"Вьюжинка" - читать интересную книгу автора (Иващенко Валерий)

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ДОБРАЯ ВЕСТНИЦА.

– Тебя шо, дура, в детстве башкой о пол роняли?

Донёсшийся снаружи в раскрытое окно, этот крик стражника, и сам по себе весьма нелицеприятный, едва не сбил Архимага со столь нужной сейчас мысли. Та буквально вертелась упрямой юлой где-то на краешке сознания, однако совершенно не торопилась приблизиться - с тем, чтобы оказаться ухваченной и тут же понятой привыкшим к таковым занятиям разумом. Волшебник недовольно вздохнул и нехотя расправил нахмуренные брови.

– То есть, вы хотите сказать, что ещё одна ниточка следа по… интересующему нас обоих делу тоже никуда не привела?

Собеседник его, лысеющий коротышка самого что ни есть будничного и незапоминающегося облика, сокрушённо развёл руками и подтвердил - да, так и есть, ваша магическая светлость.

– Но есть тут одна странность, и выяснилась она буквально только что. Весьма неприятная, должен сказать, странность - и источник её весьма мне подозрителен, ибо всё время пребывал у вас буквально под самым носом, - в голосе его вдруг отчётливо скользнул холодок.

В каморке первого мага королевства на миг воцарилась тишина. Глухая, неестественная, каковой не бывает в центре столицы даже ночью. И если даже не замечать слегка серебрящейся по углам изморози некоего заклятья, то всё равно, любой мало-мальски повидавший в жизни сообразил бы, что здесь кто-то побаловался с частичной завесой тишины.

А всё же, весенний полдень оказался слишком жарким и даже душным, чтобы Архимаг счёл возможным париться из-за секретной беседы. Потому-то окно и оказалось открытым, а заклятье ослабленным - чтобы пропускать хоть немного свежего воздуха. Положение с секретностью немного спасала выставленная на стол меж собеседниками статуэтка Девы, Но стоило лишь кому-то из двоих откинуться на спинку кресла слишком энергично и таким образом оказаться вне сферы тишины, как чуть светящаяся строптивая фигурка тут же начинала недовольно хмуриться…

Волшебник вдумчиво посмотрел на своего собеседника - между прочим, в давнем прошлом одного из знаменитейших жуликов во всём королевстве. Однако после неких странных событий, упоминаний о которых не оказалось ни в магистрате, ни в архивах сыскных ведомств, тот сменил поле деятельности и принялся работать на корону. Да так рьяно, что в конце концов возглавил департамент, только и занимавшийся архиважнейшими! архисекретнейшими! и прочими весьма деликатными делами.

– А не упомните ли, господин архимаг, такого себе дурачка, который на границе между вашим кварталом и ремесленниками играл на дудочке над змеёй? - на этот раз голос сыскаря тёк сладчайшим и нежнейшим мёдом, и тот кто его знал плохо, мог бы и оказаться введённым в заблуждение.

Но опытный Архимаг, стоило отдать ему должное, не купился ничуть.

– Бросай мне тут эльфа валять… - волшебник вовремя поджал губы, чтобы не брякнуть в разговоре настоящее имя собеседника - а тот такого очень не любил. - Допустим, помню, хотя в Старнбаде нищих и юродивых на хороший платунг наберётся. И что с того, что его собственная змеюка в начале зимы цапнула? Кормить надо было лучше и обходиться соответственно!

Сыскарь смотрел хмуро, недоверчиво, словно и сам примерялся, как бы ему половчее цапнуть. Но всё же, первый маг королевства недаром носил свою мантию и посох. Слабо застонав, Архимаг припомнил, что случилась та оказия аккурат в тот день, когда один не очень-то вежливый маг-недоучка и заявился в столицу. А уж если глава сыщиков упомянул о том, значит, некая связь тут наверняка имелась - уж не первый год знакомы.

– Да, вы верно догадались, - кивнул тот, благо физиономистом был неплохим. - И коль скоро та змея, судя по описаниям, и убыла потом с Лаеном из Дартхольме…

Чуть подавшись вперёд, коронный сыскарь поведал ещё кое-что куда более интересное. Ну да, на калек и убогих внимания почти не обращают. Стараются не замечать, относясь с присущей человеку здоровому подспудной брезгливостью. На медяк, и отвяжись, совесть…

– Так вот, тот якобы дурачок на самом деле и есть тот самый кончик лопнувшей ниточки, мы докопались до того только сейчас. На хорошем месте сидел, сразу и жестянщиков, и вас обозревал да пересчитывал. Кто, куда идёт, и во сколько.

Представив себе остальное, Архимаг зябко передёрнулся, хотя из-за жары по спине его стекла капелька.

– Не знаю, почтенный вынюхиватель грязного белья, что вы хотите этим сказать, но никак Лен не мог о том знать, - нарочито сердито словно выплюнул он.

Собеседник никак не отреагировал на почти оскорбление. Да и чего обижаться-то - сидевший напротив волшебник как раз и был одним из тех, кто много лет назад таки прищучил ловкого, удачливого афериста. И даже предложил во искупление троих имевшихся на совести того жмуриков поработать по той же специальности - но с обратным, так сказать, знаком…

– Совершенно верно, не мог, - задумчиво кивнул собеседник. - Но в прошлый раз вы как-то обмолвились об ощущении, будто тот парень так и притягивает неприятности?

Архимаг замер, пытаясь припомнить всего лишь малость виденного им парня и связанные с ним воспоминания. Да, что-то такое было - ах, как же досадно, что страшная морская буря до сих пор отрезала полночный остров от королевства! Не связаться, не запросить дополнительных сведений.

– А пожалуй, что и да. Не то, чтобы прямо уж неприятности, но… - он снова задумался.

Взялся было за чашку с излюбленным травяным отваром, но обнаружив её пустой, лишь терпеливо вздохнул и вернул на место. Однако, не успел он поточнее сформулировать и озвучить свою мысль, как с улицы опять донёсся зычный, смутно знакомый голосище стражника:

– Да мать твою за ноги!…

Что там далее надлежало делать с ногами чьей-то матери, волшебник дослушивать не пожелал. Коротко щёлкнул по бронзовой подставке кристалла связи и с неожиданной теплотой уронил в тот несколько слов.

– Тави, обеспечь мне под окнами башни тишину, будь так любезна!

Сыскарь с восхитившей бы кого иного быстротой сложил в голове два и два - и вычислил, что недавно виденная им весьма эффектная секретарша в голубой мантии волшебницы воздуха, та самая Тави и есть. И потому следил за дальнейшими событиями с тщательно скрываемой улыбкой на словно закаменевшем лице. А неплохой вкус у магика…

Кристалл некоторое время озарялся слабыми вспышками, разражался шорохами, шебуршанием и сопением, а затем из него полился весьма приятный бархатный голос.

