"Белое танго" - читать интересную книгу автора (Вересов Дмитрий)V— Перебор у тебя получился, явный перебор, — задумчиво проговорил Шеров. — У нас, — тихо поправила Таня. — Только не надо мериться ответственностью, ладно? На обоих с избытком хватит. Дело ведь не в том, кто что сотворил, а в том, кто какие следы оставил. Взорванная машина на Московском шоссе, два трупа… — Жуть! — Таня поежилась. — Кто ж знал, что Серега имел привычку с собой боеприпасы возить? — Ты так ставишь вопрос? — Взгляд Шерова был колюч. — Что ж, версия имеет право на существование. Однако в сочетании с трупом на Моховой… — Но этот-то не криминальный! Помер дедок от обширного инфаркта. — Да, но какое совпадение! Умирает известный коллекционер, в тот же день погибает единственная наследница, за день до этого зверски избит Секретаренко — доверенное лицо коллекционера, бесследно исчезает некая Лада, вхожая в его дом и, между прочим, введенная туда покойной Муриной. От верных людей доподлинно известно, что сильно разыскивают эту Ладу… — Пусть разыскивают. Я-то здесь при чем? Я в Одессе отдыхала. — Под Одессой… Но если кто вздумает поглубже копнуть, треснет эта легенда по всем швам. Я, видишь ли, остерегаюсь выказывать особый интерес и не знаю, что конкретно им известно. Хватились ли нашей Мадонны — слава Богу, сделка уже состоялась, — вышли ли на ту хатку, в которой ты жила, сняли ли отпечатки в квартире Мурина? А если сняли, да и установили их идентичность с твоими? — Мои-то у них откуда? — спросила Таня, уже зная ответ. — От верблюда. Про юношеские свои похождения с Генералом забыла? — Что ж ты в свое время не озаботился, чтобы их не стало? Я ведь тебе нужна была чистенькая. — Из дела их изъяли, я проследил. Но в картотеку могли попасть, кто знает? — А ты не знаешь? — Таня в упор посмотрела на Шерова. Он отвел взгляд. Таня усмехнулась, стараясь не выдать внутренней дрожи. — Сработала я чисто, и ты это знаешь. Ладу не найдут никогда, и пальчиков моих ни в какой картотеке нет. Скажи уж прямо — бздишь? Шеров отвернулся, метнул в речку плоский голыш. Тот пару раз отскочил от поверхности и ушел в воду. — Неуютно, — сказал он, глядя на круги, оставленные камнем. — Ты, Таня, становишься в моем хозяйстве ценностью, увы, отрицательной. Держать тебя при себе становится опасно. Перспективного исполнителя лишился, теперь вот шофера. Кто следующий? — Надо понимать, ты на меня не только Серегу, но и Ларика вешаешь? Я, что ли, виновата, что они оба, как сговорившись, сами себя грохнули? — Один гранату себе в салон положил, а второй прилепил к собственному днищу мину и нажал кнопочку? Удивительные способы самоубийства, ты не находишь? Таня пожала плечами. — Есть многое на свете, друг Горацио… Что ж, считай, что наше собеседование завершилось при полном взаимопонимании. Объяснять тебе, пожалуй, ничего не буду — прозвучит как попытка оправдаться. Только не в чем мне оправдываться, так было надо. Хочешь — верь, хочешь — не верь. Впрочем, ты уже и так все решил. — Решил… Решение далось мне нелегко. Но оставить все, как есть — слишком большой риск. — Понимаю и принимаю. Только уж выполни напоследок три мои просьбы, как-никак я тебе верой-правдой служила. — Говори. — Поклянись, что мужа моего, Павла, отпустишь с миром, когда он тебе уже не нужен будет. — Да отпущу, конечно. Он и не поймет, что к чему. — Но ты поклянись! — Ну, клянусь, — усмехнувшись, сказал Шеров. — Чтоб мне с балкона