подписывается на журналы "с картинками" (иллюстрированные). Иллюстрации вырезаются и наклеиваются обычно на внутреннюю сторону дверки прикроватной тумбочки или на стену, а может быть, у рабочих мест. С них делают клише для татуировок. С понравившимися представительницами противоположного пола, изображенными в журналах, затевается переписка. У подростков и юношей разработаны целые трактаты о ведении такой переписки, что также является тюремной традицией.

Автору книги известен такой человек, который сумел жениться около сотни раз благодаря такой переписке, за что неоднократно отбывал наказание.

Любая традиция обставляется ритуалами. Ритуалы чаще всего связываются с религиозной верою, рассматриваются как совокупность обрядов, сопровождающих религиозный акт и являющихся его внешним отражением. Этот признак присущ ритуалам и криминальной субкультуры, которым подростки и юноши, а в последние годы и взрослые, придают фатальный, магический характер.

В криминальной субкультуре ритуал выступает как церемониал, сопровождающий традицию, т.е. выработанные в данной группе (в преступной среде в целом) порядок и правила совершения какого-либо поступка, то есть порядок реализации традиции. К наиболее распространенным ритуалам относятся, как мы уже говорили, порядок "прописки" новичка, определения его статуса, места в социальном пространстве — столовой, спальне, школе, а также сферы и места его преступного и иного "промысла" ("точки", "квадрата", "маршрута"). Существуют ритуалы "очищения" лиц, "осквернивших" себя прикосновением к "отверженным"; изгнания лиц, утративших доверие группы; приема пищи, мытья в бане; "очищения" себя после пользования туалетом; проводов человека на свободу или в "мир иной" и др.

Интересные сведения предоставила автору бывшая сотрудница МВД одной среднеазиатской республики Лариса Н., в застойные годы вступившая в неравную борьбу с партийной мафией и незаконно арестованная по доносу. Ей пришлось провести несколько месяцев в следственном изоляторе, который она ранее курировала. Лариса вела себя там так, что была признана преступным окружением, пользовалась его доверием, короче говоря, стала "паханкой", без разрешения которой не совершалось ни одно действие осужденных и заключенных. В этом изоляторе существовала традиция — каждый заключенный, получив посылку или передачу, обязан был часть ее передать лицам, приговоренным к высшей мере наказания. Ослушавшийся мог дорого заплатить за своеволие.

По словам Ларисы Н. смертников уводили для исполнения приговора глубокой ночью. И всегда вся тюрьма узнавала об этом за считанные секунды и пела так называемую "отходную", специально сложенную песню прощания с жизнью. Мотив и слова этой песни знали все заключенные. Интересно, что оповещала о предстоящем событии камера, расположенная рядом с лестничной клеткой, ведущей в подвал "смертников".

Еще одно подтверждение этой традиции мы находим у А. Шведова. Так, осужденные, отправляемые по этапу из следственного изолятора, проходя мимо камер лиц, приговоренных к высшей мере наказания, по традиции должны передать сигареты и чай в эти камеры. Ни конвой, ни дежурный помощник начальника СИЗО не могут им помешать. Как видим, в преступной среде жестокость уживается с сентиментальностью.

От члена криминального сообщества требуется четкое знание и беспрекословное соблюдение всех традиций и ритуалов. Если подросток или молодой правонарушитель усвоил и соблюдает их, он имеет возможность занять более высокое положение в групповой иерархии. Нарушитель же может быть подвергнут притеснениям, изгнанию из группы (сообщества), снизит свой статус.

Многие из криминальных традиций настолько распространены, что строго соблюдаются и законопослушными подростками и молодежью в обычных школах, ПТУ, в трудовых и армейских коллективах. Распространенные, например, традиции и ритуалы превращения новичка в "пацана", а "пацана" в "старичка"("бугра"), а в армейских условиях — "самца" в "ворону" (на флоте — в "карася"), затем "вороны" в "черпака", "черпака" в "дедка" и т.п.

Переход подростка и молодого человека в новое качество превращается для участников этой церемонии в своеобразный спектакль. Он напоминает магические действа у нецивилизованных народов, связанные с превращением подростка во взрослого или девушки в женщину. Для полноты картины не хватает лишь шамана, бубна и костра около пещеры.

Наверное, правильно поступают педагоги воспитательного или исправительного заведения, либо армейские командиры, ведя борьбу с асоциальными и криминальными традициями и ритуалами не путем запретов и репрессий, а путем вытеснения их другими социально ценными традициями и ритуалами. Если, например, солдаты уделяют большое внимание превращению солдата, еще не принявшего присяги (их именуют "чайниками", "черепами", "духами", "мамонтами"), в принявших присягу ("бичей", "салабонов", "молодых", "сынков", "зеленых", "духов"), а тех в "черпаков" ("карасей", "погодков", "фазанов", "дедков"), последних в "дедов", а после приказа об увольнении в запас — в "граждан" ("дембелей"), то может быть не стоит запрещать эту процедуру, а придать ей официальный, привлекательный характер. Именно так поступают в специальном ПТУ им. Ф. Э. Дзержинского. Здесь для каждой категории учащихся (в зависимости от времени пребывания в училище и степени исправленное™) существуют свои правила, ритуалы перехода из одной иерархической группы в другую. Например, "старичок" гласно закрепляется за новичком. Он обязан шефствовать над ним, ограждать его от притеснений, поручаться за него и т. п. Вспомним, что в русской армии еще во времена Петра I возникла традиция закрепления "дядек" за новобранцами. "Дядьки" приучали молодых солдат к военному делу, отвечали за их поведение в жизни и в бою. Возрождение таких и подобных им традиций своеобразного наставничества нанесло бы сильный удар по "дедовщине" в армии и, может быть, уменьшило бы жестокость в криминальной среде.

Криминальные нормы и традиции реализуются через конкретные поступки и поведение несовершеннолетних и молодежи. Некоторые категории лиц присваивают себе определенные права и привилегии, называемые "мелкими исключениями". "Мелкие исключения" — это поступки и дела конкретного подростка и молодого человека, отличающие его от тех, кто не придерживается правил и норм криминальной субкультуры, а также от нижестоящих членов своей группы. Выражаются они в обязательном наличии у лиц воровской или криминальной "номенклатуры" престижных и дорогих вещей, в качестве употребляемой пищи, покрое и ношении одежды, отношении к труду и учебе, поведении в общественных местах, взаимоотношениях со сверстниками, речи, жестах, месте, занимаемом в социальном пространстве, в форме проведения досуга и т. п. Система "мелких исключений" всегда строго соответствует статусу личности, ее позиции в социуме (неформальной группе, коллективе, воинском подразделении, банде, шайке и т. п.).

С помощью "мелких исключений" личность выделяется из окружающей среды. Именно они подчеркивают ее исключительность. "Мелкие исключения" в преступной среде — это, по-видимому, отражение привилегий, существующих в официальной жизни нашего общества для определенной категории лиц (номенклатуры и т. п.), свидетельствующих о неравноправии и глубокой социальной несправедливости. "Привилегии — не следствие зловредности отдельных лиц, а результат сложившейся структуры в общественных отношениях. Это — внутреннее содержание нашего строя, обусловленность, которая определяется интересами больших групп населения, и прежде всего — номенклатуры".

Как по персональной машине, служебной даче, весомости и качеству персонального "пайка", секретарше, количеству телефонов, наличии "Кремлевки", величине приемной и кабинета судят о влиятельности чиновника в социальной иерархии (его социальном статусе), так и по "мелким исключениям" можно достаточно точно определить социально-психологический статус личности, ее место и роль в криминальной группе, банде, шайке, в камере, "зоне" и т. п. Система "мелких исключений" — показатель неравенства членов преступной среды. Эта система играет роль знаков различия, имеет сигнальное значение.

Стремление к "мелким исключениям" чаще всего свойственно двум категориям несовершеннолетних и молодежи: "буграм" (вожакам банд, шаек и других преступных групп), а в армии — "дедам" и  их приближенным — "авторитетам".

Психологическим условием для появления "мелких исключений" в среде несовершеннолетних и молодежи является их стремление к эмансипации и, одновременно, — к выделению из окружающей среды, проявлению самостоятельности, оригинальности, исключительности и неповторимости.

"Система мелких исключений" тесно связана с молодежной модой, а нередко и паразитирует на ней. К какой иерархической касте можно отнести по внешнему виду молодого человека и подростка, все зависит от того, "насколько крута модель его штанов и насколько престижна фирма, кроссовки которой он носит". Самое модное, самое "современное" (в чем бы это не выражалось): татуировки, кольцо, серьги, одежда, обувь, "телка" (т. е. знакомая девушка), стереосистема, "видак", "тачка" и т. п., должны быть только у вожака криминальной группы.

То же самое и с тусовочниками, которые по признаку следования моде делятся на иерархические группы: 

"бандерлоги" — низшая и самая многочисленная каста;  выше стоят "более крутые" — "бандиты", охраняющие или грабящие коммерсантов;  "утюги"(фарцовщики);  еще "круче" — "мажоры";  "рокабилли";  на самом верху — "пижоны", отоваривающиеся за доллары.

В закрытых воспитательных и исправительных учреждениях и в армейских условиях система "мелких исключений" направлена не только на то, чтобы выделиться из среды себе подобных и продемонстрировать свои преимущества неформального привилегированного положения, но и чтобы выразить протест против обезличивания, "оказенивания" человека.

Таким образом, можно сказать, что система "мелких исключений" проявляется в криминальных группах как на свободе, так и в закрытых воспитательных и исправительных учреждениях, и конечно же, в армейских условиях.

Казалось бы, какие привилегии ("мелкие исключения") может присвоить себе "бугор" в спецшколе, спецПТУ, ВТК, следственном изоляторе, когда там всем все поровну? Оказывается, чем меньше возможностей для появления "мелких исключений", тем изобретательнее действуют правонарушители.

Так, "рог зоны", "авторитет", "отрицал" ушивают одежду, изменяют хотя бы незначительно ее силуэт (зауживают брюки, пришивают накладные карманы), набивают двойные каблуки, пришивают нагрудные таблички из особого материала, украшают одежду металлическими заклепками, вешают брелоки на пояс и т.п. Вот как описывается это в репортаже корреспондента из воспитательно-трудовой колонии: 'Только на первый взгляд эти ребята одинаковы: обманчивое впечатление создают одинаковые прически и робы.

Чуть позже начинаешь замечать разницу, совсем неуловимую для неискушенного взора, но о многом говорящую человеку посвященному. Например, по-особому заглаженная роба — две прямые складки спереди и две косые сзади — отличительная черта "борзых" — так здесь, на "малолетке", называют некоронованных королей зоны, не признающих установленных правил и стремящихся подчинить себе остальных. В чем же проявляется их власть? Да во всем, в том числе и в вещах, абсолютно диких для человека, никогда в жизни не сталкивающегося с зоной"...

"Рог зоны" ("борзый", "шишка" и т. п.) и его приближенные стремятся ходить вне строя или в его последней шеренге, и если это не удается, то в строю не маршируют. Точно так же поступают "деды" в армейских подразделениях. Одновременно они следят за тем, чтобы подростки, а в армии — молодые солдаты, ходили только строем и маршировали. При построении для движения в столовую "бугры", "авторитеты" почти всюду, если за ними не следить, становятся в правую колонну и первыми заходят в столовую, занимая там лучшие места. Названные лица не участвуют в хозработах, уборке туалетов, кухни и столовой.

Они "нанимают" несовершеннолетних за определенные блага (дополнительную пищу, сладости из получаемой посылки или передачи, за обещание покровительствовать и т.п.) или заставляют их угрозами и шантажом выполнять за себя грязную работу. В классе "бугры" обычно сидят за последней партой. Аналогично поступают "деды" в армии, "авторы" в общеобразовательных школах и ПТУ, главари территориальных "контор". Набор "мелких исключений" у них несколько иной.

