3

Когда они вышли на берег, шел тихий светлый дождик, но облака вскоре рассеялись и над ними засияло чистое небо.

Алек стоял на берегу и ощущал под собой живую землю. Он смотрел на небо и не мог сдержать слез, они текли и текли по лицу. Он был потрясен – чудо, которого он ожидал долгие годы, все-таки произошло! У него снова есть земля, небо, облака. У него есть натуральный воздух и чистая небесная высь. Он обрел снова тепло, исходящее от природы. Обрел чувства, которые воспринимали все это. Только голос пропал, горло не издавало звуков, он не мог произнести ни единого слова. И ничего не мог поделать с собой в эту минуту – только глубоко дышал, чувствуя, как возвращаются к нему силы и неугасимая жажда жизни.

В двух шагах от Алека стоял робот. Железная голова его медленно поворачивалась, словно телевизионная камера. Да, по существу, она и была камерой. Сейчас все, что его окружало, надлежало запечатлеть на миниатюрных кассетах в образах и звуках. И нужно впоследствии воспроизвести это сотни, тысячи раз, столько, сколько захотят люди. Все, чего коснулись его холодные глаза, становилось с той минуты бессмертным.

Наконец Алек сказал:

– Ну что, Дирак?

– Я все ожидал увидеть, только не это…

Он действительно был ознакомлен со всеми открытиями космонавтов.

– Правда, чудесно? – спросил Алек.

– Это похоже на бутафорию…

Алек готов был поклясться, что в голосе робота прозвучали нотки разочарования. Теперь уже и он окинул окрестности критическим взором. В самом деле, что-то было не в порядке, но что – он еще не мог понять. Конечно, здесь другая природа. Деревья не были похожи на земные деревья, скорее их можно назвать гигантскими цветами. Огромные заостренные листья высотой в несколько десятков метров поднимались прямо от земли. Массивные стебли, гладкие, зеленые, тянулись вверх и заканчивались громадным цветком в форме колокола – желтым, бледно-розовым, сине-зеленым. На мгновение Алеку показалось, что он превратился в ничтожную букашку и в таком обличье попал из космоса на клумбу с тюльпанами. Землю покрывал жесткий мох, напоминающий скорее какую-то синтетическую материю. Да, странный лес, чистый и нетронутый, словно в первый день творения.

– Что тебя удивляет? – спросил Алек.

– Разве ты не видишь? – ответил Дирак. – Абсолютно никаких признаков жизни. Мы стоим тут уже двадцать минут, а я не видел даже мошки.

– Правда? – спросил Алек.

– Я заметил бы даже муравья в траве, – сказал уверенно Дирак. – Но никого нет. Словно все это создано в какой-то гигантской лаборатории.

Алек озадаченно взглянул на него. На мгновение его охватил страх.

– Не спеши, Дирак, – сказал он. – Мы же будем ходить, увидим еще…

– Конечно, – бодро подхватил робот. – Действительно, почему бы здесь не существовать высшей форме жизни?..

– Тогда идем… Ты взял оружие?

Дирак снисходительно улыбнулся – ну разумеется. Иногда люди задают поистине глупейшие вопросы. Его главная задача в этой экспедиции – охранять человека, обеспечивать безопасность и надежность. Все остальное второстепенно.

Они медленно двинулись вдоль берега. Быстрей идти было просто невозможно. Трава была такая жесткая и так переплелась, что они спотыкались на каждом шагу, вытаскивая ноги словно бы из специально расставленных капканов. Дирак успел оторвать один стебель и теперь внимательно его рассматривал.

– Обыкновенное растение, – констатировал он. – По принципу фотосинтеза. Да иначе и не может быть. Откуда бы тогда здесь взялся кислород?

Они бродили так до тех пор, пока Алек совсем не выбился из сил.

– Давай вернемся, – предложил он. – Дальше можно на вездеходе…

Именно в тот момент и пролетела первая бабочка. Она поднялась с большого желтого цветка и опустилась шагах в десяти от них. Это была огромная бабочка – размах ее крыльев был не менее трех метров. Но Алека поразили не столько размеры этого живого существа, сколько его необыкновенная красота, странная и декоративная, как все вокруг. Крылья были бархатисто-синие, с темными прожилками, усеянные бледно-желтыми пятнами. Грациозные усики, заканчивающиеся маленькими желтыми шариками, беспокойно трепетали над ее головой. Тело было словно обтянуто нежной, мягко отсвечивающей тканью, которую вряд ли могли создать человеческие руки. Несмотря на свои размеры, бабочка казалась легкой, стройной и изящной, как цветок.

