"Дурная кровь" - читать интересную книгу автора (Утгер Майкл)

1

После томительного ожидания я наконец увидел, как в дверях Прокуратуры появился Джо Вудворд, Мне показалось, что лейтенант на взводе. Он сел в свою машину и долго сидел в неподвижной позе, курил.

Видно и у них не все гладко. Жаль, но я ничем не могу ему помочь, У каждого свои трудности. Наконец Вудворд очнулся, выбросил окурок в окно и поехал на восток. Я последовал за ним, держа дистанцию в одну машину. Через сотню ярдов вспыхнул красный свет. Я притормозил, и когда машина Вудворда остановилась, дал полный газ. К светофору я подогнал на высокой скорости и ударил по тормозам. Протекторы завизжали, как мартовские коты. Ни один полицейский не сможет обойти вниманием такого лихача. Это у них в крови. Я сидел и смотрел вперед, изображая нервозность. Если он меня заметил, значит, все в порядке. Расчет шел на секунды, малейшая оплошность и я в капкане.

Промахнув за три минуты четыре квартала, я видел в зеркало заднего обзора машину Вудворда, он не отставал. Мой выигрыш заключался в том, что я знаю, что я делаю, а ему еще предстоит принимать решение, а на это нужно время. Вудворд опытный парень и не станет набрасываться на меня в гуще пешеходов. Такие операции, как правило, проваливаются. Люди в панике начинают кричать, падать под ноги, размахивать сумками и преступник убегает.

У знакомого дома я резко затормозил, выскочил из машины, открыл замок и, вбежав в подъезд, в два прыжка пересек холл, открыл кабину лифта, в которой стоял ящик с песком, нажал на кнопку десятого этажа и захлопнул решетчатую дверь. Лифт пошел вверх. Я отскочил в сторону и юркнул под лестницу. На все ушло меньше тридцати секунд.

Вудворд появился в дверях, когда лифт подбирался к четвертому этажу. Я затаился и наблюдал за ним сквозь решетку. Он вытащил револьвер и медленно, озираясь по сторонам, направился к лифтам, l Когда он подошел к решетке, нас разделяло три шага. Но меня он не видел, он смотрел вверх. Кабина остановилась на десятом этаже. Лейтенант зафиксировал это, открыл дверь соседнего лифта и через мгновение тронулся следом. Я откинул крышку силового щита и когда кабина проходила между третьим и четвертым этажами, рванул рубильник вниз.

Свет погас, лифт замер, а я облегченно вздохнул. Стареет лейтенант. Не хватило духу подняться на десятый этаж пешком. Сам себя наказал.

Я быстро поднялся на четвертый этаж и убедился, что это и впрямь не так просто. Чего уж говорить о десятом.

Я стоял на лестнице пригнувшись. Дверь кабины открылась, но сквозь решетку Вудворд не пролезет. Внешние двери блокированы.

– Торжествуешь, Стайгер?

– Ты мне мешаешь, Вудворд. Эхо разносило наши голоса по темному пустому дому. Он не видел меня, я не видел его. Так спокойнее. У этого придурка хватит ума пальнуть из пушки.

– Чего ты добиваешься, Стайгер? Я тебя все равно возьму. Ты проиграл.

– Ты все решил за меня, потому что нацепил на грудь кусок бронзы. Нет, Вудворд. Свою судьбу я сам решать буду, без твоего вмешательства. Если к утру закончу, считай, что тебе повезло. Если нет, то сидеть тебе здесь до понедельника. Ты не переживай. Лифт – не электрический стул, на который ты мечтаешь меня усадить. Я более гуманный человек и не хочу тебе зла.

– Включи свет, сукин сын. Стрелять буду!

– Стреляй. Придуркам не воспрещается.

Я спускался вниз, слушая отборную брань Вудворда, звонко разносящуюся по всему дому. Можно лишь посочувствовать ветерану полиции, попавшему в клетку в прямом и переносном смысле.

Я вышел на улицу и запер дверь на замок, затем, как мне было велено, отнес ключ диспетчеру и дал ему на пиво больше, чем он получал от рабочих.

Вудворду его машина не понадобится до понедельника и я решил сменить транспорт. В спешке лейтенант оставил ключи в зажигании. Не исключалось, что в полиции уже знали о том, что я дважды менял машину и потрепанный форд попал на заметку дорожной полиции. Форд с номерами Управления никогда не попадет под наблюдение костоломов и это мне на руку.

Я сел в шарабан Вудворда и заехал на телеграф. Здесь имелись телефонные справочники всех городов страны. Свои поиски я начал с Бостона и Нью-Йорка, но результатов они не дали. Из пяти женщин, чьи имена я выписал в кабинете Шарки, три были занесены в справочник. Я выписал их телефоны, затем поискал Джефа Уэста, имя которого фигурировало на клочке бумаги, попавшем в мусорный ящик из квартиры убитой. Уэстов в книге хватало, троих звали Джеф, но лишь один из них проживал на Вирджиния-сквер, 279. Я занес его телефон в свою серию и на этом закончил.

Следующий этап был менее кропотливым. Я наменял монет и заперся в телефонной кабине.

А-034, Шарлота Грей. Ей первой я отдал предпочтение набрав номер ее телефона, Долгие гудки. Промах. Пойдем дальше. Л-006, Кэт Макмиллан. Трубку снял мужчина. Старческий голос спросил:

– Кто вам нужен?

– Я бы хотел поговорить с Кэт Макмиллан.

– Ничем не могу помочь. Кэт умерла этим летом.

– Простите, я не знал. Что с ней случилось?

– Этого никто не знает. Стало плохо, увезли в больницу, а наутро она умерла.

– В какую больницу?

– Центр клинических исследований Нового Запада. По-моему, так называется. Но не ручаюсь за точность.

– Большое спасибо. Извините за беспокойство.

Не знаю почему, но я стал нервничать. Что-то свербило у меня внутри и не давало покоя. Я позвонил по третьему телефону – Ф-017, Сьюзи Лой.

Когда я назвал имя, женщина, подошедшая к телефону, заплакала. Мне тяжело было лезть в чужое горе со своими проблемами, но приходилось говорить. Сьюзи Лой умерла в июле в той же больнице, что и Кэт. С женщина все было ясно. Не оставалось сомнений, что и те имена которых я не нашел в телефонном справочнике, уже в могиле. Если смотреть на ситуацию спокойно и непредвзято, то все закономерно. Пациентка Шарки умирает и он убирает ее карточку из каталога. Ничего удивительного и в том, что женщины умирали в одной больнице. Две из них, по крайней мере. Центр клинических исследований был крупнейшей больницей Лос-Анджелеса.

Во всяком случае, я знал свою натуру: пока не проверю – не успокоюсь. Не исключено, что вся эта суета – потеря времени, но другого выхода я не видел. Придется посетить эту клинику.

Потом я позвонил Джефу Уэсту. Мне ответил молодой женский голос.

– Джеф? А ты кто?

– Я Пит. А ты кто?

– Я Лана.

– А где Джеф?

– Врет, что на дежурстве. Он вчера дежурил. У какой-нибудь шлюхи. Звоню ему в больницу, а мне говорят: «Доктора Уэста сегодня не будет, позвоните ему домой.» Нет, ты представляешь? Эта сучка узнала мой голос и говорит его жене: «Позвоните домой.» Издевается! Ты кто?

