"Особое задание" - читать интересную книгу автора (Гозалишвили Василий Тамазович)

Глава 14

Перелет я не помню. И дорогу до охотничьего домика — тоже. Спал. Проснулся от голода и рева мощных моторов где-то неподалеку. Кое-как продрав глаза, я выглянул в очень кстати подвернувшееся окно и удивленно принялся чесать затылок: на здоровенном заасфальтированном поле раскручивали винты вертолеты огневой поддержки Ми-24 «Крокодил» и Ка-50 «Черная акула». Неподалеку в БТР-ы грузились десантники с автоматами. Не смотря на то, что я вчера довольно много выпил в процессе игры, я твердо помнил, что на войну мы не собирались. Поэтому я наскоро оделся и вышел на улицу.

Гордо сияющий Юрасик, облаченный в камуфляж, который смотрелся на нем, как седло на кролике, поприветствовал меня и тут же перешел к объяснениям:

— Горные козлы водятся в горах!

— Это ясно даже из названия! — ехидно встрял я.

— Бегать за ними всем в лом. Поэтому есть варианты: либо стрелять их с вертолета, либо стоять по номерам, пока солдатики загоняют их на своих БТР-ах. Или пешком. В общем, где как получается, — невозмутимости парня можно было позавидовать. — Что Вас больше привлекает?

— А разве у вас нет Красной книги? — спросил я.

— Красных книжек у нас навалом! — заржал он. — Они называются «ксивами». А у кого есть «ксива», тому все по барабану!

— По какому барабану?

— Выражение такое! — он продемонстрировал мне красные корочки с надписями «Министерство Внутренних дел», «Федеральная Служба безопасности» и «Конституционный Суд» и добавил:

— Так что тебе больше нравится?

— А что выбрали остальные? — спросил я, еще не решив, чего мне хочется больше.

— Кто остальные? — непонимающе посмотрел на меня Юрасик. — Кроме нас троих тут никого нет!

Я снова почесал затылок: хотелось полетать на российских вертолетах, о которых я столько слышал на службе в армии, но стрелять бедных козлов, пугая их до смерти, и не давая им ни одного шанса на спасение, по-моему, было нечестно.

— А можно сфотографироваться на фоне вертушек? — робко спросил я. — Уж очень хотелось похвастаться перед ребятами таким опытом.

— Да хоть фильм об этом сними! Может, видеокамеру организовать?

— Не надо! Хватит фотоаппарата! — решил я. — Потом просто немного полетаем, а поохотимся с номеров. Только вот солдат вам не жалко?

— А им все равно делать нечего! — удивился парень. — А тут им нормально пожрать перепадет! В казармах-то они живут впроголодь!

Разбудив еще не проснувшуюся девушку, мы слегка перекусили бутербродами с икрой, запили ее отличным местным вином и загрузились в вертолеты. Наш «Апач», на котором мне приходилось летать, не выдерживал ни какой критики по сравнению с машиной Камова. Дав пилоту пару сотен, я часик поуправлял идеально послушной машиной, заслужив похвалу пилота и поцелуй Татьяны. С сожалением отдав штурвал, я понаблюдал за заснеженными вершинами каменных исполинов и приложился к протянутой мне Татьяной бутылке грузинского вина. Вино, кстати, мне понравилось, и я решил захватить с собой домой пару ящиков: все равно у меня перегруз багажа. Лишних килограмм двадцать лишними не будут точно…

Потом мы славно постреляли, вот только я все жалел бедных животных и вымотанных от многочасового кросса по горам десантников. Голод в их глазах меня даже пугал: они в таком состоянии способны на что угодно. А что будет, если их направить туда, где есть жратва? Например, к нам? Даже думать не хочется… — Воистину, русская армия непобедима…

Обожравшись шашлыков и упившись вина, в кромешной темноте мы загрузились в невесть откуда взявшийся в российской глубинке «Хаммер» и на бешеной скорости понеслись в аэропорт. По горному серпантину, по которому и ходить-то было страшновато. Но, то ли потому, что находился в состоянии алкогольного опьянения, то ли потому, что заразился от местного населения болезнью под названием «пофигизм», я не особенно забивал себе голову всякой ерундой типа страха за свою жизнь.