– Она смотрит на нас! – взволнованно сказал Алек.

Бабочка действительно смотрела прямо на них своими огромными, блестящими черными глазами, похожими на драгоценные камни. Алек ясно ощутил в ее взгляде любопытство, волнение, живой интерес. Неожиданно бабочка слегка пошевелила крыльями, и до их слуха донеслась странная музыка.

– Это она говорит! – воскликнул Алек.

Но Дирак загадочно молчал. Его сверхразум, очевидно, делал в эти секунды тысячи оценок. И все-таки вывод был совсем скромным.

– Это обыкновенное насекомое! – заявил он.

Алек двинулся к бабочке медленно, чтобы не спугнуть ее. Она не пошевелилась, только усики ее вытянулись, словно антенны. И он опять прочел в ее глазах тревогу, а затем страх. Бабочка расправила крылья и взлетела. Движения ее были плавными и гармоничными, не похожими на полет земных мотыльков. Она почти уже достигла дерева, когда вдруг перевернулась в воздухе и тяжело упала на землю.

Алек оглянулся, пораженный. Позади него Дирак, как всегда спокойный и безучастный, складывал свое смертоносное фотонное ружье.

– Ты что, с ума сошел?

Дирак посмотрел на него пустыми, ничего не выражающими линзами.

– Она скрылась бы от нас, Алек, – ответил он спокойно. – Так или иначе нам необходимо доставить один экземпляр на Землю.

– Но это же не насекомое, идиот! – в ярости закричал Алек. – Разве ты не видишь, что это разумное существо?

Гнев его, очевидно, смутил робота; он растерянно крутил головой.

– Давай рассудим спокойно, Алек, – проговорил наконец Дирак, снизив тон. – Это наверняка обыкновенное насекомое. Разумные существа не летают по деревьям, а живут в домах, трудятся, создают материальные блага. А ты сам видел, что у бабочки нет рук, как она может трудиться?

Алек понял, что возмущаться бесполезно.

– Ты никакой не Дирак, – сказал он с досадой. – Ты самый обыкновенный дурак.

Но робот не сдавался.

– Не сердись, Алек, поразмысли спокойно, – продолжал он ровным голосом. – Ты хорошо знаешь, что даже кроманьонец имел орудия труда: камень или палку – и умел владеть ими. Он был хоть как-то одет. А у этой бабочки нет ничего, кроме того, что дала ей природа. Совершенно очевидно, что ее нельзя отнести к разумным существам. Тобою просто владеют импульсы и аффектация…

Логика Дирака, как всегда, была безупречна.

– И все-таки сегодня ты совершил убийство, – ответил Алек. – Ты первый робот-убийца на свете.

Но это была мысль, которую Дирак не воспринимал.

– Хорошо, Алек, выскажи мне хотя бы свои доводы, – сказал он. – По каким признакам ты относишь ее к разумным существам?

– По ее взгляду, – резко ответил человек. – Только по взгляду! Такого выражения глаз не может быть ни у зверя, ни у насекомого. Такие глаза могут быть только у разумного существа.

– Это не научное объяснение! – заявил робот.

Алек махнул рукой и подошел к мертвой бабочке. Дирак стрелял без промаха. Световой луч вошел в грудную клетку; маленькое пятнышко, ожог, указывало на точное попадание. Мертвая бабочка лишь отдаленно напоминала изящное существо, которое еще совсем недавно смотрело человеческими глазами.

– Отнеси ее в ракету, – сказал Алек сухо. – И попробуй забальзамировать.

Дирак подошел к бабочке и молча поднял ее. Синие крылья поникли, словно ангельские крыла. Расстроенный, Алек шел сзади. Когда они уже подходили к ракете, Дирак тихо произнес:

– А она совсем легкая…

Человек мрачно молчал.