Система "мелких исключений", как и официальные привилегии, существующие для "номенклатуры" в нашем обществе, усугубляет и обостряет межгрупповые и межличностные отношения в социуме. На этой почве часто возникают конфликты. "Бугор" соблюдать положенные ему "мелкие исключения" просто обязан, иначе он потеряет свой авторитет и лишится всех привилегий. А "свергнутый" "бугор", как и свергнутый "партократ", особенно ненавистен "низам" (они помнят его прошлые издевательства). Обычно он подвергается изощренному остракизму. Поэтому за свое положение в социуме "бугры" и "деды" держатся изо всех сил.

Исключительность "бугров" и "дедов" подчеркивается и тем, что заправлять их постели, стирать их одежду (особенно носки), чистить обувь должны другие ("адъютанты", "шестерки", новички и т. п.). "Борзый" никогда не будет стирать свои носки — для "малолетки в законе" это унизительно. Но ведь прачек "в зоне" нет. Что же делать? Ответ на этот вопрос найти не трудно. Все старания воспитателей предотвратить, свести на нет своеобразную "дедовщину" результата не дают. Ведь около каждого заключенного не поставишь по воспитателю. Придет ночь, погаснет в бараке свет и наступит страшный час "разборки". Такая же картина наблюдается и в армии: "прозвучит "отбой" и начинается самое страшное для духов, то есть для нас... Через это надо пройти, а особенно через мордобой... Через день "фанеру" (удары в грудь по пуговицам — В.П.). Бьют за всякую мелочь, то песню не так поешь, то еще что-то...", — пишет молодой солдат, смирившийся со своим положением.

Порой это приводит к печальным последствиям. Например, в упоминавшейся Московской специальной школе для детей, нуждающихся в особых условиях воспитания, где было распространено рукоприкладство по отношению к учащимся со стороны сотрудников и педагогов, новый воспитатель, не знавший правил "бугризма", ударил "бугра" за то, что он вовремя не заправил постель. А тот по "законам бугризма" и не должен был ее заправлять. Это должен был сделать за него учащийся из "низов". Ударив "бугра", воспитатель посягнул на его исключительность, поскольку система неофициальных привилегий поразила и сотрудников — к "буграм" в этой школе рукоприкладство не применялось. В знак протеста воспитанник убежал из школы. Его поймали и поместили в карцер, хотя за проступки "бугров" здесь было принято помещать не в карцер, а в изолятор медчасти. Это было уже второе посягательство на исключительность "бугра". Он вновь убежал. Его вновь водворили в школу и постригли наголо. Такая антипедагогическая мера опять-таки не применялась в школе к "буграм". Подросток вновь убежал и в школу больше не вернулся. Вскоре он совершил преступление и был осужден к лишению свободы.

Вот еще один дикий пример уже из армейской жизни, приведший к трагедии, когда с "дедовщиной" борются незаконными методами. "Срок службы одного из солдат ("деда") подходил к концу, но из-за постоянных нарушений дисциплины командир части применил к нему известное неуставное наказание: демобилизацию в последнюю очередь. "Дед" решил отплатить начальству "фейерверком". Он заставил молодого солдата совершить поджег в укрытии, где стояли машины со снаряженными ракетами. А сам, не думая о последствиях, за десять минут до взрыва "лег спать". Он оказался единственным, кто не получил ни царапины. Страшный результат — один убитый, восемь раненных.

Из этих типичных примеров видно, что система "мелких исключений", как и любые другие незаконные привилегии, развращает не только несовершеннолетних и молодежь, но и педагогов, работников воспитательных и исправительных заведений, армейских командиров. Бороться с "мелкими исключениями" антипедагогическими и незаконными методами при работе с несовершеннолетними и молодежью бессмысленно и крайне опасно.

Борьба с "мелкими исключениями" в закрытых воспитательных и исправительных учреждениях и в армии затруднена в силу ее гибкости и динамизма. Если все подростки и молодые люди ходят в застегнутых куртках, то "бугор" — в расстегнутой. Бывает и так, что "бугор", стремясь подчеркнуть свою исключительность начинают ходить в наглухо застегнутой куртке в любую погоду. Иногда дело может дойти до курьеза. В одном из училищ "рог зоны" сделал себе завышенный вдвое каблук (тогда пошла мода на такие каблуки). Воспитатели заставили его снять завышенные каблуки. И основная масса подростков была вынуждена сорвать каблуки со своих ботинок полностью. Таким образом, "исключительность" "рога зоны" была достигнута. Описывая приведенный факт, мы имели ввиду конкретное спецПТУ, где это произошло. Когда работа была опубликована, из нескольких спецшкол, спецПТУ и ВТК пришло сообщение о том, что этот случай произошел именно у них.

Вот еще одно из "мелких исключений", связанных с обувью. В "зонах" местные сапожники не только набивают "буграм" каблуки (а другим "не положено"), но и умело обрезают неуклюжие черные ботинки по последней "зековской моде".

За этими и подобными им случаями стоит определенное социально-психологическое явление — настойчивый поиск подростками и молодежью способов самоутверждения в окружающей среде в форме "бугризма". Для этого все методы хороши. Главное — быть не как все.

Значение сигнала в системе "мелких исключений" приобретают некоторые элементы одежды, например, нагрудный карман, в котором у "исключительной личности " должны быть: многоцветная ручка, красивый (чаще — заграничный) блокнот, белый носовой платок. На школьную форму "авторитеты" нередко пришивают кружевной белый воротничок. Подобным же образом перешивают одежду и переделывают обувь и "деды" в армии, "дефилирующие в укороченных до фасона мини-юбок шинелях, украшенных к тому же нелепыми самодельными аксельбантами,... щеголяющие в сапогах на высоченных каблуках, в обмундировании, ушитом до такой степени, что в нем, как говорится ни сесть, ни встать".

В ряде спецшкол, спецПТУ, ВТК официально введены нагрудные знаки и знаки различия (староста, бригадир, культорг, физорг и т.п.). Казалось бы мелочь, но у "рога зоны" они всегда красивее (конечно в понимании воспитуемых) и из лучшего материала.

В детских домах, спецшколах, спецПТУ и ВТК, места, занимаемые воспитанниками в столовой, спальне, клубе и т. п., имеют разную ценность. Места у окна, теплые и легко проветриваемые, ценятся выше, чем на проходе или у входной двери. В следственных изоляторах места "на шконке" (нарах) и у "дубочка" (за столом) оцениваются по-разному в зависимости от близости к окну, входной двери, параше.

Наиболее удобные и престижные места, желательно подальше от основной массы, занимают "бугры". Они стремятся их облагородить: наклеивают на стены цветные картинки из журналов, ставят цветы и т. п. Так же ведут себя "деды", предпочитая спать отдельно от основной солдатской массы — в каптерках и ротных канцеляриях.

В столовой "бугров" обслуживают "пацаны", отдавая им лучшие и большие порции. "Борзый" никогда не будет есть кашу в столовой — не солидно. Он предпочитает деликатесные и редкие продукты, отбирая их у ребят, получивших посылки из дома, а нередко им даже готовят отдельно. Едят "борзые"("бугры", "деды") из посуды, не имеющей царапин или отбитых краев. Если, например, воспитатель выставит полученную кем-то из "пацанов" посылку на общий стол отделения, то хозяин к ней не прикоснется, пока "бугор" не даст команду. Если воспитатель попытается настоять на том, чтобы подросток съел что-нибудь, он откажется, сославшись на моментально выдуманную причину (сыт, живот болит и т. п.).

Аналогичную картину приходится наблюдать и в армейских условиях. Родители солдата М. приносили своему сыну что-то вкусное. В их присутствии он старался съесть побольше, ибо в казарме "деды" все отберут и ничего не дадут новобранцу потому, что он пока не солдат, а "дух".

Распространена система "мелких исключений" и среди лиц женского пола, которая имеет свою специфику. В спецшколах (спецПТУ, ВТК) это проявляется в ношении "авторитетками" ("атаманшами") модного белья, нашивок на трико, разноцветных ленточек, эмблем заграничных фирм, а также в пользовании импортным мылом и другими модными туалетными принадлежностями. Если у воспитанницы в тумбочке много хорошего мыла и мыльниц, смен нижнего белья высокого качества, подпольно изготовленной косметики, то это свидетельствует о высоком ее статусе в группе, а также в среде несовершеннолетних данного заведения. То же самое наблюдается в детских домах.

Стремление выделиться (не быть "как все") порой принимает самые нелепые формы. Так, при работе на кухне следует пользоваться фартуком. Однако "бугор" в спецшколе (спецПТУ, ВТК), "дед" в армии не наденет фартук, так как считает, что это унижает его.

Система "мелких исключений", как было сказано выше, имеет свою "нормативную" основу. По существу все криминальные нормы, "воровские законы", уголовные традиции направлены на то, чтобы: 

выделить определенные категории несовершеннолетних и молодежи из основной массы; 

наделить их привилегиями, поставить выше других.

Надо сказать, что пример лидеров криминальных групп заразителен. Выделиться здесь хотят и другие лица. Однако их попытки иметь привилегии сурово наказываются. Если учащийся спецшколы, спецПТУ, воспитанник ВТК или солдат в армии пытаются оставить себе присланные из дома какие-нибудь хорошие вещи, (мыло, зубную щетку и пасту, ручку, носки и т. п.), то их, как правило, отбирают, передают "бугру" ("деду"), да еще сурово наказывают виновного за попытку скрыть содержимое посылки.

Опасность и вредность "мелких исключений" состоит в том, что они культивируют социальную несправедливость, социальную незащищенность личности, неизбежно порождают и формируют паразитизм, агрессивность, создают условия для вымогательства в социальной общности. Так у новичка в ПТУ, спецшколе, спецПТУ и ВТК или у молодого солдата в воинском подразделении пытаются обманным путем или силой отобрать модную одежду или обувь, другие личные вещи или деньги. Он может также подвергаться поборам. Вот что пишет молодой солдат ("дух") брату из Западной группы войск: "...Пока у меня сейчас, по духовщине, другие мысли (брат его спрашивает учит ли он английский язык — В. П.) — наесться до отвала, напиться до потери пульса, посидеть в нашем дружном кругу, выспаться и т. п. Ну ничего, как я, кажется, писал, что старые ("деды") уйдут в октябре-ноябре, вот тогда у меня и появится желание учить английский, высплюсь, наконец, и буду копить деньги. Получаю всего 25 марок (западных). Но денег пока не вижу, старым отдаем, здесь такие правила... Эх, братишка, знаешь как хочется домой, старые достали — как поймают, так от нечего делать бьют, короче, не жизнь, а полнейший ад... Мысли у меня жуткие".

По традиции "авторитеты", ("бугры", "деды") должны уклоняться и от учебы. В условиях постоянного и жесткого контроля сделать это бывает почти невозможно. Тогда они занимают позицию "середняков", т. е. не являются ни отличниками, ни неуспевающими. В процессе учебы они ухитряются эксплуатировать других — "рабов": те за них пишут контрольные, выполняют лабораторные работы, решают задачи, производят уборку и т. п. Во всех учебных, воспитательных, исправительных заведениях, в армейских подразделениях привилегированными являются "старички", у которых "мелкие исключения" на порядок больше, чем у обычных ,"бугров". "Дембели — это "бугры" среди "бугров".

Готовясь к выпуску из спецшколы, спецПТУ, освобождению из ВТК, увольнению в запас из армии, они претендуют на особые привилегии, уклоняются от любой работы. Например, нормы выработки в спецПТУ и ВТК за них должны выполнять лица из "низов" и новичков. Чистить оружие и технику в армии за них должны "духи" и "вороны" и т. п. "Старички", как отмечал еще А.С. Макаренко, не ходят в столовую вместе со всеми, требуя, чтобы еду им приносили в общежитие. Интересно, что "старичкам" ("дедам") даже из числа "низов" разрешается притеснять новичков и своих бывших собратьев по несчастью ("чушек", "обиженных").

