"Чего стоит мечта?" - читать интересную книгу автора (Вебер Дэвид)

Глава десятая

Адриенна Мишель Аориана Элизабет Винтон медленно открыла глаза. У нее болела голова, болело лицо, и спина тоже, а правый глаз отказывался нормально фокусироваться.

«А не считая этого, — вяло подумала она, — у меня все замечательно. Теперь осталось только вспомнить, почему же у меня все болит…»

Она уставилась в потолок, пытаясь собраться с мыслями и двинуть их в одном направлении. Нелегкая задача. Тут что-то двинулось на подушке, прямо возле ее левого уха. Шелковистая мягкость пошевелилась, едва касаясь ее кожи. Адриенна ахнула от внезапного озарения. Она резко повернула голову, и встретилась со взглядом ярко-зеленых глаз древесного кота, который тихим урчащим мурлыканьем приветствовал ее пробуждение.

Принцесса не отрывала глаз от кота, а ее мысли были все еще вялыми и спутанными. Но не настолько спутанными, чтобы забыть тот миг, когда кот бросился к ней на руки; и она снова потянулась к нему. Это движение отозвалось болью в голове, но кот скользнул в ее объятья, обнимая за шею своими сильными, жилистыми лапами и нежно трясь головой о щеку.

— Я вижу, вы проснулись, — раздался знакомый голос, и она посмотрела поверх кота на Элвина Тудева, с рукой на перевязи, появившегося в двери, как она только что сообразила, больничной палаты. — Отлично, — продолжал подполковник. — Прошло много времени.

— Сколько… — Адриенна прочистила горло. — Сколько времени прошло, и что случилось?

— Несколько часов, — ответил Тудев. — А то, что случилось, несколько запутанно. Что же касается вашей головной боли, боюсь, это моя вина. Я ударил вас сильнее, чем следовало.

— Вы ударили меня? — тщательно повторила принцесса, и он кивнул.

— Одно из действий телохранителя, когда вокруг могут начать летать пули, ваше высочество. Вежливо попросить не оставалось времени, иначе я бы это сделал. — Он улыбнулся, и она поняла, что его полушутливый тон был результатом облегчения от того, что она в порядке. — А вот за то, почему я ударил вас, вы должны благодарить своего друга. — Адриенна подняла одну бровь, и он пожал плечами. — Он с приятелями только что продемонстрировал очень хорошую причину для монарха или его наследника находиться в компании котов везде, куда бы они ни шли, — объявил он гораздо более серьезным тоном.

— Убийца, — сказала она полушепотом, и глаза ее потемнели, когда она поняла, к чему ведет Тудев. Он кивнул.

— Убийца, — подтвердил он. — Но коты засекли его до того, как он оказался на расстоянии выстрела, и сразу же бросились на него всем скопом. Ваше друг настиг его первым, но остальные отстали всего на несколько секунд. Они не только сбили его, но и смогли удержать — живым — до того, как мы, простые двуногие, смогли сообразить, что происходит, и добрались до него. А это, — мрачно добавил он, — было не так легко, как можно подумать, потому что несчастный уб… — Он остановился и прокашлялся. — Убийца был обвешан таким количеством взрывчатки, что мог бы отправиться на орбиту без антиграва, — продолжил Тудев, — и так бы он и поступил.

— Безумие, — сказала она.

— Нет, ваше высочество, — ответил он еще более мрачным голосом. — Это должно было выглядеть безумием. — Адриенна недоуменно посмотрела на него, и он вздохнул. — Мы только начинаем, ваше высочество, но уже ясно, что ваш убийца был психоскорректирован для этого дела. Потребуются недели на то, чтобы только начать находить все пусковые механизмы и установки, но кажется довольно очевидным, что одной из установок было подорвать себя — и заодно, если получится, забрать и вас с собой — чтобы не дать нам понять, что его запрограммировали.

— О, Господи, — прошептала Адриенна, и Тудев кивнул.

— Думаю Он — и коты — имеют немалое отношение к тому, что вы все еще живы, ваше высочество. Более того, коты, возможно, добыли нам шанс раскрыть весь заговор.

— О чем вы? И какой заговор?

