"Завещание" - читать интересную книгу автора (Гришем Джон)

Глава 19

После объявления перерыва в коридоре произошли три стычки. К счастью, пока не между Филанами. Это еще было впереди.

Толпа журналистов ждала перед выходом из зала суда, пока в самом зале многочисленные адвокаты пытались успокоить своих клиентов. Первым вышел Трой-младший, на которого вмиг набросилась стая хищников, вооруженных микрофонами, они заняли атакующую позицию. Мало того что Трой страдал от чудовищного похмелья, так он еще лишился пятисот миллионов долларов, поэтому был отнюдь не в настроении говорить об отце.

– Вы удивлены? – спросил какой-то идиот с микрофоном.

– Чертовски верно подмечено, – ответил Трой-младший, пытаясь пробиться сквозь плотную толпу репортеров.

– Кто такая Рейчел Лейн?

– Полагаю, моя сестра, – огрызнулся он.

Тощий мальчишка с неприятным лицом и тупым взглядом встал прямо на пути Троя-младшего, сунул ему в лицо диктофон и поинтересовался:

– Сколько незаконнорожденных детей было у вашего отца?

Трой-младший инстинктивно оттолкнул диктофон, который ткнулся парню прямо в переносицу, и когда тот начал заваливаться назад, нанес ему сокрушительный хук слева, пришедшийся хиляку в ухо и отправивший его в нокдаун. В испуге судейский помощник подтолкнул Троя-младшего в обратном направлении, и они быстро ретировались.

Рэмбл плюнул на другого репортера, и только напоминание коллеги о том, что мальчишка не в себе, сдержало репортера от того, чтобы дать ему сдачи.

Третья стычка случилась, когда Либбигайл и Спайк вышли из зала, предводительствуемые Брайтом.

– Никаких комментариев! – громко крикнул Брайт смыкающейся вокруг них стае. – Никаких комментариев! Пожалуйста, освободите дорогу.

Ничего не видящая от слез Либбигайл споткнулась о телевизионный кабель и повалилась, увлекая за собой оказавшегося на ее пути журналиста. Тот громко выругался, поднимаясь на четвереньки, и в этот момент Брайт лягнул его в ребра. Журналист взвыл, снова повалился на пол, заметался, пытаясь подняться, и нечаянно наступил на подол платья Либбигайл, за что та отвесила ему полноценную оплеуху. Спайк был уже готов убить беднягу, но в этот момент вмешался судейский помощник.

Помощники успешно предотвращали готовые вспыхнуть драки, неизменно принимая сторону Филанов. Они помогали осажденным наследникам и их адвокатам протолкаться через коридор, добраться до лестницы и вырваться из здания.

Адвокат Грит, представлявший Мэри-Роуз Филан-Джекмен, был поражен количеством собравшихся журналистов. Зов Первой Поправки (или его собственного примитивного понимания ее) прозвучал в его сердце, и он почувствовал неодолимое желание свободно высказаться. Обняв за плечи свою обезумевшую клиентку, он решительно прокомментировал шокирующее завещание: разумеется, оно явилось следствием помрачения рассудка завещателя. Чем иначе объяснить тот факт, что Трой Филан отписал такое огромное состояние никому не известной наследнице? Ведь его, Грита, клиентка обожала отца, была к нему сердечно привязана, боготворила его.

По мере того как Грит болтал и болтал о неземной любви отца и дочери, та наконец ухватила намек и начала громко рыдать.

Грит и сам был на грани слез. Да, они будут бороться. Они опротестуют эту чудовищную несправедливость в Верховном суде Соединенных Штатов. Почему? Потому что знают: Трой Филан, упокой Господь его душу, любил своих детей, и они отвечали ему тем же. Между ними существовала нерасторжимая связь, закаленная тяготами и трагедиями жизни, они будут бороться, поскольку их обожаемый отец просто был не в себе, когда подписывал этот чудовищный документ.

Джош Стэффорд спешил. Он тихо перебросился несколькими словами с Хэрком Геттисом и другими поверенными, пообещав послать им копии возмутительного завещания. Их разговор протекал на первый взгляд дружелюбно, но враждебность нарастала с каждой минутой. В вестибюле Стэффорда поджидал знакомый репортер из “Пост”, и Джош проговорил с ним минут десять, умудрившись ничего не сообщить. Особенно журналиста интересовали Рейчел Лейн, ее биография и связанные с ней факты. Вопросов было задано множество, но Джош не имел на них ответов.

