"Луна мятежников" - читать интересную книгу автора (Вебер Дэвид)

Книга 2

Глава 7

На востоке забрезжил рассвет и подул холодный ветер, когда светловолосый путник остановился перед почтовым ящиком. Он внимательно осмотрел маленький домик, используя новые возможности своего восприятия, ибо существовала вероятность того, что Ану и его приспешники не поверили официальному заявлению по поводу гибели Колина МакИнтайра.

Восток расцветал, плеснув в синеву неба нежно-розовых красок. Колин не обнаружил ничего подозрительного или необычного. Его сверхтонкий слух уловил далекий шум утреннего поезда на магнитной подушке Денвер–Колорадо-Спрингс. Где-то далеко на западе посвистывал разбалансированный вентилятор, нагнетавший воздух в подушку грузовика дальнобойщика. Звяканье стеклянных бутылок и гудение электродвигателя молочного грузовичка, пение птиц – в общем, ничего необычного среди привычных утренних звуков не было.

Вживленные в тело Колина устройства собрали данные самого разного рода – электронные, термические, гравитонные, но ничего не обнаружили. Возможно, что мятежники установили систему наблюдения, которую даже он не может обнаружить, но маловероятно.

МакИнтайр встряхнулся. Он просто терял время, стараясь оттянуть то, что неминуемо должно произойти.

Он поправил «рюкзак» и быстро зашагал по дорожке к дому, слушая, как скрипит под ногами гравий. Древний «Кадиллак» Шона стоял под навесом и был еще более потертым и потрепанным, чем в последний раз, когда Колин его видел. Глядя на него, он не мог не улыбнуться. Шон будет платить налоги за выброс загрязняющих веществ в атмосферу до тех пор, пока старая, работающая на бензине телега не развалится под его задницей. Колин всегда предпочитал яркие и блестящие модели последнего поколения, воплощавшие новейшие достижения современных технологий, а Шон выбрал для себя службу в лесном хозяйстве и охрану окружающей среды, но, несмотря на это, всей душой обожал свою коптилку.

Скрип под ногами прекратился, когда он ступил на выложенный плитами порог. Его сердце забилось быстрее, и он автоматически снизил уровень адреналина в крови, затем протянул руку и нажал на звонок.

Нежные переливы разнеслись по дому. Колин ждал, фиксируя своим тонким слухом все, что происходило в доме. Он слышал мягкий шлепок босых ног Шона о пол, а затем легкий шорох, когда тот натягивал брюки. Вот шаги в прихожей, сопровождающиеся тихим ворчанием, кого, мол, несет в такой ранний час. Щелкнул засов, и дверь распахнулась.

– Да? – Голос брата был таким же сонным, как и выражение его лица. – Чем могу…

Шон МакИнтайр осекся на полуслове, и остатки сна мгновенно исчезли из его небесно-голубых глаз. Рыжая борода ощетинилась, а загорелая кожа приобрела серый оттенок. Он не упал потому, что успел ухватиться за дверной косяк.

– Доброе утро, Шон, – мягко сказал Колин, и в глазах у него засветились озорные огоньки. – Давно не виделись.

Шон МакИнтайр, сидя на своей холостяцкой кухне, обхватил кружку обеими руками и снова посмотрел на холодильник, который Колин только что перенес через комнату в доказательство своих слов. Недоверие все еще читалось в его взгляде, и, обнимая брата, которого он считал погибшим, со всей своей медвежьей силой, он все-таки выглядел немного смущенным. Но было видно, что Шон потихоньку начинает приходить в себя, чему, несомненно, помогала изрядная порция бренди, добавленная в его кофе.

– Святые небеса, Колин! – наконец произнес он с необычной для него мягкостью. – Это самая бредовая байка из всех, которыми мне пытались запудрить мозги. Тебе чертовски повезло, что ты вернулся с того света, чтобы рассказать ее мне, а иначе я бы в это никогда не поверил! Даже с учетом того, что силы у тебя теперь на десятерых.

