"Фраера" - читать интересную книгу автора (Горшков Валерий Сергеевич)

Глава двадцать вторая

Подъезжая к мастерской, мы ещё издали заметили припаркованные возле входных дверей две чёрные «Волги».

– На машинах очень интересные номера… - заметил я как бы между прочим.

– Вижу, - кивнул Хаммер. - Это машины из автобазы мэрии.

– А это значит… - Я пристально посмотрел на Сергея.

– Только то, что именно у таких людей могут водиться необходимые для покупки большой партии товара деньги. И только они, проворачивая подобные делишки, могут чувствовать себя совершенно безнаказанными, даже не стесняются служебных автомобилей!

– Возможно, ты прав, - бросил я, когда нанятый нами частник остановился в десяти метрах от входа в «Агат». - Но вполне возможно, что и нет. Тогда мы с тобой влипли по самые гланды, старик.

– Бог не выдаст, свинья не съест, - отозвался Павлов, протягивая водителю деньги и выпрыгивая из видавшего ещё первую мировую «Москвича».

Спустя минуту мы уже нырнули в мастерскую, где нас опять встретил дядюшка Соломон, при взгляде на двух молодых людей в модном прикиде растянувший свои пухлые бескровные губы в тонкую линию.

– А-а, ребята! Вы прямо как банкиры, приятно смотреть! - захлопотал ювелир и жестом указал на уже знакомую нам дверь. - Проходите, вас ждут, - и он сразу уткнулся в неизменную газету.

Я прошёл вслед за Хаммером во внутренние помещения и остановился за его спиной возле кабинета владельца мастерской.

Доносившиеся из-за двери голоса тотчас смолкли, были слышны лишь бормочущее что-то себе под нос радио и приглушённый шум автомобильного потока на Каменноостровском проспекте.

– Пошли? - практически одними губами шевельнул Сергей и толкнул выкрашенную белой краской дверь.

В полумрак коридора ворвался сквозь дверной проем поток яркого дневного света.

Мы зашли в кабинет и остановились, внимательно разглядывая присутствующих.

Они в свою очередь не сводили с нас глаз. Их было четверо, если не считать старика ювелира, с очевидной, но непонятной для нас нервозностью ёрзающего на обтянутом кожей старом дубовом стуле.

– Добрый день, молодые люди! - нарочито любезно поздоровался хозяин мастерской. - Проходите, присаживайтесь.

Я опустился на жёсткий деревянный стул и стал разглядывать приехавших в двух мэрских «Волгах» покупателей. Примерно тем же самым занимался и Павлов, старательно и неторопливо раскуривая сигарету.

Двое ближних - безусловно охранники, внешне очень напоминающие нас с Хаммером, только чуть коренастее. Судя по носам - или бывшие боксёры, или представители какого-либо вида восточных единоборств, подрабатывающие шкафами у богатых папиков.

В руке одного из них - чёрный пластиковый кейс с шифрованными замками. Внутри, надо полагать, деньги.

Оба, в отличие от сидящих на стульях хозяев, стоят по стойке «смирно» и буквально испепеляют нас глазами. Напугать, что ли, хотят, глупенькие?

Один из покупателей, что сидел поближе к дверям, - очень походил на французского актёра Жана Маре. Одет дорого, со вкусом, на одном из пальцев левой руки массивный золотой перстень с зелёным сердоликом.

Этот явно не имеет к мэрии никакого отношения. Слишком крутым, по сравнению с номенклатурными боссами, выглядит данный господин. К тому же шрам на шее… Не свидетельство ли это борьбы за выживание в одной из многочисленных зон где-нибудь в Архангельской области? Все возможно. Взгляд цепкий, насторожённый, но явно дающий понять, что обладатель этого взгляда не привык, чтобы тон в игре задавал кто-то другой. Скорее всего, он и есть главный среди двух папиков.

Второй, расположившийся чуть поодаль, - типичный управленец. Надменное лицо, толстые лоснящиеся щеки и выражение такое, словно сейчас встанет и ленивым голосом произнесёт, подавляя зевоту: «Сегодня я занят, гражданин. Запишитесь на приём у моего секретаря, на конец следующей недели».

Этот только и умеет, что отдавать приказания и рапортовать об успехах строительства социализма.

Знакомая картина - зажравшийся чиновник и криминальный авторитет. Один тупой, но богатый, а другой умный, ориентирующийся в обстановке и желающий снять правильный гешефт с покупателя. И кстати, богатый ничуть не меньше.

Я взял сигарету и присоединился к создающему дымовую завесу Хаммеру, не сводя глаз с сидящих напротив мужчин.

