"Тайна Вильгельма Шторица" - читать интересную книгу автора (Верн Жюль)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

После пожара в доме Шторица жители Рача как будто слегка успокоились. По крайней мере в городе уже не замечалось такого возбуждения. Очень многие думали, что «колдун» действительно находился в доме во время пожара и сгорел там.

Однако при расчистке пожарища не найдено было ничего такого, чем могло бы подтвердиться подобное предположение. Если Шториц и присутствовал на пожаре, то, по всей вероятности, в таком месте, где огонь не мог его достать.

Из Шпремберга были получены новые известия. Там Шторица не было. Не показывался и его лакей Герман. Куда они оба скрылись — никто не знал.

Город стал спокойнее, но в доме Родерихов положение не улучшалось. Мира была в том же состоянии: ничего не понимала, ничего не узнавала и была очень слаба. Врачи даже уж и обнадеживать перестали.

Но ее жизни опасность не угрожала, хотя она лежала бледная и неподвижная. Когда ее приподнимали, она начинала рыдать, плакать, говорила бессвязные слова, ломала руки. В ее глазах выражался ужас. Должно быть, ей вспоминались пережитые страшные сцены. Если это так, то это был утешительный признак. Являлась надежда на возможность выздоровления.

Мой брат не выходил из дома и большую часть времени находился при Мире вместе с ее родителями.

Шестнадцатого числа днем я бродил один по улицам города. Мне пришла фантазия переправиться на правый берег Дуная. Я давно задумал эту экскурсию, но до сих пор мешали обстоятельства. Я взошел на мост, прошел через остров Свендор и вступил на сербский берег.

Прогулка моя затянулась дольше, чем я предполагал. Часы как раз били половину восьмого, когда я вернулся на мост, пообедав в трактире на сербском берегу. И сам не знаю, что это мне вдруг вздумалось: я прошел только первую половину моста и свернул с него на центральную аллею острова Свендор.

Едва успел я пройти несколько шагов, как мне встретился Штепарк. Он был один, сейчас же подошел ко мне и заговорил о том, что в эту минуту нас больше всего интересовало.

Походив вдвоем минут двадцать по острову, мы вышли на его северный конец. Стемнело, и в аллеях сгустился мрак. Все домики в парке закрылись, и крутом нас не было никого.

Надо было возвращаться в Рач. Мы только что собрались это сделать, как до наших ушей донесся разговор.

Я остановился сам и остановил Штепарка, схватив его за руку. Наклонившись к самому его уху, я тихо сказал:

— Слушайте!.. Это его голос!.. Я узнал!..

— Чей голос? Шторица?

— Да.

— Он нас не видит?

— Нет. Ночь уравнивает наши шансы. Мы теперь такие же невидимки, как и он.

Голоса продолжали доноситься до нас. Разговаривали двое.

— С кем это он? — пробормотал Штепарк.

— Вероятно, со своим лакеем, — сказал я.

Штепарк потащил меня за собой под деревья. Пригибаясь к земле, мы подошли совсем близко к беседующим, но они нас видеть не могли. Разумеется, и мы их не видели, но мы уже знали, что так и должно быть.

Собеседники прохаживались мимо нас, то удаляясь, то приближаясь. Мы слушали в волнении, стараясь даже не дышать.

— Туда можно будет въехать завтра же? — спросил Шториц.

— Завтра же, — отвечал его невидимый собеседник, по всей вероятности лакей Герман. — И никто не будет знать, кто мы такие.

— Ты давно возвратился в Рач?

— Сегодня утром.

— На чье же имя ты нанял этот дом?

— На выдуманную фамилию.

— И ты уверен, что нам можно будет жить открыто, что нас никто не знает в…

К нашей досаде, мы не расслышали название того города, где собирался жить Шториц, потому что беседующие в это время удалились от нас. Но мы теперь знали, что наш враг собирается принять в скором времени обычный вид. Очевидно, поддерживать себя постоянно в невидимом состоянии было для него почему-нибудь неудобно, а быть может, и вредно для здоровья.

Голоса снова приблизились к нам. Герман говорил, доканчивая ранее начатую фразу:

— …рачская полиция под этими именами нас ни за что не откроет.

Рачская полиция? Значит, они собираются жить в каком-нибудь венгерском городе?

Потом собеседники опять отошли от нас. Штепарк воспользовался этим и сказал мне:

— Какой город? И какие фамилии? Необходимо будет узнать.

Я не успел ответить. Беседующие опять приблизились и остановились совсем рядом.

— Неужели так необходима эта поездка в Шпремберг? — спрашивал Герман.

— Абсолютно необходима. Там мои деньги, и мне нужно будет их взять. Но ведь это я только здесь не могу показаться безнаказанно, а там ничего…

— Вы хотите непременно принять обычный вид?

— А как же иначе? Никто, я полагаю, денег не выдаст получателю, если не увидит его перед собой.

Как я предвидел, так и выходило. Шториц очутился в таком положении, когда быть невидимкой неудобно. Ему понадобились деньги, и вот он принужден отказаться от своей тайной силы.

Он продолжал:

— Хуже всего то, что я не знаю, как это сделать. Эти дураки разорили мою лабораторию, а у меня нет ни одного пузырька номер «два». Хороню, что они не добрались до тайника в саду. Но он завален обломками, и мне будет нужна твоя помощь, чтобы их разбросать.

— Я всегда к вашим услугам, — сказал Герман.

— Приходи туда послезавтра в десять часов. Нас все равно никто не увидит, а нам самим днем виднее.

