"Флагман в изгнании" - читать интересную книгу автора (Вебер Дэвид)

Глава 23

– Значит, это подтверждено, ваша светлость?

– Настолько, насколько это возможно при сохранении секретности, преподобный, – ответил Бенджамин IX. – В суде мы это использовать не сможем, пока наши эксперты не воспроизведут модели «Небесных куполов», и нам, наверное, придется вскрыть фундаменты, но все, кто видел анализ, ни в чем не сомневаются. На данный момент все контакты с планетарной службой безопасности для поддержания секретности ограничены группой людей, которым лично доверяет регент Клинкскейлс, но старший инженер отдела безопасности строительства проверил материалы «Небесных куполов» и полностью подтвердил их выводы, и у нас есть подтверждение личности Хардинга. – Протектор покачал головой. – Это пока еще не «доказано» в судебном смысле слова, преподобный, но обязательно будет.

– Понятно.

Преподобный Хэнкс откинулся в кресле. В глазах его облегчение боролось с гневом и горечью. Рядом с преподобным сидел канцлер Прествик, и Бенджамин мог только гадать, кто из них троих выглядит более уставшим.

– Не хочется верить, что те, кто называют себя Божьими людьми, участвовали в заговоре, приведшем к убийству детей. – Глубокий голос Хэнкса был полон печали. – Но, учитывая то, с какой скоростью лорд Бёрдетт и Маршан отреагировали на самые первые сообщения…

Преподобный грустно покачал головой, но гнев в его глазах только разгорался. Духовный глава Церкви Освобожденного Человечества был мягким человеком, исполненным сострадания, но Церковь в былые времена тоже носила меч.

– Я согласен, преподобный, – мрачно сказал Прествик, – но вы уж извините меня, светская сторона вопроса еще сложнее. У нас есть доказательства, что в преступлении участвовал подданный Бёрдетта, но все выводы о его связи даже с Маршаном – чистые догадки. По фактам, которые у нас сейчас в наличии, Хардинг, считай, действовал в одиночку.

Бенджамин изумленно посмотрел на канцлера, и Прествик пожал плечами.

– Если лорд Клинкскейлс и служба безопасности сумеют изобличить рабочих, которые саботировали заливку керамобетона, и мы сумеем связать их с Хардингом, то у нас будут убедительные доказательства заговора, ваша светлость. Но пока мы не докажем связь между заговорщиками и лордом Бёрдеттом, у нас не хватит улик, чтобы добиться его импичмента перед Ключами. На данной стадии невозможно предсказать, найдем мы такую связь или нет, но мы знаем, что не сможем собрать данные, которые могли бы ее выявить, без формального расследования.

– А если я назначу расследование, – вздохнул Бенджамин, – в это включатся столько людей, что Бёрдетт обязательно обо всем узнает.

– Боюсь, что так, ваша светлость. Особенно при его… традиционных связях с Министерством юстиции.

– И если он виновен, то уничтожит нужные нам улики, прежде чем мы до них доберемся, – кисло заметил Бенджамин. – А благодаря автономии ленов он сумеет не пускать бригады следователей Меча в Бёрдетт столько времени, сколько ему понадобится для сокрытия улик.

– Больше того, ваша светлость, – заметил Хэнкс, – приговор общественного мнения скорее всего не дождется официального расследования. Ризница дала твердые указания, но многие наши священники – даже те, в ком до аварии на куполе не было страха и недоверия по отношению к леди Харрингтон, – не обращают на них внимания. Сама природа этой катастрофы, гибель стольких детей… – Он вздохнул и снова покачал головой. – Такая катастрофа вызывает сильные реакции даже у лучших людей. Сама их добрая натура заставляет их выступать против того, что они воспринимают как зло. А пока что свидетельства против леди Харрингтон настолько убедительны, что ни у кого не вызывали сомнений. Атмосфера уже накалена, и ситуация будет стремительно ухудшаться, пока мы не докажем, что леди Харрингтон – невинная жертва чьего-то заговора. Кое-какой вред уже не исправить, даже если ее оправдает суд. В конце концов, она землевладелец. Ее враги немедля распустят слух, что она использовала титул, чтобы прикрыть свою вину, что вердикт суда был принят под давлением, а вы и Церковь поддержали его из политических соображений. Кое-кто этому поверит. Если люди достаточно долго будут убеждены в ее вине, для некоторых ее репутация навсегда погибнет. И чем дольше мы будем тянуть с обнародованием новой информации, тем больше народа уверятся в ее вине.