– Ты бы не поверил?! А как ты думаешь, каково мне самому?

– То-то и оно, – согласился Шон, наконец-то улыбнувшись. – То-то и оно.

Колин расслабился, когда увидел эту тихую улыбку. Брат всегда так улыбался, когда дело принимало серьезный оборот. В детстве, когда Колину случалось попадать в передрягу, он всегда искал глазами эту улыбку, ибо был уверен: если Шон рядом, то он обязательно поможет и бояться нечего. Его губы задрожали, когда он вспомнил, как брат стряхнул с него троих более взрослых мальчишек. Возможно, Колин тогда поступил не совсем благоразумно, бросив открытый вызов подростковой жестокости, но вместе с Шоном они раскидали тех троих.

– Ладно, – произнес Шон, ставя пустую кружку на стол, – ты всегда был задирой. Если твоему Дахаку нужно было кого-то умыкнуть, то он сделал правильный выбор.

– Да уж, конечно, – фыркнул Колин.

– Нет, я действительно так думаю. – Шон водил пальцем по столу. – Посмотри на себя. Многие бы смогли сохранить трезвый рассудок после всего, через что тебе пришлось пройти?

– Ой, я сейчас покраснею! – фыркнул Колин, и Шон рассмеялся. Затем его лицо вновь стало серьезным.

– Ладно, я рад, что ты все еще жив, – братья посмотрели друг на друга с нежностью, которую так редко позволяли себе выражать, – но не думай, что я поверю, будто ты заскочил ко мне только для того, чтобы сообщить об этом.

– Ты прав, – ответил Колин. Он положил локти на стол и наклонился вперед. – Мне нужна помощь, и ты единственный человек, кому я могу довериться.

– Понимаю, Колин, и сделаю все, что смогу, ты знаешь. Но я же простой лесник, а не астронавт. Как я могу помочь тебе отыскать эту твою связь?

– Думаю, что никак, – признал Колин, – но быть мертвым не очень удобно. Все мои удостоверения недействительны, счета заморожены, я даже не могу зарегистрироваться в гостинице. На самом деле…

– Погоди-ка, – прервал его Шон. – Я понимаю, что тебе нужна база, но этот Дахак что, не мог снабдить тебя поддельными документами?

– Запросто, но мне это мало поможет. Дахак может получить доступ к любому компьютеру на Земле, но, пока я здесь, он прекратил все виды связи с Землей. Хотя многие из них замаскированы, а многие просто недоступны для земных устройств, мы не можем рисковать. Мятежники могут засечь канал связи. Кроме того, он не может запудрить людям мозги. Ты ведь хоть и спросонок, но сразу меня узнал – думаешь, охрана в Шеппарде не узнает?

– Результат статуса доблестного астронавта. Но почему бы не прибегнуть к пластической хирургии? – Шон задумчиво посмотрел на брата. – С твоей стороны было бы вежливо помочь природе.

– Очень смешно. К сожалению, ни Дахак, ни я не подумали об этом до того, как он нафаршировал меня электроникой. Но даже если бы я и сменил внешность, мне бы и в голову не пришло продефилировать со своими чудесами техники через детекторы охраны в Шеппарде.

– Почему у тебя такие большие зубы… – улыбнулся Шон.

– Ха-ха, – скорчил гримасу Колин, но затем снова помрачнел. – Не беги впереди поезда, Шон, я тебе расскажу, что мне нужно.

При виде посуровевшего лица брата Шон МакИнтайр откинулся на спинку стула. Голос Колина, как и его взгляд, был полон решимости, которой Шон никогда прежде не замечал в своем брате. Он видел, что тот очень сильно изменился, и не только физически. В его характере появилась новая грань – беспощадность. Простодушный, бесшабашный мальчишка с горячим сердцем, которого так любил Шон, наконец-то нашел себе цель в жизни.