— Отвечая сначала на ваш второй вопрос: за этим должен стоять кто-то из своих, хотя бы по одной причине. Убийцы ждали вас и вышли на позицию до того, как объявили о вашем визите. Это значит, что кто-то дал им копию списка альфа, потому что Твин Форкс был только в списке альфа; он не появлялся ни в одном из ложных списков. А из этого следует, что кому-то удалось заполучить и расшифровать Синий файл, для чего требуется очень высокопоставленный источник. Значит, заговор более широкий, чем хочется думать любому в моей профессии. Однако, учитывая успех вашего отца в сосредоточении власти у короны, легко видеть, что он мог вызвать… эээ… яростное сопротивление некоторых могущественных людей.

Он помедлил, и Адриенна кивнула, содрогнувшись.

— Что же касается раскрытия заговора, — продолжил Тудев с волчьей улыбкой, — мы считаем, что схватили человека, который дал сигнал к нападению убийце, и этим мы тоже обязаны котам. Он уже прошел две трети пути к выходу из парка, когда десять-пятнадцать котов набросились на него. Ребята из ЛСС считают, что они скорее всего сумели уловить его эмоциональную реакцию на неудачу с нападением и воспользовались этим, чтобы нацелиться на него. По-видимому, — подполковник еще больше оскалился, — он ударился в панику и попытался бежать, и коты обрушились на него. Они почти не повредили его — не считая кучи царапин, некоторых довольно глубоких — но полностью разорвали в клочья его одежду, и его самообладание улетучилось вместе с ней. К тому времени, когда первые копы Твин Форкса добрались туда, он сжался в комок в углу у забора, громко зовя на помощь. Он чуть ли не умолял их выслушать его признание, если только они уберут котов подальше от него. И действительно сознался.

— Но… — Адриенна замолчала на минуту, думая настолько усердно, насколько позволяла голова, а потом пожала плечами. — А не рассыплется ли все это? Не сможет ли адвокат заявить, что его вынудили признаться?

— Так ведь его вынудил не служитель правопорядка, ваше высочество. На самом деле копы скрупулезно сообщили ему обо всех его правах, и никоим образом не угрожали ему. Боялся-то он котов, а не их, а у котов нет официального статуса… только несовершеннолетних детей. — Тудев пожал плечами. — Не вижу никаких проблем. Особенно, — добавил он ледяным тоном, — в такой ситуации.

Адриенна взглянула на него, гадая, знает ли он, насколько совершенно безжалостно это прозвучало. Но затем выражение его лица изменилось, и он снова прочистил горло.

— Да, вот еще что, ваше высочество, — добавил он немного неловко. — Я, конечно, был обязан проинформировать его величество обо всем, что произошло. — Адриенна кивнула, без всякого выражения на неподвижном лице, — и он продолжил. — Первый отчет я послал ему сразу после происшествия, потому что хотел убедиться, что он получит его от нас, а не от репортеров. С тех пор я отослал еще несколько сообщений обо всем, что случилось.

— Понятно, — ответила Адриенна.

— Да, мэм. — Тудев взглянул на часы и глубоко вздохнул. — Сорок семь минут назад пришла передача зашифрованная королевским кодом, ваше высочество. Она адресовалась вам. Я попросил связистов передать его на ваш терминал сюда, но для декодирования требуется образец вашего голоса.

— Понятно, — снова сказала Адриенна и кивнула ему. — Прекрасно, подполковник. Спасибо за все, включая мою жизнь, но не могли бы вы оставить меня одну на какое-то время. — Она слабо улыбнулась. — Нужно прослушать почту.

— Конечно, ваше высочество, — пробормотал Тудев и удалился. Есть вещи, подумал он, от которых не может защитить ни один телохранитель.

Искатель-Мечты следил за незаметными потоками и изменениями в мыслесвете своего человека, пока она разговаривала с Тудевом. Тот ему нравился — нравилось ощущение его мыслесвета и яростное стремление защитить принцессу. Но еще он попробовал недовольство Тудевом тем, что он только что ей сказал… и горькую обиду, полыхнувшую в ней, когда она это услышала. Искатель-Мечты знал, что это не относилось ни к одному поступку Тудева. Но это было то, что вызвало сильную печаль, которую чувствовал в ее мыслесвете каждый из Народа, и он напрягся внутри, пока она собиралась с духом.

Он потянулся к их связи и почувствовал ее. Она не была похожа на связь, которую он мог бы установить с другим из Народа, потому что ее конец держался в странной пустоте, полуосознанности, едва-едва не дотягивающей до узнавания. Она знала, что связь есть, просто не могла постигнуть ее, не могла дотянуться и закончить ее плетение, что удалось бы любому из Народа.

