"Игра в прятки" - читать интересную книгу автора (Паттерсон Джеймс)

Глава 29

Как ни странно, обед удался на славу. Я смеялась как сумасшедшая. Парик оказался замечательным рассказчиком, и каждая его история переплеталась с другой, за ней следовала следующая, и так бесконечно. У него была чудесная теплая улыбка и поразительно щедрая натура. Я поняла, что обрела первого друга в Бедфорде, и это было приятно.

В последующие недели мы виделись еще несколько раз, и я неизменно наслаждалась его совершенно особенным, немного мрачным, но при этом доброжелательным чувством юмора, его способностью замечать комичное в самых, казалось бы, обыденных ситуациях, его сентиментальными, но тем не менее трогательными рассказами о детстве, прошедшем в большой ирландской семье, его по-детски наивным желанием поселить своих родителей в апартаменты для новобрачных в первом построенном им отеле.

Патрик объехал много стран, что дало мне повод называть его самыми разными именами: Падриак, Патрис, Патрицио. Я видела, что ему это приятно. Сам он никогда не называл меня иначе, как Мэгги или, иногда, Маргарет, что делала только мама в далеком детстве.

— Вообще-то моей первой любовью было море, — рассказывал Патрик, — и когда я вспоминаю Ирландию, то вижу в первую очередь море.

У него была небольшая яхта, и однажды утром, не дожидаясь выходных, мы дошли с ним до Зунда. Патрик решил отдохнуть от отеля, а я позволила себе оторваться от пианино и привычной рутины.

День выдался теплый и ясный. Мы шли вдоль берега, и я, наблюдая за мчащимися по дороге машинами, чувствовала себя счастливицей.

— Завидуйте, несчастные! — крикнул Патрик и рассмеялся.

Он, вероятно, уже успел вовлечь в заговор Дженни, потому что на борту обнаружились продукты из моего холодильника, из которых мы приготовили привычный для меня завтрак. Не забыл Патрик и мои любимые соки и витамины.

— Так ты все-таки покончила с ублюдком, Мэгги? — неожиданно, как всегда спонтанно, спросил Патрик, и я поняла, что речь идет о Филиппе.

Мы говорили с ним о моем бывшем муже, но не очень много.

— И да, и нет, — ответила я, зная, что могу говорить то, что думаю и чувствую.

— Понимаю. — Он обнял меня одной рукой, другой направляя нос яхты навстречу волнам. — Жаль, но ничего не могу тебе посоветовать. Стрелять в мерзавцев мне не приходилось, хотя некоторые это заслужили. Ты не обижаешься, что я говорю об этом в таком легком тоне? Знаешь, я ведь по-другому не умею.

Я кивнула. Даже когда дела шли совсем плохо, Патрик сохранял способность шутить. Он постоянно смешил меня, и мне это нравилось.

— Нет, не обижаюсь. Он действительно был ублюдком, и мне остается только сожалеть о своей ошибке, о том, что я вышла за него замуж.

Патрик сердито махнул рукой:

— Перестань! Он просто воспользовался твоей молодостью и неопытностью. Разыгрывал из себя настоящего офицера, кормил обещаниями, лгал. Я знаю, что надо сделать. Давай поплывем на север, к Вест-Пойнту. Раскопаем могилу и разбросаем кости.

Я покачала головой, но не удержалась от улыбки.

— Ты меня смешишь.

— Такая уж у меня работа. Неплохо получается, а? Я посмотрела на него:

— А что, по-твоему, получается у меня?

Патрик развел руками:

— О, всё. По крайней мере всё, что я видел. Тебе, пожалуй, не хватает открытости, но это единственная область, где еще можно что-то улучшить.

— Ты забавный и очень милый.

— Думаешь?

— Уверена.

— Тогда послушай, что я скажу. Мне далеко до тебя. Ты прекрасный человек. Это видно по тому, как ты разговариваешь, как думаешь, как воспитываешь Дженни. Это видно из твоих песен. Потому твоя музыка так популярна.

— Я не...

— Не возражай. Я знаю, что говорю. И хочу попросить тебя об одолжении. Об очень большом одолжении.

Я напряглась.

Патрик моргнул.

— Видишь, что он с тобой сделал, милая Мэгги? Меня трясет от злости, когда я вижу, что тебе страшно. У тебя это превратилось в рефлекс. Твоя спина как стиральная доска.

— Я поправляюсь.

— Знаю. А теперь успокойся. Не сжимайся. Я попрошу тебя об одолжении. Об очень большом одолжении. И это самое прекрасное, о чем я только могу мечтать.

Я не могла, представить, о чем идет речь. Напряжение ушло — с Патриком мне было покойно и хорошо, — но о чем он мог попросить?

— Ладно, говори. Сделаю все, что смогу. Видишь, как я тебе доверяю?

— Отлично. Это самые чудесные слова, которые я от тебя слышал. А теперь, Мэгги, я хочу попросить, чтобы ты сделала для меня то, что не может сделать никто другой.

Спой одну из своих песен. Любую, по своему выбору. Прямо сейчас, здесь. Спой для меня одну из твоих чудесных песен. Пожалуйста.

Разве можно отказать в такой прекрасной просьбе?

Я спела для Патрика.