Нет, это было бы не совсем верно, у Колина всегда была цель – поиск. Он всегда шел напролом, не обращая внимания на ограничения и запреты, быстрее и дальше, чем остальные. Но при этом в его характере чувствовалась какая-то легкомысленность, готовность лететь туда, куда подует ветер, и принять то, что откроет ему горизонт. Теперь он изменился. Ради своей новой цели он сосредоточился и невероятным, почти отчаянным усилием воли разбудил в себе ту огромную силу, которой – Шон знал это точно – всегда обладал. Колин многого достиг, но жизнь до недавнего времени не бросала ему вызов, достойный его. До недавнего времени. А теперь цель вела его по жизни. Шону стало интересно, что было бы, если бы Колин так и не понял, для чего рожден…

– Хорошо, – мягко сказал он, – расскажи.

– Мне жаль, что приходится тебя об этом просить, – в голосе брата послышалась тревога, – но у меня нет выбора. Ты уже забрал мои пожитки из Шеппарда?

Шон слегка удивился резкой смене предмета разговора, а затем покачал головой:

– NASA прислало мне коробку с твоими вещами, но сам я не забирал ничего.

– В таком случае я хочу, чтобы ты это сделал, – продолжил Колин, доставая из кармана рубашки ручку. – В моем компьютере в кабинете в Белой Башне хранится несколько личных файлов. Я сомневаюсь, чтобы кто-то удосужился их проверить. Но мы можем устроить так, что ты «найдешь» среди моих бумаг соответствующую записку, в которой они будут упоминаться, майор Симмонс проведет тебя в кабинет, а Крис Ямагучи отдаст тебе файлы.

– Да, конечно, – согласился Шон. – Но зачем они тебе?

– Они мне не нужны. Мне надо, чтобы ты вместе с этим, – он протянул Шону ручку, – прошел внутрь Белой Башни.

Шон взял ручку и недоуменно посмотрел на Колина, который виновато улыбнулся.

– Внешний вид обманчив, Шон. Ею можно писать, но на самом деле это дистанционный сенсор. Если она будет находиться в твоем кармане, я смогу произвести сканирование помещения в полном объеме. А если ты поедешь в лифте через блок «Л», то ты будешь проезжать как раз мимо геофизического отдела.

– Ух ты! – присвистнул Шон. – Иначе говоря, при помощи этой ручки ты попадешь туда вместе со мной?

– Точно. Если Дахак прав, а обычно так оно и бывает, то кое-кто из геофизического отдела в сговоре с мятежниками. Мы думаем, что все они уроженцы Земли, но возможно, что у них на работе находятся несколько предметов изготовленных в Империуме.

– Насколько это вероятно?

– Хотел бы я знать! – признался Колин. – Все же на месте мятежников я бы испытывал большой соблазн протянуть руку помощи коллегам, если она им нужна. Полным-полно всяких мелких безделушек, которые могут очень сильно помочь в работе, – испытательная аппаратура, микроприборы, мини-компьютеры, может быть, даже связь, на случай всяких непредвиденных обстоятельств.

– Связь?

– В Империуме уже очень-очень давно отказались от радио. Если использовать фолд-спейс-связь, то у тебя будет абсолютно защищенный канал связи, конечно, если кто-нибудь не подслушает разговор вживую.

– Понятно, но ты действительно думаешь, что они разбрасывают такие игрушки где ни попадя?

– Почему бы нет? Ну, они стараются держать действительно важное в секрете – место все-таки кишит учеными, – но у кого могут возникнуть подозрения? Большинство людей на планете ничего не знают об истинном положении дел, как и я ничего не знал до того, как Дахак меня похитил, так ведь?

– Так-то оно так, – кивнул Шон. – А эта вещица позволит тебе засечь любой такой же предмет?

– Правильно. К сожалению, – Колин взглянул в глаза брату, – эту вещицу тоже можно засечь. Она тоже работает не по радио, и я должен буду активировать сенсоры. Если ты пройдешь с этой вещицей слишком близко от соответствующего детектора, ты будешь выделяться, как новогодняя елка на июньском пляже. И если ты…

– Понятно, – мягко перебил его Шон.

