"Одинокий тролль" - читать интересную книгу автора (Вебер Дэвид)

Глава 1

«Защитник», флагман 92-го линейного дивизиона, погрузившись в альфа-пространство не больше чем на четыре-пять трансляций, неспешно двигался на половинной тяге. До ближайшего обитаемого мира оставалось около сорока световых месяцев, когда по интеркому прозвучал сигнал тревоги.

На мгновение команда застыла от изумления, не веря своим ушам. Это же просто смешно! Они направлялись на заслуженный отдых, канги были заперты в трех звездных системах, ближайшая из которых находилась на расстоянии почти ровно ста световых лет. Неужели на Старуху накатил приступ дурацкой придирчивости и она решила устроить им учебную тревогу?

Но сигнал есть сигнал, и, забыв о своем недоумении, команда флагмана разбежалась по боевым постам.

В тот момент, когда пронзительный вой тревоги заставил ее вскочить на ноги, полковник Людмила Леонова, командир ударной группы 92-го дивизиона, сосредоточенно изучала выведенный на экран визора новый текст по истории. Лишь выбежав в коридор, она сообразила, что не выключила визор, но бега не замедлила. Сейчас ее место было в ангаре.

На последнем повороте она ловко заскользила, искусно оттолкнулась от переборки и по траектории, выработанной долгим опытом, влетела в напоминающий пещеру ангар, в котором уже собрались все ее звездолетчики.

– Дорогу!

Узнав ее голос, подчиненные расступились, образовав широкий проход, по которому Людмила, подобно управляемому снаряду, пронеслась в оперативную кабину. Там она остановилась подле дежурного офицера связи, склонившегося над панелью управления боевого ретранслятора. Выражение его лица было настолько напряженным, что полковник тотчас уставилась на ползущие по экрану светящиеся точки, от которых не отрывал взгляда связист. Увиденное так ее поразило, что она чуть не присвистнула от неожиданности. Ее левая рука бессознательным жестом прикоснулась к ленточке на мундире, будто она что-то вспомнила. Затем ее вниманием завладел появившийся на экране монитора график.

Что-то в нем было не так, подумала она. Очень, очень странно…

Не успели еще замереть последние отголоски сигнала тревоги, а строгое, спокойное лицо коммодора Джозефины Сантандер уже появилось на экране, перед капитаном Стивеном Онслоу. А ведь он знал, что она была в своей каюте, когда завыла сирена!

– Рассказывай, Стив, – сказала она безо всякого приветствия.

– Сканирование показывает, мэм, что к нам медленно приближается боевая группа звездолетов кангов, находящаяся на расстоянии примерно шестидесяти световых часов. Направление один-четыре-девять, возвышение два-девять-три. Точную траекторию я пока не рассчитал, но, похоже, они пересекут нашу траекторию в двадцати световых часах позади нас. По предварительной идентификации, это «Огр» с кораблями сопровождения.

– «Огр»? – Капитан Сантандер позволила себе вопросительно приподнять бровь.

– Так точно, мэм. Тут… одну минуту, мэм.

Командир взглянул на боковой экран, выдававший информацию, полученную от главного сканера, и его темнокожее лицо приняло озабоченное выражение.

– Теперь, мэм, у нас есть более точные данные. Сканер подтверждает, что это «Огр». Итак, полная линейная эскадра: «Огр» в сопровождении трех «Тролльхеймов».

– Понятно. Пожалуйста, отправьте данные в рубку.

Онслоу нажал кнопку, и на большом стереоэкране командирской рубки появилось изображение того, что он видел перед собой. Коммодор Сантандер несколько мгновений внимательно вглядывалась в экран.

– Мы рассчитали их курс, мэм, – доложил Онслоу.

На графике возникла тонкая красная линия, показывавшая маршрут кораблей противника.

– Они идут со скоростью примерно в четыре скорости света и непрерывно совершают трансляции.

– С каким градиентом? – резко спросила коммодор.

– С большим, мэм. Они сделали уже восемь или девять. Компьютер считает, они пройдут бета-барьер примерно через… – Он взглянул на соседний экран. – Через пять часов.

