"Дисфункция реальности: Угроза" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Питер)

26

– Боже, что это за красный туман? Когда мы были здесь последний раз, его и в помине не было. Очень похоже на то, что там что-то горит. Смотри, этим дерьмом покрыт весь бассейн Джулиффа, – оторвавшись от просмотра образов, передаваемых сенсором «Леди Мак», Джошуа повернулся к Мелвину Дачерму, амортизационное кресло которого стояло по соседству.

– На меня можешь не рассчитывать. Я всего лишь простой инженер, специалист по приводу плавления и ничего не понимаю в метеорологии. Поспрашивай наемников, они разбираются в планетах.

– Н-да, – задумчиво протянул Джошуа. Отношения, установившиеся между экипажем «Леди Мак» и разведгруппой наемников, которую они перевозили, явно оставляли желать лучшего. Обе стороны были слишком неуступчивы и при необходимости начать переговоры прибегали к услугам Келли Тиррел, которая выполняла роль дипломатического посредника (когда не находилась в клетушке, отведенной для занятий сексом в невесомости). «Эта девушка прямо-таки перевыполняет взятые на себя обязательства», – подумал Джошуа.

– Может быть, кто-нибудь рискнет высказать предположение? – спросил он.

Находившиеся на мостике остальные члены экипажа просмотрели образы, передаваемые сенсором, но никто из них так и не высказал своего мнения.

По мере приближения к планете в зоне видимости медленно появлялся Амариск. На половине континента уже наступил день. Даже с расстояния в сто тысяч километров было видно, что Джулифф и большинство его притоков окутаны плотным красным туманом. Сначала им показалось, что благодаря какому-то редкому эффекту рефракции блики, которые отбрасывала вода, приобрели ярко-красный цвет. Однако как только появилось изображение, переданное оптическими сенсорами дальнего действия, это мнение развеялось как дым. Оказалось, что причиной такого эффекта были тысячи длинных и узких облаков, стелившихся над поверхностью воды. С поразительной точностью они охватывали всю сеть притоков реки. Джошуа понимал, что эти узкие полоски облаков на самом деле намного шире самих рек. Первая такая полоска облачности начиналась чуть выше устья Джулиффа и тянулась в глубь континента. Ее ширина достигала почти семидесяти километров.

– Ни на одной из планет я не видел ничего подобного, – озадаченно сказал Эшли. – Это нечто сверхъестественное, к тому же оно еще и пылает, Джошуа. Смотри, оно пересекает границу дня и ночи и тянется к самому побережью.

– Это кровь, – в голосе Мелвина прозвучали нотки торжественности. – Воды реки смешались с кровью, которая начинает испаряться.

– Заткнись, – оборвала его Сара. Высказанная им идея была пугающе близка ее собственным тревожным размышлениям. – Это не смешно.

– Ты считаешь, что оно враждебно нам? – спросил Дахиби. – Что оно дело рук Латона?

– Полагаю, что оно должно быть как-то связано с ним, – подумав, согласился Джошуа. – Но даже если оно и враждебно, то на таком расстоянии не сможет причинить нам вреда. Оно лежит явно ниже атмосферного слоя. Впрочем, оно, возможно, будет представлять опасность для наемников. Сара, пожалуйста, скажи им, пусть посмотрят образы. «Едва ли они посмеют оскорбить женщину», – подумал он.

С ворчанием Сара запросила канал связи с залом капсулы С, где в амортизационных креслах лежали семьдесят наемников и Келли Тиррел. Со стороны ее аудио-видеостойки раздалось подтверждение, сделанное в грубоватой манере. Джошуа тайком ухмыльнулся.

Полетный компьютер предупредил его о том, что «Джемаль» передает закодированный сигнал.

– Мы обнаружили неизвестное атмосферное явление над Амариском, – сухо заявил Терранс Смит.

– Да, эти красные облака прямо-таки прилипли к притокам, – ответил Джошуа. – Мы тоже наблюдаем это явление. Что прикажете с ним делать?

– Пока ничего. Насколько мы можем судить, это просто грязевое облако, которое, возможно, исходит от самой реки. Если сенсоры покажут, что оно радиоактивно, то тогда мы пересмотрим план высадки. Но пока продолжайте действовать согласно установленному плану.

– Слушаюсь, командующий, – насмешливо отчеканил Джошуа, когда канал связи закрылся.

– Грязевое облако, – презрительно повторил Мелвин.

– Биологическое оружие, – предположил Эшли, в тоне которого прозвучала тревога. – Ничего хорошего. Очень похоже на дело рук Латона. Так что наверняка дело дрянь.

– Уж не знаменитый ли это полиморфный вирус Латона? – высказал предположение Дахиби.

– Сомневаюсь в этом. Ведь вирус действует на микроскопическом уровне. К тому же он не пылает в ночи. Должно быть, это радиоактивная пыль.

– Тогда почему же ее не уносит ветром? – спросила Сара. – И откуда она вообще взялась?

– Узнаем, когда придет время, – сказал Варлоу со свойственным ему пессимизмом. – Зачем ускорять процесс?

– Весьма разумно, – согласился с ним Джошуа.

«Леди Мак» приближалась к планете с постоянным ускорением в одно g. Когда все корабли маленькой флотилии, совершив последний пространственный прыжок, оказались в системе Лалонда, они, развив ускорение, равное пяти g, сразу же помчались прочь от точки входа. Чтобы не стать легкой мишенью, звездолеты рассредоточились и приближались к планете с различных направлений. Теперь они образовали круг шириной двадцать тысяч километров. В центре этого круга находился «Джемаль» и грузовые корабли.

Шесть черноястребов уже начали торможение, переходя на околопланетную орбиту Лалонда. Они должны были провести предварительную рекогносцировку. «Проклятые позеры, – подумал Джошуа. – Леди Мак не хуже их могла бы выполнить все эти маневры с ускорением шесть g, если бы ей не приходилось нести эскортную службу».

Даже активировав тактические программы флота, которые находились в главном модуле памяти, Терранс Смит был как никогда осторожен. Отсутствие какой бы то ни было реакции со стороны Даррингема было чрезвычайно плохой новостью. Впрочем, многие этого ожидали. Но больше всего командующего флотилией выводило из себя полное отсутствие какой-либо деятельности на орбите. Здесь больше не было ни звездолетов с колонистами, ни грузовых кораблей. Лишь межорбитальное судно, прибывшее с Кеньйона, продолжало вращаться по экваториальной орбите, удаленной от поверхности Лалонда на пятьсот километров. Его системы, в том числе даже навигационные маяки, были выключены, что противоречило всем положениям Управления Астронавтики Конфедерации. Куда-то напрочь исчез устаревший спутник – наблюдатель ведомства шерифа. Лишь платформа геосинхронной связи и спутники наблюдения за полетами гражданских кораблей по-прежнему были на своих местах. Их бортовые компьютеры отправляли в пространство монотонные сигналы. Поскольку у Смита не было кода-запроса, он не мог проверить, функционируют ли спутники флота.

Быстро оценив ситуацию, Смит приказал снизиться на тысячекилометровую орбиту. Корабли флотилии двинулись вперед, причем боевые звездолеты оставили за кормой небольшие спутники, которые должны были образовать на более высокой орбите обширную сеть, предназначенную для определения гравитационных искажений. Эта сеть засекла бы появление любого звездолета в радиусе пятисот тысяч километров от планеты.

Устремившиеся к Лалонду черноястребы выпустили пятерку спутников военной связи. Ионные двигатели вывели их на геостационарную орбиту, рассредоточив вокруг всей планеты. Они должны были обеспечить устойчивую связь над всей территорией Амариска.

В двадцати тысячах километрах от Лалонда черноястребы разделились на две группы и с различных углов склонения устремились на семисоткилометровую орбиту. Каждый из них выпустил по пятнадцать спутников наблюдения размером с футбольный мяч. Продолжая снижение, эти спутники вышли на двухсоткилометровую орбиту. Двигаясь параллельно друг другу, они образовали зону детального наблюдения шириной более тысячи километров. Сами же черноястребы, используя свои мощные сенсорные вздутия, усиленные коконами электронных сканеров, должны были провести рекогносцировку Даррингема и бассейна притоков Джулиффа. Перед ними была поставлена задача сделать подробнейший обзор с разрешением, превышающим десять сантиметров. Эти данные были необходимы для разведгрупп наемников.

– Фактически это невозможно, – сказал Идзерда, капитан черноястреба «Кьянеа». – Этот красный туман совершенно непрозрачен, если не считать краев, где его слой тоньше. Но даже оттуда мы получаем сильно искаженные образы поверхности. Впрочем, я даже не уверен в том, что это явление можно назвать облаком. Оно двигается совсем не так, как обычное облако. Оно очень похоже на пленку электро-флюоресцентных клеток, которая затвердела в воздухе. Свет, который она испускает, не поддается спектрографическому анализу. Правда, нам удалось сделать одно наблюдение. Мы сопоставили полученные нами данные с предоставленными вами старыми картографическими данными спутника-наблюдателя, который принадлежал ведомству шерифа. Оказалось, что ярче всего облако сияет над городами и деревнями. Даррингем пылает так, как будто туда упала звезда. К сожалению, нет способа выяснить, что именно происходит внизу. Те деревни, которые мы можем различить, находятся выше притоков реки, то есть там, где сияние уже не столь яркое. Но это совсем не те деревни.

– Не те? – переспросил Терранс Смит.

– Вот именно. Ведь они совсем недавно построены и представляют собой скопление совершенно примитивных построек, не так ли?

– Да.

– Так вот, мы увидели каменные дома, сады, куполообразные строения, шоссе, игорные дома и даже ветряные мельницы. Ничего этого не было на старых снимках, предоставленных вами, а ведь они были записаны лишь месяц назад.

– Но это просто невозможно, – сказал Терранс Смит.

– Я знаю. Получается, что все это голограммы – иллюзия, передаваемая прямо в память процессоров спутника-наблюдателя посредством трюков, вызывающих неполадки электроники, о которых вы нас предупреждали. Впрочем, нам непонятно, каким образом это может нарушить функционирование оптических сенсоров черноястреба. Те, кто создал это облако, владеют поразительными по своим возможностям технологиями проецирования. Но зачем это им нужно? Вот этого мы не понимаем. Какова цель создания этих иллюзий?

– А как насчет центров излучения энергии? – спросил Терранс Смит. – Ведь чтобы создать такой плотный слой, как это красное облако, необходимо затратить массу энергии.

– Ничего подобного мы не обнаружили. Несмотря на все их электронные помехи, мы смогли бы засечь фрагменты потока, излучаемого генератором плавления средних размеров. Но мы ничего не обнаружили.

– Вы можете определить местонахождение источника помех?

– Нет, к сожалению, он не имеет точного местоположения. Но он, несомненно, находится на поверхности. Он воздействует на нас и на спутники только тогда, когда мы находимся над Амариском.

– Красное облако радиоактивно?

– Нет. Мы абсолютно уверены в этом. Нами не обнаружено ни альфа-, ни бета-, ни гамма-излучения.

– Что скажете насчет биологического загрязнения?

– Нет данных. Мы еще не брали образцы.

– Сделайте это в первую очередь, – сказал Терранс Смит. – Я должен знать, не опасна ли высадка разведывательных отрядов.

Во время последующей рекогносцировки «Кьянеа» выпустила два атмосферных зонда. Они представляли собой улучшенную версию модели, используемой для исследования планет. Это были трехметровые автоматические аппараты с дельтавидным крылом и цилиндрическим фюзеляжем, внутреннее пространство которого полностью отводилось под биологические образцы и приборы, необходимые для проведения анализов.

Оба аппарата сначала взмыли вверх, подставив брюхо, защищенное термоизоляцией, под тепловое воздействие атмосферы, а затем, описав кривую, начали торможение, снижаясь к поверхности планеты Как только их скорость стала ниже сверхзвуковой, в носовой части каждого аппарата выдвинулись ковши сбора образцов атмосферы. Затрещали двигатели компрессоров. Получив новое задание, они устремились в направлении кромки облака, которая проходила в пятнадцати километрах к юго-востоку от Даррингема. Импульс с зашифрованными данными был отправлен ими в направлении недавно образованного ожерелья спутников связи.

Согласно этим данным, воздух был чист, а уровень влажности был на тридцать процентов ниже среднего. Терранс Смит открыл доступ к довольно нечетким образам, передаваемым камерой, установленной в носовой части одного из зондов. Казалось, что зонд летит над поверхностью звезды класса красный карлик. Правда, у этого красного карлика была лазурно-голубая атмосфера. Субстанция в виде облака или тумана была совершенно однородной. Казалось, что, решив передохнуть, электромагнитные волны обрели массу, а затем кто-то разгладил ее, превратив в плоскую поверхность рубиново-красного цвета. Здесь ничто не бросалось в глаза, отсутствовала перспектива и не было частиц, формирующих субстанцию. Интенсивность сияния оставалась постоянной. Оптически непроницаемый слой парил в двух километрах над землей. Его толщина оставалась неизвестной. Температура также была неизвестна. Цвет субстанции относился к наиболее насыщенной части красного спектра.

– Над ним нет ни одного настоящего облака, – пробормотал Джошуа. Как и большинство членов экипажей флотилии, он получил доступ к сведениям, передаваемым атмосферными зондами. Отсутствие настоящих облаков почему-то тревожило его больше, чем сам красный ковер, который парил в воздухе. – Над Амариском всегда были облака.

Сара быстро просматривала образы, записанные кораблями флотилии во время сближения с планетой. Она изучала облачные образования.

– Бог ты мой, они разделились, – удивленно воскликнула она. – На расстоянии около сотни километров от берега облака разделились так, как будто на что-то наткнулись, – она визуализировала для остальных последнюю по времени запись, передавав через их нейронные процессоры образ споткнувшихся о какую-то преграду облаков. Большие скопления кучевых облаков, надвигавшихся со стороны океана на западную береговую линию Амариска, разделившись на две части, стали огибать с севера и юга устье Джулиффа.

–Боже мой, это какие же усилия надо было приложить, чтобы такое сделать? Даже на Кулу не пытаются управлять климатом, – Джошуа вновь подключился к сенсорам «Леди Мак», которые показывали образы планеты в режиме реального времени. Было видно, как циклон, который не мог преодолеть невидимой границы, раскололся на две неравные части. Джошуа приказал полетному компьютеру открыть канал связи с «Джемалем».

– Да, мы это уже видели, – сказал Терранс Смит. – Должно быть, это как-то связано со слоем красных облаков. Очевидно, захватчики владеют чрезвычайно сложным методом управления энергией.

– Какого черта? Лучше ответьте на вопрос, что вы намерены с этим делать?

– Уничтожить основной механизм.

– Боже, вы, наверное, шутите. Ведь флотилии сейчас нельзя выходить на околопланетную орбиту. Обладая такой мощью, они уничтожат нас, как только мы окажемся в пределах досягаемости. Черт возьми, они же могут нас сбить. Вам придется отменить операцию.