Он поджал губы, повертел «ручку» в руках, улыбнулся и аккуратно положил ее в карман рубашки.

– А сейчас тебе лучше набросать ту «записку», на случай если майор Симмонс захочет ее увидеть, не так ли?

Часовые встали, взяв оружие на изготовку, а искусно замаскированная автоматическая пушка взяла старый «Кадиллак» на прицел, когда Шон плавно притормозил машину у бетонной баррикады, которая являлась пропускным пунктом в Центр Шеппарда. Последнее крупное нападение «Черной Мекки», одной из фракции давнего исламистского джихада, произошло более года назад, но оно унесло более трехсот жизней и причинило европейскому центру имени Вернера фон Брауна ущерб на сумму в четверть миллиарда долларов.

Страны «первого мира» жили в условиях постоянной террористической угрозы, как местной, так и иностранной. Мировое сообщество, включая и большинство исламских государств, осуждало террористов, однако вооруженных современными технологиями подонков со средневековым сознанием это не останавливало. Что и доказала «Черная Мекка», когда при помощи переносной ракетной установки класса «земля–воздух» в одном из городов Европы сбила при посадке тяжело загруженную «Валькирию». Корабль рухнул недалеко от взлетной полосы… прямо на тяжелый грузовик «Персей», за двенадцать минут до его старта. Интенсивность террористических актов была неравномерной, и сейчас, после двухгодичного перерыва, она опять стремительно нарастала, а аэрокосмическая промышленность, казалось, стала объектом номер один для «Черной Мекки». Никто не знал почему. Конечно, если не предположить, что аэрокосмическая промышленность олицетворяет для них этакого коллективного «Великого Сатану». Как бы там ни было, но в Центре Шеппарда не намеревались испытывать судьбу.

– Доброе утро, сэр. – Охранник отдал честь и наклонился к окну автомобиля. – Здесь запретная зона. По бульвару Фаунтин проезд транспорта запрещен.

– Я знаю, – ответил Шон, взглянув на аккуратный бейджик с именем охранника. – Меня ожидает майор Симмонс, сержант Кляйн.

– Понятно. Можно узнать ваше имя, сэр? – Сержант удивленно поднял брови, вытаскивая из-за пояса мини-компьютер.

– Я – Шон МакИнтайр, сержант.

– Спасибо. – Кляйн изучил информацию и сравнил фотографию Шона с оригиналом, затем кивнул. – Да, сэр, вы есть в списке.

Он махнул рукой одному из сослуживцев.

– Капрал Хансен проводит вас в Белую Башню, мистер МакИнтайр.

– Спасибо, сержант. – Шон наклонился через сиденье, чтобы открыть дверь для капрала Хансена, который, устроившись в машине, осторожно поставил рядом с собой винтовку.

– Пожалуйста, мистер МакИнтайр, – сказал Кляйн. – Позвольте выразить вам свои соболезнования по поводу гибели вашего брата, сэр.

– Спасибо, – повторил Шон, заводя машину, и Кляйн отдал ему честь.

Эти слова могли быть просто данью вежливости, но сержант сказал их от всего сердца, и это тронуло Шона.

Он знал, что брат пользовался популярностью среди сослуживцев, но, пока Колин не «умер», Шон и не подозревал, что рядовой состав прямо-таки боготворил его. Уважение к памяти погибших было нормой морали, в конце концов. Каким бы простофилей человек ни был, если он героически погиб, то он – герой. Но Колин – другое дело, он был своим, а для многих – другом.

Назначение Колина первым пилотом исследовательской программы «Прометей» лучше всего говорило о степени его профессионализма. Скорбь, вызванная известием о его гибели у близких друзей или людей, которые его даже никогда не видели, подобно сержанту Кляйну, определяла другую грань его личности.

«Если бы они только знали!» – подумал Шон и едва удержался, чтобы не прыснуть, – капрал Хансен не понял бы причин его веселья.

