"Крестовый поход" - читать интересную книгу автора (Вебер Дэвид, Уайт Стив)

«Все мы должны выполнить свой долг, адмирал Беренсон!»

– Прежде всего, – заявил Антонов, оглядывая своих офицеров, – мы заслушаем коммандера Тревейн, которая обобщит для нас последние разведывательные данные… Прошу вас, коммандер!

– Благодарю вас, господин адмирал! Недавно повышенная в звании начальница разведывательного отдела штаба Антонова поднялась на ноги. До изобретения биохимической коррекции зрения на носу у Виннифред Тревейн обязательно красовались бы очки, поверх которых она смотрела бы на своих коллег-офицеров, как строгая учительница на младшеклассников.

– Как вы знаете, фиванцы всегда уничтожают свои корабли, если те могут попасть к нам в руки. В тех редких случаях, когда им этого не сделать, они совершают коллективное самоубийство, предварительно автоматически уничтожив всю информацию в своих компьютерах. Поэтому до сих пор нам было известно только строение их тел, а также то, что по какой-то загадочной причине они говорят на стандартном английском и присваивают своим кораблям имена земных исторических личностей.

Однако недавно нам повезло. Один из дивизионов фиванских эсминцев, оказавшийся запертым в беззвездной системе QR-107, довольно долго скрывался от наших кораблей, прячась в неожиданном месте: в глубинах пространства за узлом, ведущим в Редвинг. Эти эсминцы и до сих пор сидели бы там, если бы их командир не совершил самоубийственное нападение на один из конвоев наших транспортных кораблей. Фиванские эсминцы напоролись прямо на корабли эскорта и немедленно были почти полностью уничтожены. Однако один из них получил очень удачное попадание, вызвавшее ряд поломок в его электронных системах. Так, у него автоматически отключился термоядерный реактор двигателя и вышли из строя системы уничтожения данных в бортовых компьютерах. С неработающим двигателем этому эсминцу было от нас не уйти, и наши космические десантники взяли его на абордаж. Кстати, господин адмирал, – повернувшись к Антонову, сказала Тревейн, – в полученном донесении особо отмечен командир абордажной команды космических десантников капитан М’Бото, который сразу приказал взять под охрану термоядерный реактор, чтобы фиванцы не попытались его починить, и отправил своих лучших людей прямо в компьютерный отсек, где команда эсминца хотела разнести вдребезги свои компьютеры. Как обычно, фиванцы не сдались в плен, но в нашем распоряжении оказалась бесценная информация. Разумеется, мы знаем еще далеко не все, но теперь я могу объяснить вам, ради чего фиванцы затеяли эту войну.

Послышались оживленные восклицания, которые, впрочем, тут же затихли, потому что офицерам не терпелось выслушать Тревейн, а Антонов смерил их строгим взглядом. Конечно, они все уже знали о захвате фиванского эсминца, но Тревейн долго молчала о захваченной информации. Отчасти это объяснялось ее молчаливым характером и обязанностью начальника разведывательного отдела держать язык за зубами, а отчасти тем, что она сама не могла поверить в то, что узнала. Лишь Антонову уже было известно о том, что остальным предстояло услышать впервые.

Тревейн начала издалека: с хорошо известной всем истории о флоте колонистов, вылетевшем к Новейшим Новым Гебридам в самый разгар Первой галактической войны и почти полностью уничтоженном в звездной системе Лорелея; об уцелевших кораблях этого флота, искавших спасение в узле пространства, прозванном Вратами Преисподней, потому что из него не вернулся ни один корабль ни до исчезновения в нем беглецов, ни после него. Впрочем, в конце рассказа об этих событиях Тревейн сообщила кое-что новенькое.

– Теперь мы знаем, почему разведывательные корабли не возвращались из Врат Преисподней, – ровным голосом заявила она и на мгновение замолчала, невольно накалив напряжение до предела. Потом Тревейн включила голографический дисплей, на котором взорам собравшихся офицеров впервые предстало изображение звездной системы Фивы. – Как вы видите, эта система имеет только один узел пространства, который с фиванской стороны упирается в пояс астероидов. – Тревейн подняла руку, успокаивая хор удивленных возгласов. – Да, я сама понимаю, что это редчайший случай. Возможно, единственный во всей Галактике.

Однако мы видим, что эта система кишит астероидами, что не редкость в системах с двойными звездами, где гравитационное поле маленькой звезды, вращающейся вокруг большой, препятствует формированию планет гораздо сильнее, чем притяжение простого газового гиганта. Дело в том, что корабли колониального флота были весьма крупными. Шла война, и на них стояли электромагнитные щиты, сравнимые по мощности со щитами боевых кораблей. Вот поэтому-то они и выдержали удары астероидов, которые просто разносили в щепки более легкие разведывательные корабли, оснащенные менее мощной довоенной защитой.

