"Пророчество" - читать интересную книгу автора (Гозалишвили Василий Тамазович)Глава 44.В Москве было скучно: Олег умотал в свою командировку, я готовилась к сессии и сидела дома, Дед целыми днями тренировался, дожидаясь, когда его ненаглядная Женечка освободится после смены, а потом уматывал из дома и возвращался заполночь… Я поражалась: сколько же энергии у этого, собственно, не молодого уже человека! Глядя, как он часами летает по квартире со своими жуткими железяками, кромсая воздух и воображаемого противника или, например, до беспамятства отрабатывает какое-нибудь невообразимое движение, я понимала, что то, что мы считали садизмом на тренировках по гимнастике, являлось лишь его жалким подобием! Я даже завидовала Олегу, занимающимся с таким целеустремленным воспитателем — не стать личностью или бойцом в руках этого человека мне казалось невозможным… Я тоже иногда брала в руки железяки — добрые мечи Олега и под присмотром Марка Ивановича пыталась что-то изобразить… Иногда получалось, но чаще — нет: у меня не выдерживали предплечья и пальцы… Дед не расстраивался, а откладывал тренировку на час — полтора и снова, безумно доброжелательно просил меня повторить это же движение еще и еще… В принципе было интересно: погружаясь в этот странный и немного страшный мир боевых искусств, я пыталась лучше понять своего любимого мужчину, ощутить то, что связывало его с другом и воспитателем, пыталась понять, что ждет меня. И иногда мне казалось, что я уже почти вижу ответ… Десятого января, в день ожидаемого прилета Олега, позвонил Кириллов и сообщил Деду, что возникли непредвиденные обстоятельства, и что Олег задержится еще на пару дней. Я безумно расстроилась, и, видимо поэтому Марк Иванович вечером попросил составить им компанию — они с Евгенией намыливались в грузинский ресторан «Тифлис»… В принципе, ехать куда-то мне не хотелось, но Дед смотрел на меня так, что отказать ему я не смогла… В общем, устроившись на заднем сидении подаренной шефом Олегу «Субару», я лениво наблюдала за тем, как дед ведет машину: мощная "Импреза WRX STI" ревела двигателем, стартуя со светофоров так, как будто мы участвовали в настоящем ралли, а Дед, в отсутствии Олега дорвавшийся до руля, щурился от удовольствия… "Странные они люди, — думала я. — Все, что не делают, делают блестяще"! — у меня самой с машиной что-то не заладилось. То ли я была недостаточно собранной и внимательной, что ли машина меня невзлюбила, но у меня на ней не получалось даже толком тронуться с места! А вот Евгения рулила. Правда, редко: ее разбитая колымага, девяносто девятая «Жигули» какого-то мохнатого года выпуска тихо ржавела во дворе, дожидаясь какого-нибудь аврала или праздника, чтобы покинуть место почти вечной парковки… Движение было так себе — большинство горожан еще не вернулись с каникул, и до Остоженки мы долетели довольно быстро — минут за двадцать. А перед самым рестораном Дед выключил музыку, вытащил из кармана телефон, приложил его к уху и сказал «Алло»! Невидимый собеседник оказался краток, — ограничился всего несколькими фразами, — но, заметив, как изменилось выражение лица Марка Ивановича, я вдруг почувствовала, что дрожу от страха. Еле дождавшись, когда Дед закончит разговор, я испуганно выдохнула: — Что-то с Олегом? — Тьфу на тебя, дочка! — остановив машину у обочины, буркнул он. — Какие-то неприятности у его шефов. Здесь, в Москве… Попросили удвоить осторожность — за нас волнуются… Так что, девочки, с сегодняшнего дня и до особого распоряжения без меня ни шагу! — А как же моя работа? — желчно поинтересовалась Евгения. — Договоримся с главврачом… — ухмыльнулся