"Плоть и кровь" - читать интересную книгу автора (Келлерман Джонатан)Глава 8Я посмотрел на телефон в растерянности. Робин постучала, вошла, прислонилась к косяку и сказала: – Я готова. Она надела маленький черный свитер и длинную твидовую юбку, слегка накрасила губы. Ее улыбка помогла забыть странный телефонный разговор. Мы остановились в небольшом японском ресторанчике к югу от Олимпика, в единственном месте, которое работало в такой поздний час на темной и безлюдной аллее. Кроме нас, посетителей с неазиатской внешностью не было, и все же большого внимания мы не привлекли. Худощавый шеф-повар в суши-баре резал что-то похожее на угря. Миниатюрная официантка проводила меня и Робин за уединенный угловой столик, где мы выпили саке. Наши пальцы сплелись, мы немного поговорили, а потом замолчали. Обслуживание было несколько официальным, но превосходным. Еще одна изящная официантка снова принесла нам по чашке теплого саке и изысканно приготовленные блюда. Тишина и приглушенный свет подействовали успокаивающе. Поэтому, когда мы вышли на улицу полтора часа спустя, в голове у меня прояснилось. Спайк встретил нас жалобным поскуливанием, так что мы решили взять его на короткую прогулку. Затем Робин пошла в ванную, а я не знал, чем себя занять. В конце концов сдался и пошел проверять автоответчик, все еще думая о муже Джейн Эббот. Получил сообщения от профессоров Холла и де Мартена. Правда, вместо профессора Холла звонил молодой человек, назвавшийся Крейгом, помощником по дому. Он сообщил бодрым голосом: – Стивен и Беверли в долине Луары с детьми и вернутся только через неделю. Я обязательно передам ваше сообщение. Де Мартен говорил сам, спокойным, несколько озадаченным голосом, с легким акцентом. – Это Симон де Мартен. Я посмотрел свои записи, Лорен Тиг действительно одна из моих студенток. К сожалению, не помню ее лично. Извините, больше ничем не могу помочь. Робин крикнула из ванной: "Присоединяйся!" – и я уже был без одежды, когда зазвонил телефон. Я не стал поднимать трубку и с удовольствием расслабился в воде. Медленно помыл волосы Робин, потом просто лежал, тихо нежась. Натирание мочалкой привело к ласкам и брызганью друг в друга, что, в свою очередь, закончилось залитым водой полом. В итоге мы переместились на кровать и занимались любовью, пока оба не выдохлись, мокрые и покрытые мыльной пеной. Я все еще тяжело дышал, когда Робин встала, завернулась в мой старый халат, пошла на кухню и вернулась с двумя стаканами апельсинового сока. Она влила немного сока мне в рот, выплеснув при этом на кровать куда больше, и нашла это деяние восхитительным. Моя месть была не менее мокрой. Потом мы поменяли простыни, Робин начала сушить волосы, а я надел футболку и шорты, вышел на террасу и облокотился на перила. Я стоял и всматривался в темные тени сосен, кедров и камедных деревьев, покрывавших холмы перед нашим домом. Я чувствовал себя героем голливудского фильма и все еще был в оцепенении, когда голос Робин вывел меня из этого состояния: – Дорогой, это Майло. Говорит, звонил полчаса назад. Так, звонок, на который я не ответил. Робин сказала: – Можешь поговорить здесь. Я спущусь к пруду, там что-то фонарь не горит. Я взял телефон в спальне. – Что случилось? – Твоя девушка, Лорен Тиг. Теперь это и мое дело, – сказал Майло. Девять часов вечера, бульвар Сепульведа. Промышленный район к югу от Уилшира и к северу от Олимпика. Магазины, торгующие дешевыми товарами, ветеринарные клиники, продажа мебели оптом. Кроме ветлечебниц, на ночь все закрывается. Где-то визжала кошка. Майло объяснил: "Восточная сторона улицы. В аллее". Недалеко от места, в котором я всего три часа назад набивал себе живот. Сейчас при мысли о еде меня замутило. Аллею перегораживала патрульная машина. На ее крыше мерцали сине-красные огни – предвестники беды. Рядом стоял полицейский, водрузив ногу на бампер. Он был молод, напыщен и самодоволен. Когда я подъехал, коп автоматически поднял руку, запрещая двигаться дальше. Я высунул голову из окна и назвался. Полисмен не расслышал, сердито посмотрел на решетку на бампере и велел ее поправить. Я еще раз прокричал свое имя, коп медленно подошел: брови сдвинуты, рука на кобуре. Лицо у меня горело, но я заставил себя говорить медленно и вежливо. Наконец полицейский кому-то позвонил, и ему приказали меня пропустить. Когда я выходил из машины, он кивнул и заявил: "Это там" – с таким видом, будто сообщал что-то важное. Коп посоветовал идти вниз по аллее, хотя в его указаниях не было никакой нужды. Группа полицейских автомобилей посреди темной улицы походила на огромную хромированную опухоль под шипящими линиями электропередачи. Пока я бежал к месту преступления, из-за запаха гниющих материалов, бензина и разлагающихся овощей меня чуть не вывернуло наизнанку. Я заметил Майло рядом с машиной судмедэксперта и стал протискиваться к нему. Он сгорбился и торопливо строчил в блокноте, согнув одну ногу в колене, чтобы было удобнее писать. Живот моего приятеля сильно выпячивался за борта куртки, так что она не застегивалась. Майло облизал карандаш и попытался встать поудобнее. Да, вечная проблема полных людей – слишком мешает живот... Под светом мощных прожекторов лицо Майло казалось бледным и напудренным, словно посыпанным мукой, и все неровности сильно выделялись, особенно мешки под глазами. Меня еще тошнило, когда я направился к нему, не веря в реальность происходящего и чувствуя себя здесь лишним. Когда я находился в десяти футах от Майло, он поднял голову. Сейчас черты его лица выглядели размытыми, как будто у меня резко село зрение. Только глаза, изумрудно-зеленые, с искорками цвета морской пены, я видел отчетливо: они сверкали и беспокойно бегали, точно у койота. На Майло были спортивная куртка телесного цвета, мешковатые брюки из коричневого вельвета и белая рубашка из немнущейся ткани с маленьким воротничком. На шее висел тонкий зеленый галстук, который отсвечивал в свете прожекторов, как выдавленная из тюбика полоска геля для зубов. Майло, видимо, давно не бывал у парикмахера: черные как смоль волосы торчали во все стороны, а непослушная челка доходила до бровей и нависала над острым, с горбинкой, носом. Виски и короткие бачки были абсолютно седыми и неестественно контрастировали с остальными волосами. С недавних пор он начал называть себя Эль Скунсо и пошучивать о старости и смерти. Майло старше меня всего лишь на год или даже меньше, однако за последнее время сильно сдал. Робин говорит, что я выгляжу молодо, когда чувствует: мне приятно это слышать. Интересно, говорит ли Рик что-нибудь Майло в подобных случаях? Он закрыл блокнот, вытер лицо, покачал головой. – Где она? – спросил я. – Уже в машине. – Майло кивнул в сторону фургона медэксперта. Дверцы автомобиля закрыты, водитель сидит за рулем. Я направился к фургону, Майло взял меня за руку. – Тебе не понравится то, что ты увидишь. – Ничего. – Слушай, зачем проходить через это... Я все равно направился к машине. Майло открыл дверцу, выдвинул носилки, расстегнул пластиковый мешок. В нос ударил смрад гнилой плоти. Я успел заметить зеленовато-серое лицо несчастной девушки, багрянистые, вздутые глаза, вывалившийся язык и длинные светлые пряди волос до того, как Майло закрыл мешок и отвел меня в сторону. Когда фургон отъехал, детектив вздохнул и опять потер лицо, будто умывался без воды. – Она пролежала так некоторое время, Алекс. Дней пять, может, больше. На дне мусорного контейнера, под кучей всякого хлама. Вон там, во дворе мебельного магазина. Кто-то завернул ее в прочный полиэтилен, который используется на производстве. Ночи были прохладные, но