"Аленький мой" - читать интересную книгу автора (Веденеева Татьяна)

АЛЕНЬКИЙ МОЙ

Родители, у которых есть дочери, бывают двух видов. Первые считают, что главное для их девочки — удачно выйти замуж. Чтоб за мужем, как за каменной стеной, лишь бы любил. И все свои усилия они направляют в это русло. Вторые просто мечтают, чтобы дочь стала эмансипированной, независимой и бизнес-леди, чтобы любому мужику фору могла дать. В этом случае, как вы понимаете, применяется совершенно иная тактика в воспитании. Кто из них прав, судить трудно. И среди тех девушек, и среди других счастливых попадается мало. Правда, встречаются еще родители, которым все равно, какой путь изберет их девочка, лишь бы была здорова, могла заработать себе на кусок хлеба, да еще и в старости им помогала. Но это скорее не вид, а подвид.

Алене достались именно такие родители. Нет-нет, не подумайте, мама у нее была просто золото, но всю свою жизнь она проводила на работе, считая это своим священным долгом. А дочка в это время посещала круглосуточные ясли, садики, ночевала у соседей. Даже по выходным ей не всегда удавалось видеться с мамой. Папа же и вовсе бывал дома считанные дни в месяц, из-за бесконечных командировок. Поэтому, когда он умер (Алена тогда была еще подростком), тяжелая утрата прошла мимо сознания девочки.

Предоставленная сама себе и улице, Алена самостоятельно постигала премудрости детской, а потом и взрослой жизни. О том, что у нее есть семья, напоминали всевозможные домашние обязанности, которые постепенно, годам к четырнадцати, легли на ее плечи. Глядя на подруг, Алена горько вздыхала: у нее никогда не было ни столько свободного времени (на ней были стирка, готовка, уборка и прочая домашняя работа), ни столько нарядов (как мама ни тянулась, но семейный бюджет всегда трещал по швам), ни столько, и это, пожалуй, было самое важное, родительской ласки и заботы. Самое “нежное”, что могло слететь с уст ее мамы, это был упрек: “Леночка, ты уже взрослая девочка, должна сама понимать, как маме трудно”. Леночка понимала, но смириться с этим было непросто.

Лет в шестнадцать девушка увлеклась чтением. Читала только о любви. Красиво и возвышенно описывалось в романах! Но в жизни, вероятно, было еще лучше, наивно полагала Алена. Ведь не зря девчонки мечтают пораньше выйти замуж, при этом их совершенно не интересует мнение родителей того, второго вида, которые за независимость и эмансипацию женщин. Если им надо, пусть сами и учатся. Конечно, Алена в этом вопросе от подруг почти не отличалась. С той только разницей, что реального претендента на эту роль у нее не было. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как предаваться мечтаниям. А намечтала она с три короба. Чтобы высокий, чтобы красивый, чтобы сильный, чтобы умный, внимательный, а еще, чтобы умел петь и играть на чем-нибудь. Ах да, еще чтобы любил до умопомрачения. Все, кажется, перечислила. Ой, ну и самое главное: хорошо бы, чтобы богатый…

Время шло, но никого и близко похожего не встречалось. К двадцати годам Алена успешно окончила училище и устроилась работать в одну фирму кассиром. Работа была ответственной, но за нее почему-то платили не очень много. Впрочем, им с мамой хватало.

К двадцати двум Алена вдруг заметила, что все ее подруги уже вышли замуж. Многие обзавелись детьми. И только в ее жизни не было никакого движения в этом направлении. Но расстраиваться ей было некогда. Трудоголик по генам, она всю себя отдавала работе, продолжая мечтать о том невероятном мужчине, образ которого создала еще в шестнадцать лет. Она была абсолютно убеждена, что «он» существует и что ему нужна только она. Просто тропинка к ней не протоптана, вот он и пробирается так медленно.

В один из осенних дней, когда днем еще тепло, а по утрам и вечерам по телу пробегает неприятный холодок, когда еще не хочется облачаться в теплую одежду, в плащи и куртки, Алена решила надеть новые сапоги. Любая новинка в одежде, особенно для женщины — это гарантированное хорошее настроение, минимум на неделю. Конечно, можно было еще свободно походить в туфельках, но сапоги были просто загляденье: они были на высоченной шпильке и превращали ножку, в произведение искусства. Вальсируя по улице, Алена чувствовала, как меняется ее походка и осанка. Нельзя сказать, что ходьба на цыпочках доставляла ей удовольствие. Зато удовольствие доставляло ощущение грациозности и женственности. А еще были восхищенные взгляды, которыми награждали ее проходящие мимо мужчины. Алена довольно улыбалась сама себе.

Около пяти часов вечера она направилась домой. Решила после работы пройтись пешком, не так уж это было и далеко. Шла она, не глядя под ноги, высоко подняв голову. Мечтала…. Возле площади, засмотревшись на афишу, Алена не заметила, как каблук попал в зазор между плитами и прочно там застрял. Не подозревая об этом, девушка сделала очередной шаг — не выдержав нагрузки, тоненький каблучок лопнул пополам. Алена даже не сразу поняла, что произошло. Она шагнула, и нога опустилась подозрительно низко. Девушка остановилась.

“Не может быть! Она три месяца откладывала деньги, чтобы купить эти сапоги”.

До конца не веря в то, что произошло, она присела и извлекла из щели между плитами остаток каблука. Если бы поблизости не было так много людей, то Алена непременно бы разревелась горючими слезами. Но вокруг была масса праздно гуляющих прохожих, которые и так с любопытством наблюдали за сидящей на корточках молодой девушкой. Алена растерялась и не знала, как поступить. Просто подняться и сделать вид, что ничего не произошло, она не могла. Ей было неловко. Положение было ужасное. До дома было расстояние в одну большую остановку. Тратиться на такси было жалко, и такая перспектива ее не радовала.

Мимо проходил милицейский патруль.

— Девушка, помощь не нужна? — обратился один из милиционеров.

— Разве что купите новые сапоги… — меньше всего Алене хотелось с кем бы то ни было обсуждать свое горе.

— А вдруг куплю? — парень задержался возле Алены.

Алена поднялась и, едва удерживая равновесие, стоя на одной ноге, сказала:

— Ну, если вы такой щедрый, то лучше подвезите меня до дома.

— Сява, пошли, — обратился к говорившему один из его коллег. — Видишь, девушка не в духе.

— Идите, встретимся в участке. Надо же помочь человеку, — тот, которого назвали Сявой, повернулся к Алене.

— Живешь далеко?

— Нет, совсем рядом.

— Стой на месте. Я сейчас вернусь, — и больше ничего не объясняя, пошел к проезжей части.

Через пять минут Алена была уже около дома.

— Спасибо вам, — девушка замялась. Имени не знала, не называть же Сявой.

— Вячеслав, Слава. Забыл представиться. А тебя как зовут?

— Лена.

— Ну, бывай, Лена. Семья, наверное, заждалась?

— Нет, мама на работе.

— Ясно. Тогда я на днях загляну.

— Зачем?

— Проверю, как поживает каблук. Не против?

Алена заморгала глазами.

— Заходите, если найдете квартиру.

Славик усмехнулся.

— Конечно, найду. Работа у меня такая.

Через три месяца Алена неожиданно для себя почувствовала, что скоро выйдет замуж. Не предполагая такой быстрой развязки событий, она даже оробела.

