"Путешествие вверх" - читать интересную книгу автора (Фёдоров Вадим Дмитриевич)

Глава десятая, в которой Долопихтис приводит в порядок сведения, полученные во время путешествия, и строит естественную картину мира

Долопихтис плыл вниз, посматривая по сторонам. Навстречу ему пронеслась, не разбирая дороги, стайка испуганных сардин – на этот раз их преследовала плоская рыба с очень высоким спинным плавником, в которой удильщик без труда узнал солнечника. «Ага! Похоже, что солнечник неспроста рассматривает хвосты сардин».

Чтобы позабавиться, удильщик, шаловливый и находчивый после сытного завтрака, крикнул солнечнику:

– Не знаете ли вы, солнечник, куда плывут эти сардины?

– Именно это я и пытаюсь установить всё утро.

– Тогда остановитесь, и я поделюсь с вами своими соображениями.

– Благодарю, но я тороплюсь проверить свои, – быстро ответил солнечник и помчался сломя голову дальше.

В это время Долопихтис заметил медленно приближающегося спинорога. Сросшиеся челюсти и круглый глаз придавали ему «несколько простоватый вид», как деликатно выразился Долопихтис, не считая себя вправе высказаться более определённо. Всё семейство сростночелюстных, на редкость безобидное, даже при своих внушительных размерах, отличалось покладистым характером. Сросшиеся челюсти позволяют им употреблять в пищу только очень мелких животных, среди которых не последнее место занимают копеподы. Удильщик обратился к медленно плывущему спинорогу:

– Куда это ты так мчишься?

– Ну, что я тебе мешаю, что ли? – плаксиво протянул спинорог. – Плыл бы своей дорогой.

– Да уж так получилось, что моя дорога прошла мимо твоей.

– А я что, виноват, да? – монотонно затянул спинорог. – Я же к тебе не лезу.

– Да ты не бойся, – успокоил его удильщик, – я ведь тебя не съем. Вон ты какой большой и сильный. Просто хочется поговорить.

– А чего говорить? Я себе плыву по делам, и ты себе плыви. Чего ты привязался? Я же тебе ничего не сделал.

– Наверное, ты ещё не завтракал? – спросил Долопихтис.

– Ну? – насторожился спинорог.

– А я знаю, где сейчас плавают вкусные рыбки.

– Нужны мне твои рыбки! Сам бы и ел. А я из спинорогов, которые питаются растениями. Мне нужны заросли водорослей.

– Есть и заросли! – воскликнул удильщик. – Я гостил там у…

– У кого? – подозрительно спросил спинорог.

– У тряпичника. И ещё там я встретил свою милую родственницу – морскую мышь. Хочешь, я тебе расскажу, как туда доплыть?

– А что я тебе за это должен сделать?

– «Я тебе, ты мне»! – раздражённо передразнил удильщик. – А тебе не приходит в голову, что мне просто хочется сделать тебе приятное?

– Ну, приходит, – ответил спинорог, и было видно, что он этому не верит.

– Тогда плыви вот в этом направлении, и ты очень скоро найдёшь так много растений, что не сумеешь их уничтожить за всю свою бурную и героическую жизнь. Плыви!

– Что это ты такой добрый? Не иначе тебе что-то надо.

– «Надо! Надо»! – воскликнул вконец раздосадованный Долопихтис. – Мне надо научить тебя бескорыстию!

– Да нет. Я ничего. Ты не сердись. Это я просто так,– с сомнением произнёс спинорог, и было хорошо заметно, что он думает иначе.

– Проваливай! – крикнул Долопихтис, чувствуя, что от его хорошего настроения остаётся одно воспоминание. – Если я поговорю с тобой ещё пять минут, ты задохнёшься от подозрений.

– Ну ладно, я поплыву, – примирительно произнёс спинорог и, недоверчиво оглядываясь, поплыл в сторону, указанную Долопихтисом.

«Насколько проще и естественней делать добро, когда его ожидают. А каким интересным собеседником мог быть спинорог – ведь он по-своему является удивительной рыбой. То, что спинорог питается растениями, – прелюбопытная вещь. Значит, не все рыбы хищники или трупоеды»,– размышлял Долопихтис, плывя всё время вниз.

