"Демон" - читать интересную книгу автора (Варли Джон)

ЭПИЗОД II

Крис ловко скинул яичницу с медной сковороды на земного производства тарелку. Сковорода составляла почти метр в поперечнике. Впрочем, вся его кухонная посуда была примерно таких же габаритов. В основном в гости к Крису приходили титаниды, и покушать они любили не меньше, чем готовить.

Повар из Криса был так себе, но Сирокко это нисколько не волновало. Она махнула вилкой в знак благодарности, пока Крис убирал первую тарелку и ставил на стол вторую порцию яичницы. Сирокко сидела на высоком табурете перед высоким столом, зацепившись ногами за поперечины. Пошире расставив локти и пониже опустив голову, она увлеченно уминала еду. Влажные волосы Фея завязала сзади, чтобы не мешали процессу.

Крис подтащил табурет к столу напротив своей гостьи и на него взгромоздился. Пока Сирокко расправлялась с четырнадцатым яйцом, Крис принялся поглощать те два, что припас для себя. Он то и дело поглядывал на Фею.

Вид у Сирокко был бледный. Очень исхудала. Крис мог пересчитать ее ребра. От грудей остались одни соски.

— Как прогулка? — поинтересовался он.

Сирокко с полным ртом кивнула и потянулась за чашкой кофе — помочь яичнице проскочить. Ей потребовались обе руки. Чашка, понятное дело, была титанидская.

— Ажур, — выговорила она и тыльной стороной ладони вытерла рот. Затем, словно удивившись, взглянула на Криса и взяла салфетку. Сперва Фея вытерла Руку, затем рот.

— Извини, — сказала она и нервно хихикнула.

— Твои застольные привычки меня не касаются, — отозвался Крис. — Между прочим, это и твой дом.

— Да, но свиньей тоже быть ни к чему. Просто так вкусно. Все-таки настоящая еда.

Крис понял, о чем она. Сирокко все последнее время питалась подножным кормом. Но при слове «настоящая» удержаться от улыбки он все же не смог. Еще бы. Под так называемой грудинкой имелось в виду мясо смехача со свиными генами у предков, продукт поразительной гейской системы скрещивания, которая свела бы Лютера Бербанка в сумасшедший дом. Так называемые яйца происходили от одного кустарника, обычного для Диониса. Если их не собирали, из них со временем вылуплялись многоногие рептилии, в чьих экскрементах содержались семена того самого кустарника. На вкус плоды очень напоминали настоящие куриные яйца.

Кофе, как ни странно, был самый что ни есть настоящий, сваренный из семян приспособленного к слабому освещению Геи гибрида. С крушением торговли «Земля — Гея» стало выгодно выращивать кофе на нагорьях заодно с кокаином, традиционным гейским экспортом.

— Конг умер, — проглотив еще порцию, сообщила Сирокко.

— Правда? И кто же постарался?

— Ты еще спрашиваешь?

Крис подумал — и нашел только одну вероятную кандидатку.

— Не хочешь рассказать?

— Если еще грудинки на ту сковороду шлепнешь. — Сирокко ухмыльнулась. Крис со вздохом поднялся.

Пока грудинка аппетитно шипела, Сирокко рассказала Крису про то, что увидела в Фебе. За рассказом прикончила и добавку. Сполоснула тарелку. Потом встала рядом с Крисом и, нарезав громадную буханку хлеба, разложила ломти на поддоне для гренков, — Думаю, он все-таки должен умереть, когда ему раскурочат мозги. Разве нет? — Сирокко присела на корточки и сунула поддон в самый низ плиты, под топку, чье тепло будет медленно его нагревать.

— Наверное. — Крис поморщился.

Сирокко встала и распустила волосы, затем встряхнула их и пробежала пальцами. Крис подметил, что волосы у Сирокко теперь почти сплошь седые. Опускались они чуть ли не до самого пояса. Крис задумался, будет ли она их еще когда-нибудь подстригать. До трепанаций черепа, пять лет назад, она редко отпускала их нижа плеч. Затем ей выбрили голову, и Сирокко, казалось, вновь обрела вкус к длинным волосам.

— Еще что-нибудь расскажешь? — спросил он.

— Опять с Габи разговаривала.

Крис молчал, продолжая ворошить куски грудинки. Сирокко стала рыться в шкафу.

— Что она сказала?

