"Фраера" - читать интересную книгу автора (Горшков Валерий Сергеевич)

Глава двадцать третья

Напротив входа в "Агат", на другой стороне Каменноостровского проспекта, расположилась зелёная "пятёрка". В ней сидели двое плотного сложения парней в джинсовых костюмах.

У одного из них под синей хлопковой тканью, рядом с сердцем, находился втиснутый в портативную спецкобуру пистолет "беретта". В руке другого была рация.

Они не спускали глаз с ювелирной мастерской.

Как только из неё вышла парочка молодых фраеров в модном и дорогом прикиде и села в "жигуленок" первой модели, зелёная "пятёрка" пристроилась за ними.

Один из ребят тут же стал что-то оживлённо наговаривать по рации. Второй то и дело поправлял давящую на ребра кобуру.

В глазах обоих преследователей светился азарт, и они были полны решимости довести своё дело до логического конца. В противном случае босс никогда бы им не простил допущенной оплошности. Парням очень хотелось угодить ему, поэтому они были готовы на все.

Мы уже почти доехали до Большой Монетной, когда таксист, в очередной раз взглянув в зеркало заднего вида, сказал:

- По-моему, парни, за вами хвост.

- Что?! Вот падлы, обуть нас хотят! То-то, я думаю, все идёт слишком гладко… - Сергей мельком бросил взгляд на словно привязанную сзади такси зеленую "пятёрку", а потом громко скомандовал, тронув водилу за руку: - Гони, братан, как можно быстрее. Уйдём - плачу пятьсот баксов.

- Мамочки мои! - воскликнул таксист. - Да я за такие деньги Родину продам! - И, взревев мотором, "копейка" стремительно ушла в отрыв.

Когда преследователи опомнились, нас уже разделяло не менее сорока метров. А я так и не понял, серьёзно говорил водила насчёт Родины или он просто пошутил.

Погоня, надо сказать, получилась что надо! На какой-то момент я даже забыл об угрожающей нам опасности. Меня так увлёк сам процесс, что адреналин вбрасывался в кровь лошадиными дозами.

Хаммер постоянно давал команды водителю: "Сверни направо", "Давай во двор, там можно проехать" и тому подобное.

"Жигуленок" дрожал всем своим железным телом, двигатель захлёбывался, рулевые тяги скрипели и готовы были развалиться, бросив машину на ближайшую стенку, но значительно оторваться от следующей почти по пятам "пятёрки" нам никак не удавалось.

Когда мы в очередной раз с начала гонки свернули в сквозной двор, раздался выстрел, заднее стекло такси превратилось в зияющую дыру, и тысячи осколков разлетелись по всему салону.

Мне поцарапало щеку, из неё сразу же побежала кровь, как-то на удивление сильно для такого пустякового пореза.

- Ты ранен?! - крикнул Серёга, и в его глазах сверкнул неподдельный страх. - Суки, я их своими руками задушу…

- Так, пустяки, - ещё не окончательно разобравшись в ощущениях, я, как герой из фильмов про войну, - стойко покачал головой. - Такие раны заживают ещё до свадьбы.

- Гони, командир, мать твою!.. Уйдём - получишь штуку! - рявкнул Павлов, но его призыв был уже излишен.

Разлетевшееся вдребезги стекло подействовало на таксиста очень эффективно. "Жигуленок" рванулся на улицу с односторонним движением и помчался вперёд, пронзительно гудя сигналом.

Зелёная "пятёрка" в точности повторила наш манёвр, но несколько отстала.

Встречные автомобили шарахались в стороны, прижимаясь к бордюру. Водила со знанием дела лавировал в потоке машин, лишь однажды зацепив бампер нового сверкающего "Москвича". Я успел заметить, как этот бампер, отлетев в сторону, выбил стекло в одном из окон первого этажа.

Когда мы со свистом пересекли рельсы, я невольно перекрестился, так как, промчись мы тремя секундами позже, обязательно получили бы сокрушительный удар в правый бок от идущего на хорошей скорости трамвая.

Эта участь, как выяснилось, была уготована нашему хвосту. Удар оказался такой силы, что я рефлекторно зажмурился. Потом раздался взрыв, и место аварии превратилось в самый настоящий факел.

Такие картины мне доводилось видеть только в американских боевиках, но и там не покидало ощущение бутафорства происходящего. Сейчас все было на самом деле - и удар, и взрыв, и пронзительные истерические крики невольных очевидцев трагедии.

И все это - практически в самом центре города.

- Картина Репина "Приплыли", - усмехнулся Хаммер. Отчаяние на его лице практически моментально сменилось удовлетворением. - Прямо в дамки!.. Тормози, мастер, мы выходим!..

Таксист, белый как мел, тут же нажал на педаль, и машина, нелепо развернувшись чуть ли не поперёк дороги, остановилась.

- Старик, расплатись с человеком, - бросил, выходя, Павлов, не отрывая взгляд от места столкновения трамвая с "пятёркой".

Он нащупал в кармане сигареты и быстро сунул одну из них в рот. Глубоко затянулся едким дымом "Кэмела".

Я нашёл в сумке пачку десятидолларовых купюр, хотел уже было протянуть её водиле, но потом разделил на глаз примерно пополам и ту, что оказалась меньше, дал таксисту. Здесь с лихвой хватит и на новое стекло, и на моральный допинг невольно втершемуся в дрянное дело мужику.

Он сидел ни живой ни мёртвый, каким-то безумным взглядом посмотрел на деньги, вдруг очутившиеся в его мозолистой руке, и совершенно неожиданно тихо заплакал. Нервное напряжение последних десяти минут прорвалось наружу вместе с солёными каплями, стекающими по шершавому лицу сорокалетнего мужчины и превращающимися в бесформенные кляксы на резиновом коврике у него под ногами.

- Думаю, вам лучше уехать, - сказал я и вышел из машины, громко хлопнув дверцей.

Водила несколько очнулся и безразличным движением сунул деньги в бардачок, не обращая внимания на несколько выроненных купюр. А потом запустил мотор, до отказа выжал педаль газа и, оставив на асфальте чёрные следы от пробуксовки, скрылся из виду за ближайшим поворотом.