Наконец тот, что был со шрамом на шее, заговорил. Голос его подходил к внешности как нельзя лучше - глубокий, властный, не слишком громкий, как у серьёзного и знающего цену каждому произнесённому слову человека.

– Нам сообщили, что у вас есть что продать. А мы хотим это у вас купить. Если вы не против, можем начинать.

Ювелир будет давать реальную цену каждой вещи, мы платим вам семьдесят пять процентов от её стоимости. Потом переходим к следующей.

– Не слишком ли большой процент сброса? - спокойно спросил Сергей, глядя говорящему прямо в глаза.

– Не маленький, верно, - кивнул собеседник. - Но мы берём все, что у вас есть. Килограмм, десять, сто… Сколько есть, столько и возьмём. А за опт, как известно, можно скинуть даже половину. Но мы не жадные, поэтому ограничимся двадцатью пятью процентами.

– Как думаешь, согласиться? - Павлов повернулся ко мне. - Или скинем в другом месте?

Он явно ломал комедию, так как нам предложили гораздо большую цену, чем мы могли рассчитывать, и думать было совершенно не о чем. Я просто не мог отвести глаз от дипломата с деньгами. Но и публично демонстрировать радость тоже не имело смысла.

Аккуратно стряхнув пепел в пепельницу в виде черепа и секунду «подумав», сказал:

– Цена приемлемая, вопросов нет. Поехали, - и смяв сигарету, достал из внутреннего кармана матерчатый мешочек, где находилось около пятисот граммов изделий из золота, в основном монеты. Вытащив одну из них, я положил её перед ювелиром.

– Две тысячи долларов, - сказал он, после полуминутного осмотра при помощи линзы. - Вещь, несомненно, подлинная.

– Запишите, - кивнул, соглашаясь, «бюрократ», и один из охранников, достав из кармана калькулятор, быстро пробежался по кнопкам похожими на сардельки пальцами.

Хаммер вынул блокнот и чирканул в нем шариковой ручкой.

Я снова выложил на стол вещицу, на сей раз - брошь, выполненную в виде розы. И тут я заметил, как вздрогнул ювелир.

– Триста долларов, - произнёс он после секундного замешательства. - Ценности особой не представляет.

– Согласен, - бросил Хаммер и снова записал что-то в блокнот…

Минут через сорок, когда у меня от напряжения взмокла спина, в кабинет тихо постучали. Старый ювелир разрешил войти, и в проёме появился Соломон, с двумя полуторалитровыми бутылками минеральной воды.

Мне тут же захотелось пить. Вернее, захотел я уже давно, но был так увлечён процессом торга, что мысли блуждали где-то совсем в иной стороне.

– Спасибо, Соломон, очень кстати. - Хозяин кабинета взял бутылки, прикрыл дверь, заперев её на ключ, и, достав из стола стаканы, разлил в них кристально чистый, пузырящийся от газов напиток. - Прошу вас, господа.

Судя по быстро опустевшим стаканам, жажда мучила не только меня. Покончив с этим, мы снова продолжили.

– Тысяча восемьсот долларов, - ювелир положил обратно на стол очередную монету. - На внешней стороне имеется царапина.

– Хорошо, - кивнул Сергей, и в колонке цифр появилась новая запись.

Когда процесс оценки и подсчётов был окончен, я посмотрел на часы и удивился - четыре часа пролетели как одна минута. Участники сделки порядком устали. Охранники же, простоявшие все время на ногах, вообще выглядели как выжатые лимоны.

– Сколько всего получается? - тихо спросил мужчина со шрамом у одного из шкафов.

Я готов был поспорить, что он и сам мысленно плюсовал каждую цифру, а интересовался для проверки.

Когда громила, быстро ткнув пальцем в кнопку, пробасил: «Пятьдесят две ровно», «Жан Маре» сразу же кивнул и перевёл взгляд на нас с Сергеем, вопросительно подняв брови.

– С учётом двадцати пяти процентов минуса таки выходит, - ответил Хаммер, пряча блокнот в карман. - Все точно.

«Бюрократ» достал чистый носовой платок и промокнул блестящую от пота лысину.

– Хо-ро-шо, - едва заметно нахмурил лоб человек со шрамом, а потом взял из руки охранника кейс, и на обшарпанную поверхность двухтумбового стола одна за другой стали ложиться перетянутые банковской лентой с надписью «Внешэкономбанк» пачки американских долларов.

Ни я, ни Павлов таких денег никогда в глаза не видели, поэтому нам стоило немалых усилий изображать из себя прожжённых асов зарождающегося капитализма. Хотя, судя по выражению лица моего друга, выходило это у нас не слишком хорошо. Его волевой фэйс покрылся пятнами и потемнел от напряжения, а пальцы едва заметно дрожали.

