"Дьявол, которого знаешь" - читать интересную книгу автора (Кауи Вера)

В шесть тридцать Николас Оулд вышел из здания банка, отпустил машину — решил пройтись до дому, который был в пятнадцати кварталах, пешком. Он уже предвкушал наслаждение от вечера. После покушения его и без того сильное либидо еще возросло. Он почему-то так и не смог до конца успокоиться — то, что случилось той воскресной ночью, все еще жило в нем. Он искал забвения в любовных утехах, все новых и новых.

Но казалось, что никакая женщина не может дать ему полного удовлетворения.

Разве что Дана — страстная и ненасытная. Она не только выдерживала бесконечные любовные игры, но, едва закончив, могла начинать все сначала…

Слуга-китаец ждал его с только что приготовленным коктейлем. Чанг учился в Колумбийском университете и следил за нью-йоркской квартирой Николаса — на нем был весь дом, в том числе и стирка, а когда нужно было, он мог приготовить и отменный ужин. Жил он в двух комнатах за кухней. Время от времени там обитала какая-нибудь очередная подружка Чанга, но в эти подробности Николас не вникал. От Чанга требовалось, чтобы квартира содержалась в порядке, а в остальном он был предоставлен себе полностью.

Николас разделся и пошел в душ, а Чанг тем временем убрал его одежду — белье в стирку, костюм — отутюжить и приготовил одежду на вечер.

Выйдя в махровом халате из ванной, Николас взял стакан с коктейлем — мартини с водкой — и унес обратно в ванную, решив выпить его, пока будет бриться.

Когда он оделся, Чанг зашел в спальню, чтобы убраться.

— Я не вернусь. Ночь в твоем распоряжении.

— Надеюсь, как и ваша.

Пожелание сопровождалось вежливым поклоном, но в миндалевидных глазах Чанга блеснуло лукавство.

Дана жила неподалеку — всего в нескольких кварталах от него.

Швейцар в белоснежных перчатках распахнул перед ним стеклянную дверь.

— Добрый вечер, мистер Оулд.

«Надеюсь, действительно добрый, — подумал Николас— Господи, как же мне нужен добрый вечер!»

На каждом этаже было только по одной квартире, поэтому, когда Дана открыла дверь, ее наготой мог любоваться один только Николас.

Ее бронзовые волосы были распущены, и треугольник внизу живота был точно такого же оттенка. Ее полные груди, приводившие в восторг любовников и в отчаяние портных, были великолепны, тело сияло.

Протянув руку, она втянула его в квартиру, ногой захлопнула дверь, прижалась к нему и, привстав на цыпочки, поцеловала.

— Чудесно, — прошептала она, — вижу, ты пришел во всеоружии.

— И сгораю от нетерпения, — хрипло ответил Николас.

Она увлекла его в спальню, где стояла огромная кровать, застланная свежими хрустящими простынями. На столике в изножье кровати стояли бутылка «Роял Кристал» в ведерке со льдом, два бокала и пиала с фаршированными анчоусами, оливками.

— Смотри, поосторожнее, — предупредил он, когда она стала расстегивать его брюки. — Во мне много чего накопилось, а нам ведь предстоит долгий вечер…

Легкими и быстрыми движениями она раздела его и, окинув заинтересованным взглядом его тело, восхищенно вздохнула.

— Скорее, — пробормотал он сдавленным голосом, и она подвела его к кровати и уложила на спину.

У Даны было много любовников, но ни один из них не был сложен так безукоризненно, как Николас. Если совершенное мужское тело разрабатывал некий гипотетический художественный комитет, то в случае с Николасом на помощь призвали подлинного творца-художника. Все в нем было прекрасно — пропорции совершенны, его мужское достоинство, без сомнения, было несравненно. Дана знала, сколько радости он умеет доставить. Нежно прильнув к любовнику, Дана убедилась в том, что Николас говорил правду — накопилось в нем достаточно.

Она легла сверху, и волосы на лобке щекотали его живот и возбужденный член. Он глубоко вздохнул, и Дана поняла, что ей надо быть осторожнее, чтобы он не кончил до того, как она успеет им насладиться. Она протянула руку и, обхватив легко и нежно член Николаса, взяла его в рот.

Сначала Николас смотрел на нее, но потом прикрыл глаза, отдавшись полностью ее власти. Еще в юности он узнал, какие удовольствия можно доставить языком, но никто не умел делать это так, как Дана. Она знала все секреты, знала, как подвести его к пику наслаждения, как его отсрочить.

Когда его дыхание успокоилось, она легла с ним рядом.

— Тебе это было нужно, — заметила она.

— Как ничто другое, — согласился он.

Говорил он гораздо спокойнее, и, положив руку ему на грудь, она почувствовала, что он расслабился. Правда, не совсем. Что, впрочем, ее не удивило — Николас Оулд был единственным из всех мужчин, которых она знала, способным заниматься любовью дважды подряд. Дана налила по бокалу шампанского, которое они выпили залпом, а потом — еще, и на этот раз они пили медленнее.

