"Четвертое правило Мангуста" - читать интересную книгу автора (Вайнин Валерий)ГЛАВА 21Дарья открыла дверь ключом. Нас встретила тишина. Сычиха не вышла ни с приветствием, ни с бранью за опоздание. Стаса тоже не наблюдалось. На всякий случай я громко покашлял: – Светлана Анатольевна! Мы пришли! Ответа не последовало. Илья, проинформированный нами по всем аспектам, провел пальцем себе по горлу: – А может, ее тут… Не накаркать бы. Дашка смотрела на меня в тревоге. Бодрясь, я прокричал: – Светлана Анатольевна! Тук-тук-тук! В этот момент она возникла в дверном проеме. Жива, здорова и даже привлекательна, хотя клетчатое Дашкино платье сидело на ней чуть мешковато. – Ну, что орете? – Щеки Сычихи непривычно румянились, глаза блестели. – Мне что, по-вашему, надо лаять и хвостом вилять? – Икнув, она уставилась на Илью. – А ты, борода, что приперся? Ну и шарашка, мать вашу! Дашка пристально на нее взглянула. – Стас не приходил? – А пошел он, этот Стас. – Качнувшись, капитан Сычова прислонилась к дверному косяку. – Этот Стас небось так рванул… уже до Монголии небось допер. – Хватит чушь пороть, – разозлилась Дарья. Я втянул носом воздух: – Проверь-ка бар. Все сразу станет ясно. Дашка, миновав Сычиху, ринулась в комнату. – Так и есть! – донесся ее возглас. – Это надо видеть! Капитан Сычова оттопырила губу: – За все заплачу. Жмоты. Илья иронически на меня покосился: – Хотел за неделю разобраться? Ну-ну. Я готов был размазать Сычиху по стенке. Только наметился какой-то план – и нате вам! Вернувшись в прихожую, Дашка процедила: – Как это она не окочурилась от такого возлияния? – Кто окочурилась – я? – Сычиха ткнула себя в грудь. – Знаешь, сопля, сколько я выпить могу? Давай на спор… – Ляг проспись, кретинка! – не выдержал я. – Сколько дел намечено… – Глохни! – гаркнула Сычиха. – Или я таких хренов тебе навешаю – из ноздрей полезут! Тут в дверь позвонили, и теплую нашу компанию пополнил Стас. – Извините, опоздал, – смущенно пробасил он. – Тачку забирал из ремонта… О, Илюха!.. Зато теперь я на колесах, так что… – До Монголии допер? – съязвила Дашка. Рыжий воззрился на нее. – Не понял. – И не надо понимать, – отмахнулся я в досаде. – Версии Светланы Анатольевны в комментариях не нуждаются. Стас перевел взгляд на Сычиху. А та от изумления, что он не в Монголии, казалось, готова была рухнуть на пол. Участники этой нелепой сцены распределились на местности неравномерно. Стас, Илья, Дашка и я топтались в прихожей на коврике, а капитан Сычова, стоя в дверях комнаты, пьяно покачивалась на тренированных ногах. – Бить будете? – криво усмехнулась она. Рыжий глянул на нее исподлобья: – Наклюкалась с утра? Сычиха кивнула, едва удержав равновесие. – Мои проблемы. Но Француза, падлу этого… то есть не этого, а того… я поймаю лично. Усек, Стас лично! И заставлю его проглотить собственные яйца. Всмятку. Усек, Стас? Дашка пробормотала: – Супермент разбушевался. – Ага, супермент! – Капитан Сычова покачнулась. – Француз, скажи ей, пусть заткнется! Признаться, я был в смятении. В череде непредсказуемых кошмаров я мог ожидать чего угодно, только не внезапного запоя этой милицейской дивы. Дашка посмотрела на Стаса: – Часто с ней так? – Откуда я знаю?! – с пол-оборота завелся Рыжий. – Нянька я ей, что ли?! Сычиха с ухмылкой подмигнула: – Нянька он мне, что ли? Ему же прикоснуться ко мне противно. В