Большинство офицеров потеряли дар речи. Они сидели и лихорадочно обдумывали свалившуюся на них лавину информации. Беренсон первый сделал единственно возможный логический вывод и с видимым усилием заговорил.

– Выходит, – проговорил он и наклонился вперед, словно решив сразиться врукопашную с неизвестностью, – у истоков этой войны стоят те самые колонисты или скорее их потомки? Поэтому-то фиванцы и говорят на стандартном английском? Пожалуй, этим можно объяснить и то, что они называют свои корабли именами наших исторических личностей. А как насчет не известных нам имен и фамилий в названиях их кораблей?

– На самом деле, господин адмирал, именно эти имена и навели меня на правильный след. Они и постоянное упоминание какого-то «Ангела Сен-Жюста» в религиозных текстах, которыми кишат фиванские базы данных! Я уже боялась, что придется отправлять этот материал для исследования на прародину Землю, но, к счастью, в редвингских архивах сохранились имена и фамилии всех людей, когда-либо участвовавших в колонизации близлежащих миров. Изучив базу данных экипажей кораблей упомянутого колониального флота, я обнаружила в ней все интересующие нас имена и фамилии и, в частности, упоминания о некоем Алоизе Сен-Жюсте. – В глазах у Тревейн появилось мечтательное выражение. – Найти конкретную информацию об этом Сен-Жюсте оказалось не так трудно, как я опасалась.

Судя по всему, этот человек оставил неизгладимое впечатление у всех, с кем общался. Он был специалистом по экзотическим культурам, но при этом увлекался историей. Особенно его интересовал Древний Египет. Поэтому-то он и назвал систему, в которой очутился, Фивами. У него было много и других увлечений, – с мрачным видом сообщила Тревейн. – Он был незаурядной личностью, но явно не совсем в своем уме. Его терзало предчувствие поражения Земной Федерации. В то время многие этого боялись, – добавила Тревейн, бросив извиняющийся взгляд на слушавшего ее с невозмутимым видом Ктаара. – После того исчезновения Сен-Жюста во Вратах Преисподней приходится восстанавливать его дальнейшую карьеру по фиванским религиозным текстам, где он фигурирует так часто, что составить представление о дальнейших событиях не так уж сложно.

Земляне, спасшиеся под предводительством Сен-Жюста, застали фиванское общество на пороге второй промышленной революции. Однако политическая власть в Фивах по-прежнему находилась в руках наследственной аристократии, отличавшейся религиозным фанатизмом. Земляне приземлились на обширный, густонаселенный остров. Нарушив Эдикт 2097 года «О невмешательстве в дела иных рас», они предоставили в распоряжение его обитателей современную земную технологию, чтобы те насильственно объединили все проживавшие на планете народы, создав в мире Фивы единое государство, способное стать потенциальным союзником Земной Федерации в борьбе с Орионским Ханством.

Замысел землян отчасти удался. Однако скоро большинство их погибли от болезни, вероятно вызванной земным микроорганизмом, мутировавшим в новой среде обитания. Сен-Жюст и несколько его спутников уцелели, но землян осталось так мало, что они стали постепенно попадать в зависимость от высокопоставленных фиванцев и, в частности, от аристократа по имени Сумаш. Судя по всему, он отличался развитыми склонностями к мистике. Вероятнее всего, он объявил себя любимым учеником и последователем Сен-Жюста. Хочется верить, что сам Сен-Жюст не поощрял отношение к себе как к Божественному Посланнику, но мы никогда об этом не узнаем, так как скоро болезнь вспыхнула с новой силой и все земляне умерли, оставив Сумаша самого решать свои проблемы.

В базах данных колониальных кораблей наверняка содержалось много материалов по истории земных религиозных учений. Взяв их за основу, Сумаш приступил к созданию собственной религиозной доктрины, в соответствии с которой Сен-Жюст и остальные земляне были признаны Божественными Посланниками, принесшими фиванцам последние достижения современной техники. Орионцы же, уничтожившие так много благодетелей фиванцев, – сказала Тревейн, еще раз смущенно взглянув на Ктаара, – стали считаться исчадиями ада, а их предводитель – «Ханом-Сатаной».