– Он прав, ваша светлость. – Прествик потер сложенные на коленях руки, в глазах его чувствовалось беспокойство.–Уже звучат обвинения, что вы откладываете расследование, чтобы защитить леди Харрингтон, а против «Небесных куполов» начался организованный вандализм. В поместье Сюрте на следующий же день после катастрофы подожгли оборудования на восемь миллионов остинов. Хуже того, вчера в поместье Уотсон толпа напала на трех рабочих «Небесных куполов». Один из пострадавших, возможно, не выживет – он в коме, и прогноз врачей неутешителен. У меня есть сообщения о таких же безобразных нападениях на жителей Харрингтона, неважно, работают они в «Небесных куполах» или нет.

Канцлер устало потер глаза, потом взглянул на Протектора в упор.

– Но все это только симптомы, ваша светлость. Настоящее возмущение направлено лично на леди Харрингтон, и оно достигает пугающих размеров. Я получил петиции от тридцати восьми землевладельцев и более девяноста членов Палаты поселенцев, требующие ее немедленного отзыва как адмирала, ее импичмента и формального суда за убийство. Если еще шесть землевладельцев поддержат петицию об импичменте, нам придется начать процедуру. А тогда…

Он расстроенно пожал плечами, и Бенджамин сделал глубокий вдох. Собранные Адамом Герриком доказательства – блестящий образец расследования, с восхищением подумал Протектор, – наверняка отметут любой импичмент. К несчастью, сам процесс оправдания Хонор перед Ключами предупредит человека, задумавшего весь заговор. Кроме того, процедура импичмента будет транслироваться по всей системе, а это, скорее всего, помешает использовать доказательства в дальнейших судебных процедурах. Если Хардинга и остальных убийц когда-нибудь отдадут под суд, то их адвокаты наверняка заявят, что информация, представленная во время процедуры импичмента, обеспечила предвзятое отношение любого потенциального присяжного, и они, возможно, будут правы.

Но как же с этим справиться? Преподобный Хэнкс был прав, преступление вызвало гнев у лучших людей, а, кроме заговорщиков, все Ключи искренне верили, что виновна Хонор. Их ярость была вполне понятна, но это значило, что еще шесть подписей для запуска процедуры импичмента наверняка найдутся в скором времени. Когда это произойдет, даже он не сможет остановить процесс, и в результате виновные сумеют избежать наказания.

Бенджамин откинулся в кресле и задумчиво нахмурился. Он был Протектором Грейсона. Это он отвечал за то, чтобы люди, совершавшие подобные преступления, не избегли правосудия. Он был полон решимости добиться именно такого результата. Но он должен был и защищать невинных, а это означало, что необходимо прекратить насилие против харрингтонцев, рабочих «Небесных куполов», да и самой Хонор. А как этого добиться, не передавая Ключам и прессе данные Геррика?

– Ладно, – сказал он наконец со вздохом. – Хоть так, хоть этак – это настоящее змеиное гнездо; с какой стороны ни подойди, нас все равно укусят. Лучшее, что мы можем сделать, по-моему, – это свести последствия к минимуму.

Прествик неохотно кивнул. Преподобный Хэнкс внимательно смотрел на Протектора.

– Генри, – Протектор повернулся к канцлеру, – ты встретишься со службой безопасности. Возьми с собой советника Сайдмора.

Прествик снова кивнул: Аарон Сайдмор был министром юстиции, и его надо было немедленно ввести в курс дела. К счастью, он был назначен недавно и не имел связей со старой системой патронажа, которая делала почти неизбежной утечку информации к Ключам, и относился Сайдмор к своим обязанностям очень серьезно.

– Тут надо действовать очень осторожно, – продолжил Бенджамин. – С настоящего момента Меч официально заявляет о возможности измены со стороны Ключа. Я выдам вам письменное подтверждение для Сайдмора.

Прествик снова кивнул, но лицо его стало еще более напряженным, и Бенджамин мрачно оскалился. Уже больше ста лет ни один Протектор не осуществлял свою судебную власть над Ключами, и обращение к старым законам, которые управляли этим процессом, почти наверняка вызовет конституционный кризис, если хоть один Ключ возразит. Но поскольку суть дела заключалась в том, что Меч обнаружил предательство, Бенджамин мог предоставить Министерству юстиции полномочия провести совершенно секретное расследование. По закону тайное расследование он мог вести не больше трех недель. Потом надо было выдвинуть обоснованные обвинения против Ключа лично, убедить большинство объединенного судебного комитета землевладельцев и поселенцев, что продолжение расследования оправданно, – или отозвать дело. Но, по крайней мере, они смогут начать расследование и, возможно, скрыть это от Бёрдетта.

– А пока, – продолжил Протектор, – нам нужно отсрочить обсуждение импичмента, а то истинным преступникам все станет известно. – Он прикусил нижнюю губу, потом вздохнул. – Не представляю, как это сделать без уведомления Бёрдетта. Чтобы избежать импичмента, придется сообщить Ключам хотя бы часть наших подозрений.