– Никак не получится, господин Архимаг. Тут на встречу с лично вами рвётся какая-то сомнительная вертихвостка. Маленькая - но пробивная, как почуявшая выгодный подряд гильдия купцов. Городскую стражу всю на уши поставила, Привратник наш уже волком воет.

Брови волшебника взмыли было в удивлении на лоб, но потом, как сказали бы люди флотские, совершили обратную эволюцию - то есть, вернулись на предписанное им природой и здравым смыслом место. Однако, едва волшебник бросил в кристалл "да в шею её" и попытался было вернуться к чуть было не утерянной нити беседы, как шум, гам и вопли снаружи снова взорвали полуденную тишину.

– Стоять! Лови, держи её! Да прыгай же, орясина…

В окне замельтешила большая бабочка. Но странное дело - магическая защита, запросто выдержавшая бы прямое попадание баллисты и даже хороший файрболл, тут же лопнула со слабым всхлипом. И в сполохах остаточных разрядов в каморку и святая святых Архимага влетела… обыкновенная цветочная феечка. Хороший волшебник запросто найдёт вот такую же точно мелюзгу на земляничной поляне или возле россыпи грибов. Хотя, справедливости ради стоило бы упомянуть, что на самом деле там всё обстояло с точностью до наоборот - ягодные и грибные места всегда появлялись там, где облюбовывали себе местечко подобные малявки.

Правда, эта феечка выглядела не совсем чтобы обычно - Архимаг даже озадаченно крякнул. Махонькая, меньше ладони девчоночка весьма приятственных пропорций, со вполне радужно-стрекозиными крылышками и в данной лишь от природы одежде, она в отличие от канонов щеголяла ещё крохотной золотой короной на головёнке и массивным металлическим поясом на талии. На плече она тащила весьма объёмистый при её размерах мешок, и сейчас больше походила на удачливую домушницу после успешного дела. А в руке нахалка держала маленький кинжальчик и притом весьма воинственно им размахивала.

– А Лаен говорил, меня тут с распростёртыми объятьями встретят. Вот и верь после этого мужикам… - с лёту наябедничала малявка, негодующе сыпанув разноцветными искорками, и со вздохом облегчения бухнула на стол Архимага свою заплечную ношу.

Миг-другой вскочивший волшебник хлопал глазами, а потом с никак не положенным ему по должности и возрасту воплем восторга бросился к незваной порхающей гостье. По правде говоря, если б та сейчас попыталась удрать обратно в окно, то Архимаг запросто доказал бы, что он и по сей день является одним из лучших в королевстве метателей магического огня. А если бы феечка заважничала и потребовала, чтобы в честь её прибытия на площади выстроили элитный полк гвардейских кирасир и большой королевский оркестр впридачу, затребованное было бы предоставлено незамедлительно - и впереди них с радостью маршировал бы сам почти всесильный Архимаг.

Лаен! И кольцо. То самое кольцо чистейшего железа, которое почтенному волшебнику довелось увидать воочию всего лишь раз в жизни - так вот, именно это украшение сейчас болталось на изящной талии феечки в виде тяжёлого обруча, и вспотевший от неимоверной смеси радости и облегчения Архимаг мгновенно признал его…

– Мечеслав, да пойми ж ты - припасов в мешке хватит только на одного, и то я не уверен, - угрюмо проговорил Лен, ощущая, как едва слушаюся его потрескавшиеся губы.

Вечер падал стремительно, как удар палаческого топора - и столь же неотвратимо. И оттого эти двое, словно заблудившиеся в холмистых пустошах крайней полуночи, казались вдвойне обречёнными. И всё же, они упрямо пробирались вперёд. Туда, где всё явнее вырисовывался в мыслях полночный берег острова с его суровой, неприветливой даже летом погодой.

Но болтался за пазухой Мечеслава замшевый мешочек, и покоились в нём пять мерцающих заключённой в них Силой шёлковых алмазов. Пять кланов неисчислимой орочьей орды повергли в кровь и грязь эти двое - молодой ведун и словно скинувший с надетой кольчугой полсотни лет воин. Иной раз и сами не чаяли ноги унести, но всё же как-то хранили боги.

И теперь оставался последний шаман. Умный, сильный. Либо прослышал как-то, либо сам проведал своими камланиями, но не стал дожидаться прихода чужаков, которые безжалостно убивали целые толпы орков и как-то не давали при том убить себя. Вышел навстречу, сунулся было со своим огненным ливнем в когтистой лапе…

Лен криво ухмыльнулся и с натугой сплюнул какой-то горечью, припомнив ту стычку в ущелье и неодобрительно покачав головой. Всё ж, опасно недооценивать противника. Не только силу его, кстати - ведь, шаман орков не просто попёр напролом - обозначил себя, дал чужакам вцепиться в себя словно клещами. И теперь с упрямством обречённого уводил, утаскивал убийц за собой. Подальше от своего оставшегося в куда более приятственных местностях клана. Да, могли бы и сразу сообразить, что не зря тотемом этих была сова - как известно, символ мудрости. Да и пёс с ними, с орками, тут бы шамана с камнем догнать.

– Дело надо довести до конца, - Мечеслав хрипло прокашлялся и, мощась от боли, принялся растирать ушибленную о гранитный останец коленку. - И не только оттого, что королевская на то воля, Лаен…

Молодой ведун вздохнул и покачал грязными, спутавшимися волосами - да уж, сейчас вряд ли кто признал бы того щёголя, переступившего порог королевской приёмной. Он кое-как вылез окончательно на край болота, которое их обоих едва не доконало, и с чавкагьем привалился к валуну рядом с напарником.

– Я не в том смысле, Слав, - Лен нарочито назвал старого наставника так, как позволяли то себе с ним немногие равные. - Придётся разделиться, еды у нас и сил в обрез.

На самом-то деле, обстояло куда хуже… помолодевший даже всего за пару седмиц старый головорез слушал пристально, недоверчиво. Сейчас он выглядел как такой себе дяденька непонятного возраста от тридцати до сорока - но Лен прекрасно знал по описаниям, что сейчас всё тело того зудит и чешется от буйного процесса регенерации. И через неполную луну адское пойло того Гренделя таки вернёт Мечеславу былую молодость и силу. И с его-то громадным опытом да в такой оболочке получится такое, что ой-ой-ой.

– Я маг, смогу выжить там, где не сумеешь даже ты, - вместе с паром дыхания произнёс Лен в недоверчиво прищурившиеся глаза собеседника. - Кроме того, смогу от камешков подпитаться, там от прежних владельцев немного чистой Силы осталось.

Одна бровь Мечеслава насмешливо приподнялась.

– Это что ж получается - ты предлагаешь мне забрать все харчи и уйти?

– Да, Слав. И в случае чего - клянусь - я уничтожу все камни. Ты меня знаешь, вражинам они не достанутся.

Тот кивнул и поспешил нахлобучить на потную голову шлем - несмотря на холод крайней полуночи, комарьё и мошка донимали здесь особенно люто.

