"Крестовый поход" - читать интересную книгу автора (Вебер Дэвид, Уайт Стив)

Кровь воинов

Все осталось позади: удар электромагнитной катапульты, легкая дурнота в момент расставания с искусственной силой тяжести, головокружительный переход сквозь энергетическое поле, мгновения дезориентации в пустоте космического пространства, знакомый рывок двигателя, управлявшего ускорениями и мгновенными поворотами космического истребителя. Ктаар’Зартан потянулся, насколько ему позволяла спроектированная в расчете на человека кабина, потом постепенно расслабился и с довольным видом протяжно зашипел.

Несколько месяцев назад люди модифицировали кабину его истребителя так, чтобы там было удобно Ктаару в его орионском скафандре. Он совершил на этой машине так много тренировочных вылетов в Редвинге, что теперь она слушалась его, как часть собственного тела. Ему не нужен был «прямой автоматический интерфейс управления», который уже несколько веков старательно разрабатывали орионские и – как это ни было смешно Ктаару – земные специалисты, неспособные побороть в нем «досадные маленькие недоработки», которые в условиях реального боя тут же погубили бы любого пилота.

При этой мысли Ктаар, совсем как человек, возмущенно фыркнул, а потом издал пронзительный визг, на который не было способно ни одно человеческое существо. Он согласится летать с этим интерфейсом не раньше, чем один из тупых «дорошкол’мизохарлешей», с энтузиазмом пропагандирующих это электронное устройство, согласится рискнуть собственной шкурой, лично опробовав его в бою! Да и в этом случае ласково поглаживавший штурвал Ктаар постарался бы отвертеться от этой автоматической системы. Что может сравниться с ощущением того, как маленькая быстроходная машина повинуется любому движению твоей когтистой руки! А какое удовольствие он скоро получит, умерщвляя убийц своего двоюродного брата! Даже люди – по крайней мере некоторые из них – в состоянии это понять!

Ох уж эти люди! Ктаар прищелкнул языком. (Так орионцы выражают те чувства, при которых люди грустно покачивают головами.) Кто их поймет! Он видел их в бою и сурово отчитает любого молокососа из своего клана, осмелившегося назвать их «шофаками». Да что там – отчитает, он просто всыплет ему по первое число! И все-таки понять людей с их противоречивой моралью и с их удручающей склонностью предаваться иллюзиям положительно невозможно! Говард Андерсон однажды процитировал Ктаару слова одного землянина, сказавшего: «Узрев врага, мы узнали в нем себя». Мудрые слова! Человечество – раса, раздираемая бесконечными внутренними противоречиями, которые в то же время дарят ей источник удивительной жизнеспособности и тягу к прогрессу… Народ Зеерлику’Валханайи прекрасно понимает, что он собой представляет. Он видит Вселенную такой, какая она есть! Неразумные поступки орионцев проистекают из их неспособности побороть свою природу и заставить себя хладнокровно взвешивать все «за» и «против», а не из-за склонности видеть окружающий мир совершенно невероятным образом и планировать свои действия исходя из этой ложной картины. Конечно, и среди землян есть исключения, например Иван Антонов!

Было и еще одно препятствие, не позволявшее народу Зеерлику’Валханайи испытывать симпатию к людям, о котором ни один воспитанный орионец не стал бы говорить вслух. Ктаар же вообще был космополитом и давно научился преодолевать чувство физического отвращения, естественное для любого нормального существа при виде людей. Какие они мерзкие на вид! Хоть бы у них вообще не росло волос! Редкая растительность, торчащая у них на теле пучками, кажется положительно нездоровой. Ладно, им хватает ума прикрывать свои тела тканью… Да и то не всегда!

Ктаар узнал, что еще во времена научно-технической революции земляне побороли стыд перед обнаженным телом.

«По крайней мере, большинство из них побороло», – поправил себя Ктаар, вновь поразившись невероятному количеству несхожих систем ценностей, существующих среди людей. С ума сойти! Каждый раз, когда ему казалось, что он вот-вот поймет, что представляют собой люди, он обнаруживал противоречия на каком-то новом уровне чудовищной смеси культур, из которых состоит человечество. Ктаар до сих пор не мог понять, как люди сами во всем этом не путаются и как вообще разумные существа могут так жить. А ведь те из людей, которые отказались от традиционного религиозного представления о непристойности обнаженного тела, умудряются этим гордиться! Почему?!

Отвратительнее всего были плоские, как блин, человеческие лица. Глаза и рты, окруженные омерзительно влажной на вид абсолютно голой кожей, тоже не вызывали ничего, кроме отвращения. Человеческие существа мужского пола, подчиняясь требованиям господствующей моды, извращенным образом усугубляли свое уродство, сбривая растительность у себя на лице.