В этом весь механизм самовоспроизводства "мелких исключений" и привилегий. Он действует не только в среде несовершеннолетних правонарушителей или армейской молодежи, но и в обществе в целом. Так, лица, получившие власть в результате перестройки и разгула охлократии, ранее выступавшие против привилегий партократии, начинают свою политическую деятельность с создания привилегий для себя. А что же требовать от подростка-правонарушителя, солдата, прошедшего страшный путь издевательств и притеснений и постоянно наблюдавшего шикарную жизнь" главарей банд и шаек, "бугров " и "дедов". Конечно, они мечтают достичь такого же положения. Самоутвердившись в таком статусе они сразу начинают эксплуатировать "низы", издеваться над ними.

В сущности система "мелких исключений" развивается по спирали. В ней самой заложен механизм воспроизводства все более жестокого обращения с "низами". Каждое новое поколение "старичков" пытается компенсировать перенесенные в прошлом (когда они сами были новичками) унижения еще более жестоким и даже варварским обращением с новичками и "низами". "В первый день тебя матерят и обирают до нитки, и в последний день возможно то же самое — только матерят другие и отбирают другое. Казарма — это два года сверхвысоких колебаний, но с очень небольшой амплитудой... — побеги ("Сто дней до приказа"), расстрелы ("Караул" и "Делай раз!"), потасовки ("Стройбат")"... Жизнь убеждает в том, что зло может породить только зло, лишь на порядок выше.

Вот о чем мечтает молодой солдат, подвергаемый изощренным издевательствам со стороны "дедов" в письме к своему другу — сержанту: "Эх, тебя здесь нету с твоими погонами, так бы дали оторваться старым. Старые уже замучили... Ну, ничего, скоро они уже свалят (через 4,5 месяца), начнется жизнь полегче. Останутся лишь только два сержанта, которым исполнится год от 25 сентября, и мы, полугоднички". Позднее он сам будет избивать других, а пока приходится "косить" (симулировать болезнь), чтобы попасть в госпиталь и избежать издевательств.

Как показывает изучение уголовных дел, если в банде или шайке, по каким-то причинам происходит смена лидера ("пахана"), то приход к власти нового "пахана" сопровождается еще более свирепым обращением с приближенными прежнего, лишением их всяких привилегий. И здесь повторяется то, что происходило в нашем обществе с приходом к власти очередного "вождя".

Система привилегий (уже не мелких, а крупных исключений) особенно видна в мафиях. Они представляют собой организацию типа военизированной, в которой точно расписаны ранговое положение каждого члена, его функции, роли, права, обязанности и привилегии.

Таким образом, мы видим всю социальную вредность "мелких исключений", особенно в закрытых заведениях и в армейских подразделениях. С ними необходимо вести непримиримую борьбу как с одним из факторов, разрушающих межличностные и межгрупповые отношения в среде несовершеннолетних и молодежи. Так, чтобы не допустить уклонения "бугров" от хозяйственных работ и работ по самообслуживанию в некоторых спецшколах (спецПТУ, ВТК) проводят единые дни хозяйственных работ (санитарные дни). Работать (по графику) в эти дни должны только "авторитеты". По законам криминальной субкультуры некоторые из них после этого вынуждены проходить "очищение" или объявлять о выходе из "закона", порывать с криминальной группой. Если "бугор" "не очистится" или не выйдет из "закона", то его могут "опустить" (совершить над ними акт мужеложства, сделать ему "парафин" и т. п.).

Известно, что если "бугру" не удается реализовать какое-нибудь "мелкое исключение", он прибегает к другому способу выделиться. Поэтому следует проявлять бдительность, вовремя изменять способы борьбы с присваиваемыми "буграми" привилегиями. Для этого надо внимательно следить за молодежной модой, прогнозировать ее развитие и использовать законы моды в профилактических целях.

Важно хорошо знать нормы, законы и традиции "другой жизни". Наряду с динамизмом "мелких исключений" отмечается и другая их черта — инертность, устойчивость, традиционность. Так, например, при любых изменениях в криминальной субкультуре традиционным остается негативное отношение правонарушителей к уборке туалета, пищеблока, мытью полов, чистке овощей, стирке носков, белья и т. п.

Знание механизмов "мелких исключений", существующих в криминальной среде несовершеннолетних и молодежи, позволяет целенаправленно вести борьбу с ними.

Изгнание людей из того или иного социума существовало всегда. В XVIII веке из Англии преступников изгоняли (ссылали) в Австралию. Древние племена изгоняли провинившихся соплеменников на растерзание диким зверям. В современных обществах тоже существуют способы изгнания, например, лишение гражданства и выдворение за пределы государства. Особенно широко подвергались остракизму советские граждане (диссиденты), выступавшие в годы культа личности и застоя против существовавших в стране порядков. Остракизму подвергались не только диссиденты, но и лица, не потрафившие начальству, руководителям партийной и профсоюзной организаций, администрации предприятия и учреждения.

Методы остракизма стары, как мир: вначале дискредитировать личность, а затем, организовать собрание так называемого "коллектива", который не с помощью черепков, а по-современному — "единогласно" — проголосует за то, что данный человек "коллективу" не угоден. Сотни, тысячи людей потом годами обивали пороги советских правоохранительных учреждений, требуя справедливости. Но воля "коллектива" — закон.

Остракизм широко распространен и в криминальной субкультуре. Рассмотрим сначала, как это делается в подростковой и молодежной среде сокамерников в приемниках-распределителях и следственных изоляторах.

Неугодного "семье" обитателя той или иной камеры вначаледискредитируют (деперсонализируют) посредством:

мужеложства (делают подростка "петухом"); половых извращений (делают подростка "вафлером"); делают ему "парафин"; заставляют "курить" половой член или лизать ягодицы; заставляют лизать или чистить парашу; заставляют стирать носки тех, чей статус выше; заставляют поднять с пола "бычок" и докурить; принуждают стать на колени и лизать ботинки "бугру" и т. п.

Для этого используются: угрозы, шантаж, избиения, подкуп, посулы, приучение и т. п. Наиболее распространенный способ: связать жертве руки, вставить в уши спички (палочки) и начать давить на барабанные перепонки, причиняя адскую боль и заставляя несчастного соглашаться на все. Широко распространено групповое изнасилование ночью.

Когда человек дискредитирован, камера требует удалить его. Если администрация не сделает этого, то вся камера будет дискредитирована. Поэтому камерное сообщество стоит "насмерть", требуя удаления "петуха" ("вафлера", "парафиниста" и т. п.). В каждой тюрьме есть особые камеры -для "обиженных". В некоторых есть даже отдельно "петушатники" и "курятники". Это о гомосексуализме, который процветает не только в нашей стране.

"Часто более слабого, молодого, не умеющего постоять за себя "обидят" (изнасилуют — В. П.), а потом "выламывают" (изгоняют — В.П.) из камеры. То есть поднимают шум, требуя убрать "обиженного". Начальство уже понимает, что случилось. "Обиженный" отправляется в "обиженку". Бывают, конечно, полюбовные сделки, но, как правило, редко".

Рассмотрим способы остракизма при нахождении подростка в обычной общеобразовательной школе или ПТУ. Здесь сначала используются те же, лишь несколько видоизмененные, способы деперсонализации личности. Так, подростки Андрей Ф. и Сергей Ш. совершили разбойное нападение на учащегося Бориса X. Поскольку у него ничего ценного не оказалось, они завели его за гаражи и принудили "курить половой член". Об "опущении" Бориса были информированы одноклассники. Те перестали с Борисом здороваться, не хотели сидеть с ним за одной партой, требовали перевести его в другую школу, что и было сделано. Но "ниточка" потянулась за Борисом и туда. В результате он пытался покончить жизнь самоубийством.

Первокурсника ПТУ Алексея Р., находившегося в крайне затруднительном материальном положении и проживающего в общежитии (его воспитывала только мать), Сергей К , освобожденный из ВТК, поступивший в это училище, заставил за плату и покровительство заниматься мужеложством. Когда об этом узнали члены учебной группы, они все "из интереса" стали с ним сожительствовать, а затем потребовали от администрации изгнать его из группы. Вскоре он вынужден был уйти из училища,

Аналогичный пример из жизни стройбата, в котором "деды" сначала ночью изнасиловали "духаря", потом не стали пускать его в казарму спать, не давали ему есть за одним столом с ними. Он дезертировал и написал письмо в прокуратуру.

В одном Алма-Атинском ПТУ старшеклассники, среди которых был бывший воспитанник спсцПТУ, поставила группу первокурсников "на счетчик". Несколько учащихся не захотели платить по "счетчику", были подвергнуты избиениям, изощренным издевательствам типа расстрела иголками из механического самострела, их заставляли курить бычки, поднятые в туалете и в результате они покинули училище. Один учащийся-должник был убит членами группы дома. Один несостоятельный беззащитный учащийся покончил жизнь самоубийством. Лишь после этого вожак был привлечен к уголовной ответственности и осужден к лишению свободы.

Значит, нормы криминальной субкультуры, воровские законы и традиции как злокачественная опухоль поразили и обычные учебные заведения, социумы законопослушных подростков, армейскую массу. Оказывается и в этих сообществах действуют те же приемы деперсонализации, после применения которых реабилитация личности даже в законопослушной среде несовершеннолетних и молодежи невозможна. Для них не существует никакое "очищение". Допустим лишь один путь — путь остракизма, т. е. изгнания или добровольного бегства подростка и молодого человека из социума. Стремление воспротивиться издевательствам и изгнанию сурово наказывается.

Так же отлучают неугодного той или иной группе подростка или молодого человека от "тусовки". Могут использоваться и другие способы. Например, о кандидате в изгнанники распускаются слухи, что он "замаран" в каких-то неблаговидных поступках (неуплата долга, мужеложство, вафлерство т. п.). При его появлении на "тусовке" с ним никто не здоровается, ему не разрешают участвовать в "тусовке", решать какие-либо "тусовочные" проблемы. И он ретируется, боясь быть избитым и т. п.

С этих позиций внешне более "законной" кажется действовавшая ранее традиционная процедура изгнания вора из "закона". Вопрос решался на воровской сходке, в которой участвовали самые видные в стране воровские "авторитеты". Они заслушивали обе стороны: обвиняющую и обвиняемую. Обвиняемый либо должен был доказать вздорность выдвинутых против него обвинений, либо признать их и добровольно выйти из "закона". Никогда и нигде не пользоваться больше преимуществами "вора в законе". Конечно, при серьезных обвинениях виновного могли порезать, убить. Важно было или пройти процедуру "очищения" или своевременно заявить о выходе из "закона". Суровое наказание могло последовать лишь если изгнанник пытался скрыть свое изгнание и воспользоваться неположенными привилегиями. Любой "вор в законе", которому об этом было известно, должен был привести приговор сходки в исполнение.

На воровских "съездах" все с нетерпением и затаенным страхом ждут последнего и едва ли не самого главного пункта повестки дня — решения организационных вопросов. Чье-то положение повышается. Но, как правило, за счет понижения другого "ВЗ" ("вора в законе" — В. П.). Чей-то грех перед орденом и "законом" надо доказать... Не докажешь — ответишь головой. Раньше приговоры приводились в исполнение прямо на съезде, при всеобщем присутствии. Палачей, как правило, не требовалось. Приговоренный резал или стрелял себя сам. Сегодня ...санкции стали мягче".

Таким образом, остракизм является одной из составляющих криминальной субкультуры, имеющей "нормативные" основания и четкую процедуру исполнения. Но главная опасность остракизма как социально-психологического феномена заключается в том, что он получает все большее распространение в среде законопослушных подростков и молодежи. Опрос 382 учащихся общеобразовательных школ показал, что они очень хорошо ориентированы в способах дискредитации и деперсонализации, применяемых в преступной среде, в процедуре и механизмах остракизма. Самое страшное состоит в том, что многие придерживаются этих правил, участвуя в изгнании из своего социума неугодных. Это свидетельствует осращивании криминальной субкультуры с молодежной.

Нет, наверное, ни одного произведения художественной литературы о несовершеннолетних и молодых, да и взрослых преступниках, особенно в книгах детективного жанра, нет ни одной газетной или журнальной статьи о них, где не говорилось бы об их кличках и не шла бы речь о происхождении последних.