– Увы, знаю - всегда настырный был и непоседливый, - угрюмо кивнул воин и посмотрел куда-то вдаль.

Сказанного оказывалось более чем достаточно. Будь ты хоть какой сильный лазутчик и следопыт, но и тебе найдётся предел твоих возможностей. И всё весьма сильно смахивало на то, что Мечеслав к таковому как раз и подошёл. Без коней или быков, без тёплой одежды и специального, сытного и лёгкого, выверенного ещё эльфийскими умельцами рациона - выжить впереди не представлялось никакой возможности.

– Ну хорошо, допустим, я сумею в одиночку пробраться обратно к нашим, хотя и в лучшие годы то было бы трудновато, - задумчиво процедил спутник. - А ты, Лен? Ну вот ни за что не поверю, будто ты такой уж фанатик королевской воли, чтоб на верную смерть переть. Хоть и магик, но… тот шаман понятно, на свою шкуру махнул рукой, лишь бы нас подале от своих увести.

Странно, но Лен внезапно засмеялся. Затрясся от пробившего отчего-то рябого-и какого-то похмельного хохота, запрокинувшись спиной на неподатливую шершавость обросшего мхом валуна и подрагивая всем телом.

– Конечно нет, Слав. Но, обратно я пробираться вовсе и не собираюсь.

С постепенно расширяющимися от изумления глазами опытнейший головорез слушал странный, безумный, но постепенно оказавшийся единственно верным план.

– Вот тебе… Скарапея, не упрямься! Вот тебе кольцо короля, и перед тобой встанут навытяжку любые адмиралы и графья. Так вот, как проберёшься к нашим, так пусть Марек снарядит морскую экспедицию вдоль северной оконечности острова, ведь ближе к лету тамошние льды если не растают, то истончатся. Там меня и подберут.

Охватившее молодого чародея возбужение постепенно передавалось и воину. А ведь, хоть и безумно выглядит, но вполне реально! Да понаставить на носу какой посудины десяток огненных магов, будут льдины растапливать - зря, что ли, платится им за рачительность полновесными флоринами из королевской казны? Пусть задницы и жирок хоть раз хорошенько порастрясут…

Вечер почти угас совсем - даже здешнее хмурое солнце, словно озябнув, неохотно скрывалось за горизонтом - когда двое мужчин встали друг напротив друга и заключили в прощальные объятия. Один высокий, чуть исхудавший колдун с грязной чёрной шевелюрой, и чуть более низкий, в чуть великоватой кольчуге и с повадками матёрого головореза.

– Ну, сделай всё как надо, Лаен - я в тебя отчего-то верю.

То оказались последние слова, которые прозвучали между ними. Несколько мгновений - и Мечеслав, поправив на плече походную суму, припустил в обратный путь тем лёгким, неслышным и вроде как стелющимся шагом, который даже навидавшегося подобного Лена неизменно приводил в восхищение. А сам он который раз ощутил свою пустоту без надёжной тяжести посоха в ладони, лишь вздохнул тяжело и, весь полон куда более мрачных дум, направился прежним путём - туда, куда уводила на полуночь еле заметная даже глазу ведуна цепочка чуть косолапящих орочьих следов.

Наверное, боги таки за что-то прогневались на эти края, раз обделили их даже толикой привлекательности и щедрости. Камни и образовавшиеся из-за скудного стока воды болотца. Какие-то низкие, уныло стелющиеся по земле деревца и чахлые кустарники. А ещё полчища комарья и мошки - да такие, что Лен не раз удивился - да чем же они тут питаются? Не друг дружкой же…

Вот и сейчас, стоило лишь на миг отвлечься, ослабить полог магической защиты, как зудящая стая тут же впилась в левую щёку.

– А-а, паразиты, пособники орочьи! - Лену едва хватило выдержки не хлебнуть силы из так и тянущих к себе камней и не залить всё вокруг беспощадным огнём.

Лишь устало приподнялся он - и с невыразимым наслаждением размазал по лицу грязно-кровавую кашицу. После чего кое-как восстановил свою отгоняющую эту заразу защиту и огляделся.

А неплохо. Хотя последние полчаса куда-то и исчезли из памяти, но оказалось, что ноги сами вели своего дремлющего на ходу хозяина параллельно следу шамана, благоразумно обходя немногочисленные, но весьма коварно оставляемые тем ловушки. Бездумье хоть и длилось недолго, но и вреда особого не принесло.

И всё же, Лен с постепенно растущим внутри холодком признавался себе, что долго он так не выдержит. Трижды в день сдирать непослушными пальцами с валуна клочок ягеля, напитывать Силой до оранжевого свечения. А потом жевать почти сухим ртом и глотать, старательно удерживая себя от тошноты.

Так надо.

Пару раз он ловил себя на том, что смотрел на тусклый, неестественно огромный здесь диск солнца, который по неведомой прихоти даже в полдень не поднимался высоко - но в полузабытьи радостной ухмылкой встречал старого знакомого. Муравьишку, упрямо ползающего по краю светящегося серебром диска.

– Привет, братишка, - еле удалось тому разобрать эти слова в хрипе, исторгнутом сухими губами. - А ведь, мы с тобой в чём-то друзья по несчастью.

Да, всё так. Каждый бежит своею дорожкой, не в силах ни свернуть, ни изменить что-то. И лишь в воле некоего судии наконец прервать эти кажущиеся нескончаемыми мучения.

Сколько раз Лен наблюдал восход и закат, он не сумел бы с уверенностью сказать. Больше седмицы, но меньше двух, вот и всё…

Во время очередного "пробуждения" он обнаружил себя в какой-то мерзкой лужице чёрной воды с мерзким запахом. Наверное, это было холодно, однако сейчас он ничего не почувствовал. Лишь приподнялся и на четвереньках, полностью позабыв о человечьем достоинстве, пополз к краю широкой и неглубокой выемки, куда скатился в беспамятстве.

Под потерявшими чувствительность ладонями грунт ощутимо похрустывал - похоже, Лен в своей погоне забрался в такие места, где даже летом не бывает тепла. И только наверху кое-как поднявшись на ноги, он вдалеке, казалось, на самом краю вселенной увидал сверкающую белизной полоску под хмурым небом.

– Лёд, а стало быть, и море… - прохрипели губы и растянулись в улыбке, безжалостно вновь лопаясь на едва присохших струпьях.

Колени тряслись и пошатывались, но их обладатель снова и снова беспощадно погнал себя вперёд. Со стороны могло бы показаться, что то бездомный бродяга удирает от королевских егерей. Или же безумец с горящим в лихорадке взором пытается достичь овеянного легендами края земли. Того самого края, с которого воды предвечного океана обрушиваются в первозданное ничто, унося с собой грязь, людскую и не только подлость, а ещё рассеянные остатки чьих-то заклятий…

Оп! Чуть не прозевал, раззява! Лен проворно вскинул руку в повелительном жесте. И пролетавшая так далеко, что казалась скорее соринкой в глазу, чайка не осмелилась ослушаться этого приказа - лишь с тем, чтобы её тщедушное тельце послужило хоть какой-то пищей сейчас больше похожему на зверя человеку.