Капитан Сантандер нахмурилась и начала тихонько раскачиваться в кресле. Наращивать градиент столь стремительно было не в обычаях кангов. Чтобы идти на такой риск, невзирая на угрозу некогерентности, они должны дьявольски спешить

Ей бы хотелось, чтобы решения в столь неординарной ситуации принимал кто-то другой, но адмирал Виргаус отправил на ремонт, необходимость в котором давно назрела, лишь половину 92-й боевой эскадры и коммодор Сантандер – в наказание за грехи свои – осталась старшей по званию. Они находились на расстоянии более трех световых лет от 36-й звезды созвездия Змееносца, и снять с нее ответственность не мог никто, кроме командира тамошней базы флота. Она беззвучно вздохнула. Хотеть можно чего угодно, но реального положения дел ее желания не изменят.

– Хорошо, Стив. Пусть коммандер Тхо рассчитает курс преследования на максимальной скорости и оптимальной крутизне кривой трансляций.

– Оптимальной крутизне, мэм? – осторожно уточнил капитан Онслоу.

– Вы слышали, что я сказала. Отключите предохранители. Если бы канги не спешили, то не стали бы совершать переходы так быстро. Да и трех «Тролльхеймов» не взяли, если бы у них не было стоящей цели. Так что определите как можно скорее курс преследования и выводите эскадру на него.

– Есть, мэм, – ответил капитан Онслоу нарочито бесстрастно, и Сантандер, стараясь выглядеть уверенной в своих силах, вернулась к изображению на экране. Она прекрасно понимала, как не хотелось Онслоу нестись с такой скоростью сквозь многомерное пространство. Она и сама охотно поступила бы по-другому, но…

К несчастью, выбора у нее не было. Многомерное пространство потенциально опасно, но древний, открытый еще Эйнштейном предел скорости по-прежнему остается непреодолимым – по крайней мере, в нормальном пространстве. Новейшие гипотезы позволяют надеяться, что его все-таки возможно будет обойти, хотя бы теоретически, но релятивистские парадоксы продолжают вплетать седые пряди в шевелюры физиков-теоретиков. Пока им не удастся (если вообще удастся) устранить некоторые противоречия, людям, вынужденным перемещаться в космосе, придется пользоваться способами, позволяющими предсказывать дату их прибытия в место назначения по крайней мере с точностью до десятилетия.

В теории многомерник казался элегантным решением. Раз уж невозможно превысить скорость света, нужно просто найти другое измерение, в котором пространство «изогнуто» сильнее, так что соответствующие точки находятся «ближе» друг к другу. Такое описание, конечно, ужасно приблизительно и грубо, но коммодор не встречала еще никого, кто был бы способен выразиться точнее, не прибегая к математическим моделям. Что до нее, то этого представления о галактике, в которой путешественник передвигается со скоростью большей, чем световая, ей было вполне достаточно. Она легко могла представить себе концентрические кольца с разным числом измерений; двигаясь «вверх» по многомерному пространству, космический корабль совершает переходы на кольца все меньшего радиуса, а это значит, что его неизменная абсолютная скорость кажется выше относительно нормального пространства. Физики уверяли коммодора, что на самом деле она вовсе не передвигается со скоростью, превышающей световую, но все равно, с практической точки зрения, получалось именно такое перемещение.

Существовали, правда, и ограничения. Внутри «предела Френкеля» – определенного радиуса в гравитационном колодце звезды, который изменялся в зависимости от ее спектрального класса и массы корабля, – пользоваться многомерником было невозможно. И хотя теоретически, казалось бы, из нормального пространства можно совершить прямой переход в пространство с любым числом измерений, гораздо безопаснее было переходить из одного пространства в другое последовательно.

Поток многомерной энергии мог вести себя коварно и непредсказуемо, и люди, слишком вольно обращавшиеся с многомерником, сильно рисковали. То, что могло с ними случиться, было по меньшей мере неприятно. Диапазон альфа – «низший» диапазон – состоял всего из около двадцати измерений. В его верхней части максимальная скорость космического корабля относительно нормального пространства составляла примерно пять скоростей света. В более высоких диапазонах можно было достигать более высоких скоростей, но состояния потока энергии становились при этом все более нестабильным, и опасность повредить корабль соответственно возрастала. Кроме того, между диапазонами существовали некие преграды, природа которых все еще оставалась неясной – а это значило, что пробивать их было опасной затеей. Если корабль почему-либо неудачно ударялся о преграду, или если в поле его перехода возникали хотя бы незначительные гармонические колебания, он попросту исчезал. Терял когерентность, рассыпался по множеству измерений, и уже ничто не могло его собрать в одно целое. Мысль об этом заставляла обливаться холодным потом даже самых опытных звездолетчиков – никому ведь было неведомо, что в таких случаях происходило внутри корабля. Гибла ли команда? Или она переходила в какое-то неизменяемое состояние? Или же она постепенно понимала, что произошло… осознавала, что превратилась на веки вечные в космического «Летучего Голландца»?