Следующим пунктом программы Юрасик назвал ралли. Трасса «Старые Выселки» — «Новые Хмыри». Или что-то вроде того: я не запомнил. Помню лишь, что где-то в Сибири. Я никогда не слышал об этой трассе, но, побоявшись показаться лохом, промолчал. Кроме того, еще по дороге с какого-то сельского аэродрома я из предложенного мне на выбор автопарка наивно выбрал «Субару-WRX», — названия типа «Камаз», «Белаз» и им подобные мне ни о чем не говорили. Как оказалось, тут я дал маху! Впрочем, откуда я знал? Ведь ничто не предвещало сюрпризов: нормальная сельская грунтовка, кое-где припорошенная снежком, не казалась особым препятствием для новенькой полноприводной «Субару». И даже первые пять километров мы гордо пролетели первыми, — Татьяна, само собой, сидела рядом со мной. Зато потом трасса свернула с проселка на какое-то ужасное подобие просеки в тайге, и тут я начал понимать, что лучше бы я выбрал танк! Или остался дома! — Бедная машина с разгону ныряла в целые озера жидкой грязи, зависала на двух колесах в колее от чего-то чудовищного, чуть не переворачивалась на крутых поворотах. Используя все свое мастерство, я продержался час двенадцать минут. Потом машина нырнула с крышей в очередную «небольшую» лужицу, и мы сели намертво. Дрожа от холода на крыше машины, медленно засасываемой грязевой трясиной, мы еле дождались Камаза Юрасика. Спаситель удивленно отметил, что так далеко на его памяти еще никто не заезжал, но это заявление мы встретили без особого энтузиазма. Что нельзя сказать о фляге со спиртом. Оставив водителя грузовика разбираться с нашей многострадальной машиной, мы вызвали по рации вертолет, и уже через час парились в бане.

С начала все шло без проблем: мы, вместе с тремя представителями местной администрации, приехавшими засвидетельствовать свое почтение гостям из Москвы и самой Америки, цивильно разделись в предбаннике. Правда, уже тогда меня немного удивило, что Татьяна, сославшись на усталость, отправилась спать в стоящий рядом коттедж. Но когда меня под ручки завели в небольшую комнатку, наполненную раскаленным паром, плотно прикрыли дверь и вдумчиво потеребили замоченные в жбане связки каких-то веток с листьями, я начал подозревать, что не все так просто. Увы, было уже поздно: глава местной администрации, оказавшийся конченым садистом, ливанул на раскаленные камни какую-то жидкость, и у меня, без того дико потеющего на верхней полке, перехватило дух.

— Хорошо? — издевательски спросил он у меня. Я посмотрел на довольную рожу Юрасика и честно сказал, что очень жарко. Увы, это их не остановило!

— Добавим парку! — чему-то обрадовался второй активист и снова плеснул воды на камни.

Уши у меня свернулись в трубочки. Я решил, что это все выше моих сил, приподнялся на полке и сказал:

— Все, я готов!

— Отлично! — восхитился глава, без разговоров уложил меня лицом вниз и схватил пучок веток. Что тут началось! Он долбил меня ветками по всему телу, извращенно меняя места нанесения ударов, их скорость и угол соприкосновения с кожей. Я терпел, как пленный партизан, еле сдерживая крик. Мысль о том, чтобы изувечить этого садиста, не покидала моей головы, но Юрасик, явно оказавшийся засланцем, довольно улыбаясь, прижимал мое плечо к полке. В итоге, когда мое терпение окончательно иссякло, мне дали встать, вывели из парилки, чтоб ей сгореть, и какая-то скотина опрокинула на меня ведро с ледяной водой! Я заорал от неожиданности, развернулся на месте, чтобы определить того, кто это сделал и сломать обе его руки, но все четверо уже держали в руках рюмки с водкой, а Юрасик протягивал такую же мне. Я сдержал бешенство, махнул рюмку, закусил протянутым мне огурцом, сел на лавку, бессильно вытянув ноги, и вдруг заметил, что в комнатке никого нет! Оказывается, эти мазохисты начали долбить вениками еще и друг друга! Решив, что мне явно хватит такого веселья, я тихонько оделся, выбрался из баньки и зашмыгнул в коттедж к Татьяне.