– Пит.

– А он не с тобой?

– Нет. Я сам его ищу. Обещал достать мне лекарства и пропал.

– Ха! Он, знаешь, скольким обещает? Люди его ищут, а он по бабам шляется. И эта шлюха из больницы… Они наверняка трахаются. Я видела ее. Ходит в халате в обтяжку и сквозь него вся задница просвечивает. Ублюдок!

– Когда он появится?

– Черт его знает. В час, два, три. Во всяком случае, до утра, чтобы утром сказать мне, что он ночевал дома, а я опять надралась и ничего не помню. А ты кто?

– Пит.

– А, да, помню. Он с тобой? Я положил трубку. Картинка рисовалась не очень четкая и плохо просматривались контуры преступника, которого я вычислял. На ближайший час-полтора работы набралось, но раз уж телефон стоял под носом, надо его эксплуатировать, чтобы потом не отвлекаться на такие мелочи. Я вновь снял трубку и позвонил Дагу Коттону. Бывший муж Дэби оказался дома и, наверное, сочинял новый детективный сюжет. Он отвечал вялым и равнодушным голосом.

– Кто говорит? Вудворд? Так мы с тобой уже общались.

– Вот что, Даг. У меня сложилось впечатление, что ты мне наврал.

– Я никогда не вру.

– Тогда фантазируешь. Твоей профессии это больше подходит. У тебя есть алиби на прошлую ночь?

– Какое еще к черту алиби?

– Обычное. Ты наследник. Ты у меня ходишь по ниточке. Не скажешь, где был ночью, я тебя арестую.

– Сумасшедший. У меня нет времени сидеть в тюрьме, мне сценарий заканчивать надо.

– Ну это процесс бесконечный. Один закончил, новый начал. Я договорюсь с директором тюрьмы, чтобы тебя посадили в одиночку, там тебе никто не помешает. Пиши сколько хочешь. За двадцать лет много накатать можно. Но только в том случае, если тебе смягчат приговор и не поджарят на сковородке.

– Не действуй на нервы, Вудворд. Езжай к Луизе и узнай, где я провел ночь, только оставь меня в покое.

– Где живет твоя Лиза?

– Сансет-бульвар, 309, квартира 76. В трубке раздались короткие гудки. Я решил сделать последний звонок и набрал номер дежурного прокуратуры.

– Как мне связаться с помощником окружного прокурора Рэнардом?

– Кто его спрашивает?

– Из управления полиции, У нас есть для него срочное донесение по делу Дэби Катлер. Лейтенант Вудворд приказал мне срочно передать донесение.

– Рэнард уехал домой. Мы не даем.адреса ответственных работников. Привезите донесение в прокуратуру, а я свяжусь с помощником прокурора и наш курьер доставит почту.

– Послушай, приятель, речь идет об убийстве. Каждая секунда дорога, не тяни кота за хвост. Вам же лучше, если убийцу возьмете вы, а не полиция.

– Ну ладно. Дело серьезное, но учти, я тебе ничего не говорил.

– Я же не спрашиваю твоего имени.

– О'кей. Шестая авеню, 9, квартира 40.

– Понял. Мы не разговаривали и я о тебе забыл.

Наконец-то я вышел из душной будки и выбрался на улицу. Дождь давно кончился и начало подсыхать. Ветер стих. Я постоял у машины и выкурил сигарету. Советоваться с самим собой очень трудно. Бывают моменты, когда невозможно прийти к определенному выводу или решению, слушая то, что тебе подсказывает больной проспиртованный мозг. В какой уж раз мне приходила в голову мысль бросить все к чертовой матери и пойти напиться. Не знаю только, что меня сдерживало. Страх^ Какой? Страх, что в камеру мне не принесут выпивку и я превращусь в трезвенника? Вероятно. И как это людям удается жить в этом мире и смотреть трезвыми глазами на все то, что окружает. Железные нервы нужны для такого испытания. Меня больше устраивала моя жизнь. Но чтобы ее сохранить, придется некоторое время побыть трезвым.

Я сел в машину и поехал на Шестую авеню. Дом девять был из тех, в которых сдают меблированные клетушки за умеренную плату, но требуют от жильцов чистоты и тишины. Как правило, в таких кварталах селятся одинокие старики, вдовы прогоревших бизнесменов и учителя.

Я зашел в подъезд и осмотрелся. Десятиэтажный дом без лифта, но светло и чисто. Справа почтовые ящики. Квартира сорок находилась на шестом этаже. Слева в углу висел коммутационный щит, рядом силовой электрощит. Я достал перочинный нож, подошел к щитам и просунул лезвие в щель. Дверца открылась. В телефонных проводах не трудно разобраться. По две пары на этаж. Небольшой расчет и клеммы от квартиры сорок были отсоединены. Береженого бог бережет.

Поднимаясь наверх, я пытался себе представить Рэнарда, но не получалось. Если с этим человеком я не найду общего языка, то придется спрятать его где-нибудь в подвале. Пусть ребята отдыхают. Уикэнд есть уикэнд.

Он мог быть кем угодно, но только не помощником окружного прокурора. Не знаю, сколько времени длилась эта пауза, Если мой приход ошеломил, то я не мог прийти в себя от его вида. Сосунок в пижаме и тапочках, с наивным взглядом ребенка, толстый, как воздушный шарик. Ему бы стаканчик мороженого в руки и на карусель в Луна-парк, а этот мерзавец людей за решетку сажает.

– Мистер Рэнард?

– Мистер Стайгер?

– Чудное знакомство. Извините, что побеспокоил вас в неурочное время, но я всегда запаздываю. Одна из местных газетенок мне подсказала, что вы желаете со мной побеседовать. Если вам не до меня, я могу уйти.

– К сожалению, можете. Куда мне с вами тягаться.

– Судя по объявлению, вы меня не на ринг вызывали, а для консультации. Могу поделиться кое-какими соображениями.

– Заходите.

Я вошел. Скромная квартирка, что-то среднее между библиотекой и помойкой. Банки из-под консервов, бутылки из-под воды, грязные вилки и кошмарное количество книг. Кровать, два стола и обе табуретки завалены чем-то вроде рукописей.

Хозяин прошел в центр единственной комнаты и растерянно остановился, не зная куда себя девать.

– Хотите кофе?

– У вас оружие есть?

– В общем-то мне выдали револьвер. Он в столе, в верхнем ящике.

– У меня нет оружия и лучше, если мы будем на равных.

Я подошел к столу и выдвинул верхний ящик. Кольт полицейского образца в заводской упаковке еще не был распечатан. Я не стал его трогать и задвинул ящик обратно.

– Вы стрелять-то умеете?

– В университете нас возили на стрельбы, но я ни разу не попал в мишень.

– Жаль.

– Вудворд хорошо стреляет.

– Возможно, но тому я не был свидетелем, Нам бы поговорить.

– Садитесь.

Рэнард скинул бумаги на кровать и пододвинул мне табуретку. Я сел, а он сдвинул толстой задницей книги на столе и устроился на нем, свесив ноги, как шаловливый школьник. Черт бы меня подрал, но мне совершенно не хотелось говорить с этим комиком о серьезных вещах.

– Начинайте, мистер Рэнард. Я пришел по вашей инициативе.

