"Дюна. Батлерианский джихад" - читать интересную книгу автора (Андерсон Кевин Дж., Герберт Брайан)

* * *

Мыслящие машины мало заботились об эстетике, но усовершенствованный космический корабль Омниуса стал – по случайной прихоти конструкции – красивым гладким серебристо-черным судном, казавшимся карликом в бескрайних просторах Вселенной, перемещающимся от одной синхронизированной планеты к другой. После внесения новых улучшений в конструкцию «Дрим Вояджер» возвращался на Землю.

Вориан Атрейдес мог считать себя счастливчиком, что ему доверили такую важную и жизненно необходимую миссию. Рожденный женщиной-рабыней, оплодотворенной законсервированной спермой Агамемнона, темноволосый Вориан мог проследить свою родословную от времен титанов и глубже в прошлое, на много тысячелетий, к эпохе Дома Атрейдесов в Древней Греции, начиная от другого великого Агамемнона. Благодаря статусу отца юный Вор, которому едва исполнился двадцать один год, был воспитан и обучен на Земле под руководством и присмотром мыслящих машин. Он был одним из привилегированных «доверенных» людей, которым разрешалось свободно перемещаться, обслуживая Омниуса.

Вориан читал все рассказы о своем славном происхождении, записанные отцом, который хотел документально закрепить свое торжество. Вор считал великое произведение генерала титанов не просто литературным шедевром, скорее это был священный исторический документ.

Впереди от рабочего места Вориана капитан «Дрим Вояджера», самоуправляющийся автономный робот, не допуская ни единой ошибки, проверял работу инструментов и приборов. Металлическая, отливающая медью кожа Севрата плотно обтягивала человеческие формы корпуса, сделанного из полимерных волокон, стальных несущих конструкций, гелевых контуров и раздутых пластиковых мышц.

Проверяя аппаратуру, Севрат стучал по клавиатуре дистанционных сканеров и поглядывал в порт иллюминатора своими нитевидными оптическими сенсорами. Делая свое дело, капитан-робот играл на нервах подчиненного, второго пилота-человека. Севрат имел странное и неприятное обыкновение плоско шутить.

– Вориан, что ты получишь в результате скрещивания свиньи и человека?

– Что?

– Тварь, которая много ест, сильно воняет, но не способна ни к какой полезной работе.

В ответ Вориан вежливо хмыкнул. Шутки Севрата служили еще одним доказательством того, что роботы не способны по-настоящему понимать юмор. Но если бы Вор не смеялся, то Севрат выдал бы еще одну шутку, потом еще, и так до получения желаемой человеческой реакции.

– Ты не боишься сделать ошибку, рассыпаясь в шутках во время проверки работы приборов?

– Я не делаю ошибок, – сказал Севрат. В стаккато его механического голоса прозвучали стальные нотки.

Вориан просиял, приняв вызов.

– Ах вот как! Но что будет, если я сломаю какую-нибудь деталь и нарушу жизненно важную функцию корабля? Мы здесь одни, и я, в конце концов, всего лишь склонный к обману человек, твой смертельный враг. Этим я отплачу тебе за все твои ужасные шутки.

– Я мог бы ожидать такого от низшего раба или от ремесленника, но ты этого никогда не сделаешь, Вориан. Тебе есть что терять.

Сделав зловеще плавное движение, Севрат повернул свою гофрированную медную голову, обращая еще меньше внимания на системы управления «Дрим Вояджера».

– Но даже если ты это сделаешь, я сразу же вычислю поломку.

– Не надо меня недооценивать, медноголовый старик. Отец учит меня, что, невзирая на многочисленные наши слабости, наша козырная карта – это непредсказуемость.

Улыбаясь, Вориан подошел к капитану-роботу и внимательно всмотрелся в измерительный экран.

– Как ты думаешь, почему Омниус просит меня швырнуть в его макет гаечный ключ всякий раз, когда он планирует встречу с хретгирами?

– Ваш неуправляемый и бесшабашный хаос есть единственная причина того, что ты можешь победить меня в стратегической игре, – ответил Севрат. – Но это не имеет никакого отношения к вашим врожденным навыкам.

– Навыки победителя всегда выше, чем навыки побежденного, – парировал Вориан, – независимо от того, как ты определяешь условия состязания.

Усовершенствованный космический корабль совершал обыденный, рутинный рейс через мир синхронизированных планет. Один из пятнадцати подобных кораблей, «Дрим Вояджер», вез копию современной версии Омниуса на одну из отдаленных планет, на которой надо было синхронизировать тамошний образец всемирного разума.