Дед. — Опыт уже есть! Для того, чтобы Женю отпустили в Австрию, ему пришлось «простимулировать» этого самого главврача, и сомнений в том, что у него получится на этот раз, ни у кого из присутствующих не возникло. — Кстати, Женечка, я бы очень хотел, чтобы ты пока переселилась к нам! — немного подумав, попросил ее Дед. — Мало ли что! — Да ты что, с ума сошел? — покраснела она отчего-то… — Кому я нужна? — Мне! — серьезно ответил Марк Иванович. — А те люди, которые ищут подходы к Кириллову, не останавливаются ни перед чем: чтобы его ослабить, они вполне могут начать с близких его сотрудников… — Да ладно, Женя, не сопротивляйтесь! — развеселилась я, прекрасно понимая, как Дед будет решать все проблемы, которые сможет придумать его любимая. — Все равно он вас уговорит! А все, чего вам не хватает для нормальной жизни у нас — купит! Испытующе глядя на нас обоих, Евгения вздохнула, на мгновение закусила губу, пошла пятнами и кивнула: — Ваша взяла, жулики! Дед улыбнулся и добил ее одной короткой фразой: — Ласточка! Все равно они оба знают, что я тебя люблю! Увидев, как зарделась Женя, я захихикала, а через мгновение расхохотался и Марк Иванович, схлопотав при этом от своей любимой легкий и нежный подзатыльник. Глядя, как он подставился под этот, в общем-то, не очень быстрый удар, и, вспоминая, что он творит, работая с Олегом, я вдруг ощутила легкую зависть: они были вдвоем, а моего парня носило черт его знает где! — Ну-ну, не сопи! — повернулся ко мне Дед, как обычно, легко ощутив мое состояние, и потрепал меня по волосам. — Он скоро прилетит! И все будет нормально! Все, поехали! Желудок не ждет! …Ужин прошел в легкой и непринужденной обстановке — слушая, с какой любовью и взаимным уважением пикируются эти два, в общем-то мало знакомых человека, я даже забыла про Олега… Пара бутылок «Ркацители», сациви, удивительно вкусное эларджи и аджарские хачапури быстро привели меня в расслабленное, довольное жизнью состояние… В общем, к моменту выхода из ресторана мне казалось, что весь мир вокруг залит солнечным светом, что каждый человек в нем — друг. Мне и моим близким, а все мои беды с печалями — не более, чем кошмарный сон. Однако жизнь, как это обычно бывает, оказалась совсем не такой, какой я ее представляла: стоило мне сделать первый шаг на улицу, как мне вдруг показалось, что я лечу! Асфальт понесся навстречу моему лицу, но в самый последний момент ушел куда-то в сторону, и я, не успев толком испугаться, уткнулась носом в огромное, грязное колесо с сине-белой эмблемой БМВ. А через миг сквозь звон в ушах до меня донеслись негромкие, какие-то игрушечные, хлопки, а за ними — дикий крик боли… Попытка встать не удалась: мало того, что не держали ноги, так я вдруг почувствовала на себе вминающую в землю тяжесть, от которой чуть не взвизгнула… — Молчи, Машка! — раздался прямо у меня в ухе испуганный шепот, в котором я с трудом узнала голос Евгении. — Не дергайся пока, ладно? Тут такое творится!!! Услышав, что первый крик сменился ужасным, леденящим душу хрипом, а через миг где-то недалеко дурным голосом взвыл еще один мужик, я замерла и даже зажмурилась — мне от чего-то совершенно расхотелось не только вставать, но и смотреть по сторонам. Тем более, что Женя, своим телом придавливающая меня к земле, вдруг всхлипнула и начала ощутимо дрожать, словно в какой-то лихорадке! Сжав зубы и стараясь не заплакать от безумного приступа страха, я мысленно начала звать Олега — мне почему-то казалось, что будь он здесь, все было бы здорово, и эти кошмарные вопли бы прекратились навсегда!!! А потом меня оторвало от асфальта, я взвизгнула, попыталась