Впрочем, надо отдать людям должное! Не понимая собственной непривлекательности, они все-таки признавали красоту орионцев, которая, по мнению Ктаара, не могла ускользнуть от глаз любого существа, не лишенного чувства прекрасного. Впрочем, Ктаар был поражен, узнав, что положительная реакция людей на облик орионцев отчасти объясняется внешним сходством народа Зеердику’Валханайи с какими-то милыми и ласковыми домашними животными с прародины Земли!

Ктаар отогнал эти мысли и вывел истребитель на позицию, отведенную ему в строю штурмовой группы.

Чрезмерное внимание к своей внешности – ребячество, от которого большинство орионцев с трудом избавляется лишь в зрелом возрасте!

Ктаар подумал, что такое существо, как Иван Антонов, вызывало бы у него восхищение в любом обличье, и вспомнил о штабном совещании, благодаря которому он и оказался в кабине истребителя…

– Нет, адмирал Беренсон, – отрезал Антонов, – давайте больше не будем об этом. Разведывательные роботы обнаружили, что узел пространства стерегут только легкие корабли. Там нет ничего мощнее линейных крейсеров. Мы используем беспилотные носители стратегических ракет только для атаки на узел пространства, защищенный тяжелыми единицами противника.

– Осмелюсь заметить, – сказал командующий легкими авианосцами Второго флота, не обнаруживая ни малейших признаков робости, – что, прежде чем добраться до такого узла пространства, нам надо с боем пройти всю беззвездную систему QR-107. Не обещаю, что мои корабли внесут достойный вклад в это сражение после потерь, которые они неизбежно понесут, при нынешнем плане использования наших вооружений. – Беренсон набрал побольше воздуха в грудь: – Господин адмирал, я считаю, что надо использовать все имеющееся оружие. Как вы сами упомянули, мы точно знаем, какие фиванские корабли ожидают нас по ту сторону узла пространства. Такая ситуация идеальна для использования беспилотных носителей стратегических ракет, так как мы можем запрограммировать ракеты на поражение конкретных целей.

Антонов нахмурился. Он знал, что его поддерживает весь штаб и даже недавно согласившийся с Ктааром Сущевский. Однако ему никак не удавалось переубедить появившегося у них недавно Беренсона, пользовавшегося репутацией первоклассного пилота космического истребителя и блестящего командира авианосных соединений.

– Составляя план операции, мы старались свести к минимуму потери среди легких авианосцев, – сказал Антонов самым дружелюбным и миролюбивым тоном, на какой только был способен. – Разумеется, какой-то процент истребителей будет сбит, но расчеты показывают, что потери не превысят среднестатистических…

– Что значит «среднестатистические потери», господин адмирал? – перебил Антонова Беренсон, приведя в ужас даже тех, кто был на его стороне, но никогда бы не посмел перечить Ивану Грозному! – Беренсон посмотрел на Ктаара, который был одним из авторов плана операции, и снова перевел взгляд на Антонова. – Может, стоит задуматься, что такое «приемлемые потери» с человеческой точки зрения?!

– Ёкорный бабай! – взорвался Антонов по-русски так, что орбитальная крепость содрогнулась под ногами собравшихся и даже Беренсон попятился. – Где вы видели войну без потерь?! Мы должны выполнить поставленную перед нами задачу! Наши жизни – и моя в том числе – не имеют ни малейшего значения! Ваши пилоты понимают это намного лучше вас, слизняк вы бесхребетный! – Антонов на секунду замолчал, а потом опять взревел, как бешеный буйвол: – Я расстреливал людей и за меньшую трусость, адмирал! Да, да! Запомните, что за малодушие перед лицом противника я отдам под трибунал, независимо от звания и должности! Если вы не в состоянии выполнить план в его нынешнем виде, доложите мне об этом, чтобы я вовремя заменил вас более мужественным человеком. Вы меня поняли?!

– Так точно, господин адмирал! – Беренсон побледнел, как простыня, но в отличие от остальных сразу справился с шоком. – Все ваши приказы будут в точности выполнены.

– Ну вот и хорошо! – Антонов встал. – Совещание закончено. Капитана Сущевского и коммандера Ктаара прошу пройти ко мне.

Когда они втроем оказались в лифте, Антонов тяжело вздохнул, зная, какой разговор ему предстоит.