Лен с отвращением отбросил от себя останки и замолотил заскорузлыми от крови ладонями по лицу, сбивая налипшие перья.

– Ох и прёт же тухлой рыбой, да жёсткая-то какая… - он отдышался кое-как от стучавших в виски молотов вечного кузнеца под названием сердце.

Хоть и маловата показалась та невесть по какой дурости залетевшая в эти пустынные края птица, но всё же ведун постепенно обнаружил в себе ещё толику сил. Магия магией, но одною ею сыт не будешь… с неохотой Лен подумал, а каково же приходится орку, чей след уже стал свежим, почти совсем горячим? Да ну, если тот подготовился и припасами озаботился, то наверняка полегче.

Глаза сразу начали слипаться от полузабытого ощущения пусть не сытости, но хоть чего-то в животе. Лен с проклятьями затряс головой, отгоняя так и наплывавшую дрёму, и снова поднялся на ноги. Как ни мала была передышка, но всё-таки первые шаги на распухших и едва гнущихся ногах показались вроде как легче.

За ними ещё. И ещё, ещё немного - до тех пор, пока упрямый ведун не добрался до самим же собою намеченного валуна, приметного издали зернисто-розовой окраской. Гранит, что ли?

Здесь оказалось, что у этого вросшего в печальную землю камня шедший чуть впереди шаман тоже устраивал привал. Сердце Лена радостно трепыхнулось в груди - но вовсе не от этого открытия. А от того, что кое-какие следы указывали, что и у орка кончались силы. Он не разводил огня, хотя сухих стеблей и колючек тут было вдосталь.

– И даже ловушку не оставил - видать, и впрямь слабоваты орки против нас… - ведун пошатнулся и едва не упал - так поплыло всё перед глазами, когда он распрямился.

Да, наверное, предел сил орочьего шамана тоже достигнут. Лен потёр глаза, пытаясь отогнать так и пляшущее марево непонятных, мутно-зелёных видений. Чуть подумав, его ладонь словно сама собою нырнула за пазуху и извлекла потёртый и грязный замшевый мешочек.

Остался один-единственный алмаз, неярко играющий розоватыми сполохами заключённой внутрь волшбы. Покатав его на ладони пальцем, Лен признал, что всё же придётся - и до боли стиснул этот камень в ладони, напрягся над врезавшимися в кожу остренькими гранями.

Есть! Огненная волна пробежалась по телу, наполняя каждый уголок и каждую извилину щекочущим ощущением силы. Ведун даже хрипло засмеялся от радостного ощущения. Словно купаешься в горячей и невыразимо приятно освежающей воде - да только, со стороны то могло бы показаться хохотом безумца. Радостью умалишённого над битыми черепками, когда те представляются несметным кладом королей древности.

Всё же, зачерпнутая сила оказывалась изрядно чуждой магическим способностям Лена. И хотя он мог с толком использовать едва ли десятую часть заимствованной, дареной и словно бы даже краденой мощи, всё же облегчение это принесло изрядное. Потому ведун пил пил жадно и ненасытно эту пьянящую стихию, пока в руке его не остался пустой, нелепо белесый невзрачный кристалл.

– Вперёд, граф, так просто титулы не зарабатываются! - Лен с новой силой двинулся вперёд.

Отчего именно граф, парень не знал и сам. Но иногда он извлекал из потаённых уголков памяти свои великие планы и несмелые мечты, и тогда на обветренное небритое лицо его выползала какая-то смущённая улыбка. И тогда где-то там вскакивала с измятой постели Эльфире, очумело со сна хлопая по сторонам своими изумительными глазищами. Вдруг умолкала на полуслове зеленоволосая и строптивая Славка, и ещё долго не могла прийти в себя от странно забившегося сердца. Ронял невпопад слова команды Марек, щедро перемежая их воистину бездонным морским фольклором, а встрепенувшийся Мечеслав вдруг оглядывался вокруг и ещё долго осматривал окрестности, так и не поняв причины своей непонятной тревоги…

Рыхло-ноздреватый, легонько "дышащий" лёд оказался ещё не самим морем. Лен некоторое время стоял на берегу из смёрзшейся тёмной гальки, недоверчиво всматриваясь в не свою стихию и прицениваясь к цепочке упрямо уходивших вперёд следов.

– Надо же, а я и не приметил, где ты правую лапу повредил, мерзота, - он с трудом узнал свой голос. В самом деле, орочий шаман всё сильнее приволакивал одну ногу, да и сам след колыхался влево-вправо, словно у пьяного.

А всё же, там, впереди, на горизонте определённо виднелось что-то чёрное над бескрайней ледяной равниной. То ли остров, то ли впереди оказывалась большая бухта - Лен никак не мог разобрать в этой дымке и слепящей глаза белизне.

– Что совой о пень, что пнём по сове, - вздохнул он и таки пересилил себя, ступил на лёд.

Подленькую мыслишку о том, что весна тут, вполне возможно, никогда не приносит за собою лето, так и переходя опять в осень, пришлось затолкать на самое донышко естества. Равно как и заглушить так и рвавшийся из горла вой безнадёги. Да тут никакому кораблю, даже с магиками на борту, не пробиться! Лёд многолетний, слоистый и толстенный, то выросший на берегу моря парень распознал сразу.

– Ладно, Мечеслав, хоть ты выживешь, - выдохнул Лен во вдруг ощутившийся мороз.

Зябко передёрнувшись от видения чёрной воды под ногами, он вновь пошёл, почти побежал вперёд. Как и вчера, и позавчера. И казалось уже, что и целую вечность назад.

– А мне всё равно. Без-раз-лич-но, - он с удивлением прислушался к звукам собственного голоса и даже зачем-то обмахнул с усов и бородки наросшие льдинки. - Только вот, перед Вьюжинкой стыдно - обещал ведь ей, что свидимся вновь. Простишь, милая?

Он вынул из-за пазухи вересковый корень в форме кошачьей лапки, погладил его задубевшими пальцами, и тут же спрятал обратно. Рано ещё прощаться, дело не сделано. Но мысль о том, что потом может быть уже и поздно, всё-таки точила - и отогнать её не виделось никакой возможности…

Рано или поздно, но всему приходит конец. И как бы в подтверждение этой старой истины, Лен наконец ощутил под ногами вместо ровной шершавой глади изломанность прибрежного льда. Запыхавшийся, он поднапрягся, прибавил ходу. И вот так, разгорячённый, полуослепший, он на остатках щедро почёрпнутых из алмаза сил почти взлетел на небольшой островок…

– Будьте вы прокляты - оптом, в розницу, присно и вовеки веков, - хрипло выдохнул он и в отчаянии ударил занемевшими руками в чёрный камень.