– Главная база находится на поверхности, мы в этом уверены, Калверт. Больше ей негде быть. Черноястребы почувствовали бы присутствие на орбите любой массы крупнее теннисного мяча. Их поля искажения засекут массу, как бы ее ни маскировали. Нам нужно лишь высадить отряды разведчиков, которые определят местонахождение баз захватчиков. А это как раз то, что мы и планировали сделать. Вы же знали об этом, когда подписывали контракт. Как только мы обнаружим противника, звездолеты смогут нанести удары с орбиты. Именно для этого вы здесь и находитесь, Калверт. Никто не обещал вам увеселительной прогулки. Теперь немедленно займите строй.

– О боже, – он обвел взглядом мостик, чтобы убедиться в том, что все разделяют его тревогу. Собственно, так оно и было. – Что будем делать? Развив ускорение пять g, я через двенадцать минут смогу вывести нас в подходящую точку для пространственного прыжка.

Лицо Мелвина выражало отвращение.

– Проклятый Смит. Должно быть, его военные программы были написаны самым тупым адмиралом в галактике. Я за прыжок.

– Смит в чем-то прав, – прогрохотал Варлоу.

Джошуа удивленно посмотрел на гиганта, который прежде менее всех остальных испытывал желание действовать в составе флотилии.

– На самой орбите нет ничего враждебного нам, – заявил он своим басом.

– Этот проклятый циклон может сделать из нас отбивную! – крикнул Эшли.

– Красное облако находится в атмосфере. Какими бы возможностями оно ни обладало, его воздействие распространяется лишь на нижние слои атмосферы. Противник находится на планете, его силы сосредоточены на Амариске. Черноястребы не были уничтожены. Можем ли мы покинуть флотилию при таких обстоятельствах? Предположим, что Смит и остальные освободят Лалонд? И что же тогда?

«Господи, а ведь он прав, – подумал Джошуа. – Ты ведь знал, на что шел, когда подписывал контракт». Вот только... интуиция. Это упрямое и непреодолимое внутреннее ощущение, которое мучило его и которому он доверял. Интуиция подсказывала ему, что нужно бежать. Бежать немедленно и очень быстро.

– Хорошо, – сказал он. – Мы остаемся с ними, пока. Но как только – я подчеркиваю, Варлоу, как только запахнет жареным, мы сматываемся с орбиты, развив ускорение десять g. И плевал я на все обязательства.

– Слава богу, хоть у кого-то нашлась толика здравого смысла, – пробормотал Мелвин.

– Сара, начиная с этого момента мне постоянно будут нужны данные спутника наблюдения. Как только атмосфера выкинет очередной фокус, я немедленно должен о нем все знать.

– Слушаюсь, капитан.

– Мелвин, установи программу обзора в режиме реального времени данных гравитационного детектора спутника. Я хочу знать из первых рук о появлении в системе незваных гостей и не намерен ставить нас в зависимость от информации, передаваемой «Джемалем».

– Будет исполнено, Джошуа, – радостно пропел Мелвин.

– Дахиби, вплоть до особых распоряжений силовые узлы должны быть выведены на максимальный режим мощности. Я хочу иметь возможность совершить прыжок в течение тридцати секунд.

– Но их конструкция не рассчитана на длительное поддержание режима готовности...

– Они будут находиться в этом состоянии пять дней. По истечении этого срока все так или иначе решится. Кроме того, у меня найдутся деньги на их последующий ремонт.

Полулежавший в амортизационном кресле Дахиби лишь пожал плечами.

– Слушаюсь, сэр.

Джошуа попытался расслабить мышцы тела. Но быстро отказавшись от этого занятия, приказал своим нейронным процессорам направить мышцам сигнал ослабить напряжение. Как только они стали его выполнять, он вновь открыл доступ к каналам связи командования флотилии. Джошуа стал создавать программу, которая должна была предупредить его в случае, если один из кораблей неожиданно выпадет из коммуникационной сети. Мелочь, конечно, но благодаря ей можно было бы выиграть пару секунд.

Между тем атмосферные зонды, скользившие в направлении красного облака, стали терять высоту.

– Системы функционируют безупречно, – доложила офицер, управлявшая их полетом. – Нет никаких признаков электронного противодействия, – направив их вниз, она уменьшила высоту полета до пяти метров над поверхностью облака, а затем выровняла курс аппаратов. Со стороны безмятежной красной равнины не последовало никакой реакции. – Анализ воздуха отрицательный. То, что прочно удерживает границу между облаком и воздухом, судя по всему, совершенно непроницаемо. Ни одна из его частиц, если таковые имеются, не обнаружена выше этой границы.

– Направьте зонды внутрь облака, – приказал Терранс.

Первый зонд, за которым вела наблюдение камера второго, без видимых затруднений приблизился к поверхности облака. Как только он коснулся верхнего слоя, позади него взметнулся веерообразный сгусток тумана, который постепенно превратился в дугу. Этот туман перемещался так же плавно, как перемещается мелкий порошок при низкой силе гравитации.

– Это твердое вещество! – воскликнул Терранс. – Я догадывался об этом.

– Никаких частиц не зарегистрировано, сэр. Только водяной пар. Влажность резко возрастает.

По мере погружения в красный туман зонд стал исчезать из зоны видимости своего собрата. Передаваемые им данные стали поступать с искажениями.

– Над фюзеляжем зарегистрирован сильный заряд статического электричества, мощность которого продолжает возрастать, – доложила офицер, управляющая полетом. – Я теряю контакт с аппаратом.

Данные, передаваемые зондом, превратились в полную абракадабру, а затем связь полностью оборвалась. Терранс Смит приказал начать снижение второго зонда. Но на этот раз они не узнали ничего нового. Контакт был потерян через двадцать пять секунд после того, как аппарат вошел в облачный слой.

– Пар, заряженный статическим электричеством, – обескураженно подвел итог Терранс Смит. – Это все, что нам удалось выяснить.

Оливер Левелин остановил поток данных, которые передавал полетный компьютер «Джемаля». Тусклый свет едва освещал мостик, на котором лежавшие в своих амортизационных креслах офицеры помогали координировать маневрирование кораблей флотилии.

– Это напоминает мне кольца газового гиганта, – заметил капитан. – Крошечные заряженные частицы, соединенные магнитным потоком.

– Черноястребы сообщают, что нет никакого магнитного потока, ими зарегистрировано лишь обычное магнитное поле планеты, – возразил Терранс Смит. – Был ли замечен хоть какой-нибудь признак биологической активности? – спросил он у офицера «Кьянеи», которая управляла полетом зондов.

– Нет, сэр, – ответила она. – Не отмечено никаких химических соединений. Только вода.

– Тогда почему же оно сияет?

– Не знаю, сэр. Должно быть, какой-то источник света находится глубоко внутри облака, там, куда не смогли добраться зонды.

– Что вы намерены делать? – спросил Оливер Левелин.

– Это защитный экран. Облако – это навес, которым они прикрывают то, чем занимаются внизу. Это не оружие.

– Возможно, это только экран. Но он выходит за рамки того, что мы сами можем создать. Нельзя применять силу против того, что совершенно непостижимо, и уж тем более если оно имеет такие размеры. Ведь это обычное правило военных.

– Но там, внизу, более двадцати миллионов людей, в том числе и мои друзья. Я не могу оставить их, не сделав хотя бы одной попытки выяснить, что же там происходит. Обычное правило военных состоит в том, что сначала необходимо провести разведку. Именно этим мы и займемся, – задержав дыхание, он ввел последние данные зондов в память нейронных процессоров и активировал тактическую программу на разработку стратегии минимального риска, которую был намерен использовать для физической оценки ситуации, сложившейся на планете. – Отряды разведчиков будут введены в действие согласно первоначальному плану, хотя их высадка будет произведена в тех местах, которые не прикрыты красным облаком. Но я намерен изменить главные цели поиска. Три отряда будут действовать в округах Кволлхейма. Они должны обнаружить посадочную площадку захватчиков и их базу. Эта часть операции остается без изменений. Девять других отрядов необходимо распределить по остальным притокам Джулиффа. Им следует подробно выяснить, в каком положении находится население Лалонда, и определить возможные цели, по которым будет нанесен удар с орбиты. Что касается двух последних отрядов, то я хочу, чтобы они исследовали космопорт Даррингема. Перед ними будут поставлены две задачи. Во-первых, выяснить, смогут ли наши космопланы осуществить высадку основного контингента войск, который находится на борту «Джемаля». Во-вторых, я хочу, чтобы они, получив доступ к записям центра управления полетами, выяснили, почему на орбите Лалонда больше нет зведолетов и куда они улетели.

– А что, если они никуда не улетели? – предположил Левелин. – А что, если капитан Калверт прав, и эти ваши захватчики могут, дотянувшись до орбиты, уничтожить любой корабль?

– Но тогда где же обломки? Черноястребы исследовали каждый кусочек вещества, который обнаружили над планетой. Но на этой стороне орбиты Реннисона не оказалось ничего необычного.

Оливер Левелин лишь криво улыбнулся.

– Они просто лежат в джунглях под защитой красного облака.

Терранса уже начинали раздражать постоянные возражения капитана.

– В отличие от нас это были невооруженные гражданские корабли. В этом заключается существенное отличие, – вновь опустив затылок на подушки амортизационного кресла, он опустил веки и через закрытые каналы боевой связи стал передавать новые распоряжения, касающиеся высадки разведгрупп.

Выполнив маневр торможения, корабли флотилии перешли на тысячекилометровую орбиту. Они снижались под разными углами склонения, и поэтому над Амариском постоянно находились три корабля. Повторное наблюдение, которое произвел рой спутников, не принесло никакой новой информации о том, что происходит на поверхности планеты, завуалированной красным облаком. Покинув свою семисоткилометровую орбиту, шесть черноястребов присоединились к остальным звездолетам. Их экипажи были рады тому, что расстояние между ними и этим странным атмосферным явлением еще больше увеличилось.

Когда корабли вышли на орбиту, разведгруппы наемников, поднятые по тревоге на случай атаки со стороны захватчиков, стали загружаться в ожидавшие их космопланы. И вот Терранс Смит дал команду начать десантирование. Когда корабли вошли в зону полной тени, космопланы покинули свои ангары и, включив двигатели, стали выходить на траектории пересечения атмосферы. Достигнув верхнего слоя атмосферы в девяти тысячах километрах к западу от Амариска, они продолжили торможение, двигаясь над покрытой ночной мглой частью океана. Над волнами разносился гул космопланов, летевших со сверхзвуковой скоростью.

Брендон не мог оторвать взгляда от красного облака. Он пилотировал космоплан, покинувший ангар «Крестьянской мести». На борту космоплана, летевшего к расчетной зоне десантирования, расположенной в сотне километров к востоку от Даррингема, находилась разведгруппа, в состав которой входили шесть наемников. Еще когда они были в шестистах километрах от берега, носовые сенсоры аппарата уже передавали изображение облака. С такого расстояния оно скорее напоминало какой-то метеорологический феномен колоссальных размеров и выглядело не таким уж страшным. Но теперь, когда космоплан к нему приблизился, подлинные размеры этого феномена привели Брендона в ужас. Его ошеломляла даже сама мысль о том, что кто-то сконструировал это облако, специально построил в небе световую дорогу из водяного пара. Оно неподвижно висело в двадцати километрах от правого крыла космоплана. Далеко впереди он увидел развилку – там, где в Джулифф впадал один из его притоков, облако разделялось на две части, одна из которых висела над руслом притока. Этот факт не просто выдавалискусственную природу облака, он свидетельствовал о том, что оно действует целенаправленно.

Когда, уменьшив высоту, космоплан оказался ниже облака, Брендон различил внизу землю. Он увидел нетронутые джунгли, но они почему-то были темные, а точнее, черные как ночь.

– Оно не дает свету проникать вниз, – сказал командир группы наемников Шас Паск.

– Да, – согласился Брендон, не оборачиваясь. – По расчетам компьютера у края оно достигает восьми метров толщины, но чем ближе к центру, тем оно становится толще, – сказал он. – В центральной части, которая зависла над руслом реки, его толщина, возможно, составляет триста или четыреста метров.

– Как насчет электронного противодействия?

– С этим все в порядке. Я обнаружил некоторые неполадки в работе процессоров управления полетом и помехи на канале связи, которые снижают скорость передачи информации.

– Главное – чтобы мы смогли передать координаты объектов бомбардировки, – заметил Шас Паск. – Это все, что нам нужно.

– Да, конечно. Высадка через три минуты.

Космоплан приближался к выбранной ими для посадки естественной поляне. Брендон на всякий случай вновь связался с черноястребами, которые все еще продолжали вести наблюдение. Его заверили в отсутствии какой-либо человеческой деятельности в радиусе по крайней мере двух километров от поляны.

Кволтуковое дерево и молодые гигантики стояли по краям выбранного ими места посадки. Рядом с ними сквозь ковер ползучих растений все еще проглядывали обгоревшие пни, свидетельствуя о пожаре, который бушевал здесь несколько недель тому назад. Космоплан осторожно, как будто побаиваясь того, кто мог его обнаружить, пролетел над верхушками деревьев. Напуганные очертаниями и громким визгом огромного хищника, в небо вспорхнули птицы. Импульс радара ощупал поляну. Пройдя сквозь листья ползучих растений, он выявлял местоположение пней. Из фюзеляжа выдвинулись стойки шасси. Потратив еще минуту на поиск более опасных препятствий, чем пни, космоплан мягко опустился на землю. Сопла компрессора взметнули вверх фонтаны пыли, опавших листьев и веток.

Как только на поляне воцарилась тишина, открылся люк переходного тамбура, и Шас Паск стал выводить свою группу наружу. Пять флайеров дисковидной формы взмыли в небо. Сенсоры, расположенные по диаметру корпуса каждого аппарата, приступили к зондированию окружавших поляну джунглей с целью выявить возможные передвижения противника или обнаружить его с помощью инфракрасного излучения.

Тем временем наемники стали выгружать из открывшихся нижних трюмов космоплана свое снаряжение. Все они обладали улучшенными физическими возможностями и внешним видом, который выходил за рамки привычных человеческих норм. Шас Паск был крупнее любого космоника. По цвету его синтетическая кожа напоминала старый обветренный камень. Он не утруждал себя ношением одежды – на нем были только портупеи с оружием и ремни со всевозможным снаряжением.

– Поторопитесь, – сказал Брендон. – Помехи усиливаются, и теперь я вряд ли смогу передать сигнал спутникам.

На помятом ковре ползучих растений выстроились контейнеры и ящики. Шас извлекал портативный контейнер ноль-тау, в котором находился орел, обладавший способностью к ментальному общению, когда флайер передал ему, что среди деревьев обнаружено какое-то движение. Он тотчас схватил индукционную винтовку. Зависший в метре над верхушками деревьев флайер передал ему изображение голов людей, которые пробирались через подлесок. Он насчитал девять человек, ни один из которых даже не пытался спрятаться.

– Эй! – крикнул кто-то женским голосом.

Рассыпавшись веером, наемники дали указания флайерам занять позиции, обеспечивающие наилучшее наблюдение за незнакомцами.

– Вот, черт, черноястребы уверяли нас, что здесь никого нет, – пробормотал Шас Паск.

– Это оптическое искажение, – сказал Брендон. – Все гораздо хуже, чем мы предполагали.

Выйдя на поляну, женщина снова крикнула и помахала рукой. Остальные также вышли из джунглей и встали за ее спиной. Женщины и пара мальчуганов не старше десяти лет были одеты в испачканную грязью одежду.