– Послушайте, Стайгер, я человек новый в Окружной прокуратуре. Как вы догадываетесь, у меня нет нужного опыта, Но я умею анализировать, делать выводы, принимать решения. В данном деле есть много темных пятен. Одно из них – то, что все слишком ясно. Я ознакомился с вашей биографией. Мне трудно быть объективным. Человек вы противоречивый, но не могу поверить в то, что опытный полицейский с определенными заслугами зверски убил женщину. У меня это не укладывается в голове – нет причины. Повода! Вы же не были знакомы с Дэборой Катлер.

– Хорошо, что нашелся человек, который сомневается. Я знаю, кто ее убил, об этом поговорим позже. Сначала обо мне. В это поганое утро проснувшись, я увидел рядом с собой труп женщины. Черт знаете что творилось у меня в голове. Испугавшись до смерти я стал уничтожать улики и, надо сказать, мне это удалось. К сожалению. Будь я в нормальном состоянии, вызвал бы полицию, но меня парализовал шок, который привел к непоправимым ошибкам. Потом, когда я пришел в себя и оценил ситуацию, мне все стало ясно. Ясно, что к убийству я не имею ни малейшего отношения. Теперь по порядку. С трех до четырех утра привратник отсутствовал на рабочем месте. Убийство совершено в три сорок пять. Это подтвердит соседка с верхнего этажа. Вы можете провести судебный эксперимент. Через каминную трубу слышен каждый шорох, а у старушки бессоница плюс любопытство. Она сама вам все расскажет, если вы догадаетесь к ней зайти. Итак, продолжим. Время мы уточнили. Убийца мог войти и выйти никем не замеченный.

– Привратник сказал, что не отлучался.

– А вы положите его руку на библию и пусть он вам в этом поклянется. А еще лучше, на свод законов в зале суда.

– Хорошо. Оставим привратника.

– У убийцы был ключ. Он открыл дверь, вошел в квартиру, затем через три-пять минут в спальню. Где был? Ходил на кухню за ножом. Убийца готовился к этому дню, причем тщательно готовился и все прекрасно рассчитал.

– Кроме того, что привратник уйдет спать. Он ведь мог и не уйти. – Не забегайте вперед, мистер Рэнард. Этот вопрос мы обсудим с убийцей.

– Уверены?

– Не сомневаюсь. Итак, в три пятьдесят он входит в спальню. Дэби предвидела опасность, она искала защиту и просила меня быть ее телохранителем. Она была напугана. Однако телохранитель спал, как дохлая рыба. Не могу вам сказать отчего Дэби проснулась, может вовсе не спала. Она успела вскочить и крикнуть: «Это ты?» Убийца ударил ее ножом. Удар сверху в левую ключицу. Смертельный удар, учитывая длину лезвия и характер раны. Дэби упала возле двери замертво. Экспертиза подтвердит мои слова. Остальные раны убийца нанес лежащему на полу трупу.

– Почему на полу?

– Потому что возле двери была огромная лужа крови, которую я вытер, черт бы меня подрал. Потому что вертикальные раны можно нанести только лежащему человеку. После этого он положил труп на кровать. Теперь одна немаловажная деталь. Я левша. Если бы я нанес Дэби Катлер первый смертельный удар, то рана была бы на правой ключице. Проверьте. Вчера ночью, при свидетелях, я врезал одному прохвосту по морде в баре «Катамаран», он выбил башкой витрину и его отправили в госпиталь Красного Креста. В медицинской карточке записано: «Кровоподтек под правым глазом». Это доказало мне самому, что не я убил женщину. И потом глупо – убить, положить на кровать и лечь спать рядом. Даже пьяный сообразит, что надо уносить ноги. Когда убийца выполнил свою основную задачу, он принялся за обработку того, кто должен попасть на электрический стул вместо него. Был бы другой, кто – не имеет значения. Этот ублюдок достал из моего кармана водительские права и бумажник. Он забрал деньги из портмоне и сунул туда права. Я никогда не ношу документы в бумажнике. Эту сфабрикованную улику мерзавец подбросил на лестницу, чтобы уборщица либо кто-то другой ее нашел…

– Минутку. Вы делаете убийцу слишком мелочным. Зачем ему ваши деньги? У меня есть основания считать, что убийца не жаден до денег. Если, конечно, поверить тому, что вы говорите. Зачем ему ваша мелочь, если он пожертвовал целым состоянием, спрятав драгоценности Дэборы Катлер в вашей квартире?

– Я знаю о краже драгоценностей, но никак не думал, что он с ними расстанется. Что касается моих денег, то не они ему были нужны. Мы уже можем сказать, что убийство совершено не с целью ограбления. Значит убийца – человек состоятельный. В бумажнике лежало около двухсот долларов. Деньги он вынул с другой целью. Для уборщицы это большие деньги, за которые надо работать месяц. Найди она бумажник с деньгами, то где гарантия, что она передаст его привратнику или в полицию? Преступнику было нужно, чтобы мои документы попали в руки любых свидетелей. Права никому не нужны, а доллары вещь соблазнительная. Сторож со стоянки подтвердит, что в моем бумажнике были деньги. В доме Дэби я их потратить не мог. Убийца выстраивает версию, что будто поднимаясь по лестнице, я обронил бумажник. Откуда ему знать, что десятью минутами раньше сторож видел в нем кучу зелененьких? И еще раз хочу повторить, права я ношу в нагрудном кармане. Это подтвердит любой дорожный патруль. Меня останавливают на каждом светофоре и вся дорожная полиция знает меня как облупленного. Вот только некоторые аргументы, которые меня оправдывают.

– А драгоценности?

– Эти побрякушки преступник прихватил в последний момент. Он взял бы их без шкатулки, так быстрее бы обнаружилась пропажа. Пустая коробка из слоновой кости всегда вызовет подозрение. «А что же в ней хранилось?» – должен задавать себе вопрос следователь. Но что-то спугнуло убийцу. Черт его знает. Может быть, я проснулся, икнул, кашлянул, перевернулся. Не могу сказать, но рисковать он больше не стал, цапнул шкатулку и унес ноги. Что дальше? Дальше он поднялся на этаж выше, выгреб ценности, распихал их по карманам, а коробку бросил. Теперь она нашла себе место в квартире герцогини Марецкой.

Я достал из кармана маленький камешек и положил на стол перед Рэнардом.

– Этот бриллиант отскочил от одного из украшений и лежал возле двери девятой квартиры. В четыре утра убийца скрылся и, как мне теперь известно, подбросил бриллианты в мою лачугу. Двойная страховка. Если с бумажником сорвется, если я уйду раньше и найду его сам, если привратник отлучится с поста. Меня так или иначе вычислят по описанию и сделают в доме обыск. Убийство без причины дурно пахнет, а вот убийство с целью ограбления – это уже серьезное и основательное обвинение. Любой присяжный поднимет обе руки за вердикт «виновен».

– Складно у вас получается, Стайгер. Хочется верить. Вы сказали, что знаете, кто убийца. У вас есть доказательства?

– Тех, что нужны для обвинения – нет. Если вы мне поможете, то мы возьмем его ночью.

– Хорошо. Но Вудворд может взять вас раньше.

– Вряд ли.

– Вы самоуверенный тип.

– Нет. Я, как и убийца, действую по методу двойной страховки. Впрочем, вы сами в этом убедитесь.

– Что вы предлагаете?