все равно... – Кто ее нашел? – Магазин пользуется услугами частной компании по вывозу мусора. Приезжают раз в неделю, по ночам. Они и нашли ее пару часов назад. Когда стали опрокидывать контейнер в машину, она выпала... Ты действительно хочешь услышать? – Продолжай. – Она уже начала разлагаться, и часть тела отвалилась после удара о землю. Нога. Водитель услышал, как что-то упало, пошел проверить и нашел все остальное. Она была связана по рукам и ногам, как связывают свиней на бойнях. Ее застрелили в затылок. Два выстрела с близкого расстояния, оба в основание черепа. Судебный врач говорит, одного выстрела было бы достаточно, просто убийца подстраховался. Или разозлился. Или и то и другое. Или ему просто нравилось стрелять. – Крупный калибр? – Достаточно крупный, чтобы глаза потемнели и лицо вздулось. Алекс, зачем тебе... – Похоже на наказание, – сказал я. Мой голос был спокойным и ровным, но казался незнакомым. Глаза наполнили слезы, и я поспешно вытер их. Майло не ответил. – Дней пять или больше, – продолжал я. – Значит, вскоре после ее исчезновения. – Скорее всего так. – Как ты ее опознал? – Едва увидел, так сразу понял, кто это. Когда я разговаривал с ребятами из розыскного по твоей просьбе, они выслали ее дело с фотографией. – Ну, по крайней мере отвлечешься от своих археологических раскопок. – Мне очень жаль, Алекс. – Я только недавно оставил сообщение ее матери: мол, все еще пытаюсь найти Лорен. Не сказал бы, что успешно. В глазах опять защипало, я прижал к ним ладони. Это не помогло. Когда достал носовой платок, Майло отвернулся. Я стоял и уже не пытался остановить слезы. Что, черт побери, со мной происходит? Я ведь привык к трагедиям, умею дистанцироваться от них... Лорен умерла в двадцать пять лет, а у меня перед глазами возникло лицо пятнадцатилетней девочки. Слишком много косметики, бессмысленная черная сумочка. Туфли на высоченных каблуках. Я вспомнил наш последний разговор. – – К горлу подступил комок, и я не мог дальше сдерживаться. Голос Майло казался совсем далеким. – Ты в порядке? Я с трудом произнес: "Все нормально", отвернулся и побежал вверх по аллее. Нашел пустырь подальше от места трагедии, там меня и вырвало. Во рту остался привкус рисовой водки – воспоминание о приятном ужине в японском ресторанчике. Я ждал Майло в его машине, пока он делал то, что должен в подобных случаях. Горло горело, спина и лоб покрылись липким потом. И все же я чувствовал себя на удивление спокойно. Майло оставил телефон на сиденье, я позвонил Робин. Она сразу же сняла трубку. Видимо, ждала звонка. – Извини, что опять испортил вечер, – сказал я. – Что произошло? – Кое-кого убили. Я упоминал об этом сегодня, но не мог тебе всего рассказать. Девочка, которую я однажды лечил. Ты прочитаешь все в завтрашних газетах. Только что нашли тело. – О Боже, это ребенок? – Нет, молодая девушка. Хотя я познакомился с ней, когда она была еще ребенком. Девушка пропала, ее мать позвонила и попросила помочь. Возможно, мне придется поехать с Майло на опознание. Не знаю, когда вернусь. – Алекс, мне так жаль. С моих губ сорвался смешок. Совершенно не к месту. – Я люблю тебя, – сказал я. – Знаю, я тебя тоже. Майло сел за руль, и я рассказал о Шоне Игер. Он ответил: – Я помню это дело. "Королева красоты". Слава Богу, им занимался Лео Рили. – Что, сложное дело? – Практически тупиковое. Ни улик, ни свидетелей. Помню, Лео ворчал по этому поводу – последнее дело перед пенсией, а он вынужден оставить его нераскрытым. Интуиция подсказывала, что какой-нибудь извращенец добрался до девушки и запрятал тело туда, где его никто не найдет. Он посмотрел на мусорный контейнер. – В этом случае убийцу не волновало, найдут ее или нет. – Да, – подтвердил я. – А почему ты заговорил об Игер? Я пересказал свой разговор с Джином