лягнуть назад, где, как мне казалось, находится тот, кто меня держит, и даже куда-то попала, но толку от этого оказалось немного: меня несли!!! Готовая заорать что-то вроде "Караул! Насилуют!", я поняла, что голос Деда просит меня открыть глаза, успокоиться, идти самостоятельно, и, желательно побыстрее… Уже впоровшись в нашу машину, я все-таки открыла глаза и практически самостоятельно заняла свое место в ее салоне, на всякий случай пристегнувшись ремнем… А когда машина, взревев мотором, сорвалась с места, я, уже чуть-чуть оправившись от испуга, оглянулась назад, туда, откуда и раздавались крики… И обомлела: около огромной серебристой БМВ седьмой модели, припаркованной напротив входа, прислонившись к стене, полулежал молодой мужчина, почему-то весь в красных пятнах и странными, на первый взгляд, пропорциями… А через миг, когда тело уже скрылось за углом здания, я вдруг поняла, что в нем было не так: его ноги, в черных лакированных ботинках, лежали в луже крови немного в стороне, рядом с его же кистью, все еще сжимающей пистолет, а откуда-то из плеча высоко вверх бил ярко-алый фонтан крови!!! Машина летела по ночной Москве, слегка скользя на крутых поворотах, а я все пыталась удержать тошноту: вид кровавой струи, заливающей стену и лицо искалеченного тела все стоял у меня перед глазами… Закусив губу, я пыталась отогнать отвратительное видение, но тут вдруг впереди затряслось кресло, и до меня начало доходить, что добрая, спокойная, вечно невозмутимая Евгения вот-вот сорвется в дикую истерику!!! Это же, видимо, почувствовали Марк Иванович: его рука вдруг метнулась куда-то в сторону головы Евгении, скрытой от меня подголовником, и впереди мгновенно воцарилась тишина… Я чуть не заорала от неожиданности: мне показалось, что Женя умерла… И даже когда Дед, увидя в зеркале заднего вида безумие в моих глазах, буркнул, что просто усыпил ее пальцем, я еще долго щупала пульс мирно сопящей женщины, с опаской посматривая на него исподлобья… …Короткую остановку около дома я помню смутно: меня трясло… Куда-то ненадолго исчезал Дед, потом машина снова неслась по городу, меня трясло, и казалось, что это, все-таки, кошмар, и мечталось, чтобы он в конце концов закончился… А потом мы как-то сразу оказались в маленьком однокомнатном номере с широкой двуспальной кроватью и тяжелыми шторами на окнах… Пришедшая в себя Евгения, завернувшись с ногами в одеяло, сидела прямо на подушках и дрожала. Дед, бесконечно долго говорив с кем-то по телефону, вдруг зло бросил мобильник на пол, присел на корточки и начал, хмурясь, возилться с двумя огромными спортивными сумками, вытаскивая из них какие-то железяки, и распихивая по своей одежде. Я в это время, кусая губы, в сотый раз механически набирала телефон Олега, а набивший порядком оскомину женский голос все повторял: "Абонент временно не доступен… Попробуйте позвонить еще"… Наконец Дед разобрался со всеми своими делами, залез в мини-бар в комоде, достал оттуда две бутылочки водки, насильно влил их в нас и, дождавшись, пока в наших глазах появится осмысленное выражение, заговорил: — Женя! Помнишь, ты как-то сказала, что тебе иногда кажется, что я немного не от мира сего? Так вот, это — правда! Я тебе об этом обязательно расскажу, когда будет время, а пока есть более насущные проблемы: сохранить жизнь и дождаться Олега… — Что с ним! — невольно вскрикнула я. — С ним? — Ничего! — удивленно покосился на меня Марк Иванович. — Проблема с нами! Я сейчас звонил его шефу. На всю его фирму наехали конкуренты. Приходько вместе с женой и двумя детьми сгорел в собственном автомобиле. Их бухгалтер, Ира