— А что ты так быстро? — удивленно спросила меня она. — Вы же только начали!

— Там меня уже успели ошпарить, избить вениками и облить холодной водой! — пожаловался я. — А ты говоришь «Только начали»! Да я чуть в драку с ними не полез!

Татьяна расхохоталась, и сквозь смех выдавила из себя:

— Ой, бедненький! Так это и называется «попариться»! Зато никакая простуда теперь к тебе не пристанет! Ну, ладно, — пожалела она меня. — Лезь ко мне под одеяло!

— А кто такая эта простуда, и зачем ей ко мне приставать?

— Лезь, я сказала! Пока я добрая!

Чтобы скрыться от этих монстров я был готов лезть куда угодно. Тем более, под ее одеяло! Куда, кстати, меня влекло не только из-за панического ужаса перед возможным продолжением истязания в проклятой бане…

Однако, через пару минут, прислушавшись к шуму на улице, девушка усмехнулась и довольно отметила:

— Ромео! А ты-то сегодня пролетаешь! Как фанера над Парижем! Тебя потеряли, и пока не найдут, не успокоятся! У вас же еще обязательная программа: небольшое застолье и решение насущных проблем местного населения. А также закрепление русско-американской дружбы. В процессе дикой попойки! Я тебе сочувствую!

Действительно, за окном творилось черт-де что: тоненько голосил Юрасик, громыхал своим неподражаемым басом Глава Администрации, что-то типа нашего мэра, как я понял, и даже лаяли собаки.

Обреченно вздохнув, я с тоской во взгляде посмотрел на вожделенную постель и с надеждой в голосе спросил:

— А, может, я скажу им, что устал?

— Так они тебя и отпустили! Скажут, что помогут тебе отдохнуть! — ехидно ухмыльнулась Татьяна и, как бы невзначай, обнажила одну грудь. — Тебе сегодня еще пить и пить!

Я застонал. Потом встал на одно колено и нежно поцеловал ее в пузо:

— А я бы остался!

— А сколько ты прошляпил возможностей у себя дома? А теперь иди, горе-любовник! — засмеялась девушка и прикрылась одеялом. — Не трави душу!

Я снова горько вздохнул, встал с пола и, стараясь не оглянуться, чтобы не застрять в комнате до утра, вышел на улицу…

Следующие два дня выпали из моей памяти напрочь: то ли количество принятого на грудь спиртного превышало мощность полученных эмоций, то ли я оказался морально не готов к такому продолжительному отдыху? Не знаю. Только окончательно прийти в себя мне удалось, сидя с удочкой в кожаном массажном кресле на бортике пятидесятиметрового бассейна и глядя на поплавок.

— Глюки! — обреченно подумал я и зажмурился.

Однако, помотав головой и снова открыв глаза, я убедился, что все это не бред. А действительность, хоть и сумасшедшая, впрочем, как и все остальное в этой стране… Я еще немного последил за поплавком, мягко покачивающимся на небольшой зыби, и, преодолевая дикую головную боль, повернул голову вправо.

— Подсекай! — голос Юрасика оказался неожиданно громким, и я, морщась от гула в голове, рванул удочку вверх.

Как ни странно, на том конце лески кто-то дико бился и явно не хотел подышать свежим воздухом в нашей компании. Я обиженно подумал: «Он нас не уважает!» и мстительно выдернул нахала из воды.

«Нахалом» оказалась здоровенная рыбина килограмма на два. По названию «Лещ». Он лихо подпрыгивал на бортике бассейна и, судя по выражению лица, страшно нас всех материл! «Сам ты падла!» — возмущенно ответил я на эти гнусные наезды и добавил где-то недавно услышанными словами русского поэта: «Я уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог!».

Пока я хлопал ушами, Юрасик как коршун бросился на леща и снял его с крючка.

— Бери следующую удочку! — скомандовал он. — А на этой пока заменят червяка!