Спустя два часа они тронулись в путь на маленьком электрическом вездеходе. Облака исчезли, горизонт был совершенно чист, и на небе громадной звездой сияло далекое солнце. Машина бесшумно скользила по мягкому ковру трав; прокладывать дорогу не было надобности, так как деревья росли на достаточном расстоянии друг от друга. Оба молчали. Алек – все еще под впечатлением неприятного происшествия, Дирак следил за оборудованием. Не прошли они и нескольких километров, как Дирак внезапно затормозил.

– Бабочки! – сказал он тихо.

На этот раз бабочек было три, все три синие, изящные, как та, которая была убита. Они без всякого страха опускались совсем рядом с вездеходом. Алек увидел, что смотрят они с любопытством, но без всякого опасения. Когда бабочки осмотрели вездеход, они, словно три старые кумушки, сбились в кружок, их усики оживленно затрепетали. Снова Алеку показалось, что он слышит тихую музыку.

– Дай-ка мне магнитофон, – сказал он.

Алек быстро сменил катушки, потом осторожно открыл дверь. Сначала бабочки никак не реагировали, но когда он отошел от машины, они испуганно зашелестели крыльями, а потом взлетели с панической быстротой.

– Держу пари, что они еще вернутся, – сказал негромко Алек. – Но ты не выходи, ты своим видом их совсем перепугаешь.

Он поставил магнитофон на землю и нажал кнопку. Через несколько секунд в странном лесу зазвучала одна из прелюдий старого Бриттена. Звуки вылетали из миниатюрного аппарата, чистые, мелодичные; лес впитывал их, они далеко разносились в мягком прозрачном воздухе. Прошло около минуты, прежде чем прилетела первая бабочка. Она села совсем близко и, как зачарованная, разглядывала магнитофон. Потом вслед за ней прилетели две остальные. Алек не двигался; они посмотрели на него две с робким любопытством, а затем словно забыли о нем. Маленький аппарат притягивал их с какой-то неудержимой силой, они придвигались к нему все ближе, доверчивые и кроткие, забыв про все на свете. Теперь их глаза выражали тихую радость, блаженство. Тема бури внезапно их растревожила, они даже взлетели, но быстро вернулись обратно. Финальную часть они слушали потрясенно. Алек нажал кнопку, музыка смолкла. Наступила долгая тишина, а затем к небу вознесся хор звуков, одновременно и нежных, и молящих. Алек улыбнулся.

– Хотят еще, – сказал он тихо.

– Несомненно, – пробормотал в своей металлической кабине робот.

Бабочки боязливо посмотрели на них и тотчас взлетели. Алек заметил, что сели они на ближайшее дерево, и до слуха его снова донеслась тихая мольба.

– Достаточно на сегодня, – улыбнулся опять Алек и сел в машину. – Поехали, Дирак!

Вездеход бесшумно двинулся по травяному ковру.

– Тебе слово, Дирак! – заговорил Алек. – Жажду услышать твое компетентное мнение.

Робот ответил на это не сразу.

– Первые выводы представляются мне весьма абсурдными, – высказался он наконец не слишком охотно.

– А именно? – с иронией спросил человек.

– У меня создалось впечатление, что они боятся не машины, а нас. Можно допустить, что машину они уже видели, а людей нет. Их удивило, что именно люди вышли из машины, может, они ожидали увидеть нечто иное…

– Верно, – кивнул Алек. – А что иное?

– Это очень важно…

– Разве на тебя не произвело впечатление, как они воспринимают музыку? Они слушают совсем как люди. И при этом, пожалуй, лучше людей чувствуют ее.

Но по этому пункту Дирак выразил несогласие.

– Не знаю, читал ли ты книгу Фанзена «Животные и музыка», – сказал он. – Там описаны еще более любопытные случаи.

В течение нескольких часов синие бабочки непрерывно мелькали у них перед глазами, а затем бесследно исчезли. Но к полудню они сделали одно открытие, которое заставило мыслительный аппарат Дирака раскалиться чуть ли не добела. Они нашли жилище бабочек.

Это было настоящее жилье, построенное, вне всякого сомнения, разумным существом. Но даже Алек, который готов был увидеть нечто подобное, был озадачен. Сооружение стояло под тремя крышами из стекла или из материала, подобного стеклу. Все три крыши были вознесены на несколько метров от земли и опирались на металлические колонны. Остальные детали тоже были сделаны из металла. Жилища, в общем, не походили на дома, скорее это были клетки, не разделенные внутри ничем, кроме тонких поперечных балок. На одной из таких балок сидели две бабочки и смотрели на них, совершенно перепуганные. Всезнающий Дирак сейчас же принялся анализировать обстановку.