– Слава богу, вы здесь, – сказала она, торопливо приближаясь к Шасу. – Мы так долго ждали вас. Здесь был настоящий ужас.

– Стойте на месте, – сказал Шас.

Но она не услышала его (или не захотела услышать) и продолжала пробираться сквозь переплетения ползучих растений.

– Заберите нас отсюда. Возьмите нас на звездолеты и увезите куда угодно, но только подальше от этой планеты.

– Кто вы, черт побери, и откуда? – где-то в глубинах сознания Шаса мелькнуло подозрение, вызванное тем, что его внешний вид не производит на нее никакого впечатления. Обычно размеры и очертания его фигуры вызывали у людей по крайней мере некоторое недоверие. Но эта женщина не испытывала никаких сомнений.

Нейронные процессоры предупредили его о том, что процессор поиска цели неисправен.

– Стоять, – проревел он, когда расстояние между ними сократилось до шести метров. – Мы не можем брать кого попало. Возможно, что вы зомбированы. Немедленно отвечайте, откуда вы?

Грозный рев, с которым он это сказал, заставил ее резко остановиться.

– Мы из деревни, – сказала она слегка прерывающимся голосом. – Там остались все эти дьяволы.

– Где?

Сделав еще шаг в его сторону, женщина повернула голову назад, указав направление.

– Там, – и сделала еще один шаг. – Пожалуйста, помогите нам, – ее измученное лицо молило о помощи.

Все пять флайеров разом упали на землю. Почва под ногами Шаса стала с чавкающим звуком раскалываться. Появилась длинная трещина, из которой ударил ослепительный свет белого огня. Опередив естественное для человека, оказавшегося в такой ситуации, чувство паники, нейронные процессоры ускорили переход его тела к ответной реакции на угрозу. Отпрыгнув в сторону, он оказался рядом с улыбающейся женщиной. Она ударила его.

Терранс Смит уже потерял контакт с тремя из одиннадцати космопланов, совершивших посадку. Что касается трех аппаратов, которые все еще находились в воздухе, то они в это время приближались к округам Кволлхейма. Спутники наблюдения не смогли предоставить достаточное количество данных о судьбе тех, кто не вышел на связь. Изображения, передаваемые ими из зон снижения, тотчас искажались. Ни один из космопланов не разбился, но о том, что произошло с ними после посадки, можно было только догадываться. Воодушевленный тем, что расчеты его тактической программы, согласно которым потери при первой высадке должны были составить сорок процентов, оказались ошибочными, Терранс Смит вышел на связь с тремя космопланами, которые летели в направлении Кволлхейма.

– Внесите поправку в расчеты зоны снижения, я хочу, чтобы высадка произошла не ближе ста пятидесяти километров от красного облака.

– Оно движется! – крикнул Оливер Левелин, когда Терранс получал подтверждение от пилотов.

– Что именно?

– Красное облако.

Терранс открыл канал связи с той частью процессора, которая производила корреляцию образов, передаваемых спутниками наблюдения. По краям красных полос вздымались кольца и завитки, словно солнечные протуберанцы, наружу выплескивались плоские струи длиной в несколько километров. На глазах рушилась сверхъестественная симметрия бархатистых облаков. Отблески света, который они отражали, беспорядочно метались из стороны в сторону, подобно каким-то огромным змеям.

– Оно знает, что мы здесь, – сказал Оливер Левелин. – Мы его потревожили.

В какой-то момент Терранс Смит даже подумал, что это массивное образование, состоящее из разветвлений облачных полос, представляет собой живой организм, живую сущность газового гиганта, которая, преодолев межпланетное пространство, перенеслась сюда со стороны Мурора. Черт возьми, эта штуковина явно напоминала завихрения штормового фронта, которые неделями упорно бьются друг с другом, переплетаясь и ударяясь среди кристаллов водорода и замороженного аммиака, образующих атмосферу газового гиганта.

«Что за нелепая мысль», – сказал он самому себе.

– Просто кто-то намеренно вызывает все эти явления. Возможно, это наш единственный шанс выяснить, каким образом они создали эту штуковину. Свяжитесь с капитанами черноястребов, мне нужно, чтобы каждый сенсор, которым мы располагаем, был направлен на это образование. Должно быть, там имеет место какой-то вид энергетической модуляции. Видимо, что-то регистрирует все изменения спектра, в котором мы находимся.

– Вы так в этом уверены? – едва слышно пробормотал Оливер Левелин. Он уже начинал жалеть о том, что согласился предоставить «Джемаль» в распоряжение Смита, и плевать надо было на незаконность отказа. Есть кое-что поважнее денег, например, его жизнь. С явной неохотой он стал передавать капитанам черноястребов новые распоряжения.

Тем временем был потерян контакт еще с двумя космопланами. Но трем аппаратам удалось без всяких происшествий высадить группы наемников, и они уже снова поднялись в воздух.

«Возможно, нам все же удастся выяснить, что происходит внизу», – с отчаянной решимостью подумал Терранс, когда жемчужно-белые точки космопланов, удалившись на безопасное расстояние, парили над запутанной сетью притоков.

Он наблюдал за тем, как над джунглями плыли отделившиеся от красного облака огромные, яростно кипящие потоки. Они были очень похожи на штормовые вихри. Навигационная графическая раскладка все еще показывала позиции космопланов на земле. Наиболее крупные потоки, направленные облаком, с математической точностью приближались к зонам посадки.

– Ну давайте же, – в отчаянии сжав зубы, подгонял он пилотов. – Поднимайтесь. Сматывайтесь оттуда.

– Согласно данным, передаваемым сенсорами, нет никаких энергетических возмущений, – сказал Оливер Левелин.

– Не может быть. Ведь потоки явно кем-то направлены. А как насчет сенсоров, которые использовали захватчики, чтобы выследить наши космопланы? Мы их уже обнаружили?

– Нет.

Еще пять космопланов, взмыв в небо, уносились подальше от цепких когтей красного облака. Два из них были как раз теми аппаратами, с которыми ранее был потерян контакт. Услышав, как по рядам солдат бригады, которая была размещена на борту «Джемаля», прокатились одобрительные крики, Терранс присоединил к ним и свой собственный взволнованный возглас.

Только теперь операция началась всерьез. Наземные разведгруппы скоро передадут им координаты целей. И они смогут приступить к нанесению ответных ударов.

Последние три космоплана совершили посадку в районе округов Кволлхейма. Одним из них был космоплан с борта «Леди Макбет».

Звездолет «Крестьянская месть» представлял собой стандартную пирамидальную конструкцию, внутри которой находились четыре капсулы жизнеобеспечения. Они имели сферическую форму и были разделены на три палубы. Капсулы имели достаточную вместимость, чтобы обеспечить вполне приемлемые условия жизни для экипажа из шести человек. Кроме того, на борту можно было разместить пятнадцать пассажиров, которые совершали бы полет практически в условиях полного комфорта. Так что ни один из шести наемников, которых они везли на Лалонд, не жаловался. Стены жилых кают, как и стены других помещений корабля, были раздвижными, что предоставляло достаточно широкие возможности для улучшения, обновления или полного изменения их конфигурации.

Нырнув в верхний люк палубы отдыха, Эрик Такрар и Бев Леннон попали в зал, расположенный как раз над ангаром космоплана. Все поверхности здесь были покрыты тонким слоем серо-зеленой пены. На равном расстоянии друг от друга размещались липкие гравитационные коврики, хотя большинство из них уже утратило свои свойства. Вся мебель была сделана из легкого композита и аккуратно убиралась в ниши, открывая пол, украшенный замысловатой мозаикой квадратов, шестиугольников и кругов. В стены были вмонтированы многочисленные шкафчики, однообразные ряды которых иногда нарушали люки в жилые каюты, красные панели контейнеров с аварийным оборудованием и встроенные блоки аудио-видеоплейеров с проекционными стойками. В воздухе стоял запах влажной растительности. Сейчас здесь были включены лишь две световые полосы. В воздухе парило несколько фиолетовых пищевых оберток, сделанных из фольги и похожих на каких-то водоплавающих тварей. Едва уловимый поток воздуха прижал пару таких оберток к вентиляционным решеткам, расположенным на потолке. Лениво вращался черный информационный диск. Все это вместе придавало залу какой-то заброшенный вид.

Эрик небрежно похлопал рукой по покрытому пластиком трапу, который, начинаясь у палубного люка, под углом уходил к потолку. Нейронные процессоры сообщили ему о том, что Андре Дюшамп открывает прямой канал связи.

– Сейчас он производит стыковку, – сообщил капитан, – или по крайней мере пытается это сделать.

– Как линия связи с ним? Вы можете увидеть что-нибудь внутри космоплана?

– Ничего не вижу. Скорость передачи информации по-прежнему составляет лишь три процента от нормы, что, впрочем, вполне достаточно для корректировки стыковочных операций. Процессоры, должно быть, весьма серьезно повреждены.

Оглянувшись назад, Эрик увидел, как Бев пожал плечами. Они оба были вооружены: Бев нервным парализатором, а Эрик лазерным пистолетом, которым, как он очень надеялся, ему не придется воспользоваться.

Вынырнув из верхних слоев атмосферы, космоплан вновь установил контакт, посылая слабые сигналы своим поврежденным резервным передатчиком. Брендон сообщил, что аппарат испытал на себе мощное воздействие электронного оружия противника, в результате которого были серьезно повреждены бортовые процессоры. Они не могли не поверить ему, поскольку мощности передатчика едва хватило на то, чтобы отправить его сообщение. Полноценного канала связи, с помощью которого можно было бы выявить повреждения бортовой электроники, больше не существовало.

Принимая в расчет уже известные способности захватчиков к зомбированию людей, Андре Дюшамп не испытывал желания рисковать.

– Этому англичанишке Смиту следовало бы предупредить о такой возможности, – проворчал он. – А нам следовало бы разработать процедуру проверки.

– Да, конечно, – согласился Эрик. Он и Бев лишь обменялись улыбками.

– Вот такова вся эта поганая операция, – продолжил свои гневные обвинения Андре. – Если Смиту нужны дельные советы, то ему следует иметь в своем главном штабе таких опытных людей как я, а не как эта задница Левелин. Вот тогда бы я ему сказал, что когда имеешь дело с зомбированием, нужно действовать крайне осторожно. Пятьдесят лет опыта, вот чем я располагаю, и никакая тактическая программа нейронных процессоров даже в подметки не годится этому бесценному сокровищу. Какое только дерьмо против меня не применяли! Но, испытав на собственной шкуре удары всех видов вооружений, какие только имеются в Конфедерации, я, как видите, до сих пор жив. А он выбирает себе какого-то безмозглого кельта, который зарабатывает на жизнь, летая туда-сюда. Чертов идиот!

Тем временем Бев оттолкнулся ногами от кромки люка, ведущего в зал и передал мысленным импульсом код закрытия. Скользнув на свое место и звонко щелкнув замком, закрылся карботаниевый люк.

– Ну ладно, пошли, – сказал Эрик. Скользнув в люк, он вынырнул на нижней палубе. Нейронные процессоры предоставили ему образ, передаваемый скоплениями внешних сенсоров звездолета. Космоплан находился уже в считанных метрах от корпуса «Крестьянской мести». Лишенный полноценного обмена навигационными данными, Брендон испытывал большие затруднения, пытаясь вставить нос космоплана в стыковочную горловину ангара. «Пилоты-новички сумели бы сделать это лучше, – подумал Эрик, вздрогнув, когда маневровые двигатели выпустили струи пламени буквально за несколько секунд до того, как радар космоплана должен был царапнуть корпус звездолета. – Кажется, пронесло, а то нам было бы просто нечего инспектировать».

На нижней палубе было очень тесно. Здесь находился цех по производству электромеханических компонентов средних размеров, маленькая мастерская по ремонту электроники, два переходных тамбура, один для ангара космоплана, а второй для наружных работ, контейнеры и шкафчики со скафандрами для работ в космосе. Вдоль голых титановых стен переплетались кабели и трубопроводы.

– Он вошел в горловину, – объявил Андре, – сейчас Мадлен уже втягивает его внутрь.

Сквозь прочный корпус звездолета на нижнюю палубу едва проникало повизгивание приводов, втягивающих космоплан. Открыв доступ к камере, расположенной в ангаре, Эрик увидел, как космоплан входит в помещение цилиндрической формы. Мотылек возвращался в свою серебристую куколку. Сложенные крылья выступали из корпуса всего на несколько сантиметров.

Он дал указания процессорам управления системами ангара. Когда космоплан встал на место, силовые кабели, шланги с охлаждающей жидкостью и оптические кабели вошли в гнезда-разъемы, расположенные на его фюзеляже.

– Поступает очень мало данных, – сказал Эрик, сканируя голографический экран консоли стыковочных операций, на котором стали появляться результаты предварительной диагностики. – Внутренние сенсоры аппарата не реагируют на запросы.

– Повреждены процессоры или сами сенсоры? – спросил Андре.

– Трудно сказать, – ответил повисший на поручне Бев, выглядывая из-за плеча Эрика. – В рабочем состоянии находится лишь десять процентов внутренних носителей данных. Мы не можем получить доступ к процессорам управления кабины пилота и поэтому не можем определить, где неисправность. Одному Богу известно, как Брендон вообще пилотировал эту штуковину. У него вышла из строя половина всех систем управления.

– Брендон молодчина, – сказала Мадлен Коллум.

Взвизгнув, аудио-видеостойка консоли показала, как открылась схема одной коммуникационной цепи космоплана. Открылась лишь аудиоцепь.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – спросил Брендон, – или вы все ушли на обеденный перерыв?

– Мы здесь, Брендон, – отозвался Эрик. – Как обстановка?

– Атмосфера здесь отвратительная. Насколько я понимаю, она совершенно непригодна для жизни... Я использую для дыхания запасы кислорода из аварийного шлема... Немедленно присоединяйте переходный тамбур... Это убьет мои легкие... Я чувствую запах горелого пластика... Кислотный газ...

– Я не могу очистить воздух его кабины, – обратился Эрик к Андре. – Наши насосы работают, шланги надежно вставлены в разъемы, но до тех пор пока не откроются выпускные клапаны, невозможно начать цикл очистки.

– Тогда выведи его в переходный тамбур, – сказал Андре, – но не впускай в жилые помещения. Пока не впускай.

– Слушаюсь.

– Ну где же вы! – орал Брендон.

– Мы уже идем тебе на помощь, Брендон.

Бев приказал трубе переходного тамбура раздвинуться. Защитная панель фюзеляжа космоплана отодвинулась назад, открыв круглый люк выхода в переходный тамбур.

– Хоть это еще работает, – пробормотал Эрик.

Уставившись в проектор аудио-видеостойки, Бев наблюдал за тем, как труба переходного тамбура плотно соединяется с кромкой люка.

– Это простая силовая цепь. В ней нет ничего сложного.

– Но все же в ней имеется процессор управления... Черт!

Как только люк космоплана стал открываться, сенсоры наблюдения за окружающей средой, установленные внутри переходного тамбура, отметили появление токсичных газов. На голографическом экране консоли стали появляться изображения, передаваемые камерой, установленной в металлической трубе. Прозрачный голубой дым выходил из открывшегося люка космоплана. Внутри кабины мерцал зеленый огонь. В тамбуре появился Брендон, который, цепляясь за поручни, с трудом двигался вперед. Его желтый полетный комбинезон был испачкан грязью и сажей. Сделанный из зеркальной меди визор шлема-раковины закрывал его лицо. Шлем был соединен с портативным контейнером жизнеобеспечения.