— А я сам не смогу? — спросил я удивленно.

— Ты что, лох, что ли? — возмутился парень. — А за что мы платим бабки? Пускай шуршат!

— Чем шуршат? — мое непонимание половины услышанного уже начинало действовать мне же на нервы.

— Руками! Или ногами! — хихикнул он. — Мне, собственно, по фигу!

Я послушно взял из специального никелированного держателя под левой рукой еще одну удочку и забросил крючок в воду. Удостоверившись в том, что поплавок неподвижен, я повернулся к собеседнику:

— Что-то я не совсем понимаю, откуда в бассейне рыба!

Парень гордо заулыбался:

— Моя идея! В прошлом году мы как-то ездили с шефом на рыбалку. Я посмотрел на это безобразие и обломался: пол дня ищешь подходящее место. Потом разбираешь снасти. Устраиваешься на мокрой траве или холодной земле, — в общем, на неприспособленном для нормального сидения месте. Потом оказывается, что рыба не клюет, и ты едешь искать новое место! Потом возникают проблемы с ее приготовлением: то дрова мокрые, то их просто нет, то сесть негде… Короче, не отдых, а извращение! Тогда я тут кое-что подсчитал, прикинул, что будет выгодно, и предложил идею шефу. Тот согласился. Я нашел убыточный бассейн, — а сейчас в стране все бассейны убыточны, — выкупил его у государства, нанял голодающих в своих институтах океанологов, и вот, что получилось! — Он показал мне на пару дюжин оборудованных мест для рыбалки, разбросанных вокруг трех бассейнов и продолжил объяснения:

— Комплекс — закрытый! Погода нам пофигу! Все бассейны разделены сетками на отсеки. В каждом, — свои породы рыб. В бассейне для прыжков в воду вода морская. Там водятся акулы, скаты, мурены и тому подобная дребедень. В двух остальных, — речная. Всего — пятьдесят два вида рыб! На комплексе повара со всего мира. Приготовят пойманную тобой рыбу здесь же, на бортике. Как угодно! Кстати, тут есть еще боулинг, сауны, солярий, бильярдные, гостиница… Клиентуры — хоть отстреливай! Запись на два месяца вперед! У многих — абонементы! Так что развлекаемся, как можем!

— А почему сегодня никого нет? — удивленно спросил я.

— Мы закрыты на спецобслуживание! — Юрасик ткнул меня пальцем в грудь. — Ведь вы завтра улетаете в свою Америку! По этому поводу, и еще по поводу выздоровления шефа мы устраиваем небольшое застолье! Будут только самые близкие друзья и кое-какие большие люди.

— А где Татьяна? — наконец поняв, чего мне не хватает, спросил я.

— Она с подружками уехала по магазинам, выбирать купальники! Будут часов в шесть!

Застолье действительно получилось небольшим. Практически семейным! Если, конечно, бывают семьи из трехсот с лишним человек. Уже через пол часа после объявленного времени начала мероприятия на комплексе было не протолкнуться. Я потерянно бродил возле бассейна с акулами, огороженного по случаю попойки двухметровой сеткой и мрачно наблюдал за непрестанным движением огромных тел в толще воды. Такой подход к рыбалке меня восхитил. Потом я вспомнил службу в отряде морских котиков и содрогнулся, представив, что бы было с нами, если наши инструкторы дорвались бы до этого бассейна… Мы бы наверняка совершали бы здесь утренние заплывы. А так же вечерние и ночные. «Господи, помилуй!» — потрясенно подумал я, и от греха подальше отошел от воды.

— А вот и он! — услышал я за спиной. — Жорик!

Я повернулся на голос Татьяны и облегченно вздохнул:

— Привет, моя ненаглядная!

— Льстец! — притворно нахмурилась девушка и бросилась ко мне на шею. — Но я так по тебе соскучилась!

— Девчонки, знакомьтесь, это и есть мой Джонни! — она повернулась к двум не менее сногсшибательным девицам, вынырнувшим из толпы гостей следом за ней и добавила: — Прошу любить и жаловать!