А ведь, он так ждал, так надеялся! Что здесь, на краю земли он таки настигнет шамана. Неизвестно, чьей бы оказалась победа в схватке - но так или иначе, а мучениям пришёл бы конец.

Однако, на островке оказался лишь след ещё одного, очередного скупого отдыха. Маленькое кострище из сухих водорослей, устроенное в расщелине меж скал, и поковырявшийся в нём Лен едва припомнил в куснувшем ладони ощущении жар, а меж пальцев его на ветру разлетелись с пеплом несколько искорок.

– Совсем свежий, - признал парень и поморщился задубелой на лице кожей.

Ушлый этот орочий шаман! Пусть потерял чуть времени, зато отдохнул и согрелся. А вот самому Лену не осталось даже клочка топлива. И остывающее после пробежки по льду тело уже отдавало на мороз последние крохи сил.

Упав, он с воем и безбожной руганью снова и снова бил стиснутыми кулаками в равнодушную стылость чёрного камня, пока замёрзшие руки вновь заныли, обрели хоть какое-то подобие чувствительности. Обречённое бессилие так и наплывало, как ни шарил Лен вокруг полубезумным взглядом, пытаясь найти хоть что-то, хоть зацепочку, хоть каплю сил или хотя бы надежды.

Ничего.

Маленький чёрный островок у края ледяной пустыни, который и не на всякой-то и карте обозначали, и что - это всё?

– Твари вы, бессмертные, вот что я вам скажу, - Лен кое-как смахнул с ресниц застящую взор влагу.

А ведь, так не хотелось умирать… вернее, умирать просто так, не вцепившись напоследок в глотку врагу и не отведав наконец вдоволь его самой лучшей и восхитительной в мире крови.

Привалившись спиной к осколку чёрного камня в тщетной попытке хоть как-то укрыться от ветра, ведун принялся методично рыться в своей изрядно отощавшей и почти пустой сумке. М-да! Обнаружившегося там едва ли хватило бы на растопку, а куда уж там на костерок! С проклятьями ведун стукнул себя по голове - даже сама сумка или плащ не годились, уж он-то пропитал их магией против огня и воды на совесть, куда тут…

На ладони медленно, еле заметно шевелилась полузаснувшая от холода змея. Лен погладил её и не без гордости признался себе, что мысль съесть свою спутницу и почти подругу ему в голову даже не пришла. Или всё же, такой случай позволял?

Сейчас больше похожий на подозрительного попрошайку чародей смотрел в сторону невидящим взором, и всё никак не мог заставить себя впиться зубами в это доверчиво обнявшее руку тельце.

– Да идите вы все! - он поднёс Скарапею ближе к лицу, непритворно ласково дохнул на неё остатками тепла, и даже нескромно поцеловал змеиную мордочку с еле шевельнувшимся навстречу язычком. - Жаль, что мы с тобой не одной крови - хоть бы трахнул тебя перед смертью. Прости, малышка, что так вышло…

Он вздохнул и бережно сунул змею за пазуху. Почти ползком, с хриплым то ли воем, от ли рычанием Лен перевалил через камень. И всё же, силы ушли все. Дёрнулся он ещё раз-другой, заскрёб бессильно конечностями, и разрыдался от ненависти и бессилия.

Всё. Вот это уже - всё. Если нет сил даже ползти по едва видимому на льду следу, это конец. А ведь, так близко, казалось… от силы полчаса, ну максимум час. Никак не больше опережал его тоже часто падавший и кое-где ползком пробиравшийся шаман.

И всё же, "почти" не считается… Лен сам не знал, сколько он так лежал - ногами на стылой гальке, а верхней частью тела на чуть играющем и дышашем льду. Словно на груди задремавшего великана, право. На всякий случай он непослушными руками добыл мешочек и придирчиво осмотрел каждый алмаз, поднося к слезящимся глазам… нет, бесполезно. Пустые, выпитые досуха, они не отозвались даже малейшей искоркой Силы.

Кое-как поворочавшись, Лен где ползком, а где даже просто перекатываясь, часто останавливаясь чтобы перевести надсадное, уже затихающее дыхание, вернулся на остров. Что ж, осталось только раздробить алмазы подходящим камнем, а потом… ну, потом понятно.

И всё же, что-то теребило его, мешало взять вот так и ударить по этим сейчас мутноватым и зачем-то правильной формы льдинкам. Оглядевшись последний раз, Лен даже удивился, что у него оставались силы удивляться.

– Кажется, я совсем ослеп от голода. Или мне просто мерещится, - он и сам едва расслышал эти слова.

И всё же, чуть косо торчавший из-за дальнего камня предмет что-то уж подозрительно оказывался похож на нечто, сделанное из дерева. Не помогло ни промаргивание, ни сощуривание, ни даже протирание глаз - ровная, явно носившая на себе следы обработки палка упрямо торчала в той стороне, примерно на самой кромке берега.

Наверное, это показалось бы при других обстоятельством смешным, но усилия Лена заставить себя заинтересоваться неизвестным предметом, а тем более поползти в его сторону - всё то вполне могло бы быть приравнено к подвигу. И всё же, он не дополз немного. У самого камня левая рука дрогнула, подломилась, и хрипящий от натуги ведун вновь упал, едва не придавив обеспокоенно дёрнувшуюся за пазухой змею и пребольно ударившись лицом о гальку.

Пожалуй, именно эта боль и спасла его. Потому что во вспышке просветления Лен явственно различил, как под ним что-то дёрнулось, а снизу долетел чей-то придушенный вопль:

– Ах, ты… да слезь же с меня, придурок здоровый!

Миг-другой он ещё раздумывал в тупом оцепенении, с чего бы это Скарапее верещать почти человеческим голосом? Однако, так и не придя ни к каким выводам, всё же постепенно перекинулся набок.

И застыл в изумлении.

Потому что в ледяной воздух радужным мотыльком взмыла обычная полевая феечка. Цветочная, луговая - как их только не называют. С той лишь разницей, что эта особа отличалась совсем уж скверным характером, потому что на лету обложила Лена олухом, мужланом и неотёсанным деревенщиной. А затем, словно сочтя свой великий маленький гнев в должной мере утолённым, маленькая нахалка, которой просто не могло быть здесь в принципе, поёжилась от холода (одежды-то они не признают) и уже немного другим голосом надменно представилась:

– Королева Виай.

Ах проклятая слепота! С огромным трудом, но только сейчас Лен и рассмотрел в этом мутно-радужном мельтешении, что на голове маленькой нахалки и в самом деле виднеелось что-то до жути похожее на крохотную острозубую корону. И хотя особь эта тряслась на морозе, но форс откровенно держала.

– Прошу прощения… ваше-ство, - кое-как выдохнул Лен и даже подставил ладонь. - Садитесь, погрейтесь, уж не прогневайтесь.