– Предлагаю забыть о сне и отдыхе и продолжить работу. Мне нужна некоторая информация, которую вы сможете получить воспользовавшись архивами и своими полномочиями.

– Ночью?

– Информационное бюро работает круглосуточно. Первым делом вам придется поехать туда и собрать некоторые сведения. Я свяжусь с вами по телефону и буду держать в курсе событий. Возможно, возникнут новые вопросы. Затем, когда мы закончим с этими мелочами, вы приедете в дом Дэборы Катлер. Поставите внизу полицейского и возьмете ключ от квартиры убитой. Не забудьте свой револьвер. У меня нет разрешения на ношение оружия и я не хочу нарушать закон.

– Я же не умею стрелять.

– Здесь важен психологический фактор. Уверен, мы выиграем этот гейм.

– Что я должен выяснить в информационном центре.

– Дэбора Катлер получила письменные ответы из Центра медицинского страхования в Нью-Йорке и из квартирного бюро. Меня интересует, что она хотела выяснить или о ком пыталась навести справки.

– В десять часов вечера в пятницу?

– В Центре медицинского страхования есть дежурная связь. Если погибает человек, который застраховал свою жизнь, то они обязаны выслать своего эксперта. Такие эксперты приезжают раньше, чем скорая помощь.

– Согласен. Жаль, что в нашем городе такого нет.

Я дал еще ряд заданий Рэнарду и мы с ним простились. Было бы кощунством предложить помощнику прокурора подбросить его на машине Вудворда до здания Муниципалитета.

Когда я уходил от Рэнарда, то имел о нем уже другое мнение. В этом желторотике был стержень и свои принципы. Трудно ему придется среди своры наших законников. Все мои надежды сводились к тому, что он вытащит меня из этой передряги, но в этом ему необходимо помочь, Сам же он, как слепой котенок, стукается лбом о каждое препятствие.

Перед тем, как выйти на улицу я поставил соединительные клеммы телефонного кабеля на место. Теперь нужно, чтобы связь в квартире Рэнарда работала безотказно.

Машина лейтенанта стояла на месте в ожидании своего нового хозяина. Полицейская машина не может долго стоять без дела, такова ее участь.

Тридцать минут пути – и перед тобой раскрывается другой мир. Сансет-бульвар весь светился в неоновом блеске. Кинотеатры, отели, рестораны, магазины – и все сияет.

Дом 309 оказался шикарным пятиэтажным зданием со швейцаром у дверей. Таких, как я, сюда на порог не пускают. Я затормозил возле подъезда и стал думать, как перехитрить сторожевого пса. На помощь пришел плащ Вудворда, валявшийся на соседнем сиденье. Раз уж я выполняю его работу, то почему бы не воспользоваться его вещами?

В правом кармане плаща в кожаном потертом чехле лежал полицейский жетон. Уникальная находка. В левом валялся портсигар и спички. Жаль. Слишком жестоко я обошелся с лейтенантом. Надо было оставить ему свои сигареты. О мелочах всегда вспоминаешь слишком поздно, а кто-то страдает по твоей милости.

Я сунул значок в карман и вышел из машины. Как я и думал, мне тут же преградили дорогу.

– Сдвинь свою тушу в сторону, пугало. – Я сунул швейцару в нос жетон. – Не мешай работать.

– Что вам надо? В этом доме все в порядке и полицию мы не вызывали. Это частная собственность.

– Я сам разберусь, в порядке или нет. Пошел вон!

Мой натиск был слишком наглым. Ни один полицейский не решился бы на подобные выходки. Жалоба от такого типа, да еще из этого района, означает для офицера отстранение от должности как минимум на месяц. Старый пройдоха хорошо знал об этом и уж если видит, что коп прет на него, как бульдозер, значит есть на то основания. Пауза длилась меньше минуты, пугало сделало шаг в сторону и открыло мне дверь.

– Какая квартира вам нужна?

– Секрет.

Я прошел в холл и решил, что попал во дворец султана. Мрамор, хрусталь, золоченые люстры, канделябры, дверные ручки, кругом ковры и белизна.

Удивленный лифтер открыл передо мной двери кабины.

– Куда изволите?

– Квартира Луизы.

– Понял, сэр.

Меня доставили на нужный этаж и я уже устал описывать эту чертову роскошь. Глаза слепило. Но Луиза! Все вокруг померкло перед ней. Что-то неземное. Так мне казалось, пока она не заговорила. Как только открыла рот, из него посыпались кирпичи.

– Коп? Ну и что тебе от меня надо? Шмыгай к моему адвокату, он с тобой разберется.

Она стояла в дверях, таращила на меня синие тарелки и хлопала ресницами, которые щекотали мне нос. Ее очаровательный ротик скривился в презрительной усмешке.

Я схватил ее за нежную белую ручку, втолкнул в квартиру, протащил s первую попавшую на пути дверь и швырнул на кровать.

Луиза взвизгнула. Коротко, звонко и громко. Визг на две секунды и хоп – рот закрылся. Она сама себя испугалась.

– Слушай меня, мымра! Если я пришел, то ты будешь делать то, что я скажу. Речь идет об убийстве и если ты, вонючка лупоглазая, будешь визжать, то посажу тебя в камеру к чернокожим года на три. Посмотрим, что от тебя останется через час.

– Ты свихнулся, парень! Какое убийство? Я тут причем?

– Задаю вопросы я, а ты отвечаешь. Будешь ломаться, сниму ремень и надеру тебе задницу так, что не сядешь.

– Ладно, хватит пугать. Говори, что нужно и проваливай. Не считай меня глупее себя. Видала я на своем веку…

– Не сомневаюсь. Кем ты была, у тебя на лбу написано. Даг Коттон здесь ночевал этой ночью?

– Здесь? Ночевал, Что дальше?

– Во сколько он пришел?

– Под утро. На часы не смотрела, У него свои ключи.

– Он тебе это гнездышко слепил?

– А то кто же?

– А деньги где взял?

– Не нищий.

Спесь с куклы слетела и я понял, что С ней можно работать. Главное не давать ей кумекать. Эти девицы ушлые, соображают быстро, когда пахнет жареным.

– Убита его жена. Ты дашь ему алиби?

– Конечно. Что мне делать, если его посадят?!

– Я не думаю, что он ее убил, но он мог видеть убийцу. Ему же будет лучше, если он мне все расскажет. Пока он на крючке и стоит первым в списке подозреваемых.

– Даг не может никого убить. Он размазня.

– Ты знала Дэби Катлер?

– Видела пару раз на приемах. Гнилая баба. Что ее убивать, сама вот-вот сдохнет.

– Даг хочет на тебе жениться?

– Мечтает.

– Дорого ты ему стоишь, денег не хватит. Работает, как вол, но не хватает. Все говорит за то, что это он пришил Дэби.

– Послушай, коп, Дэби была страшной стервой и ее мог пришить любой.

– Кто?

– Бак Бринкли, к примеру.

– Антрепренер? У него появилась новая кукла, ради которой он готов… Постой. Как твое полное имя?

– Луиза Хагерти.

– Ах да. Тридцать два года.

– Какое это имеет значение?

– Видел твое личное дело. Один псих утверждал, что тебе восемнадцать и что Бринкли в тебе души не чает.

– У Бринкли есть девчонка на примете, но никто не знает, как ее зовут. Он ее прячет.