Девушки захихикали. Потом одна из них, рослая блондинка с зелеными глазами обошла меня вокруг, ощупала бицепсы и грудные мышцы и, удовлетворенно покачав головой, сказала:

— Как скажешь, подружка! Когда начинать?

— Что начинать? — Татьяна непонимающе смотрела на ее маневры вокруг меня и ревниво хмурила брови.

— Как что? Любить и жаловать! В основном любить! — захохотала вторая.

— Я не подумала! — Татьяна закрыла меня спиной от плотоядных взглядов подруг и взмолилась: — Я его никому не отдам!

— Поздно! — в унисон вздохнули они и, сквозь смех добавили: — За базар надо отвечать!

Татьяна понуро свесила голову и опустила руки:

— Ладно, сдаюсь!

— Эй, девчонки! — испуганно возмутился я. — А может, меня кто спросит?

— О чем? — хором удивились они.

— О моем желании!

— Оно у тебя всегда должно быть! Если ты, конечно, мужчина! — ухмыльнулась рыжая. — Или я не мила? — Она томно повела плечами, тряхнула гривой, страстно облизала губы язычком и сделала грациозный шаг ко мне.

Я спрятался за Татьяну и примирительно выставил ладони перед собой:

— Вы обе потрясающе милы и на редкость сексуальны! При этом еще чертовски индивидуальны! Просто я не смогу уделить вам всего того времени, которого каждая из вас достойна! Я, к моему искреннему сожалению, обыкновенный мужчина! — притворно вздохнул я. — А оскорблять вас суррогатом настоящей страсти мне не позволяют мои понятия о чести и достоинстве! Я приношу вам свои глубочайшие извинения и прошу меня простить великодушно! — Я отвесил им глубокий поклон, и, подумав, даже встал на одно колено.

— Выкрутился! — захлопали в ладоши девицы и, подхватив меня под руки, потащили меня по направлению к накрытым столам, за которые уже начинали рассаживаться гости.

— Постойте, девочки! — вдруг остановилась, как вкопанная, блондиночка. — Во-первых, мы не представились! Меня зовут Юля, а это рыжее чучело — Люда! А, во-вторых, я что-то не совсем понимаю, как мы сядем за стол! То ли кто-то из нас останется за бортом его ласки и участия, — она ткнула меня пальчиком в живот, — то ли Таньке придется сидеть у него на коленях!

— Желательно, лицом к нему! — засмеялась Люда, и в ее глазах забегали чертики.

Татьяна слегка покраснела:

— Я думаю, что он бы был не против!

— Однозначно! — отшутился я. — А если одна из вас при этом будет массировать спину мне, а вторая — Татьяне, то будет просто здорово!

— Ну, ты и наглый! — восхищенно посмотрела на меня Юля. — Я бы до этого не додумалась! Пять баллов!

Однако нашим наполеоновским планам сбыться было не суждено: меня, по указанию Толяна, посадили рядом с ним. На место отсутствующего Вована. Девушки расселись метрах в десяти, и все время, косясь на меня, о чем-то шептались и хихикали.

Потом Толян взял в руку рюмку, встал и взмахнул рукой, требуя тишины:

— Все вы знаете причину, по которой мы сегодня здесь собрались! Однако я бы хотел еще раз ее огласить! Некоторое время назад чудо в перьях по имени Димон — послышались сдерживаемые смешки — видимо, наш фильм имел большой успех у местной аудитории, — пытался устроить на меня конкретный наезд. Попытка завалить меня ему, слава богу, не удалась, и он, падла, раскатал губу на мою дочь. Все попытки найти эту сволочь ни к чему не привели. Однако, благодаря неоценимой помощи моего друга из Америки Джонни, — он поднял меня на ноги, — мы выкрутились. Кроме того, Джонни нашел Димона и взял его за задницу!

Стол заржал!

— Извини, братан, я пошутил! — поправился Толян и продолжил свою речь. — В результате Димон отправлен на подработку, его бизнес в наших руках, дочь жива, здорова и довольна жизнью. И все это благодаря этому пацану! Поприветствуем его!

Все встали и подняли рюмки.