– В один прекрасный день вас хватит инфаркт, Иван Николаевич, – начал с укором Сущевский, но Антонов лишь устало отмахнулся:

– Знаю, Паша. Знаю. Обещаю впредь держать себя в руках. – Он едва заметно улыбнулся и взглянул на Ктаара, стоявшего рядом с ним со смущенным видом: – Ты не хочешь поговорить о своей просьбе?

Орионец бросил на Антонова странный взгляд:

– Сейчас, наверное, не время. Кроме того, мне надо извиниться.

Антонов вопросительно поднял бровь, и Ктаар уныло пустился в объяснения:

– Теперь я понимаю, о каких именно проблемах, связанных с моим пребыванием в штабе, ты говорил во время нашей первой встречи.

– Ах вот ты о чем! – Антонов не то рассмеялся, не то пренебрежительно фыркнул. – Не бери в голову. Беренсон злился на меня не меньше, чем на тебя.

– Я знаю, что некоторые офицеры недовольны тем, что ты слишком хорошо понимаешь орионцев. Намного лучше, чем это пристало человеку, – медленно проговорил Ктаар. – Может, они в чем-то и правы.

Внезапно Ктаар хищно ощерился. Антонов и Сущевский не удивились, потому что давно поняли, что настроение у орионца может стремительно меняться.

– Давай действительно поговорим о моей просьбе.

Антонов негромко застонал.

– Ктаар, ты, наверное, шутишь, – вставил Сущевский. – Ведь ты прекрасно понимаешь, как трудно командовать в бою космическими штурмовиками даже при идеальных условиях! Нам же не посадить к тебе в кабину офицера, понимающего по-орионски!

– Я не собираюсь командовать, Пааваал Сааргаайевищ, – сказал Ктаар, уже достаточно долго пробывший среди людей, чтобы понимать, как к кому следует обращаться. – Меня вполне устроит место пилота в составе звена, командир которого понимает наш язык. Я просто хочу сообщать ему, что понял его приказы.

Антонов пристально взглянул на стоявшее рядом с ним существо, жаждой возмездия подобное Немезиде и сверкавшее в свете ламп иссиня-черным мехом:

– Если я правильно понял, ты хочешь сражаться в качестве рядового пилота. А ты не думал, что от тебя будет намного больше пользы на адмиральском мостике, откуда ты гораздо больше навредишь фиванцам? – Антонов набрал в грудь побольше воздуха. – Представим себе, что по независящим от меня обстоятельствам мне пришлось бы отправить тебя домой в Орионское Ханство прямо сейчас. В этом случае я сказал бы тебе, что ты уже стократ отомстил за своего двоюродного брата неоценимым вкладом в наши боевые операции. Тебе совершенно ни к чему самому летать на истребителе!

– Неправда, – спокойно ответил Ктаар, впившись в Антонова узкими зрачками хищных глаз. – Ты прекрасно знаешь, что я обязан это сделать. До сих пор я только планировал и организовывал истребление фиванцев. Так мне никогда не смыть пятна с поруганной чести нашего клана. Моя просьба может показаться тебе нелепой, но жажда мести никогда не была рациональной эмоцией.

Спустя несколько томительных мгновений Антонов заговорил грубоватым, но дружелюбным тоном, по которому Ктаар сразу догадался, что победил:

– Ну что ж, валяй дурака, если тебе так хочется! Насколько я знаю, коммандер Такашима неплохо понимает по-орионски.

Когда из узла пространства появилась первая волна легких авианосцев типа «Пегас», фиванские защитники беззвездной системы QR-107 поняли, что земляне решили предпринять новую вылазку. Появление же второй и третьей групп авианосцев изрядно их озадачило. Ведь во главе любого крупного рейда язычников, по логике вещей, должны идти линейные корабли! (Но Иван Антонов считал, что их у него пока мало.)

Впрочем, адмирал Тарана, командовавший легкими силами фиванцев в QR-107 и поддерживавшими их пятнадцатью линейными крейсерами типа «Ронин», не растерялся. Он немедленно доложил о нападении землян в штаб, находившийся в пяти с половиной световых часах возле противоположного узла пространства. Пока сообщение преодолевало расстояние, казавшееся бесконечным ожидавшему ответа адмиралу, его корабли бросились на авианосцы противника. Теперь фиванцы знали, что в случае уничтожения авианосцев истребители представляют собой лишь временную угрозу. Однако Антонов тоже это понимал. По его приказу легкие авианосцы выполнили хорошо известный землянам и орионцам маневр, который особенно любил Ктаар’ Зартан.