упасть. — Квартиру мою и долю, что от картины мне причитается, Аде отдашь. Скажешь, пусть сохранит дочке моей на совершеннолетие, только чтобы та не знала, что это ей от матери родной наследство… — Та-ак… — с неподдельным удивлением протянул Шеров. — Вообще-то у меня несколько другие виды имелись, но если желаешь… Третья просьба? — Третья? Позволь мне сегодня напиться до бесчувствия. — Это еще зачем? — озабоченно спросил Шеров. — Чтобы не почувствовала. Я же не враг тебе… — Погоди, погоди, чтобы чего не почувствовала? — Ну, как твои орлы меня резать будут. Или душить. Там я уже погостила, и ничего плохого в том не нашла. Но боли не хочу, мук не хочу, «обширный инфаркт» не устраивает… Шеров обалдело посмотрел на нее и расхохотался. — Сидела, значит, тут на солнышке и на заклание готовилась? Ну, Таня-Танюша, глупышка ты моя! Он подвинулся к ней, обнял за плечи. Она не шелохнулась. — Второй раз меня в злодеи записываешь, — продолжал Шеров. — Смотри, обижусь. — А ты у нас агнец невинный! — Таня всхлипнула и, уронив голову на грудь Шерову, разрыдалась. — Ну-ну… — Он провел ладонью по рыжим кудрям. — Все хорошо, все хорошо будет. — Но я… Как же я теперь? Ты же решил… А что ты решил? Она выпрямилась, посмотрела ему в глаза. — Я решил выдать тебя замуж и отправить за бугор, — буднично сказал Шеров. — Пора тебе выходить на международный уровень. Таня моргнула. — Ты что, Шеров, совсем офонарел? Что я там делать буду? — Найдешь. При твоих-то способностях… — Лучше уж отпустил бы ты меня на все четыре. — А вот этого не могу, не обессудь. Спокойно вздохну, лишь когда ты будешь далеко. Причем делать это надо по-быстрому, пока на твой след не встали плотно. Есть у меня один вариант… — А скажи-ка мне, Шеров, ты ведь этот вариант еще до… до Сереги и Ларика продумал? Еще когда меня на дело подписывал? Жопу свою прикрывал, признайся? Шеров молча поднялся. — Пойдем, Танечка. Нас ждут. В первый момент у нее аж дух перехватило, до того красив был молодой человек, при их появлении поспешно вскочивший с кресла. Большие светло-карие глаза в обрамлении густых черных ресниц, прямой точеный нос, копна жестких чуть вьющихся черных волос. Строгий темно-серый костюм в широкую полоску подчеркивает широкие плечи и не правдоподобно тонкую талию. Пухлые губы распрямились в улыбке, блеснули ровные зубы. Ну прямо греческий бог Аполлон. Таня мгновенно поняла, что это и есть заграничный жених и что он ей крайне несимпатичен. Со второго кресла не спеша поднялся Архимед. — Вадим, Танечка, мы уж заждались, хотели за вами на реку идти, — сказал он. — Вот, знакомьтесь, это и есть тот самый Аполлон, о котором я тебе, Вадим, говорил. Мой дальний родственник из Лондона. По-русски, кстати, ни черта не понимает, так что в выражениях можно не стесняться. Дальний родственник прищурясь разглядывал Таню. Та в долгу не осталась, даже подмигнула. — Что аполлон, я и сама вижу. А зовут-то как? — Аполлон и зовут. Аполло по-йхнему, — пояснил Архимед. Услышав свое имя, красавчик слегка наклонил голову, произнеся при этом: — Аполло Дарлинг. Таня рассмеялась. Шеров с недоумением покосился на нее. Аполло скромно потупился. Архимед сделал непроницаемое лицо. — Что смешного? — спросил наконец Шеров. — Ах, он еще и «дарлинг»! У-ти, лапушка… Знаешь, лучше уж пристрели меня. — Арик, дорогой, сходи-ка с гостем в буфетную, угости коньячком, что ли, с шоколадкой. Скажи, мы сейчас придем. Архимед что-то сказал