– Ладно, оставим Бринкли. Этого парня я возьму в любой момент. Одна деталь. Откуда ты его знаешь?

– Я работала манекенщицей в Нью-Йорке, а он имел на Бродвее театральное агентство. Подбирал девочек для кордебалета в мюзиклы.

– Давно это было?

– Восемь лет назад. Потом он переехал в Неваду или Небраску, точно не знаю, а семь лет назад открыл агентство в Голливуде.

– С Коттоном ты здесь познакомилась?

– Меня с ним познакомил Джеф Уэст.

– Джеф Уэст врач, какая связь с Голливудом?

– Все тут между собой связаны. Джефа я знаю через Чарли. Чарли всех свел 1 одну кучу – и артистов, и врачей.

– Чарли? Кто такой Чарли?

– Чарльз Боуди. Адвокат. Удав, каких свет не видывал. В Бостоне он всех держал под своей лапой, и судей, и преступников.

После того, как выбрали нового губернатора, ему прищемили хвост, но он выскользул. Такая мразь. Я его ненавижу. Как только эта гнида перемахнула с восточного побережья на западное, так и здесь начала прибирать все к своим рукам. Он работает на черных и на белых, на истцов и ответчиков. И никто не знает в точности на чьей стороне он окажется. Он всегда с теми, кто выигрывает.

– Кто адвокат Дага Коттона?

– Чарли. Это он его надоумил застукать Дэби с любовником. Дагу так понравилась эта идея, что он купил себе фотоаппарат со вспышкой. Ждал момента, когда Дэби притащит к себе клиента, а он войдет в квартиру и щелкнет их тепленькими. Для суда такой фотографии достаточно, чтобы их развести и Дагу не придется выплачивать компенсацию по брачному обязательству.

– Идея хорошая. Что Чарли потребовал взамен?

– Даг его крыл по-черному, по всем страницам словаря. Есть у него такой словарик для работы, «Сленг преступного мира» называется. Сейчас модно ругаться с экрана. Так вот, Чарли потребовал двадцать процентов наследства, если Дэби умрет раньше него и десять процентов с двухсо1 тысяч брачного обязательства, если Даг выиграет бракоразводный процесс.

– Из твоих слов я понял, что Чарли не исключал смерти Дэби? Или он ее планировал?

Луиза поняла, что ляпнула не то, что нужно. Злоба ввела ее в азарт и она уже себя не контролировала. Именно этого я и добивался.

– Не знаю, – тихо сказала женщина.

– Начала петь – пой! Я ведь и надавить могу. Твое имя останется в стороне, если будешь паинькой.

– Ладно, коп, черт с тобой, Чарли никогда ничего не делает своими руками. У него есть досье на каждого. Он любого может заставить плясать под свою дудку. Там, где платят, там он первый. Он заключает сделку с обеими сторонами, которые об этом не подозревают, затем сталкивает их лбами. Каков бы ни был результат, он всегда в выигрыше.

– Дэби хотела изменить свое завещание, но не успела. Не успела, потому что ее адвокат уехал на несколько дней. Уехал умышленно, чтобы Дэби…

– Успела умереть к его возвращению.

– Чарльз Боуди тот кто знает убийцу.

– Если не он его нанял.

– Кого?

– Не знаю. Бак Бринкли мог пойти на это. Он на крючке у Чарли еще с Нью-Йорка. Эдри Маджер.

– Шофер Дэби?

– Да. Чарли вытащил его из петли в Неваде. Подробностей не знаю, но Эд у Чарли под пятой. Это Чарльз рекомендовал шофера Дэби. А та сучка, как завидела кобеля, так ухватилась за его штаны мертвой хваткой.

– А Уилл Шарки?

Луиза прищурила глаза, долго смотрела на меня, затем тихо сказала.

– Этот парень не так прост. Возможно, Чарли и имеет на него что-то, но такого в оборот не возьмешь.

– Шарки из Нью-Йорка?

– В Нью-Йорке я его не знала. Меня с ним познакомил Уэст. Я забеременела, Джеф отвел меня к нему и сказал, что этот парень сделает все, что надо. К счастью, обошлось. Ложная тревога.

– Какая связь между Шарки и Уэстом?

– Ну, они врачи… Кажется, Уэст поставляет Шарки медикаменты из больницы. Уэст шестерка, а Шарки фигура. Уилл дружил с Чарльзом в Нью-Йорке и, скорее всего, они были на равных. Вряд ли Чарли может давить на Уилла Шарки. Кстати, Уэст тоже из Нью-Йорка.

– Круг замкнулся. Сейчас я назову тебе несколько имен, а ты скажешь, кого ты из них знаешь. Шарлота Грей.

– Не знаю.

– Мери Дуглас.

– О ней в газетах писали. Я запомнила, потому что мою подругу тоже так звали. Девчонка попала под поезд.

– Днем?

– Не помню. Но если я получаю только утренний выпуск, значит это случилось вечером или ночью. Если бы она погибла днем, то о происшествии написали бы в вечернем выпуске.

– Хорошо работает головка.

– Просто обожаю читать колонку происшествий. Но то, что случается днем, проходит мимо меня. Я просила Дага, чтобы он выписал мне и вечерний выпуск…

– Кэт Макмиллан.

– Не знаю.

– Сьюзи Лой.

– Не слыхала. Нет, этих женщин я не знаю.

– Где можно отыскать Уэста? Домашний адрес я знаю, меня интересует его логово, место, где он может отсидеться.

– Зря ты к нему цепляешься. Он тут ни при чем.

– Это мне решать.

– Найдешь его у Тони.

– Из тебя все клещами надо вытягивать? Или ты не понимаешь, о чем я спрашиваю?

– У Тони есть лачуга в двух милях от города по восточному шоссе. У дамбы. Там три дома, тот, что с черепичной крышей, занимает Тони и его сестра Анита. Они мексиканцы-нелегалы.

– Вряд ли Уэста интересует Тони. Ему приглянулась его сестренка. Не так ли?

– Для Джефа девчонка, как отдушина. Он терпеть не может свою жену.

– Продолжай, Луиза. Я ведь не верю, что он подобрал свою золушку на балу. Ребята стоят не на той ступени, что Уэст.

– Ты прав, коп. Но с какой стати я буду тебе все рассказывать?

– С такой, что этим ты спасаешь шкуру Коттона. Пока что он возглавляет список подозреваемых.

– О'кей. Тони промышляет контрабандой. Он доставляет из Мексики дешевое лекарство для Джефа, а тот его продает через посредников частным врачам в два раза дороже, они с радостью покупают, Как ни крути, получается дешевле, чем наше.

– Кто кроме тебя знает об этом?

– Немногие. Уилл Шарки, Чарльз Боуди и, конечно, Даг.

– А Дэби знала?

– Дэби знала слишком много. Наверное это ее и погубило. Она не умела молчать и хотела ото всего иметь выгоду. Школа Боуди. Он ее натаскал в этих делах на свою голову. На чем-то нужно было делать деньги, если все киностудии закрыли перед ней двери.

– Вот что, крошка. Не вздумай воспользоваться телефоном и предупредить кого-нибудь из тех, кто меня интересует. Ты мне еще понадобишься… Никуда не отлучайся из дома. Я тебя позвоню.

– И ты думаешь, я к тебе прилечу на крылышках?

– Ты понадобишься мне еще раз. Если ты не хочешь, чтобы тебя затаскали по судам, то прилетишь.