“Не слишком ли все быстро?”

Но, немного подумав и взвесив все «за» и «против», решила, что в самый раз.

Дело в том, что Алена мечтала выйти замуж, и Славик был именно тем человеком, с которым хотелось связать свою жизнь: веселый, красивый, остроумный, а сколько удивительных историй он знал! Вокруг него всегда была толпа друзей и подруг. А еще Славик играл на пианино. Голос, правда, у него был не сильный, но пел он душевно. И разве не о таком она мечтала?

Единственное, что смущало Алену, так это то, что Славик работал опером в районном отделении милиции. Хотя, по большому счету, какая разница, ведь она его любила.

Свадьбу отгуляли на славу. Гудели три дня. Народу было тьма. Алена видела, какими завидущими глазами ее подружки смотрели на Славку.

“А, пускай завидуют! Она же не виновата, что он влюбился в нее”.

После свадьбы был отдых в Варне. Не Кипр, конечно, но важнее было купить квартиру.

По возвращении из отпуска начались рабочие будни. Но ощущение счастья ни на секунду не покидало Алену. С работы она стрелой мчалась домой. Теперь у нее был свой дом. Она просто с сумасшедшей энергией варила, пекла, мыла, убирала, перетаскивала мебель, покупала новые шторы, и Бог знает, что еще собиралась предпринять, только бы Славочка был доволен. Ловко управляясь с домашними делами, она с улыбкой вспоминала, как все то же, но с большой неохотой, она проделывала у себя дома.

Очень часто к ним в гости приходили Славкины друзья. Они подолгу обсуждали происшедшее за день. Говорили всегда много, перебивая друг друга, порой даже ругались. И только Славик умел всех примирить, а самую рядовую ситуацию превратить в анекдот. Все катались со смеху. Главное, рассказывал он известные всем факты и почти не перевирал их. Но всегда находил такие словечки и интонации, которые превращали банальность в изюминку.

Как правило, такие вечера окачивались тем, что Славик садился за инструмент, причем, его об этом каждый раз просили. И когда это происходило, начинался совершенно другой отсчет времени. Алена с умилением наблюдала за мужем и не могла поверить, что все это происходит с ней.

В общем, в доме всегда было веселье. Одно плохо — без спиртного не обходилось, и Алену это начинало беспокоить. В своей семье она с этим никогда не сталкивалась. Да и мужчин-то в доме не было. Сравнить не с кем. Поэтому считала, что так и нужно. Но было еще кое-что, что слегка нервировало Алену. Ей все-таки не хватало внимания Славы. Он, конечно, излучал необыкновенное обаяние, но тут же с легкостью дарил его каждому. А она слишком любила мужа, чтобы бесконечно делить его с другими.

Через полгода она решила поговорить с мужем о том, как бы прекратить эти регулярные посиделки. Она чувствовала, что это чересчур, но, будучи натурой бесхитростной, не могла сообразить, как потактичнее об этом сказать. Она очень боялась обидеть Славика. Поэтому, выбрав удобное время, Алена набралась смелости и деликатно заметила:

— Славочка, мы так давно никуда не выходили, не гуляли нигде, и, вообще, я уже забыла, когда мы были одни. У нас вечно твои друзья, — Алена подумала, что перебрала, и в страхе замолчала.

— Ну что ты, Аленький, я всегда так стараюсь. Разве тебе не весело с нами? — Слава с удивлением поднял на жену глаза.

— Но я не хочу с вами! Я хочу с тобой.

— Что ты такое говоришь? Я же всегда с тобой! И потом, ребятам у нас очень нравится. Они все в один голос хвалят тебя, какая ты замечательная и добрая. Ну, посуди сама, не выгонять же мне их, — Славик был в легком недоумении. — И потом, где же им собираться, как не у нас?

— А почему всегда у нас? Пусть идут к Витьке или к Сашке, — Алена стала забывать об осторожности.

— Аленький, ты же в курсе, что у Витьки больная мама, а у Сашки грудной ребенок.

— Пусть бы и шел к своему ребенку. Просто удивительно, — Алене не понравилось такое объяснение. — А на меня тебе наплевать? Я к вам в прислуги не нанималась! — она отвернулась, чтобы незаметно стереть слезы.

Конечно, в этот момент Славе следовало бы подняться с дивана и успокоить расстроенную жену, сказать ей что-нибудь нежное, пообещать такое-этакое, поцеловать, в конце концов. Но ничего подобного не произошло. Он тупо смотрел в окно. Алена разозлилась. Это было впервые за время их совместной жизни. Если честно, она не ожидала от себя такого смелого выпада, но отступать было поздно, и она решила применить последний аргумент.

— А тебе не кажется, милый, — прозвучало очень угрожающе, — что ты много пьешь?

— Разве? — Славик настороженно поежился.

— А ты как думаешь?

— Я выпиваю, а не пью, — он повернулся к ней лицом и очень серьезно произнес: — А представляешь, легко после всех этих разбоев, побоев, убийств, самоубийств и прочей прелести оставаться нормальным? Тебе не приходило в голову, как ужасно каждый день видеть смерть?

Алена растерялась. Если честно, она очень смутно представляла, чем конкретно занимается муж. Ну, бандитов ловит, выезжает на всякие вызовы…

Но, с другой стороны, это не решение проблемы. И она уж точно не хотела быть молчаливым наблюдателем.

— Славочка, пообещай, что больше не будешь пить! Я за тебя переживаю, — взмолилась Алена.

— Аленький, ты так причитаешь, как будто я горький пьяница, — печально заметил Славка.

— Нет, но… Пожалуйста, прошу тебя… — Алена без сил опустилась в кресло и разрыдалась.

— Не надо, перестань. Я не люблю, когда женщина плачет, особенно если эта женщина — моя жена, — он присел возле Алены на корточки и, глядя ей в глаза, произнес: — Я обещаю, что больше этого не повторится.

— И друзья не будут у нас дневать и ночевать?

— Пойми, Аленький! Почти десять лет я работаю и дружу, огорчаюсь и веселюсь, а иногда и рискую жизнью с одними и теми же людьми. Я так привык. Мне и в голову не могло прийти, что это тебе не нравится. Мне, конечно, будет тяжело им все объяснить, но я слишком долго искал тебя, чтобы все так быстро разрушить. Не переживай, Аленький, я все исправлю.

На этом все и кончилось. Две недели все было хорошо. Славик был внимателен, заботлив, как до свадьбы. Когда у него бывал выходной, он с удовольствием помогал жене во всем. Алена воспряла духом. Ей хотелось чем-то порадовать мужа. Решила испечь пироги. Как раз и повод подходящий был. В субботу исполнялось семь месяцев их совместной жизни. Конечно, дата не круглая, но Алена принадлежала к числу женщин, которые помнят любые даты: первое знакомство, первое свидание, цветы, поцелуй… Все эти воспоминания она трепетно берегла в памяти.

С работы Слава должен был вернуться в девять часов утра, он был на дежурстве. Она поднялась в шесть. Критически осмотрев квартиру и убедившись, что за ночь та не запылилась, Алена, напевая, отправилась на кухню. К половине десятого она управилась. Славик задерживался.

В одиннадцать раздался звонок в дверь. Алена вздрогнула. Славик всегда открывал своими ключами.

“Может, соседка, за чем-нибудь зашла?”

Славика внесли три опера. Алена молча указала на спальню.