Даже реакционно-инертные двигатели не в состоянии до конца побороть инерцию, и авианосцы Беренсона не могли, не прибегая к торможению, мгновенно полететь в обратную сторону. На это были способны лишь «летающие тарелки», наделавшие столько шума на Земле в течение последних десятилетий перед началом третьего тысячелетия ее истории. Однако авианосцы могли развернуться на сто восемьдесят градусов по такой маленькой траектории, какую невозможно было представить себе в эпоху реактивных двигателей. Катапультировав все свои истребители, они так и поступили, сразу же исчезнув в узле пространства, откуда только что появились. Оставшиеся в QR-107 истребители набросились на фиванские корабли, экипажи которых испытывали вполне понятную растерянность. В Редвинге авианосцы снова развернулись и в сопровождении линейных крейсеров типа «Ятаган» вернулись на поле боя, чтобы принять в ангары и перевооружить свои истребители.

Это был один из тех сложных тактических приемов которые могут легко привести к катастрофическим последствиям, потому что требуют точности, не всегда возможной в боевых условиях. Однако все прошло гладко, потому что этот маневр, несмотря на глубокое различие в боевых традициях звездных наций, был давным-давно практически отработан пристально наблюдавшими друг за другом орионцами и землянами. Иван Антонов бесконечными тренировками довел его до совершенства, и сейчас он был блестяще исполнен адмиралом Дэвидом Беренсоном, которого Антонову приходилось терпеть из-за выдающихся способностей того. Фиванцам пришлось перейти к обороне, а силы противника росли с каждым новым появлявшимся из узла пространства кораблем. К тому моменту когда адмирал Тарана наконец осмелился принять самостоятельное решение, право на которое Яханаку пришлось ему предоставить ввиду невозможности мгновенно передавать приказы через всю беззвездную систему, было слишком поздно.

Потрепанные фиванские корабли отошли от узла пространства. Из-за этого им стало намного труднее определять количество и класс появлявшихся из него новых кораблей противника. Впрочем, Антонов приказал некоторым из своих кораблей исчезнуть только тогда, когда под яростными ударами космических истребителей фиванские корабли отступили за пределы чувствительности своих сканеров.

Электронные приспособления всегда играли важнейшую роль в космических сражениях, где невооруженному человеческому глазу вообще нечего делать. Маскировочные системы первого поколения могли только мешать противнику вести огонь по выбранным целям. Они просто делали корабли, имевшие их на борту, менее заметными целями, хотя и не были в состоянии скрыть колоссальное энергетическое поле двигателей, работающих на полную мощность. Появившиеся впоследствии более совершенные системы могли уже более изощренно обманывать датчики противника, которым теперь казалось, что находящийся перед ними корабль больше или меньше, чем на самом деле. Однако до самого недавнего прошлого никому не удавалось полностью спрятать корабль от целых батарей современных широкополосных активных и пассивных датчиков. Теперь это стало возможным.

Новая система была слишком дорогостоящей и массивной для небольших кораблей. Однако она была настолько эффективной, что на нее не жалели ни денег, ни места на борту. Сложные компьютеры окутывали энергетическое поле корабля своего рода коконом. Этот необычный кокон захватывал всю энергию, из-за которой корабль светился, как лампочка, на экранах вражеских сканеров, и направлял ее прямо за корму, где она была не видна врагу. Другие, не менее сложные компьютеры следили за интенсивностью действия и рабочими частотами вражеских сканеров. Изощренным образом искажая и смещая эти частоты, они отправляли назад хитроумно усиленные импульсы, слепившие приборы противника. Впервые с тех пор как человечество отказалось от примитивной радиолокации, у него вновь появились невидимые для приборов противника летательные аппараты.

Конечно, и эта система не была безотказной. Пассивные датчики были против нее бессильны, но активным в пятнадцати-двадцати случаях из ста удавалось обнаружить замаскированный корабль. Однако дальность действия активных датчиков была намного ниже, чем у пассивных, а успехов они добивались во время испытаний, участники которых знали, что именно ищут. Противнику же, не подозревающему о существовании новой маскировочной системы, вряд ли удалось бы что-нибудь обнаружить.

Теперь восемь эскадренных авианосцев типа «Мастиф», имевшихся у Антонова, перестали маскироваться под легкие крейсера. Они вообще исчезли с экранов сканеров, отделились от остальных кораблей землян, выходивших из узла пространства, и углубились в беззвездную систему QR-107 дальним обходным путем. С ними не было кораблей сопровождения, и их безопасность зависела только от новой, еще не испытанной в бою маскировочной системы.