Селе… — впрочем, вы ее не знаете, — пропала вместе с восьмилетним сыном… В Кириллова стреляли… В общем, творится что-то страшное… — Это все фигня! — тихим, но неожиданно твердым, каким-то звенящим от внутренней силы голосом вдруг сказала Евгения. — Кто ты такой, Марик? — В смысле? — удивленно уставился на нее Дед. — Я хирург от Бога! — Евгения выпрямилась и, не замечая упавшего на пол одеяла, спрыгнула с кровати. — Мне приходилось видеть многое. Но, как оказалось, не все: ты за несколько секунд превратил двух здоровенных мужиков в бесформенные, истекающие кровью обрубки! Я видела все! Удары в аорту, в сердце, настолько точные и быстрые, будто ты лет сорок проработал забойщиком скота — ерунда! Но ты одним движением отрубал им руги и ноги! Мне приходилось делать ампутации!!! Это труд… тяжкий… а ты — рраз, и все!!! Как?! И чем!? А лицо? Твое лицо было таким спокойным, будто ты брился!!! Кто ты, Марик, кто??? Дед, расправив плечи, прямо посмотрел на Евгению и тихо, еле слышно, произнес: — Я — воин! Вот уже более пятидесяти лет… Я всю жизнь защищал свой народ, свой дом, свой мир от тех, кому не жилось спокойно и мирно у себя дома… И в вашем мире мне встретилась та же несправедливость — есть ублюдки, которые поднимают руку на слабых, грабят, убивают, насилуют… только с помощью денег, огнестрельного оружия, власти… Моя семья, мой дом и мои друзья здесь — вы двое и Олег! Вот я, как умею, вас и берегу! Не бойся меня, милая!!! Я всегда буду таким же, каким и был!!! — А Олег… тоже? — услышала я свой голос и от удивления икнула… — Да! — кивнул Дед. — Он у тебя Великий воин… Ты можешь гордиться им, дочка! — Чем гордиться, чем? — вдруг упав на кровать и уткнувшись лицом в подушку, зарыдала Женя. — Тем, что руки у вас по локоть в крови? — Ты мне рассказывала, что твой брат погиб в вашем Афганистане, не так ли? — пытаясь приласкать отбрыкивающуюся женщину, поинтересовался он. — Он тоже убивал. А ты им гордишься… Почему? Разве войной на чужой земле можно гордиться? А я всю жизнь защищал свою… Да, я делаю это хорошо… но почему меня надо бояться и ненавидеть? — Не знаю… — плакала Женя, почти перестав сопротивляться его рукам… — мне страшно… — Мне тоже! — прошептала я и вдруг краем уха услышала, что в моем телефоне вместо очередного "Абонент не доступен" вдруг зазвучал голос Олега. — Алло! Олежка! У нас тут такое!!! Приезжай!!! - заорала я в трубку. — Мы в какой-то гостинице,…правда, в какой — не знаю… Марк Иванович мгновенно выхватил у меня трубку и рявкнул: — Меняй сим-ку! Война! Звони по запасному варианту! А потом мгновенно разобрал мою трубку, вытащил из нее сим-карту и, не спрашивая моего разрешения, швырнул ее в мусорное ведро. Я чуть не заревела от обиды… — Не ной! Он мне сейчас перезвонит! — Дед метнулся к комоду, схватил с него свою трубку и, еле дождавшись звонка, короткими, рублеными фразами, словно командуя где-то на поле боя, произнес: — На офис было нападение… Кириллов отбился… Приходько с женой погибли… Домой не суйся — я все вывез… девочки со мной… Мы ждем по третьему варианту… У нас все нормально… А вас могут ждать… Не отвлекайся… Удачи! И положил трубку!!! — Не надо! — заметив, что я потянулась было к его телефону, остановил меня он. — А если его подстрелят, пока он будет говорить с тобой, дочка? Пусть лучше он постарается выжить! Ладно? Представив себе на миг нарисованную им картину, я вздрогнула, почему-то представив себе Олежку с отрубленными, как у того мужика около «Тифлиса», конечностями, зажмурилась и согласно закивала головой… — Вот и ладно… — устало пробормотал он. — Давайте еще по рюмочке и будем ждать… |
|
|