Найдя титанидскую скребницу, Сирокко принялась расчесывать волосы. Она немного помолчала, затем вздохнула:

— Я ее дважды видела. Первый раз примерно за три гектаоборота до того, как на горе Конга оказалась. А еще раз в Тефиде — вскоре после Конга. В первый раз она сказала, что Робин возвращается в Гею. Она не сказала почему. У Робин с собой дети.

Крис опять промолчал. Не так давно он бы кое-что высказал, но с некоторых пор стал кое о чем задумываться. Например — над определением «рационального», смыслом магии, гранью между живым и мертвым. Крис всегда считал себя рационалистом. Человеком цивилизованным. И в колдовство не верил. Хотя он прожил двадцать лет в месте, где ему довелось пообщаться с «Богом», заняться любовью с «Демоном», которая прежде была «Феей», он не принимал эти слова в их буквальном смысле. Гея — низкопробная богиня. Сирокко замечательная, но никаких магических сил — добрых ли, злых — у нее нет.

Перед лицом того, о чем Крис слышал или чему сам был свидетелем, стоило ли тревожиться по поводу какого-то жалкого воскрешения?

Хотя это уже доставило ему массу переживаний. Ведь Габи умерла у него на руках. Никогда Крису не забыть ее ужасные ожоги. Когда Сирокко в первый раз сообщила ему, что виделась с Габи, он взорвался. Позднее стал относиться к этому деликатно, полагал, что его старая подруга впадает в маразм. Впрочем, маразм был слишком простым объяснением. Даже если рационализм следовало выкинуть на свалку, прагматизм по-прежнему оставался в цене, а Крис считал себя прагматиком. Действует, следовательно, существует. А по разговорам Сирокко с Габи можно было очень неплохо предсказывать будущее.

— И когда она сюда прибудет? — спросил Крис.

— Куда сюда? В Гею? Она уже здесь. Собственно говоря, сейчас она уже должна приближаться к Клубу.

— Она идет сюда?

— Их ведет Конел. С ними еще несколько титанид. А что? Ты не хочешь, чтобы они здесь оказались?

— Не в этом дело. Славно будет снова ее увидеть. Никогда не думал, что доведется. — Он оглядел кухню. — Я просто подумал, хватит ли для гостей того, что тут под рукой. Может, мне сбегать к Хуа и посмотреть, нет ли там...

Сирокко рассмеялась и обняла его. Заглянув ей в лицо, Крис подметил озорную нотку.

— Бога ради, Крис, не превращайся в хозяюшку, — сказала Сирокко и поцеловала его. — У титанид куда лучше выходит. К тому же им это нравится.

— Ладно. Так чем ты хочешь заняться? — Скользнув руками к ее ягодицам, он легко ее приподнял.

— Для начала давай снимем с плиты грудинку и вынем гренки, пока они не подгорели. По-моему, я уже не так голодна, как мне казалось.

— Правда?

— Ну, не в этом смысле. Я чуть не все это чертово колесо обежала, а кроме железных мастеров и глянуть было не на кого. — Она сунула руку вниз его живота — и сжала. — А твое домашнее лицо вдруг показалось мне странно привлекательным.

— Эх, старушка, это же не лицо.

— Ничего, сойдет, — отозвалась она и снова сжала.

Под конец ее тринадцатого десятка скука стала одним из главных страхов Сирокко. Она была избавлена от опустошительных набегов старости, притупления эмоций и умственных сил. И все же легко было себе представить, что однажды ей надоест ложиться с любовником в постель и исполнять древний ритуал совокупления. Пожалуй, в такой день Сирокко будет готова умереть.

Но пока что...

Они забрались в «воронье гнездо», на мансарду, возвышавшуюся над главным зданием «Смокинг-клуба». В каждой из шести стен здесь было по окну. Одна лестница спускалась на третий этаж, другая вела еще выше, на колокольню. Сквозь дырки в потолке оттуда свисало две дюжины веревок.

— Ур-ра! — выкрикнула Сирокко и протянула руку к веревкам. Выбрав одну, она ее дернула. Самый большой медный колокол издал радостный звон.

— Неужели настолько? — спросил Крис и, лежа на ней, расслабился.

— Три раза кряду, — ответила Сирокко и еще дважды ударила в колокол. Затем оплела Криса руками и ногами и что было силы притянула к себе.