Отличительная особенность каждой истинной леди это не только сногсшибательная внешность и гордо задранная носопырка, но и умение шевелить мозгами. Потому что феечка, окинув критическим взглядом этого валяющегося у её ног здоровяка, всё-таки снизошла к приглашению и опустилась на руку человека с таким недоверием, будто почтила своим присутствием некую подозрительную помойку.

Парень осторожно свёл пальцы, по мере возможности защищая августейшую мелюзгу от пронизывающего ветра, и даже поднёс к лицу. До тех пор он дышал туда тёплым воздухом, пока изнутри по пальцу кто-то не постучал.

– Довольно, наше величество великодушно и более не гневается, - Лен даже восхитился. Как это истинно по-королевски! Даже не поблагодарить за согрев и приют, а принять всё со свойственным монархам высокомерием.

И всё же, и всё же… постепенно ведун обнаружил, что его охватывает восхитительное, такое приятное тепло. Говорят, это уже всё, тело замерзает совсем…

– Ну ладно я, а что ваше величество делает в таких неподобающих местах? - губы слиались и тоже ощущались какими-то чужеродными.

Выглядывающая меж его пальцев феечка глянула в ответ хмуро, подозрительно, а потом непритворно горестно вздохнула. Оказалось, что на ней, как на особе августейшей, лежит долг крови. И чем дальше слушал притихший в неге ведун, тем сильнее болели его губы от выползающей на них улыбке. Оказалось, что удиравший шаман по пути разорил тёплый оазис цветочных фей и убил нескольких из них. И теперь королева их просто обязана догнать мерзавцу и отомстить ему.

– А как? Наша магия цветочная, не для войны. Да и у меня всего пара воительниц с собой, и из оружия только лишь…

Малышка продемонстрировала копьецо из закалённой на огне сосновой иголки, да крохотный кинжальчик из пчелиного жала. Конечно, если на тебя нападёт хотя бы дюжина с таким оружием, мало не покажется. Но орку с его шерстью и крепкой шкурой то всё так, почесаться и забыть.

Но вот то, что у них общий враг, Лен осознал чётко, и даже немного тем вдохновился.

– Ваше величество - а ведь, я маг. Сильный, хотя сейчас и чуток устал. Если вы найдёте способ дать мне хоть немного сил, тогда можете с чистой совестью нанять меня. А уж я отслужу ох как…

– Сама вижу, что ты маг полудохлый, - огрызнулась феечка и тоскливо оглядела ну никак не прельщавшую её ледяную пустыню.

Из дальнейшего её рассказа выяснилось, что волшебный кораблик королевы фей смог долететь только до этого острова. А дальше никак - то ли морозом его прихватило, то ли цветочная магия здесь не действует. Но торчавшая из-за скалы палка то как раз и оказалась мачтой потерпевшего крушение судёнышка.

Лен улыбнулся, когда из-за камня с той стороны показались ещё две неприкаянные мордашки посиневших от мороза и неприкрыто трясущихся то ли фрейлин, то ли свиты, и пригласил их тоже погреться - но, из уважения к королеве, уже в другую ладонь.

– Ладно, - наконец решилась напряжённо размышлявшая маленькая королева Виай. - Слово мага твёрже гномьей стали?

– Воистину так, - уже еле прошептал почти ничего не видящий Лен.

И он действительно не видел (хотя и воспринимал упрямо не желавшим погаснуть внутренним зрением) как все три феечки коротко посовещались, кивнули важными мордашками, а затем стартовали в воздух из ладоней человека. А потом, на миг зависая над лицом человека, раздвигали ножки в несомненной позе и роняли на губы впавшего в забытьё мага пару-тройку капель остро блеснувшего света.

Ох, боги! Да чем же эти несносные питаются! Правду, наверное, шептались на завалинке сопливые девчонки, что настоящие принцессы даже какают фиалками… Снова жидкий огонь потёк по всем жилам, взывая их к жизни - но на этот раз он полностью был родным. Живым и восхитительно природным…

– О, глядите, оклемался! - усевшись на кончик его торчащего к небу носа, маленькая королева поболтала ножками и взлетела. - Этого должно хватить на полдня или чуть больше.

Лен и в самом деле ожил. Хоть и пылали щёки то ли от стыда, то ли от смущения, но он даже нашёл в себе силы сесть. А прислушавшись к журчащим внутри радостным ручейкам, даже и встать.

– А неплохо, - заключил он, так и не решив, как ему отреагировать. Но в конце концов, Лен таки нашёл единственно верное в такой ситуации решение - сделать вид, что попросту ничего не произошло. В конце концов, в цветочных феечках больше магии, чем телесной материи. Да и, едим же мы, к примеру, мёд? А ведь, он есть ничто иное, как… ладно, замнём.

В общем, ничего такого не было, и все дела.

– Ждите меня здесь, ваше величество - и готовьте праздничный пир для победителей!

Ох, хотел бы Лен сам верить в свои слова! Но в теле и в самом деле обозначилась сила и даже некоторая бодрость, пусть и в комплекте с какой-то пугающей лёгкостью. Да и игривое покачивание перед глазами, как бывает после чарки-другой эльфийского винца, тоже наводило мысли на приятственный лад. Но руки ведуна заботливо соорудили из остатков содранного с себя старенького свитера подобие тёплого гнезда в защищённом от ветра месте. Заботливо устроили там всех феечек, накрыли рукавом. Наклонившись, Лен даже дохнул несколько раз внутрь.

– Я быстро! - и с лёгкостью, удерживая себя от желания припустить бегом, молодой ведун направился по следу. А вот теперь и посмотрим, шаман, какого цвета твоя кровь…

И всё же, орк оказался пусть и слабее - но не дурак. Ближе к вечеру, когда торжествующий Лен уже различил впереди пятнышко упавшего без сил шамана, тот с рыком снова пополз вперёд. И с холодеющим сердцем парень приметил, как трясущаяся лапа вынула, словно оторвала от себя розово светящийся камешек - и уронила его в бездушную черноту полыньи. Орк ещё улыбался перед смертью, той самой, умиротворённой и полной превосходства усмешкой победителя, когда старенький кинжал, выкованный безвестным кузнецом где-то в мастерских Фальберга, принялся отрезать старому шаману всё вращавшую бессильно глазами клыкастую голову…

Маленькая нерпа - Белёк, как её назвала мама - плотнее прижалась к косо вздыбившемуся торосу, закрыла глаза и даже сунула нос под льдинку. Не должно виднеться никаких чёрных пятнушек! - всё, как учила мама. И всё же, этот человек, шагавший под утро среди бескрайних ледяных полей, оказался вовсе не из охотников за "рыбьим зубом" или жирком. Углядел таки, приметил! Знать, колдун, про таких старый морж такие страшные сказки рассказывал.