— Лена, вы не сердитесь, — обратился к ней один из вошедших. — Сегодня ночью на задании погиб Саша. Он Славку оттолкнул, а сам… Вот ребята и… Ну, сами понимаете.

— Ой, мамочки! А Томка знает?

От этого известия у Алены потемнело в глазах.

— Наверное, уже да. К ней начальство наше поехало. Нам пора, — и ребята молча вышли на площадку.

Алена потихоньку подошла к кровати и присела рядом со спящим мужем.

“Что там сказал опер про Сашу? Кажется, что тот оттолкнул Славу… Боже мой, а если бы не оттолкнул? Тогда, получается, это ко мне бы сегодня приехало начальство”.

Только сейчас до нее дошел смысл этой фразы.

Алена взяла Славика за руку. Ей хотелось прижаться к ней и не отпускать никогда. Славка во сне застонал. Алена осторожно развернула руку ладонью к себе. Кожа на ладони была ободрана до крови. Безымянный палец был распухшим и синим. Обручальное кольцо туго стягивало фалангу.

— Славочка, Славочка, твой палец… По-моему, ты его поломал, — Алена начала тормошить мужа. — Надо в больницу. Ну, проснись. Нужно снять кольцо.

— Сашку убили…Друг… Дочке через две недели годик… — бессвязно пробормотал Слава.

Поняв, что ничего не добьется, Алена выбежала во двор. Нужно было действовать. На скамейке сидели соседи. Они видели, как полчаса назад в дом внесли бесчувственного Славика. И только Алена вышла на крыльцо, сразу же атаковали ее вопросами. Пришлось рассказать о случившемся. Путаясь от волнения, Алена наконец-то спросила о том, ради чего выбежала на улицу.

— Теть Вер, что делать? Может, скорую?

— Оно, конечно, можно, только они по такому пустяку не приедут, — вмешался дед Федор. — Надо самим ехать.

— Да тьфу на тебя, дурак старый! — прикрикнула на него тетя Вера. — Сказано тебе, олуху, пьяный он в стельку.

— А вдруг за это время палец обескровится и его потом отрежут, — «успокоила» Филипповна. — На войне, бывало…

— Да замолчи, старая. Нужно толковое что-то сказать, а ты страху нагоняешь! — урезонила ту соседка.

— А может, Ваську-слесаря попросить, он кольцо вмиг распилит, — подсказала баба Катя. — Он по этим делам мастер. А в больницу можно и опосля, когда проспится.

— А как нет его? Или не захочет?

— Чтоб Васька не захотел? — прыснул дед Федор. — Да он за бутылку маму родную продаст.

— Ой, я, наверное, сбегаю к нему, — сказала нетерпеливо Алена. — Вы адрес скажите.

— А чего тут говорить, — удивилась баба Катя, — вон дом третий от нашего. У кого тамошнего спросишь, всяк и укажет, где Васька живет: он личность известная.

Алена припустила туда. К счастью, Василий был на месте. У него было жуткое похмелье, и он не сразу понял, что он него хотят. Видок у него был еще тот. Пошатываясь и дыша ужасным перегаром, он пробормотал:

— Я, дочка, завсегда… — потом икнул и продолжил: — Только мне здоровье поправить надо.

— Как же вы в нетрезвом состоянии будете все делать? Я лучше в больницу. — Алена развернулась, чтобы уйти.

— Да погодь ты. Я сто грамм приму и буду как огурчик.

— Ладно, идемте, — Алена представила, что Славке отрежут палец, поэтому сильно испугалась. Как же без пальца? Он ведь не сможет играть!

Через полчаса Василий действительно преобразился. Походка стала тверже, речь складнее. С собой он захватил ящик с инструментами. Зайдя в спальню, аккуратно разложил на принесенном из кухни табурете ножовку, надфиль, лобзик и пяток кусачек.

Алена взирала на все это с ужасом.

— Вы точно справитесь?

— Не боись, дочка, — ответил Василий.

— А ему больно не будет? — забеспокоилась Алена. — Может, нужно какое-то обезболивающее?

— Ему? — Василий удивленно посмотрел на храпящего Славку. — Ему ничего не нужно. С ани…ст….езией, мать ее, у него все в порядке.

Алена вышла на кухню. Пироги уже давно остыли. Она тоскливо посмотрела на них и накрыла полотенцем.

Василий вышел через пятнадцать минут.

— Нате вам ваше кольцо, — и он положил на стол распиленную Славкину обручалку.

— Уже?

— Долго ли, умеючи, — улыбнулся чудо-слесарь.

— Спасибо, вот возьмите, — и Алена протянула деньги на бутылку.

— Мне бы, хозяечка, еще пару ваших пирогов, — замялся Василий. — Больно вкусно пахнут.

— Конечно, — Алена положила в пакет шесть пирожков и отдала слесарю.

Сашу хоронили в понедельник. Собрался весь райотдел. Алена отпросилась на час с работы. Во время процессии она крепко сжимала руку мужа. Слава был очень мрачным.

Где-то впереди шла Тамара. Алена боялась встретиться с ней взглядом. Ей было не по себе от того, что ее Славик жив, а Саши больше нет. Глупость, конечно, но она ничего не могла с собой поделать, какое-то чувство вины не покидало ее.

После похорон Слава пил всю неделю. Не с утра до ночи, конечно. После работы он надолго задерживался, а в выходные уходил на целый день и возвращался пьяным. Ни где он бывал, ни с кем, Алена не знала. Но решила не приставать с вопросами, тем более Слава весь как-то замкнулся и отстранился от нее.

“У него горе. Надо дать ему время прийти в себя. Все образуется”, — успокаивала себя Алена.

Но прошел месяц, и ничего не изменилось. С каждым днем Славка пил все больше и больше.

Алена решила сходить к свекрови. Наталья Андреевна внимательно выслушала ее и согласилась поговорить с сыном, но прежде отчитала невестку:

— Леночка, как можно было такое допустить? Что ты за жена, если боишься сделать мужу замечание?

Ну да, конечно, своего-то она прочно держала под каблуком. Поэтому он ее и ненавидел, о чем при каждом удобном случае рассказывал Алене.

— Я хотела как лучше, — стала оправдываться Алена. — Он очень переживал после гибели Саши!

— Но если тебя это устраивало, зачем ты ко мне пришла?

Алена вернулась домой от свекрови очень подавленной. Ну что ж, настало время самой что-то предпринять. Она решила дождаться мужа с работы. Он вернулся около двух ночи.

Славик даже не обратил внимания на то, что в кухне горел свет и за столом сидела жена. Буквально на автопилоте он стал раздеваться, как попало, разбрасывая по комнате форму.

— Слава! — окликнула его Алена.

Пустым, затуманенным взглядом он повернулся на голос.

— А, это ты! — и, шатаясь, поковылял в спальню.

Алена расплакалась. Всю ночь она не ложилась спать и где-то уже под утро приняла решение уйти к маме. Она достала чемодан. На дне его завалялся снимок гостиницы, в которой они отдыхали в медовый месяц. Как давно это было! Она сложила одежду, прощальным взглядом окинула квартиру и молча вышла.

Мама приняла дочь, ничего у нее не спросив.

Только на третьи сутки Славик понял, что Алены нет. Последнее время они фактически не виделись. Он уходил, когда она еще спала. Приходил — она уже спала. А так как она стелила себе на диване, его не очень-то и заботило, есть она в соседней комнате или нет.