Однако Искатель-Мечты чувствовал и пробовал так много даже через незавершенное плетение, что даже если принцесса не могла дотянуться до него, он мог добраться до ее души. И поэтому он потихоньку двигался по их связи, пробуя каждый шаг, пока не смог мысленно дотронуться до горя в ее сердце. А затем забрал это горе к себе, как поступил бы со своим сородичем.

Он почувствовал ее удивление, внезапное подозрение, что он каким-то образом утешает ее, и его урчание усилилось. Она села в кровати, и он залез ей на колени и свернулся клубком, прижавшись к ней носом, вдыхая ее странный и в то же время не странный запах, и его хватка на ее печали сжалась сильнее. Печаль была ее, а не его, поэтому она не грызла его так же, как ее. Он сопереживал ее горю, но оно не могло задеть его, и он растянулся по его острым краям. Принцесса была мыслеслепа. При желании он мог пройти по их связи и удалить всю печаль настолько основательно, что она никогда больше не почувствует даже ее отголоска, а остановить его она не могла. Но это нарушало древнейшие традиции Народа. Каким бы сильным ни было искушение, он этого не сделает, потому что такой поступок во имя любви вполне мог со временем превратиться во что-то совсем иное. Даже с самыми добрыми намерениями можно причинить немыслимый вред, если решать, какую боль, какую печаль забирать у другого, потому что всегда можно найти разумные причины взять еще одну боль, еще одну печаль… пока тот, кого любишь и кому пытаешься помочь, не станет подобен пустому человеку, который покусился на жизнь человека Искателя-Мечты. Боль и горе — тяжкое бремя, которое следует делить с любимыми и исцелять, когда исцеление возможно. И все же, как он сам сказал Парсифалю, даже у Народа самые мощные мыслесветы и самые сильные индивидуумы часто вырастали из горя и необходимости справиться с ним.

Адриенна смотрела на кота во все глаза. Легчайшее прикосновение внутри нее скорее домысливалось, чем чувствовалось — присутствие, которое обнаружилось только когда утекло ее горе. Нет, подумала она, не утекло . Древесный кот не забрал ее боль, а просто… встал между ней и Адриенной. Как Элвин Тудев загородил ее своим телом от опасности, так и кот каким-то образом загородил ее своей любовью от ее горя. Оно никуда не делось, она все еще страдала, но больше не была с ним один на один, и это все, что имело значение.

— Спасибо, — прошептала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его между ушами. Он замурлыкал еще громче и прижался к ней. Она позволила себе еще немного понежиться в его любви, но ее ждали обязанности, и она отказалась отложить на потом то, что обязана сделать.

Глубоко вздохнув, она потянулась к терминалу комма. Этот не был стандартного больничного образца, и она мрачно улыбнулась. Специальные высоко защищенные системы связи следовали за ней по пятам… даже сюда, в больничную палату. Пробрался ли техник внутрь, что подсоединить их, пока она была без сознания? Скорее всего, нет, решила она. Куда бы она ни путешествовала, ее охрана в числе прочих деталей всегда беспокоилась о том, в какой госпиталь ее отвезут в случае крайней необходимости. Поэтому они наверняка позаботились о том, чтобы в выбранном ими госпитале имелось нужное оборудование для связи, на случай если оно ей понадобится.

Адриенна отбросила эту мысль и нажала на кнопку приема возле мигающего огонька ожидающего сообщения. Прозвучал тихий сигнал, и она прочистила горло.

— Авторизация выдачи сообщения, — произнесла она медленно и четко. — Адриенна Мишель Аориана Элизабет, Альфа Семь, Отель три, Лима.

Мгновение компьютеры проверяли ее голос и код авторизации для этой поездки, а потом на экране засветилось изображение ее отца.

«Он ужасно выглядит». — подумала Адриенна. Глаза Роджера распухли, а морщины на лице казались выжженными кислотой. Несколько секунд он молчал, потом резко вздохнул и тут же начал говорить:

— Я знаю, почему ты поехала в Твин Форкс, Адриенна, — сказал он и она сидела не шелохнувшись, потому что его голос изменился. Он был безжизненный, резкий, размытый и неровный — совсем не тот ровный, бесстрастный и вечно, смертельно благоразумный голос, который она привыкла бояться. — Я знал, что ты собираешься сделать еще до твоего отъезда с Мантикоры, и это привело меня в ярость — чего ты и добивалась — но я ничего не сказал. И потому, что не сказал, я почти тебя потерял.