– Почему он не надел свой космический скафандр? – спросил Эрик.

Увидев камеру, Брендон помахал рукой.

– Слава богу, я бы там долго не протянул. Эй, вы забыли открыть люк.

– Брендон, нам приходится соблюдать предосторожности, – сказал Бев. – Мы знаем, что захватчики умеют зомбировать людей.

– Ах да, конечно. Подождите минуточку, – он начал кашлять.

Эрик снова проверил данные о состоянии окружающей среды. Ядовитые пары все еще вырывались из кабины космоплана; фильтры переходного тамбура едва справлялись с ними.

Брендон открыл визор шлема. Его мокрое от пота лицо было мертвенно-бледным. Он вновь закашлялся, сотрясаясь от боли.

– О боже, – пробормотал Эрик. – Брендон, пожалуйста, передай сведения о твоем физическом состоянии.

– Господи, это меня доконает, – снова раздался его хриплый, похожий на карканье кашель.

– Мы должны вытащить его оттуда, – сказал Бев.

– Я не вижу никакой ответной реакции со стороны его нейронных процессоров, – сказал Эрик. – Я пытаюсь выйти на них через процессор переходного тамбура, но в ответ не получаю даже подтверждение кода носителя.

– Эрик, ему плохо!

– Мы этого не знаем!

– Посмотри на него.

– Посмотри на Лалонд. Они умеют строить в небесах реки света. Им ничего не стоит создать образ раненого члена экипажа.

– Ради бога! – Бев не отрываясь смотрел на голографический экран. Все тело Брендона сотрясали конвульсии. Он схватился одной рукой за поручень, и в этот момент его вырвало. В условиях невесомости выплеснувшаяся из его горла рвота собралась в шарики и полетела к противоположной серебристой стене тамбура. Ударившись в стену, она прилипла к ней.

– Мы даже не знаем, один ли он, – продолжал Эрик. – Люк космоплана не закрыт. Он не подчинится моим командам. Я даже не могу его просто закрыть, а тем более закрыть на кодовый замок.

– Капитан, – взмолился Бев, – мы не можем там его бросить.

– Эрик совершенно прав, – ответил Андре, в голосе которого слышалось сожаление. – Все это крайне подозрительно. Этот инцидент очень удобен для того, кто хочет проникнуть на корабль. Слишком удобен.

– Он умирает!

– Пока люк космоплана открыт, нельзя входить в переходный тамбур.

Бев в отчаянии обвел взглядом служебную нижнюю палубу.

– Хорошо. Тогда пусть Эрик пойдет наверх, в зал отдыха, и закроет за собой люк на кодовый замок, а я останусь здесь. Я окажу медицинскую помощь Брендону и проверю, нет ли на борту космоплана ксенокских захватчиков. Что скажете на это?

– Эрик, ты согласен? – спросил Андре.

– У меня нет возражений.

– Отлично. Так и действуйте.

Вплыв в пустой зал, Эрик задержался у трапа. Посмотрев вниз, он увидел в проеме люка лицо Бева, которое улыбалось ему.

– Удачи тебе, – сказал Эрик и ввел код запирания в процессор замка люка. После этого он повернул на девяносто градусов ручку аварийного запирания.

Как только карботаниевый люк закрылся, Бев вскочил со своего места. Он вытащил из настенной аптечки пакет с медицинскими пакетами.

– Держись, Брендон. Я иду.

На панели, вмонтированной рядом с люком переходного тамбура, тревожно мигали красные огни, предупреждая об опасном состоянии атмосферы внутри трубы. Бев передал процессору управления команду отмены, после чего люк стал открываться.

Открыв канал к процессору коммуникационной сети зала отдыха, Эрик получил доступ к информации, передаваемой камерами нижней палубы. Он увидел, как Бев сморщил лицо, когда ядовитые пары вырвались из открытого люка. От вспыхнувшего в кабине космоплана изумрудно-зеленого сияния отделился ослепительно-яркий луч, который, испепеляя все на своем пути, двигался по трубе переходного тамбура к выходу на нижнюю палубу. Приняв всем телом его удар, Бев завопил и стал инстинктивно прикрывать руками глаза. Прямо в него ударил вырвавшийся из центра зеленого сияния белый поток необузданной энергии.

Камера перестала функционировать.

– Бев! – крикнул Эрик. Он направил в процессор целый поток распоряжений. После этого ожили системы визуализации нижней палубы. Правда, теперь они показывали призрачную сетку, которая состояла из цветных линий и бледных символов.

– Эрик, что происходит? – потребовал объяснений Андре.

– Они внутри! Они уже в этом паршивом корабле. Немедленно закрывайте на кодовые замки все люки. Немедленно, черт побери!

Одна за другой исчезали схематические цветные линии. С безумным выражением лица Эрик уставился в пол, как будто видел сквозь металлические перекрытия то, что творилось внизу. Затем в зале погас свет.

– Через пять минут мы начнем посадку в новой зоне десантирования. Напряжение на борту становится невыносимым. – Келли Тиррел мысленно вводила свое сообщение в память нейронных процессоров. – Мы знаем, что по меньшей мере с пятью другими космопланами что-то произошло. Теперь каждый спрашивает себя, защитит ли нас большее расстояние от облака? И действуют ли захватчики только под его защитным слоем?

Открыв доступ к сенсорам космоплана, она снова увидела это великолепное и одновременно жуткое зрелище. Протянувшись на тысячу километров, в воздухе висели полосы сияющего красного ничто. Здесь, в удаленной от океана части континента, они были тонкими, но многослойными. Переплетаясь как паутина какого-то обезумевшего паука, они висели над изогнутыми притоками Джулиффа. Когда она увидела их с орбиты, они произвели на нее жутковатое впечатление своей величественностью и упорядоченностью, но с такого расстояния они внушали настоящий ужас.

Приближаясь к аппарату со стороны правого борта, клубящаяся завеса увеличивалась в размерах. Это было превосходное зрелище, правда, слишком реалистичное для того, чтобы спокойно его созерцать. Но сенсоры космоплана были предназначены для военных действий. В длинных, продолговатых углублениях, расположенных по обеим сторонам нижней части фюзеляжа, появились усеченные конусы контейнеров с оружием. Мазерные пушки обеспечивали круговую оборону, не оставляя мертвых зон. Кроме того, космоплан располагал набором программ электронного противодействия и оболочкой невидимости. Хотя аппарат и не дотягивал до характеристик боевого истребителя, но он, в отличие от некоторых других космопланов, не был неповоротливой и беззащитной посудиной.

«Как это похоже на Джошуа, обязательно ему нужен многоцелевой космоплан. Нет! Слава богу, что у Джошуа есть многоцелевой космоплан».

Сорок минут полета, и она уже соскучилась по нему. «Какая же ты слабая», – проклинала она себя.

Келли уже стала сомневаться в успешном выполнении задания. «Как, впрочем, и любой военный корреспондент», – подумала она. Непосредственное участие в высадке десанта существенно отличалось от пребывания в офисе и предвкушения участия в подобной операции. Особенно остро она почувствовала это отличие после того, как увидела красное облако.

Семь наемников в течение всего полета обсуждали между собой появление этого феномена. Командира группы Резу Мейлина, казалось, возбуждала перспектива проведения рискованной операции под покровом красного облака. Он хотел испытать себя, бросив вызов обстоятельствам, с которыми прежде еще не сталкивался.

Ей пришлось потратить некоторое время, чтобы достаточно хорошо узнать каждого из них. И теперь она была уверена в том, что слова Резы были не просто бравадой. Одно время он служил в морской пехоте флота Конфедерации. В качестве офицера, как она предполагала. В тот период своей жизни он не очень быстро продвигался по служебной лестнице, как, впрочем, и в последующий период, когда, заключая контракты с правительствами то одной, то другой планеты, находившейся на первоначальной стадии освоения, он выполнял обязанности судебного исполнителя. Но, должно быть, Реза хорошо проявил себя на поприще одной из старейших профессий, профессии солдата. Ему платили большие деньги за небывалые физические возможности, которые он получил в результате многочисленных усовершенствований своего тела. Теперь он входил в состав элиты наемников. Подобно космонику, он представлял собой нечто среднее между машиной и человеком. Это была гора неимоверно накаченных стальных мышц, которой так стремились стать обычные солдаты, находившиеся в капсулах ноль-тау «Джемаля».

Фигура Резы Мейлина сохранила основные признаки гуманоида, хотя теперь и его рост, и ширина плеч были равны двум метрам. Кожа была искусственной и представляла собой жесткое, особо прочное композитное покрытие неброского серо-голубого цвета. В кожу был встроен маскировочный слой-хамелеон. В одежде он больше не нуждался. Половых органов у него не было, во всяком случае внешних, как добросовестно отметила Келли в своих записях. Каждая его рука теперь заканчивалась шестью кибернетическими когтями. Оба широких предплечья были оснащены индукционными винтовками малого калибра, а скелет был устроен так, что поглощал отдачу. Как и лицо Варлоу, лицо Резы было лишено какого-либо выражения. Оба глаза защищали выпуклые щитки из черного стекла. Вместо носа у него был плоский впускной клапан, который мог производить биологическую и химическую фильтрацию воздуха. В затылок и боковые части его безволосого черепа были вживлены пять сенсорных имплантов размером не более сантиметра. Эти едва выступающие вздутия напоминали язвы.

Хотя его лицо было лишено возможности что-либо выражать, но интонация голоса, которая не претерпела никаких изменений, говорила Келли о многом. Командира группы было нелегко вывести из себя. Это качество наряду с профессиональной компетентностью было главной причиной того, что остальные шестеро беспрекословно выполняли его приказы, и эти же его качества давали ей больше оснований верить в успешное выполнение группой своего задания. Она отдавала себе отчет в том, что фактически доверила ему свою жизнь.

Космоплан резко накренился. Келли знала, что Эшли Хенсон направил все оптические сенсоры на небольшую реку, которая находилась в трех километрах под ними. На серебристой ленте реки пестрели странные белые точки.

– Что это он вытворяет? – поинтересовался Пат Хэлаган. Помощник командира группы сидел рядом с Келли. Этот разведчик-диверсант, как он сам себя именовал, был не столь внушительных габаритов, как Реза. Его кожа также имела серо-голубой оттенок, а ноги столь же мощные мышцы. Каждая рука заканчивалась двумя запястьями, одно переходило в обычную человеческую ладонь, а другое представляло собой гнездо для подключения оружия или сенсоров. Все его органы чувств имели улучшенные характеристики. Приподнятый край плоти огибая затылочную часть его черепа, соединял уголки глаз.

– Эй, Эшли, что случилось? – спросил он пилота. «Электронное противодействие», – подумал каждый наемник.

– Я намерен здесь сесть, – ответил Эшли.

– На это есть какая-то причина? – спросил Реза Мейлин, в голосе которого слышалась спокойная уверенность в себе. – Предложенное нам запасное место посадки находится в семидесяти километрах к юго-востоку.

– Послушайте, тот, кто сумел создать это чертово облако, мог без всякого труда перехватить все наши переговоры. Они уже давно знают о всех местах высадок, которые наметил Терранс Смит, обвели их в большой красный кружок и написали: «Нанести удар сюда».

В салоне космоплана стало тихо.

– Сообразительный малый, – заметил Пат Хэлаган, обращаясь к Келли. – Жаль, что его не было под рукой во время операции на Камелоте. Тогда мы потеряли множество хороших людей, и все потому, что генерал набрал слишком много новичков.

– Продолжай в том же духе, – одобрительно сказал Реза.

– Благодарю вас, – радостно пропел в ответ Эшли. Космоплан спикировал вниз под таким углом, что желудок Келли подпрыгнул вверх.

– Вы абсолютно уверены в том, что хотите произвести высадку? – спросил пилот. – Если вас интересует мое мнение, то мы подставляем свои головы. Терранс Смит не стал бы рисковать, устраивая такую чехарду.

– Если Смит намерен разбить захватчиков, звездолеты должны знать, куда им наносить удары, – сказал Реза. – Именно для этого мы вам и понадобились. Начиная атаку, мы всегда доводим ее до конца. Это как раз то, что мы хорошо умеем делать.

– Верю вашим словам.

– О нас не стоит беспокоиться. В джунглях сверхсложные технологии всегда дают сбой. Природа чертовски капризна. Думаю, что за свою жизнь я повидал не так уж много джунглей, которые могли бы идти в сравнение с этими. Не исключено, что они прихлопнут нас с помощью какого-нибудь энергетического взрыва или даже сбросят миниатюрную ядерную бомбу, если уж совсем остервенеют. Но сначала они должны нас найти и выкорчевать из этого дикого леса. А для этого, уверяю тебя, надо обладать чертовской хитростью. И ты, и молодой Джошуа можете не сомневаться в том, что впоследствии сможете забрать нас отсюда, ничем при этом не рискуя.

– Я заберу вас, если останусь в живых.

– Отлично, ловлю тебя на слове.

Угол отклонения от курса полностью изменился, так как космоплан внезапно сделал «бочку» [Фигура высшего пилотажа – двойной переворот через крыло.]. Когда ослабло натяжение ремня безопасности, Келли с такой силой вцепилась в подлокотники кресла, что побелели костяшки ее пальцев. Этот маневр имел мало общего с обычным пикированием, он больше напоминал смертельный прыжок в бездну.

– Ну как ты, Келл? – необычайно весело поинтересовался Сивелл – один из трех наиболее опытных бойцов группы. Он и выглядел соответствующим образом, имея рост два метра тридцать сантиметров и матово-черную жесткую кожу, которую насквозь пронизывала тончайшая паутина тканей, поглощающих и рассеивающих энергию. Его голова фактически имела форму шара. Блестящий панцирь, который сидел на короткой шее, защищал сенсоры. Подобные стволам деревьев верхние руки имели два локтевых сустава. К верхним сочленениям были прикреплены крупнокалиберные индукционные винтовки.

По всему салону прокатился хохот. Обнаружив, что она так и сидит с плотно закрытыми глазами, Келли заставила себя поднять веки. Фюзеляж космоплана вибрировал.

– Плюнь ты на все это, тебе обязательно надо поесть, – радостно кудахтал Сивелл. – В моем мешке есть несколько больших и таких аппетитных кусков сливочного торта с земляникой. Хочешь попробовать?

– Когда врачи модифицировали твое тело, они подсоединили нейронные процессоры к печени, – сказала Келли, – так что она намного сообразительнее, чем твои мозги, тупица.

Сивелл расхохотался.

Когда космоплан стал выдвигать крылья, по всему корпусу снова пошла вибрация.

– Эшли, пожалуйста, дай подсветку зоны снижения, – обратился к пилоту Реза.

– Не возражаю.

– Там, внизу, могут быть гражданские, – запротестовал Сэл Йонг, который также имел богатый боевой опыт.

– Сомневаюсь в этом, – возразил Эшли. – Ближайшая деревня в пятидесяти километрах отсюда.

– Мы ведь не Красный Крест, Сэл, – сказал Реза.

– Так точно, сэр.

Космоплан снова качнуло.