И чем ниже опускался удильщик, тем темнее становилась вода: синий цвет незаметно перешёл в серый, и лишь опалесцирующие, подобно опалу, сапфирины оживляли окружающую унылую картину. Долопихтис и раньше встречал сапфирин, но только теперь он узнал, что эти светящиеся отражённым светом глубоководные рачки также являются членами великого отряда копепод. Крохотными светящимися точками они во всех направлениях двигались в воде, отмечая своим появлением тот последний рубеж, до которого ещё проникали солнечные лучи, уже очень слабые и поэтому невидимые для глаза. Постепенно сапфирины попадались всё реже и реже, и, наконец, они совершенно исчезли.

И снова к маленькому удильщику вплотную подступил Великий Мрак, с его тайнами и опасностью.

«Странно, что это всё вместе и есть мой дом. И ещё более странно, что я нахожу его достаточно уютным», – думал Долопихтис. Неожиданно Долопихтис обратил внимание на то, что окружающий его мрак приобрёл белесоватый оттенок. Он вгляделся и увидел крошечных рачков причудливой формы, мириады которых двигались сплошной массой. Их нежные тельца, закованные в прозрачный панцирь, заканчивались тонким и длинным остриём, а выпуклые глаза и полуоткрытый рот придавали их облику старческое выражение. Целое облако, белёсое от несметного числа копьеголовых рачков, медленно проплыло мимо удильщика.

То там, то тут в подозрительной близости к копьеголовым мелькали сигнальные огоньки глубоководных анчоусов. «Там, где есть жертва, есть и охотник, – подумал удильщик и неуверенно домыслил: – А ещё эту картину можно было бы назвать взаимодействием двух звеньев пищевой цепи. И хотя это вернее, но… насколько прозаичнее». Впрочем, это касалось не только двух последних звеньев, но и всей системы мира, которую построил Долопихтис после своего путешествия вверх.

«Самое важное для жизни в океане – начальное звено – составляют водоросли, – размышлял Долопихтис, – Водорослям для жизни нужно солнце: они на свету выделяют кислород, необходимый для животных.

Второе звено в океане составляют животные, питающиеся водорослями, – это прежде всего ракообразные, моллюски и некоторые рыбы.

Среди этих животных особое место занимают копеподы, несметное количество которых определяет их главную роль в звене.

В третьем звене – животные, которые поедают животных второго звена. Это прежде всего, небольшие рыбы.

И, наконец, четвёртое звено – оно объединяет матёрых хищников, уничтожающих хищников третьего звена. В этом последнем звене рыбы по-прежнему играют важнейшую роль, но после них идут гигантские моллюски и затем млекопитающие – такие, например, как новый знакомый Долопихтиса дельфин. Самое важное – начальное звено. Если оно работает, то работает и вся цепь. Но для того чтобы работало первое звено, нужны соответствующие условия. Недостаток хотя бы одного из них нарушает работу всей цепи. В эти условия входят свет и питательные вещества, растворённые в воде. Света в океане всегда достаточно. Но некоторые вещества, такие, как фосфаты и нитраты, уже заметно поглощены растениями в поверхностном слое, и для того, чтобы они поступали из глубин, нужно перемешивание воды в океане. Перемешивание происходит благодаря течениям и ветрам. Но и ветер и течения зависят от распределения солнечного тепла в атмосфере и водной среде. Различия в нагреве воды от экватора к полюсу, вращения Земли, рельеф дна и расположения материков определяют истинную картину перемешивания воды в Мировом океане. Всё настолько взаимно связано и обусловлено, что изменить ничего нельзя. Когда бунтует один, а тысячи ему подобных ведут себя благоразумно, то в дураках остаётся, конечно, тот один. Природа ориентируется на множество. А множество повторений связано с приспособлением к условиям. Сразу измениться не может ни то, ни другое. А каждая жизнь – в бесчисленном числе повторений – сама по себе ничего не значит. Даже моя, – закончил Долопихтис и огорчённо вздохнул. – Итак, я прикован приспособлением к своему месту в звене. И мне – увы! – дано только одно право: есть самому и… быть съеденным!»

В этом месте Долопихтис смущённо улыбнулся и счёл возможным допустить одно исключение – «не обязательно быть съеденному самому!» И с удивлением отметил, что сделанное допущение не кажется ему смешным или излишним.