Следует заметить, что широко распространены клички и в среде законопослушных подростков и молодых людей. Они подчеркивают характерные черты личности носителя клички, его статус и роль в неформальной группе.

В криминальных сообществах несовершеннолетних и молодежи кличку имеет каждый их член. Она заменяет его имя и фамилию. Пролонгированное исследование, проведенное нами в период с 1979 по 1990 годы, показало, что из числа обследованных от 69 до 80% (в срезах 1979, 1981, 1983, 1985, 1987, 1990 г. г.) подтвердило наличие кличек. В личных делах говорится о наличии кличек у 71% . Называть свои клички чаще всего не хотели те, у кого они носили унизительный и оскорбительный характер.

Клички — непременный атрибут криминальной субкультуры. В них рельефно видны особенности взаимоотношений в среде правонарушителей. Из личных дел правонарушителей и из бесед с ними, сотрудниками приемников-распределителей, спецшкол, спецПТУ, ВТК, следственных изоляторов собрано и проанализировано свыше 500 кличек. Из периодической печати было взято 350 кличек, а из произведений художественной литературы и кинофильмов — около 200.

В ходе исследования делались попытки не только убедиться в наличии кличек у несовершеннолетних и молодежи, но и определить отношение к ним их носителей, выяснить при каких обстоятельствах они их получили. Оказалось, что чисто тюремные клички несовершеннолетние получили в основном в приемниках — распределителях, спецшколах, спецПТУ, следственных изоляторах и ВТК.

Как правило свыше 50% несовершеннолетних имеют одну кличку. Однако, у тех, кто до ВТК или спецПТУ побывал в спецшколе, воспитывался в детском доме, интернате или другом закрытом учебно-воспитательном заведении (например, во вспомогательной школе), имелось по несколько кличек. Они тоже заменяли их носителям имя и фамилию. Количество кличек возрастает с увеличением количества судимостей и стажа преступной деятельности у подростка и молодого человека. Каждый третий получил кличку в возрасте до 14 лет, т. е. еще в средней школе, а каждый пятый — в возрасте до 10 лет. Возрастает количество кличек у несовершеннолетних и молодежи с переходом из общеобразовательной школы в профтехучилище и особенно с вступлением в преступную группу (шайку, банду). Свыше 30% несовершеннолетних правонарушителей получили клички в первые дни и часы пребывания в исправительных и воспитательных учреждениях, т. е. при прохождении "прописки" (хотя эту цифру мы считаем заниженной).

Распространенность кличек среди несовершеннолетних и молодых правонарушителей можно объяснить их возрастными особенностями, склонностью к игре, а главное — необходимостью соблюдать нормы и "законы" уголовного мира. В кличках отражаются криминальные ценности и нормы преступных сообществ. Они выполняют несколько взаимосвязанных функций:

заменяют фамилию (функция обозначения);

 являются средством стигматизации (от греч. stigma — клеймо);

закрепляют статус личности в групповой иерархии;

служат вербальным средством деперсонализации (путем наделения человека неблагозвучными и оскорбительными кличками);

служат вербальным средством персонализации личности (путем наделения "верхов" благозвучными "почетными" кличками).

В кличках отражаются особенности личности правонарушителей, преломленные в групповом сознании.

Не следует забывать, что в преступных сообществах клички защищают правонарушителя от преследования правоохранительными органами попыткой сокрыть подлинную фамилию человека, который носит ту или иную кличку. Как ящерица сбрасывает хвост, если ее преследует враг, так и преступник "сбрасывает" одну кличку и получает от банды другую, если на него выходят уголовный розыск и следствие. Поэтому у лиц, длительное время ведущих преступный образ жизни, может быть более десятка фамилий, паспортов, и, конечно же, кличек. Раньше у многих, особенно у "воров в законе", клички были устойчивыми. Их знал весь воровской мир. Смена клички могла произойти лишь с изменением статуса личности ее носителя. Вот что пишет бывший "вор в законе", перечисляя бывших членов "воровского ордена" по кличкам: "Во Владимирской тюрьме в середине 70 г.г. собрался тогда весь воровской цвет — Киевский Витя, Вася Бриллиант, Славик Рыжий, Цыпленок Толя и другие".

Нам было необходимо выявить закономерности наделения преступников, особенно из числа несовершеннолетних и молодежи, кличками, определить механизмы, с помощью которых они образуются. Анализ показал, что в кличках отражается внешность человека, его физические данные, психологические особенности, черты характера, поведение, специфика преступной деятельности. В клички трансформируются фамилии и имена, отражаются социально-региональное происхождение, национальная принадлежность, прежняя (допреступная) жизнь и деятельность и др. (см. таблицу 10).

Таблица 10

Характеристика кличек у несовершеннолетних и молодых правонарушителей

Примечание. В итоге таблицы указано свыше 100% обследованных лиц, поскольку у некоторых правонарушителей значилось по несколько кличек, например: "Губошлеп", он же "Гвоздь", он же "Клистир".

Из таблицы видно, что наиболее распространены и информативны клички, в которых отражены характерологические особенности и особенности поведения правонарушителя. В кличках прежде всего отражаются негативные черты характера и поведения: жадность, зловредность, жестокость, хитрость, пронырливость, изворотливость, наглость, тупость, несообразительность и др.

Из физических особенностей в кличках отражаются прежде всего недостатки физического развития и особенности внешнего облика: косоглазие, величина носа, ушей (например "Лопух", "Локатор"), криворукость, хромота ("Костыль"),наличие горба("Горбун", "Верблюд" и др. ), полнота ("Кубышка"), рост ( "Оглобля", "Баскетболист"), телосложение ("Мотыль"). Кличка "Шурик" дается за маленький рост (по аналогии с известным героем кинокомедии), большая голова — "Котелок" и т.п. Тот, кто носит очки традиционно получает клички "Троллейбус", "Очкарик", "Микроскоп", кличку "Расписной" получает имеющий много наколок, кличку "Белый" — не имеющий их.

Характерно, что изменение имен и фамилий при образовании кличек определяется положением личности в групповой иерархии. Так, учащийся спецПТУ из числа "авторитетов" по фамилии Бобков имел кличку "Боб", а "чушок" с той же фамилией — "Бобик". Двое учащихся Алексеевых получили клички: "Алик"("пацан" на побегушках) и "Алька" (из "обиженных"). Все Михаилы (Мишки) в случае изнасилования получают кличку "Машка".

В кличках отражается и статус личности в групповой иерархии (шайке, банде, преступной группе). Лица, занимающие высокое положение, имеют возвышающие, "почетные", "благозвучные" клички. Здесь идет заимствование наименований позиций лиц из официальных структур. Поэтому в подростковых и юношеских преступных группах и шайках всего мира встречаются стереотипные клички. В Нью-Йорке, Лондоне, Москве и т. п. господствуют некоронованные "Короли", самозваные "Князья", "Графы", "Бароны", "Лорды", "Президенты", а в среде женской — "Атаманши", "Мамы", "Графини", "Леди", и т. п.

Что касается лиц, занимающих нижние ступени групповой иерархии, то тут выбор кличек значительно богаче. Здесь клички носят унижающий и оскорбительный характер. Для образования их используются все позиции, указанные в таблице: от учета характерологических подробностей поведения подростка и молодого правонарушителя до заимствования терминов из иностранной литературы. Возникают клички от названий, если можно так сказать, "неприятных" животных, птиц, различных живых организмов ("Бацилла", "Жаба", "Ворона ", "Крыса", "Амеба", "Глиста", "Аскорида" и т. п.).

Важную роль в образовании кличек играет, как видно из таблицы, специфика преступной деятельности и топонимика мест совершения преступлений. Здесь так же много традиционного, стереотипного. Так, вор-одиночка — "Гвоздь", "Робинзон"; пляжный вор — "Курортник", "Пляжник"; валютчик — "Фунт", "Гульден", Тугрик" (от названия валюты) и т. п.

При образовании кличек широко используетсяпринцип противоположности с ироническим подчеркиванием физических особенностей и других качеств, противоположных наличествующим ("Мальчик"– рослый, большой верзила; "Веселый" — грустный человек; "Доцент", "Профессор" — глупый, несообразительный и т. п.). Ирония здесь чаще всего используется как средство унижения человека, его деперсонализации, стигматизации и очень редко подчеркивает "теплоту" отношения к члену группы, носящему такую кличку, например, грузная девушка, сожительница вожака, так называемая "личнуха" — "Малышка".

Следует отметить, что с обострением межрегиональных и межнациональных конфликтов увеличивается количество кличек, в которых отражаютсясоциально-региональные и национальные особенности личности правонарушителя. Вот только небольшой их перечень: "Чеченец", "Азиат", "Японец" (на самом деле кореец), "Гуцул", "Цыган" и т. д. Национальный и региональный признаки наиболее простые для образования кличек, но в них не отражаются особенности личности правонарушителя. Поэтому в добавление к таким кличкам правонарушители получают вторые, отражающие их личностные и другие характеристики.

В официальной культуре лица некоренных национальностей в республиках часто ущемляются в правах и унижаются, что отражается и в кличках. И в криминальной субкультуре идет тот же процесс. Действует и противоположная тенденция — интернационализация преступности. Она не считается ни с государственными границами, ни с объявленным суверенитетом республик. Поэтому клички по национальному признаку даются, как правило, в интернациональных преступных группах. В однородных по национальному признаку преступных группах клички образуются по изложенным выше общим правилам.

В образовании кличек отражается и прежняя (допреступная) деятельность подростка и молодого человека. В основном это прежняя спортивная, учебная, меньше — трудовая, а более широко — асоциальная деятельность (бродяжничество, наркомания, проституция и т. п.). Понятно, что кличку "Шайба" будет иметь бывший хоккеист, "Зубрила "– успевающий в школе или ПТУ учащийся, "Плебей" — школьный активист, Димка — "Путешественник" — бродяжка, Телка" — престижная проститутка, "Клюшка" -начинающая проститутка, "Мороженщик", "Батон", "Шоколад" — лицо, принужденное к оральным половым контактам.

С повышением уровня образования населения, появлением моды на иностранные языки увеличивается количество правонарушителей, имеющих клички с использованием иностранных слов. Способствует этому рост таких видов преступлений, как контробанда, незаконные валютные операции, преступления, связанные с общением преступников с иностранными гражданами. Иметь иноязычную кличку типа "Джон", "Майкл", "Рейнджер" престижно, так же как носить костюм от Кардена, джинсы "Montana", "Levis", курить сигареты "Marlboro" и т. п. Поэтому Иваны становятся "Джонами", Георгии — "Джоржами", Сергеи — "Сержами", а Михаилы — "Майклами".

Действуют и исторически сложившиеся принципы образования фамилий при даче модных кличек. Ведь известно, что до XVIII века у крестьян в России не было фамилий. Они имели лишь имена и прозвища (уличные или по профессии родителя). Например, Николай, сын кузнеца; Петр, сын купца; Анна, дочь шорника и т. п. Лишь в XIX веке эти прозвища превратились в фамилии — Кузнецовы, Купцовы, Шорниковы и т. п. Тот же принцип действует сейчас и при образовании кличек. Так, малолетний безродный бродяжка Федя, взятый колхозом на воспитание, получил кличку "Колхозный", а поскольку он своей фамилии не помнил, то кличка была закреплена за ним в качестве фамилии, а отчество получил по имени председателя колхоза. В одной из Московских групп правонарушителей подросток Володя М. имел кличку "Вовка — пенсионер", потому что у него был престарелый отец-пенсионер.

Нередко особенно дерзкого, наглого и жестокого или хитрого и изворотливого преступника в народе наделяют "легендарной" кличкой преступника, действовавшего в нашей стране или за рубежом в прошлом. Так, преступника, которому вменяется в вину 5 убийств, 7 изнасилований, 4 покушения на убийство и изнасилование, хищение ценностей у своих жертв в народе прозвали, как его предтечу в США, "Джеком-Потрошителем"(175).

