"Повестка" - читать интересную книгу автора (Гришем Джон)

ГЛАВА 39

В течение едва ли не целой недели лил мелкий утомительный дождь, а низкое небо было затянуто тучами. Когда синоптики в первый понедельник июля пообещали сухую и ясную погоду на территории всей страны, исключая лишь южные районы Техаса, «сессна» отправилась из Шарлотсвилла в самый долгий за жизнь своего нынешнего пилота перелет. Чтобы уйти в сторону от маршрутов, которыми следовали пассажирские авиалайнеры, Рэй пересек долину Шенандоа, Западную Виргинию и, оказавшись в воздушном пространстве Кентукки, направил «птичку» к земле: в баках почти не осталось горючего. Заправившись неподалеку от Лексингтона, он взял курс немного севернее, оставил под крылом небольшой городок Ганнибал – родину Марка Твена – и к вечеру совершил посадку в Кирксвилле, Миссури.

Впервые после одиссеи с наличными Рэй провел ночь в мотеле – и опять же из-за этих проклятых банкнот. Поздний выпуск теленовостей заставил его вспомнить о семинаре в Сент-Луисе. Именно там Паттон Френч свел знакомство с коллегой, чей сын занимался в Колумбийском университете анализом пресловутого «Райекса». Именно патологическая алчность адвоката привела теперь Рэя в этот незнакомый город.

Восход солнца он встретил на высоте пяти с половиной тысяч футов. Скользнул взглядом по приборной доске, наполнил пластиковый стаканчик горячим кофе из термоса. Внизу уже расстилались кукурузные поля Айовы.

Пользуясь тем, что наушники молчат, Рэй попытался сосредоточиться на конечной цели полета. Сделать это было непросто. Окрыляло пьянящее чувство свободы, аромат хорошего кофе гнал прочь мысли о брате.

После недолгой остановки в Су-Фоле* он вновь свернул на запад и направил машину вдоль федеральной автострады номер девяносто, что огибала запретную военную зону у подножия пика Рашмор. Приземлившись возле Рэпид-Сити, Рэй поймал такси и отправился в национальный парк Бэдлендс*.

Ранчо «Утренняя звезда» находилось где-то в холмах к югу от Калиспела* – о точном его местоположении Интернет умалчивал. Дать сколь-нибудь вразумительную подсказку не сумел и Оскар Мейв. На третий с момента отлета из Шарлотсвилла день «сессна» совершила посадку на короткую бетонную полосу аэродрома в Калиспеле. Рэй арендовал скромный «форд», снял комнату в мотеле, съел ужин и несколько часов просидел над дорожными картами.

Весь четверг он на низкой высоте летал над окрестностями Калиспела, Вуд-Бэя, Полисона, Бигфорка и Элмо, раз шесть перечеркнул гладь озера Флэтхед и уж совсем было отчаялся, когда к северу от заросшего камышом берега глаз различил на фоне зелени какие-то постройки. Рэй сделал не менее четырех кругов, высматривая скрытую деревьями ограду. За ней виднелись крыши небольших домиков, здание чуть побольше, видимо, главный корпус, плавательный бассейн, теннисные корты и конюшни. Рядом мирно паслись лошади. Шум мотора потревожил обитателей урочища: люди бросали дела и задирали головы к небу.

Отыскать ранчо на земле оказалось ничуть не проще, чем с воздуха, однако к полудню пятницы Рэй остановил «форд» у выкрашенных темно-зеленой краской ворот и направился к охраннику. Поправив на поясе тяжелую кобуру, тот с неохотой признал:

– Да, это клиника. Но посетителей на территорию не допускают.

Рэй с ходу принялся сочинять что-то о проблемах в семье, о необходимости срочно увидеться с братом.

– Напишите свое имя и номер телефона. Может быть, вам позвонят.

В субботу Рэй отправился на берег горной речки ловить форель. В густой траве уже лежали три великолепных рыбины, когда Рэй ощутил вибрацию телефона. Прижав сотовый к уху, он услышал холодный женский голос:

– Эллисон из «Утренней звезды». Мистера Рэя Этли, пожалуйста.

– Слушаю.

– Будьте добры сообщить цель вашего приезда.

– У вас находится мой брат,– со всей подобающей вежливостью сообщил Рэй,– Форрест Этли, и я очень хотел бы его видеть.

– Почему вы думаете, что он здесь?

– Я это знаю так же, между прочим, как и вы. Давайте не будем играть в прятки.

– Мне необходимо навести справки. На вашем месте я бы не стала ждать второго звонка.

Произнести хотя бы слово в ответ Рэй не успел.

Однако второй звонок все же раздался – ближе к вечеру. Прозвучал отстраненный, столь же холодный, как у Эллисон, голос:

– Даррел. Беседа с братом продлится не более получаса. Тридцать минут, завтра в десять.