– Пятьдесят одна, пятьдесят две. Все, - закончил отсчёт покупатель и предложил: - Пересчитайте.

Я достал складывающуюся сумку, расстегнул молнии, в результате чего она увеличилась раз в десять, и смахнул туда десять упаковок пятидесятидолларовых и две пачки десятидолларовых купюр, снова закрыл сумку, повесил себе на плечо и сказал:

– Все в порядке.

Хаммер, подтверждая мои слова, молча кивнул.

– В таком случае я хотел задать вопрос, - вмешался в разговор деятель мэрии. - Есть ли у вас ещё подобный товар? Мы могли бы купить его на прежних условиях.

– Возможно, - пожал плечами Павлов, снова доставая сигарету. Он курил, практически не переставая, все четыре часа. - Мы свяжемся с хозяином мастерской и договоримся о встрече.

– Хорошо, - согласился, вставая, двойник Жана Маре. - Только учтите - наше предложение действует всего четыре дня. Если надумаете - дайте нам знать не позднее чем послезавтра. - Он посмотрел на старика, жадно потягивающего минералку: - С вашего разрешения мы пойдём.

Ежу было понятно, что ювелир в этом деле не более чем пешка, но папик терпеливо дождался, пока старый хрен не приговорит остатки воды, не поставит стакан на стол и, разведя руки в стороны, не произнесёт:

– Как скажете, господа, как скажете!… Я своё дело выполнил.

– Это точно, - устало ухнул «бюрократ», следуя за своим спутником и охранниками к выходу. - Если что, вы знаете мой номер телефона. Всего доброго. - И он, с трудом протиснувшись через настежь распахнутую дверь, скрылся в коридоре. Какое-то время из-за прикрытой двери ещё раздавалось его сопение и шаги, а затем все стихло.

Ювелир тяжело обрушился на привычное место за столом, опустил подбородок на ладони и молча уставился в окно.

Я открыл сумку, отсчитал положенные по договору восемь процентов комиссионных и положил их перед стариком.

– Ваши деньги, возьмите. - Молния скрипнула, и сумка снова повисла на моем плече. - Спасибо за помощь.

– Вам спасибо, - вяло улыбнулся ювелир. - Давно у меня не было такой напряжённой и интересной работы. Да и прибыли такой - тоже! - Он тихо засмеялся, но через секунду снова стал серьёзным. - Надеюсь, вы ещё позвоните?

– Поживём - увидим. - Хаммер поднялся со стула и расправил плечи. - Пойду поймаю такси.

Вернулся он очень быстро, мы попрощались со стариком и вышли…

Брошь в виде розы с вкраплением мелких полудрагоценных камней Натан Львович узнал сразу. Но, даже обнаружив на обратной стороне изделия хорошо ему известное клеймо мастера Морозова, сомневался. Возможно ли такое чудо?!

Но потом, когда в его руках оказался браслет со стилизованным изображением кобры, сделанный ювелиром лично и отправленный за линию блокады вместе с остальными драгоценностями, он окончательно убедился в том, что каким-то немыслимым образом вся блокадная коллекция оказалась в руках двух мальчишек, даже не представляющих себе её истинную ценность!…

Хотя и они оказались не так глупы - принесли лишь самое простое, оставив у себя главные козыри в виде бриллиантового колье общим весом в двадцать пять карат и многих других ювелирных изделий восемнадцатого, девятнадцатого и начала двадцатого века.

Вторым, куда менее приятным, сюрпризом стало для ювелира прибытие на сделку вместе с хорошим знакомым из мэрии того шантажиста, что отобрал у него деньги и убил, как он сам сказал, Алину. Видимо, Пахом ведёт дружбу с уголовниками и в целях безопасности попросил «подполковника» сопровождать его…

Знал бы этот бандюга, что золото, которого он домогался, находится у него под носом! Похоже, и остальная часть сокровищ здесь, в Питере, где-то совсем рядом! И только двое точно знают - в каком именно месте…

Выведать у них тайну и снова овладеть целым состоянием - вот что следует сделать ему, их единственному оставшемуся в живых владельцу! И он добьётся своего, чего бы это ни стоило…

Старик залпом допил остатки минеральной воды, приложившись губами прямо к узкому горлышку пластмассовой бутылки, а потом, бросив её в корзину для мусора, потянулся за телефонной трубкой.

Он уже сообразил, кто сможет ему помочь восстановить утраченное полвека назад статус-кво.