Из проведенного анализа видно, что большинство кличек у преступников и правонарушителей носит унижающий и оскорбляющий человека характер (по личным делам они составляют 60%, по художественной литературе — свыше 50%). "Возвышающих", "благозвучных" кличек — свыше 10%, а остальные нейтральны для человеческого достоинства. Следует отметить, что это соответствует данным китайских ученых, которые считают, что не более 10% люди имеют качества лидера. Именно лидеры ("бугры") носят преимущественно благородные клички.

Конечно, неблагозвучные, унизительные клички несовершеннолетним и молодежи не нравятся. Они хотели бы от них избавится или заменить их более престижными, благозвучными. Безразличное отношение к кличкам встречается редко. Исследование показало, что избавиться от кличек или заменить их подростки и молодые правонарушители хотят потому, что клички унижают человека (65%), клички не соответствуют статусу личности (15%), 12% подростков и молодежи хотели бы порвать со своим преступным прошлым, остальные 8% хотели бы избавится от кличек по другим причинам. Как же избавиться от клички? Ведь она очень "прилипчива". Клички как бы срастаются с личностью и сохраняются, если даже правонарушитель переводится из спецшколы в спецПТУ, выпускается из того или другого заведения, освобождается из ВТК. Зачастую клички сохраняются и у солдат, уволенных в запас, а также у подростков и молодежи, сменивших место жительства.

Интересно, что у подростков и молодых правонарушителей из числа мигрантов, полученная на новом месте жительства кличка, по смыслу и механизму образования в более чем 70% случаев совпадает с ранее имевшейся. В новых условиях жизни старая кличка как бы подтверждается, потому, что использовались те же основания для ее получения, что и раньше. Особенно это касается кличек, даваемых за внешний вид, тип поведения, полученных по национальному признаку. Например, если подросток имел кличку "Паяльник" (за большой нос), то на новом месте жительства она дается чаще всего на том же основании. А выбор здесь небольшой "Паяльник", "Дюбель", "Нос", "Правило", "Пробой". Если по характеру подросток зловреден, то новая кличка тоже по смыслу близка К старой: вместо "Прыщ" будет "Бацилла", "Аскарида", "Клещ" или идентичная им. Кроме того, сведения о старой кличке могут дойти до нового окружения по разным каналам через друзей, из милиции и т. п.

Некоторые правонарушители стараются избавиться от кличек, пытаясь изменить поведение, послужившее основанием для них. Если поведение изменилось к лучшему, то педагогу, работнику воспитательного и исправительного учреждения следует его поддержать, обеспечить такому подростку или молодому человеку защиту от посягательств асоциально настроенных лиц. Бывает, что поведение меняется и в худшую сторону, например, у "обиженных", которые своей агрессивностью в новой среде пытаются "очистить" себя, снять с себя подозрение. Они чаще всего угрожают расправой тем, кто дал им кличку. Все это может закончится конфликтами, побегами, членовредительством, симуляцией болезней и т. п. Попытки избавиться от унизительных кличек "авторитеты" встречают в "штыки". Они преследуют лиц, старающихся изменить кличку, поскольку за этим должно последовать изменение их социально-психологического статуса. А это означает, что кто-то должен уступить претенденту свое место в социуме, "потесниться" на иерархической лестнице. И этого, конечно, никому не хочется делать.

Зная природу кличек, стремление несовершеннолетних и молодежи использовать их в межличностном общении, необходимо разработать систему борьбы с ними, которая включала бы:

изучение несовершеннолетними и молодежью истории возникновения кличек и фамилий в жизни людей; разъяснение асоциальных функций кличек в преступных сообществах; формирование гуманных, доброжелательных отношений в подростково-юношеской среде; воспитание милосердия и сострадания; решительное пресечение случаев издевательства и глумления над слабыми, новенькими где бы то ни было (в детском доме, общежитии ПТУ, в воинском подразделении), обеспечение им надежной психологической защиты; использование средств сатиры и юмора в борьбе с кличками; развенчание "авторитетов" уголовного мира с помощью стенгазет, радио, местного телевидения и т.п.

Нарицательные имена преступных групп подростков и молодежи, сформировавшихся на свободе, либо в специальных воспитательных и исправительных учреждениях, складываются по разному.

Чаще всего молодые преступники именуют свои группы, действующие на свободе, по военному образцу — "командами", "экипажами", "бригадами", "отрядами". В этом, вероятно, отражается влияние на криминальную субкультуру лиц, уволенных в запас из рядов Российской Армии. Широко применяется гражданская терминология — "конторы". Сейчас особенно распространено такое наименование криминальной группы, как "стая". Бывает и так, что в одной и той же местности разные преступные группы используют все эти термины.

Особая терминология применяется в преступных группах в Казани -"моталки". Этот термин обозначает одну из особенностей данных группировок — маневренность, подвижность. Действительно, такие группы по вечерам "мотаются" из одного конца города в другой, от одной "тусовки" к другой, "попутно" совершая грабежи, разбойные нападения, занимаясь рэкетом и т. п. В Чебоксарах молодежные женские группировки именуются "метелками". В чисто женских группах чаще всего используются наименования — "компания", ("компашка", "дворики"). Нам ни разу не встретились преступные группы, которые именуют свои общности "шайками".

Однако в ряде регионов страны есть группы, которые именуют свои общности "бандами". Здесь наблюдается интересная закономерность: группы, совершающие наиболее тяжкие и дерзкие преступления, берут себе нейтральные наименования — "контора", "экипаж", "команда ", "бригада", а те, что совершают менее тяжкие, порой именуют свои группировки "бандами". Это, по-видимому, делается с целью устрашения окружающих. Уголовно-правовым признакам банды такие общности не отвечают. Поэтому нельзя давать уголовно-правовую и криминологическую оценку группе по ее нарицательному наименованию. Такая оценка может быть дана на основе анализа совершенного преступления, его тяжести, степени организованности группы, сплоченности, длительности существования, профессионализма, вооруженности.

Однако с социально-психологической точки зрения примечательно то, что, объявляя свою группу "экипажем", "командой", "бандой" и т. п., несовершеннолетние и молодежь тем самым выделяют ее, подчеркивают чувство своей общности, противопоставляя ее окружающим.

Иначе именуют свои криминальные общности несовершеннолетние и молодежь, попадая в закрытые воспитательные и исправительные учреждения. Для обозначения "своих" групп здесь чаще всего используются такие термины, как "круг", "семья", "хата", "купе". "Семьей", "кругом", "купе" обычно именуют себя группы, придерживающиеся воровских "законов" и воровских традиций. "Хатой" считает себя общность несовершеннолетних и молодежи (да и взрослых), содержащаяся в одной камере следственного изолятора. '"Хата" — это камера, а ее члены "семья". "Купе" — часть "семьи" занимающая в камере соседние койки, как в вагоне. Члены "семьи", "хаты", "круга" бдительно следят за чистотой своей общности. Вот как об этом повествует бывший заключенный: "...Я уже знал, каждый по-своему входит в камеру, первое дело — войти, много определяет, а потому так внимательно смотрят на новенького пассажира: что за человек, откуда пришел, зачем его сюда кинули — случайность? — в тюрьме случайностей не бывает, накладка редко; кум (оперативный работник — В.П.) ли для своих целей, под кого-то, проштрафился ли в другом месте, просто новоприбывший, определенный по режиму, или еще что. Надо понять в первые минуты, не ошибиться: можно ли давать ему место на шконке, принять в "семью", кушать вместе за дубаком: возьмешь неведомо кого, а он кумовской, "петух" — и пополз по тюрьме шепоток: "В такой-то хате взяли в семью...". И вся камера под подозрением. А потому, каждый, кто входит, если он не полный лох, знает: первые минуты решают его судьбу, а может, и не только здесь, и на зону потянется ниточка. Потому все так в первые минуты напряжены, собраны, особенно, кому есть что скрывать... Не скроешь, как бы ни был хитер, выкупится, слишком много глаз со всех сторон, не спрячешься".

Теперь рассмотрим принципы присвоения преступным группам имен собственных или наделения групп ими. Указанная проблема в отечественной криминологии и криминальной психологии не исследовалась. Однако анализируя историю борьбы с преступностью, можно обнаружить, что преступные группы имели имена собственные, отличавшие их друг от друга. Эти имена приобретались следующими способами:

группа выбирала и присваивала себе имя; имя группе присваивали другие группы несовершеннолетних и молодежи или взрослых. Оно зависело от характера и особенностей ее криминальной деятельности; имя группе присваивалось представителями правоохранительных органов в оперативных целях, хотя группа этого имени не носила.

Отметим, что выбирая себе имя, преступная группа стремится решить ряд задач:

самоутвердиться в подростковой и молодежной криминальной среде; подчеркнуть (продемонстрировать) превосходство над другими группами именем собственным своей группы; запугать другие преступные группы, претендующие на сферы или территорию криминальной деятельности данной группы.

Если имя криминальной группе дают "посторонние" (другие преступные группы), то они стремятся:

унизить эту группу, развенчать ее в глазах подростково-молодежной криминальной среды; снизить статус группы и за счет этого дать утвердиться своей группе среди подростков и молодежи.

Представители правоохранительных органов (прежде всего уголовного розыска, следствия) наделяют преступную группу именем собственным преимущественно в оперативных целях.

Процесс образования собственных имен криминальных группимеет свои закономерности и в некоторой степени сходен с образованием индивидуальных кличек. Собственные имена преступных групп выполняют те же функции, что и клички: выделяют данную группу среди других, определяют ее место в межгрупповой иерархии и стигматизируют.

Первое, что бросается в глаза, это то, что при образовании собственного имени преступной группы используется кличка ее главаря, если он достаточно авторитетен в преступной среде (например, банда "Серого", команда "Хамрая", экипаж "Расписного", контора "Белого" и т. п.). Таким образом, от авторитета главаря зависит и авторитет группы, а также каждого ее члена в преступной среде.

Для образования имени собственного территориальные криминальные группировки весьма широко пользуются топонимикой (наименование местности, на которой проживают или действуют ее члены). Например, раньше молодежь в моей сельской местности на Рязанщине, ходившая "стенка на стенку", часто делилась на "Зареченских", "Хуторских", "Поселковых", "Таптыковских", "Муравлянских", "Высоковских", "Максовских" и т.п. (по наименованию местности и ее населенных пунктов).

Известно, что рядом с большими селами создавались поселки, выселки, хутора. Здесь жили выходцы из этих сел. Между несовершеннолетними и молодежью этих поселений и шла вражда, кончавшаяся побоищами. Казалось бы, все это должно было кануть в лету. Однако топонимический подход действует и в современных условиях (см. таблицу 11).

По этому принципу получили наименования преступные группировки в Москве и Подмосковье (Балашихинская, Долгопрудненская, Солнцевская, Ивантеевская и др.). Их названия, как мы видим, образованы от названий тех населенных пунктов, где они действуют. В приведенных примерах названия населенных пунктов (районов) переносится на собственные имена преступных группировок без изменений.

Но названия местностей и населенных пунктов, переносимые на наименования криминальных групп несовершеннолетних и молодежи, могут трансформироваться, сокращаться. Здесь действует то же правило, что и при образовании индивидуальных кличек, возникающих от собственных имен и фамилий (сравним: правонарушитель по фамилии Сычев получает кличку "Сыч", преступная группа, проживающая в г. Люберцы называется "Любера"

Следует иметь в виду, что "Солнцевскими", "Ивантеевскими", "Люберами" могут быть не конкретные группы правонарушителей, а совокупность всех криминальных групп несовершеннолетних и молодежи данной местности. Каждая из них может иметь и более конкретное собственное имя. Это может звучать так: "Солнцевская команда "Хамрая", или "Экипаж "Крутого" из Ивантеевки" (даются в измененном наименовании -В.П.).

В крупных городах и мегаполисах в основу собственных имен криминальных групп может быть положено наименование того или иного микрорайона, где они живут, например: "Ждань", "Бирюлевка", "Бауманы".