Оставалось надеяться, что Нейт разыщет ее раньше, чем это сделает кто-то другой.

Благодаря средствам телекоммуникации и новейшим каналам связи известие о скандале мгновенно вырвалось за пределы зала суда и разнеслось со скоростью света. Репортеры схватились за свои сотовые телефоны, ноутбуки и блокноты.

Крупнейшие радиостанции начали транслировать его спустя двадцать минут после объявления перерыва в заседании суда, а через час первая круглосуточно болтающая телепрограмма запустила нескончаемый сериал с постоянными повторами, который вела в прямом эфире журналистка, обосновавшаяся перед зданием суда.

– Ошеломляющая новость пришла из… – начала она и изложила события довольно близко к фактам.

Пэт Соломон, последний, кого Трой призвал в руководство “Филан групп”, сидел в глубине зала суда. Он был главой совета директоров в течение последних шести лет – шести тихих лет процветания.

Ему удалось выскользнуть на улицу не узнанным репортерами. Теперь в своем лимузине Пэт пытался осмыслить последний “бомбовый удар” Троя. Он не был потрясен. После двадцати лет работы с Троем ничто не могло его удивить. Реакция этих идиотов – детей Троя и их поверенных – радовала Пэта.

Однажды Соломону поручили невыполнимое: найти в компании работу, которую Трой-младший мог бы делать, не нанося фирме значительного ущерба. Это был кошмар. Испорченный, инфантильный, плохо образованный, лишенный каких бы то ни было способностей к управленческой деятельности, Трой-младший за рекордно короткий срок практически уничтожил отдел минеральных ресурсов. Тогда Соломону был дан зеленый свет на то, чтобы выгнать его.

Спустя несколько лет история повторилась с Рексом, также рассчитывавшим на благосклонность, а главное – на Деньги отца. Кончилось тем, что Рекс попытался уговорить отца уволить Соломона.

Годами остальные дети и их матери подлизывались к Трою, но этот орешек был им не по зубам. В личной жизни он потерпел полное фиаско, зато ничто не мешало отлаженной работе его обожаемой компании.

Между Соломоном и Троем никогда не было доверительных отношений. За исключением, быть может, Джоша Стэффорда, у Троя вообще не было близких друзей. Блондинки, которые делили с ним постель, заменяли ему друзей. А после того как он отошел от дел и сдал физически и интеллектуально, между директорами его компании пошли разговоры о том, кто ее унаследует. Считалось, что Трой вряд ли оставит фирму детям.

Он и не оставил, во всяком случае, тем, кто на это рассчитывал.

Совет директоров ждал Пэта на четырнадцатом этаже, в том самом зале, где Трой передал Джошу свое завещание, а потом совершил последний полет. Соломон в сочных красках и с юмором доложил коллегам о событиях, произошедших в суде. Мысль о том, что наследники Троя могут захватить контроль над компанией, заставляла членов совета поежиться. Трой-младший дал понять, что у него и его родственников достаточно голосов, чтобы собрать большинство, и что он намеревается произвести чистку и показать всем, как надо работать.

Многим было интересно узнать и о Джейни, жене номер два. Она когда-то работала в компании секретаршей, потом доросла до любовницы, затем до жены и, добравшись до вершины, стала особенно оскорбительно обращаться со служащими. Трой уволил ее.

– Выходя из зала, она плакала, – злорадно сообщил Соломон.

– А Рекс? – спросил главный финансовый директор, которого Рекс когда-то прямо в лифте выгнал с работы.

– Счастливым мальчика не назовешь. Вы ведь знаете, что он под следствием.

Они продолжали болтать о детях и женах Троя, и собрание постепенно превратилось в празднование.

– Я насчитал двадцать два адвоката, – с улыбкой сказал Соломон. – Печальное сборище.

Поскольку собрание носило неофициальный характер, отсутствие Джоша не имело значения. Глава юридического департамента объявил, что обнародованное завещание является удачей для фирмы. Беспокоило всех лишь одно – что за неизвестная наследница будет противостоять шести кретинам?