– Черт бы тебя побрал!

Луиза тряхнула золотой копной волос и состроила ту же гримасу, которую я видел при нашем знакомстве.

Я не доверял Луизе и мне следовало торопиться. Она боялась потерять свое гнездышко и выгораживала Коттона, но то, что при этом она топила остальных, ей с рук не сойдет. Скоро до нее это дойдет и крошка, наверняка попытается дать сигнал тревоги. Своя шкура дороже.

Я сел в машину и достал визитную карточку Чарльза Боуди. Такого типа на испуг не возьмешь, но у меня в запасе имелся один запрещенный приемчик, которым не грех воспользоваться при сложившихся обстоятельствах.

Я выжал педаль акселератора и помчался по городу. Как только машина выехала из центра, движение стихло. К сожалению, адреса, по которым я должен был нанести визиты, находились в разных точках города. К особняку адвоката я подъехал только через полчаса. Свет горел во всех окнах. Я не собирался звонить. Дернув за ручку, я убедился, что калитка заперта и решил перемахнуть через забор. Только бы не было собак. Минуты две я выжидал, озирась по сторонам. Тихо. Забор не выглядел Великой Китайской Стеной и мне довольно легко удалось преодолеть это препятствие. Проскочив незамеченным сквозь кустарник и клумбы, я выбрался к центральному входу. Дверь оказалась не заперта и это давало мне преимущество перед хозяином. Фактор неожиданности очень часто играет главную роль при допросе – это знает любой полицейский.

Двухэтажный особняк имел столько комнат, что здесь требовался путеводитель, но мне, как это ни странно, везло. Боуди я нашел во второй комнате, в которую заглянул. Это был его кабинет.

Адвокат болтался на веревке, подвешенный к люстре, а под ногами валялся стул.

Минут пять, если не больше я стоял на пороге и думал. Здесь хватало материала для осмысления. Потом, взвесив все свои шансы, я прикинул, что минут пятнадцать у меня в запасе есть. Времени терять не следовало. Я прошел через весь кабинет к столу, У кресла валялась собака. Она покинула этот мир вместе с хозяином. Никаких следов насилия. Похоже на яд.

Я поднял стул и подставил его под висящее тело. Не хватало десяти дюймов, чтобы Боуди смог бы выбить из-под себя подпорку. О самоубийстве не могло быть и речи. Я попытался нащупать пульс на руке покойника. Боуди был стопроцентным мертвецом, но рука еще оставалась теплой и розовой. Он умер около часа назад. Убийца явно торопился и проделал все в спешке, у него не хватило времени подогнать веревку по размеру и подвесить труп так, чтобы это выглядело правдоподобно. Убийца ошибся всего на десять дюймов, значит знал высоту потолка и бывал в доме адвоката раньше. И Боуди наверняка знал убийцу, раз подпустил его к себе. Мало того, он позволил гостю отравить собаку и принял яд сам. Как это могло произойти? И последнее, из чего я мог сделать какие-то выводы – узел. Стандартный морской узел, сделанный на тонкой шелковой веревке, какими пользуются рыбаки. В хозяйстве Боуди вряд ли найдется что-нибудь похожее. Не думаю, что адвокат умел вязать морские узлы. Убийца приволок веревочку с собой, он знал, что будет ограничен во времени.

Я бегло осмотрел ковер, для более тщательного осмотра у меня не осталось времени. У меня его не хватало на уничтожение собственных отпечатков. Но теперь это уже не имело значения.

Я выбрался на улицу тем же путем, каким вошел. Через забор перелезать не стал и не очень удивился, когда обнаружил, что калитка открыта. Кому-то я наступаю на пятки. Я прошел вдоль забора по мостовой и в пятидесяти ярдах от калитки обнаружил следы от протекторов. Свежие отпечатки на мокром асфальте. По ширине заднего моста можно предположить, что здесь стоял бьюик. Если мне не изменяет память, белый бьюик был у Кота. Так, кажется, называла Бака Бринкли Ирен Тэмпл. Но в нашем городе хватает таких машин. Не один Кот ездит на бьюике.

Я свернул за угол, где оставил машину Вудворда, и вновь занял его место за рулем. Сегодня мне приходилось заменять лейтенанта на дежурстве. Нельзя порочить имя известного в городе сыщика и я старался как мог. Да простит меня Господь и бедняга Вудворд. В случае успеха все лавры ему достанутся.

Возможно, я устал за сегодняшний день и стал слишком резок. Возможно, я вновь превратился в полицейского, но я был убедителен. Чем ближе дело шло к развязке, тем легче мне работалось, и все, кто встречался на моем пути, уступали дорогу. Утром все выглядело иначе.

Мое появление у дежурного врача Центра клинических исследований вызвало панику. Он не спрашивал у меня жетон, он сразу понял, что я полицейский.

– Что-нибудь случилось?

– Случилось, док. Вам придется оторвать задницу от стула и немного покрутиться юлой.

– Я понимаю. Но, что все же, произошло?

– Как вас зовут?

– Хэрри Маллой.

– Вот что, мистер Маллой, мне нужны все книги регистрации смерти за июнь и июль. Вы сядете рядом со мной и будете пояснять все, что мне будет непонятно.

Док снял трубку и дал соответствующие распоряжения. Закончив с телефоном, он уставился на меня в ожидании. Это был обаятельный человек средних лет, очень крупных размеров с мягким выражением] лица. Его взгляд внушал доверие и мне захотелось поплакаться ему в жилетку. К сожалению, на сентиментальности не оставалось времени.

– Как вы относитесь к доктору Уэсту?

– С почтением, – тут же ответил Маллой. – Очень авторитетный патологоанатом.

Этого я не знал. Я представлял себе, что Уэст работает в более чистом месте. Резать трупы – не самое приятное занятие.

– Он дежурил прошлой ночью?

– По графику.

– То есть?

– Ну, он же занимается вскрытием. А в прошлую ночь в больнице не зафиксированы летальные исходы в процессе операций и никто из больных, к счастью не умер. Так что дежурство носило чисто символический характер.

– Мне нужен график его дежурств, начиная с первого июня по сегодняшний день. Озадачьте одну из медсестер, пусть она сделает выписку.

Маллой принялся за телефон и через минуту вернулся к своей позе. Руки, поддерживающие подбородок, и локти, продавливающие стол – поза примерного ученика. Этот человек умел слушать и быть внимательным. По всей вероятности, он был из когорты психиатров.

– Из ваших слов я понял, что у патологоанатома в прошлую ночь не было работы.

– Вы правильно поняли. Именно это я вам сказал минутой раньше.

– В таком случае может врач, а точнее доктор Уэст, отлучиться с дежурства?

– В морге медсестры дежурят сутками. С ноля часов до двадцати четырех часов. Сейчас без пятнадцати двенадцать. Я могу выяснить, покидал ли доктор Уэст больницу после полуночи, но не могу сказать о вечере. Врачи дежурят по другому графику. С восемнадцати часов до восемнадцати часов следующего дня.

– Пока будем довольствоваться тем, что вам удастся сейчас узнать.

Вновь в дело пошел телефон. Маллой попросил к телефону старшую медсестру из морга и задал мой вопрос. Выслушав ответ, он поблагодарил ее так, словно она родила ему сына в рождественскую ночь, и положил трубку.