– Металл – по всей вероятности, никель, – сказал он. – А стекло очень высокого качества, почти не отличается от нашего хрустального стекла. Здание поднято над землей, очевидно, от сырости и наводнений. Окон нет, но по некоторым признакам осуществляется естественная вентиляция.

– А для чего, по-твоему, служат эти голубятни? – спросил Алек.

– Видимо, в них живут бабочки…

– Ты хочешь сказать, что неразумные существа могут строить жилища из никеля и стекла? – иронизировал Алек.

– Я хочу сказать совсем не это, – возразил Дирак. – Ясно, какие-то разумные существа построили это для твоих музыкальных бездельниц.

Высказанное Дираком соображение было не таким уж глупым для робота, и Алек улыбнулся.

– А где же, как ты думаешь, разумные существа? Неужто у них свои особые дома? Свои дороги, склады, магазины?

Дирак молчал в затруднении.

– Действительно, все это очень странно, – ответил он наконец. – Но если ты считаешь, что эти бабочки спускаются в шахты и добывают руду, а потом льют металл, ты жестоко ошибаешься.

– А ты пошевели немного мозгами, – сказал Алек мстительно. – У тебя же должны быть хоть какие-нибудь предположения.

– У меня есть около двухсот предположений, – ответил Дирак недовольно. – Но бессмысленно делать предположения, не имея достаточно фактов.

– Ну выскажи самое серьезное.

– Самое серьезное? Скажем, это своеобразный заповедник для бабочек, и разумные существа обеспечили им здесь наилучшие условия для жизни…

– Ну что ж, возможно, – пожал человек плечами.

До наступления сумерек они видели еще несколько домов для бабочек. Они были сделаны из того же материала, хотя и различались по форме. Можно было говорить о некотором архитектурном разнообразии, но внутреннее устройство жилищ было одинаковым. И ни в одном из них не заметили они ни одной вещи, которая бы свидетельствовала, что бабочки ведут образ жизни разумных существ.

Ночь застигла их в лесу. Хотя бояться как будто было нечего, Дирак настоял на том, чтобы переночевать в вездеходе. Алеку хотелось спать на воздухе, в спальном мешке, но робот был неумолим. Потом Алек установил связь со звездолетом и подробно рассказал Казимиру последние новости. Казимир слушал его внимательно, не перебивая, и под конец сказал:

– Вряд ли можно допустить, Алек, чтобы там не было никакой другой формы жизни. Если есть бабочки, то, во всяком случае, должны быть и гусеницы.

– Верно, – встрепенулся Алек. – Как это не пришло мне в голову?

– У меня была такая мысль, – вставил Дирак. – Но факт, что мы еще не встретили ни одной. Возможно, здешние бабочки размножаются как-то иначе.

– Может быть, и так, – согласился Казимир. – Но уж если есть гусеницы, они должны быть размером с теленка. Вы бы их наверняка заметили.

– Мы не искали их, – сказал Алек.

– Нет, на деревьях гусениц нет, – категорически заявил Дирак. – Это я установил. В конце концов, чем бы они питались? Листьями? Но я не видел ни одного изъеденного листа.

– И все же будьте бдительны. Эта чересчур стерильная природа затаила какую-то непонятную угрозу.

Закончив разговор с Казимиром, они погасили свет, и вездеход словно опустился в черную бездну – такая темная была ночь. У Хелы не было луны, только звезды мерцали на далеком незнакомом небе. Не доносилось ни звука, будто они находились в изолированной камере. Пустота и тишина угнетали здесь сильнее, чем в межзвездных пространствах. Алек пытался заснуть и не мог: мозг его был взбудоражен, чувства обострены. «Какой призрачный мир, – думал он с беспокойством. – Неужели возможна природа, создавшая один-единственный вид живых существ?»

– Не спится, Алек? – услышал он голос Дирака. – Хочешь, я дам тебе снотворное?

– Нет, не надо, дружище, – ответил благодарно человек.

Засыпал он с тревожными мыслями, но сон его был спокойный и крепкий. Когда он открыл глаза, ему показалось, что спал он всего несколько минут, а над ним, за иллюминатором, сияло ясное и теплое синее небо.