Тюрьма и то гостеприимнее, подумал Рэй. Тот же самый охранник у ворот обыскал его, заглянул в машину, попросил открыть багажник.

– Следуйте за ним.– Он кивнул в сторону своего коллеги, который ожидал посетителя на узкой дорожке, что вела к главному корпусу.

Выбравшись из-за руля, Рэй увидел возле распахнутой двери высокую стройную даму. Ладонь миссис – или мисс?– Эллисон оказалась настолько крепкой, что Рэй невольно поморщился. Дама провела его внутрь, под зоркие объективы ничем не скрытых камер наблюдения. В крохотной, лишенной окон комнатке к Рэю подступил одетый в униформу службы безопасности мужчина с деревянным лицом и принялся методично шарить пальцами по его телу. Твердые, как карандаши, пальцы пощадили только область паха.

– Я всего лишь хотел поговорить с братом,– запротестовал было Рэй, но тут же смолк, увидев на ремне охранника пару наручников.

Из первой комнатки дама проводила его в другую, стены которой казались обитыми звукоизоляцией. По центру прочной металлической двери на уровне глаз размещалось небольшое квадратное оконце.

– Мы будем наблюдать,– уведомила Рэя мускулистая Эллисон.

– За кем?– не понял он.

Середину комнаты занимал стол с двумя стоявшими вокруг него стульями.

– Садитесь,– приказала дама.

Подчинившись, Рэй минут десять с интересом рассматривал стены.

Наконец дверь распахнулась, и в комнату вошел Форрест – один, без охраны, без наручников. Не произнеся ни слова, он уселся напротив брата, сложил на столе руки, как бы погружаясь в медитацию. Голова его была обрита, электрическая машинка сохранила лишь ежик коротких, не более четверти дюйма длиной волос. Чисто выбритое лицо, заметно постройневшая фигура, цвета хаки рубашка с маленьким воротничком и двумя нагрудными карманами. Она так напоминала армейскую, что у Рэя невольно вырвалось:

– Не клиника, а лагерь для новобранцев.

– Условия здесь и вправду суровые,– тщательно выговаривая каждый слог, отозвался Форрест.

– Тебе промывают мозги?

– Именно так.

Поскольку приехал Рэй исключительно для того, чтобы навсегда разрешить проблему денег, его следующий вопрос касался именно их:

– И что они тебе обещали за семьсот долларов в день?

– Новую жизнь.

Рэй одобрительно кивнул. Форрест безучастно смотрел на брата, как если бы разговор шел с абсолютно посторонним человеком.

– Через двенадцать месяцев?

– Не раньше.

– Это обойдется в двести пятьдесят тысяч долларов.

Форрест едва заметно пожал плечами: какая разница – год, два, три.

– Сидишь на транквилизаторах?– попытался спровоцировать его Рэй.

– Нет.

– А похоже.

– Нет. Их здесь не применяют. Не поверишь, но это так.– Голос Форреста чуть повысился.

Рэй вспомнил о тикающих часах: ровно через тридцать минут сюда войдет Эллисон, чтобы проводить его до машины. К делу, к делу! Посмотрим, что Форрест согласится признать.

– Я еще раз взглянул на завещание,– раздельно произнес он,– и сравнил его с повесткой, которой судья призывал нас к себе седьмого мая. Подписи здорово отличались.

– И?..

– Не знаю, чья там действовала рука, но почти уверен – твоя.

– Обратись в суд.

– Ты ничего не отрицаешь?

– Зачем?

«Зачем?» – с отвращением мысленно повторил Рэй. Последовала долгая-долгая пауза.

– Повестку я получил в четверг. Отправлена она была из Клэнтона в понедельник, в тот самый день, когда ты повез отца к Тафту. Вопрос: как ты умудрился справиться со старым «Ундервудом»?

– Я не обязан отвечать на твои вопросы.

– Ошибаешься. Ты должен рассказать мне все. Ты выиграл. Судья мертв, особняк превратился в пепел, деньги – твои. Интересует все это только меня, но ведь и мне осталось совсем недолго. Рассказывай.

– Пачка ампул морфия у судьи уже была.

– И ты отвез его к Тафту на инъекцию, тут нет никаких вопросов.

– Но это важно.

– Почему?

– Потому что отец почти не мог двигаться.– По лицу Форреста скользнула неясная тень.

– Его мучили боли,– напомнил Рэй, надеясь разбудить в душе брата хоть какое-то чувство.

– Да,– бесстрастно подтвердил тот.

– И если бы одна доза морфия оказалась чуть больше, особняк остался бы в твоем распоряжении?

– Примерно так.

– Когда ты объявился в Клэнтоне?

– Мне еще в школе плохо давались даты.

– Не валяй дурака, Форрест, пожалуйста. Умер он в воскресенье.