– Доктор Уэст отсутствовал до пяти утра. Когда смена медсестер заступила на дежурство, а это произошло в полночь, доктора Уэста на месте не было.

– Хорошая работа. Что бы сказали налогоплательщики, если бы так несла службу полиция?

– Я с вами согласен. У полицейских тяжелый труд, но работа в морге чрезвычайно утомительная. Люди черствеют, перестают реагировать на смерть. Мне кажется, если выдается такой день, когда никто не расстался со своей жизнью, это прекрасно. И вряд ли кто-нибудь предъявит доктору Уэсту претензии за то, что он покинул свой подвал и вышел на свежий воздух.

– Хорошо, если подышать, а если продолжить свою работу?

– О чем вы?

– Мысли вслух. Не обращайте внимания.

В кабинет вошла медсестра с огромными белыми крыльями на голове и положила на стол два внушительных размеров тома толщиной с приходскую библию. Маллой не жалел слов и благодарил ее до тех пор, пока за женщиной не закрылась дверь.

– Вы посмотрите сами или вас интересуют конкретные люди?

– Конкретные покойники. Вы лучше разберетесь в этих записях. Я вам буду называть имена, а вы попытаетесь их отыскать.

– Пожалуйста.

– Начнем с Шарлоты Грей, умерла в вашей больнице в июне.

Маллой ловко пролистал один из фолиантов.и нашел нужное имя.

– Вы правы. Шарлота Грей поступила к нам с острым отравлением в бессознательном состоянии двенадцатого июня в семь вечера и ночью скончалась.

– Почему ее не удалось спасти?

– Предварительный диагноз был «заражение крови» и ей сделали переливание, никто не предполагал отравления и желудок, к несчастью, ей не промыли.

– Кто ставил окончательный диагноз?

– Диагноз показало вскрытие. Проводил его доктор Уэст и его авторитетное заключение не подвергается сомнению.

– Хорошо. Здесь все ясно. Поищите, пожалуйста, Кэт Макмиллан.

И эту бывшую пациенту док нашел за считанные секунды.

– Кэт Макмиллан скончалась четырнадцатого числа.

– То есть через два дня после смерти Шарлоты Грей?

– Не вижу связи, мистер…

– Вудворд. Лейтенант Вудворд.

– …мистер Вудворд. Кэт Макмиллан к нам доставили из другого района…

– С каким диагнозом? Маллой заглянул в журнал и нахмурил брови.

– Странно. Подозрение на заражение крови.

– Умерла ночью, и опять доктор Уэст, сделавший вскрытие, поставил диагноз «острое отравление», а его авторитет не позволяет сомневаться в этом, не так ли? И чем это Америка кормит своих женщин, что они дохнут, как мухи от тарелки бульона? Все эти женщины богаты, и я не думаю, что их повора убийцы.

– Простите, мистер Вудворд, но диагноз доктора Уэста отличается в этом случае от первого. На сей раз женщина умерла от спазмов сосудов.

– Уэст не пичкает нас однообразием. Честь ему и хвала. А как быть с остальными врачами? Теми, кто работает в приемном покое и ставит первоначальный диагноз? Не пора ли их вышибить из клиники и отправить на Кубу чистить обувь нашим туристам?

Маллой покраснел, как кусок говядины.

– Извините, но у нас работают лучшие в Калифорнии врачи.

– Сейчас убедимся. Сьюзи Лой. От чего умерла эта женщина?

Ответ можно было предположить заранее. Маллой покрылся потом.

– Я не знаю, что сказать.

– Женщины умирали через день, и всех вскрывал Уэст. Это совпадает с графиком его дежурств?

Через пять минут, когда нам принесли выписку, мы убедились, что совпадений нет. Уэст работал вне графика.

– Как выглядит Джеф Уэст?

– Высокий, худой, немного сутулится…

– Достаточно. Я могу ознакомиться с его досье?

Мне предоставили такую возможность. Тонкая папочка с рекомендациями и отзывами о работе Уэста в других клиниках. Некоторое время он жил в Нью-Йорке, но тогда у него, как и у Уилла Шарки, имелась частная практика. В Нью-Йорке он не работал в муниципальных и государственных клиниках. Тогдашняя его специализация – ранняя диагностика внутренних заболеваний. Патологоанатомической практикой Уэст занялся позже, когда переехал в Калифорнию. До этого он работал в лаборатории в Неваде, где производил опыты над животными. Им можно было вспарывать брюхо без особых опасений, не думая о последствиях.

В деле Уэста нашлось немало интересных деталей, которые наводили на кое-какие размышления.

Я закрыл папку и положил на нее ладонь, как это делают судьи, когда процесс окончен.

– Неужели доктор Уэст…

– Не паникуйте, доктор Маллой. Пока рано делать выводы. В полиции не столь быстро ставят диагнозы.

Сказав это, я понял, что заблуждаюсь. Именно так Вудворд поставил «диагноз», обрекающий меня на смертную казнь. Неужели мы никогда не научимся считаться с человеческой жизнью, как с чем-то ценным и данным свыше?

Мне вновь захотелось напиться. Как хорошо жилось до сегодняшнего утра! Черт бы побрал их со всеми этими проблемами! Банда пауков, пожирающих друг друга, и ради чего? Не ради выживания, а ради наживы.

– Извините, док, я устал и немного покричал у вас.

– Я очень хорошо все понимаю. У меня есть хороший английский бренди. Хотите?

– Вы психиатр?

– Да. Как вы догадались?

– А как вы догадались, что мне необходимо выпить?

– Квиты. Каждый из нас профессионал в своем деле.

– К сожалению это дает возможность смотреть на жизнь без розовых очков. Вся ее серость и грязь дает мало поводов для радости без искусственного поддержания тонуса.

– Вы возвели свой недуг в философию. Это неправильно. Приходите ко мне, когда у вас будет время, мы с вами пофилософствуем. Вы очень сильный человек, мистер Вудворд, и я уверен, что помощь вам не потребуется. Вам нужен небольшой совет. Я постараюсь припасти такой для вас.

Черт! Мне и впрямь захотелось поплакаться ему в жилетку. Я выпил хорошую дозу из какой-то медицинской склянки и ушел. Возможно! Когда-нибудь! Я соберусь с силами и приду к доктору Маллою. Это единственный человек за сегодняшний день, которого я согласился бы увидеть еще раз. Еще раз – по своей воле.

У меня не было уверенности, что я кого-то застану в доме у дамбы, про который говорила Луиза. Дамбу я нашел, нашел и дом с черепичной крышей. Он стоял на холме у реки, которая впадала в канал. Под крутым склоном виднелась полуразвалившаяся пристань и три хлипких суденышка из плеяды бывших сторожевых катеров. Если бы они еще могли двигаться самостоятельно, то на таком корыте можно выйти через канал в океан. Только что там делать? Сторожевики не приспособлены к рыбалке, зато они отлично могут выполнять функции контрабандистов. В темноте патруль примет такой катер за своего и даже близко к нему не подойдет. Впрочем, мои домыслы не имели никакого значения.

Я тихо подобрался к хижине и сел под окном. Тишина и темнота. Я поднял руку вверх и толкнул гнилую фрамугу. Окно открылось. Через мгновение я проник в дом. Он был пуст. Я, как опытный форточник, решил воспользоваться случаем и позаимствовал у хозяев карманный фонарик. Мои поиски ни к чему не привели. Но камин был еще горячим. Угли залили водой. Похоже на бегство, хотя в двух комнатах, на которые была разделена хижина, царил порядок. Правда, здесь не было ничего стоящего. В ящиках комода одно тряпье.