по-гречески, несколько раз вставив «параколо». Окатив Таню непонятным взглядом, Аполло бросил родственнику два слова, развернулся на каблуках лакированных штиблет и вышел вслед за Архимедом. — Странная реакция, — сказал Шеров. — Что тебя не устраивает? — Где вы такое чудо откопали? — задала Таня встречный вопрос. — Сам приехал. Полный чемодан джинсов привез. На продажу. — Джинсы-то хоть приличные? — Барахло. Говорит, специально взял дешевые и оптом, чтобы поездку окупить. — Коммерсант! — Таня усмехнулась. — А отсюда, небось, самовары повезет или шкатулки под Палех. — Тебя он повезет. — Транспортное средство поприличней подобрать не мог? При твоих-то связях. — А вот как раз мои связи здесь ни к чему. Лишние вопросы, лишние обязательства. А с ним все просто, быстро… — Дешево, — закончила за него Таня. — Кстати, не так уж и дешево. Как понял, что нужен нам, стал торговаться, будто на одесском базаре. Надбавка за срочность, все в таком роде… — Как романтично! — Таня вздохнула. — Тебя пусть это не волнует. Все расчеты с Дарлингом беру на себя, и твои подъемные тоже. Тысячу долларов. — М-да… Ну спасибо тебе, папаша, за доброту твою, за щедрость! — Что-то не слышу искренней благодарности в голосе. — Моя доля, полагаю, пошла в уплату за мою жизнь? Шеров раскрыл портфель, лежащий на столе. — Вот, — сказал он, достав тоненькую прозрачную папку и протягивая ей. — Золотые векселя «Икарус» на твое имя. С пятнадцатого сентября гасятся по номиналу плюс десять процентов. Лондонский адрес конторы — на корешке. Векселя были внушительные — голубоватые, с лист писчей бумаги величиной, на хрустящей бумаге с водяными знаками в виде стоящего льва, с золотым обрезом. Под витым логотипом «The Icarus Building Society, pie. London, SW» было каллиграфическим почерком вписано: Mrs. Tanya Darling (Zakharzhevska). В самом центре был крупно напечатан номинал, буквами и цифрой. Пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Векселей было три. — Вот, — повторил Шеров. — Итого сто шестьдесят пять тысяч. Это чуть меньше трехсот тысяч долларов. Через три месяца будешь богатой женщиной. — А не многовато? И почему только через три месяца? — Сумма включает не только твой гонорар, но и премию за два года работы и еще… Пока ты была в командировке, я в твою квартиру одного нужного человечка прописал. А тебя выписал. Для упрощения дела. — Ну, все предусмотрел! — кисло усмехнувшись, проговорила Таня. — Да, — не без самодовольства подтвердил Шеров — Первое время поживешь у своего благоверного. У него квартира в этом, ну, район такой зажиточный в самом центре Лондона. На "М" начинается. — Мэрилебон, что ли? Или Мэйфэр? — Вроде второе… Ну да, ты ж у нас образованная… — Это престижный, дорогой район. Что ж он джинсами-то дрянными приторговывает? Не вяжется как-то. — Вяжется. Это у нас тут бизнес широко понимают, с размахом. А там коленкор другой. В последних мелочах выгоду блюдут, скряжничают. И твой такой же. — Не уживемся, — убежденно сказала Таня. — А никто и не просит уживаться. Даже временно. Женишок обещал на первых порах к тетке перебраться… В общем, тысячи тебе до сентября с лихвой хватит. Освоишься, осмотришься, паспорт британский выправишь. Если уж совсем прижмет, продашь векселек. Бонус, правда, потеряешь. Таня провела пальцем по золотому обрезу векселя. — Так-то оно так, но наличность все же надежнее… — Опомнись, это же двадцать пять-тридцать пачек, даже если сотенными! Как