– Рискованно, ваша светлость, – заметил Прествик.–Если вы дадите им достаточно информации – то есть заявите, что это не просто политический маневр, что у вас действительно есть веские причины полагать, что падение купола было организовано кем-то помимо леди Харрингтон, то вам придется предъявить по крайней мере часть основных доказательств.

– Я понимаю это, Генри, но у нас, как ни крути, сплошные проблемы. При формальном импичменте придется предъявить вообще все доказательства. Я надеюсь сымпровизировать, предъявить небольшой фрагмент анализа Геррика и предположить, что есть причины пересмотреть в свете этого результаты работы инспекторов.

– Они ни за что на этом не успокоятся, ваша светлость, – немедленно возразил канцлер.

– Возможно и так. Если мне придется продолжить, я продолжу. Но я должен сначала хотя бы попытаться сократить ущерб.

– Ну, попробовать, наверное, можно, ваша светлость, – с сомнением сказал Прествик.

– Ваша светлость, – тон преподобного Хэнкса был необычно формален, – обычно Церковь не вмешивается в дела Ключей. Но в данной ситуации я полностью вас поддерживаю, и Ризница в целом, как я полагаю, тоже. Если хотите, я выступлю перед Ключами и попрошу их принять вашу просьбу об отсрочке без разглашения доказательств. Если я скажу им, что сам видел все доказательства и полностью поддерживаю ваши выводы, то, возможно, мы сумеем убедить их отказаться от давления.

– Спасибо, преподобный. – В голосе и выражении лица Бенджамина отразилась глубокая благодарность.

Преподобный был прав насчет традиционной беспристрастности Церкви, но само положение преподобного даровало ему юридический статус землевладельца. Собственно, это одновременно делало его членом и Совета Протектора, и Конклава Ключей, и Палаты поселенцев. Если он готов поддержать всем авторитетом Церкви просьбу отложить формальную процедуру импичмента, то это может и подействовать, и они добьются своего, не раскрыв перед Бердеттом своих козырей.

– Ваша милость, если есть хотя бы мизерная возможность, что священник, хоть и бывший, участвовал в убийстве детей, то Церковь не может не использовать свое полное влияние, чтобы добиться справедливости, – сурово сказал преподобный.

Бенджамин со всей серьезностью поклонился священнику.

– В таком случае, Генри, как только вы с Сайдмором закончите предварительное обсуждение, разошлите вызовы на особую – и закрытую – сессию Ключей. Мы постараемся проделать все тихо, чтобы это не попало в прессу.

– Да, ваша светлость.

– А где сейчас Геррик? – спросил Протектор. Прествик на секунду задумался.

– Если я не ошибаюсь, он сейчас на «Грозном», ваша светлость. Лорд Клинкскейлс сообщил, что он отправился туда, сообщить о своих выводах леди Харрингтон, а после разговора врач «Грозного» велел ему отправляться в постель.

– Очень мудро с его стороны, – пробормотал Бенджамин, вспомнив, каким бледным и измотанным выглядел молодой человек на экране.

Неужели это было всего три часа назад? Он покачал головой, потом снова сел прямо.

– Пока давайте там его и оставим, – сказал он задумчиво, потом кивнул. – А вообще, Генри, давайте даже объявим, где он находится. Составьте сообщение для прессы о том, что он на корабле и совещается с леди Харрингтон. Но не надо упоминать, о чем именно они совещаются. Лгать не надо, просто ограничьтесь фактом его присутствия там. Я надеюсь, журналисты придут к нужному нам выводу.

– Нужному нам выводу, ваша светлость? – переспросил Хэнкс.

Бенджамин криво улыбнулся:

– Преподобный, если только люди, действительно ответственные за катастрофу, не осведомлены уже о выкладках «Небесных куполов», то они сейчас чувствуют себя очень уверенно и наверняка считают, что леди Харрингтон в глубоком отчаянии. Я хочу использовать это против них. Если мы сможем убедить их, что она вызвала своего главного инженера, чтобы попробовать хоть как-то справиться с ситуацией, то они станут еще увереннее… и неосторожнее. И потом, лучше держать Геррика подальше от прессы, во всяком случае пока мы не проведем закрытую сессию.

– Это разумно, ваша светлость, – заметил Прествик. – Вообще-то, с вашего разрешения, я бы еще связался с Говардом Клинкскейлсом. Вдвоем мы наверняка сумеем сочинить абсолютно правдивое и крайне запутывающее дело сообщение, чтобы закрепить эффект. Я попрошу его предупредить остальных инженеров «Небесных куполов» не высовываться.

– Хорошая мысль, Генри. Хорошая мысль… – Бенджамин потер переносицу и задумался, что еще они могут сделать.

Больше в его усталом мозгу никаких идей не появилось.