Долби. Майло ответил: – Две студентки, симпатичные блондинки, пропали с перерывом в один год. Если в случае с Игер убийство действительно было на сексуальной почве, то один год – слишком большой срок между преступлениями подобного рода. Ничто не указывает на существование связи между этими делами. – Просто подумал, что тебе может пригодиться эта информация. – Буду держать ее в голове, и если ничего не удастся выяснить о Лорен, то прощупаю и версию о серийном маньяке. Я отправил ребят опечатать ее квартиру и понаблюдать за соседом. Ты знаешь, как его зовут? – Эндрю Салэндер. Примерно двадцать пять лет. Работает барменом в "Отшельниках". – В "Отшельниках"? – Майло провел рукой по волосам. – Невысокий, худой, бледный парень в татуировках? – Он самый. – Энди. – Детектив неловко улыбнулся. – Утверждает, что смешивает превосходный мартини. – А на самом деле? – Если бы я знал! Терпеть не могу мартини. – Он снова нахмурился. – Значит, она жила с Энди. Как долго? – Говорит, около шести месяцев. Ой жил в том же доме, этажом ниже, но не смог потянуть аренду. Лорен пригласила его к себе и предложила платить за квартиру пополам. – Любопытно. – Майло посмотрел на меня своими зелеными глазами. – Что ты об этом думаешь? Почему она его позвала? – Может, решила, что он безобидный? – Вероятно. – Ты знаешь его с другой стороны? – В общем, нет. На мой взгляд, он слишком болтлив, хотя всегда казался приятным малым. В то же время его соседку убили. Нам все равно нужно с ним пообщаться. Ну а пока – самая "приятная" часть работы: разговор с матерью. – Я поеду с тобой. – Знаю. Даже не собирался отговаривать тебя. – Это в Шерман-Оукс, – сказал Майло с пассажирского сиденья. Мы поехали на моей машине. Я повернул на север от Сепульведы, затем по эстакаде съехал на шоссе номер 405, вырулил на скоростную полосу и разогнался до восьмидесяти пяти миль в час. Несколько лет назад в такое время шоссе было бы пустынным. А сейчас у меня оказалось достаточно много попутчиков. В основном громыхали грузовики, но встречались и легковые. Лучше бы им не попадаться мне на пути, ведь я ехал с важной миссией – разрушить жизнь Джейн Эббот. Я гадал, вернулась ли она уже домой. Или мы застанем только ее помешанного мужа? После старого доброго Лайла теперь этот... Да, семейное счастье – явно не ее удел. А если все же она дома, что ей сказать? Как ей сказать? – Нам на Девана-террас, – прочитал Майло адрес, продиктованный дежурным из участка, – к югу от бульвара Вентура. Я хорошо знал этот район. Несмотря на умственное состояние, деньги у второго мужа Джейн Эббот, судя по всему, имелись. Вспоминая его слабый голос, я гадал: чем же он прельстил Джейн? – Опять Долина, – отозвался я. – Отец Лорен привез ее сюда на поле для мини-гольфа в день, когда решил прекратить терапию. Я рассказал ему об обмане Лайла. – Да уж, приятный тип, – заметил Майло. – Больше ничего не хочешь о нем поведать? – Нет, Лорен с ходу отмела мои предположения о приставаниях с его стороны. – Но ты все-таки спросил? – Было в нем что-то... Лорен и сама намекала, говорила, он словно приревновал ее ко мне. Однако потом ясно дала понять, что отец к ней не притрагивался. – А она не слишком настойчиво это отрицала? – Не знаю, не было времени выяснить поподробнее. Он поворчал, поскреб колено. – Значит, после отмены терапии ты ее видел только один раз? – Я до сих пор не знаю, почему Лорен пришла тогда. Под конец она на меня просто накричала. Может, это ей и было нужно. Майло немного помолчал. Я еще сильнее разогнался, и он занервничал. Тогда я снизил скорость до восьмидесяти в час, и Майло сказал: – От неуправляемого подростка до стриптизерши и проститутки. Многие девушки, работающие в этом бизнесе, пережили сексуальное домогательство в детстве. – Он усмехнулся. – Хотя кому я рассказываю... – Если