Его голос внезапно дрогнул на последних четырех словах, и он остановился и ухватился за челюсть, крылья его носа раздувались, а мышцы щеки подергивались. Адриенна пораженно уставилась на дисплей, потому что за десять лет со смерти королевы Соланж она ни разу не видела в нем такой бури эмоций.

— Я знаю, что обидел тебя, Адриенна, — наконец сказал он, снова безжизненным, но теперь хриплым голосом. — Я даже знаю как и почему. Я не идиот, как бы по-идиотски я себя ни вел. Но одного знания недостаточно. Хотя должно было быть.

Отец говорил почти сбивчиво, но каждый маленький взрыв слов выходил в ритме стаккато, с лазерной четкостью, несмотря на его рваный тон.

— Должно было быть. И было бы , если бы я не боялся так. Но я подумал… Нет, неверно. На самом деле я не думал вообще, но мне казалось , что думал. И казалось безопаснее быть бесчувственным, оттолкнуть тебя…

Он замолчал, и снова прочистил горло.

— Мне не нужно сообщать тебе все дурацкие вещи, которые я делал, — продолжил он через миг. — Видит Бог, если я это сознаю, то ты-то уж и подавно. И я даже не имею права надеяться на то, что ты поймешь, почему я это делал… или простишь меня за это. Поэтому я и не собирался просить прощения.

— Но… — он снова прервался, сделал глубокий вдох и его припухшие глаза подозрительно заблестели — Но сегодня я почти потерял тебя, — хрипло произнес Роджер. — Возможно, уже потерял, и если так, то я не виню тебя, но сегодня я едва не потерял тебя навсегда, как… как я потерял твою мать. И до меня дошло, что если бы я на самом деле потерял тебя, если бы ты… умерла сегодня, тогда малейший шанс, который у меня был попросить у тебя прощения, или рассказать, как сильно я люблю тебя, или даже попытаться исправить обиду и боль, которую я причинил тебе — этот шанс умер бы вместе с тобой. И я не могу этого вынести, Адриенна. Может быть, это высшая степень трусости — что я слишком боюсь потерять тебя, пока между нами эта холодность, чтобы удерживать эту самую безопасную, безразличную холодность. Я не знаю. Я знаю только, что, когда пришло первое сообщение подполковника Тудева, я…

Роджер прервался. Его лицо дергалось, и он прикрыл глаза ладонями. Плечи его тряслись, и Адриенна услышала, что древесный кот на ее коленях мурлычет ей, а слезы затмевают ей глаза.

— Прости меня, малышка, — попросил он дрожащим голосом. — Боже мой, это так глупо , так бессмысленно и незначительно после всего, что я натворил, но я не могу… это единственные слова… — он глубоко, судорожно вздохнул. — Я не знаю другого способа это сказать, — наконец проговорил он. — Я не буду винить тебя, если ты не простишь меня. Я сделал свой выбор и свои решения. Они были неправильны. Они были глупы. Они были трусливы. Но я сделал их, и они страшно обидели тебя, и если ты ненавидишь меня, то я это заслужил, и я это знаю. Но одно я обещаю. Чтобы понять, потребовалось такое ужасное происшествие, как сегодня, но я могу научиться, Адриенна, и простишь ты меня или нет, я никогда не оттолкну тебя снова. Возможно, мы никогда не вернемся к тому, что было смерти твоей матери. Если нет, то я виноват, и я это признаю. Но теперь я знаю , каким был идиотом. Я не могу отвернуться, притвориться, что не знаю. Поэтому по меньшей мере я буду обращаться с тобой так, как подобает монарху по отношению к своему наследнику — тому, с кем советуются и чье участие приветствуют, чье мнение имеет вес и кто имеет право требовать от меня объяснений. Я бы хотел… очень хотел… — его голос снова дрогнул, — сделать гораздо большее. Я бы хотел научиться снова вести себя как отец, но я знаю, что не имею право требовать от тебя или приказать тебе позволить мне это. Я снова попытаюсь заслужить это положение. Возможно, я не сумею, но я собираюсь попытаться, и… — он выдавил слабую улыбку, а слезы все еще катились по его лицу, — … единственное, чему я научился, — это стараться изо всех сил, когда очень сильно чего-то хочу.