Нередко имена собственные криминальных групп, образованные от названия той местности, где они проживают приобретают иронический оттенок. Так, В Алма-Ате криминальные группы несовершеннолетних и молодежи, проживающие и орудующие в квартале вблизи кладбища, именовались конторой "Гробов", а те, кто жил в микрорайоне, образуемом улицами "Яблоневой", "Абрикосовой", "Фруктовой" (привожу по памяти — В.П.), именовались "Компотами"; группировки, проживающие и действующие е районе драмтеатра, получили имя "Драм".

В качестве имени собственного криминальной группы может использоваться разговорное "имя" дома или комплекса зданий, где проживают ее члены. Так, в Уфе, Алма-Ате и ряде других городов нам встречались криминальные группы с идентичным названием "Пентагон", которое образовано от разговорного наименования замкнутого в пятиугольник или круг комплекса многоэтажных зданий, где они проживали (якобы по внешнему сходству этих зданий со зданием Министерства Обороны США).

Вот еще пример использования разговорного "имени" дома. Одна из преступных групп подростков именовала себя "Пролетариями", а вторая -"Победой". Имена этих групп были образованы от лозунгов: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" и "Вперед, к победе коммунизма!", укрепленных на торцах нескольких зданий. Именно на том, где проживала одна криминальная группа, было прикреплено слово "Пролетарии". Вторая криминальная группа проживала в здании, на котором были прикреплены слова "К победе". Интересно, что расположенные в этих домах магазин, прачечная, аптека носили такое же обыденное наименование: прачечная — "Пролетарка", а магазин — "Победа".

Для образования имени собственного криминальные группы используют не только силуэтные особенности своих зданий, но и их цветовой признак. Например, преступная группа, состоящая из несовершеннолетних женского пола, именовалась "Голубыми дворниками", поскольку частные дома и заборы, где они проживали, были окрашены в голубой цвет.

Таблица 11 

Название уличных группировок и компаний несовершеннолетних в г. Пскове.

Примечание. Таблица составлена на основе справки Отдела профилактики УВД Псковского облисполкома (на июнь 1991 г.).

В функциональных (межрегиональных) криминальных сообществах (так называемых группах по криминальным интересам) в отличии от территориальных, в качестве имени группы используются названия группового "интереса" и принадлежность к определенной общности. Всем, например, известны криминальные и асоциальные группы футбольных фанатов, которые в качестве имени своего сообщества используют имя своей команды, присоединял к нему свое собственное имя. Заметим, что не всегда группы футбольных фанатов приобретают криминальную направленность, если только вести с ними соответствующую работу. Среди таких групп могут быть как позитивно настроенные, так и криминальные, различные группы "фашиков" (неофашистов), которые с самого начала имеют антисоциальную ориентацию.

Для образования имени собственного криминальные группы используют и наименования некоторых видов животных. Из истории борьбы с преступностью в стране известны "Черные кошки", действовавшие после войны в ряде городов страны. Вспомним хотя бы кинофильм "Место встречи изменить нельзя", где действовала банда с таким именем. В современных условиях — это "Пантеры", "Барсы", "Львы", "Кобры", "Ночные волки" и др. Интересно, что среди молодежных криминальных групп в Нью-Йорке были банды, которые именовали себя "Гепарды", "Пантеры", "Койоты" и др. Криминальные группы несовершеннолетних и молодежи из числа "фашиков", фанатов и носящие имена животных обычно имеют свою атрибутику в виде амулетов (изображений свастики, животных, фирменных знаков футбольных команд, одежды и т. п.).

Для образования собственных имен преступных групп несовершеннолетних и молодежи весьма широко используется национальная терминология. Так, в Алма-Ате нам встретились группы, носившие экзотические, чисто восточные названия — "Золотая юрта", "Серебряная юрта", "Салям", "Багдад" и др., на Кавказе — "Кунаки".

В образовании имени криминальной группы используется и название национальности. Так, в Москве действует так называемая "Чеченская группа" (название дано правоохранительными органами), в простонародье "Чечня", "Чеченцы", хотя в ней есть и представители других национальностей. К сожалению, способствует разжиганию национальной розни и пресса, используя при освещении организованной преступности формулировки типа "Узбекская банда", "банда лиц кавказской национальности", "чеченцы вышли на тропу войны", "чечено-солнцевский конфликт", "таксистско — ' кавказская война", "банда черных" и др., что легко усваивается молодежью.

Сегодня для образования собственных имен преступных групп используются названия различных рок-групп. В прессе неоднократно сообщалось о том, что под видом той или иной престижной рок-группы по стране путешествовали проходимцы, обирающие доверчивых любителей музыки. Больше всего здесь, наверное, пострадал "Ласковый май", под именем которого действовали не только вымогатели и мошенники, но и насильники, растлители молодежи, сексуальные маньяки.

Для поднятия престижа своей "конторы", "команды", "банды, правонарушители часто придумывают ей экзотическое имя. Так, девушки, занимающиеся проституцией, называют свою группу "Голден герлс" (Золотые девочки); другая группа, занимающаяся групповым сексом стала называться "Чебурашками".

Таким образом, нарицательные и собственные имена криминальных групп имеют определенное криминологическое и социально-психологическое значение. Каждая криминальная группа дорожит своим именем и пытается

его оправдать (подтвердить) своим криминальным поведением. И действительно, разве "Барсы" (или "Пантеры", "Львы" и т. п.) могут проявлять трусость? Разве "Пентагон" не должен участвовать в борьбе с другими группировками?

Для каждого подростка и молодого правонарушителя имя преступной группы является дополнительной гарантией его статуса в криминальной молодежной среде, своеобразной визитной карточкой, гарантией неприкосновенности личности.

Каждая такая группа имеет свои особенности. Одна характеризуется агрессивностью и жестокостью, другая — силой, третья — изворотливостью, четвертая — связями со взрослой преступной группой, авторитетной в криминальной среде и т. п. "Лишь одно упоминание группировок, таких, как Трест", "Гидра", завоевавших некую репутацию силой (выделено нами -В.П.), дает подросткам право навязывать остальным свою волю". Зная характеристику той или иной преступной группировки, законопослушные подростки и молодежь стараются с ними не связываться. А другие группировки правонарушителей принимают превентивные меры, чтобы избежать притеснений.

Известно, что временные или постоянные объединения людей в группы (например, в студенческом общежитии, в общежитии профтехучилища, в турпоходе и т. п.) требуют создания материальной и финансовой основы данной общности, группы. Следует отметить, что степень регламентированности финансовой и материальной основы общностей бывает разной: от простого угощения друг друга полученными (приобретенными) продуктами, одалживания вещей и денег до совместного пользования личными вещами, предметами, продуктами, финансами по строго выработанным в группе правилам. Последнее явление на уголовном жаргоне получило название "общего котла" ("общака", "общей кассы", "воровской кассы"). Эти же термины, в силу тяги молодежи к сленгу, получили распространение и в среде законопослушных подростков и молодежи.

В силу возрастных особенностей и тяги к абсолютной справедливости подростки и молодежь очень щепетильны в материальных и финансовых вопросах. Не поделиться с товарищем для них серьезный проступок. В этом случае подросток сразу же стигматизируется как "жадюга", "крысятник", с которым все перестают общаться, он подвергается остракизму.

Еще более щепетильны в этом отношении криминальные группы. "Общий котел" является непременным атрибутом криминальной субкультуры. В закрытых заведениях для несовершеннолетних и молодежи существует закономерная тяга к совместному пользованию вещами, предметами, пищей, финансами. К этому принуждает обстановка совместного проживания. "Общак" в колонии, спецшколе, спецПТУ, следственном изоляторе и ВТК не представлял бы опасности, если бы он не паразитировал па возрастных особенностях несовершеннолетних и молодежи, на идеях справедливости, милосердия, коллективизма и взаимопомощи.

Не менее важную роль "общий котел" играет в криминальных группах несовершеннолетних и молодежи на свободе. На сегодняшний день преступным путем в "общей кассе" несовершеннолетних и молодых правонарушителей собраны огромные суммы денег (речь идет о многих миллионах). Эти деньги "отмываются "взрослыми дельцами (мафиози) и пускаются в оборот. В печати неоднократно сообщалось о том, что несовершеннолетние "буфы" и молодые "паханы" приобретают легковые автомобили на подставных лиц. Из "общака" оказывается материальная помощь тем членам преступных групп, кто отбывает наказание в колониях и их семьям. В Набережных Челнах и Казани семьям подростков-правонарушителей, погибших в межгрупповых "войнах" выплачивались из "общей кассы" значительные суммы, равные стоимости "жизни".

Конечно, все это психологически неотразимо действовало на других несовершеннолетних. Их ошеломляла "забота" "моталки" о своем погибшем члене. Подростки задумывались о том, можно ли с этой суммой сравнить жалкую подачку государства, которую получали родители на похороны своего сына.

Возникнув из общинной (артельной) потребности (которую мы долго гордо называли коллективистской), "общий котел" призван выполнять специфические функции в криминальной субкультуре.

Прежде всего он является материальной и финансовой базой объединения и сплочения несовершеннолетних и молодых правонарушителей в криминальные группы. Ведь правила "общего котла" принуждают каждого подростка и молодого правонарушителя жить интересами преступной группы: охранять и преумножать общие блага.

Через "общий котел" правонарушители оказываются так взаимно "завязаны", что им трудно, а порой и невозможно, порвать с преступной средой. Так, на вопрос: "Трудно ли подростку выйти из "моталки ?" Сергей К., бывший член одной из преступных Казанских групп сказал о том, что это практически невозможно, потому что: во-первых, тебе все должны и ты всем должен; во-вторых, выходя из "моталки", сразу же лишается всякой моральной, физической и материальной защиты и будешь платить "вечную дань" своей "моталке", а в — третьих, будешь постоянно бит и унижен. Сергей К. заявил о том, что если бы это повторилось еще раз, он не пошел бы на такой шаг. Положение ему облегчило то, что он выходил из "моталки" не один. Их было трое и они создали для обороны "контрмоталку", объединив всех притесняемых в микрорайоне ребят.

"Общак"способствует дальнейшей криминализации группы. Стремление членов группы пополнить "общий котел" толкает их на новые и новые преступления (кражи, рэкет, поборы с новичков, грабежи, разбой и т. п.). Ведь "законы" "общего котла" неумолимы. Проценты за полученную "ссуду" нарастают "по счетчику" с катастрофической быстротой. Эти проценты и не снились самым отъявленным ростовщикам прошлого и настоящего.

Криминальная направленность "общего котла" в спецПТУ, спецшколах, колониях, следственных изоляторов проявляется еще и в том, что для его пополнения нелегально передаются деньги от лиц, находящихся на свободе. Нелегальное хождение денег в "зоне" — это не только нарушение режима, но и почва для азартных игр, совершения новых преступных деяний.

Важно отметить также, что "общий котел", а вернее способы распределения его содержимого и порядок пользования им выполняют функции материального закрепления стратификации несовершеннолетних и молодежи в групповой иерархии. Несправедливыми способами осуществляется не только пополнение "общего котла". Распределение его содержимого и пользование им не имеет ничего общего с понятием "справедливость".

В групповой иерархии криминальных сообществ четко и однозначно определено: кто и что вносит в "общий котел", как распределяются его ценности, какова материальная и моральная ответственность подростка и молодого человека, нарушившего правила "общего котла". Получается, что принципы распределения "общего котла" отражают, (а главное — материально закрепляют) деление несовершеннолетних и молодежи в криминальной субкультуре на "касты", регламентируют их права на материальные блага в соответствии со статусом. Самую большую долю получает, как всегда, "бандократия", самую меньшую — "низы" данной общности.

Провозглашаемое вожаками преступных групп равенство при участии в "общем котле", справедливость в распределении благ оборачиваются неравенством и вопиющей несправедливостью, которые порождают различные скрытые и явные конфликты в криминальной среде. Не трудно заметить, что "общий котел" как зеркало отражает несправедливую систему распределения социальных благ, которые существуют в обществе: чиновникам — густо, а народу — пусто.