отец и приставал к ней, сейчас, по прошествии стольких лет, он точно не сознается. – Давай хотя бы посмотрим, как он отреагирует на ее смерть. И чем скорее, тем лучше. Он, может, и скотина, но мы обязаны его оповестить. – Если сумеешь его найти. – А почему нет? – Он бросил Лорен и ее мать много лет назад, снова женился. Чаще всего, когда мужья решают сбежать, они убегают подальше. Майло достал телефон. – Лайл Тиг? – Да. Ему около сорока. Он нажал на кнопки телефона. Скоростная полоса была свободна на милю вперед, и я опять надавил на газ. Майло заметил: – Пожалей мой желудок, ты же не в Дейтоне[8]. Я сбросил скорость. Через несколько секунд у него был адрес Лайла. – Он живет в Реседе. Похоже, они все обосновались в Долине. – Лорен жила в городе. – Да, и, возможно, не случайно. Подальше от мамаши и папаши. – Или хотела находиться поближе к университету. – Тогда почему не поселилась в Вестсайде? – Удар по карману, там аренда слишком высокая. – Кстати, об аренде. Не знаешь, на какие деньги она жила? – Она говорила Салэндеру о каких-то сбережениях. – Студентка с собственными сбережениями? Расскажи мне, что ты знаешь о ней, Алекс. С самого начала. Смерть делает конфиденциальность бессмысленной. Словно вырвавшись на свободу, я выложил Майло все. Правда, о самом лечении я мог рассказать не особенно много. Только сейчас я понял, сколь малого достиг за два сеанса с Лорен. Когда дошел до вечеринки у Фила Харнсбергера, то заговорил быстрее и громче. Майло смотрел в свой блокнот, только однажды оторвался от него. Приближался поворот на Вентуру, но я забыл перестроиться вправо. Осознав ошибку, резко повернул через три полосы. Майло выпрямился и схватился за подлокотник. Поворот на эстакаду стал еще одним испытанием для амортизаторов. Проехав пару миль, я свернул наконец на дорогу к Ван-Нуйс. Здесь движение было поспокойнее. Майло сказал: – У меня сердце чуть не выпрыгнуло. После таких поездок и в спортзал ходить не надо. – А когда ты там был в последний раз? – Примерно в плейстоцене, когда с друзьями-неандертальцами обтесывал гранитные глыбы. Я проехал до долины Виста, повернул налево, нашел Девана-террас и снизил скорость, чтобы не пропустить дом Джейн Эббот. Улица была слабо освещенной, но красивой. Я закончил рассказ о стриптизе Лорен, и мое признание все еще висело в воздухе. Видимо, Майло не желал видеть себя в роли исповедника и поэтому спросил, не помню ли я имени другой девушки. – Мишель. – А фамилия? – Лорен не упоминала. – Одного возраста с Лорен? – Примерно. И такого же роста. Темноволосая, возможно, латиноамериканка. – Блондинка и брюнетка, – проговорил Майло, и я понял, о чем он думает. Кто-то заказал именно такую пару для вечеринки. И неизвестно, насколько далеко зашли Лорен и Мишель после того, как я покинул мальчишник. – Никто не упоминал названия фирмы, на какую они работали? – Нет. И даже если ты найдешь ребят, которые это устроили, вряд ли они признаются. Речь идет о профессорах-медиках и финансистах. Кроме того, это случилось четыре года назад. – Четыре года назад Лорен работала на Гретхен Штенгель. Вероятно, среди ее услуг было и обслуживание вечеринок. – А где Гретхен сейчас? – Понятия не имею. Она отсидела два года за отмывание денег и уклонение от уплаты налогов, но об остальном я знаю не больше тебя. – Майло закрыл блокнот. – Сбережения... Вполне возможно, Лорен продолжала заниматься проституцией. Интересно, поддерживала ли она отношения с Мишель? – Эндрю Салэндер утверждает, что у Лорен не было друзей. – Наверняка она не все рассказывала Эндрю. Или он не все рассказал тебе. – Согласен. Я подумал: раз Лорен наврала об исследовательской работе, то могла скрывать и еще кое-что. Как говорится, бережно хранила свои секреты. Только теперь они не имели никакого значения. |
||
|