Из безмятежного неба на берега небольшой мелководной реки хлынули мощные потоки мазерного излучения. Сотни птиц рухнули на землю или, подняв брызги, упали в воду. Дымились их обуглившиеся перья. Конечности рухнувших с деревьев венналов еще некоторое время подергивались в предсмертных конвульсиях. Придя в отчаяние оттого, что их убежища разрушены, отрывисто ревели, а потом и гибли от невыносимого зноя сейсы. Дандерилы ощипывали остатки погибшей растительности. Их длинные точеные ноги подкашивались, а внутренности буквально кипели от зноя. Изумрудно-зеленая листва деревьев и ползучих растений потемнела, и теперь ее уже трудно было назвать зеленой.

Космоплан снижался быстро и плавно. Фактически он опустился прямо в реку. Коснувшись стойками шасси каменистого дна, аппарат замер. Его нос выдвинулся над заросшим травой берегом. Струи компрессора, ударившие прямо в воду, подняли облако пара и тучу брызг. Образовавшаяся большая волна захлестнула берег.

Первыми наружу вышли Сивелл и Джалаль. Два опытных бойца не стали ждать, пока выдвинется алюминиевая лесенка переходного тамбура. Спрыгнув прямо в бурлящую воду и нацелив свои индукционные винтовки на заросли тихо умирающих деревьев, они помчались к берегу. Полуметровая глубина ничуть не замедлила их бег.

Выпустив пару авиеток, Реза приказал им сканировать близлежащие джунгли. Эти почти невидимые диски по сути были боевыми воздушными роботами. Аппараты диаметром полтора метра имели в центральной части решетку, которая защищала лопасти реверсивных двигателей. По окружности каждого диска были установлены пять инфракрасных лазеров, а также множество пассивных сенсоров. С едва слышным жужжанием они набрали высоту и заскользили над верхушками близлежащих деревьев.

Выбравшись наружу, Пат Хэлаган и Тео Коннал направились к берегу, где их уже ждали первые двое наемников. Рост Тео Коннала не превышал полутора метров, но его тело было специально модифицировано для ведения боевых действий в джунглях. Его кожа представляла собой такой же жесткий защитный слой, как и кожа Резы и Пата, и так же как у них, она обладала способностью активировать режим маскировки «хамелеон». Но конечности Тео были непропорционально длинными. В отличие от человека, ступни его ног заканчивались такими же длинными пальцами как и на руках. У него была сутулая, как у обезьяны, осанка. Даже его безволосая голова напоминала голову обезьяны: крошечная пуговица носа, большой рот и безучастные глаза с тяжелыми веками.

Спрыгнув в воду, он активировал режим «хамелеона», и двинулся вверх по пологому склону берега. Лишь слабое розовато-лиловое мерцание выдавало очертания его фигуры. Подойдя к одному из деревьев, он обнял его и с неимоверной быстротой взлетел вверх по его стволу. После этого сенсоры космоплана потеряли его след. Не помогло даже инфракрасное излучение.

– Бог ты мой! – воскликнула Келли. Прежде она никак не могла понять, зачем Реза включил в состав группы такое безобидное на вид существо, как Тео. От волнения у нее даже заурчало в животе. Такой высочайшей степени профессионализм вызывал тайную зависть. Теперь она понимала, почему участие в боевых операциях так притягивает людей.

Тем временем над деревьями уже скользила другая пара авиеток.

Сэл Йонг и Ариадна – еще один специалист по диверсионным операциям – спустились по лесенке переходного тамбура. Ариадна была единственной в группе, за исключением Келли, особой женского пола, хотя ее половую принадлежность было так же трудно определить, как и принадлежность любого другого наемника. Она мало чем отличалась от Пата, разве что была на несколько сантиметров ниже, а кольцо ее сенсоров было чуть шире.

– Сейчас или никогда, Келли, – сказал Реза.

– Конечно, сейчас, – сказала она и встала. Скользнув вниз, визор шлема-раковины закрыл лицо. Еще на Транквиллити Коллинз предоставил ей полную свободу выбора необходимого снаряжения. Посоветовавшись с Резой, она купила то, что он ей порекомендовал. Кроме всего прочего, он и сам был заинтересован в том, чтобы в джунглях она не стала обузой для его группы. «Будь проще и действуй лучше, – говаривал он ей. – Ты не обучена тому, как вести боевые действия, поэтому от тебя требуется только не отставать от нас и ничем не выдавать себя».

«Но я могу загрузить в свои нейронные процессоры программы ведения боевых действий», – милостиво предлагала она.

В ответ Реза только смеялся.

Она влезла в резиновый скафандр, сделанный в системе Новой Калифорнии, который должен был обеспечить ей защиту от пуль и энергетических лучей. Реза сводил ее к владельцу оружейного склада, которым пользовались наемники, и в дополнение к скафандру она получила маскировочный слой «хамелеон».

Когда она торопливо спускалась по лесенке переходного тамбура, над ее головой с шумом проносились флайеры. В воздухе стояло облако пара. Она была рада тому, что в шлеме-раковине есть воздушные фильтры. Вокруг ее лодыжек на воде покачивались тушки сгоревших заживо птиц.

Пат Хэлаган и Джалаль разгружали имущество из переднего грузового трюма.

– Помоги им, – приказал Реза. Нагруженный несколькими контейнерами из композита, он переходил вброд мелководье. Нейлоновая веревка удерживала на его боку, чуть выше ремня со снаряжением, черную металлическую сферу диаметром около двадцати сантиметров. Келли не могла понять, что это такое, ее нейронные процессоры также не сумели классифицировать предмет, поскольку он не имел характерных визуальных признаков, которые были необходимы для успешной работы программы поиска и сравнения. Ни у кого из других наемников такой вещицы не было. Она понимала, что сейчас не время приставать с расспросами.

Между тем, трап космоплана уже втягивался внутрь фюзеляжа. Подойдя к ним, она взялась за дело и стала складывать металлические ящики и контейнеры из композита на грязный, заросший травой берег реки.

Реза и Пат вынесли на берег капсулу ноль-тау шириной со ствол дерева. Его непроницаемо-черная поверхность тотчас испарилась, открыв взору Келли белый пластиковый цилиндр. Он раскололся, и наружу неуклюже выскочила коричневато-красного цвета генинженированная охотничья собака. Келли подумала, что ее клыки вполне могли бы разорвать ее защитный костюм. Встав на колени подле этого довольно крупного зверя, Реза ласково погладил его по голове.

– Привет, Фентон. Как поживаешь, мальчик?

Зевнув, Фентон показал розовый язык, который свисал вниз, распластавшись между передними клыками.

– Иди-ка погуляй поблизости, может, найдешь что-нибудь для меня. Ну, давай.

Когда пес поднялся на лапы, Реза легонько хлопнул его по заду. Поведя в сторону своей огромной головой, Фентон с некоторым неодобрением посмотрел на своего хозяина, но все же покорно помчался в подлесок.

Все это время Келли стояла совершенно неподвижно.

– Он хорошо натренирован, – едва слышно сказала она.

– У него со мной хорошая взаимосвязь, – сказал Реза. – Мои и его симбионты нейронов ментальной связи вполне совместимы.

– Ах, вот оно что.

Пат и Джалаль уже несли к берегу вторую капсулу ноль-тау.

– Пока, – попрощался со всеми Эшли.

Отрывисто взвизгнув, космоплан пошел вверх. Сопла компрессора подняли фонтаны воды, которые забрызгали карботаниевый фюзеляж. Когда аппарат поднялся над кронами деревьев, внутрь убрались стойки шасси. Там, где били фонтаны воды, поверхность реки была покрыта мелкой пенистой рябью.

Келли направила сенсоры своего шлема-раковины на запретную стену джунглей. «Вот черт, – подумала она, – теперь я участник операции».

Она посмотрела, как космоплан почти вертикально взмыл вверх и на большой скорости умчался на восток. Нейронные процессоры подсказали ей, что они совершили посадку менее трех минут тому назад.

Взрыв был настолько сильным, что его засекли обычные сенсоры «Джемаля» в тот момент, когда звездолет, оставив за кормой Амариск, входил в неосвещенную зону планеты. Обладавшие гораздо большей чувствительностью спутники наблюдения, которые находились на низкой орбите, зарегистрировали его как свирепую многоспектральную вспышку, перегрузившую некоторые сканеры.

Нейронные процессоры сообщили Террансу Смиту, что это был космоплан с борта черноястреба «Кьянея», который высаживал разведгруппу в район округов Кволлхейма. Когда произошел взрыв, он был на земле.

– Кто же, черт побери, это сделал? – потребовал он ответа.

– Понятия не имею, – ответил Оливер Левелин.

– Вот дерьмо. Ведь место посадки находилось более чем в семидесяти километрах от ближайшего участка красного облака. Разведгруппа уцелела?

– Не отвечает ни один из их личных коммуникационных блоков, – доложил один из офицеров связи.

– Вот скотство! – стратегический дисплей его нейронных процессоров показывал, как оставшиеся четыре космоплана поднимаются на орбиту. Еще семь уже произвели стыковку со своими звездолетами. Два аппарата маневрировали, выходя к месту стыковки.

– Вы хотите направить туда какой-нибудь космоплан для оказания спасательных работ? – спросил Оливер.

– Только в том случае, если окажется, что хоть кто-нибудь там внизу уцелел. Это был не взрыв, а настоящий ад. Должно быть, электронные матрицы вышли из строя в результате короткого замыкания.

– Если это так, то все было сработано очень ловко, – заметил Оливер. – Ведь матрицы имеют множество встроенных защитных устройств.

– Вы считаете, что электронное противодействие...

– Сэр, поступило сообщение с борта звездолета «Крестьянская месть», – доложил офицер связи. – Капитан Дюшамп говорит, что захватчики овладели его кораблем.

– Что?

– Их космоплан был одним из тех, с которыми мы потеряли контакт, – сказал Оливер.

– Вы хотите сказать, что они сейчас на орбите? – спросил Терранс.

– Похоже на то.

– О Боже.

Он приказал процессору управления каналами связи приготовиться к передаче сигнала общей тревоги. Однако в этот момент нейронные процессоры сообщили ему о том, что два звездолета уходят с орбиты. В ответ на его запрос дисплей стратегического обзора показал, как «Дейтьюра» и «Грамин», набирая скорость, покидают тысячекилометровую орбиту. В отчаянии он ударил кулаком подушку своего амортизационного кресла.

– Что же это происходит?

– Связь с космопланами обоих этих звездолетов также прерывалась, – с некоторым напряжением в голосе заметил Оливер. Он посмотрел на Терранса Смита. Обычно чопорный бюрократ теперь имел измученный вид.

– Исключите их из нашей коммуникационной сети, – приказал Терранс. – Немедленно. Я хочу закрыть им доступ к данным наших наблюдательных спутников.

– Они удирают, – сказал Оливер. – Должно быть, держат курс к точке прыжка.

– Меня это не волнует.

– Чертовски жаль. Ведь если корабли захвачены ксеноками, то, выпустив их на просторы Конфедерации, вы развяжете им руки.

– Если они обладают технологией, позволяющей создать такое облако, то кто же сумеет остановить их звездолеты? Моей заботой, как и целью данной операции, является Лалонд. Я не намерен высылать на их перехват черноястребы. У нас не так много кораблей, чтобы посылать их в совершенно бессмысленную погоню.

– Что-то не так с их приводами плавления, – сказал Оливер. – Сгорает не все топливо. Посмотрите данные спектроскопического анализа.

– К черту! – заорал Терранс. Он буквально прожег Оливера взглядом. – Сделайте хоть что-нибудь полезное или заткнитесь, – получив доступ к процессору связи, он открыл прямые коммуникационные каналы к оставшимся в его распоряжении звездолетам. – Объявляется высшая степень боеготовности, – обратился он к экипажам кораблей. Потративший столько сил на то, чтобы произнести эту фразу, Терранс уже не знал, сколько кораблей осталось в его распоряжении.

Когда из аудио-видеостоек раздался голос Терранса Смита, на мостике «Леди Макбет» наступила полная тишина.

– О боже, – застонал Джошуа, – только этого нам и не хватало.

– Похоже, что «Дейтьюра» и «Грамин» готовятся к прыжку, – сказала Сара. – Они убирают сенсоры и панели термосброса, – она нахмурилась. – Во всяком случае, большую их часть. Оба двигаются очень переменчивым курсом. Через четыре минуты они поднимутся на пять тысяч километров и выйдут за пределы гравитационного поля.

– Силы захватчиков слишком велики, – сказал Джошуа, – мы не будем спасать Лалонд, во всяком случае, сейчас.

– Это может выглядеть следующим образом, – сказал Дахиби, понизив голос.

– Ну-ка покажи, – перед внутренним взором Джошуа тотчас выскочили графики траекторий. Он увидел всю подборку возможных координат прыжка к ближайшей обитаемой звездной системе.

«Ты бросишь Келли?» – спросил его внутренний голос.

«Она сама сделала свой выбор».

«Но ведь она не понимала, что происходит».

Он дал указания полетному компьютеру убрать панели термосброса. В полностью выдвинутом положении панели не выдержали бы сильного ускорения. А если уж уносить ноги, то он был намерен делать это как можно быстрее.

– Как только вернется Эшли, мы уходим, – объявил он.

– А как же наемники? – спросил Варлоу. – Ведь они зависят от того, сумеем ли мы вывести из строя базы захватчиков.

– Они знали, что идут на риск.

– Но с ними Келли.

На лице Джошуа появилось выражение твердой решимости. В устремленных на него взглядах членов экипажа сочетались симпатия и тревога.

– Я должен подумать и о вас, – сказал он. – Ведь захватчики обязательно поднимутся сюда, на орбиту. При таких обстоятельствах я не могу приказать вам остаться здесь. Господи, мы возлагали на это самые лучшие надежды. Но майопы нам больше не видать. А ведь на самом деле мы прибыли сюда только ради нее.

– Мы можем сделать хотя бы одну попытку забрать их, – предложила Сара. – Еще один круг по орбите. Задержка на полтора часа мало что изменит.

– А кто скажет Эшли, что ему снова придется туда спускаться? Захватчики поймут, что он спускается для того, чтобы забрать группу.

– Я поведу космоплан, – сказал Мелвин, – если, конечно, Эшли откажется.

– Она моя подруга, – сказал Джошуа, – и вообще это мой космоплан.

– Если на орбите возникнут осложнения, нам без тебя, Джошуа, не обойтись, – сказал Дахиби. Обычно уступчивый астронавигатор на этот раз проявил несвойственную ему твердость. – Лучшего, чем ты, капитана я просто не встречал.

– Вся эта мелодрама совершенно неуместна, – сказал Варлоу. – Все вы прекрасно знаете, что Эшли не откажется.

– Да, – подтвердил Джошуа.

– Джошуа! – закричал Мелвин.

Но нейронные процессоры Джошуа уже подняли тревогу. Спутники обнаружили искажение гравитационного поля. Через открывшиеся пространственные червоточины в систему Лалонда вломились девять крупных объектов.

В тридцати пяти тысячах километров от Лалонда в пространство вошли космоястребы из состава эскадры Седьмого флота Мередита Салданы.