Адмирал второго ранга Яханак нервно поглаживал выключатель лазерной указки большим пальцем. По его мнению, адмирал Тарана слишком поздно попытался оторваться от противника. Впрочем, пока уцелевшие линейные крейсера Тараны полным ходом отступали к своим главным силам, за наступавшим флотом язычников наблюдали сканеры достаточного количества фиванских легких кораблей. Теперь Яханак, с трудом сдерживая нетерпение, наблюдал за тем, как капитан Юрах пристально прислушивается к сообщениям у себя в наушниках.

– Господин адмирал! Святой Отец! – Капитан флагмана на мгновение замолчал, чтобы отвесить вежливый поклон обоим начальникам, и Яханак с трудом удержался от того, чтобы приказать ему не рассусоливать. – Из донесений адмирала Тараны следует, что в вылазке участвуют крупные силы противника. Кораблям адмирала Тараны пришлось отступить за предел дальности действия своих сканеров, но они успели обнаружить около шести сверхдредноутов, двенадцать линейных кораблей, девять линейных крейсеров и от двенадцати до четырнадцати тяжелых и легких крейсеров. Судя по всему, их сопровождают восемнадцать или двадцать эсминцев и восемь или десять авианосцев величиной с крейсер. Они движутся прямо на нас и будут здесь примерно через девяносто три часа.

– Благодарю вас, капитан! – Яханак случайно нажал на выключатель большим пальцем, и лазерная указка зажглась. Он быстро выключил ее и сунул в карман.

«Ни в коем случае нельзя выдавать волнение!» – мрачно подумал он.

– Ну что ж, Святой Отец, – сказал он, повернувшись в адмиральском кресле к Хинаму. – Язычники, кажется, решили с нами сразиться. Вопрос только в том, хотим ли мы сейчас мериться с ними силами.

Хинам с озабоченным видом привстал в кресле:

– Разумеется! Двух мнений быть не может! У язычников мало кораблей, и они меньше наших. Им не поможет даже их проклятое оружие, разработанное по наущению Хана-Сатаны…

Яханак притворился, что внимательно слушает капеллана, а сам погрузился в размышления.

«Язычники наверняка рассчитывают на истребители и сверхмощные боеголовки! Но сколько же у них может быть истребителей?» – думал он.

Отчеты из научно-исследовательского центра в Фивах, где пытались разработать собственные истребители, позволяли Яханаку понять, сколько машин может поместиться на авианосце того или иного размера. Среди приближающихся кораблей язычников были только «легкие авианосцы» величиной с крейсер, какие фиванцы уже видели в Редвинге. Причем больше их не стало. Неужели у противника возникли неожиданные проблемы с истребителями или пилотами?

В захваченных у язычников данных такой информации не содержалось, но на появившихся авианосцах явно не могло быть достаточно истребителей, чтобы сравнять шансы обоих флотов, особенно здесь, где невозможно построить никакой ловушки, и истребителям язычников придется атаковать фиванские корабли в лоб под градом зенитных ракет. Конечно, боеголовки с антивеществом – грозное оружие, но противник не может знать, что его линкоры типа «Пророк» и модернизированные линейные крейсера типа «Ронин», своевременно отведенные от узла пространства, уже вооружены копиями тяжелых дальнобойных ракет язычников, которые к тому же установлены теперь на внешней подвеске всех остальных фиванских кораблей! Яханак позволит язычникам приблизиться к своим кораблям на дальность действия этих ракет, подождет, когда они подойдут еще ближе, чтобы не промахнуться, и нанесет первый страшный удар. А уж когда они окажутся на расстоянии огня фиванских лазеров!..

Конечно, адмирал язычников, сражавшийся в Редвинге, не дурак! И все-таки излишняя уверенность в собственных силах порой подводит даже самых умных…

В этот момент Хинам на мгновение замолчал, чтобы перевести дух, и Юрах смог вставить слово:

– Меня беспокоит исчезновение нескольких легких крейсеров язычников, которые вышли из узла пространства в самом начале.

– Первые доклады были путаными и противоречивыми, – не терпящим возражения тоном заявил Хинам, и Яханак не мог с ним не согласиться. – А сейчас язычники, возможно, включили маскировочные устройства, работающие в дезинформационном режиме. – Капеллан с пылающим взором повернулся к Яханаку: – Пришел твой час, адмирал! Не упусти возможность, которую дарует тебе Святая Мать-Земля! – Хинам хитро прищурил сверкающие глаза и добавил: – Синод вряд ли будет упрекать героя уничтожившего главные силы флота язычников, в том, что раньше он уклонялся от точного исполнения его приказов!

Яханак отвернулся, чтобы скрыть недовольную гримасу. Хотя Хинам и не нравился адмиралу, слова капеллана попали в самую точку. Крупная победа обнаружит правильность его стратегии. Конечно, прямо об этом никто не скажет, но все поймут, что он был прав, а Синод ошибался.