– С вашего позволения, ваша светлость, я бы тоже отправился на «Грозный», – сказал преподобный Хэнкс. Бенджамин удивленно приподнял бровь, и Хэнкс пожал плечами. – Я достаточно хорошо знаю леди Харрингтон, чтобы представлять, какое она перенесла ужасное испытание. Я бы хотел поговорить с ней, ваша светлость, и могу передать ей вызов на Конклав, чтобы не использовать обычные флотские каналы и не посылать курьера Меча. – Преподобный задумчиво нахмурился и немного помолчал. – Наверняка за то время, пока я поговорю с Ризницей и объясню происходящее тем Старейшинам, которые умеют хранить тайну, канцлер Прествик подготовит вызовы. Тогда леди Харрингтон сможет на следующий день вернуться на особую сессию вместе со мной. Это самый быстрый и надежный способ все устроить.

– Это верно, преподобный, хотя мне неловко использовать главу Церкви как простого курьера.

– В данных обстоятельствах ничего простого в этом нет, ваша светлость, – ответил Хэнкс. – Церковь и народ Грейсона в долгу перед леди Харрингтон, и мы обязаны сделать для нее все, что возможно.

– Вы правы, разумеется, – согласился Бенджамин и посмотрел на обоих собеседников. – Тогда за дело, господа.

– Ну что ж, катастрофа получилась… нетривиальная, – заметил гражданин контр-адмирал Тейсман.

Тон его был настолько сухим, что даже гражданин комиссар Ле Пик усмехнулся, но у Тейсмана были все основания для такого заявления. Оперативная группа 14.2, подчиненное Тейсману подразделение из двенадцати линкоров и кораблей прикрытия, в последнем упражнении на симуляторах выполнила свою задачу безупречно. К несчастью, группа 14.3 гражданина адмирала Чернова совершенно неверно поняла свою задачу. При подходе к Масаде Чернов сильно уклонился в сторону, и компьютеры решили, что в таких обстоятельствах грейсонские линейные крейсера, прикрывавшие Эндикотт, осуществили успешный перехват. Они сильно пострадали от действий эскорта Чернова, но сумели уничтожить оба его транспортных корабля с войсками и четыре из пяти грузовых кораблей с оружием.

Тейсман вздохнул. Ему вовсе не нравилась идея вооружить целую планету религиозных фанатиков – к тому же он из личного опыта знал, на что они способны. Но если уж делать это, то надо все делать правильно. Наверняка Терстон и Презников сейчас отчитывают Чернова, хотя на самом деле тот вовсе не виноват. Операция оказалась еще сложнее, чем Тейсман подозревал сначала. Например, ни он, ни Чернов не знали, что вся боевая группа прибудет в систему Ельцина вместе и только потом отправит часть кораблей в Эндикотт. Это и не входило в исходный план. Изменение, на взгляд Тейсмана, было вполне разумным – ему с самого начала не понравилось, что группа делится пополам и обе половины должны действовать независимо друг от друга, – но можно было предупредить об этом его и остальных командиров групп пораньше. А так им пришлось практически импровизировать маневр, и неудивительно, что в расчетах Чернова обнаружилась такая ошибка.

Но все-таки, подумал он, упражнения на симуляторах затем и проводятся, чтобы выяснить, что может пойти не так, и исправить это. Все проблемы, конечно, никогда не всплывают. Можно только подстраховать оперативный план от обнаруженных рисков и надеяться, что остальные не отыграются слишком уж больно.

– Ладно, – сказал он своему штабу, – нам выпала небольшая неприятность. Такое случается. Главное, чтобы не случилось дважды, так что давайте просмотрим порядок наших передвижений. Завтра последний день упражнений на симуляторе. Через пять дней нам надо будет с первого раза все сделать правильно, а противник у нас может оказаться посерьезнее компьютера, верно?

– Верно, гражданин адмирал, – твердо сказал Ле Пик, и все остальные сотрудники штаба закивали.

– Тогда, Меган, – сказал Тейсман, поворачиваясь к начальнику оперативного отдела, – давай сначала изучим общую схему операции. Надо посмотреть, не сможем ли мы с самого начала прочнее интегрировать группу адмирала Чернова с нашей. Если бы он был подключен к нашей сети, то мы бы поняли, что он сбился с курса, еще до того, как ушел из Ельцина в гиперпространство.

– Да, гражданин адмирал, – ответила она, вызывая нужные файлы на терминале. – Вообще-то, гражданин адмирал, я думаю, что нам вот что стоит сделать…

Томас Тейсман откинулся в кресле, слушая, как его штаб обсуждает проблемы, и отчаянно надеясь, что Ельцин действительно остался незащищенным, как утверждала разведка Терстона. Потому что если оборона там организована и если его люди увязнут в куда большем, чем сейчас, количестве ошибок, то одному богу известно, чем же в действительности закончится операция «Кинжал».