«Технология электронного противодействия, которая может вывести из строя как силовые цепи, так и сами процессоры? Что, черт возьми, мы можем ей противопоставить?» Через наблюдательное оконце, вмонтированное в середину палубного люка, было видно, как в зале отдыха сверкнул одинокий луч бледно-зеленого света. Внизу что-то шевельнулось.

– Эрик, что у тебя происходит? – спросил Андре Дюшамп.

Канал связи с сетевым процессором зала был забит помехами. Нейронным процессорам Эрика пришлось запускать программу фильтрации, чтобы хоть хоть как-то различить сигнал капитана.

– На всем корабле выходят из строя силовые цепи! – предупредила Мадлен.

Оттолкнувшись от трапа, Эрик, чтобы приобрести устойчивость, схватился за рукоятку палубного люка. Очень плавно приблизив лицо к оконцу люка, он увидел то, что происходило в луче зеленоватого света. Буквально через секунду, вопя от ужаса, он уже летел прочь, размахивая руками и ногами как сумасшедший. Удар о потолок отбросил его в сторону, и он схватился за трап. Все тело дрожало.

Эрик видел преисподнюю. Она была населена уродливыми фигурами с отвратительными костлявыми лицами. У них были длинные тонкие конечности и распухшие пальцы. Одеждой им служили полоски кожи, скрепленные золотыми кольцами. По меньшей мере дюжина таких монстров кишела в трубе переходного тамбура. Они ухмылялись, показывая маленькие заостренные зубы.

Трое этих существ вцепились в Бева. Желтые когтистые пальцы разрывали его комбинезон. Голова Бева была запрокинута назад, рот широко раскрыт. Из надрезов в его брюшине вываливались внутренности, похожие на прозрачно-бирюзовое желе. Его глаза молили о смерти.

– Вы это видели? – горестно стенал Эрик.

– Что я должен был увидеть? Проклятье! Сеть повреждена, носители данных дают сбои. Я теряю контроль.

– Господи, да это же ксеноки. Паршивые ксеноки!

– Эрик, мой мальчик, успокойся.

– Они убивают его! Они просто обожают это делать!

– Успокойся! Ты офицер моего корабля. Немедленно успокойся. Докладывай!

– Их там двенадцать – пятнадцать. Гуманоиды. Они захватили Бева. Господи, они разрезают его на куски, – запустив успокаивающую программу, Эрик сразу же почувствовал, как его дыхание приходит в норму. Конечно, было жестоко и даже бессердечно пытаться забыть о страданиях Бева, прикрывшись искусственной стеной двоичных знаков. Но ему нужно было успокоиться. Бев понял бы его.

– Они хорошо вооружены? – спросил Андре.

– Нет. Я не видел у них оружия. Но, должно быть, у них есть что-то на борту космоплана. Этот свет, который я видел...

Все шесть управляемых электроникой задвижек палубного люка разом открылись. По залу отдыха прокатился громкий звук металического удара.

– Боже... Андре, они взломали кодовый замок люка, – он не сводил глаз с задвижек, запираемых вручную, ожидая, что сейчас и они откроются.

– Но в этой капсуле не работает ни один из системных процессоров!

– Знаю! Но они взломали замок!

– Ты сможешь выбраться из зала?

Посмотрев на потолок, где находился второй люк, Эрик отправил мыслеимпульс с кодом, открывающим замок. Задвижки даже не шелохнулись.

– Люк не реагирует.

– И не будет реагировать, пока они не откроют его, – сказал Андре.

– Мы можем вырезать его, – предложил Десмонд Лафо.

– Все наши люки и палубы капсулы имеют промежуточный слой из высокопрочного углерода, – возразил Эрик. – Атомное лезвие не возьмет этот материал.

– Я могу воспользоваться лазером.

– Тогда они проникнут в другие капсулы и на мостик, – сказал Андре. – Нет, я не разрешаю.

– Но ведь Эрик там в ловушке.

– Они не захватят мой корабль.

– Андре... – взмолилась Мадлен.

– Non [Нет (фр.).]. Мадлен и Десмонд, оба отправляйтесь в спасательные шлюпки. Я остаюсь. Эрик, извини. Но ты поймешь. Ведь это мой корабль.

В отчаянии ударив кулаком по трапу, Эрик рассадил до крови костяшки пальцев. К этим спасательным шлюпкам капсулы жизнеобеспечения можно было добраться с стороны нижней палубы.

«Да, конечно».

«Ах ты кровожадная пиратская сволочь! Что, черт возьми, ты можешь знать о таком понятии, как честь?»

Кто-то стал стучать в палубный люк.

«Скоро они сюда ворвутся, – подумал Эрик, – плевать им на этот высокопрочный углерод. Ну что же, будем ждать».

– Обратись к Смиту за помощью, – посоветовал Десмонд. – Черт возьми, у него на «Джемале» пять тысяч хорошо вооруженных солдат, которые рвутся в бой.

– На это понадобится время.

– У тебя есть другие варианты?

Эрик огляделся по сторонам – каюты, шкафчики заполненные продуктами и одеждой, ниши с аварийным снаряжением. В его распоряжении был только лазерный пистолет.

«Думай!»

«Открыть палубный люк и отстреливать их по одному, когда они начнут лезть наверх?»

Прицелившись в дверь одной из кают, он нажал на спусковой крючок лазерного пистолета. Вырвавшийся из дула бледно-розовый луч ярко вспыхнул и погас. В том месте, куда он ударил, на поверхности композита появилось несколько небольших пузырей, которые с треском лопнули.

– Вот так всегда, – сказал он вслух.

«Еще раз осмотрись. Ну, давай. Должен же быть какой-то выход. Вспомни те скучные месяцы, что ты провел на курсах по выживанию. Адаптируйся к обстановке, импровизируй. Сделай что-нибудь».

Ловко цепляясь за поручень, Эрик подплыл к стене со шкафчиками. В аварийной нише было не так уж много предметов: медицинские пакеты, пластырь, инструменты, кислородные баллоны и маски, фонарик, процессорные блоки с инструкциями по ремонту корабельных систем, огнетушители, переносной термосенсор. Ни одного скафандра здесь не было.

– Никто и не говорил, что это будет легко.

– Эрик? – позвал его Андре. – Как у тебя дела?

– Есть одна идея.

– Эрик, я разговаривал со Смитом. Захвачены еще несколько кораблей. Сейчас он вытаскивает из капсул ноль-тау некоторое количество своих солдат. Но пройдет еще не меньшей мере полчаса, пока кто-нибудь сумеет подойти к нам.

Между тем в зале стало светлее. Обернувшись назад, Эрик увидел кольцо из маленьких язычков синего пламени, прожигавших небольшой участок жесткой серо-зеленой пены, которой была покрыта палуба. К потолку поднимались скручивающиеся струйки дыма. Затем показался раскаленный до оранжевого цвета титановый круг диаметром приблизительно в метр.

– Плохо дело, капитан. Используя какой-то вид термического поля, они прорываются сквозь палубное перекрытие. У нас не осталось и пяти минут.

– Ублюдки.

Открыв ящик с инструментами, он вытащил нож с атомным лезвием. «Только бы он сработал, – взмолился Эрик. Когда он нажал кнопку, лезвие сверкнуло бледно-желтым светом. – Слава тебе, Господи».

Он взмыл вверх. Подлетев к потолку, Эрик опустил ноги на липкий гравитационный коврик, расположенный в его центральной части. Вонзив атомное лезвие в усиленный композитом вентиляционный трубопровод, он стал выпиливать в нем круг около тридцати сантиметров шириной.

– Мадлен, Десмонд, – позвал он. – Вы уже в скафандрах?

– Да, – отозвался Десмонд.

– Вы можете оказать мне большую услугу.

– Эрик, они не останутся на борту, – предупредил его Андре.

– Что ты придумал, Эрик? – спросил Десмонд.

– Смыться отсюда. И как можно быстрее.

– Я запрещаю, – запротестовал Андре.

– Да заглохни ты, – резко парировал Десмонд. – Я спускаюсь вниз, Эрик. Знай, ты можешь рассчитывать на меня.

– Десмонд, если они ворвутся в зал, я уничтожу корабль, – предупредил Андре. – Я должен сделать это до того, как они выведут из строя полетный компьютер.

– Знаю. Я рискну, – ответил Десмонд.

– Не торопись, и ты увидишь, как они сначала бросятся наутек из зала, – сказал Эрик. – Это даст шанс Десмонду смыться в случае неудачи.

Ответа не последовало.

– Ты просто обязан дождаться! Я ведь пытаюсь спасти твой корабль, черт тебя побери.

– Oui, d'accord [Да, согласен (фр.).]. Если они уберутся из зала.

Между тем желтый круг на палубе уже стал белым. В его центре с шипением раздулся пузырь, из которого затем вырос световой клин высотой в метр. Сорвавшийся с его острия огненный шар метнулся к потолку, и ударившись о него, раскололся на множество шаров меньшего размера, которые разлетелись в разные стороны.

Эрик нагнулся, укрываясь от нескольких несшихся в его сторону шаров. Он уже вырезал в трубопроводе второй круг и продолжал работать.

С острия клина один за другим срывались новые огненные шары. Между тем накаленный участок палубы расширялся, сжигая дотла все больше пены.

– Я подошел к люку, Эрик, – сообщил Десмонд.

В пустом зале носились вихри маленьких шариков белого огня. Они уже несколько раз ужалили Эрика. Болезненные удары оставляли на его коже оспины диаметром в сантиметр. Заглянув в наблюдательное оконце люка, расположенного на потолке, Эрик разглядел в нем усыпанный сенсорами воротник скафандра, и помахал рукой.

Он уже вырезал в трубопроводе восемь отверстий, когда услышал пронзительный скрип, заглушивший шипение. Посмотрев вниз, он увидел, что палуба стала выгибаться. Вишнево-красный металл разбухал и деформировался, словно пробудившийся вулкан.

Эрик смотрел как зачарованный на раскрывшуюся вершину этого «вулкана».

– Эрик, – раздался голос из отверстия. – Выпусти нас, Эрик. Не усложняй себе жизнь. Ты нам не нужен.

Раскаленные треугольники разорванного металла стали раскрываться подобно лепесткам цветка. Очертания этих лепестков были хорошо видны на фоне сумрачной бездны, находившейся под ними. Эрик оттолкнулся от гравитационного коврика, который удерживал его на потолке. Он опустился у палубного люка.

– Эрик, нам нужен не ты, а корабль. Мы тебя не тронем. Даем слово.

Большой налитый кровью глаз с темно-зеленой радужной оболочкой смотрел на него через наблюдательное оконце палубного люка. Он мигнул, и освещение зала снова включилось.

Схватив рукоятку задвижки люка, открываемой вручную, Эрик повернул ее на девяносто градусов и потянул вверх.

В открытом люке появился чужак. Сначала он с опаской обвел взглядом широко раскрытых глаз задымленное помещение. Его кожа, плотно обтягивающая длинные, гибкие мышцы, была белой как иссохшая кость. Сальные, черные волосы при каждом движении болтались из стороны в сторону. Затем, ухмыляясь и негромко переговариваясь друг с другом, стали появляться его сообщники.

– Эрик наш друг, – ворковали они, хихикая. – Он был настолько добр, что пустил нас внутрь, когда мы постучали.

– Да, я это сделал, – согласился Эрик. Он встал у одной из дверей, ведущих в каюты. Заранее обмотав вокруг запястья силиконовый ремешок, он привязал себя к одному из поручней. Рядом с ним, на уровне плеча, покачивался пульт контроля за окружающей средой. Правая рука Эрика лежала на толстом красном рычаге. – Я ваш друг.

Бортовая система вентиляции звездолета помимо прочего являлась последним средством борьбы с пожаром. Она удаляла из корпуса охваченной пожаром капсулы жизнеобеспечения воздух, тем самым лишая пламя кислорода, без которого оно быстро угасало. В связи с опасностью быстрого распространения пожара в ограниченном пространстве звездолета конструкция вентиляционной системы обеспечивала ее быстродействие. Поэтому она в течение минуты удаляла весь воздух из палубного пространства.

– НЕТ! – в панике завопил вожак чужаков. Его руки потянулись к Эрику в тщетной и запоздалой попытке вернуть рычаг в исходное положение. От кончиков его пальцев метнулись стрелы белого огня.

Пульт, рычаг, электрическая схема, рука Эрика и кусок композитной стены диаметром в полметра сгорели дотла. Оплавленный металл и кусок раскаленного композита разлетелись в стороны.

Эрик взвыл от нестерпимой боли. Вся его правая рука обгорела до кости. Нейронные процессоры немедленно отреагировали, поставив обезболивающий блок. Но шок был слишком велик, и он потерял сознание. Лишь стимулирующие программы вывели его из забытья. В его воспаленном сознании появилось меню программ и медико-физиологические схемы. Красным цветом вспыхнули возможные варианты. Тотчас был сделан вывод о необходимости приема лекарств и прохождения лечебного курса. Все заключения внушали тревогу.

Воздух, устремившийся прочь из зала, выл как ведьма в застенках инквизиции. Тонкие полосы дыма, окружавшие лопнувший красный пузырь раскаленного пола, превратились в некие подобия смерчей и теперь неслись в направлении пяти вытяжных решеток, размещенных на потолке. Вращаясь с фантастической быстротой, эти смерчи влетали в чрево трубопровода с такой скоростью, до которой обычным потокам воздуха было далеко.

Чужаки метались в панике. Они отчаянно цеплялись за поручни и друг за друга. Искажаясь подобно образам, передаваемым неисправным аудио-видеопроектором, их фальшивые тела уже не могли скрыть подлинных тел людей, в которых они вселились. Они изо всех сил боролись с той непреодолимой стихией, которая тащила их к потолку. Одного из них, находившегося на нижней палубе, буквально вынесло наверх через открытый люк. Он беспомощно извивался в воздухе, пока мощный воздушный поток не ударил его о вентиляционную решетку. Корчащегося от боли, его затянуло внутрь.

Другого оторвало от поручней и тоже понесло к решетке. Все попытки обоих выбраться из этой ловушки закончились ничем. Сила, на которую оказывал воздействие внешний вакуум, была колоссальной. Она тащила их сквозь узкие промежутки между металлическими полосками решетки. Острые края разрезали их одежду и рвали в клочья плоть. Совсем недолго их тела окружали синие и красные энергетические ауры, с помощью которых они пытались задержать неизбежный конец. Но противодействие оказалось слишком велико, и вскоре призрачное мерцание исчезло. Металлические полосы вспарывали их до костей, вырывая целые куски плоти. Кровь из сотен разорванных вен и артерий, вспениваясь, летела по трубопроводу. Их внутренние органы стали буквально вываливаться из проломленных грудных клеток.

Эрик активировал программу флота Конфедерации по выживанию в условиях вакуума. Эта программа хранилась в памяти его нейронных процессоров. Сердце стало биться медленнее; отключились мышцы и внутренние органы. В результате этого снизилось количество кислорода, которое они забирали из крови, и увеличился срок, в течение которого мозг должен был оставаться жизнеспособным. Он неподвижно висел на ремешке, которым привязал себя к стене. Его конечности непроизвольно вытянулись к потолку. Обугленные остатки правой руки отвалились, и их прибило к решетке трубопровода.

Из почерневшей плоти изуродованной руки сочилась кровь.