На комоде стояла фотография в рамке. Долговязый блондин посредине, по бокам парень и девушка, которые были очень похожи. Смуглые и черноволосые, лет по двадцать с небольшим. Долговязому на вид можно дать все сорок. Насмешливая физиономия с выражением босса. Девчонка смотрела на него, а он в объектив. Если верить Луизе, то это Тони, Анита и Джеф Уэст.

Я вынул фотографию из рамки и внимательно ее осмотрел. Она была сделана года три назад. Углы потерты, фон пожелтел. Надпись на обратной стороне была тщательно замазана чернилами. Ее, очевидно, сделала девушка по простоте душевной, а кто-то из мужчин увидел и закрасил.

Контрабандисты не любят оставлять своих имен.

Фонарь я также взял с собой и спустился вниз к пристани. Один из сторожевиков близи выглядел значительно лучше, чем мне показалось с холма. Я не сомневался, что машина на ходу и в любой момент может быть запущена. Ни один болван такую не бросит. Бежать, так на ней. Часа за два можно дойти до океана. С наступлением темноты суда прекращают движение и для такого комара открывается зеленая улица. Выводы делать рано, но те, которые напрашивались, меня не утешали.

Я прошел по трапу на сторожевик и осмотрел каюты. Их было две. Как я и думал, это не заброшенное судно. На столе остались объедки от пиршества. Липкие стаканы, три тарелки, три вилки, раскрытые консервы, кетчуп и пустая бутылка из-под сладкого вина. Я нашел пробку и стал ее осматривать. Невооруженным взглядом трудно было что-либо увидеть. Я сунул ее в карман, иакие следы на ней искать, я знал. В стенном шкафу я нашел три охотничьих карабина, патроны, дождевики, ящик с виски, револьвер – много лет назад такие были на вооружении у полиции и маленький сверток. Он лежал на верхней полке под шляпой. Аккуратно сложенный носовой платок, в котором лежали деньги и фотография. Триста двадцать долларов. Большая сумма по нынешним временам.

На фотографии были изображены три женщины. Двух из них я знал: Ирен Тэмпл и Дэбору Катлер, третья мне не знакома. Девушки стояли в обнимку на берегу моря. Все в бикини и с ослепительной улыбкой. Они были молодь! и красивы. Что с людьми делает время! Трудно сказать, когда был сделан этот снимок, но не менее пяти лет назад. Я убрал фотографию в карман, пополнив свою коллекцию, а деньги оставил на месте. Дальше фонаря мой инстинкт вора продвинуться не мог.

Спустившись в трюм, я произвел там поверхностный обыск. То, что я найду здесь шелковый трос, сомнений не вызывало. Я скоро его нашел. На одном конце был сделан свежий срез. Больше здесь не было ничего интересного. В спертом воздухе чувствовался стойкий запах лекарств, как в фармацевтической лаборатории, где их готовят.

На этом я закончил свои поиски и покинул катер. Я поднялся на гору, добрался до машины и поехал в город. Первую остановку сделал у телефонной будки и позвонил Рэнарду.

– Куда вы пропали? Я уже решил, что Вудворд взял вас. Звоню в Управление, а мне говорят, что лейтенант там не появлялся…

– Послушайте, Рэнард, выходите на улицу и идите по Беддоуз-стрит на север. Не задерживайтесь, я объясню все позже.

Я нажал на рычаг и перезвонил Ирен Тэмпл. Трубку сняли через секунду.

– Привет. Ирен. Это тот лейтенант, что сегодня был у тебя в гримерной.

– Привет, Мел. Не принимай меня за дуру. Что тебе нужно?

– Хочу с тобой поговорить. Выходи…

– Нет. Я никуда не выйду. У нас в подъезде возле привратника сидят два полицейских. Здесь мне спокойнее.

Я слышал, как дрожит ее голос.

– Ну хорошо, я сам зайду.

– Вряд ли. Тебя сцапают.

– Нет. Я свой парень среди этой своры. Я хотел бы задать тебе два предварительных вопроса, остальные при встрече.

– Послушай, Стайгер, мне не до тебя, ты…

– Тихо. Не трещи, как пулемет. Почему ты мне не сказала, что кроме Уилла Шарки вчера с тобой приехал Даг Коттон?

– Он не ко мне приехал, а к Дэби. Ее еще не было дома, вы с ней продолжали гулять. Он зашел ко мне, посидел полчаса и ушел.

– На чьей машине вы приехали?

– На такси. Мы все были без машин. Никто не садится за руль, когда собирается пить. На такое только ты способен.

– Когда ушел Коттон?

– Примерно в половине второго. Может раньше, может, позже. Не помню. Отвяжись от меня!

– Последний вопрос. Несколько лет назад вы фотографировались на пляже. Три очаровательные девушки. Ты, Дэби и с вами третья. Высокая блондинка с длинными волосами.

– Шерри Грей.

– Шарлота Грей? Она была вашей подругой?

– Она была подругой Дэби. Они выросли вместе. Ну все. Мел. Хватит. Мне нужен телефон.

– О'кей, Я скоро заявлюсь. Жди.

– Я жду, но не тебя.

Ирен бросила трубку на рычаг. Удар в пять баллов по шкале Рихтера. В доме полиция. Что они там делают? Очевидно, Рэнард позаботился. Это хорошо. Все идет по плану.

Я сел в машину и через пять минут был на Беддоуз-стрит. Одинокая толстая и неуклюжая фигура Рэнарда успела промахнуть три квартала к северу от Муниципалитета. Похоже на воздушный шарик подхваченный ветерком.

Я нагнал его и затормозил у обочины.

– Рэнард!

Он увидел меня, остановился, но подойти не решался. Пришлось выйти самому.

– Что вы уставились на меня, как истукан?

– Почему вы разъезжаете на патрульной машине? Это машина Вудворда? Вы что-нибудь сделали с ним?

– Ничего с вашим лейтенантом не случилось. Он отдыхает. Завтра пойдете к нему и поздравите с успехом. Следствие закончено.

– Что это значит?

Я достал фотографию мексиканцев и передал ему.

– Езжайте в Управление полиции и отдайте им фотографию. Пусть поднимут всех детективов из постели и бросят на поиски этих ребят. Долговязый опасен, его зовут Джеф Уэст. Патологоанатом из Центра клинических исследований. Двое других мексиканские нелегалы. Боюсь, что этих юнцов надо искать в городских моргах. Затем приедете в дом Дэборы Катлер. Возьмите ключ от ее квартиры и там ждите моих указаний.

Рэнард хотел было открыть рот, но я ему не дал этого сделать.

– Поговорим после. Внизу должен сидеть один полицейский, а не два. Пусть дежурит всю ночь. Привратник должен находиться возле телефона, чтобы вы в любую секунду могли его вызвать к себе наверх.

– Вы предлагаете ловить убийцу в пустой квартире?

– Не в пустой. Мы его возьмем на живца.

– Как это?

Я вернулся к машине и сел за руль.

– Как это? – крикнул Рэнард.

– Очень просто, – ответил я ему в окно. – В квартире кроме вас буду находиться я.