– Я выехал туда в субботу.

– За восемь дней до его смерти?

– По-видимому.

– Для чего?

Брат опустил подбородок, прикрыл веки.

– Он позвал меня к себе. Я и представить не мог, как он постарел, каким стал беспомощным.– Форрест глубоко вздохнул, раскрыл глаза.– Боли были ужасными, лекарства не помогали. Мы сидели на крыльце, рассуждали о войне и о том, как все изменилось бы, не погибни Джексон* в Ченселлорсвилле. Судья все время дергался, так докучали ему боли. Временами у него перехватывало дыхание. Но все же он говорил и говорил. Мир между нами так и не установился, но в этом уже не было нужды. Я приехал, а другого ему и не требовалось. Однажды ночью, когда я спал на кушетке в кабинете, меня разбудил дикий крик. Я бросился в спальню – отец лежал на полу, скрючившись от невыносимой боли. Я уложил его в постель, помог ввести в вену морфий, и он успокоился. Шел четвертый час утра. Сон как рукой сняло, я отправился бродить по дому…

Повествование прервалось, но запущенный Эллисон хронометр продолжал отсчитывать минуты.

– …и нашел деньги,– договорил Рэй.

– Какие деньги?

– Те, которыми ты оплачиваешь свое пребывание здесь.

– А-а, вот ты о чем.

– Об этом, Форрест, об этом.

– Да. Я обнаружил их там же, где и ты. Двадцать семь коробок. В первой лежали сто тысяч долларов. Произведя примитивный подсчет, я растерялся. Что делать? Просидел до рассвета, глядя на пачки банкнот, боясь, что судья вдруг встанет, зайдет в кабинет – и надеясь на это. По крайней мере я услышал бы какое-то объяснение.– Форрест повел рукой.– К восходу солнца у меня созрел план. Почему бы не позволить тебе распорядиться деньгами? Ты – первенец, ты – любимый сын, блестящий знаток права, ты – единственный, кто пользовался доверием отца. «Не буду спускать с Рэя глаз,– сказал я себе,– потому что он лучше меня знает, как поступить». Закрыл шкаф, придвинул кушетку и чуть было не отправился просить у судьи совета, но понял: хотел бы отец поставить меня в известность, так бы и сделал.

– Когда ты сел за машинку?

– Где-то после обеда. Отец спал в кресле под старым платаном на заднем дворе. К тому времени ему стало гораздо лучше, морфий все же помог.

– А в понедельник ты повез его в Тьюпело.

– Да. Он намеревался даже сам сесть за руль, но я не дал.

– И спрятался возле клиники в кустах жасмина.

– Много же ты успел разузнать.

– Почти ничего. У меня в голове только вопросы. Ты позвонил, сказал, что тоже получил весточку, и поинтересовался, не намерен ли я звонить судье. Допустим, я ответил бы: да, непременно!

– Телефоны в особняке все равно не работали.

– Почему?

– На щитке в подвале был разъем.

Рэй кивнул. Открыта еще одна маленькая тайна.

– К тому же судья и так поднимал трубку не чаще раза в месяц,– добавил Форрест.

– Когда ты переписал завещание?

– За день до его смерти. Нашел старое, оно мне не понравилось, и я решил разделить имущество поровну. Смешно, правда? Поровну! Я думал, являясь единственными наследниками, мы поделим отцовское достояние пятьдесят на пятьдесят. Я не знал, что юристов учат на все накладывать лапу, красть у брата, прятать то, что они обязаны охранять. Я хотел быть честным. Какая глупость…

– Когда он умер?

– За два часа до твоего приезда.

– Это ты его убил?

Молчание.

– Ты?

– Его убил рак.

– Подожди, подожди.– Рэй подался вперед, готовясь нанести очередной удар.– Восемь дней ты торчишь рядом, заботишься, а за два часа до моего появления судья благополучно умирает?

– Совершенно верно.

– Лжешь.

– Я помог ему сделать укол, доволен? Он кричал от боли, не мог есть, пить, пойти в туалет и ходил под себя. А тебя там не было. Там был я. Я одел его, переложил на кушетку, побрил. Он не сумел сломать головку ампулы. Я ввел морфий, и он уснул. Мне оставалось только покинуть дом. Потом пришел ты, увидел отца мертвым, обнаружил деньги. Продолжение тебе известно.

– Ты знаешь, откуда они взялись?

– Нет. Откуда-то с побережья скорее всего. На это мне наплевать.

– Кто сжег самолет?

– Поджог самолета – это преступление. Мне о нем ничего не известно.

– Не тот ли человек, что преследовал меня целый месяц?

– Он. Вернее, они, поскольку их было двое. Познакомился я с ними давно, еще в тюрьме. Они действовали как профессионалы, а ты вел себя слишком легкомысленно. Под задним бампером «ауди» находился «жучок», и все твои перемещения отслеживались благодаря прибору «Джи-пи-эс»*. Безукоризненная работа.