– Кто-нибудь знает, где эта женщина?

– Никто, – ответил Соломон. – Может быть, Джош?

К концу дня Джош был вынужден покинуть свой кабинет и обосноваться в маленькой библиотеке на первом этаже. Его секретарша потеряла счет звонкам, когда их количество перевалило за сто двадцать. Вестибюль был переполнен журналистами. Джош строго наказал секретарям не беспокоить его в течение часа, поэтому стук в дверь разозлил его.

– Кто там? – рявкнул он.

– Сэр, это очень срочно, – ответила из-за двери секретарша.

– Войдите.

Секретарша просунула голову в дверь ровно настолько, насколько было нужно, чтобы увидеть Джоша, и сказала:

– Звонит мистер О'Рейли.

Джош перестал тереть виски и даже улыбнулся. Оглядев комнату, он вспомнил, что в ней нет телефона. Секретарша сделала два шага внутрь, поставила перед ним переносной аппарат и тут же исчезла.

– Нейт? – сказал в трубку Джош.

– Это ты, Джош? – прозвучало в ответ. Слышимость была прекрасной, лучше, чем в большинстве автомобильных телефонов.

– Да, Нейт, ты меня слышишь?

– Слышу.

– Ты где?

– Я звоню по спутниковой связи с борта моего маленького судна. Мы плывем по Парагваю. Ты меня слышишь?

– Да, прекрасно слышу. У тебя все в порядке?

– Все прекрасно, я контролирую ситуацию, просто случилась небольшая неприятность с этой посудиной.

– Какого рода неприятность?

– Ну понимаешь, на винт намотало какую-то старую веревку, плававшую в воде, и мотор заглох. Моя команда пытается распутать винт, я ими руковожу.

– Что-нибудь узнал о женщине?

– Пока нет. Мы в двух днях ходу от нее, это в лучшем случае, к тому же сейчас нас относит назад. Я вообще не уверен, что ее удастся найти.

– Ты уж постарайся, Нейт. Сегодня утром на открытом слушании завещание было оглашено. Скоро весь мир кинется искать Рейчел Лейн.

– Я бы не очень волновался по этому поводу. Здесь она, судя по всему, надежно защищена.

– Как бы мне хотелось быть там, с тобой.

Набежавшие облака ухудшили сигнал.

– Что ты сказал? – громче переспросил Нейт.

– Ничего. Значит, ты увидишься с ней через пару дней?

– Если повезет. Мы плывем днем и ночью, но двигаться приходится вверх по реке, а сейчас сезон дождей, реки вздулись и течение очень сильное. К тому же мы не уверены, что плывем именно туда, куда нужно. Два дня – это самый оптимистичный прогноз, учитывая, что придется чинить винт.

– Значит, погода там плохая, – констатировал Джош. Говорить особо было не о чем. Нейт жив, здоров и двигается к цели.

– Жарко, как в преисподней, и дождь льет по пять раз на день. А в остальном погода прекрасная.

– А змеи?

– Видел парочку: анаконды подлиннее нашего корабля. Полно аллигаторов. А крысы величиной с собаку. Здесь их называют капиварас. Они живут у кромки воды среди аллигаторов, и когда местный народец голодает, он их убивает и ест.

– Но у вас ведь достаточно еды?

– О да! Мы доверху нагружены рисом и черными бобами. Уэлли варит их мне три раза в день.

Голос Нейта звучал звонко, чувствовалось, что приключения возбуждают его.

– Кто такой Уэлли?

– Мой матрос. В данный момент он торчит под днищем на глубине двенадцати футов и срезает веревку с винта. Я, как уже докладывал, руковожу процессом.

– Ты там держись подальше от воды, Нейт.

– Шутишь? Я стою на верхней палубе. Послушай, пора заканчивать. Батарейки разряжаются, а я не нашел способа подзаряжать их.

– Когда ты позвонишь снова?

– Постараюсь додержаться, пока не найду Рейчел Лейн.

– Хорошая мысль. Но если возникнут осложнения, звони.

– Осложнения? Зачем мне звонить тебе, Джош, в этом случае? Ты ведь все равно ни черта не сможешь сделать.

– Ты прав. Не звони.