В низких диапазонах слишком большой опасности не было. Люди постоянно передвигались в бета-диапазоне, и даже в гамма– и дельта-диапазонах. Звездолеты кангов осмеливались переходить в дельта-диапазон лишь в экстренных случаях. Но никогда ни одно существо в здравом рассудке не проходило барьер на такой скорости, как это придется сделать 92-му линейному дивизиону, чтобы догнать кангов. Не стал бы это делать и 92-й – если бы у него был выбор.

– Курс определен, мэм, – без всякого выражения произнес капитан Онслоу.

– В таком случае выполняйте приказ, – ответила Сантандер.

– Слушаюсь, мэм.

«Защитник» вздрогнул: его двигатели заработали, наращивая мощность. Корабль шел достаточно плавно, но Сантандер знала, что «Защитнику» давно необходим плановый ремонт. Она начала молча молиться, в то время как трехмиллионнотонная масса корабля окуталась искривляющим пространство полем многомерной тяги и стала резко менять курс.

Несмотря на работу гравитационных компенсаторов, действие ускорения было неожиданно сильным. Светящиеся точки на диаграмме, обозначавшие два звездолета одного класса с «Защитником» и корабли сопровождения, двинулись вслед за флагманом. Линейный дивизион людей, будучи в неполном составе, изменил курс и кинулся в погоню за смертельными врагами человечества по бездонным пучинам бесконечных пространств. Могучие двигатели с воем вышли на максимальный режим, искореженные ионы понеслись мимо эскадры, в стальных чревах которой пронзительно пели многомерные генераторы.

– Время до встречи с барьером? – Сантандер удалось произнести этот вопрос так, как если бы она ничего не знала о состоянии двигателей «Защитника», и Онслоу мысленно улыбнулся, оценив ее стремление внушить подчиненным уверенность в себе.

– Четырнадцать часов, мэм, – ответил он.

– Скорость приближения?

– Абсолютную разницу скоростей мы компенсируем примерно через десять часов, мэм. Если они продолжат идти с тем же градиентом, для совмещения диапазонов нам понадобится больше восьмидесяти часов. Точнее не могу сказать, мэм, пока не выяснится, когда они начнут уменьшать градиент.

– Не думаю, что они собираются его уменьшать, – негромко сказала Сантандер.

– Но при такой скорости они через пятьдесят часов подойдут к барьеру гамма-диапазона!

– У них большие силы, капитан, они далеко от дома и дьявольски торопятся. Я думаю, они собираются добраться до дельта-диапазона – а может, и выше.

– Но, мэм, ведь это же канги! – запротестовал Онслоу.

– Это верно, но они знают, что проигрывают. Такие крупные силы они ни за что не сняли бы с фронта, если бы перед ними не была поставлена чрезвычайно важная задача. Градиент, с которым они совершают переходы, ясно указывает на то, что канги готовы идти на серьезный риск.

– Ясно, мэм, – произнес Онслоу. Нарисованная коммодором картина явно поразила его.

– Смоделируйте их трассу и варианты поведения, – резко приказала Сантандер. – Я понимаю, что большой точности вы не добьетесь, но мне нужно хотя бы приблизительно представлять их возможности. Как только освободитесь, приходите, пожалуйста, в конференц-зал. Я буду там с капитаном Мияги и полковником Леоновой. Все это мне очень и очень не по нутру.