лифте ехали – он в угол забился. А ты у него спрашиваешь, часто ли я киряю. Откуда, на хрен, ему знать? Поймав растерянный Дашкин взгляд, я раздраженно произнес: – Давайте пройдем в комнату и займемся делом. Если Светлана Анатольевна не возражает. – Не возражает. – Сычиха посторонилась, освобождая проход. – Будьте как дома, гости дорогие. Мы вошли. В комнате витали ароматы спиртного. Шторы на окнах, как положено, были задвинуты, и помещение освещалось лишь пробивающимся сквозь них пасмурным полусумраком. Кавардак царил неимоверный: всюду раскиданы были предметы дамского туалета, которые Сычиха, очевидно, примеряла. Дашка восприняла это зрелище стойко, лишь убрала лифчик с компьютера. Мы расселись кто куда. Я начал с места в карьер: – Оставим пока Внушателя с его фантомами и займемся исключительно лже-Французом. – Почему? – тотчас осведомился Илья. – Во-первых, – ответил я, – фантомы для нас уже не загадка. Стало быть, опасность при встрече с ними если не сводится к нулю, то уменьшается значительно. Во-вторых, военная стратегия рекомендует избегать войны на два фронта. Еще вопросы? Возникла пауза. Илья с усмешкой проворчал: – Что вы на меня уставились? Нет вопросов, поехали дальше. Капитан Сычова, опираясь задом о письменный стол, с опозданием подала голос: – Какой, на хрен, Внушатель? Что еще за фантомы? Мы обменялись взглядами. Черт! Она же единственная среди нас не имела понятия о двойниках. И сидящий на диване Стас пробасил: – К МУРу это отношения не имеет. Тебе, Свет, это неинтересно. Оторвав зад от стола, Сычиха покачнулась. – Стас, не парь мне мозги. К тебе это отношение имеет? Ну и все, не хрена тут… Мне тоже интересно. Пришлось вмешаться: – Сперва, Светлана Анатольевна, займемся тем Французом, а потом – всем остальным. Договорились? Капитан Сычова икнула. – Называй меня Света. Усек? – Усек, – вздохнул я и продолжил: – На Француза мы выйдем через коллег, Свет: либо через майора Калитина, что вероятней всего, либо через лейтенанта Гномкина, в крайнем случае. Кто-то из них замазан. И чтоб окончательно в этом убедиться… – Слышь, Глеб, – икнула Сычиха, – я ведь и по роже могу. Только еще вякни, что ребята замазаны. – Чтоб в этом убедиться, – повторил я, – сделаем следующее. Света сейчас нам скажет номера мобильников Калитина и Гномкина. Затем Стас из телефона-автомата свяжется с каждым из них и назначит срочную встречу от имени капитана Сычовой. Разумеется, в разных местах. Светлана, мол, вышла на след Француза, но скрывается, поскольку за ней идет охота. Илья ввернул: – И сказать, что она подозревает в ком-то крота. – Именно, – кивнул я. – И добавить, что Сычова хочет через час встретиться в условленном месте, чтобы сообщить нечто важное. Уверен, оба они согласятся. На встречу с Гномкиным от имени Светы поедет Стас, а на встречу с Калитиным – я. Думаю, завертится все быстро. Взгляд Дашки выразил сомнение: – Что вы им наплетете? Почему не явилась сама Сычова? Светлана застыла в напряжении. Глаза ее, покрасневшие от пьянки, смотрели тревожно и внимательно. – Наплетем что угодно, – отмахнулся я. – Сымпровизируем на тему: Света вычислила Француза, Света опасается за свою жизнь, Света прячется. Главное – проболтаться, где именно она прячется. Предлагаю товарные склады в Ясенево: помещения полуразрушены, скрываться там – одно удовольствие. Стас задумчиво