повезешь такую груду, где спрячешь? Я, конечно, на предмет таможни подстрахую, но мало ли… Такая сумма — это ж расстрельная статья однозначно! А три бумажки — их еще поискать надо, а если даже найдут, то еще доказать, что они настоящих денег стоят. — А стоят? — Ну что ты, что за сомнения? Фирма надежнейшая. — Шеров понизил голос: — Многие из этих, он показал на потолок, — там средства размещают. Партийными денежками британский капитализм помогают строить. Про приватизацию слыхала? — Приватизация… — Таня задумалась. — Это когда что-то в частную собственность передают? — Вот-вот. Там сейчас Тэтчер с этим делом вовсю развернулась. Ну а наши, не будь дураки, под себя подгребают. В том числе через «Икарус». — А ты? — настойчиво спросила Таня. — Ты тоже вкладываешься? Шеров пожал плечами. — Я человек маленький. — Ладно, беру, — решила Таня. — Но смотри, если надинамишь… Не только из-за бугра, с того света достану. — Помилуй, Танечка, да когда это я тебя… А в придачу к векселям я тебе дорожный чемоданчик подарю. С секретом. — С полой ручкой, что ли, или с дном двойным? А то псы государевы таких секретов не знают! — Забудут, коли псарь прикажет. — Интересный у тебя псарь, — заметила Таня. — Про чемоданчик приказать может, а про денежки — нет. — Элементарная служебная этика, дорогая. Одно дело — намекнуть, чтобы не особенно копались в багаже, и совсем другое — чтобы кучу инвалюты не заметили. Говорил он вроде бы складно, но Таню не убедил. Впрочем, сейчас диктовать условия она не могла. Молча взяла у Шерова красивые бумажки, небрежно бросила в сумочку, не упустив из виду скользнувшую по его лицу гримасу. — Ну ладно, пошли с суженым знакомиться, — с легким вздохом сказала она. — Надеюсь, вы ему про меня лишнего не напели. Она не стала выяснять, сколько конкретно причиталось мистеру Дарлингу за эту услугу, но, судя по его поведению, гешефт он посчитал для себя выгодным и отрабатывал вовсю. Встал при ее приходе, горячо пожал руку, даже к сердцу поднес, разве что не поцеловал, выразил радостное удивление по поводу ее английского, пытался говорить какие-то комплименты насчет внешности, но довольно быстро исчерпал их запас. В наступившей паузе Шеров сказал: — Вы, голубки, поворкуйте пока, а нам с Ариком надо кой-какие организационные вопросы решить. Оставшись с Таней наедине, Дарлинг плеснул себе в бокал «Курвуазье», не подумав предложить ей, отвернулся, прихлебнул немного. Потом будто опомнился, поглядел на нее, оскалив зубы, и произнес: — О, поверьте, Таня, я счастлив, что… — Да бросьте вы! Бизнес есть бизнес. Давайте сразу договоримся, что отношения наши останутся сугубо деловыми. Он как-то сразу поскучнел — а может, наоборот, расслабился, поняв, что здесь нет нужды ломать комедию и тратить силы на натужный шарм. Они посидели еще немного, помолчали, не утруждая себя разговорами, а потом в дверь деликатно постучали, просунулась голова Шерова. — Познакомились? И славно. Теперь давайте пошевеливаться. Опаздываем. Дарлинг, видимо, поняв по жестам или зная, о чем идет речь, тут же встал и одернул полосатый пиджачок. Таня же не шелохнулась, только одарила Шерова удивленным взглядом. — Куда это мы опаздываем? — На регистрацию, куда ж еще. — Однако! Я что, вот так, в пляжном обдергайчике и поеду? — Да кто на вас смотреть будет? Заскочим в контору, распишетесь там, свидетельства получите — и свободны. Самолет ваш через неделю, так что собраться успеешь. |
||
|