Наступила его очередь. Он сел и, опрокинув ее на спину, положил ее ноги себе на плечи и приник к ней.

Она завела руки за голову и вцепилась своими тонкими пальцами в изголовье кровати. У Николаса тоже был умелый язык. Она металась по постели, изнемогая от наслаждения, и тело ее покрылось испариной. Она стонала, трепетала, дергалась, а потом вся изогнулась, как готовый к выстрелу лук, и застыла так на несколько мгновений, и обмякла, обессилев, и рухнула на кровать. Николас приподнялся и дотянулся ртом до ее груди, до набухших, потемневших сосков. Он слегка прикусил их зубами, она снова застонала, и он стал ласкать их языком и губами. Потом он стал целовать ее лицо и, закинув ее ноги себе на плечи, вошел в нее. Он не шевелился, но тем не менее Дана почувствовала, что на нее накатывает волна нового оргазма. Она знала, что это будет повторяться еще и еще, пока наконец он не позволит и себе кончить. Но этой ночью все было иначе. Она и не подозревала, что Николас, умевший сдерживать себя до тех пор, пока партнерша не запросит пощады, может заниматься этим столь долго. Она испытала столько оргазмов, что просто сбилась со счета. Казалось, что он хочет довести ее до полного изнеможения, и наслаждение, которое она получала, уже было окрашено болью. И крик, которого она не могла сдержать, перешел в визг.

Он тотчас услышал эту болезненную ноту, и она почувствовала, как напряглись его ягодицы, как он весь собрался перед завершающим взрывом.

Он лежал молча рядом с ней и только спустя несколько минут заговорил, и голос его был счастливым и усталым.

— Да, радость моя, это было незабываемо. Наконец-то я смогу заснуть. — И закрыл глаза.

У Даны все болело, но боль эта была приятной. Она пошла в ванную, напустила полную ванну горячей воды и долго отмокала в ней, зная, что Николас проснется не скоро. Если он засыпал, то спал крепко. Что было как нельзя более кстати, потому что она сомневалась, что смогла бы снова заниматься с ним любовью.

«Наконец-то я смогу заснуть». Что он хотел сказать этим? Ведь он, кажется, никогда не страдал бессонницей. Это она надевала на ночь черную шелковую повязку на глаза и принимала таблетки. Оставаясь у нее на ночь, он, кончив, обычно засыпал за несколько минут. Неужели он еще не оправился от потрясения? Нет… Будь он не в форме, он не смог бы быть сегодня таким любвеобильным. Больше двух часов секса! «Если что его и мучает, — решила она, — то отнюдь не физические травмы».

Но что-то не в порядке. Она не знала, что именно, чувствовала только, что что-то изменилось. Он, как обычно, был изобретателен и не знал устали. Нет, не просто не знал устали… Он словно… она пыталась подобрать нужное слово… словно бежал от чего-то. Последствия покушения? Она читала, что после таких потрясений у людей бывают психологические травмы.

Но отношения их были таковы, что она не могла об этом спрашивать, потому что близки они были только в сексуальном плане. Она знала каждый уголок его тела, но что у него на душе, было для нее загадкой. Когда они встречались, то занимались сексом до изнеможения, и больше ничего. Она была его нью-йоркской женщиной. Ей было известно, что и в Париже у него есть женщина, и в Цюрихе тоже, а сколько их в Лондоне — одному Господу известно. Он был мужчиной, обожающим заниматься любовью с женщинами. У него с Даной были общие друзья, через них они и познакомились, но сами они друзьями не были. Только любовниками. Они даже не разговаривали никогда по-настоящему. Беседы им были не нужны.

Она вылезла из ванны, вытерлась, припудрилась, накинула на себя шелковое кимоно и отправилась к корзинке с деликатесами. Аппетит у нее разыгрался не на шутку. Но мысли о том, сколько калорий она поглотит, её не беспокоили — наверняка она только что потеряла несколько тысяч этих калорий.

Она допила открытую бутылку шампанского, и от этого ее потянуло в сон.

Проснулась она оттого, что что-то твердое и горячее упиралось ей в ягодицы.

— Боже мой! — воскликнула она, притворяясь возмущенной. — Это из-за меня или тебе нужно облегчиться?

Он засмеялся и развернул ее лицом к себе. Глаза его светились знакомым ей светом, которого вечером не было. Он стал прежним! Волосы растрепаны, щетина отросла, и все же — он самый привлекательный мужчина и самый лучший любовник из всех!

Слава Богу, то, что вчера его мучило, испарилось. С нее хватит и ее собственных проблем. Придвинувшись к нему, Дана поняла, что к ней вернулись силы и она снова хочет его.

Ну, разве это не лучшее начало дня?