Вайнфельд СтефанДар данайцев

Стефан Вайнфельд

Дар данайцев

- Опять уткнул нос в многотиражку! - укоризненно сказала Ева.

Дон не ответил.

- За завтраком читаешь, перед обедом читаешь, за обедом читаешь. Со мной вообще не разговариваешь. И зачем я только вышла за тебя? И зачем только прилетела сюда? А еще говорил о романтике жизни пионеров Сатурна! Романтика! Ну и где она, твоя романтика? Сижу одна в четырех стенах!

- Послушай, - примирительно сказал Дон. - "Почтовая ракета доставила нашей базе подарок от базы Итака..."

- База Троя, база Итака... Мне казалось, такие названия - выражение нашей культуры. Ан нет. Культура осталась на Земле. Вы на Сатурне обескультурились до безобразия. Ни малейшей потребности общения с искусством, с поэзией, с великими памятниками человеческого прошлого. Конечно, если б понадобилось, вы прекрасно усвоили бы и это, как освоили небесную механику, планетную геологию и прочие премудрости...

Ева замолчала. Дон продолжал читать:

- "К подарку приложено письмо, в котором, между прочим, итакийцы пишут: "Имея в виду существующие и ощущаемые как нами, так и вами трудности освоения планеты, мы считаем, что настало время забыть о неурядицах и начать дружеское сотрудничество: Борьба за место ведущих среди сатурнианских баз приводит лишь к тому, что все мы предпринимаем все более дорогостоящие и изнурительные действия, порой носящие чисто показной характер. Желая продемонстрировать наше искреннее стремление установить взаимоотношения на новой основе, посылаем в дар сконструированную у нас машину для создания изобретений..."

Ева пожала плечами. Дон еще раз попытался заинтересовать жену делами базы и пробиться сквозь стену ее безразличия.

- Думаю, - сказал он, - такая машина поможет нам занять третье, а то и второе место на Сатурне.

- Зачем? - равнодушно спросила Ева. - Вам и без того обеспечено четвертое, а ликвидировать будут только базы, занявшие три последних места.

- Оно, конечно, так, но, боюсь, мы постоянно будем плестись в хвосте. А вдруг да окажется, что количество баз надо еще сократить?

Троянцам явно недоставало талантливых изобретателей. Конечно, они подавали заявки в Сатурнианское патентное ведомство, но, если честно, изобретения были, как говорится, без искры божьей, а стало быть, нельзя было рассчитывать на их широкое распространение, продажу лицензий и - что стояло за этим - на соответствующий материальный эквивалент. Троянцы утверждали, что гораздо выгоднее пользоваться чужими придумками и, действительно, делали это мастерски - значительно лучше даже, чем сами изобретатели. Такая политика обеспечивала им четвертое место, что в данный момент не грозило неизбежной ликвидацией базы, однако порождало чувство неудовлетворенности.

- Видишь ли, итакийцы показали себя людьми широких горизонтов. Ты, с твоим гуманитарным образованием, всегда пыталась приписать пионерам Сатурна эгоизм и узкий профессионализм, а вот оказалось, что ты не права, - бросил Дон.

- "Тимео Данаос эт дона ферентес", - сказала Ева.

Дон начал злиться. Он чувствовал себя лично задетым всякий раз, когда Ева "выдавала" латинские выражения, значения которых он не понимал. Ему казалось, что таким образом жена выражает пренебрежение к нему, технарю. Теперь-то он окончательно решил: в пику жене он предложит себя для обслуживания машины. Сложностей не предвиделось: база Троя, как и остальные сатурнианские базы, ощущала острый дефицит в людях. Главным источником соперничества между базами, соперничества порой достаточно острого, был взаимный перехват специалистов, которые могли, хотели и решались покинуть прекраснейшую из планет - Землю во имя прелестей пионерской жизни на Сатурне. В последнее время в связи с оборудованием баз на Юпитере недостаток людей на Сатурне стал столь чувствительным, что было решено уменьшить количество баз с семи до четырех. Критерием выбора должны были стать результаты экономической деятельности, хотя все понимали, что не экономика была здесь определяющей.

Несмотря на то что каждый из троянцев и без того выполнял две либо три функции, желающих работать в группе, специально созданной для монтажа и запуска изобретательской машины, которую уже повсюду начали именовать просто МАШИНА, было немало. Несколько добровольцев пожертвовали ночным отдыхом ради того, чтобы вскрыть ящики и познакомиться с их содержимым. Там действительно оказалась точнейшая аппаратура, заботливо упакованная и маркированная так, что без труда можно было найти нужные части. Кроме того, тут же находились детальные описания, сведенные в семь объемистых томов. Итакийцы не скрывали ничего: сообщили принцип действия, привели указания относительно монтажа, контроля и запуска, наконец, приложили инструкции по обслуживанию и программированию.