И всё же, этот не тронул, хоть кровью от него и вонявкало. Лишь осмотрел, погладил никогда не виданного морского зверька, почесал ласково под мордочкой (Белёк даже сипло пискнула от удовольствия). А затем ухватил снова вторую голову, которую перед тем зачем-то нёс в руке, и ушёл.

Заметила ещё недоверчиво присматривавшаяся вослед нерпа, как на островке, на котором так приятно было иногда поваляться и почесать шкурку о камешки, чужак зачем-то стал на одно колено, поставил перед собой свою ношу и даже склонил голову.

И уж вовсе непонятными оказались эти улетевшие вместе со студёным ветром слова:

– Заказ исполнен, ваше величество!

– Рассказывайте дальше, дальше - умоляю! - чуть ли не простонал Архимаг, чувствуя как колотится в радостном волнении сердце, а по щекам стекают слёзы.

И было отчего - из принесённого феечкой мешка, вернее, мешочка на стол высыпались пять неогранённых, светло-белёсых шёлковых алмазов. Дело сделано, наши живы - и как только непогода уляжется, сразу всё образуется!

А маленькая королева Виай (да-да, это негодница оказалась именно ею) блаженствовала, покачиваясь на листе ландыша, на котором лежала словно на шикарной кровати. Заодно вовсю трескала еду со всех подряд растений, притащенных по приказу Архимага в его каморку. По одному лишь повелению цветочной феи те послушно расцветали и щедро угощали свою благодетельницу самой свежей и ароматной пыльцой, нектаром и соком.

– Дальше? - малышка сладко облизнулась и погладила себя по талии, с которой хоть и не сняла подаренное чародеем кольцо, но осмотреть его этому старикашке всё же позволила. Ну как же это, заодно не повертеть в своё удовольствие попой перед мальчиками, не посмущать и не порадовать их одновременно? Да ни в жисть!

– Ну-у, дальше пошло уже куда легче. Ладно, внимайте гласу истины… - и двое мужчин жадно внимали этому гласу, пусть и возвещаемому столь маленькими и дерзкими устами…

Как это непонятное сооружение из палочек и лоскутков шёлка летало, могла бы объяснить лишь маленькая королева и сделавшие его мастера. Но последних тут откровенно что-то не наблюдалось - да и её величество Виай седьмая распространяться на подобные темы тоже не спешила. Знай себе порхала вокруг нечёсанной орочьей головы с навек застывшей на ней гримасой и с откровенным удовольствием пинала порою августейшей ножкой.

– Нет, ваше величество - боюсь, тут сделать ничего нельзя, - с сожалением выдохнул Лен.

Хотя, отчего с сожалением? Хоть кораблик цветочных фей и оказывался едва ли больше обыкновенного фонаря, однако на борту хватало места и для самих малышек, и для кой-какого груза. И ведун, запустивший ладонь в проломленную в борту дырищу, с неизъяснимым удовольствием извлёк под хмурый утренний рассвет пару кулёчков цветочной пыльцы, махонький туесок мёда и даже похожий на берестяную кружку бочонок перебродившего нектара.

Как ни мало то показалось бы изрядно оголодавшему парню, но её величество с достойным полубогини великолепием приказала - всё съесть. Что ж, бывают предложения, от которых просто не отказываются. От пыльцы Лен всё же отнекался - ну никак не человеческая пища. Да и в носу сильно уж свербело от неё, так и подмывало расчихаться непочтительно и проявить полное непотребство перед пусть и маленькой, но королевой.

Зато мёд и тягучий, похожий на загустевший ликёр нектар пришлись как нельзя более кстати. В желудке забултыхалась сладкая смесь, в голову легонько толкнуло хмельной волной, а по всему настрадавшемуся телу потекла блаженная сытость. И наконец-то настоящее, а не поддельное, тепло…

– Можно, конечно, прихватить с собой - весу-то в нём чуть. Но толку-то? Боюсь, тут уж не починить.

В самом деле, летающее сооружение королевы фей, только и подобающее ей по должности, ремонту вряд ли подлежало - даже куда более искусными чем ведун мастерами. Сама её величество Виай недовольно процедила, что это эльфийская работа, на что Лен ободряюще улыбнулся.

– А, тогда и вовсе лучше оставить здесь. Знаю я одно средство, которым остроухих умаслить можно и заставить ещё лучше сделать. Для вашего величества - любой каприз.

Феечка честно попыталась исполниться подозрительности, но лишь странно замерцала, а потом не выдержала, расхохоталась.

– Вот вернусь я в свой дворец, таки прикажу срубить пару голов своих подданных!

На осторожный вопрос Лена - в чём тут дело - маленькая летунья сначала неопределённо дёрнула плечиком, настороженно разглядывая великана, на чьей ладони вольготно разлеглась словно на ложе с подогревом.

– Да сообщали они, что люди всё больше жадные. Если поймают меня, сразу пытать насчёт кладов примутся…

Лен хохотал и никак не мог остановиться. Снова и снова пробивал его какой-то дурной смех. Пришлось даже сделать над собой усилие и кое-как успокоиться, чтобы маленькая негодница не свалилась с колышущейся ладони.

– Мы, люди, разные бываем. Есть всякие… - парень задумался и на всякий случай поинтересовался вкрадчиво: - Я вот приметил, что ваше величество очень много знает…

Феечка небрежно процедила, что в положении королевы есть свои преимущества. Да, она знает если и не всё - но то, что её интересует, всегда.

– А не подскажет ли ваше изящнейшее и несравненнейшее величество - какая ж это гада снабдила степняков и орков камешками, из-за которых весь сыр-бор разгорелся? - Лен сам не заметил, как после этих слов затаил дыхание.

Маленькая королева небрежно фыркнула.

– Подумаешь! Наше величество это никоим боком не интересует… хотя, намекнуть и могу.

Со всё возрастающим изумлением Лен выслушал описание такого себе пронырливого и кучерявого человека с аляповатой серьгой в форме золотого полумесяца левом ухе.

– А ещё, от него чуть пахнуло маааленькой такой рыбкой, каковую вы, люди, коптите и почитаете за вкуснейшее лакомство. И он из того города, где это умеют это делать лучше всего.

Анчоусы, тут и двух мнений быть не может. А город… Лен почти мгновенно воскресил в памяти видение карты северного побережья королевства - в том месте, где оно почти смыкалось с эльфскими вековечными лесами. А город… да какой там город - разросшийся посёлок удачливых рыбаков. И тут же зрительная память ведуна услужливо подсказала надпись - Анкерберг. Да, это точно - "лучшие анчоусы из Анкерберга!", именно так всегда и гласило выжженное клеймо на одуряюще вкусно пахучих бочонках.

– Город-якорь… - выдохнул Лен, и феечка снисходительно кивнула.

– Догадливый магик. Ладно, теперь мой вопрос. Я сама могу всегда улететь отсюда, мне открыты и иные пути, кроме воздушных. Но как ты вынесешь двух подданных нашего величества? Я их тут не брошу!