Сен-Жюст объяснил фиванцам, что звездная система Лорелея, находящаяся с другой стороны узла пространства, захвачена орионцами. Поэтому Сумаш, ныне известный под именем Первого Пророка, запретил фиванцам вступать в любые контакты с другими расами до тех пор, пока они не окажутся способными выступить в полномасштабный Крестовый Поход…

– Который они наконец и начали, – мрачно подытожил Беренсон. – Но объясните мне одну вещь, коммандер! Если, согласно этой безумной эрзац-религии, земляне – своего рода ангелы, почему фиванцы напали на нас?

– Как это часто бывает, господин адмирал, после смерти своего основателя религиозное учение приняло необычный оборот. В частности, главный акцент в нем сместился с землян на их родную планету, которая под именем «Святой Матери-Земли» стала считаться наделенным божественной сущностью источником благодати. Оказавшись в Лорелее, фиванцы наверняка были ошеломлены, услышав с борта орионского военного корабля человеческий голос. Они сразу подумали, что сбылось предсказание Сен-Жюста и его собственный народ был покорен и оболванен Ханом-Сатаной, в результате чего они, фиванцы, остались единственными существами, сохранившими верность Святой Матери-Земле.

На этот раз первым понял смысл сказанного Тревейн Сущевский.

– Боже мой, Виннифред! Выходит, фиванцы собираются освободить прародину Землю от землян?!!

Тревейн неторопливо кивнула:

– Хотя это и кажется полным безумием, но, судя по всему, дело обстоит именно так.

– Но это же бред какой-то! – Возглас Беренсона прозвучал как пушечный выстрел в тишине помещения, наполненного онемевшими от изумления офицерами. – Теперь, заняв несколько звездных систем, населенных землянами, они должны знать, что мы одержали победу в Первой галактической войне и у нас никогда не существовало культа Святой Матери-Земли!

– Господин адмирал, боюсь, вы недооцениваете способность любого «правоверного» фанатика самым извращенным образом интерпретировать существующие факты. Все только что упомянутое вами лишь «доказывает», что Хан-Сатана и его земные приспешники умудрились превратить землян в безнадежных ренегатов, фальсифицировав всю историю человечества и искоренив из нее упоминания об истинной вере.

Вновь воцарилось ошеломленное молчание. В мертвой тишине низкий бас Антонова прозвучал особенно грозно:

– Благодарю вас, коммандер! Ваш отдел проделал большую работу!

Впрочем, все знали, что Антонов не любит говорить комплименты, а возможно, вообще на них не способен. Поэтому никто не удивился, когда он тут же добавил:

– Однако, по-моему, данные о фиванских оборонительных сооружениях в Лорелее были бы нам сейчас намного полезней.

– Сию минуту, господин адмирал! – Тревейн нажала какие-то кнопки, и на голографическом дисплее появилось изображение Лорелеи с ее пятью пустынными планетами и шестью очень важными со стратегической точки зрения узлами пространства. Вокруг четырех узлов, которые вели в системы, принадлежащие Земной Федерации, светилось множество маленьких красных точечек.

– Вы, конечно, понимаете, – со знанием дела стала объяснять Тревейн, указывая на укрепления вокруг узлов пространства, – что эти данные уже устарели. Фиванцы наверняка успели усилить свою оборону…

Внезапно Тревейн замолчала, поняв, что говорит очевидные вещи. Собравшиеся были и так поражены объемом собранных ею разведывательных данных.

– Вот это совсем другое дело, – негромко сказал Антонов. – Оказывается, оборонительные сооружения в Лорелее по меньшей мере в два раза мощнее, чем мы думали. Впрочем, чему тут удивляться, раз фиванское общество находится на высокой ступени индустриализации, а его членами движет фанатизм. Ведь Лорелея их последний форпост за пределами Фив. Прорвать эти укрепления мы сможем только с помощью оружия, которое стало бы для фиванцев полной неожиданностью. – С этими словами Антонов посмотрел прямо в глаза Беренсону. – Поэтому я решил не использовать беспилотные носители стратегических ракет в Парсифале, а штурмовать эту систему с помощью тяжелых кораблей, вооруженных новыми гетеролазерами. Как только они появятся у нас в достаточном количестве.

В помещении в очередной раз повисла мертвая тишина. Антонов не предлагал высказываться или задавать вопросы, но Беренсон медленно встал. Несколько мгновений они с Антоновым молча смотрели друг другу в глаза. Когда Беренсон заговорил, его тон был спокойным, почти дружелюбным. Офицеры, ожидавшие от него новой вспышки гнева, перевели дух.

– Я хотел бы спросить только одну вещь, господин адмирал. Следует ли теперь считать гибель экипажей трех эсминцев, посланных на верную смерть в Парсифаль, совершенно напрасной?