Капрал проводил Шона через три контрольно-пропускных пункта, затем они проехали под серебристыми сводами резервуарного парка номер два, где облака пара поднимались вверх из-под клапанов сброса давления. Послышался далекий грохот запуска космического челнока, от которого тихонько зазвенели стекла старого «Кадиллака». Огромный блестящий шпиль Белой Башни возносился в небо. Тихо плывущие по синему небу облака отражались в его зеркальной поверхности.

Шон припарковался в указанном ему месте, а затем они с капралом вылезли из машины.

– Пройдите через центральный вход и скажите службе безопасности, что вас ждет майор Симмонс, сэр. Вас проводят в его кабинет.

– Спасибо, капрал. Вы нормально доберетесь обратно до ворот?

– Без проблем, сэр. Минут через десять туда поедет местный автобус.

– Тогда я пойду, – сказал Шон и, кивнув, быстро зашагал ко входу, обвешанному металлоискателями и всевозможными детекторами.

Голограмма трилистника на стене также предупреждала о наличии рентгеновских сканеров, и Шон усмехнулся, оценив прозорливость Колина. Даже если бы никто не узнал его, то всевозможные имплантанты в его теле, несомненно, поставили бы на уши всю охранную систему центра!

Служба безопасности проводила его к Симмонсу. Шон уже с ним встречался. Они обменялись рукопожатиями и майор протянул ему подготовленный бейдж.

– Это позволит вам пройти до кабинета капитана Ямагучи, в Зеленой зоне. Она уже подготовила для вас личные файлы Колина. Дать вам проводника?

– Нет, спасибо, майор. Я бывал здесь пару раз и, думаю, смогу найти дорогу. Мне следует отдать это, – он прикоснулся к бейджу, – службе безопасности, когда я буду уходить?

– Да, если вас не затруднит, – ответил Симмонс, и Шон направился к лифтам.

Пройдя мимо первого, он нажал на кнопку лифта блока «Л». Шон тихо напевал себе под нос, желая, чтобы ладони не взмокли за время ожидания. Раздались мелодичные переливы, и номер этажа загорелся над дверьми. Они плавно открылись.

– Ну пошли, малыш, – очень тихо прошептал Шон. – Надеюсь, что она работает.

Колин лежал на кровати брата, закинув руки за голову, и расфокусированным взглядом наблюдал за игрой солнечных зайчиков на потолке. Он ненавидел себя за то, что втянул Шона в это, тем более что он с самого начала знал, что брат согласится. Он надеялся, что сканер никто не заметит… однако само присутствие человечества на этой планете явилось результатом куда более невероятных событий.

Странное ощущение – лежать здесь, на кровати, и одновременно быть вместе с Шоном в Шеппарде. Его зрение раздвоилось, как будто он сейчас лично сидел в кармане у брата, в то же время удобно развалившись на его кровати дома.

При помощи «авторучки» его имплантанты производили обыск помещений – они прощупывали, просматривали, изучали электронные сети вокруг Шона подобно невидимым пальцам. Он мог почти дотронуться до электрического тока, питающего освещение лифта, точно так же, как он мог почувствовать движение лифта, поднимающегося вверх по шахте. Системы безопасности, компьютеры, электрические точилки для карандашей, телефоны, системы двусторонней связи, системы центрального отопления и кондиционирования, вентиляционные шахты – он чувствовал все это вокруг себя и рыскал повсюду как привидение, вынюхивая и высматривая.

А затем, как удар молнии, он почувствовал присутствие новой, яркой и интенсивной энергии.