кивнул: – Знаю эти склады. Сплошные катакомбы. – Вот и отлично. Сычова прячется конкретно там. Ты сообщишь об этом Гномкину, а я Калитину. Посмотрим, что будет. Возникла пауза. Потом Сычиха угрюмо уточнила: – И что, по-твоему, будет? – Грандиозный фейерверк, – предположил я. – После которого кто-то удивится, что ты осталась жива. Мало того, ты лично позвонишь Гномкину и Калитину и вновь назначишь свидание. Мы со Стасом сядем твоим ментам на хвост, и один из них, я уверен, прямиком приведет нас к майору Остапчуку из шестого спецотряда. Если кому-то не нравится этот план, увы, другого у меня нет. Стас хлопнул меня по плечу: – Приемлемо. Чтобы в драчку ввязаться. – Не знаю, – засомневалась Дашка. – Как-то все чересчур лихо. Я развел руками. – Лихость от безнадеги. И от нехватки времени. Есть другие предложения? Дашка лишь вздохнула. Илья поднял руку. – Почему бы не скормить Гномкину и Калитину разную информацию о месте нахождения Сычовой? Тогда по месту, которое провалится, сразу станет ясно, кто из них крот. Стас посмотрел на меня: – А что? Мысль. Мой ответ опередила Дашка: – Умные вы оба! А если Гномкин с Калитиным возьмут Да обменяются этой «разной» информацией? Крот мигом просечет, что это ловушка. Илья почесал бороду. – Ладно, погорячился. – Тогда к делу, – сказал я. – Свет, выдай нам, пожалуйста, номера их мобильников. Капитан Сычова помедлила с ответом. Она слегка сгруппировалась, подтянулась и спросила прокурорским тоном: – Что за майор Остапчук из шестого спецотряда? Мы со Стасом переглянулись. – Предположительно, – ответил я, – он и есть искомый Француз. Подчеркиваю: предположительно. Светлана саданула кулаком по столу: – Почему не поделились сведениями?! Рыжий аж подскочил на диване: – А ху-ху не хо-хо?! У вас там течет, как из дырявого шланга, а мы делиться должны! – Ну тогда, Стас… – серые глаза Сычихи блеснули сталью, – тогда хрен вам номера мобильников! Вы сами по себе, а я сама! Я мысленно досчитал до десяти. Не помогло, однако считать до миллиона, ей-богу, времени не было. – Света, – процедил я сквозь зубы, – пожалуйста. – Что с ней толковать! – вскочив со стула, Рыжий рванул из комнаты. Топот его донесся из спальни, откуда он вернулся, держа сумку Светланы. – Еще уговаривать ее, стерву! Сычиха дернулась с опозданием: – Отдай, Стас!.. Не смей! – Посмею! – Стас вывалил содержимое сумки на стол. – Еще как посмею! На столе образовалась кучка из мелких дамских вещей, среди которых выделялись пистолет, колода карт, сотовый телефон и потертая записная книжка. Как раз ее-то и выхватил Рыжий. – Стас, отдай! – поскуливала Сычиха. – Сволочь ты, Стас! Рыжий листал странички. Сычиха мельтешила рядом, словно девчонка, у которой отобрали прыгалки. Илья и Дарья растерянно взглянули на меня. В ответ я пожал плечами: не наше, мол, дело. В нелепом этом шоу мы были случайными и, прямо скажем, нежелательными зрителями. Но телефоны чертовски были нужны. – Так! – Стас торжествующе вырвал из книжки чистую страничку. – Калитин и Гномкин у нас есть! – Из груды вещей он извлек авторучку и черкнул найденные телефонные номера. – Ну вот, Свет, а ты боялась! Светлана повторила деревянным голосом: – Сволочь ты, Стас. Не удостоив ее взглядом, Рыжий помахал листком. – Ну что, я погнал звонить? Я кивнул: – С Богом. Рыжий сунул листок в карман. – Одному назначу на Таганке, другому – в Сокольниках. Годится? Я вновь кивнул: – Главное, чтобы места были не слишком людные. – Само собой. – Помедлив, Стас указал на мобильник Светланы. – Эта штука, между прочим, может навести на ее след. – Да ну? – сказал я. – Телефон у девушки не работает. Аккумулятор сел. Капитан Сычова, наплевав на это мое заявление, крикнула: – Стас, можно с тобой?! Я помогу! Выходящий Рыжий обернулся: – Помогай бабушкам в трамвае. – Ну, Стас! Я же хочу… – Свет, ты только что сказала: «Я сама по себе». Или я ослышался? Капитан Сычова уставилась в пол: – Это я так… Ты же меня знаешь, Стас. – В том-то и беда. Сиди тихо, Свет. Понадобишься – тебя привлекут. Научись отвечать за свои слова и поступки, забыв про кружевное белье. Или я не прав? Сычиха так скукожилась, что, казалось, уменьшилась в росте. В гробовой тишине Стас вышел из квартиры, и раздался щелчок захлопнувшейся двери. Молчание сгустилось еще более. Капитан Сычова не отрывала взгляд от пола. – Что зенки вылупили? Думаете, он мой любовник? Мы втроем переглянулись. Определенно, с ней не соскучишься. Сидя на стуле, я деловито потянулся. – Не перекусить ли нам? – Хорошая мысль, – поддержал Илья. Сычова, однако, так не считала. – Я задала вопрос! – повысила она голос. Но голос дрогнул. – Думаете, Стас – мой любовник? Я пожал плечами: – На эту тему не размышляем. Других забот хватает. – Кофейку, например, попить. – Илья привстал. – Сядь, борода! Не дергайся! – гаркнула Сычиха и обратилась ко мне: – Знаешь, почему Стас на меня волком смотрит? Я вздохнул: – Он не говорил, а я не спрашивал. Не любопытный. – А зря! Дашка мягко вмешалась: – Свет, успокойся. Оставь свои скелеты в шкафу. – Захлопни пасть! – окрысилась Сычиха. Дарья подошла к ней и поводила пальцем перед ее носом: – Никогда не смей со мной так разговаривать! Слышишь, никогда! Светлана смерила ее взглядом: – Потому что я в твоем доме? – Ни в моем доме, ни в твоем, ни в привокзальном сортире! Поняла?! – А то что будет? Дашка взяла со стола пистолет и как бы взвесила его в руке: – Не спрашивай, Света, что будет. Просто помни: Сычиха угрюмо взглянула на меня: – Скажи ей, пусть заткнется. Дашка аккуратно положила пистолет. Затем влепила капитану Сычовой звонкую оплеуху. Повисла предгрозовая тишина. Мы с Ильей приоткрыли рты. А Дашка, точно ведьма, сверкая зелеными глазищами, стояла перед Сычихой, готовая к отпору. Потирая битую щеку, Светлана вперила в нее пристальный взгляд и негромко спросила: – Теперь можешь меня выслушать? Смутить мою жену было нелегко, Но Сычихе это удалось. Покраснев, Дашка беспомощно оглянулась на меня. Что я мог сказать? Ответил за меня Илья: – Пусть выскажется, потом перекусим. Самое разумное. Дарья со вздохом уселась на прежнее место, и мы втроем настороженно уставились на Светлану. Мы походили на студентов, которых преподаватель внезапно задержал после занятий. – Сейчас перекусите, я недолго, – хрипло произнесла Сычиха. Она стояла, прислонясь задом к столу, и, хоть была пьяна, однако вполне себя контролировала. И заметно волновалась. – Стас мне вообще никто. Конечно, я бы не возражала, только… Короче, вы смотрите, как мы с ним собачимся, и, наверное, думаете… Не хочу, чтоб вы о нем думали плохо. Виновата я одна, и никуда от этого не деться. Два года ношу это в себе, никому не заикаюсь. Случайно вот Стаса встретила, и прорвало… Короче, он