Жизнь в Гее имела свои плюсы и минусы. Что-то, как, например, неизменность света, Сирокко уже едва замечала. Смена дней и ночей превратилась в смутное воспоминание. Одним из плюсов, на который она обычно также не обращала внимания, была низкая гравитация. Именно благодаря ей, так приятно было заниматься в Гее любовью. Даже такой крупный мужчина, как Крис, в Гее много не весил. Вместо того чтобы стать тяжким грузом, тело его давало ощущение приятной и теплой близости. При желании так можно было лежать часами. Крис полностью расслаблялся — и Сирокко при этом не опасалась, что он ее придавит. Безумно приятное ощущение. И уж если мужчина в нее входил, ей уже не хотелось его отпускать.

Крис чуть приподнялся и посмотрел на нее. Кожа его блестела от пота. Сирокко и ото нравилось.

— А она ничего не сказала про... — Крис не знал, как закончить фразу, но этого и не требовалось. Сирокко поняла, о чем он.

— Ничего. Ни слова. Но я знаю, что уже не за горами.

— Откуда? Она пожала плечами:

— Назовем это интуицией шестого десятка.

— Давненько прошел твой шестой десяток.

— О чем речь? Уже дважды прошел. Два раза по шесть и еще десяток.

— По-моему, ты от этого стала в два раза сексуальнее всех остальных, и еще на десяток.

— Да, черт побери. Я...

Они одновременно это услышали — раздававшуюся невдалеке звонкую песнь титанид. Поцеловав Сирокко, Крис встал и подошел к окну, выходящему на мост. Сирокко повернулась на бок и стала смотреть на Криса. Ей понравилось то, что она увидела. Вот только что об этом подумает Робин?

Ниже пояса мужчины волосатее Криса не было во всей Солнечной системе. Можно было подумать, что на нем штаны из медвежьей шкуры. Шерсть была светло-каштановая, как и волосы на голове, а длиной никак не меньше двадцати пяти сантиметров. Мягкая и нежная — лучшая шкура, какую можно себе представить, чтобы только можно закутать ноги.

Крис превращался в титаниду. Происходило это уже пять мириоборотов. На груди и руках волос не было вовсе. Борода уже давно перестала расти, и теперь его подбородок стал гладким, как у мальчика. В нужном освещении это лицо могло сойти за лицо двенадцатилетки. Было и еще кое-что, что наверняка поразит Робин... например хвост. Мясистая его часть составляла не более пятнадцати сантиметров в длину. Однако Крис уже мог крутить им не хуже игривого коня. Втайне Крис гордился своим хвостом и имел над ним не больше власти, чем любой пес. Пока Крис смотрел на переправляющийся через мост отряд, хвост так и дергался взад и вперед. Наконец Крис с улыбкой обернулся.

— Это они, — сказал он, и его длинные уши встали торчком — так, что их кончики оказались выше макушки. Мысли Сирокко унеслись назад на столетие с четвертью — к мультфильму, который был стар уже тогда. Как мальчики пьют из лужи и превращаются в ослов. Какой-то деревянный мальчуган... а мама держит ее за руку в темном зале... но Сирокко никак не могла припомнить названия.

— Пойду их встречу, — сказал Крис, спускаясь вниз по лестнице. Потом он помедлил. — Ты идешь?

— Чуть погодя. — Сирокко посмотрела, как он уходит, затем села на массивном ящике с соломой, что заменял им постель. Отбросив назад густую массу седых волос, она потянулась и выглянула в окно, противоположное тому, у которого стоял Крис.

Там была Габи. Она сидела на ветви дерева на одном уровне с колокольней — всего метрах в пятнадцати от Сирокко.

— Ну как, неплохо? — поинтересовалась Габи.

— Ага. — Поняв, что Габи, может статься, уже давно там сидит, Сирокко не испытала ни смущения, ни негодования.

— Ты с ним поосторожнее. Он в великой опасности.

— Что я могу сделать?

— Я тоже многого не знаю. — Габи заметно погрустнела, затем встряхнулась. — Значит так, — сказала она. — Во-первых, он отец обоих детей. Он тоже может это узнать, потому что Робин уже в этом не сомневается.

— Крис?

— Да. Сама увидишь. По Искре очень заметно. Да и по мальчику тоже.

— По мальчику? По какому еще мальчику?

— Во-вторых, — ухмыляясь, продолжила Габи, — не придуши девчонку. Она тебя до белого каления доведет, но ты сдержись. Есть смысл.

— Габи, я... — Тут Сирокко охнула, когда Габи прыгнула с ветви прямо в бассейн. Она еще раз успела ее заметить — Габи летела, устремив руки вниз, вытянув пальцы ног — а затем листва поглотила видение.

Сирокко долго прислушивалась, но всплеска так и не последовало.