Контурные ограничения и скорость передачи электронных данных ставили пределы физическим размерам любой индивидуальной машины; таким образом, один и тот же компьютер всемирного разума не мог действовать за пределами одной, отдельно взятой планеты. Тем не менее для восполнения этого недостатка на каждой планете существовала копия Омниуса, являвшаяся, по сути, своеобразным ментальным клоном. Такие корабли, как «Дрим Вояджер», развозили по планетам усовершенствованные копии отдельных инкарнаций Омниуса, чтобы они оставались виртуально идентичными на пространстве всей машинной автаркии.

После многих совместных путешествий Вор знал, как управлять кораблем, и мог получить доступ ко всем банкам данных, пользуясь кодами Севрата. За много лет они с капитаном-роботом стали почти друзьями, чего не могли понять многие люди и машины. Проводя вместе массу времени в космосе, они говорили о многих вещах, играли в интеллектуальные и физические игры и рассказывали друг другу истории, заполняя пропасть между машиной и человеком.

Иногда, ради забавы, Севрат и Вориан менялись местами, тогда Вориан делал вид, что он капитан, а Севрат всего лишь его подчиненный робот. Так восстанавливали они положение, существовавшее во времена Старой Империи. Однажды во время такой игры Вориан импульсивно окрестил корабль «Дрим Вояджер». Это был поэтический вздор, который Севрат не только охотно переносил, но и всячески поддерживал.

Как и подобает сознательной машине, Севрат регулярно получал новые инструкции и памятные переносы от всемирного разума, но поскольку он проводил много времени оторванным от питающего машинного мозга, скитаясь от планеты к планете, развил в себе некоторые личностные черты и независимый образ мысли. По мнению Вориана, Севрат был лучшим представителем машинного разума, хотя временами робот его сильно раздражал. Особенно своим специфическим чувством юмора.

Вориан хлопнул в ладоши, хрустнул пальцами и блаженно вздохнул.

– Как же хорошо иногда расслабиться. Очень плохо, что ты не можешь этого сделать.

– Мне не требуется никакого расслабления.

Вориан никогда бы не признался в том, что тоже находит свое органическое тело плохим во многих отношениях: оно хрупкое, непрочное, склонно к болям, недомоганиям и подвержено травмам, которые неведомы мыслящим машинам. Он надеялся, что будет в хорошей физической форме до того момента, когда его превратят в долговечного неокимека, из которых все когда-то были доверенными людьми, такими, каков он сам. Настанет день, и Агамемнон получит на это разрешение Омниуса, если Вориан достаточно усердно поработает, чтобы заслужить такое разрешение.

«Дрим Вояджер» был в путешествии уже долгое время, и доверенный машин был очень рад скорому возвращению домой. Скоро он увидит своего выдающегося отца.

Пока «Дрим Вояджер» безмятежно плыл среди звезд, Севрат предложил Вориану дружеское состязание. Они уселись за стол и занялись своим обычным развлечением, игрой, которую они придумали и довели до совершенства за долгие месяцы совместных путешествий. Это была стратегия воображаемой космической войны между двумя чуждыми расами – «Ворианами» и «Севратами». У каждой из сторон был военный флот, обладавший определенными возможностями и точно очерченными ограничениями. Хотя у капитана-робота была безукоризненная и неограниченная память, Вориан успешно вел войну, так как проявлял недюжинную способность к тактическим импровизациям, чем приводил в изумление своего оппонента.

Сейчас, переставляя корабли по воображаемому космическому полю битвы, Севрат выдавал все старые шутки и анекдоты, находившиеся в его огромной базе данных. Не выдержав этого словесного потока, Вориан, не скрывая раздражения, наконец сказал:

– Ты делаешь явную попытку меня отвлечь. От кого ты научился этому?

– Как от кого? От тебя, конечно.

Робот начал вспоминать и перечислять те случаи, когда Вориан действительно поддразнивал его, угрожая, например, испортить корабль, но в действительности не собираясь делать ничего подобного, или придумывая совершенно невозможные экстренные внештатные положения.

– Ты не считаешь это надувательством? И кто это делал – ты или я?

Это откровение поразило Вориана.

– Мне очень грустно, что, пусть даже шутя, я научил тебя лгать. Мне стыдно, что я – человек.

Нет никакого сомнения, Агамемнон был бы разочарован.

После второго раунда Вориан проиграл. От переживаний он потерял всякий интерес к игре.