Вначале Славка разозлился, потом испугался. А что если с ней что-то случилось, а он не знает? Ему стало страшно и стыдно. Боже мой, что он делает? Как он мог так опуститься? Только бы с ней все было в порядке, а остальное он уладит.

Славик взялся за телефон.

“Кому звонить? Алене на работу? А вдруг она в больнице? Хорош муж! Теще? Нет, только не ей! Может, попросить ребят, чтобы пробили морги и больницы? Еще лучше! Нужно подруг поспрашивать. Можно сказать, что поссорились и все такое, те точно расколются”.

Слава бросился искать Аленину записную книжку. После пятнадцати минут поиска он понял, что все вещи жены исчезли. В полном недоумении Славик пребывал недолго. Он наконец-то сообразил, что Алена ушла от него.

“Куда? Хотя, конечно, чего проще: к маме”.

До сих пор у Славика было устойчивое представление о семейной жизни. Не имея своего опыта, он с удовольствием и интересом наблюдал за жизнью своих друзей. В целом, все семьи мало чем отличались друг от друга. Были в них и скандалы, и недоверие, взаимное непонимание и измены. Конечно, было там и что-то хорошее, непременно должно было быть. Иначе получалась какая-то ерунда. Но в чем это заключалось? Славик все пытался уловить, что же хорошего в совместном проживании мужчины и женщины. И никак не мог понять. Лично ему неплохо было и одному. Наверное, поэтому так долго не женился. Познакомившись с Аленой, Славик был поражен ее покладистым характером, ее умением выслушать, утешить, ее редкой способностью радоваться мелочам. Ему и в голову не пришло спросить себя, хорошо ли ему будет с ней вместе. Славик просто любил. Он не мог нарадоваться тому, как она выгодно отличается от жен друзей. Предлагая ей стать его женой, он не мог даже предположить, что их ждет такой же удел. Посмотрев на пустую квартиру, он содрогнулся: как быстро он превратил своё и Аленино существование в жалкое подобие семьи. Конечно, он виноват. Он не хотел, чтобы все так вышло, ведь его Алена совсем не такая, как другие жены, а значит, и он должен быть не таким.

Славик не пил уже пять дней. Лицо посвежело, сошла отечность. В выходной он целый день занимался хозяйством. Вылизал всю квартиру, перестирал свои вещи, накупил всяких вкусностей и бутылку шампанского.

“Это ей, Алене”.

Сам он принял решение: больше ни-ни. А еще он хотел сделать что-нибудь необычное, нестандартное, чтобы удивить Алену. Он созвонился с ребятами, и, заручившись их поддержкой, приступил к самому главному. Надев костюм и вооружившись букетом роз, с замирающим сердцем направился мириться.

Уже больше недели Алена жила у мамы. Дня два она молчала, а на третий за ужином все рассказала. Мама не осуждала ни зятя, ни дочку. Ей нравился Славик, поэтому она сожалела, что все так обернулось.

— Бедная ты моя девочка, — сокрушалась мать. — Может, еще все образуется?

— Мама, прошло уже три дня и — ничего! Ничего не происходит вообще, понимаешь? Это моя вина, — корила себя Алена. — Права свекровь. Я — дура, своей мягкотелостью попустила его.

— Не говори так, Леночка. Ты у меня такая умница, хозяюшка. Он сам виноват!

— Но я его люблю! А он! Он даже перестал меня замечать!

Их разговор растянулся на целый вечер. Наговорившись вволю, уже наутро Алена почувствовала себя лучше. А еще через пару дней, уже совсем смирившись со своей судьбой, она вдруг вспомнила, что давно не было месячных. За этой кутерьмой и переживаниями совсем о них позабыла.

“Только не это. Только не сейчас”, — твердила она, направляясь к гинекологу.

— Поздравляю, у вас будет ребенок, — врач стащил перчатки. — У вас семь недель беременности. Будем рожать? — Улыбаясь, спросил он.

— А? — Алена была в ступоре.

— Вы же сказали, что замужем. Вот я и спрашиваю: будете рожать?

— Еще не знаю.

— Как не знаете? Вам сколько? Двадцать четыре? У вас еще нет детей. Чего ж тянуть?

— Я подумаю, я еще не решила. Я потом зайду, — Алена поднялась с кресла.

— Ну, тогда думайте быстрей, а то будет поздно.

— Поздно для чего?

Врач удивленно посмотрел на Алену. Странная пациентка.

— Для прерывания беременности, естественно.

Алена очень расстроилась.

“Как она ждала этого! А что теперь? Она ушла от мужа, и ему, как видно, все равно”.

Алена не могла в это поверить, но факт оставался фактом.

“Остаться одной с ребенком — разве об этом она мечтала. А вдруг Славик был пьяным, когда произошло зачатие! Она, конечно, тогда избегала его, но, в конце концов, она жена”.

Алена стала высчитывать, что это было за время, семь недель назад. К счастью, все случилось до похорон, хоть тут порядок. И тем не менее, она не знала, как ей поступить.

Вернувшись к маме, Алена закрылась в спальне и предалась воспоминаниям. На ум приходило только хорошее и доброе.

“Нет, нужно что-то предпринять! На работу, что ли, к нему сходить, там-то он трезвый, поговорить. За что он с ней так?” — oна опять начала себя корить:

“А вдруг с ним что-то произошло и ему нужна ее помощь, а она уселась тут у мамы и размазывает слезы. Ведь она совсем ничего не сделала, чтобы отстоять свою любовь! Ни единой попытки. Она просто развернулась и ушла. А где же борьба за счастье? Или она хочет окончательно его потерять?”

Алена резко поднялась. Ей захотелось немедленно вернуться к Славику. Ничего не говоря матери, она быстро собралась и тихонько вышла в прихожую. Раздался звонок. Алена замерла в нерешительности, ведь она хотела ускользнуть незамеченной, а тут кто-то пришел. Пока она размышляла, как ей поступить, позвонили еще раз, очень настойчиво.

— Леночка, открой, — раздался из спальни голос мамы.

— Да, — ответила Алена и распахнула дверь.

На пороге стоял Славик. Он был так смущен и взволнован, что позабыл про цветы, которые веником болтались в руке. Алена отступила на шаг.

— Аленький мой, — еле слышно проговорил Слава, — прости, меня, Аленький, — и, не дожидаясь приглашения, вошел в квартиру, тихонько прикрыв дверь.

Алена была поражена и тронута до глубины души. Окончательно растерявшись, она, мечтавшая еще минуту назад, бросив все и простив все обиды, кинуться к Славику, застыла на месте, не зная, как поступить. Алена молча с восторгом смотрела на роскошный букет в руках мужа.

Ах, мужчины, мужчины! Ну неужели Вам так тяжело быть джентльменами? Не пять минут, а дольше, много дольше! Если не каждый день, то хотя бы изредка. Неужели вначале нужно все разрушить, поломать, уничтожить, чтобы потом вымаливать прощение? И, получив его, оставаться дураком и не дорожить тем, что уже завоевано. Как вы не поймете, что тепло и нежность, доброта и внимание, забота и понимание необходимы всем, даже, представьте себе, вашим собственным женам. Ведь все это не стоит денег! Разучились вы, что ли? А может, просто не умеете любить? Или не знаете, что делать с этой любовью? Нет, вы просто не хотите показаться слабыми. Еще чего — стать на колени перед женщиной! Говорите, это задевает ваше достоинство? Ложь! Это значит, что вам просто не повезло и вы не встретили ту женщину, перед которой хочется встать на колени и преклонить голову, или перевернуть всю вселенную только для нее одной.