— Твое здоровье, Джонни! — Толян одним махом опрокинул рюмку в себя и продолжил: — Кроме того, у этого человека живой, острый ум, куча весьма нужных нам профессиональных навыков и море других, не менее важных для меня достоинств. Поэтому с сегодняшнего дня Джонни берет в свои руки весь наш бизнес в США! У многих из вас есть там свои интересы. Так что обращайтесь напрямую к нему! Всю информацию о телефонах, факсах и тому подобную ерунду получите через Юрасика в следующий понедельник. Так что выпьем за нового партнера в нашем нелегком деле!

Все снова выпили, и дальше мероприятие понеслось по давно проторенной колее: пили, пили, пили… Тосты становились все короче и неразборчивее, атмосфера за столом — все раскованнее и веселее, а мое состояние — все хуже и хуже! Если бы не своевременная помощь девушек, я бы снова вусмерть упился и, наверняка пришел бы в себя недели через полторы. Или две. Если бы вообще вышел из запоя. Но, к счастью, они вовремя вытащили меня из-за стола тогда, когда порядочно набравшиеся отдыхающие перестали четко понимать, кто есть кто, и уволокли немного развеяться. Мы поиграли в боулинг и в бильярд, а сквозь толщу перекрытий до нас доносился гул входящего в раж веселья. Однако счастье снова оказалось недолгим: меня вскоре нашел посланный Толяном Юрасик, и в течение всей оставшейся ночи я знакомился с будущими партнерами, министрами, депутатами, ворами в законе и просто желающими пообщаться с человеком, оказавшим такую большую услугу Толяну.

Под утро я, как обычно, еле стоял на ногах, зато, к моему удивлению, еще немного соображал. Но после литра или полутора водки «на посошок» с парой десятков провожающих я отключился. До объявления «Уважаемые пассажиры! Пристегните, пожалуйста, привязные ремни! Через несколько минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Лос-Анджелеса!».

Я был счастлив: отдых в России закончился! И я смогу немного отдохнуть! От отдыха, как ни странно это звучит!

Я смачно зевнул, протер заспанные глаза, повернулся направо и вытаращил глаза: в соседнем кресле, сладко посапывая во сне, спала рыжая Люда! Мне, конечно, было приятно смотреть на ее вздымающуюся во сне грудь, но я слегка растерялся! Слава богу, мне хватило ума посмотреть налево! Татьяна спала там. А рядом с ней — Юля!

Я замычал от отчаяния: мои надежды на спокойное, почти семейное, счастье таяли, как дымок от костра возле ревущей аэродинамической трубы!

Но тут Татьяна открыла глаза, сладко потянулась, подставила губки под поцелуй, и все мои страхи немедленно пропали: определенно, что-то хорошее в жизни иногда встречается. И даже остается рядом. Если, конечно, не сильно сопротивляться. Я припал к пухлым от сна губкам и закрыл глаза от удовольствия…

Увы, самолет коснулся бетонки, нас слегка подкинуло и легонько стукнуло лбами друг о друга… Искры, посыпавшиеся из глаз, разбудили Таниных подружек, и они, поняв причину наших недовольных лиц, расхохотались:

— Такими опасными для здоровья вещами надо заниматься в соответствующей защите! Например, в скафандре! Или в рыцарских латах и в шлеме! — веселилась Юля.

— При этом обязательно опускать забрало! — вторила ей Людка. — А предварительно пройти частные уроки, скажем, у меня!

Посмотрев на изумленные глаза Татьяны, она тут же поправилась: — Само собой, Джонни! А тобой может заняться Юлька!

Юлька тут же попыталась огреть подругу чем-нибудь по голове, но, слава богу, ее удержали ремни. Пока она расстегивала замок, Люда вскочила на ноги и попыталась смыться, но благодаря бдительной стюардессе, далеко уйти ей не удалось. Ее вернули на место, где ей основательно от нас перепало. Щипками и щекоткой.

В общем, выгружаясь из самолета, я напрочь позабыл о своих сомнениях и страхах. Потому, что был занят. Пытаясь достойно отвечать на шутки и не давать дамам передраться…