Добро бы каждый сюзерен так берёг своих вассалов… Лен пораскинул мыслями и сделал контрпредложение. Да такое, что маленькая фея внимала распахнув глазёнки и открыв ротик от удивления. Некоторое время она с огорошенным видом переваривала услышанное, а потом очертя голову ринулась уточнять.

– Попросить подданства у короля людей, и тогда он просто обязан будет защищать и мои владения? А оно ему надо?

Но мысль о том, что каждую цветочную феечку отныне будет охранять закон, а самим им немедленно откроют доступ в любой сад и огород, малышке понравилась. Равно как и развеселило предположение Лена, что коль скоро у его величества в подданных окажутся кроме людей ещё и гномы с цветочными феями, то ему придётся волей-неволей короноваться заново - но, уже как императору.

– Да уж, от такового он не откажется, - малышка утёрла выступившие от смеха слёзы и тут же принялась опять терзать своего нежданого помощника.

И всё же, через некоторое время маленькая королева сделала ручкой этакий жест с несомненной подоплёкой - мы должны поразмыслить - и задумчиво замерла.

– Что ж, я смогу пролететь сквозь бурю и аж в тот ваш вонючий Старнбад. Но меня не то что к королю пробраться не позволят, но даже ко дворцу и близко не подпустят!

Лен что-то припомнил такое из сказок, что отношения людей и цветочных эльфочек далеко не всегда были безоблачными. Одно время маленьких летуний даже отлавливали и поставляли в знатные дома в качестве живых украшений к причёскам дам или неплохой замены птицам в клетки. Понятное дело, те в долгу не оставались и пакостили вовсе не безобидно…

Кольцо никак не хотелось сниматься с распухшего от мороза пальца, но и Лену терпения было не занимать.

– Вот, если с этим кольцом вы сумеете пробраться к Архимагу - то дальше и беспокоиться нечего.

– Надо же, кольцо первых магов, выкованное из упавшего со звёзд железа! - восхищённо воскликнула феечка.

Лен навострил было уши, но маленькая королева больше не сообщила ничего. Лишь повертела украшение в ручках и со вздохом посетовала, что этакая прелесть и диковинка ей ну никак по размеру не подходит.

– Если всё как надо сделаете - будет вашим, в подарок.

Феечка обрадованно заплясала в вихре разноцветных, так и поплывших вокруг неё искорок. Уж наверняка знала за этим железным ободком и другие достоинства, о которых сам Лен даже и не догадывался.

– Хм, дарёное кольцо - а в качестве какого?

– Обручального, - некстати бухнул Лен первое, что пришло ему в голову, и досадливо закусил и без того распухшую губу.

Но маленькая фея смотрела расстроганно и восхищённо.

– Вот это да! Ни в одной легенде не встречалось такого, чтобы человеческий маг подарил своё сердце маленькой королеве цветочных фей! - расчувствованно пискнула она и тут же, совсем по-женски хлюпнула носопыркой.

Обе её сопровождающие, которые дотоле сидели на другой ладони Лена свесив ножки и почтительно помалкивали, тотчас взвились в воздух. И их непритворные утешения, их успокаивающий и чарующий танец вокруг своей королевы так понравился ведуну, что он улыбнулся.

– Ценность подарка определяется его ценностью для дарителя. А мне это кольцо очень дорого. Может статься, сейчас оно во всём мире и вовсе одно-единственное - во всяком случае, все другие считаются утерянными.

Мало-помалу королева Виай успокоилась. Воистину, быстро загорается и быстро гаснет… феечка подлетела к лицу парня, чмокнула себя в ладошку. А затем быстро, словно стесняясь, приложила её к губам парня.

– Подарок принят, и ты сам даже не знаешь, как он расстрогал наше величество, - и после этих слов малышка ловко просочилась всей своей весьма недурственной фигуркой в кольцо. Миг-другой радужного мельтешения - и вот железный ободок уже оказался на её талии в виде массивного пояса…

Дальше Лен поведал, что огненные камни сейчас пусты, и королева может заодно отнести их Архимагу - это сильнее любых средств успокоит могущие возникнуть подозрения и неясности.

– А за мной сюда прибудет если не корабль, то какое-то другое средство передвижения - уж Мечеслав если за дело берётся, то толк будет. Феечек ваших пока спрячу за пазуху, там тепло. Пусть со Скарапеей пообщаются, она тоже весьма занятная особа и болтать любит.

Да уж, диковинная змея из невесть какого далека, проделавшая вместе с хозяином нелёгкий путь - то собеседник занимательный, спору нет. Да и Лен сразу посоветовал той даже и не помышлять насчёт покушаться на малышек, и змея ничуть не возражала. Хотя, лично сам парень предположил, что даже для голодной Скарапеи таковое лакомство слишком уж сладко-приторное - но благоразумно оставил таковые соображения при себе.

Останки летучего корабля отбывающая королева великодушно разрешила использовать в качестве топлива. Хотя, там всего-то на раз хватило бы, и то едва-едва. Лен поначалу хотел из уцелевшей мачты соорудить хороший кол да воткнуть посредине островка с нанизанной поверху головой орочьего шамана - однако тут ему в голову пришла такая мысль, что он ошеломлённо замер и взглядом приценился к мачте опять.

– Ваше величество - а не подарите ли мне эту мачту? Мне как магу посох очень пригодился бы. А то мой прежний сгорел. Было дело, кое-что с духами огня не поделил… а этот с виду как раз.

– Конечно, моё величество одарило такого хорошего человека, к тому же своего почти жениха, - маленькая негодница рассмеялась так весело, что лист ландыша под нею качнулся.

И так заразительно, что двое больших и сильных мужчин не смогли не улыбнуться тоже. А прилежно строчившая протокол (официальная же встреча, ваше величество, как можно!) Тави радостно вторила королеве фей своим неповторимым смехом.

Дальше гостья не сообщила почти ничего интересного. Мачта из серебристой рябины и в самом деле подошла чародею настолько идеально, что даже сама её величество Виай удивилась, да простое ли то совпадение?

– Ну, а затем я, горемычная, мешок на плечо - и вперёд!

Как смелая летунья пробивалась сквозь бурю местами через астрал, местами через подозрительно мрачные и попахивающие алхимической серой места, все слушали раскрыв рот. А когда польщённая таким вниманием феечка важно поведала, как едва не заблудилась на перекрёстке миров, и только отразившийся от моря лучик Луны указал ей путь, почтенный Архимаг обнаружил, что с него от волнения градом льёт пот.

– Вот это приключения, королева Виай - весьма похвальные, поучительные и достойные занесения в королевские хроники! - Архимаг с нескрываемым сожалением сообщил далее, что ему надлежит отбыть, дабы срочно сообщить новость в королевский дворец. - Надо ведь порадовать короля, да и всё приготовить к достойному вступлению во дворец вашего величества…