Слава неловко подал цветы. Алена, глядя в глаза мужу, протянула за ними руку, но не успела перехватить, и цветы упали к ногам. Слава тут же присел, чтобы поднять, но вместо этого опустился на колени и низко склонил голову.

— Аленький, вернись, я не могу без тебя, — он обхватил ноги Алены и заговорил быстро-быстро, уткнувшись ей в живот: — Я с ума сойду, я погибну без тебя. Клянусь перед Богом, никогда, слышишь, никогда я больше не обижу тебя и не принесу тебе страданий.

— Ты веришь в Бога? — Алена поняла, что спросила ерунду.

— Я очень люблю тебя, Аленький, — Слава замолчал в ожидании приговора.

В прихожую — узнать, что там происходит, — заглянула мама, но, увидев стоящего на коленях зятя, тихонько скрылась в комнате.

— Я верю тебе, Славочка. Я тоже виновата, мне не следовало…

Слава, не дав договорить, подхватил её на руки и сильно-сильно прижал к себе.

— Я так скучал, — Слава начал целовать Алену с таким жаром, что она невольно застонала.

— Я тоже, я переживала… — Алена попыталась увернуться от нахлынувшей на нее лавины нежности и ласки. — Там в комнате мама.

— Мама, — громко позвал Славик, — я забираю свою жену, не возражаете?

Теща робко выглянула из-за двери.

— Конечно, — ей было неловко наблюдать за происходящим.

— Мамуля, — Алена сияла, она не была такой счастливой даже в день своей свадьбы, — я вещи заберу завтра, ладно? Спасибо за приют. Мы пошли.

— Счастливо, доченька, — улыбнулась на прощанье мама.

Когда они вышли на улицу, Слава сказал:

— У меня для тебя сюрприз, Аленький.

— Ой, у меня тоже, — немного растерянно сказала Алена.

— Я первый, — запротестовал Слава.

— Хорошо, любимый.

На расстоянии ста метров, от подъезда в почетном карауле стояли молоденькие милиционеры. Слава про себя улыбнулся: “Молодцы, ребята, хорошо сработали”. Алена не сразу поняла, что происходит, но когда поравнялись с первым представителем власти, все стало на свои места. Раздалась громогласное:

— Равняйсь! Смирно! Равнение на… на самую лучшую, самую красивую, самую добрую и прочее жену.

Конец фразы потонул в хохоте.

Но это не помешало почетному караулу вытянуться в струнку. У Алены просто дух захватило. По такому случаю на улицу высыпала толпа жильцов. Как же пропустить такое мероприятие! В другое время Алена бы смутилась. Но теперь был ее звездный час. Вышагивая королевой, под троекратное «ура», которое грянуло, только она вступила на «аллею почета», Алена с сияющими глазами, с букетом роз возвращалась домой. В эту минуту она верила, что весь этот мир создан лишь для нее.

В тот вечер Алене никак не удавалось сказать, что она беременна. Позабыв про ужин, к которому так тщательно готовился Славик, про шампанское, которое уже покрылось в морозилке инеем, про небрежно брошенные в ванну розы чувствуя необыкновенную нежность и неистощимое желание, Слава и Алена вовсю отдались страсти. И только глубоко за полночь, потягиваясь как капризная, но очень довольная кошка, Алена тихо промурлыкала:

— А сейчас обещанный сюрприз.

— Да, моя принцесса, — Славик нарочно произнес это очень раболепно.

— Ну, Славочка, — Алена закапризничала.

— Все, все, все. Молчу и повинуюсь.

Алена набрала побольше воздуха:

— Не слышу барабанной дроби. Изобрази.

Слава тут же исполнил.

— У нас… будет… ребенок, — с остановкой на каждом слове произнесла она.

— Аленький мой… — Слава с новой силой набросился на жену. — Это же просто здорово!

— Да подожди ты! Ненасытный! Дай договорить. Уже семь недель, — торжественно закончила Алена. — Завтра мне нужно дать ответ, буду ли я рожать.

— Ты еще сомневаешься! Хочешь лишить меня маленькой дочки? Представляешь, она будет такой же красивой, как ты. Она будет маленькой Еленой Прекрасной.

— Ты хочешь девочку?

— Я люблю только девочек.

— Не смешно, — надула губки Алена.

— Хорошо, — Слава заулыбался, — объясняю для тех, кто из последнего вагона. Я хочу, чтобы меня в жизни окружали прелестные Аленькие цветочки. И чем их будет больше, тем я буду счастливей.

— Спасибо, Славочка, я очень люблю тебя, — и она с благодарностью уткнулась ему в плечо.

— А то! — Славик был очень доволен собой.

Слава сдержал свое слово. Алена не могла нарадоваться. Теперь она переживала только об одном: чтобы не набрать лишнего веса после родов и не заработать растяжек. Она аккуратно выполняла все предписания и пожелания врачей, регулярно делала легкую гимнастику, много гуляла. А еще её очень забавляла мысль о том, что она скоро станет мамой. Когда Слава был на дежурствах, она могла часами разговаривать вслух, обращаясь к ребенку. Она не знала, кто там, хотя это сейчас можно узнать запросто. Ей хотелось, чтобы это была тайна.

Где-то ближе к восьмому месяцу беременности Слава предложил, чтобы Алена спала сама. Он очень боялся во сне задеть живот. Алена с благодарностью согласилась.

— А как насчет самого интересного? — спросила Алена.

— Потерпим, не маленькие, — резонно заметил Слава.

— Я-то понятно. А ты-то вытерпишь? Ты ж у нас такой горячий! — слово «горячий», Алена произнесла с кавказским акцентом.

— Конэчно, Аленький, — в тон ей ответил Славик.

Когда начался декретный отпуск, Алена очень тосковала одна. Она не знала, чем себя занять. Ходить к подругам не было желания. Мама и свекровь сами очень часто навещали ее. Она оживала только под вечер, когда возвращался муж. Слава, зная это, всегда спешил домой. Алена порхала вокруг мужа, как мотылек, если это сравнение применимо к женщине на сносях. Она в подробностях рассказывала о своих ощущениях, делилась переживаниями и страхами. Слава слушал ее и, улыбаясь, думал: “Господи, как мало бабе нужно для счастья”. А разве ему нужно много? Последнее время Слава часто задумывался об этом. Вечерами, когда после ужина он с Аленой в обязательном порядке бродил несколько часов по скверу, а потом, возвратившись домой, не ложился, пока не уснет жена, сидя рядом на кровати, он думал о своем счастье.