был другом Гриши, мужа моего. Прямо не разлей вода… Что уставились? Был у меня муж, и дочка была, Веруня. Восемь лет ей тогда… Замечательно все было, пока я не сбрендила… Короче, влюбилась я в Стаса, как мартовская кошка. А он на меня и не смотрит. То есть смотрит как на жену друга и улыбается всеми своими веснушками… В общем, совсем я, дура, голову потеряла. Отправила Гришу с Веруней в магазин за елочными игрушками – к Новому году шло, – напялила кружевное белье и позвонила Стасу. Мол, Грише он срочно понадобился, а зачем – не знаю. Стас явился и… Короче, принялась я его соблазнять. Чего только не выделывала – все без толку. Он, простофиля, не сразу врубился, но, когда сообразил, к чему я веду, быстренько слинял. А перед уходом высказал мне три вещи. Во-первых, жены друзей для него – не женщины вовсе. Во-вторых, Грише он ничего не скажет, чтоб я не волновалась. И в-третьих, поскольку смотреть на меня ему теперь противно, общаться с Гришей впредь он будет без меня. С тем и ушел. Я рыдала от стыда и досады. Я не знала еще, что для рыданий у меня есть более весомые причины. Ведь Гриша и Веруня моя… в тот вечер их застрелили при выходе из магазина. Чисто случайно: разборка между бандами. Покарал меня Господь за кружевное белье… Вот и вся история, можно пить кофе. Мы сидели оглушенные. Илья гладил свою папку с уравнениями, скрывая за ней лицо. А Дашка смотрела на меня, смотрела… потом тихо произнесла: – Свет, на фиг ты это вывалила? Ну вот на фиг? Сычиха стояла с деревянным лицом, в деревянной позе и вся была словно деревянная. – Чтоб вы про Стаса не думали плохо. Если он меня шпыняет, так мне и надо. Бог меня гораздо хуже наказал – и ничего, выжила. Наверное, затем, чтобы ловить разных гадов. И Француза этого я зарою. Сдохну, а зарою. Может, тогда Бог меня простит. Я сдавил спинку стула так, что чуть не сломал. – Бог, Бог… – пробормотал я. – Свет, ты вправду в Бога веришь? Она посмотрела мне в глаза: – Верую. Как же иначе? Это было выше моих сил. Я отправился на кухню. Дарья устремилась за мной. – Чего ты? – Ничего. – Открыв холодильник, я глотнул минеральной воды. – В Бога она верит, курица. – И вернулся обратно в комнату. Дашка – за мной. Сычиха стояла, будто приклеясь задом к столу. Клетчатое Дашкино платье шло ей как корове седло. Илья, достав из папочки исчерканный лист, взирал на него с умным видом. – Перекусим? – предложил он. Но могу поспорить: есть ему расхотелось. – Угу, сейчас, – кивнул я и обратился к пьяной дурехе. – В Бога, значит, веришь? На полном, так сказать, серьезе? С угрюмой отрешенностью она кивнула: – Верую. – И Господь, значит, покарал тебя за кружевное белье? Она опять кивнула: – Да. Я заслужила. Я едва не зарычал: – Отлично! Значит – поправь меня, если ошибаюсь! – за амурные твои шалости Бог угробил мужа твоего и дочь? Сбил их, точно кегли: мол, запомни сей урок, Света, и впредь играй по правилам! Так, что ли? Она смотрела на меня в недоумении: – Да. Ну и что? Это было больно, больно по-настоящему. Я опустился на стул. – То есть для Бога твоего, Светлана Сычова, твои муж и дочь сами по себе никакой ценности не имеют? Илья пробормотал: – Старик, не лови ее на парадоксах. Видишь, она какая. Дашка сзади положила мне руки на плечи. – Ох уж эти парадоксы! Сычиха смотрела напряженно и выжидательно. Я глубоко вздохнул. – Итак, Светлана, ты