Яханак повернулся к Хинаму и вежливо сказал:

– Святой Отец, я, как всегда, полагаюсь на вашу мудрость… Капитан Юрах, тяжелые корабли и корабли их поддержки будут вести бой по плану «дельта – два».

– Слушаюсь, господин адмирал второго ранга!

У Юраха блестели глаза, и Яханак с усмешкой вспомнил, как недоброжелательно капитан косился на него при первой встрече. Теперь у капитана его флагмана совсем другое, по-настоящему боевое настроение. Это вселяет надежду!

Адмирал второго ранга откинулся в кресле и стал наблюдать на дисплее за тем, как его флот двинулся вперед. Впрочем, слишком далеко он не пойдет! У Яханака было время хорошенько подумать и учесть все ситуации, которые могут возникнуть в беззвездной системе QR-107. Теперь Разящий Меч Святой Матери-Земли играючи нанесет язычникам сокрушительный удар!

Одиннадцать сверхдредноутов, четырнадцать линейных кораблей и тридцать линейных крейсеров вышли на свои позиции. Спереди и с флангов их прикрывали эскадры крейсеров и дивизионы эсминцев.

«Даже если язычники не потеряли ни одного истребителя возле узла пространства, – мрачно подумал Яханак, не сомневаясь, что потери у противника обязательно были, – их все равно не хватит, чтобы справиться с моими кораблями. Особенно сейчас, когда их экипажи уже видели истребители и знают, как с ними бороться!»

И все-таки осторожность прежде всего! Вот почему Яхакак выбрал план «дельта – два», по которому его тяжелые корабли не слишком далеко отходили от узла пространства, ведущего в Парсифаль. Если язычники до такой степени глупы, что прилетят к нему сюда через всю систему, он, так и быть, уничтожит их, но его корабли слишком ценная часть Разящего Меча Святой Матери-Земли, чтобы рисковать ими.

Оба флота постепенно приближались друг к другу, а авианосцы-призраки облетели вокруг многочисленных фиванских кораблей и зашли к ним в тыл, отрезав от узла пространства, ведущего в Парсифаль. Пока тяжелые корабли сближались на дистанцию ракетного залпа, у авианосцев, было предостаточно времени, чтобы выйти на предназначенную им позицию. Как только корабли обоих флотов открыли огонь, двести сорок пилотов, одним из которых был Ктаар’Зартан, как снег на голову свалились на фиванские корабли, зайдя им прямо в мертвые зоны.

Ктаар давно не чувствовал себя так замечательно, как в тот момент, когда его звено ударило по одному из фиванских сверхдредноутов со стороны кормы. Этот гигант, предупрежденный отчаянными сигналами с эскортных кораблей, сразу стал разворачиваться, но было уже поздно. По сравнению с космическими истребителями он казался неуклюжим бегемотом. Истребитель Ктаара задрожал и вошел в смущенное пространство за кормой сверхдредноута. Ктаар, раньше никогда не приближавшийся так близко к вражескому кораблю, впился глазами в прицел и вместе со всем 509-м звеном дал залп ракетами для ближнего боя, устремившимися к противнику сквозь почти нереальное неустойчивое пространство у него за кормой.

Ни Ктаар, ни остальные отважные пилоты 509-го звена не могли промахнуться на таком небольшом расстоянии. Электромагнитные щиты и энергетическое поле распались среди ослепительных вспышек ядерных взрывов. Корма гигантского сверхдредноута распухла, по ней поползли изрыгающие языки пламени трещины, и она лопнула, когда одна из ракет, которую Ктаар считал своей собственной, ударила прямо по металлу, неспособному выдержать взрыв такой силы. Ликующий орионец издал пронзительный вопль, чуть не оглушивший всех, кто услышал его в наушниках.

– Хватит орать! – приказал коммандер Такашима, когда они отвернули от цели, пользуясь маневренностью своих самых юрких машин во всей Галактике. Ктаар понимал, что Такашима не хотел его обидеть, ведь на самом деле командир звена понимал великий язык и самих орионцев намного лучше, чем можно было бы заключить по короткой фразе Антонова.

– Молодцы! – сказал коммандер. – Теперь возвращаемся, перевооружаемся и…

Голос Такашимы исчез в треске помех, а его истребитель пропал в огненном шаре, таком ярком, что системы автоматического затемнения иллюминаторов остальных истребителей едва не вышли из строя. Вспышка погасла, и пилоты увидели фиванский легкий крейсер, каким-то чудом вышедший на дистанцию огня. Крейсер шел прямо на них. Скоро он откроет огонь из лазеров!