Алена засыпала почти сразу. Улыбнувшись мужу и пожелав спокойной ночи, она брала его за кончики пальцев и, счастливая, погружалась в сон. А Слава еще долго сидел рядом и рассматривал милые черты. Во время беременности Алена, как это принято у женщин, не стригла волосы. И теперь они отросшими, слегка волнистыми и непослушными локонами ниспадали на плечи. Славику все нравилось в жене. И ее детская непосредственность, и ее наивная доверчивость, и ее огромные серые глаза, с легкой поволокой, наполняющиеся слезами, если ей казалось, что Слава к ней несправедлив. Впрочем, ее тонкие дугообразные брови никогда не сходились в гневе на переносице: Алена не умела сердиться. А вот обижалась она нередко. И, как казалось Славе, частенько без повода. Но он прощал ей эту слабость, объясняя быструю смену настроения особенностями её нынешнего состояния. Просто старался быть повнимательней. Порой ему казалось, что он и сам «беременный » вместе с женой — так живо он принимал участие во всем этом процессе. Они всегда вместе бывали у врача. Он сам справлялся, хорошо ли протекает беременность и все ли в порядке. Когда жене вдруг хотелось чего-то необычного из еды, то Славик был убежден, что и сам подумывал об этом уже несколько дней кряду. Алену это забавляло, и тогда она специально называла некоторые блюда, которые Славка терпеть не мог. Например, он ненавидел болгарский перец. Его воротило от одного его запаха. И, когда Алена говорила, что приготовит фаршированный грибами и баклажанами перец, Слава сдавался и, вздыхая, молил о «пощаде».

— Только не перец, Аленький. Пожалуйста.

— А что это ты так скис? — улыбаясь, спрашивала Алена. — Разве ты не мечтал о нем несколько дней подряд?

Если на улице был дождь, то они подолгу обсуждали, какие покупки нужно сделать заранее, а какие оставить на потом. Славик при этом выдумывал всякие забавные истории про нерадивых молодых папаш, а Алена от души хохотала. А потом он садился за пианино, и Алена с горящими восторгом и благодарностью глазами следила за легким полетом его рук над клавишами.

— Наша дочка обязательно будет играть, — невозмутимо говорил Славик.

— С чего ты решил, что будет дочка?

— Потому, что потому. Потому, что хочу, — на этот счет он не вдавался в подробные объяснения.

Хотя, если честно, ему было все равно, кто у него будет первым. Но об этом он Алене не говорил. Он просто строил планы на будущее. И очень ждал этого будущего. Теперь он точно знал, чем его семья отличалась от тех, по которым он вначале строил представление о семейной жизни. Слава просто научился любить. И, научившись, вдруг понял, что любовь состоит из множества составляющих. Это и трепетная нежность, и бесконечное внимание. Это желание понимать и умение терпеть. Это большая ответственность, забота друг о друге и поддержка в трудную минуту. А еще близость, каждый раз с новыми ощущениями и новыми переживаниями. Славик был счастлив. Но главное, что счастлива была его Аленушка, его Аленький.

Как-то ему пришлось задержаться на работе. Слава позвонил Алене и предупредил, что вернется не раньше одиннадцати. Алена погрустнела, но делать нечего, такая служба. Когда Славик уже собрался уходить домой, к нему подошли ребята из отдела:

— Сява, может, останешься? У Юрчика день рождения. Он поляну обещал накрыть. К нам телки классные сейчас подрулят.

— Спасибо, ребята, но я домой.

— Сява, да что с тобой? Заколдовали тебя, что ли? Ну, хоть помоги управиться. Мы сходим, отметимся, а ты их встреть, пожалуйста.

— Без вопросов. Только в темпе, я к одиннадцати обещал вернуться, — Славе не нравилась затея, но и отказать в таком пустяке было неудобно.

Алена начала волноваться. Было уже около двенадцати, а Славик все не шел.

“Ну, позвонил бы, если что. Так нет. Ни звонка, ни его самого. А вдруг что-то случилось?”

Она так и не привыкла спокойно об этом думать. В памяти всплыли трагические события, которые были не редкостью на работе Славика. Что-то не так. Алена начала себя накручивать, представляя самое худшее. Она решила позвонить в райотдел, но в самую последнюю минуту повесила трубку. Еще подумают, что она его контролирует. Устав терзаться, Алена решила его встретить, благо, отдел был в пятистах метрах от дома. Глупо, конечно. Хотя, с другой стороны, мало ли глупостей мы совершаем в жизни.

Алена сразу увидела Славу. Он стоял на середине аллеи и смотрел в противоположную от нее сторону. Хотела подбежать, но было тяжело. Окликнуть она не решилась. Ночь как-никак. Тогда ей в голову пришла мысль зайти за кустарники, растущие вдоль аллеи и тихонько подкрасться, а потом — сюрприз! Так она и сделала.

В это время к Славику подошел Юрчик, и, извиняясь, попросил побыть еще минут пятнадцать. Их, как назло, задержал расспросами помощник дежурного, а девчонки прибудут с минуты на минуту. И еще попросил подержать пакеты. В них была закуска и выпивка.

— Через пятнадцать минут я спрячу пакеты в эти кусты, — и он указал направление, где затаилась Алена. — И не обижайтесь, я уйду, меня жена ждет.

Алена, конечно, ничего этого не слышала, так как стояла в метрах семи от мужа, укрытая зарослями и мраком. Она видела, как к Славе подошел коллега и передал ему в руки пакеты. По характерному позвякиванию нетрудно было догадаться об их содержимом. Слава опять остался один, поминутно глядя на часы.

Алена была в растерянности. Она не знала, что подумать, поэтому решила выяснить, чем все кончится. Главное одно — домой он не спешил.

Через несколько минут к Славе, нарушая все правила движения, подъехало такси. Из него выпало, именно выпало, пять еле держащихся на ногах девчонок. Смеясь и улюлюкая, они бросились обнимать Славу. А так как руки у него были заняты, отстранится не представлялось возможным. А может, он просто не хотел. На самом деле он очень скучал по шумным компаниям, по вниманию к своей персоне. Но все же как можно вежливее Слава сказал:

— Вы бы, сладкие мои, отлипли от меня. Ваши бойфренды уже на подходе.

Этого Алена не слышала, Слава говорил очень тихо. А вот вопли девиц не оставили и тени сомнений.

— Ой, посмотрите, какой застенчивый, девственник, что ли?

— Да он просто обаяшка! Чур, мой! — нараспев объявила одна из девушек, и, повиснув на шее у Славика, впилась губами в его щеку.

— А плохо тебе не станет, милая? — Алена вышла из темноты на освещенную аллею.

— Аленький, что ты здесь делаешь? — Слава был в шоке.

— А я, как жена Семена Семеновича Горбункова из “Брильянтовой руки”, пришла посмотреть на твое спецзадание. Вижу, не ждал.

— Это что еще за дурыла беременная? Мы ее в компанию не приглашали, — одна из девиц направилась в сторону Алены.

— Заглохни, сука! И отойди от нее. Это моя жена, — рявкнул на нее Славик.

— Ой, можно подумать. Больно надо, — развязано произнесла девушка. А потом, то ли от обиды за «суку», то ли потому, что была слишком пьяна, она толкнула Алену. Очень легко толкнула, но Алена не успела уклониться.

От неожиданности Алена не удержалась и по инерции сделала два шага назад, споткнулась о бордюр и, потеряв равновесие, начала падать. Слава выпустил из рук пакеты. Резко оттолкнув приутихших девушек, он бросился к Алене. Он не успел ее подхватить, она упала.

— Аленький, ты цела? Где ты ушиблась? — он присел рядом и лихорадочно стал осматривать руки и ноги Алены. Убедившись, что все в порядке, Слава начал осторожно поднимать жену.

— Ты же сказал, что вытерпишь, — одними губами прошептала Алена.

— Аленький, это не то, что ты думаешь. Дурочка, ты ошибаешься, — Слава прижал Алену к себе. — Ты неправильно все поняла. Мы сейчас пойдем домой, и я все расскажу. Ты, главное, не волнуйся, тебе нельзя.