Куски бумаги, одежда, инструменты, разнообразный хлам и личные вещи из кают и нижней палубы, заполнив пространство зала, неслись вверх, к решеткам. Среди всех этих вещей было достаточно много таких, которые могли забить решетки, во всяком случае, на время. Воспользовавшись этим, чужаки могли бы попытаться выключить вентиляцию или вернуться на борт космоплана. Но дополнительные отверстия, которые Эрик прорезал в трубопроводе, выпускали в космос поток предметов небольшого размера. Рваные ленты воды из душа и кранов ванной комнаты хлынули через открытую дверь и понеслись в направлении ближайшего отверстия.

Между тем поток воздуха стал ослабевать.

Затуманенные болью глаза Эрика различили вожака группы, который за время этой бури превратился из полуголого людоеда в приземистого сорокалетнего толстяка, одетого в фермерский комбинезон. Задрав ноги вверх, в направлении ближайшей решетки, он висел на поручне в двух метрах от Эрика. Воздушный поток неистово трепал его брюки и рубашку. Он шевелил губами, изрыгая непристойную ругань, которую никто не мог услышать. Вокруг его руки разгоралось красное сияние. Кровавый свет пробивался сквозь кожу и освещал изнутри его кости. Слизь и слюна стекали с его подбородка и, смешиваясь с потоком хлама и разнообразных жидкостей, исчезали в трубопроводе. Эти его выделения сначала окрасились в розовый цвет, а затем в малиновый.

Вскоре сияние его руки, как и яростный поток воздуха, стало ослабевать. Он изумленно уставился на Эрика. На поверхности его глазных яблок пузырились и выкипали слезы. При каждом ударе сердца из его ноздрей вылетали шарики крови.

Воздуха больше не было.

Когда буря затихла, Эрик по-прежнему висел на конце своего силиконового ремешка, вяло вращаясь вокруг своей оси. На медико-физиологических схемах, которые ему показывали нейронные процессоры, тело напоминало красную статую. Исключение составляла лишь правая рука, которая была совершенно черной. При каждом повороте своего медленно вращавшегося тела Эрик видел новый участок зала. Он наблюдал за тем, как одержимые пробирались сквозь плотное облако хлама, заполнившего помещение, в котором наступила звенящая тишина. Ему было трудно определить, кто из них был еще жив. Трупы – два из которых были страшно изуродованы кувыркались и сталкивались с теми, кто пытался добраться до палубного люка. И у живых, и у мертвых кровь сочилась как из пор кожи, так и из носа, рта, ушей и глаз. Огромный перепад давления разорвал их кровеносные сосуды и мембраны. Медленно перемещавшиеся в трехмерном постранстве зала, они напоминали игроков, участвующих в каком-то странном матче. Победителей ожидала награда – возможность нырнуть в палубный люк. Но вскоре эта жуткая картина осталась за спиной Эрика, тело которого продолжало медленно вращаться.

Совершив очередной оборот вокруг своей оси, он заметил, что теперь уже мало кто из одержимых двигался. Их лица – во всяком случае те лица, которые он вспомнил, не прибегая к помощи программы хранения образов, – изменились.

Их тела, двигавшиеся все медленнее, напоминали механизмы, у которых подходят к концу запасы энергии. Вакуум постепенно превращался в текучий туман. Эрик вдруг понял, что уже является частью этого тумана. Все стало красным. Очень красным.

Еще один оборот.

В зале больше не наблюдалось никакой целенаправленной деятельности. Теперь можно было увидеть лишь плавно вращавшиеся пропитанные водой останки.

Оборот, и еще один оборот. Постепенно тускнея, красная пелена перед глазами Эрика превращалась в серую дымку. Это происходило с такой же величавой торжественностью, с какой наступает закат солнца.

Еще один оборот.

«Илекс» и восемь его собратьев влетели в стандартную зону обороны шириной две с половиной тысячи километров. Их поля искажения выявляли объекты, которые находились в пространстве этой звездной системы. В их удивительном восприятии Лалонд выглядел как глубокая шахта, проделанная в однородной субстанции космоса. Планета излучала слабые потоки гравитации, которые связывали три ее малых естественных спутника и Кеньйон, а она сама была связана с яркой сине-белой звездой. Межпланетное пространство изобиловало солнечной и электромагнитной энергией. Окружавшие планету пояса Ван Аллена сверкали божественным светом. Оказавшиеся на орбите звездолеты и космопланы воспринимались космоястребами как плотные узелки в ткани пространства-времени. От них исходили мощные импульсы электрической и магнитной энергии.

Электронные сенсоры наткнулись на преграду в виде узкого мазерного луча, пролетавшего между маленькими сенсорными спутниками, вращавшимися на высокой орбите, спутниками связи и звездолетами. Террансу Смиту докладывали об их проникновении в систему, но он не предпринял никаких враждебных действий. Удовлетворенные отсутствием прямой угрозы, космоястребы в течение еще полутора минут не предпринимали никаких маневров.

Рядом с центром боевого построения эскадры Терранса Смита была отмечена экстремальная деформация участка пространства на кварковом уровне. Из зоны неопределенности масс вынырнул первый фрегат. В течение последующих шести минут в систему вошли остальные двадцать боевых кораблей. Этот стандартный, отработанный до мелочей маневр предоставлял адмиралу Мередиту Салдана самые широкие тактические возможности. Теперь ему нужно было лишь получить все сведения, необходимые для того чтобы оценить обстановку.

Когда поступили первые данные сканирования, обычный приглушенный шум голосов на мостике «Арикары» немедленно смолк. Над Амариском, занимавшим центральную часть освещенного полушария планеты, были обнаружены полосы красного облака. Они висели над бассейном Джулиффа, похожим ветвистую молнию.

– Раньше на этой Богом забытой планете наблюдалось нечто подобное? –спросил Мередит Салдана, для порядка немного повысив голос.

– Нет, сэр, – ответил Келвин.

– Значит, это часть плана захватчиков, новая его фаза?

– Так точно, сэр. Похоже на то.

– Капитан Хиннельс, мы знаем, что это такое? – спросил адмирал.

Офицер научного отдела штаба прервал дискуссию с двумя сотрудниками аналитической группы.

– Несомненно, адмирал. Это определенно оптическое излучение, правда, мы не обнаружили никакой энергетической эмиссии. Это, конечно, только предварительные выводы. Оно также оказывает воздействие на местные погодные условия.

Мередит вновь просмотрел образ, передаваемый сенсором. Он усмехнулся, наблюдая за тем, как похожие на сахарную вату облака разделяются на полосы.

– Сколько на это потребовалось бы энергии?

– Это зависит от точности фокусировки... – Хиннельс умолк под взглядом адмирала. – Управление погодными условиями на площади в четверть континента? Такое потребует по меньшей мере сотню, а то и две сотни гигаватт, сэр. Я не могу сказать точнее, во всяком случае пока не пойму, каким образом они это осуществляют.

– И они располагают таким большим количеством энергии, – размышлял вслух адмирал.

– Важнее то, откуда она поступает, – заметил Келвин. – На складах Дарригема было тридцать пять генераторов плавления и три установки меньшей мощности в представительстве флота. Их суммарная мощность не превышала и двадцати мегаватт.

– Интересная мысль, капитан третьего ранга. Вы думаете, что после вашего отъезда имела место массированная высадка?

– Логично было бы предположить, что используются корабельные генераторы.

– А что вас смущает?

– Я в это не верю. Нужно затратить невероятное количество сил, чтобы все это организовать, не говоря уже об огромном числе звездолетов. Вы ведь видели диск, в котором показаны способности Жаклин Кутер? Она может собирать энергию из ничего.

Адмирал с сомнением посмотрел на него.

– Имеется существенное отличие между умением бросать огненные шары и тем, что мы сейчас наблюдаем, – он указал рукой на один из больших голографических экранов, который показывал планету.

– Отличие лишь в масштабах, сэр. На Лалонде двадцать миллионов человек.

Мередиту не понравилась ни одна из двух предложенных гипотез. И в том, и в другом случае предполагаемые силы противника неизмеримо превосходили то, чем располагала его эскадра. «Возможно, они превосходят и весь этот проклятый флот», – подумал он с ужасом.

– Хиннельс, дайте мне оценку того, насколько безопасно будет подвести эскадру поближе к планете.

– Учитывая те способности, которые нам демонстрируют захватчики, я бы сказал, что даже оставаться здесь для нас небезопасно. Переход на более низкую орбиту, несомненно, увеличит риск, но я затрудняюсь сказать вам, до какой именно степени.

– Благодарю вас, – язвительно сказал Мередит. Он понимал, что не должен проявлять признаки беспокойства на виду у команды. Но уж слишком сильно это чертово облако действовало ему на нервы. Особенно его размеры.

– Отлично. Тогда попробуем выполнить приказ Первого адмирала и пресечем попытки звездолетов Терранса Смита применить силу, с условием, что при первых же признаках агрессии со стороны захватчиков мы немедленно уйдем. Я не возьму на себя ответственность бросать эскадру в бой с этим... ну, в общем, неизвестно с чем, – ощутив, что все, кто был на мостике, облегченно вздохнули, он дипломатично сделал вид, что ничего не заметил. – Лейтенант Кануик, вы уже закончили анализ состояния кораблей наемников?

– Так точно, сэр.

Мередит дал распоряжение компьютеру показать тактическую обстановку. Оказалось, что корабли наемников двигаются по орбите весьма беспорядочно, а три звездолета вообще держат курс за пределы околопланетного пространства Лалонда. Маленькие космопланы были пристыкованы к корпусам пяти черноястребов. У всех кораблей адамистов, которые еще не покинули орбиту, были открыты двери ангаров. Еще два космоплана приближались к орбите со стороны планеты. Адмирал тихо выругался. Должно быть, они уже высадили свои разведгруппы.

Один из адамистских звездолетов осуществлял полную продувку помещений. Из его корпуса била мощная струя серого атмосферного газа. От ионных ускорителей этого корабля, компенсирующих непреднамеренные отклонения от курса, исходило ярко-синее свечение.

Адмирал увидел, как фиолетовая линия курсового вектора одного из черноястребов стала закручиваться в спираль. Оптические сенсоры дальнего действия показали ему, как биотех-звездолет делает отчаянные кувырки и петли.

– Сэр!

Мередит прекратил просмотр. Это был офицер его штаба, лейтенант Рекус, занимавшийся координацией действий с космоястребами.

– Один из черноястребов, он... – начал он с дрожью в голосе. Эденист резко, как будто его ударили в живот, дернулся в своем амортизационном кресле. – Капитан черноястреба атакован... его пытали. Там голоса. Поют. Черноястреб напуган, – закрыв глаза, он скрипнул зубами. – Им нужен капитан.

– Кому нужен?

Рекус пожал плечами.

– Я не знаю. Сигнал ослабевает. У меня было впечатление, что с капитаном разговаривают тысячи людей. Это очень напоминало Согласие обиталища.

– Сигнал с «Джемаля», адмирал, – доложил рядовой связи. – С вами хочет поговорить Терранс Смит.

– Теперь я ему понадобился? Соедините.

Посмотрев в стойку аудио-видеопроектора своей консоли, Мередит обнаружил в ней исключительно красивого мужчину с превосходно уложеными черными волосами. «Типичный клон, – подумал адмирал. – Но похоже, что с него вот-вот слетит свойственный людям этого типа флер компетентности». Сейчас Терранс Смит больше напоминал человека, согнувшегося под тяжким бременем невзгод.

– Мистер Смит, я адмирал Салдана, командующий этой эскадрой. На основании полномочий, предоставленных мне Ассамблеей Конфедерации, я приказываю вам немедленно приостановить ваши военные действия против Лалонда. Отзовите ваших людей с поверхности планеты и не пытайтесь вступить в бой с силами агрессора. Я также требую, чтобы вы передали флоту всех боевых ос и все запасы ядерного оружия. Как только звездолеты, которые в данный момент находятся под вашим командованием, выполнят все мои указания, они должны будут беспрепятственно покинуть эту систему. Все звездолеты, за исключением «Леди Макбет», которая подлежит немедленному аресту. Вы поняли меня?

– Они здесь, наверху.

– Простите, не понял.

Терранс Смит посмотрел в сторону, на кого-то, кто оставался за пределами рамок передаваемого образа.

– Адмирал, захватчики уже здесь, на орбите. Они прибыли сюда на космопланах, которые доставили вниз мои разведгруппы. Они зомбируют экипажи моих кораблей.

Какое-то мгновение ушло у Меридита на то, чтобы собраться с мыслями. «Всего четыре минуты, и операция уже на грани катастрофы», – подумал он.

– Какие корабли? Какие экипажи? – внезапно его взгляд упал на лейтенанта Рекуса. – Именно это и происходило с капитаном черноястреба? Я имею в виду зомбирование.

– Это вполне могло быть, – ответил пораженный эденист.

– Необходимо, чтобы два космоястреба немедленно блокировали этот черноястреб. Я не хочу выпускать его из системы. Космоястребам разрешается вступить с ним в бой с применением боевых ос в случае, если он окажет сопротивление. Остальным космоястребам рассредоточиться и не допустить ухода с орбиты адамистских звездолетов. Капитан первого ранга Кребер.

– Слушаю, сэр.

– Немедленно привести эскадру в движение. Осуществлять перехват любых объектов. Мне нужно нейтрализовать эти звездолеты. Поднять по тревоге отряды морской пехоты. Они должны быть готовы к абордажным боям и охране захваченных кораблей.

– Слушаюсь, сэр.

Он снова повернулся к стойке проектора.

– Мистер Смит.

– Слушаю вас, адмирал.

– Какие корабли уже захвачены?

– Не могу сказать точно. К поверхности планеты не отправляли свои космопланы только «Джемаль», «Литраль», «Николь» и «Иньюла». А космоплан «Кьянеи» так и не вернулся назад.

– Адмирал, – вмешался в разговор Келвин.

– Слушаю вас, капитан третьего ранга.

– Мы не знаем, отправлял «Джемаль» свой космоплан к поверхности или нет. К тому же нет никаких видимых доказательств факта зомбирования, во всяком случае мы не видели их по коммуникационному каналу.

Тем временем вновь заработал привод плавления, и на мостик «Арикары» стала быстро возвращаться гравитация. Адмирал попытался как можно удобнее устроиться в своем амортизационном кресле, чтобы приготовиться к тому моменту, когда его тело распластает повышенная сила тяжести.

– Замечание принято. Капитан третьего ранга Соланки, благодарю вас. Кребер, все без исключения звездолеты должны быть перехвачены.

– Слушаюсь, сэр.

Мередит еще раз проверил, какова тактическая обстановка. Теперь лишь один космоплан еще не произвел стыковку со своим звездолетом.

– И передайте этому космоплану, чтобы он оставался там, где находится. Он не должен осуществить стыковку. Соланки, подумайте о том, каким образом мы будем изолировать тех членов экипажей звездолетов, которые уже зомбированы.

– Сэр, если это зомбирование приводит к тому, что члены экипажей приобретают те же способности управлять энергией, что и Жаклин Кутер, то я бы рекомендовал вообще не посылать морских пехотинцев на корабли.

– Я буду это иметь в виду. Но все же, мы должны сделать по крайней мере одну попытку.

– Адмирал, – обратился к Мередиту лейтенант Рекус. В его голосе звучала тревога. – Подвергся зомбированию капитан еще одного черноястреба.