веришь в Господа, который в назидание тебе грохает твоих близких. В такого Бога ты веришь, любишь Его и носишь в своей душе. Дело, конечно, хозяйское. Но позволь заметить: мир для нас таков, каким мы его видим. Не больше, но и не меньше. Смотри, Света, думай и выбирай. И прости за эту неуклюжую проповедь. Повисло молчание. Дашка сдавила мои плечи. Илья рассеянно засунул лист в папку. А Сычиха угрюмо осведомилась: – А каков твой Бог? Каким Его видишь ты? Это походило на допрос с пристрастием. – Не знаю, Свет, – пожал я плечами, – но если уж выбирать… Моему Богу, Света, нет дела до твоих эротических симфоний. Тебе, и только тебе решать, чем заплатить за лакомство, кому нанесешь ты рану и стоит ли оно того. Гибель мужа твоего и дочери – не кара, а трагическая случайность, которую, конечно же, нельзя сбросить со счетов. Мой Бог не прельщает Раем и не проектирует Ад. Он сидит за компьютером, усталый умный парень, и осуществляет свой грандиозный мониторинг. Когда взгляд его падает на тебя, Света Сычова, он не громыхает молниями, а корчится от жалости: «Что ж ты с собой делаешь, маленькая моя? Встань, встряхнись, на фиг мне твое раболепство…» Дашка надавила мне на плечи: – Прекрати сейчас же. Но Сычиха не сводила с меня глаз, и я продолжил: – Мой Бог не всемогущ. Велика его сила, но гораздо весомее бремя ответственности. Он рад бы помочь тебе, Света Сычова, но слишком запутаны связи событий и непрочна система, названная Человечеством. Бог мой, вероятно, умер бы, не вынеся бремени, но спасается чувством юмора. Этот парень хорошо умеет смеяться над собой, неумехой. – Почему он не может помочь? – встряхнула меня Дашка. – Почему, черт возьми? Я развел руками: – Потому что не способен предвидеть последствий своего вмешательства. Илья задумчиво поглаживал бороду: – Усложняешь, старик. Модель, в принципе, рабочая, и последствия как-то оценить можно. Уж Богу за компьютером это должно быть по силам. – Только в кино, – возразил я. – Не переоценивай, старик, роль компьютера. Приведу, кстати, одну историю. Не про Бога, разумеется… про волшебника и его ученика. В книжке прочел. Сказка, но с моралью. Сычиха шевельнулась. – Про Бога давай, – произнесла она хрипло. – Сказочку оставь детям. Но Дарья вышла из-за моей спины и, глядя мне в глаза, потребовала: – Нет уж, валяй про волшебника. Жутко интересно. – История короткая, – сказал я. – Дело было в начале двадцатого века. Волшебник с учеником в качестве пассажиров плыли на пароходе по Адриатике. Вдруг налетел шторм такой мощи, на которую суденышко их рассчитано не было. Его кружило и швыряло по волнам, точно щепку. Команда во главе с капитаном отчаянно сражалась со стихией, пассажиров охватила паника. Что делать?… У корабля был шанс уцелеть – маленький, но был. Мудрый волшебник предложил ученику оставить все как есть и вдвоем перенестись на берег: им это было просто. Ученик, однако, воспротивился, ибо сравнялся с учителем в мастерстве и далеко превосходил его в самомнении. Как же так, возмутился он, как можно бросить этих людей на произвол судьбы?! И жалкий этот ученик сделал то, чего никогда бы себе не позволил Бог за компьютером: он усмирил шторм. Волны улеглись, как овечки, ветер утих, над головами засверкало солнце. Пассажиры и матросы восхвалили Господа, а ученик сиял, как начищенный полтинник. Хороший добрый поступок, скажете