— А как красиво клялся: “Никогда не причиню страданий”, — Алена залилась слезами. — А это сейчас, по-твоему, что бы… — Она не договорила, ее скрутила внезапная боль в спине, отдающая в поясницу. Алена вскрикнула и начала медленно оседать. По ногам полилось что-то теплое и липкое.

— Что, Аленький, что? — Слава поднял бесчувственную жену на руки.

— Кажется, у нее отошли воды, — неуверенно прокомментировала одна из девушек. — Ей что, уже срок?

— Нет, — грубо ответил Славик. Ему хотелось удушить ту идиотку, которая толкнула Алену, но ее уже не было среди остальных.

В эту минуту на аллее показались ребята.

— Колька, давай скорей сюда машину! — закричал Славка.

— Сява, мы же собирались посидеть, — возразил Коля.

— Быстрее давай, твою мать! У меня с женой плохо.

На вопрос, куда ехать, Слава на мгновенье задумался. Правильней, конечно, в ту больницу, где она наблюдалась, но там еще был карантин, значит — в дежурный роддом, а может, куда поближе?

— Юрец, позвони в «Скорую», узнай, куда нам лучше ехать, только в темпе, сам знаешь как! — сказав это, он осторожно опустил Алену на заднее сиденье. Она тут же забилась в уголок и, закрыв глаза, тихонько постанывала от боли. Слава наклонился и поцеловал жену в лоб:

— Уже скоро, Аленький, потерпи, — отойдя от машины, он начал быстро соображать, что ему еще понадобиться. Документы! Черт, некогда. Впрочем, это он уладит. Деньги!

— Ребята, деньги у кого с собой есть? А то сейчас начнется: то у них бинтов нет, то зеленки.

Насобиралось немного.

— Ладно, если не хватит, заскочу домой, — успокоил себя Славик.

— Сява, если что, заедь ко мне, — предложил Витька.

— А ты будешь дома?

— Думаю, посижу немного с ребятами и пойду. У меня же мать больная, ты знаешь.

— Хорошо. Спасибо. Где там Юрка, в Кремль он, что ли, звонит? — начал нервничать Славик.

Юрка прокричал адрес, куда следует ехать, из открытого окна. Через пятнадцать минут они были в больнице. Их уже ждали. Видимо, оттого, что Коля и Слава были в форме, документы заполнили очень быстро и без лишних сложностей. Еще через двадцать минут к Славе подошел доктор, которого звали Валерием Ивановичем.

— Ну что там? — дрогнувшим голосом спросил Славик.

— Как вам сказать… Преждевременные роды сами по себе, конечно, вещь нежелательная, но не смертельная. Такое случается. Знаете, какое нибудь резкое движение или просто нервный срыв, да мало ли что может спровоцировать. Кстати, вы не знаете, что произошло с пострадавшей? А то нам из милиции позвонили, а толком ничего не сказали.

— Она оступилась и упала на спину. Это произошло случайно.

— А вы, значит, муж? Что ж не уберегли?

— Это был несчастный случай, не нарочно. Понимаете? — Славе не нравились вопросы доктора. — А что, все так серьезно?

— Я думаю, что особо переживать не следует, — и доктор по-дружески положил руку на плечо Славе. — Правда, у вашей жены нет никакой родовой деятельности. Но это поправимо. Ее уже подключили к системе, стимулирующей схватки. Так что дальше — дело времени. Нам остается только ждать.

— Долго?

— У всех по-разному. А на вашем месте, голубчик, я бы отправился спать. Утром мы вам позвоним. Вы к медсестре зайдите, оставьте телефон, а заодно узнайте, что нужно принести. Она же вам и назовет стоимость всей этой процедуры. Да, главное — не забудьте родовую карту, где вся история беременности. Нам нужно будет сделать пометку. А лучше, если вы сможете привезти ее сейчас.

— Хорошо, я пришлю машину с водителем.

Узнав всю необходимую информацию у медсестры, Слава, успокоившись, отправился домой. Так как было поздно, Коля напросился к Славке на ночлег. Спешить ему было некуда, жил он один, а тут хоть выспится — до работы рукой подать. Машину оставили под подъездом. Когда они перекусили на скорую руку и Коля уже собирался выезжать, чтобы отвезти документы, раздался телефонный звонок.

— Вячеслав Викторович? — спросили официальным тоном.

— Да, это я.

— Это из роддома, где находится ваша жена. Вам нужно сейчас сюда подъехать.

— Что-то произошло? — у Славы все похолодело внутри.

— Просто подъедьте. Карточку не забудьте взять.

Слава никак не мог застегнуть на рубашке пуговицы, его била мелкая дрожь. Он не мог представить, что изменилось за час с лишним после того, как он покинул больницу.

— Хорошо, что я остался, я как чувствовал, — сказал Коля.

— Не каркай.

— Так, может, к Витьку заедем, за деньгами?

— Не нужно, я взял. Если будет мало, завтра еще привезу. Пошли.

Валерий Иванович уже поджидал его в вестибюле. Слава подошел к нему на ватных ногах. Доктор начал без предисловий.

— У вашей жены отказала одна почка. Ее сейчас подключают к аппарату. Нам нужно взглянуть на историю беременности, не было ли у нее осложнений. Для этого и понадобилась карточка. И еще: препараты, которые ей сейчас будут вводить, не всем подходят. Вдруг у нее аллергия, или несовместимость с какими-то компонентами. Она не жаловалась на боли в боку?

— Не помню, кажется, все было нормально, — Слава не узнал свой голос, так глухо он звучал.

— Вы не волнуйтесь. Специалист уже подъехал, врачи у нас первоклассные.

Слава молчал. Внутри нарастала волна страха и протеста.

Это он виноват. Не уследил, не уберег. Боже мой, зачем он остался с ребятами! Но он же ничего не делал! Почему она пришла? Что ее толкнуло? “Она переживала, кретин! Трудно было перезвонить?!” — подсказал ему внутренний голос. А тут еще эта гастролерша! Ну, с ней он разберется, завтра же! А ребенок? Вдруг он погибнет?

— Валерий… — от волнения Слава забыл отчество. — А ребенку это не угрожает?

— Как раз по этому поводу я хотел с вами поговорить. Дело в том, что выход только один: нужно делать кесарево сечение. Мне очень неудобно, но вы сможете завтра оплатить операцию?

— Смогу. Сколько?

Врач назвал стоимость.

— И еще — это очень опасно? — Слава боялся ответа.

— Будем надеяться, что все обойдется, — тихо ответил врач.

— Мне можно остаться?

— Даже, наверное, нужно. Мало ли что, — без особого оптимизма пояснил Валерий Иванович.

Слава вышагивал по длинному коридору. Больничный запах стерильности, белые стены, удручающая тишина — все очень давило на него.

— Сява, ты бы сел, — робко предложил Коля.

— Отстань.

За окнами серело. Время тянулось, как резина. Вымотанный вконец, Слава присел на кушетку, обхватил руками голову. Тревога и беспокойство не покидали его ни на минуту. Сердце отбивало такой ритм, что, казалось, еще немного — и оно разорвется на мелкие кусочки. Захотелось исчезнуть с лица земли, провалиться в преисподнюю и переждать там. Он хотел закрыть глаза и потеряться во времени, а открыть их, только когда все уже будет позади. Если бы еще не это ужасающее чувство вины. Не дай Бог что с Аленой, он себе этого не простит. От неведения и невозможности помочь Славик чуть ли не стонал. Коля с опаской посмотрел на друга, но говорить ничего не стал. Через какое-то время Славик притих, провалился в забытье.