— Я знаю, что ты научился, папочка, — прошептала Адриенна сквозь свои собственные слезы, когда Роджер снова остановился, а руки ее гладили кота на коленях. Она ждала столько безнадежных, мучительных лет, чтобы услышать эти слова. Теперь она услышала… и он был прав. В мечтах она видела, как они воссоединялись, шрамы чудесным образом исцелялись, видела, что он снова стал ее обожаемым отцом, и видела себя его любимой дочерью. Но он так сильно ее обидел. Шрамы слишком глубоки, и то невинное совершенство пропало для них навсегда. Они стали гораздо хуже, чем незнакомцами друг для друга, они стали источниками боли, обиды и одиночества, и это нельзя ни забыть, ни простить за один миг, как бы ей это ни хотелось. На самом деле она не знала, можно ли это вообще когда-нибудь простить!

«Но зато я знаю, что если мы не попытаемся, то не сможем даже надеяться когда-либо исправить это, — подумала Адриенна, ощущая, как слезы капают на ее руки, которые покоились в шелковистом меху древесного кота. — По крайней мере он зашел так далеко, обратился так откровенно ко мне через столько времени. Я не могу просто помчаться домой и сказать ему, что все прощено, все быльем поросло. Но я могу отправиться домой и позволить ему попытаться, и я тоже могу попытаться, и может быть мы сможем что-то снова подправить между нами, хотя бы ради мамы».

— С другой стороны, — раздался голос ее отца из комма, и она моргнула и протерла рукой глаза, — я понимаю, что также должен поменять мнение о древесных котах. — Он сумел улыбнуться более естественно, и теперь в его голосе чувствовался призрак настоящего юмора. — Подполковник Тудев держал меня в курсе всех событий, поэтому я знаю, что один из них принял тебя. И еще я знаю, что именно благодаря ему и его друзьям ты все еще в живых. А это, несомненно, значит, что я в неоплатном долгу у них и всех их родичей.

— Но то, что я не могу отплатить этот долг, еще не значит, что я не могу попытаться, и как только я закончу записывать это сообщение, я начну обсуждать с премьер-министром отзыв возражений короны против Билля о правах древесных котов. Бюджет Лесной службы Сфинкса также повысится в следующие месяцы, и я буду очень благодарен, если ты попросишь генерала МакКлинтока сопровождать тебя обратно на Мантикору, чтобы мы с ним могли обсудить как лучше всего уточнить — и усилить — юридический статус древесных котов как можно быстрее.

— Кроме того, — его изображение посмотрело прямо в объектив, встретив взгляд дочери, — Я хотел бы позвать тебя с твоим новым другом обратно домой. Со слов подполковника Тудева я понял, что коты вполне явственно продемонстрировали способность чувствовать враждебное намерение покушавшихся на тебя. Мне кажется, это отличная причина, чтобы поощрять мою дочь общаться с ними, и я собираюсь попросить ЛСС направить несколько своих сотрудников из их патрульной службы в дворцовую охрану. Более того, — его рот сжался, а в глазах зажглась мрачная радость, — я согласен с подполковником Тудевом. Это нельзя было организовать без помощи утечки с высших уровней и, наверняка, без помощи некоторых высокопоставленных заговорщиков. В данной ситуации я с большим удовольствием жду возможности представить как можно больше котов людям при дворе, которые могли бы извлечь выгоду из твоей смерти. Я знаю, что это не будет приемлемо для суда, но если знать, куда смотреть, я вполне уверен, что подполковник Тудев и другие вроде него смогут найти необходимые доказательства. Или по крайней мере, — он холодно улыбнулся, — виновные будут так заняты спасением своих шкур, что у них не останется времени строить новые заговоры… или когда-либо снова наслаждаться жизнью.

Губы Адриенны стали подергиваться, когда она представила себе, как ее кот и еще десяток-другой котов внезапно обнаружили, что могут бегать по всему дворцу на Королевской горе. Кто бы ни пытался убить ее, он должен был иметь достаточно связей, чтобы понимать, почему они там, и, впервые за много лет, она обнаружила, что полностью и безоговорочно поддерживает отца.

Несколько секунд принцесса улыбалась в экран, а ее отец улыбался в ответ с экрана, но потом его улыбка погасла и голос смягчился.

— Но это на будущее, Адриенна. А сейчас просто поправляйся. Возвращайся домой ко мне. Хотя я вел себя по-дурацки, но я люблю тебя, и желаю возможности снова это доказать тебе. Пожалуйста.

Он умолк и еще миг смотрел с экрана, а потом сообщение закончилось, и Адриенна откинулась на подушки, прижимая Искателя-Мечты к груди, пока новые слезы замутнили взгляд. Он изогнулся в ее объятьях, крутясь, пока не положил треугольную челюсть в ямку под ключицей, и утробный, урчащий звук его урчания проник в нее до мозга костей.