– Вас понял, лейтенант, – Мередит в очередной раз сделал обзор тактической обстановки. Он вновь увидел немыслимые маневры, совершаемые уже другим черноястребом, которого бросало как мотылька, попавшего в смерч.

– Направить на перехват космоястреб. Разрешаю открыть заградительный огонь.

Это был уже третий его космоястреб, который получил задание. Остальных адмирал собирался использовать для блокады адамистских звездолетов. Если и другие черноястребы будут захвачены противником, то он будет вынужден отдать приказ о запуске боевых ос. В этом случае черноястребы, возможно, нанесут ответный удар.

Количество возможных вариантов решений, стоявших перед его внутренним взором, неуклонно сокращалось. Когда «Арикара» рванулась вперед с ускорением, равным шести g, вдавленный в кресло мощным ударом гравитации Мередит шумно выдохнул воздух.

Выбравшись из трубы переходного тамбура, Эшли Хенсон увидел направленное на него дуло лазерной винтовки. Варлоу целился ему прямо в лоб.

– Извини, – пророкотал неповоротливый космоник. – Но мы должны быть уверены.

Эшли заметил, что в гнездо, расположенное у локтя левой руки Варлоу, вставлена пила с лезвием деления. От длинного, почти в метр, лезвия исходило бледно-желтое сияние.

– Уверены в чем?

Левой рукой, которая была у него основной, Варлоу вытащил процессорный блок.

– Передай сюда что-нибудь.

– Что именно?

– Все что угодно, это не имеет значения.

Эшли передал копию записей о проведениии технического обслуживания космоплана.

– Спасибо. Это была идея Джошуа. Судя по всему, они не умеют пользоваться нейронными процессорами.

– Кто не умеет?

– Пилоты космопланов, которые были зомбированы.

– О боже, я так и знал. Ведь они могут перехватывать наши переговоры.

– Да, – выполнив в воздухе замысловатый пируэт, Варлоу направился к трубе переходного тамбура. – Я проверю кабину космоплана. Удостоверюсь, что ты никого из них сюда не прихватил.

Эшли взглянул на люк, расположенный на потолке. Он был закрыт. Мигающие красные огоньки свидетельствовали о том, что закрыты и ручные задвижки.

– Захватчики уже на орбите?

– Да. Занимаются захватом звездолетов.

– Как с этим борется Смит?

– Никак. Прибыла военная эскадра, так что теперь все у них в руках. Они приостановили нашу операцию. Ах да, чуть было не забыл, мы ведь находимся под арестом.

Из его горла вырвались дребезжащие металлические звуки, которые должны были означать хохот.

– Что, они арестовали все корабли флотилии? Но они не имеют права. Мы действуем на основании контракта, предложенного нам самим правительством Лалонда.

– Нет, не все корабли, а лишь «Леди Мак».

– Почему именно нас? – но гигантская фигура Варлоу уже исчезла в трубе переходного тамбура.

– Эрик? Эрик, ты это чувствуешь?

– Его внутренние органы находятся в критическом состоянии. Идет их полное разрушение на клеточном уровне. Ради бога, отмени эту программу временного прекращения жизнедеятельности.

– Понял. Сейчас получаю данные о физиологическом состоянии.

– Програмируй медицинские пакеты с нейронными процессорами на поддержку внутричерепной деятельности. Мы должны спасти его мозг. Андре, где эта чертова плазма? Он потерял уйму крови.

– Вот она, Мадлен. Эрик, ты удивительный, сумасшедший англичанишка. Ты достал их, ты слышишь меня? Ты уделал их!

– Вводи в сонную артерию.

– Это было великолепно. Одно движение маленького рычажка, и все они покойники.

– Черт. Десмонд, набрось-ка на эту культю пакет с нейронными процессорами. Здесь недостаточно сильна мембрана эпителия. Повсюду идет утечка плазмы.

– Его легкие заполняются слишком интенсивно, их может разорвать. Но придется заполнять до полного насыщения кислородом. Его мозг все еще проявляет электрическую активность.

– Правда? Слава богу!

– Эрик, молчи, тебе нельзя волноваться. Мы уже вытащили тебя и не дадим больше уйти.

– Ты не хочешь положить его в капсулу ноль-тау?

– Чертовски хочу. Но мы в нескольких днях полета от любой приличной клиники. Так что давай я сначала попробую хотя бы стабилизировать его состояние.

– Эрик, дорогуша, пусть тебя не беспокоит эта культя. Я куплю тебе самый лучший, самый замечательный клон во всем Транквиллити. Клянусь. Сколько бы он ни стоил.

– Заткнитесь, капитан. Он и без того в шоковом состоянии. Эрик, сейчас ты снова уснешь. Но не волнуйся, теперь все будет хорошо.

Последние шесть флайеров прервали передачу данных. Реза Мейлин перевел свои аудиорецепторы в режим максимальной чувствительности. Он попытался уловить шум удара маленького аппарата о землю. В его мозг хлынул поток самых разнообразных звуков, которые издавали насекомые, животные и растения этих джунглей. Их отсеивали и приглушали программы фильтрации. Он сосчитал до десяти, но так и не услышал шума удара.

– Теперь нам придется полагаться только на самих себя, – сказал он. Двигавшиеся в западном направлении со скоростью быстрого шага, флайеры должны были отвлечь внимание противника и дать время разведгруппе раствориться в джунглях. Он уже понял, что захватчики умели выслеживать все, что имело электронику. Как правильно заметил Эшли, если они смогли создать это облако, то их возможности практически безграничны. Впрочем, они вовсе не были непобедимы. Об этом говорил тот факт, что группе все-таки удалось высадиться. Но они явно собирались нанести жестокий ответный удар. Возможно, это будет самый страшный удар из всех, что пришлось испытать Резе. Ему понравилась эта мысль.

Две его собаки, Фентон и Риалл, принюхиваясь к следам людей, осторожно пробирались через двухсотметровый подлесок, который лежал перед разведгруппой. Но джунгли здесь, казалось, были совершенно безлюдны. Поддерживая ментальную связь с Патом Хэлаганом, над кронами деревьев скользил орел Октан. Импланты сетчатки его глаз выявляли малейшее движение, которое возникало под трепещущей листвой деревьев. Эти животные обеспечивали почти такой же обзор местности, как и флайеры.

Следуя по тропе, протоптанной дандерилом, группа продвигалась на северо-восток, в направлении округов Кволлхейма, где им и предстояло провести свои оперативные мероприятия. Первым шел Сэл Йонг. Он совершенно бесшумно пробирался через плотные переплетения ползучих растений. Благодаря активированной им схеме «хамелеон» его движения напоминали порывы легкого ветерка. За ним быстро следовали шестеро остальных. (Тео был где-то наверху, он перепрыгивал с одного дерева на другое.) Все они шли с полной выкладкой, даже Келли. Реза был доволен тем, что она не отстает от группы. Если бы она отстала, то ее мозги прошил бы импульс мазера. Это, конечно, пришлось бы кое-кому не по вкусу. Но Реза не нес ответственности за репортера, который задерживает их движение. Он мог только гадать, понимает она это или нет. Возможно, что именно понимание ситуации заставляло ее держать темп. Это было вполне возможно. Она была достаточно сообразительна, а ее руководитель, несомненно, знал, кого отправлять в такую командировку. И Джошуа, несмотря на всю свою юность, тоже был очень умен.

Тем временем Фентон выбежал к реке. Он высунул морду из кустов, окаймлявших ее крутой берег. Активировав блок наведения, Реза взглянул на карту и определил местонахождение группы.

– Пат, впереди, в ста восьмидесяти метрах отсюда, есть река. Она впадает в Кволлхейм. Направь Октана вдоль ее русла. Пусть проверит, есть ли на реке движение судов.

– Хорошо, – раздался голос Пата, стоявшего у небольшого кволтукового дерева.

– Может быть, нам воспользоваться рекой? – спросила Ариадна.

– Да, но только пусть Октан удостоверится, что на ней больше никого нет. Ее русло достаточно узкое и хорошо прикрыто деревьями. Мы можем выиграть сутки, – обратившись в ментальном диапазоне к своим собакам, Реза приказал им отойти назад и прикрыть тылы группы.

Спустя три минуты они подошли к реке и остановились на ее берегу. Внизу, в четырех метрах под ними, плескалась вода.

– А это еще что за мусор? – спросил Джалаль. По воде плыли мясистые листья. Они представляли собой двухметровые белые диски с крошечной фиолетовой звездой в центре. Края каждого листа были приподняты вверх на несколько сантиметров. Это были созданные самой природой рыбачьи лодки. Медленно вращаясь, они плыли по течению, покачиваясь на мелких волнах. Некоторые из них сталкивались друг с другом, но затем вновь продолжали движение. Ими было заполнено все русло реки.

Келли улыбнулась при мысли о том, что у нее на глазах становятся явью сказочные описания природы, с которыми она познакомилась, изучая энциклопедический курс, посвященный Лалонду.

– Это Снежные лилии, – пояснила она. – Удивительные растения, правда? Все они распускаются в одно и то же время, а затем плывут вниз по течению, чтобы там сбросить свое ядро. В сезон их цветения во всем бассейне Джулиффа затруднено судоходство, – импланты сетчатки ее глаз отмечали каждую мелочь. Все, что она видела на Лалонде, поступало в ячейку памяти нейронных процессоров. Фактура местности всегда имела большое значение, так как придавала репортажу дополнительную остроту.

– Да, они будут чертовски мешать, – кратко заметил Реза. – Сивелл и Джалаль, активируйте судно на воздушной подушке. Пат и Ариадна, займитесь охраной.

Сбросив на землю свои большие мешки, два опытных бойца вытащили корпус из программируемого силикона – цилиндры длиной шестьдесят сантиметров и шириной пятнадцать. Спрыгнув с берега, они подошли к воде.

Келли внимательно осматривала небо над нижним течением реки. При полном увеличении северный горизонт окрасился в бледно-розовый цвет.

– Облако близко, – сказала она.

– До него час хода, – сказал Реза, – а может быть, и два. У этой реки извилистое русло.

Отбросив в сторону пару Снежных лилий, Сивелл сбросил свой цилиндр в образовавшийся участок чистой воды. Судно стало приобретать форму. Тонкая как паутина силиконовая мембрана раскрывалась в четкой последовательности, согласно модели заложенной в ее молекулы. Сначала появился плоский корпус, длиной пять метров и толщиной пятнадцать сантиметров. Сотовую конструкцию заполнила вода, которая выполняя роль балласта, должна была препятствовать опрокидыванию. Затем стал подниматься планшир.

Тео Коннал легко спрыгнул на землю рядом с Келли. Она заметила его, только когда он отключил схему своего «хамелеона».

– Есть что-нибудь интересное? – спросил его Реза.

– Облако все еще перемещается, но теперь уже медленнее.

– Вычислило, что космопланы уже улетели.

– Птицы стараются держаться от него подальше.

– Могу их понять, – сказал Пат.

Коммуникационный блок Келли сообщил, что спутники геостационарной орбиты направили сигнал с кодом их группы. Сигнал был очень мощным и совершенно ненаправленным.

– Келли, Реза, не отвечайте на этот вызов, – говорил Джошуа, – похоже, что наши коммуникационные линии совершенно открыты для захватчиков. Именно поэтому я передаю на широкий участок местности. Направленный луч обнаружит вас. Ситуация изменилась. У нас наверху большие неприятности. Несколько космопланов были захвачены, когда находились на поверхности планеты. Сейчас противник захватывает звездолеты, но никто не может сказать какие именно. Вы знаете, что Эшли не был зомбирован, а значит, сможете мне доверять. Выполняйте только мои приказы, а главное – не выходите на связь, иначе вы обнаружите свое местонахождение. Теперь неприятность номер два – только что сюда прибыла военная эскадра, которая отменила нашу операцию по нанесению ударов. Господи, здесь, на орбите, сейчас полная неразбериха. Некоторые из захваченных кораблей пытаются прорваться к точке прыжка. Космоястребы блокируют «Леди Мак», а два боеспособных торговых звездолета, капитанами которых являются мои приятели, намерены вырваться из системы, даже если им придется вступить в бой с военной эскадрой. Сейчас для вас самое лучшее это держаться подальше от этого облака и продолжать двигаться куда-нибудь во внутренние районы. Теперь попытки обнаружить базы захватчиков не имеют никакого смысла. Я сделаю все, чтобы через день или два забрать вас отсюда, если к тому времени все более или менее успокоится. Остаться в живых – вот все, о чем вы теперь должны беспокоиться. По мере возможности я буду держать вас в курсе дела. Конец связи.

Между тем два судна уже закончили свои метаморфозы. Сивелл и Джалаль распаковывали энергетические матрицы и винтовые моторы на сверхпроводниках. Оставалось только вставить их в соответствующие гнезда.

– И что теперь? – спросила Ариадна. Вся группа собралась вокруг Резы.

– Будем продолжать движение, – сказал Реза.

– Но вы же слышали, что сказал Джошуа, – воскликнула Келли. – Это бессмысленно. Мы лишены огневой поддержки с орбиты, да и сама операция уже отменена. Если мы в течение ближайших нескольких дней сумеем остаться в живых, то это будет просто чудо.

– Ты так и не поняла главного, Келли, – сказал Реза. – Речь идет не только о Лалонде. Теперь наше задание уже никак нельзя назвать грязной работой за хорошие деньги. Эти захватчики намерены бросить вызов всей Конфедерации. Они сильны. Они способны изменять людей, их разум и их тела. Они превращают целые планеты в нечто новое. Для нас там нет места. Пройдет совсем немного времени, и корабли на орбите начнут их атаковать, чтобы положить всему этому конец. Какая разница, будут ли это корабли Смита или корабли военной эскадры? Если захватчиков не остановить здесь, то они на наших плечах ворвутся в пределы Конфедерации. Мы, конечно, можем удрать, но они все равно достанут нас, и если не во внутренних районах Амариска, то на Транквиллити или даже на Земле, если ты намерена убежать в такую даль. Лично мне это не подходит. Раньше или позже каждому все равно придется сделать выбор. Я уже сделал свой выбор и остаюсь здесь. Я найду их базу и сообщу о ней кораблям.

Келли оставалось лишь прикусить язык – она хорошо представляла себе, как отреагировал бы Реза на ее уговоры,

– Вот это мне больше по душе! – воскликнул Сэл Йонг.

– Вот и хорошо, – сказал Реза. – Заканчивайте сборку судна и загружайте снаряжение.

Не прошло и пяти минут, как все было готово к отплытию. Судно на воздушной подушке имело довольно простую конструкцию. В его задней части был установлен большой винт, а два циклоидных ротора создавали воздушную подушку. Курс судна можно было менять с помощью рулей на механической тяге, размещенных позади винта.

Келли села на скамью в задней части судна, на котором кроме нее разместились Сэл Йонг, Тео Коннал и Ариадна. Теперь, когда было принято важное решение, она обрадовалась тому, что больше не нужно тащить мешок и пробираться сквозь джунгли.

Головное судно, на котором находился Реза, уже покинуло берег и, легко скользя над снежными лилиями, двинулось вниз по течению реки.

Фентон и Риалл сидели на носу судна. Когда скорость возросла, они приподняли свои тупорылые морды, ловя освежающий поток воздуха.