Он вздрогнул от прикосновения чей-то руки. Это был доктор.

— У вас дочка, — как-то вяло объявил он. — Она сейчас находится в отделении для новорожденных. С ней все в порядке.

Слава никак не отреагировал. Он очень внимательно посмотрел на врача.

— А с кем не в порядке? Что с Аленой?

— Во время операции у нее открылось маточное кровотечение. У нее большая потеря крови. Мы уже связались со станцией переливания. К сожалению, нужной группы у них очень мало, но то, что есть, уже везут. Сейчас не популярно донорское движение. К тому же у нее редко встречающаяся группа — четвертая, резус отрицательный. В общем, нужен прямой донор, и не один. Это могут быть родители, братья, сестры, дяди, короче, кровная родня. У кого-то из них обязательно будет нужная кровь.

— Скажите честно, я имею право знать. Все так плохо?

— Успокойтесь, пока страшного не случилось.

— Страшного не случилось?! Так делай же что нибудь! Умоляю вас! Есть же какие-то препараты, которые остановят эту чертову кровь! — Слава сорвался в истерику.

— Прекратите, пожалуйста. Мы делаем все, что в наших силах, — доктор выглядел очень подавленно.

— Доктор, это не ответ. Что вам нужно? Я достану хоть из-под земли.

— Найдите доноров. Времени мало. Идите.

Слава как-то сразу обмяк и притих. Не говоря больше ни слова, он пошел к выходу. За ним следом — Коля.

Было начало пятого, когда он подъехал к дому тещи. Перепуганная Нина Федоровна не сразу сообразила, какая у нее группа крови. Прошло десять минут, пока она приняла корвалол, немного успокоилась, и сказала, что такая кровь была у Леночкиного папы. Папа умер одиннадцать лет назад. Братьев и сестер у Алены не было. А все дяди, тети, бабушки жили по области.

— Господи, помоги мне! — взвыл Славик.

Коля, недолго думая, потащил Славика к машине. Тот, ничего не соображая, плюхнулся на переднее сиденье, закрыл лицо руками и забубнил:

— Аленький мой, продержись.

— Славка, мы едем в райотдел. Не переживай, сейчас половину города на уши поставим, — твердо сказал Николай. А потом тихо, почти про себя, добавил: “Только бы успеть”.

Приехав на место, Коля взял инициативу в свои руки. Славу он усадил в комнате дежурного, а сам начал мотаться по коридору, заглядывать в кабинеты, которые были открыты, куда-то звонить, на кого-то орать. Слава ничего этого не замечал. Он молча сидел на стуле и отрешенно наблюдал за мигающими на пульте лампочками. К нему подошел дежурный Егорыч.

— Сява, может, водки выпьешь? — заботливо предложил он.

Слава отрицательно покачал головой. В комнату заскочил взмокший Коля.

— Так, быстро поехали, — скомандовал он.

— Куда?

— В общагу ментовскую!

— Туда же минут сорок езды!

— Вот и хорошо. Пока доедем, нам подберут доноров. Других в пять утра мы не найдем, — а потом, обращаясь к Егорычу, сказал: — Давай команду на выезд дежурной машины!

Егорыч посмотрел на него с подозрением.

— Быстрее, Егорыч, начальник в курсе!

— Под твою ответственность, — недоверчиво сказал дежурный.

Через два часа с того момента, как Славка отправился за донорами, они уже подъезжали к больнице. Слава был вымотанный, уставший, отрешенный. Невидящими глазами он смотрел, как зарождается новый день.

Вбежав в больницу, он увидел группу врачей, стоявших у поста медсестры и что-то горячо обсуждающих. Среди них был Валерий Иванович. Слава подлетел к ним.

— Что?!

Все сразу притихли и потупили взгляд.

— Когда? — выдавил из себя Слава.

— Через полчаса, как вы уехали. Простите, понимаете… — врач долго объяснял все сложности и проблемы, используя при этом строго профессиональные выражения и термины.

“О чем он говорит?”— Слава не мог до конца осознать, что произошло. Совершенно по инерции он спросил “когда”, даже не предполагая, что угадал. Просто подсказала интуиция.

“То есть это что же получается, какая-то маленькая оплошность с его стороны — и все, нет будущего?”

Страх и паника волной накрыли все его мысли. Сквозь звон в ушах он услышал, вернее, понял по выражению лица доктора, что тот к нему обращается:

— Крепитесь, у вас дочка.

Дочка. Слава совсем позабыл о ней. Дочка. Хорошо, что дочка. Пол зашатался под ногами. Как будто все оборвалось в одно мгновенье, все стало чужим и ненужным. Боже мой, он даже в страшном сне не смог бы подумать, что такое произойдет. Счастье, счастье, ты что, и впрямь такое хрупкое? Слава отпрянул назад. К нему подскочил Коля и пару парней из тех, что они привезли.

— Я в порядке, — он кивнул другу. Коля стоял белый, как мел.

— Я могу ее увидеть? — спросил он врача.

— Вообще-то нет, она уже в морге. Впрочем, вам, наверное, можно, — тихо ответил тот. — А может, сейчас, не нужно? Хотя о чем я? Вы там, у себя, насмотрелись всякого.

— Насмотрелся, — а потом как бы опомнившись, Слава поднял лицо вверх. Больница наполнилась полным отчаяния и боли криком: “За что!? Слышишь! За что?!” Как же он теперь один? Почему он? Аленушка, ну что же ты наделала!!! Родная, что ж не дождалась?

Было ясное летнее утро. Обычно в такое время люди семьями выбираются на природу. Кто за город, кто в парк. Всюду стоит шум и веселье. Так всегда бывает в выходные дни. Но то, куда отец привел маленькую дочку, мало походило на любое из таких мест. Подойдя к гранитной плите, лежащей на земле, мужчина остановился. Девочка лет трех подошла тихонько и стала рядом. В руках у нее был букет ромашек. Она наклонилась и положила их на гранит, закрыв надпись.

— Папуля, а мамочка меня сейчас видит? — тоненьким голоском спросила она.

— Конечно, Аленький.

— А она знает, что у меня сегодня день рождения и мы пойдем в кафе кушать мороженое?

— Мама все знает. Иди ко мне, Аленький.

Девочка подошла к отцу и с нетерпением протянула к нему ручки. Мужчина с легкостью подхватил ее и чмокнул в щечку. Девочка тут же заботливо стала поправлять ему галстук.

— Ты у меня самый лучший, папулечка, — и она бережно обняла его за шею.

Пройдет еще много времени, пока маленькая Алена подрастет и станет взрослым человеком. Что-то она поймет в этой жизни, что-то останется для нее непостижимым. Но для Славы не это было главное. Самое важное, чтобы ее всегда окружало счастье и любовь, забота и внимание, и чтоб все это было непременно вдвойне. Все то, что недополучила ее мама.

Папа и дочка уже скрылись из виду, когда над гранитной плитой прошумел ветер. Разбросав ромашки, он открыл надгробную надпись, которая состояла всего лишь из трех слов: “Аленький мой, прости…”

14.06.2003. Таня Веденеева.