– Слушаюсь, мэм, – сказал капитан Онслоу. Изображение его седовласой начальницы погасло на экране, и на сердце стало так же холодно и пусто, как в открытом космосе за бортом «Защитника». Под началом коммодора Сантандер он прослужил уже в общей сложности десять лет биологического времени. Он не раз видел ее в горячке боя, слышал ее резкий голос, выкрикивавший команды, следуя которым боевой корабль шел в атаку под вражеским огнем, но сейчас она впервые призналась, что не до конца уверена в себе…

Коммодор Сантандер прищурилась, увидев капитана Онслоу, входившего в конференц-зал. Его лицо выражало растерянность, и она внутренне напряглась, готовясь услышать скверные вести. Коммодор махнула рукой в сторону свободного стула, приглашая Онслоу сесть между двумя другими офицерами, уже занявшими места за столом.

Пухлый светловолосый капитан Николас Мияги был непривлекателен внешне, но являлся прекрасным офицером-тактиком. В боевой обстановке он соображал с поразительной быстротой и обладал колоссальным запасом внутренней энергии, о чем невозможно было догадаться по его внешности. Полковник Леонова тоже была специалистом экстракласса. На флоте она давно стала чем-то вроде живой легенды, и Сантандер была счастлива, что Леонова сидит с ней за одним столом.

Коммодор Сантандер никогда не испытывала неприязни к Леоновой, хотя ей было нетрудно понять, почему многие ее недолюбливали. Леонова была на двадцать биологических лет старше коммодора, но в безупречно сидящем на ней флотском мундире казалась вчетверо моложе своего истинного возраста. Никто не назвал бы Леонову красавицей, но ее треугольное, широкоскулое лицо приковывало к себе взгляды мужчин, а светло-каштановые волосы и голубые глаза прекрасно смотрелись на фоне черного мундира звездолетчика.

При всем при том, подумала Сантандер, несмотря на свою неоспоримую привлекательность, Леонова несла смерть. На ее золотых нашивках пилота в виде крылышек было три звезды, каждая из которых означала десять сбитых истребителей. Еще значительнее были орденские ленточки под нашивками: верхнюю коммодор видела за всю свою карьеру только у трех офицеров – это была ленточка ордена Большого Солнечного Креста. Кроме других привилегий, она обязывала любого офицера, вне зависимости от его ранга, первым отдавать честь полковнику Леоновой. По мнению Джозефины Сантандер, это было естественным признанием заслуг Леоновой.

Но не по этой причине многие люди недолюбливали – и боялись! – полковника. Нет-нет, такое отношение было вызвано совсем другими причинами. Дело было в том, что Людмила Леонова была прямым потомком первой волны выживших на Сигме Дракона.

Коммодор усилием воли направила свои мысли в нужном направлении и, вопросительно подняв бровь, обернулась к Онслоу:

– Правильно ли я поняла, что у вас появилась дополнительная информация, Стив?

– Да, мэм. Ошибки по-прежнему не исключаются, но компьютеры определяют корабли кангов как «Огр», три «Тролльхейма» и «Грендель». Плюс корабли сопровождения. Возможно, среди них есть и «Гарпия».

Сантандер спокойно кивнула в ответ, но спокойствие это было чисто внешним. Даже в одиночку «Огр» был опасен – почти пять миллионов тонн и огневая мощность, достаточная, чтобы очистить от всего живого любую планету. «Тролльхеймы» были еще опаснее. Хотя их масса значительно меньше «Огра» – размерами они уступают даже «Защитнику», – «команда» их состоит из сервомеханизмов, подчиненных киборгам, которых люди прозвали «троллями». Десантный транспортник «Грендель» представляет собой страшную угрозу для любого обитаемого мира – ведь на нем перевозятся тролли и вся их техника, которую они используют при высадке на планету, хотя, если сражение разыграется в межпланетном пространстве, толку от него будет немного. По тем же соображениям и носитель перехватчиков класса «Гарпия» лишь незначительно увеличивал силы противника – и без того превосходящие те, которыми располагали люди. Пока бой не перешел в альфа– или хотя бы в нижнюю часть бета-диапазона, «Гарпия» могла лишь наблюдать за развитием событий.

Но как ни оценивай ситуацию, думала Сантандер, противник имел перед 92-м дивизионом значительное преимущество в массе и огневой мощности, так что коммодор была далеко не уверена, что традиционное техническое превосходство людей сможет уравнять соотношение сил. Вдобавок она не могла отделаться от тревожащего ее чувства необъяснимости происходящего. Канги ни за что не покинули бы своих отчаянно оборонявшихся соплеменников, запертых людьми в последних оставшихся у них трех звездных системах, если бы миссия экспедиции не имела чрезвычайного значения для их расы.