Колин напрягся и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Его невидимые щупальца вытянулись, и он удивленно вскинул брови. Это был коммуникатор, самый настоящий фолд-спейс, очень похожий на имплантант в его собственном черепе, но в нем было что-то странное…

Колин забеспокоился и проверил свои данные. И нашел. Это был прибор секретной связи, а не стандартный фолд-спейс. Он бы ни за что его не обнаружил, если бы Дахак не модернизировал его чипы, и это объясняет, почему он кажется таким похожим на его имплантант. Колин осторожно проник внутрь крошечного прибора, убеждаясь в правильности своей догадки. Определенно это была секретная связь, ибо вокруг источника было задано многомерное искривление пространства, защищающее его. Но зачем мятежникам секретная связь? Даже если они предположили самое худшее, то есть что «Дахак» находится в рабочем состоянии, такие меры предосторожности свидетельствовали о параноидальном синдроме. Дахак может многое, но прослушивать фолд-спейс с лунной орбиты он не в состоянии, а на Земле никто даже не определит, что это такое.

Колин хотел было посоветоваться с Дахаком, но почти сразу отказался от этой идеи. Конечно же, никто из мятежников не сможет прослушать его разговор с компьютером, но это не значит, что они не смогут обнаружить сам канал. Приборчик, который находился в Белой Башне, имел очень маленький радиус действия, не более пятнадцати тысяч километров, и запеленговать его было практически невозможно, особенно при включенном защитном поле. Радиус действия имплантанта Колина был больше светового часа, и поэтому его активация всполошила бы все детекторы мятежников.

МакИнтайр тихо выругался, а затем пожал плечами. На самом деле неважно, зачем мятежники снабдили своего приспешника этим прибором, важно то, что он обнаружен. Колин сосредоточился на определении его точного местонахождения.

Ш-ш-ш-ш… Да! Вот он, прямо внизу…

Колин резко сел. В кабинете Кэла Тюдора?! Это невозможно!

Но не было никакого сомнения. Эта чертова штуковина не только находилась в его кабинете, но была встроена в его терминал!

Колин свесил ноги с кровати, его трясло как в лихорадке. Он знал Кэла или думал, что знал. Они были друзьями – настолько близкими друзьями, что если бы не было Шона, то он бы рискнул обратиться к нему. Если бы Колина попросили охарактеризовать Кэла одним словом, то он бы, не задумываясь, сказал: «цельность». На самом деле Кэл, конечно, был слишком молод для занимаемой им должности, но он жил, дышал только программой «Прометей»… Может быть, именно так они и добрались до него?

Колин не мог придумать другого объяснения. Но чем больше он размышлял об этом, тем меньше он понимал, зачем им вообще нужен Кэл. Он был сотрудником группы, занимающейся «проктоскопом», но самым младшим. Колин поставил локти на колени и положил на ладони подбородок, запустив программу досье на сотрудников NASA, которые Дахак в огромном количестве загрузил ему в память.

Как обычно, текущая в мозг информация вызвала странное ощущение. Колин уже постепенно привыкал к нему, хотя различие между знаниями, которые он приобретал в процессе жизни, и теми, которые Дахак, как в самосвал, грузил в его сознание, была очень резкой. Вживленные знания были чужими и появлялись непонятно откуда. Несмотря на все большее привыкание к этому, ощущение было не из приятных, и МакИнтайр начал подозревать, что так оно всегда и будет.

Перед внутренним взором Колина включился экран, на котором появилось изображение. Замелькали данные, а Колин сосредоточенно просматривал их, закрыв глаза.

Кэлвин Тюдор. Возраст – тридцать шесть. Жену зовут Фрэнсис; две дочери – Гэрриет и Анна, четырнадцать и двенадцать. Физик-теоретик, стипендиат фонда Лоуренса Ливермора, окончил Массачусетский технологический институт, шесть лет работал в центре Годдард, затем переведен в Шеппард…

Колин вдруг помрачнел. Боже мой! Как мог Дахак не заметить это? Он понимал, почему сам не обратил прежде внимания на эту информацию. Кэл так редко упоминал свою семью…

Только «чужеродность» данных, которые загрузил Дахак, не позволяла Колину обнаружить это невероятное совпадение. Дахак проверял возможность установления связи с мятежниками, начиная с учебы в колледже, но у Кэла все началось задолго до учебы в колледже! Задолго даже до рождения! Если бы у Дахака было воображение (или если бы Колин проверял данные сам и делал это тщательно), то они бы сразу обратили внимание на эти факты, ибо то, чего Кэл не рассказал о собственной семье в разговорах со своим самым близким другом, настораживало.