– Отнюдь нет, адмирал Беренсон! – Антонов тоже держал себя в руках и говорил совершенно спокойно.

Борьба двух адмиралов, каждый из которых старался сломить волю другого, достигла такого накала, что повышать голос им уже было не нужно.

– Разведданные можно использовать не только для программирования беспилотных носителей стратегических ракет, – сказал Антонов. – Когда операция начнется, информация, купленная ценой гибели этих кораблей, будет иметь для нас огромное стратегическое значение. Экипажи этих эсминцев просто исполняли свой долг, как и все мы, адмирал Беренсон.

– Разумеется, господин адмирал! Я, безусловно, выполню свой долг! Кроме того, я отправлю лично адмиралу Бранденбургу рапорт, в котором изложу свою точку зрения насчет ваших методов ведения боевых действий. Это я тоже считаю своим долгом.

Теперь присутствовавшие приготовились к светопреставлению, но снова испытали разочарование и облегчение. Антонов ограничился тем, что несколько бесконечных мгновений мрачно смотрел на Беренсона. Потом в его взгляде, направленном на непокорного адмирала, мелькнуло невольное уважение.

– Поступайте как считаете нужным, адмирал Беренсон, – неторопливо проговорил он. – А я буду действовать так, как кажется правильным мне.

Месяц спустя Антонов стоял на флагманском мостике «Госентана», созерцая на экране монитора обломки, витавшие в пространстве на фоне незнакомых созвездий, светивших в системе Парсифаль.

Картина разрушения произвела на Антонова большое впечатление. Обычно после сражений в космическом пространстве почти не остается следов, так как бои ведутся на огромных площадях. Однако возле узла пространства, ведущего в QR-107, осталось так много обломков, что они еще не успели разлететься по просторам Парсифаля.

Фиванцы расположили там свои силы, чтобы отразить нападение, аналогичное тому, какое было совершено на них в QR-107. Рядом с узлом пространства они разместили космические крепости, вооруженные лазерами, а их корабли были отведены подальше – на предел дальнобойности зенитных ракет. Космические форты должны были уничтожать авианосцы язычников по мере из появления из узла пространства, а фиванские корабли должны были сбивать ракетами те истребители, которые эти авианосцы могли успеть катапультировать. Но вместо этого в авангарде землян шли модернизированные линейные корабли типа «Громовержец» и «Кобра» при поддержке также модернизированных сверхдредноутов типа «МакКинли». Два флота, оснащенных самыми смертоносными в истории космических войн лазерами, начали дуэль с использованием энергетического оружия. Они были подобны пулеметчикам, строчившим друг по другу в упор. Противники обменивались сокрушительными ударами, не думая о собственной безопасности. Вооруженные ракетами фиванские корабли и космические форты вели интенсивный обстрел сил Земной Федерации, и каждая волна ее кораблей несла огромные потери. Однако Антонов железной рукой посылал в Парсифаль все новые и новые корабли, и большое количество гетеролазеров, установленных у них на борту, наконец дало о себе знать. Авианосцы же появились из узла пространства только после того, как сопротивление фиванцев стало ослабевать. Оказавшись лицом к лицу с истребителями и модернизированными тяжелыми кораблями землян, Яханак решил сократить свои потери и, под прикрытием уцелевших космических фортов, отвел фиванские корабли к узлу пространства, ведущему в Лорелею.

Теперь авианосцы Беренсона под прикрытием крейсеров и эсминцев преследовали отступавших фиванцев по всей системе Парсифаль, а Антонов краем уха слушал сообщения об уничтожении последних космических крепостей.

– Из предварительных донесений вытекает, что в нашем распоряжении оказались кое-какие новые данные, – говорила Виннифред Тревейн. – Они позволят нам уточнить информацию об укреплениях в Лорелее.

– Да, конечно, – с рассеянным видом проговорил Антонов, Он еще несколько мгновений созерцал витавшие в пространстве обломки, потом резко повернулся, включил голографический дисплей с изображением Лорелеи и жестом подозвал к себе Сущевского с Ктааром: – Смотрите, как много укреплений возле узла пространства, соединяющего Лорелею со звездной системой, в которой мы сейчас находимся. Уверен, что меньше их там не стало. Кроме того, там будут сосредоточены все ускользнувшие от нас сегодня фиванские корабли. Ведь это самый короткий путь из Парсифаля в Фивы, – добавил он, включив на дисплее изображение узлов пространства. – И фиванцы ждут, что отсюда мы бросимся прямо в Лорелею. Но, – продолжал он, перемещая по дисплею курсор, – в Лорелею есть и другой путь. Через другой узел пространства.