вы? Светлана кивнула: – Классно. Хоть и сказочка. Илья взирал на меня изучающе: – Интересные книги читаешь. Ну-ну. А Дашка настороженно промолчала. И я закончил свою историю: – По прибытии домой за добрый сей поступок волшебник разложил ученика на топчане и пребольно высек розгами. Чтоб неповадно было. Сычиха опешила: – Это еще почему? – А потому, Света, что этот сопляк, усмирив шторм на Адриатике, вызвал тем самым в Африке ураган, который унес тысячи жизней. Трудно быть Богом, неблагодарное это занятие. Илья и Дашка впились в меня взглядами. А Светлана с кривой усмешкой пробормотала: – Ну а, допустим, кого-то подстрелили… к примеру, на улице возле бара… – Она сглотнула. – Может твой Бог его оживить? Так, чтоб без урагана. Черт бы побрал эту Сычиху. Я пожал плечами: – Не знаю, Свет. Я не Бог. Тут, к великому моему облегчению, позвонили в дверь Я пошел открывать и впустил Стаса. – Договорился! – сообщил он с порога. – Через сорок минут. С Гномкиным – на Таганке, с Калитиным – в Сокольниках. Там за метро сквер, знаешь? Вот в конце этого сквера, перед входом в парк. Кивнув, я уточнил: – Согласились без пререканий? Мы прошли в комнату. – С чего бы им пререкаться? – усмехнулся Рыжий. – Чем они рискуют? Само собой, пытались что-то разнюхать, но особо не напирали. Очень, блин, за Светку переживают. Щеки Светланы порозовели. – Стас, может, ты зря на них думаешь? – Я не думаю, Свет. Я уверен на сто пудов. Разумно было вмешаться. – Времени в обрез, – сказал я. – Надо ехать. Все, стало быть, по плану: Стас – на Таганку к лейтенанту Гномкину, а я… а мы со Светкой – к майору Калитину в Сокольники. На мне скрестились все взгляды. – Ее-то зачем? – буркнул Стас. – Для надежности, – сымпровизировал я. – Пусть один из них узрит ее живьем. Свет, едешь? Светлана едва не подпрыгнула:. – Вопрос! А во что переодеться? – Майка, джинсы, кроссовки. Обычный джентльменский набор. – В шкафу этого нет. – Ты плохо смотрела. – Говорю, нет. Ни джинсов, ни кроссовок. Вчера я все обшарила. Я возвел глаза к небесам: – Даш, покажи ей. Там все должно быть – ее примерно размера. Понятливо кивнув, Дарья направилась к шкафу. – Ну супермент, ну кулема! Как ты только обыски проводишь? Илья, Стас и я деликатно вышли в прихожую. – Надо же! – раздался голос Светланы. – Ведь вчера все обшарила! Через три минуты Сычиха вышла, экипированная как положено. Следов опьянения практически заметно не было. Дарья похлопала ее по плечу: – Искать надо уметь. – Сумка зачем? – осведомился я. Светлана усмехнулась моей бестолковости: – Пушку в лифчике, что ли, носить? – Пистолет оставь, – распорядился я. В ответ на недоуменный взгляд капитана Сычовой Рыжий брякнул: – С Глебом оружие без надобности… – Он осекся, покраснел и попытался выкрутиться: – Глеб у нас пацифист. – Угу, так и поняла, – буркнула Сычиха, унося сумку с пистолетом в комнату. Я приоткрыл дверь. – Ребята из математического класса могут перекусить и сыграть в шахматы. – Спасибо за подсказку. – Илья отправился на кухню. Стас и Светлана вышли к лифту. Дашка задержала меня в дверях: – Очень больно было? Я изобразил удивление: – О чем ты? Она поводила пальцем перед моим носом. – Никогда не смей говорить мне «о чем ты». Драная задница. – Не так больно, – ответил я, – как стыдно. Жутко стыдно. И вслед мне донеслось: – Придушила бы твоего Стива Пирса! |
||
|