— Почему вы не хотите завтра?

— Потому что завтра у меня другое дело. Я такую штуку затеял, что кое-кому от нее солоно придется.

Собеседники прошли дальше. Когда они опять вернулись, Шториц говорил:

— Нет, я не уеду из Рача до тех пор, пока не утолю своей ненависти к этой семье, покуда Мира и этот французишка…

Он не договорил: его душила злоба. Он стал рычать как зверь. В эту минуту он проходил мимо нас. Стоило только протянуть руку, чтобы его схватить. Но наше внимание привлекли слова Германа:

— В Раче все уже знают, что вы умеете делаться невидимкой, только не знают, каким способом.

— И никогда не узнают, — отвечал Шториц. — С Рачем я еще не покончил своих счетов. Они сожгли мой дом и думают, что сожгли и все мои тайны. Дураки! Нет, Рач не избегнет моей мести, я в нем не оставлю камня на камне…

Только он это сказал, как ветви деревьев в темноте быстро раздвинулись. Господин Штепарк бросился в сторону голосов и крикнул мне:

— Одного я держу, Видаль! Хватайте другого!

Его руки схватили вполне осязаемое, хотя и невидимое тело. Но его оттолкнули с такой силой, что он непременно упал бы, если бы я его не поддержал.

Я ожидал теперь нападения на нас самих при неблагоприятных для нас условиях, потому что мы не могли видеть своих противников. Но мы услышали только иронический смех где-то слева и удаляющиеся шаги.

— Сорвалось! — воскликнул Штепарк. — Но мы по крайней мере знаем теперь, что их можно схватить, хотя они и невидимки.

— Да, это так. Но, к сожалению, они от нас вырвались, и мы не знаем, где они живут.

Тем не менее Штепарк был в восторге.

— Мы их захватим обоих, — говорил он, идя со мной по набережной Батьяни. — Мы узнали слабую сторону нашего врата, и нам известно, что послезавтра Шториц будет на развалинах своего дома. У нас теперь два способа его осилить. Не поможет один способ — удастся другой.

Я расстался со Штепарком и вернулся домой. Марк и госпожа Родерих были у Миры. Я заперся с доктором и сейчас же рассказал ему, что случилось на острове Свендор.

Я передал ему все с подробностями, сообщил и об оптимизме Штепарка, но не скрыл, что я лично этого оптимизма не разделяю. Доктор признал вместе со мной, что ввиду угроз Вильгельма Шторипа, ввиду его непреклонного намерения продолжать свое мщение Родерихам и всему городу Рачу лучше всего будет куда-нибудь уехать. Нужно будет уезжать немедленно и в совершеннейшей тайне.

— Я вполне с вами согласен, — сказал я, — но только вот вопрос: может ли Мира перенести путешествие?

— Моя дочь, в сущности, ничем не больна физически, — отвечал Родерих. — У нее только рассудок поврежден.

— Он к ней возвратится, — с твердой уверенностью возразил я. — И это сделается еще скорее там, где ей нечего будет бояться и где у нее будет другая обстановка.

— Увы! Я не думаю, чтобы отъезд избавил нас от всякой опасности. Вильгельм Шториц может преследовать нас и там, где мы будем.

— Этого не случится, если никто не будет знать, когда и куда мы поедем. Надобно только держать все в секрете.

— Ах, какие уж тут секреты! — печально проговорил доктор.

Он, как и Марк, сомневался, можно ли что-нибудь сохранить в секрете от Шторица. А вдруг он стоит где-нибудь тут в кабинете и слушает, что мы говорим, а сам затевает какую-нибудь новую махинацию?

Во всяком случае, отъезд был решен. Госпожа Родерих возражений не высказала. Ей самой хотелось, чтобы Мира переменила обстановку.

Марк тоже одобрил. О приключении на острове Свендор я ему не сказал. Нашел излишним. Зато капитану Гаралану рассказал все подробно. Против нашего отъезда он также ничего не имел. Он только меня спросил:

— Вы поедете с братом?

— А как же иначе? Мое присутствие при нем необходимо, все равно как и ваше при…

— Я не поеду, — категорически заявил он тоном человека, принявшего непоколебимое решение.

— Как не поедете?

— Так, не поеду. Я должен остаться в Раче, потому что он в Раче. И я предчувствую, что смогу его достать.

Возражать было нечего.

— Хорошо, капитан.

— Я рассчитываю на вас, дорогой Видаль, что вы замените меня для моей семьи; теперь она ведь уже и ваша также.

— Положитесь на меня, — отвечал я.

Я сейчас же приступил к сборам в дальний путь. Нанял две комфортабельные дорожные кареты. Сходил к Штепарку и посвятил его в наш план.

— Вы очень хорошо делаете, что уезжаете, — сказал он. — Жаль, что весь город не может сделать того же.

Начальник полиции был, видимо, очень озабочен. Я находил, что это вполне естественно и понятно. В семь часов я вернулся домой и нашел, что там все уже готово к отъезду.

В восемь часов приехали кареты. В одной должны были ехать госпожа Родерих с Мирой, в другой мы с Марком. Кареты должны были выехать из города по разным дорогам, чтобы не возбудить подозрений.

Но тут произошло нечто непредвиденное и — увы! — самое ужасное из всего, что случилось до сих пор.

Кареты нас дожидались. Первая стояла у главного подъезда, вторая у бокового, возле сада. Доктор и Марк пошли за Мирой, чтобы перенести ее в карету.

В дверях ее спальни они в ужасе остановились.

Кровать была пуста. Миры не было.