А ведь это все он, с восхищением поняла она. Он ворвался в ее жизнь подобно вихрю, и только благодаря ему она все еще жива. Только благодаря ему и его друзьям стало известно, что существует заговор, который нужно раскрыть, а не просто какой-то спятивший одиночка, и они-то скорее всего и раскроют заговорщиков. А если чудо, о котором она молилась, произойдет — если каким-то образом им с отцом удастся восстановить хотя бы тень того тепла и любви, которую они когда-то знали — и это тоже станет возможным только при помощи кота, сидевшего у нее на руках.

— Я еще не назвала тебя, — прошептала Адриенна в мохнатое ушко, и оно дрогнуло. Кот поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза, и она робко улыбнулась. — Наверное, я из тех копуш, о которых говорил генерал МакКлинток, — поделилась она, — но придется тебе проявить терпение. Это имя должно подходить всему, что добился за этот день… и почему-то мне кажется, что ты не придешь в восторг от «Чудотворца», когда узнаешь, что это значит!

Искатель-Мечты глядел в глаза своего человека и чувствовал хрупкий пузырек веселья глубоко внутри нее. Он еще не понял, что произошло между ней и отцом, но для этого наступит свое время, а теперь, когда он знает источник ее боли, он может помочь ей — и ее отцу — разобраться с ней. Это он сможет сделать, и ждет этого с нетерпением. Но прямо сейчас больше всего он наслаждался ее весельем и радостью, и то, как печаль и освобождение от давней боли, несмотря на свою хрупкость, сделали счастливее их обоих.

Он чувствовал, что смены сезонов, которые он мог бы увидеть, уходят от него, отбрасываются без сожалений, в то время, как его эмпатия нежилась в яркости и красоте его человека. Он никогда не узнает того, что могли бы принести ему те потерянные смены сезонов… но если бы он не выбрал, не создал связи, он не узнал бы и малой доли радости и любви, которая есть теперь. Честная сделка, решил Искатель-Мечты, и дотронулся передней лапой до ее лица.

Адриенна Винтон взглянула в ярко-зеленые глаза своего кота, и очень смутно почувствовала глубину его мыслей, серьезность его размышлений. В этом миге было что-то болезненно проникновенное, ощущение принятых решений и уплаченной цены, и еще на один миг она задержала дыхание, когда мучительность, которую она до конца не понимала, окатила ее.

Но затем кот, которому ей еще предстояло дать имя, протянул переднюю лапу. Он коснулся ее лица, потом наклонился ближе, пока не потерся о ее нос кончиком своего. Усы его подергивались, пока они смотрели друг в другу глаза — так близко, что ее глаза едва не скашивались. Она задержала дыхание, ожидая от него серьезного и многозначительного сигнала… и тут он отодвинулся и резко ущипнул ее за нос.

— А-а-а-а! — ее рука взлетела, чтобы прикрыть нос, но кот уже отпрыгнул от нее. Он приземлился в изголовье кровати и повис там, вниз головой, на всех средних и задних лапах, изящно поигрывая хвостом и весело мяукая. Она почти что слышала его мысленное «Попалась!» и засмеялась в ответ, чувствуя, как взлетает настроение.

Искатель-Мечты чувствовал, что радость поднимается в его человеке подобно соку в стволах деревьев во время грязи. Чувствовал как понемногу зарубцовываются душевные раны глубоко внутри нее. Он помнил слова Поющей-Истинно о том, что даже самый лучший охотник может обнаружить, что охота идет за ним, и знал, что она была права. Он пришел охотясь за своей мечтой; он ее нашел и она его поймала в ловушку и, со временем, прикончит его.

Но если и не мечта, то все равно меня бы со временем что-нибудь прикончило бы , — подумал он. — И, хотя выбор был моим, но радость мы разделим на двоих. Может наше время и не продлится долго, но как ярко мы будем сверкать в ночи! Певцы памяти Народа будут повторять песню о нас пока вообще будет существовать Народ и в ней мы будем вместе навсегда!

Он смотрел на нее сверху вниз в течении одновременно короткого и бесконечного мгновения, а затем разжал свою хватку на спинке ее кровати, и набросился на нее, рыча и ловя ее руку как котенок. Счастливая музыка их смеха, человека и древесного кота, подобно лучу маяка разгоняла тьму.