Дон попал в группу специалистов по монтажу и испытанию МАШИНЫ. Организация монтажной группы привела к некоторым ограничениям в коммунальных услугах, однако, к счастью, многосторонняя квалификация поселенцев позволила провести перестановки, которые свели до минимума нарушения в повседневной жизни базы.

С монтажом управились за неделю.

Дон уходил на работу ранним утром, возвращался домой поздней ночью. С Евой почти не разговаривал, ограничиваясь необходимыми и неизбежными репликами. На седьмой день он сказал:

- Сегодня запускаем МАШИНУ. Будет небольшое торжество. Ты не хочешь взглянуть?

Еве страшно хотелось сказать, что конечно, что разумеется, что она придет... но, переломив себя, она сказала:

- А может, лучше я оставлю место для поселенцев, которым это интереснее, чем мне?

- Твое дело, - сухо ответил Дон и вышел, не попрощавшись.

К счастью, торжество транслировали по телевидению, так что Ева могла во всех деталях наблюдать за тем, что творилось в зале. Все места были заняты зрителями. Точно в полдень товарищ Дона Буф, назначенный оператором МАШИНЫ, установил ее указатель на изобретение масштаба НС, то есть ниже среднего значения.

Загорелись контрольные экраны - левый, регистрирующий запросы, направляемые в сатурнианское Патентное ведомство, правый, сигнализирующий о готовности принимать информацию. В ожидании связи и последующего обмена информацией время тянулось немилосердно. Но вот МАШИНА просигналила, что готова к работе. Через мгновение из ее нижнего отверстия поползли листы готовой документации.

- Инженеры уже изучают чертежи. Мы напряженно ждем выводов специалистов, - тараторил комментатор. - Сейчас вы слышите шелест укладываемых бумаг... Члены группы обмениваются замечаниями... Кажется, уже известно, чего можно ожидать от МАШИНЫ... Прошу набраться терпения. Может быть, мне удастся взять небольшое интервью.

Он подошел к оператору. На экране было видно, как он о чем-то спрашивает. Потом включил микрофон.

- Телезрителей интересует, оправдала ли МАШИНА ожидания. То, что вы получили, действительно представляет собою документацию изобретения?

- Несомненно, - ответил оператор. - Это техническое решение с явными признаками новизны. Правда...

- Что - правда? - подхватил репортер.

- Документы, которые выдает машина, настолько подробны, что их вполне достаточно для выпуска нового устройства, однако из них не ясно его назначение...

- То есть?

- То есть по ним невозможно определить, для каких целей создано новое изобретение. В данный момент нам представляется, что мы получили чертежи устройства для снятия скорлупы с куриных яиц, приготовленных вкрутую. Впрочем, это мнение не окончательное. Мы передадим материалы трем наиболее знающим специалистам и думаем, что за два-три дня они смогут прийти к окончательному решению.

- Можно ли считать, что МАШИНА в порядке, что она будет работать? - не унимался репортер.

- Несомненно. Нам думается, ее не следует выключать...

Дон вернулся домой в отличном настроении.

- Видела?

- Видела. Знаешь, это производит впечатление.

В голосе Евы чувствовалось неподдельное восхищение, радость и вообще все то, что муж хотел услышать.

- Ну вот видишь, детка! - воскликнул он. - Ты была немного недовольна, что я так много работаю, но даю тебе слово... игра стоила свеч! Впрочем, ты и сама убедилась. Теперь все пойдет по-другому.

Но по-другому не пошло.

Дон по-прежнему был редким гостем дома. С момента запуска МАШИНЫ ритм жизни обитателей базы Троя определялся ее работой. Рисунки, схемы, описания текли из отверстия МАШИНЫ потоком, бумажной лавиной, сметавшей все преграды. Троянцы оказались один на один с необходимостью бесконечного получения, складывания и - что самое скверное - интерпретации документов. Кучи их росли непрерывно, несмотря на то, что группа, расшифровывающая документацию, насчитывала уже в три раза больше сотрудников, чем вначале. Однако и этого оказалось недостаточно.

Очень скоро стало ясно - необходимо отбирать изобретения по их значимости и практической применимости. Ведь не было никакого смысла давать ход таким, например, разработкам, как прибор для продырявливания кастрюль и горшков или автоматическая антистиральная машина, которая сминала, покрывала пятнами и активно пачкала выстиранное, отутюженное и сложенное белье. Приходилось откладывать в сторону материалы на механизмы, служившие той же цели, что и уже применяемые, но гораздо более сложные. Некоторые изобретения, достаточно оригинальные и даже остроумные, но не обещавшие быстрого их использования, направлялись в архив, где им предстояло пылиться на полках. Очень скоро было подсчитано, что если в Патентное ведомство направлять все, что можно было заявить, то Троя быстро придет в упадок, поскольку пошлины за охрану патентов поглотят большую часть бюджета, а на быстрое возмещение затрат от реализации изобретений рассчитывать нечего.