– Много металла, – негромко сказала она вслух, стараясь ничем не выдать своих соображений и чувств.

– Вот именно, – мрачно откликнулся Онслоу, – но есть новости и похуже: капитан Тхо смоделировал их трассу, как вы приказали, мэм… Они направляются к Солнцу.

– К Солнцу? – Мияги выпрямился на стуле, и его голубые глаза остро сверкнули. – Это безумие! Внутренний флот разнесет их на атомы на расстоянии светового месяца!

– В самом деле? – в первый раз подала голос Леонова. Она откинула со лба каштановую прядь – ни дать ни взять девушка-подросток, вырядившаяся в мундир матери! – А что вы скажете об их градиенте, капитан? Он не меняется?

– Меняется, – ответил Онслоу. – Он растет. Никогда ни о чем подобном даже слышать не приходилось! Если бы своими глазами не увидел, ни за что бы не поверил, что многомерник кангов способен развивать такую скорость. Мы сами выжимаем максимум, но догоняем их крайне медленно.

– Этого я и опасаюсь. – Леонова снова повернулась к командиру эскадры. – А не могут они совершить трансляцию Такешиты, мэм?

На мгновение наступила мертвая тишина. «Полковник Леонова всегда решится сказать то, о чем другие и думать боятся», – невесело подумала коммодор Сантандер.

– Эта мысль приходила мне в голову, – призналась она и нажала кнопку связи. – Навигационная, – сказала она компьютеру, и на экране появился коммандер Тхо. В обычное время Сантандер скрупулезно соблюдала все правила вежливости и флотского этикета, но на этот раз она даже не стала дожидаться, пока Тхо ответит как положено на ее вызов.

– Если энергетические уровни не будут меняться, капитан, – сказала она без всякого предисловия, – где будут находиться канги в момент прохода через тета-барьер?

– Барьер тета–диапазона? – удивленно переспросил капитан Тхо. – Одну минуту, мэм.

Он склонился к терминалу, производя необходимые расчеты, потом снова выпрямился.

– Если считать, что им удастся пройти барьер тета-диапазона, мэм, то в этот момент они окажутся на расстоянии двух целых одной десятой световых месяцев от Солнца. Причем скорость их в нормальном пространстве будет немного превышать тысячу двести скоростей света. Но ведь…

– Благодарю, коммандер.

Вежливым кивком головы Сантандер остановила Тхо и, отключив с ним связь, окинула взглядом присутствующих. На их лицах застыло выражение тревоги, а на висках Онслоу выступили крохотные капельки пота.

Коммодор медленно кивнула головой.

– Похоже, полковник, вы оказались правы, – сказала она. – Итак, коллеги, у нас есть небольшая проблема.

Все замерли в молчании, и Сантандер снова обратилась к Онслоу:

– Вы говорили, капитан, что мы сокращаем расстояние до кангов. Через какое время они окажутся в пределах досягаемости многомерных ракет?

– При обычных условиях это должно было бы произойти примерно через… – Он взглянул в свой ноутбук. – Через тридцать три часа, но у них дьявольский градиент. Их кривая трансляций сглаживается. Но и наша тоже. Мы никогда до сих пор не видели, чтобы многомерник кангов работал с такой отдачей, так что я не берусь ничего предсказывать. Пока мы летим быстрее, но наши генераторы работают в форсированном режиме.

Он не добавил, что в таком режиме никто никогда не летал, даже во время приемо-сдаточных испытаний, и этого тем более не следовало делать, когда двигатели давно нуждаются в ремонте. Работа многомерных генераторов на предельной мощности страшно увеличивала вероятность гармонических колебаний между ними и двигателями обычного пространства, благодаря которым корабли летели среди звезд.

– Если допустить, что мы сохраним когерентность, – продолжал Онслоу, – могу предположить, что в пределах досягаемости наших многомерных ракет они окажутся часов через двести.

– А с точки зрения многомерности где мы в этот момент будем находиться?

– Высоко в эта-диапазоне, мэм. Вдобавок, – прибавил он, нахмурившись, – насколько мне известно, никто не использовал многомерные ракеты в диапазонах выше дельта. Стрелки не знают, как поведут себя там ракеты.