– Для чего потребовалось уничтожать особняк?

– Подчеркиваю: преступлений я не совершал.

– Ради страховки? Или, может быть, ты просто хотел лишить меня моей доли наследства?

Форрест покачал головой. Дверь внезапно раскрылась, в проеме возникло лицо Эллисон.

– У вас все в порядке?– сделав ударение на «все», спросила она.

– Все великолепно, мэм, все замечательно.

– Еще семь минут.– Она притворила дверь.

– Я хотел всего лишь половину, Рэй.

– Забирай.

– Слишком поздно. Теперь я знаю, как поступить с деньгами. Ты научил меня, братец.

– Я боялся, Форрест.

– Боялся чего?

– Того, что деньги убьют тебя. Даже не так: ты сам бы убил себя.

– Ха!– Форрест взмахнул руками.– Посмотри вокруг. Вот на что уходят деньги. Самоубийством это не назовешь, скорее, наоборот. Не такой уж я психопат, как вы все думали.

– Я ошибался.

– Ошибался? Нетрудно признать ошибку, когда тебя уличили. Рассчитываешь все-таки получить пятьдесят процентов?

– Понимай как хочешь.

– Боюсь, Рэй, боюсь точно так же, как и ты когда-то. Боюсь, деньги не пойдут тебе впрок. Ты потратишь их на самолеты, на новые машины и казино. Ты превратишься в мерзавца. Я не могу этого допустить, Рэй.

Рэю стоило больших усилий, чтобы сдержаться. Какой толк от кулаков? Положение не спасла бы даже пуля – денег он все равно бы не нашел.

– Ну а будущее?– спросил он.– У тебя есть планы?

– Право слово, не знаю. Ничего определенного. Запертому в четырех стенах остается только мечтать, а когда выходишь, мечты кажутся детскими фантазиями. Я никогда уже не вернусь в Мемфис – чересчур много там старых друзей. Я никогда не вернусь в Клэнтон – подышу себе дом где-нибудь еще. Скажи лучше, как ты? Что намерен делать, упустив свой шанс?

– У меня была своя жизнь, Форрест, и она у меня осталась.

– Это верно. Ты получаешь сто шестьдесят тысяч долларов в год. Сомневаюсь, чтобы работа отнимала у тебя все силы. Ни жены, ни детей – ты свободен. Жадность – странная штука, согласись. Ты нашел три миллиона и решил, что они необходимы тебе все, до последнего цента. У тебя даже не возникло мысли подкинуть хоть десятку, хотя бы доллар своему непутевому брату. Ты набил купюрами мешки для мусора и бежал, бежал прочь.

– Я не знал, что делать с деньгами. Как и ты.

– Но ты забрал их все. Ты обманул меня.

– Неправда, Я лишь хранил их.

– Позволяя себе маленькие радости жизни: самолет, казино.

– Нет же, черт побери! Самолет я арендую уже три года, а в казино я надеялся выяснить, откуда на отца свалилось такое богатство. Дьявол, неужели прошло всего пять недель?

Рэй почти кричал. В комнату вновь заглянула Эллисон, намереваясь избавить пациента от неприятной беседы.

– Прошу, подожди.– Старший брат понизил голос: – Коробки с банкнотами выбили нас обоих из колеи. В тот же день, когда я их нашел, кто-то – либо ты сам, либо твои приятели, не важно – начал меня запугивать. Ты не можешь винить меня за то, что я бежал.

– Ты мне солгал.

– А ты – мне. Помнишь? Сказал, будто не виделся с отцом девять лет. Зачем? С какой целью? Почему не упомянул о деньгах?

– Задай тот же вопрос себе самому.

– Но я сомневался. Я плохо представлял ситуацию в целом. Трудно оставаться спокойным, когда находишь сначала мертвого отца, десять минут спустя – три миллиона долларов, а потом понимаешь, что сам стал объектом охоты. Повседневная реальность не готовит нас ни к чему подобному. Прости, если мне не хватило опыта.

Воцарилось молчание. Глядя в потолок, Форрест беззвучно барабанил пальцами по столу. Рэй сказал все, что намеревался, даже больше, Эллисон нетерпеливо дергала ручку двери.

Форрест медленно опустил голову, перевел взгляд на Рэя.

– По делу о поджогах есть новые подозреваемые?

– Нет. От меня правды не узнает никто.

Еще одна долгая пауза. Наконец Форрест поднялся.

– Дай мне ровно год. Выберусь отсюда – поговорим.

Эллисон распахнула дверь, и он обошел стол, коснувшись плеча Рэя правой рукой. Не похлопав, не ткнув, но – коснувшись.

– Ровно год, брат.

Дверь за ним закрылась.