Меж тем хозяйство базы Троя и без того оказалось в сложной ситуации. Постоянный недостаток в людях катастрофически усугублялся необходимостью отряжать лучших специалистов для обслуживания МАШИНЫ. Пришлось притормозить реализацию планов развития базы, ограничить коммунальные услуги и, наконец, уменьшить выпуск креатита, который представлял собою основу экспорта.

В отношении троянцев к МАШИНЕ было что-то от одуревшего игрока, который рассчитывает на то, что проблеск счастья компенсирует ему все неудачи. По существу, МАШИНА напоминала игральный автомат, манящий возможностью крупного выигрыша, но требующий - без гарантии возвращения ставки рисковать всем, что ты имеешь.

Теперь Дон возвращался домой измочаленный, молчаливый, угрюмый. Ева не спрашивала ни о чем. Однако однажды она осмелилась заметить:

- Похоже, МАШИНА не оправдала ваших надежд?

- МАШИНА делает изобретения не так, как бы мы того хотели, - недовольно ответил Дон. - Ей дела нет до целесообразности конструкций. Ее интересуют только их новизна и существенные отличия. Если б не мы, люди, приспосабливающие ее придумки к теперешним и будущим потребностям, то, честно говоря, изобретения МАШИНЫ не стоили бы выеденного яйца.

- А нельзя ли ее усовершенствовать или даже переконструировать?

В голосе Евы чувствовалась не издевка, а искренняя заинтересованность. Дону именно это было необходимо.

- Хм... Это несколько философская проблема, - ответил он. - Ведь речь идет о создании машины, которая облегчила бы человеческое мышление. Более того - машина, которая лучше человека знала бы, что ему надо.

Он минуту подумал.

- Что такое изобретение? Удовлетворение определенных потребностей, реально ощущаемых в настоящем или ожидаемых в будущем. Либо же - путь для исполнения желаний. А разве хоть одна машина может желать за человека? Либо ощущать его потребности? Предвидеть их? Нет, не думаю, чтобы это вообще было возможно... А если и да... Пошло бы это нам на пользу?

- Почему же в таком случае вы вообще не выключите МАШИНУ?

Вопрос был болезненным.

- Видишь ли... Ты, вероятно, знаешь, что экономике Трои грозит крах. Практически мы уже скатились на пятое место. Микены нас опередили. Выключение МАШИНЫ уже не спасло бы нас, так или иначе пришлось бы базу ликвидировать. Пока МАШИНА работает, можно по крайней мере тешить себя надеждой, что она в конце концов создаст что-то путное. Вдруг натолкнется на изобретение, которое позволит нам занять хотя бы прежнее положение и спасти Трою?

- Ты сказал - "тешить себя надеждой"?

- Да. Надо смотреть правде в глаза: мы проиграли.

- Почему ты так говоришь?

- МАШИНА уже начала навязывать нам свою волю.

- Что значит - навязывать? - удивилась Ева.

- Она требует, чтобы мы в обязательном порядке патентовали ее изобретения. Если спустя определенное время она не находит в библиотеке Патентного ведомства свое изобретение, она повторяет его. Недели через три, как я подсчитал, она войдет в цикл и будет выдавать только то, что мы уже отвергли.

- "Нельзя жизнь строить на одной надежде", - процитировала Ева.

- Интересное замечание. Кто это сказал?

- Эпиктет. Философ первого века докосмической эры.

- Слушай, а что ты сказала тогда? - спросил Дон, немного подумав.

- Когда?

- Ну когда я впервые прочел тебе о МАШИНЕ? Что-то по латыни. Какое-то... ти... те...

- "Тимео Данаос эт дона ферентес"?

- Именно. Что сие значит?

- "Бойтесь данайцев, дары приносящих".

Ева как можно короче пересказала мужу миф о древнем городе, имя которого теперь носила их база, о войне с греками, о десятилетней осаде, о деревянном коне, внутри которого укрылись греки, о предупреждении жреца Лаокоона, слова которого она привела.

Дон внимательно слушал до того места, когда Ева начала описывать пожар, уничтоживший древнюю Трою. Его лицо, вначале серьезное и сосредоточенное, постепенно становилось спокойным. На губах даже появилась улыбка.

- Ты сказала, что нельзя строить жизнь на одной надежде?

- Не я, а Эпиктет.

- Милый мой Лаокоон, - сказал он. - На этот раз, кажется, твое предупреждение спасет Трою.

- Опять ты уткнул нос в газету! - укоризненно сказала Мада.

- Послушай, - примирительно отозвался Фум. - "Почтовая ракета доставила нашей базе подарок от базы Троя..."