– Скоро мы это узнаем. – Сантандер заставила себя выглядеть спокойной. – Если полковник Леонова права – а я думаю, что она права, – они в самом деле хотят совершить трансляцию Такешиты. Я знаю, что эту теорию никогда не проверяли, но мы вынуждены предположить, что именно это они и попытаются сделать. В таком случае не возникает сомнений в том, куда они направляются. Весь вопрос в том, в какое время. У кого какие мнения?

– Мэм, я не физик-многомерник, – заговорила после недолгого молчания полковник Леонова, – но, насколько я понимаю, время в данном случае зависит от слишком большого числа факторов, чтобы мы могли делать прогнозы. Масса корабля, кривая градиента и субъективная скорость в момент перехода, искажение многомерного пространства… – Она развела руками. – Мы можем только предполагать, что если первая гипотеза Такешиты верна, то, пробив барьер, они резко отскочат назад во времени и будут совершать трансляции в обратном направлении, пока не достигнут «предела Френкеля» Солнца.

– Мила, ты кое-что упускаешь из виду, – сказал Мияги. – К примеру, его вторую гипотезу: возможно ли изменить прошлое. И, главное, может ли кто-либо вообще остаться в живых после трансляции Такешиты.

Он говорил спокойным, рассудительным тоном, но во время своей речи непрерывно стучал по клавишам расположенного перед ним компьютера.

– Верно, – сказала коммодор Сантандер, – но мы обязаны предположить, что они способны совершить задуманное, если их не остановить. Мы не можем допустить ошибку. На этот раз мы просто не имеем права проколоться.

– Ясно, мэм, – кивнул Мияги. – Полковник Леонова права, говоря о сложности прогнозов, но кое-что можно прикинуть… Нам известна масса корабля типа «Огр», а искажение многомерного пространства им придется согласовать с его кривой массы-мощности и возможностями двигателей нормального пространства «Тролльхеймов»…

Он быстро забарабанил по клавишам. Все сидели молча, ожидая окончания его расчетов. Через несколько минут Мияги поднял помрачневшее лицо от экрана.

– Командир, по самым грубым прикидкам выходит, что канги достигнут «предела Френкеля», углубившись на 40 тысяч лет в прошлое. А если они пожертвуют «Тролльхеймами», то на 90 тысяч лет.

– Они этого не сделают, – отрицательно покачала головой полковник Леонова. – Канги всегда играют наверняка, – продолжала она тихим голосом, – и должны быть уверены, что Homo Sapiens уже существует.

– Разумеется, – пробормотала коммодор Сантандер.

Несколько минут она сидела молча в глубокой задумчивости, а затем резко вернулась к реальности:

– Капитан Онслоу, пожалуйста, уведомите командиров остальных кораблей. Если «Защитник» утратит когерентность, те, кто выживет, должны понимать, что на кон поставлено все. Отказываться от преследования нельзя.

– Так точно, мэм, – спокойно ответил Онслоу.

– Прекрасно. Я надеюсь, вы проследите, чтобы никто не открыл стрельбы, пока канги не окажутся в пределах досягаемости наших многомерных ракет. Имейте в виду, они могут попытаться достать нас внезапным залпом.

– Хорошо, мэм.

– Ник, – коммодор повернулась к Мияги, – загрузи симулятор. Как только капитан отдаст необходимые распоряжения, мы начнем разрабатывать тактику боя.

Она невесело улыбнулась.

– Это напомнит вам незабвенные годы, проведенные в высшем военном училище, но прошу отнестись к делу серьезно, ведь кроме нас человечеству сейчас не на кого надеяться. Полковник, – Сантандер взглянула в глаза Леоновой, – надеюсь, работы для вас не будет. А если будет – бой предстоит тяжелый. Сообщите командирам эскадрилий, базирующихся на других кораблях, о положении дел, а затем устройте совещание с вашими тактиками. Подготовьте лучшую комбинацию противокорабельного и противоистребительного вооружения. Все перехватчики должны быть приведены в состояние полной готовности. Мы не можем позволить себе роскошь оставить в ангаре хоть один.

– Приказ поняла, мэм.

– Ладно, коллеги, – вздохнула Сантандер, поднимаясь из кресла. – Действуйте. И если у вас выдастся свободная минута, – она заставила себя изобразить на лице улыбку, – обратитесь к Господу, чтобы напомнить Ему, на чьей он стороне.