Кроме того, "общий котел" выполняет и пропагандистко-психологическую функцию. Это видно из приведенного выше примера "платы" родителям за их детей, погибших в драках в Казани. Демонстрируя свое равенство и справедливость в криминальных группах, заботу о ближних с помощью "общего котла", вожаки имеют возможность пропагандировать преступный образ жизни и легче пополнять ряды преступных групп, дискредитировать в глазах молодежи законопослушный образ жизни, при котором им "не светят" "тачка", "видак", Лайбы и Адидасы и т. п.

В закрытых воспитательных и исправительных учреждениях "общак" выполняет еще одну функцию — противодействия правонарушителей администрации учреждения, пытающейся дисциплинарными мерами ограничить материальные блага обитателей "зоны", стимулировав тем самым их исправление и законопослушное поведение. К сожалению, нередко к созданию "общего котла" несовершеннолетних и молодых правонарушителей толкает сама администрация, предъявляя им необоснованные требования. Встречаются и случаи мести и издевательства над подростками администрации, режимной и других служб. Однако и "общий котел" не защищает обитателей этих учреждений от притязаний администрации.

Как ни прискорбно, но "общий котел" используется преступными группами и для подкупа представителей правоохранительных органов, органов власти — на свободе, администрации и других служб, войсковой охраны и режима закрытых учреждений, их морального разложения. Примеров здесь предостаточно. Много шума наделал, например, дерзкий побег банды "Банзая" из автозакмашины почти в центре Москвы во время се транспортировки из зала Мосгорсуда. Бандиты подкупили солдат конвойной охраны на полученные нелегальным путем деньги. Не случайно в период обмена 50– и 100– рублевых купюр в 1991 году правоохранительные органы зафиксировали не одну воровскую сходку "на воле" и в "зонах". "Воры в законе" окрестили проводимый обмен "бандитским" и приняли решение: для спасения "общей кассы" не скупиться на подкуп властей и администрации.

Наконец, "общий котел"служит средством авансирования преступной деятельности подростков и юношей после выпуска их из спецшколы, спецПТУ, после освобождения из ВТК. Освобождаемым собираются средства или даются адреса на свободе, по которым они могут обратиться за получением их, разъясняются условия и порядок погашения долга.

В сущности "общак" является материальной основой корпоративности. В процессе его функционирования извращаются общечеловеческие моральные принципы взаимоотношений и насаждаются разбойничьи. "Общий котел" воспитывает цинизм, жестокость, несправедливость в отношениях между членами группы, стремление к обогащению одних за счет Других.

Каков механизм создания "общего котла"? Каждый правонарушитель, вошедший в "команду" ("банду", "семью", "хату" и т. п.) обязан сдать все, что приобрел, купил, украл, награбил в общее пользование. При этом он лишается права единоличного пользования своими вещами, предметами без разрешения "бугра" и хранителя "общего котла". Таков механизм образования "котла". С виду он прост, а на самом деле — весьма сложен, чреват большими опасностями для человека.

Высокие проценты и сжатые сроки уплаты долгов нередко закабаляют его участников. Высокая степень отчуждения "общака" от конкретного члена групп делает его крайне незаинтересованным сдавать все добытое в общее пользование. Кроме того, видя несправедливость со стороны "бугров" и "паханов" в распределении благ из общего котла ("бугру" одну сумму под маленький процент, "пацану" другую — под грабительский процент все зависит от положения в групповой иерархии) несовершеннолетние и молодежь стараются утаить "добычу", обмануть других. На этой основе часто возникают конфликты между группой и "должником".

Естественно, нечестность членов преступных сообществ в отношении друг к другу, попытка обмануть и утаить наворованные и награбленные средства породили целую систему средств зашиты "общего котла"от посягательства отдельных лиц, контроля, санкций за нарушение неприкосновенности "котла", нарушение "финансовой дисциплины".

При этом каждая преступная группировка усиленно рекламирует, что в ней правила пользования "общим котлом" наиболее демократичны, гуманны и справедливы, а в конкурирующей "фирме" такой демократии и справедливости не было и нет.

Сурово карается нарушение законов "общего котла", когда человек утаивает полученные, приобретенные и украденные вещи, деньги. Так же строго наказываются должники. Наказываются и те члены группы, кто разбазаривает "общак", оказывает материальную поддержку "чужакам" без разрешения "сходки". Такие лица могут быть изгнаны из своей преступной группы.

Однако опытные "воры в законе" умело используют "общую кассу" для личного обогащения. Так, один их Ростовских "воров в законе", отбывая наказание, заставил по своим каналам собрать большие суммы якобы в "воровскую кассу", а ,отбыв наказание, купил на них особняк в городе Тольятти.

В связи с бурным ростом молодежной преступности, наблюдается тенденция к расширению влияния "общего котла" на сплочение криминальных группировок, на их объединение. Возникают местные "общаки", которые объединяются в региональные, а те в свою очередь — в"общую кассу" преступного мира. Деньги "отмываются" и пускаются в оборот. Так создаются легальные коммерческие банковские структуры. За всем этим стоит мафия.

Чтобы защитить свои материальные и финансовые интересы от посягательств криминальных группировок, законопослушные подростки и молодежь также вынуждены объединяться в группы, создавать свой "общий котел". Это происходит в общежитиях ПТУ, техникумов, вузов. В спецшколах, спецПТУ и ВТК, противопоставляя себя "буграм" и "паханам", "отверженные" также пытаются объединиться в группы, чтобы "держать свой интерес". Таким образом, "общий котел" является одним из главных препятствий в борьбе с молодежной преступностью. Он затрудняет сплочение ее в учебные и трудовые коллективы на здоровой моральной и материальной основе.

В закрытых воспитательных и исправительных учреждениях "общий котел" является источником межгрупповых конфликтов, которые нередко выливаются в поножовщину, массовые беспорядки, борьбу группировок "за власть в зоне", а на свободе — причиной межгрупповых "разборок" со стрельбой, взрывами и многочисленными трупами.

Есть ли "общий котел" в армейских условиях? Есть, если там существуют преступные группы. Задачи и механизм его функционирования идентичны изложенным выше. Но в армейских условиях более интенсивно и открыто действует еще один механизм индивидуального обогащения "дедов" за счет новичков и "салабонов"("духов"). "Дедам" "общий котел" вряд ли нужен. Давать кому-то взаймы, оказывать помощь они не собираются и тем более не думают о распределении собранных с новичков и других членов своей группы средств между ними.

Средства из им нужны для того, чтобы приобрести хорошую одежду и обувь, увольняясь в запас, иметь возможность "шикарно" жить в первое время после увольнения, сделать подарки родным и знакомым и т. п. Одной из причин желания "иметь капитал" является нищенское жалование "дедов", из которого не хватает даже на приобретение предметов туалета. Однако это не может служить оправданием преступного поведения.

Знать механизмы образования и функционирования "общего котла" необходимо для того, чтобы преодолевать негативные явления, связанные с его существованием. Способы противодействия возникновению "общего котла" должны основываться не только на усилении контроля за каждым подростком и молодым правонарушителем, сколько на создании здоровых коллективов, включении их в активную жизнь с механизмом действительной, а не мнимой психологической и материальной защиты личности.

Насаждение формального коллективизма в школах, ПТУ, на предприятиях, в армии привело к полнейшей профанации работы с несовершеннолетними и молодежью, превращению некоторых молодежных коллективов в настоящие шайки и корпорации, озабоченные лишь внутри-групповыми интересами, идущими во вред общественным, и расправляющиеся над неугодными под вывеской "защиты интересов коллектива". Система материальной и финансовой базы таких, с позволения сказать "коллективов", порой бывает такой, что не укладывается в сознании нормального человека.

Вот что пишут ребята, участвовавшие в фестивале детской прессы в "Артеке": "Под видом большой заботы государство лишило нас до совершеннолетия многих человеческих прав: самим выбирать условия жизни, обращаться за судебной защитой, участвовать в народовластии. Мы практически беззащитны в этом мире. Наша судьба почти всегда решается без нас..." "Я беременна. В комсомол принимают в девятом классе, а я в восьмом. Меня заставляют носить пионерский галстук, и все смеются..." "Учитель бьет детей и считается педагогом-новатором. Нас никто не хочет слушать ..." Эти откровения ребят как крик отчаяния. И это пишут члены казалось бы ЛУЧШЕГО детского коллектива бывшего СССР.

О какой материальной базе этого пионерского коллектива можно говорить, если: "После медосмотра нас повели в душ и одели в форму. Пересчитываем, сколько не хватает пуговиц на рубашках, и с недовольством вытягиваем руки, чтобы посмотреть как приходятся рукава ветровки. После этого нас заставили собственными руками (какое варварство!) выбросить оставшиеся в сумках курицу, колбасу и другие продукты, за которые я бы сейчас не задумываясь отдала бы завтрак, обед и ужин, приготовленные в нашей столовой".

Вот интересный факт. В преступной среде существует одно, надо сказать, разумное, соответствующее требованиям санатории и гигиены, правило." Чужое белье и другую одежду, касающуюся тела, "вор в законе" никогда не наденет, даже выстиранные. Это "западло". А в государственном пионерском лагере — это правило. Поэтому ребята ставят закономерный вопрос: "Считает ли руководство "Артека", что приятно и, вообще, гигиенично влазить в трусы, в которых до тебя посидел не один десяток человек?... Какому наказанию подвергнется новоиспеченный артековец, если он решится перепрыгнуть из наделенных трусов в свои собственные?".

Корпоративности и круговой поруке с их "общим котлом" в преступной среде и формализованным учебным, трудовым и армейским коллективам необходимо противопоставить истинные коллективы с их не коммунистическими, а общечеловеческими принципами моральной и материальной поддержки ближнего, сострадания, милосердия и взаимопомощи. Сумеем ли мы это сделать в условиях, когда идея коллективизма оказалась дискредитированной?

Одной из таких мер в школах, ПТУ, да и в закрытых воспитательных и исправительных учреждениях, должно стать создание спецфонда, пополняемого за счет отчислений от прибыли, полученной от работы несовершеннолетних и молодежи, и расходуемых (по решению совета молодежного коллектива) в экстренных случаях, на оказание материальной помощи подростку при выпуске, освобождении из ВТК, при похоронах близких и т. п. Можно использовать опыт ряда спецшкол и спецПТУ, в которых такой фонд создан. Так, в известной Очерской спецшколе Пермской области из такого фонда оказывается материальная помощь выпускникам на обзаведение хозяйством, а также бывшим учащимся, попавшим в трудное материальное положение. Подобный фонд был и в колониях, которыми руководил А. С. Макаренко.

Сейчас создается масса спецфондов за счет спонсоров, а не за счет отчислений от прибылей учреждения. Так, по сообщениям корреспондентов "Собеседника" агентств Сибинформ и Студинформ, в Сегежской исправительно-трудовой колонии №7 ( Карелия) создан фонд содействия заключенным и членам их семей. Средства предполагается формировать за счет добровольных пожертвований предприятий и отдельных граждан. Использоваться они будут для финансовой помощи родным и близким заключенных, а также как "выходное пособие" для осужденных. Как известно, неофициальная воровская касса взаимопомощи — "общак" предпочитает помогать только избранным заключенным. Новый фонд, как предполагают авторы, станет более демократичным в этом отношении.

Едва ли следует отрицать полезность спонсорства. И все же надо идти другим путем: не быть меркантильными, когда речь идет об исправительно-трудовых и специальных воспитательных учреждениях, когда колонии и тюрьмы рассматриваются как спонсоры наших социально-экономических программ, благодаря нещадной эксплуатации труда заключенных.

Целесообразно создавать фонды в противовес воровскому "общаку" за счет отчислений от прибылей названных учреждений, вернувшись возможно к нормам первого советского исправительно-трудового кодекса, в котором говорилось, что "все работы в местах заключения, в целях их развития... освобождаются от всех общегосударственных и местных налогов и сборов" (ст. 77). При этом прибыль от работы осужденных распределялась так: 40% — на расширение производства учреждения, 12,5% — на улучшение питания заключенных, 15% — в комитет помощи заключенных, остальные 32,5% — в пенитенционарный фонд главного управления мест заключения и на премии сотрудникам их инспекций. Эти 15% могли бы сыграть важную роль в борьбе с воровским "общаком".