– Уходим! – В наушниках Ктаара прозвучал голос совсем еще молоденького лейтенанта, помогавшего Такашиме в решении оперативных вопросов.

«А ведь он тоже понимает по-орионски, – успел подумать Ктаар. – Пожалуй, Антонов совсем не случайно приказал мне лететь с этим звеном!»

– Курс прямо на авианосец! – приказал лейтенант.

– Лейтенант Паапаас, – не медля ни секунды сказал Ктаар, – на этом курсе нас собьют ракетами. Мы можем развернуться и оторваться от фиванца, но нам не хватит горючего на обратный путь. Я предлагаю… Короче, я нахожусь в самой выгодной позиции… Позвольте мне повести звено за собой!

– Разумеется, коммандер! – с нескрываемым облегчением ответил Паппас.

Ктаар подождал, пока тот отдаст остальным пилотам соответствующий приказ, потом резко развернулся и, набирая скорость, крутой спиралью помчался прямо на фиванский крейсер. Он успел заметить, что Паппас и остальные пилоты в точности повторяют его действия, и испытал такую гордость за своих ведомых, описать которую можно только на великом языке орионцев.

Экипаж фиванского крейсера состоял из новичков. Они много тренировались и внимательно слушали рассказы ветеранов, сражавшихся в Редвинге, но сами еще не сталкивались лицом к лицу с космическими истребителями. Кроме того, они были до глубины души потрясены тем, что Святая Мать-Земля позволила язычникам учинить с их флотом, вообще-то, фиванская противоракетная оборона обязательно должна была сбить хотя бы несколько истребителей, которые неожиданно пронеслись на огромной скорости рядом с бортом их крейсера, поливая его огнем лазеров. Однако через мгновение маленькие юркие машины были уже в мертвой зоне крейсера и стали от него стремительно удаляться. Ктаар успел заметить, что фиванцы не сбили ни одного из его ведомых.

«Да, – подумал он, с трудом переводя дух, – староват я стал для таких штучек!»

– Ну где же они?! – истерично визжал Хинам, заглядывая через плечо оператору сканера, пытавшемуся обнаружить авианосцы, куда должны были вернуться истребители язычников. – Где?!

– Замолчите! – рявкнул Яханак. Хинам ошеломленно захлопнул рот. Он не привык к такому обращению, правда в тот момент на флагманском мостике никто ничего не заметил. Хинам сник, а Яханак продолжал читать донесения о том, что уже и легкие авианосцы язычников катапультируют свои истребители. Теперь понятно, почему они так медлили с этим! Их истребители ударят по сильно потрепанному флоту фиванцев, пока первые нападавшие будут пополнять боезапас на борту своих призрачных авианосцев. Для отражения новой атаки придется держать наготове все корабли. Их нельзя будет направить в разные стороны на поиск авианосцев-невидимок! Тем временем тяжелые корабли язычников старательно держались за пределами дальности действия лазеров, продолжая дуэль с фиванцами при помощи боеголовок с антивеществом, мощь которых компенсировала наличие у фиванцев большего количества ракетных установок.

– Капитан Юрах! Немедленно прикажите всем кораблям оторваться от противника и уйти в Парсифаль! – Яханак своевременно предусмотрел и такую возможность. Он повернулся к ошеломленному Хинаму и не моргнув глазом продолжал: – Святой Отец, мы выполнили нашу задачу-минимум. Мы узнали возможности нового оружия язычников и заставили их преисполниться уверенности в своих силах, прежде чем обрушить на них всю мощь наших истребителей, строящихся сейчас в Фивах. Теперь мы можем отойти в Парсифаль… как это с самого начала и предусматривал наш план.

Хинам уставился на Яханака невидящими глазами, взглянул на монитор со списком потерь и повреждений, а потом с совершенно безумным видом снова уставился на адмирала. Он попытался что-то сказать, но не смог выжать из себя ни слова. Яханак безжалостно продолжал:

– Вы, конечно, поможете мне разъяснить Синоду наши истинные намерения в этом сражении, начать которое вы так убеждали меня и мой штаб. – Яханак несколько мгновений хладнокровно смотрел прямо в глаза Хинаму, а потом сделал задумчивое лицо и продолжал: – Ведь очень важно, чтобы в наших докладах не было расхождений, а то Синод может неправильно истолковать наше решение. Не правда ли, Святой Отец?