Кэл Тюдор: сын Майкла Тюдора, единственный внук Эндрю и Исис Хидачи-Тюдор, правнук Горация Хидачи, «отца» гравитоники. Гораций Хидачи – выдающийся ученый, гений, который более шестидесяти лет назад самостоятельно произвел математические вычисления и вывел формулу, которая легла в основу целой теории!

Колин стукнул кулаком по коленке. Они с Дахаком даже рассуждали о возможной связи Горация Хидачи с мятежниками, ибо его «прорыв» в науке выглядел весьма подозрительно. Однако им не пришло в голову покопаться в его родственных связях.

Хидачи провел двадцать лет, занимаясь научно-исследовательской деятельностью, прежде чем открыл «свою» теорию, и он не воспользовался своим блестящим теоретическим трудом. И, пока он был жив, никто не воспользовался. В то время, когда он выдвинул свою теорию на обсуждение, это были чисто математические выкладки – гипотеза, которую невозможно было проверить; а когда появились первые практические разработки, Хидачи уже был мертв. Его дочь также не проявляла интереса к его работе. Если Колин правильно помнил (а благодаря Дахаку так оно и было), она занималась медициной, а не физикой.

Именно поэтому Дахак и Колин перестали интересоваться Хидачи. Если бы он был приспешником мятежников, то вряд ли провел бы столько времени, притворяясь, что изобретает математическую формулу. Он бы довел дело до конца, доказав теорию практикой. Очень маловероятно, что мятежники позволили бы оставаться этому полю невспаханным. В конце концов Дахак и решил, что Хидачи, должно быть, совершенно самостоятельно совершил подлинное фундаментальное открытие в науке, настолько глубокое, что сразу никто и не сообразил, что это такое. В действительности компьютер считал, что разрыв во времени между открытием теории и применением ее на практике образовался из-за того, что мятежники не поняли, что сделал Хидачи, а когда поняли, то направить новое поколение ученых тоже оказалось делом небыстрым.

Но это!..

Колин казнил себя за то, что забыл ключевой факт, касавшийся существования мятежников. Это для Дахака пролетевшие тысячелетия были изнурительными, а не для людей Ану. Они могли спасаться при помощи анабиоза, пока мимо текли века. Почему бы им не пользоваться категорией «поколение» для измерения времени? Наверняка последние пятнадцать лет жизни, которые Хидачи провел вдали от дел, просто свидетельствуют о том, что он потерял связь с мятежниками!

Но ведь если мятежники вышли один раз на контакт с Хидачи, то почему бы им не возобновить его? Особенно если Гораций Хидачи оставил какие-нибудь дневники о своей связи с Ану и компанией. Это может объяснить, как такой человек, как Кэл, чья честность была абсолютной, мог сотрудничать с ними. Ведь Кэл мог думать, что мятежники – ангелы добра и света!

И его должность младшего сотрудника была очень удобна. Он имел доступ ко всей информации, касающейся проекта. И все же он был очень скромен… и, весьма вероятно, желал контакта с теми «визитерами», с которыми общался его прадед.

«Но если так, то он мог не понимать, кому в действительности помогает», – подумал Колин. Возможно, это не совсем точное предположение, но не может быть, чтобы оно было ошибочным. Да, Кэл думает, что помогает ангелам, а почему бы ему так не думать? Если мятежники на самом деле помогли создать «проктоскоп», значит, они продвинули техническую эволюцию человечества на несколько веков вперед. Разве может такой человек, как Кэл, считать это злом?

Все это означает, что у Колина есть шанс. Он нашел именно то, что искал, – связь. И, возможно, ему удастся не только показать Колу истину, но и сделать своим союзником!