Необходимо поддерживать и позитивные находки самих подростков и молодежи, содержащихся в этих учреждениях. А изобретательности их нет конца. Вот пример, новый директор спецПТУ при обходе общежития обнаружил в одной учебной группе ящик с продуктами, на котором был нарисован красный крест. Оказалось, что это "ящик милосердия" придумали подростки в противовес "общаку" и в целях оказания помощи новичкам. В него складывались продукты из получаемых от родных посылок и передач. Из этого ящика могли безбоязненно и беспрепятственно брать продукты новички в первые две недели пребывания в училище, когда с трудом привыкаешь к режиму, обстановке, питанию. Эту находку директор поддержал.

И все же эффективных мер борьбы с "общим котлом" сегодня мы не имеем. Идея "общего котла" глубоко внедрилась в сознание криминогенной части молодежного населения страны. Значительная часть его облагается своеобразным ежемесячным налогом. При этом "неукоснительно надо платить", иначе неплательщика ждет "разборка". Значит борьбу вести надо не против идеи "общего котла", а против грабительских способов его создания, воровских принципов распределения и криминализирующих функций.

Иначе возникает опасность насаждения индивидуализма среди подростков и молодежи. Ведь давно известно, что лица, уклоняющиеся от участия в "общем котле", попадают в незавидное положение (даже те, кто проживает в общежитии обычного ПТУ). Огказаться участвовать в "общем котле" — это значит стать изгоем. Сегодня нужно искать формы и методы создания реальных коллективов, избавляться от суррогата коллектива, когда под видом коллектива орудует шайка. Нужны новые правила получения посылок, передач, бандеролей, денежных переводов воспитанниками спецшкол, спецПТУ и ВТК.

Нужно позаботиться о тех подростках, кто не имеет родителей и родственников или не поддерживает с ними связи. Ведь они лишены возможности получать материальную помощь извне. Именно они должны периодически получать помощь милосердия из спецфондов коллектива. Думается, необходимо реализовать принцип отбывания наказания несовершеннолетними (принудительной меры воспитания)по месту жительства (в административном районе — в пределах области). Это обеспечит их устойчивую связь с родными и постоянную материальную помощь им. 

Клятва — это торжественное обещание, слово чести, которое необходимо сдержать. Несовершеннолетние весьма ранимы, особенно если взрослые не держат слова, данного ими. Держать слово должен не только взрослый человек, но и их сверстник. Лица, нарушившие клятву, несут существенный моральный и психологический ущерб: они теряют авторитет в своей среде.

У законопослушных подростков и юношей в годы застоя стерлись, как медные пятаки, от формального употребления: "честное октябрятское", "честное пионерское", "честное комсомольское" — слова, часто необязательные, порождавшие двойную мораль в молодежной среде: на трибуне говорили одно, а в жизни поступали по-другому, беря пример со старших! Еще в 1966 году всемирно известные чехословацкие путешественники И. Ганзелка и М. Зикмунда в своем докладе на имя Л. И. Брежнева по результатам путешествия по Советскому Союзу отметили такую особенность во взаимоотношениях между руководителями и "низами", как массовое вранье, выражавшееся в "ежедневном противоречии между словом и делом "властелинов", которое "оставило неизгладимые до сих пор следы на этике личной жизни советских людей и на личных взаимоотношениях между ними. Тяжелый след они оставили также на отношениях партии и народа, руководителей и масс, человека и государства...". Это катастрофически отразилось на подрастающем поколении. Подростки и молодежь вынуждены были изобретать свои неформальные, более надежные клятвы. Здесь не составляют исключения правонарушители. Изобретенные ими клятвы часто имеют асоциальное и криминальное содержание. На уголовном жаргоне дать слово, дать клятву — "божиться", нарушить слово, клятву — "пробожиться".

Социально-психологическая функция клятвы (морального обязательства) заключается в проверке верности клянущегося нормам и традициям группы, в сплочении ее на этой основе. Лидеры криминальных групп стремятся придать клятвам суровый, бескомпромиссный характер. Подростки и молодые правонарушители, нарушившие клятву верности нормам группы, теряют авторитет и отбрасываются на нижние ступени групповой иерархии. Они подвергаются унижению, насилию, стигматизации. Нередко несовершеннолетние правонарушители скрепляют данную клятву кровью из надрезанного пальца (клятва на крови).

Приведем некоторые образцы клятв, распространенных в спецшколах, спецПТУ, в воспитательно-трудовых колониях (см. таблицу 12).

Таблица 12

Клятвы, распространенные в среде учащихся специальных школ, специальных ПТУ, осужденных в ВТК

Из приведенных образцов видно, что клятвы могут быть общими, когда подросток или юноша "божится" следовать всем нормам и традициям сообщества; частными, когда он клянется по поводу конкретно возникшей ситуации (например, проигравший, проспоривший "божится" заплатить долг до истечения определенного срока); проверочными, когда на обвинение в нарушении той или иной нормы или обязательств подросток заявляет, что нарушений не допускал.

Многие клятвы стали традиционными. Так, клятва "слово пацана" была широко распространена еще среди воспитанников А.С.Макаренко. Клятву "честное — пречестное слово" можно услышать и от законопослушных подростков. Нет ничего удивительного в том, что в специальных школах, специальных ПТУ и ВТК, когда нечестность и непорядочность части подростков официально признана, они все же стремятся выглядеть лучше, чем есть на самом деле, в глазах таких же, как они, нечестных и непорядочных людей.

Широко распространены клятвы в преступных группах несовершеннолетних и молодежи и на свободе. В армейских условиях "деды" порой практикуют принятие новобранцами своеобразной "присяги-клятвы". Она сопровождается чудовищными издевательствами над "духами" ("салабонами").

Однако нарушение Клятвы в среде правонарушителей ("пробожка") намного опаснее для личности, чем в среде законопослушных подростков, по своим социальным, моральным, материальным и физическим последствиям. В криминальных группах типа банд и шаек, действующих на свободе, законы "пробожки" еще суровее. Особенно это касается профессиональных, хорошо организованных групп, связанных со взрослыми мафиями и коррумпированными элементами. Чтобы уйти от ответственности, нарушители клятв вынуждены пускаться в бега, бродяжничать, но их находят, как говорится "на дне морском". Расправа бывает жестокой.

Процедура дачи слова в среде несовершеннолетних и молодежи обычно обставляется соответствующими ритуалами. В некоторых спецшколах, спецПТУ и ВТК, а также в СИЗО она отработана до мелочей. В обеспечении надежности данного слова важную роль играют "свидетели", "арбитры". Они должны подтвердить точность данных клянущимся подростком обязательств. В армейских условиях "деды" превращают принятие "присяги" в зрелище. Они заставляют новичков изображать самолеты, птиц, совершать разные нелепости по специально выдуманному регламенту.

Нередко, чтобы достигнуть определенных выгод, "буфы" провоцируют новичков на спор и берут у них в этом споре "при свидетелях" слово, о том, что они совершат явно невыполнимое действие или поступок. Давший слово и не выполнивший его ("пробожившийся") попадает в полную физическую и моральную зависимость от вожака.

В борьбе с асоциальными клятвами необходимо:

показать несовершеннолетним и молодым правонарушителям всю вредность и аморальность клятв, принятых в преступной среде, разоблачать уголовную "честность" и "порядочность";

 использовать социально ценные клятвы в условиях спецшкол, спецПТУ, ВТК, армии; воспитывать у каждого несовершеннолетнего и молодого человека верность своему слову, стремление обдумывать свои слова и действия.

Необходимо советовать подросткам и молодежи избегать ситуаций, провоцирующих к даче слова, наносящего им социальный вред, а также решительно пресекать случаи дачи клятв, носящих кощунственный характер (бывают случаи, когда в криминальной группе походя клянутся честью матери и т. п.).

Проклятия распространены у разных народов, разных вероисповеданий и социальных культур. Они якобы обладают магической силой и способны причинить не только моральный и психологический, но и физический ущерб тому, кого проклинают. Прежде всего проклинались вероотступники. С развитием общества проклятия перешли из сферы религиозного в сферу морального сознания. Так, известны проклятия, высказываемые матерью (отцом) в адрес сына (дочери), предавшего Родину, заветы рода, племени и т . п.

Среди молодежи проклятия широко распространены в силу их эмоционального, мистически-жуткого игрового содержания. Не составляют здесь исключения и правонарушители. Цель проклятий везде одна — нанести моральную и психологическую травму личности проклинаемого, его семье и прежде всего матери. Поэтому в среде несовершеннолетних правонарушителей в проклятие включаются пожелания потери здоровья и социального благополучия проклинаемому, его родным и прежде всего матери. И это понятно. Ведь мать всегда была символом святости и почитания. Опорочить этот символ — значит нанести непоправимый ущерб личности проклинаемого.

Чаще всего несовершеннолетние и юные правонарушители высказывают проклятия в форме брани, мата. Однако это не простое сквернословие, как иногда полагают несведущие люди. Поэтому и невозможно сдержать ответное проклятие. Нельзя отождествлять обмен проклятиями с простой перебранкой. Обмен проклятиями — это сложная словесная борьба, выраженная в асоциальной форме, где один обязательно должен одержать победу. Это и не острословие. В такой борьбе важно своевременно уничтожить силу проклятия и взять его обратно, для этого существует много способов: прежде всего нужно хорошо знать "правила игры" и иметь хороший рефлекс (уметь быстро ответить на проклятие противника своим проклятием).

В среде несовершеннолетних и молодых правонарушителей существуют следующие основные правила состязаний в проклятиях:

Отвечать на проклятия может только равный равному (по статусу). Лица, имеющие более низкий статус, чем проклинающий, не имеют права состязаться в проклятиях, т.е. отвечать на них. Победу в обмене проклятиями одерживает тот, кто быстрее, забористее и виртуознее отвечает противнику. " Поражение в обмене проклятиями автоматически ведет к снижению статуса в группе и потере авторитета.

Состязания в проклятиях обычно проходят при зрительской аудитории, которая с интересом наблюдает за этой процедурой. Публичность состязания формирует атмосферу группового азарта и заинтересованности в исходе поединка, победителю оказываются почести, его "забористые" слова и тюремное острословие берутся на вооружение членами сообщества.

Там, где нет системы организации свободного времени подростков и молодежи, состязания в проклятьях выполняют ряд функций: помогают занять свободное время, объединяют подростков и юных правонарушителей совместными переживаниями, дают им наглядный урок необходимости соблюдать криминальные нормы, традиции, условности. Вот некоторые пути борьбы с проклятиями:

Объяснять подросткам и молодежи асоциальный характер проклятий, их "воровское содержание", унижающее и оскорбляющее проклинаемых. Повышать общую культуру молодежи, бороться со сквернословием на всех уроках, особенно на уроках русского (национального) языка и литературы в повседневной речи, на улице, в транспорте, в общежитиях и т.п. В среде несовершеннолетних и молодежи очень действенны сатира и юмор. Значит, можно использовать стенную печать, местные радиопередачи, другие средства наглядности, выступления агитбригад и художественной самодеятельности и т. п. Выявлять победителей состязаний в проклятиях и гласно низвергать с пьедестала, показывая их асоциальное лицо. Формировать общественное мнение и использовать его силу в борьбе за чистоту речи. После того, как все эти условия выполнены можно прибегнуть и к строгим запретительным мерам, применению дисциплинарных взысканий.

Не должны стоять в стороне от этой борьбы различные молодежные объединения, а также органы молодежного самоуправления.

Как показывает опыт, комплексный подход к проблеме позволяет добиться значительного эффекта в борьбе с проклятиями.

К сожалению, в этой борьбе не используется сила уголовного законодательства, а ведь проклятие — это, по сути, глумление над личностью, публичное ее оскорбление, нанесение ей морального ущерба, что можно квалифицировать как злостное хулиганство (ч. 3 ст. 206 УК РФ).