"В час дня, ваше превосходительство" - читать интересную книгу автора (Васильев Аркадий Николаевич)«Кафе поэтов»Кияткин возвращался из Петрограда в отличном настроении – поездка вышла удачной. Помог господин случай, а в этого господина Кияткин верил больше, чем в бога. Не познакомься он в поезде с угрюмой усатой дамой мисс Уоррен, боже мой, страшно подумать, как бы сложилась тогда его жизнь!.. Если бы в поезде мисс Уоррен не схватил приступ мигрени… Если бы, наконец, мисс Уоррен, собираясь в путь, не забыла положить мигреневый карандаш в свою огромную, похожую на пасть крокодила сумку и Кияткину не нужно было бы бежать за карандашом?! Господин случай сделал все! Два дня назад в Петрограде господин случай еще раз доказал свое могущество и преданность ему, Митрофану Кияткину. Молодой, талантливый авиационный конструктор оказался куда более сговорчивым, нежели профессор Пухов. Понятно, рыбку удалось подцепить не без труда, и живец употреблен серьезный, и еще серьезнее обещания, выданные Митрофаном на свой страх и риск, но все должно окупиться – конструктор не просто талантлив, а на грани гениальности… Однако и Пуховым пренебрегать нельзя – товар жизненно необходимый. Дверь Кияткину открыл молодой взлохмаченный человек, со злостью спросил: – Вам кого? – Профессора Пухова. – Нет дома. – А Лидию Николаевну можно видеть? Мистер Кияткин отметил, что на второй вопрос молодой человек ответил мягче: – К сожалению, она нездорова. – Может быть, нужна помощь? – А вы случайно не из ВЧК? Кияткин сдержанно улыбнулся: – Никак нет. С кем имею честь?.. – Пухов. – Сергей Александрович? – искренне обрадовался Кияткин. – Живы? Здравствуйте! Представляю, как счастлива ваша матушка… – Сережа! – донеслось из спальни. – Кто там? – Это я, Лидия Николаевна, Кияткин!.. Поздравляю вас с воскресшим из мертвых! Поговорили, как посчастливилось Сергею Александровичу раньше других вырваться из германского плена, как невероятно тяжело сейчас ездить по железным дорогам. Угостив хозяина наикрепчайшими сигаретами, Кияткин невзначай равнодушно спросил: – Куда, вы сказали, уехал Александр Александрович? – На станцию Шатура. – Один? – Право, не знаю. Слышал, что поехал не поездом, а на дрезине. Наверное, что-нибудь связанное с торфом. Сейчас у отца новое увлечение – электростанция на торфе. – Сергей засмеялся и продолжал: – Пощипали большевичков! Угля нет, нефти нет. Кияткин равнодушно спросил: – На Шатуре, кажется, торфяное болото? – Хорошо болото! Я не специалист, и точно не знаю, но слышал, что там сотни миллионов пудов торфа. Хватит до страшного суда и еще останется чертям разогревать для грешников смолу. – Вы сказали – «не специалист». А какая же у вас, извините за нескромность, профессия? – К сожалению, недоучка… Взят в военное училище с четвертого курса. – Ваш отец говорит, что вы авиатор? – В далеком прошлом. Больше никогда не влезу ни в один аэроплан – хоть озолотите. Сыт по горло! – А что собираетесь делать дальше? – Посмотрю. – Надеюсь, вы не большевик и не из сочувствующих? – Помилуй бог! – Если так, скажу откровенно. Всей этой петрушке скоро крышка! – К сожалению, вы выдаете желаемое за достигнутое, а это очень опасно – заблуждаться. – Выходит, по-вашему, всякая надежда – заблуждение? А я надеюсь видеть Россию сильной, великой и чтобы во главе стояли не авантюристы и немецкие шпионы, а умные, образованные, интеллигентные люди. И чтобы хамье знало свое стойло. Сейчас в России надо уметь вести себя осторожно. У нас в Штатах все ясно, я прихожу в контору и сразу вижу – это младший клерк, это старший, а это хозяин. Я твердо знаю, как с каждым из них себя вести. А здесь все спутано. Я прихожу в какой-нибудь ихний комитет, смотрю и гадаю: «Видимо, этот приличный господин самый большой начальник!» А самым большим оказывается солдат, или матрос, или еще хуже – женщина! Кстати, если заговорили о.женщинах. Хотите кутнуть?.. Сергей замялся. Вечер предстоял пустой: Анна Федоровна к примирению шла туго, разговаривать – разговаривала, но дальше порога не пускала, и в кармане только махорка, да и то на одну закрутку. – Что вас смущает? Возможно, вы стеснены в финансах? Это легко поправить. Я могу предложить небольшой заем, без векселя и процентов. Сергей жестко усмехнулся: – Разумеется, я должен бы отказаться. Но я возьму с одним обязательным условием… – Выкладывайте. – Я понимаю, что вы не Рокфеллер и просто так, за здорово живешь, деньги бросать не станете. Следовательно, я вам для чего-то нужен. Верно? – Вы деловой человек! – Ладно! Комплименты после. Давайте. Встретились ровно в десять на углу Тверской и Настасьинского переулка. Кияткин открыл дверцу автомобиля и пригласил: – Располагайтесь, как дома. Знакомьтесь. В машине оказалось две девицы: одна черная, с челкой, с густо подведенными глазами – под трагические, другая – совсем юная крохотуля, с маленькими лапками. Кияткин распорядился: – Рыжик, занавески! Крохотуля задернула занавески. Кияткин включил карманный фонарик, и машина превратилась в маленькую уютную комнатку. – Господи, благослови, – тихонько пропел Митрофан, разливая в дорожные серебряные чарки французский коньяк. – За здоровье наших дам! Крохотуля пискнула, словно мышонок, но коньяк опрокинула, как городовой, – в один глоток. Не отстала и ее молчаливая подружка. Прикончив бутылку, пошли в «Кафе поэтов», где Кияткин заказал столик. Брюнетка повисла на руке у Сергея – очевидно, роли дам были распределены заранее. Сергей с любопытством оглядывал кафе, он попал в него впервые: усыпанный опилками пол, шумно, дымно. За соседним столиком лохматый толстяк в черной широкой блузе громко диктовал что-то остроносому молодому человеку, отдаленно напоминающему Гоголя. Видно, молодой человек знал о сходстве, и прическа у него была под Гоголя. Толстяк, диктуя, после каждой фразы ударял кулаком по столику. – Господин Ленин заявил, что швыряться звонкими фразами – это свойство деклассированной мелкобуржуазной интеллигенции. А мы не швыряемся, мы готовы действовать… Кияткин усмехнулся: – Анархисты… Готовят очередной номер своей газеты. Их отовсюду повышибали, теперь они тут… Все! Финита ля комедиа! К столику анархистов подбежал администратор в красном пиджаке с синим бантом. – Господа! Вы же обещали не шуметь! Дали слово, что не будете у нас заниматься политикой. Толстяк деловито выругался: – Да идите вы к черту! Что нам, на улице прикажете работать? Администратор умоляюще сложил руки: – Тогда хоть потише. В кафе появился еще один посетитель: чернобровый, высокий красавец. Постоял у двери, оглядел публику и направился к буфету. Кияткин радостно окликнул его: – Алексей Илларионович! Красавец подошел, с небрежной милостивостью протянул руку. – Познакомьтесь, господа. Это поручик Пухов. – Сидоров, – представился красавец и с усмешкой добавил: – Если интересуетесь моим чином и званием, то к вашим услугам сотрудник московской продовольственной милиции… |
|
|