Яханак отвернулся от онемевшего капеллана и обратил все внимание на по-прежнему бушевавшее сражение. Теперь Хинам будет его слушаться, хотя бы повинуясь инстинкту самосохранения! Это обстоятельство и периодические своевременные упоминания о святых предках должны были помочь Яханаку выйти сухим из воды и на этот раз, несмотря на огромные потери, которые еще предстояло понести его флоту. Слава Святой Матери-Земле, что он не очень далеко отошел от узла пространства, ведущего в Парсифаль! Прежде чем уцелевшие корабли скроются в нем, истребители с авианосцев-невидимок успеют нанести по ним не более одного удара.

Самые быстроходные единицы землян, включая авианосцы Беренсона, уже обогнали тяжелые корабли и приближались к узлу пространства, ведущему в Парсифаль, когда сражение превратилось в погоню и к ним присоединились играючи уклонившиеся от встречи с фиванцами замаскированные эскадренные авианосцы. В беззвездной системе QR-107 остались только отставшие легкие фиванские единицы, которые не успели ускользнуть через узел пространства вместе с главными силами своего флота. Сейчас земляне охотились за ними, методично их уничтожая.

Ктаар, только что прибывший катером на борт нового флагмана Антонова, поднялся на адмиральский мостик корабля ВКФ Земной Федерации «Госентан», где узрел на экране главного коммуникационного монитора искажение едва сдерживаемой яростью лицо контр-адмирала Беренсона.

– Ваш приказ выполнен, господин адмирал, – сквозь зубы прошипел Беренсон. – Три эсминца типа «Акула» прошли сквозь узел пространства в Парсифаль. От них еще не поступало никаких сообщений… Впрочем, одну минутку! – Беренсон отвернулся к кому-то находившемуся вне поля зрения камеры, что-то выслушал и снова повернулся к объективу с лицом, выражавшим теперь вместо ярости лютую ненависть. – Есть новости, господин адмирал. Из узла пространства вернулась одна – только одна! – курьерская ракета. Я приказал отправить к вам на монитор содержание привезенного ею сообщения.

В этот момент на флагманском дисплее стала появляться информация из Парсифаля.

– Как вы видите, – продолжал Беренсон, с трудом удерживаясь от того, чтобы сорваться на крик, – в конце дается код «омега» со всех трех кораблей.

Антонов с каменным лицом изучал данные на дисплее.

– Да, – наконец спокойно сказал он. – Я также вижу, что они успели зафиксировать и переслать с этой курьерской ракетой данные о фиванских укреплениях, которые обнаружили их датчики.

Ктаар тоже видел эту информацию: огромный список фиванских космических укреплений, под огнем которых сразу же оказались три эсминца, материализовавшиеся в Парсифале.

– На последнем совещании в штабе вы, адмирал Беренсон, сами сказали, – так же спокойно продолжал Антонов, – что для наиболее эффективного использования беспилотных носителей стратегических ракет нам надо точно знать, что ожидает их с другой стороны узла пространства. Теперь мы это знаем. На этом же совещании я сказал, что не остановлюсь ни перед чем для выполнения поставленной задачи.

Сообщение, адресованное Беренсону, устремилось через несколько световых секунд пространства, которые все еще отделяли его от командующего Вторым флотом. Антонов же отключил связь и повернулся к Ктаару.

– Ты похож на чучело! – сказал адмирал вместо приветствия.

Орионец действительно еще не успел привести себя в порядок после полета.

– Ты тоже отвратительно выглядишь!

Антонова было трудно сломить. Он был прочнее гранита континентального шельфа. Однако теперь и адмирал стал обнаруживать признаки усталости.

– Мне уже сообщили о твоих подвигах!

Неужели на лице у Антонова промелькнуло что-то похожее на улыбку?!

– Я тоже видел твои подвиги! – Ктаар говорил серьезно, но тоже изобразил что-то вроде улыбки. – Ты намного больше похож на орионца, чем думает Баараансаан. И поэтому… – Судя по всему, Ктаар принял какое-то решение: – Ты знаешь, кто такие «вилькшаты»?

Антонов непонимающе заморгал:

– Ну да. Это своего рода братья по крови, орионские воины, ставшие один для другого больше чем просто товарищами по оружию.

– Совершенно верно! Ими становятся мужественные «фаршатоки» народа Зеерлику’Валханайи. Насколько я знаю, ни один из орионцев еще не связывал себя такими узами с представителем другой расы. Но, как говорят земляне, все в жизни когда-то происходит в первый раз… Не правда ли, Иваан’Зартан?

Несколько мгновений Антонов стоял утратив дар речи. Потом он тряхнул головой и разразился гомерическим хохотом.

– Ну что ж! – проговорил он, с трудом переводя дух. – Надеюсь, ты об этом не пожалеешь… Ктаар Корнажевич!