"Маг и боевой звездолёт" - читать интересную книгу автора (Уотт-Эванс Лоуренс)

2

За одиннадцать местных лет канал связи, вмонтированный ему в затылочную часть черепа на тренировочной базе Марса, ни разу не понадобился Сэму – просто потому, что во всей звездной системе Деста говорить было не с кем. За одиннадцать лет Сэм Тернер и не подумал провести хотя бы одну профилактику искусственных систем в своем теле и ничуть не беспокоился, когда центр самоконтроля отмечал неисправность в какой-нибудь мелкой схеме.

Он почти не использовал свои внутренние технические средства; компьютер, отвечавший за контроль и профилактику естественных и искусственных систем его организма, постепенно пришел в негодность. А до этого он и компьютер вдвоем в течение четырнадцати земных лет субъективного времени бесцельно скитались в космосе. Бесцельно и бессмысленно, разрушая и саморазрушаясь.

Не странно ли, что внутренний приемопередатчик до сих пор действовал?

Но куда удивительнее был зов, настигший его через столько лет, звучавший в его мозгу и сейчас, спустя несколько долгих минут после его необдуманного мысленного крика. Едва пришедший в себя Тернер понял, что его ответ не достиг неизвестного адресата. Передатчик, встроенный в череп, работал от биоэлектричества его собственного тела и имел дальность передачи не более одной или двух световых минут.

Случилось ли что с его собственным передатчиком или с приемником другой стороны или просто расстояние между ними было слишком велико – этого Тернер не мог знать. Он догадывался, что скорее всего имеет место последнее, но не удивился бы ни одной из вышеназванных причин.

Тем временем сигнал, не прерываясь ни на миг, монотонно звучал в нем:

– Все, кто верен Древней Земле, пожалуйста, отзовитесь.

А может, и к лучшему, что его не услышали. Он не знает, в чем там дело и связан ли сигнал с его пребыванием на Десте. Ему оставалось только догадываться о существовании других выходцев с Древней Земли, которые, возможно, все еще бродили среди звезд.

Тернер сел прямо на пыльный пол, чтобы привести мысли в порядок, стараясь не обращать внимания на беспрерывно повторяющееся «Все, кто верен Древней Земле, пожалуйста, отзовитесь...».

Он провел на Десте одиннадцать лет по местному времени. Если прикинуть, получится чуть больше десяти земных лет, поскольку более короткие дни на Десте образуют 402 дня в году. Это значит, что он покинул Марс 314 лет назад по земному и 338 лет назад по дестианскому времени, – если не обращать внимания на то, что одновременность событий на двух столь отдаленных друг от друга планетах релятивистской вселенной – совершенная бессмыслица.

Конечно, в своем собственном субъективном времени он ощущал это как двадцать пять прожитых лет – четырнадцать по бортовым часам и одиннадцать смен времен года на Десте. Он никогда не пытался разработать систему отсчета относительно реалий какой-то одной – любой – планеты; в этом не было необходимости.

На первый взгляд казалось, что по прошествии трехсот лет уже не осталось живых свидетелей войны, в которой он участвовал, – той, которую люди Деста называют Тяжелыми Временами и которая до сих пор напоминает о себе. Но, поразмыслив, Сэм понял, что ошибается. В конце концов, он сам бороздил космос больше трех столетий, а что по сравнению с этим лишние десять или одиннадцать лет. Эффект растягивания времени во время космических полетов с околосветовой скоростью противоречит здравому смыслу. Но Тернера это никогда не волновало; он никогда не пытался понять теорию относительности Эйнштейна. Он просто принимал ее как факт, подобно множеству других вещей в жизни. Вот и сейчас он принял как данность, что автор послания мог покинуть Древнюю Землю еще в момент зарождения межзвездной космонавтики, то есть за два столетия до рождения Тернера:

– ...все, кто верен Древней Земле, пожалуйста, отзовитесь... – повторял голос, все громче и яснее. Сигнал вполне мог передаваться такой же, как и он, чудом уцелевшей единицей вооруженных сил Древней Земли. В зависимости от траектории полета расстояние от посылающего сигналы корабля до Деста может равняться десяти световым дням – или нескольким столетиям по бортовому времени. Экипаж, если только кто-нибудь до сих пор жив, определенно знает, что и Древняя Земля, и Марс взорваны вражеским оружием класса Д и что война давно проиграна: за прошедшие столетия это сообщение распространилось по всему обитаемому космическому пространству.

– ...все, кто верен Древней Земле, пожалуйста, отзовитесь...

«Разве осталось хоть что-нибудь, – горько спросил себя Сэм, – чему можно хранить верность?» Конечно, если передатчик принадлежит военным, факт гибели Древней Земли вовсе не значит, что сторона, пославшая сообщение, готова сложить оружие. Что до него, он начал выискивать любую возможность отказаться от выполнения задания, как только понял, что больше бороться не за что.

Однако ясно, что так поступили (или поступят) далеко не все.

Некоторые, по его разумению, станут жаждать мести за уничтожение Древней Земли. Другие будут драться из чувства долга, когда и долг, и борьба потеряли всякий смысл, а еще кто-то просто потому, что в жизни у них не осталось ничего другого.

– Все, кто верен Древней Земле, пожалуйста, отзовитесь... – все звучало и звучало в голове, и Сэму чудились в этом неотступном зове и мольба, и угроза.

Конечно же, еще какую-то группу уцелевших в войне заставят продолжать борьбу их компьютеры, как было с ним самим.

Сама мысль об этом причиняла почти физическую боль, и воспоминания о впустую потраченных годах были мучительны до сих пор. Сэм ушел на войну добровольцем, в восемнадцать лет, из колледжа, где изучал историю искусства. В то время он не имел мало-мальски отчетливых представлений о том, чего он хочет от жизни и во что ввязывается своим решением.

Добровольное вступление в армию казалось тогда более чем патриотичным поступком, почти геройством, и уж во всяком случае было ничем не хуже любого другого занятия. Для столь юного существа, каким он был тогда, перспектива борьбы в космосе представлялась даже романтичной.

В известном смысле он сделал правильный выбор. Он до сих пор жив, физиологически ему сорок три – сорок четыре года или около того, а если бы он остался на Древней Земле, то, скорей всего, погиб бы во время удара Д-серии.

И уж наверняка его не было бы в живых теперь, три столетия спустя.

Хотя, если быть откровенным, стоит признать: годы после окончания войны, когда он бесцельно бороздил космос, частенько казались ему чьей-то жестокой шуткой.

Тернер стоял, уставившись в глухую стену коридора, рассеянно корректируя киберлинзы глаз, то увеличивая, то уменьшая изображение трещин на дереве. Уж это-то усовершенствование ему ни разу не помешало, подумал Сэм с довольной улыбкой. Он обладал сверхзорким зрением. Его психические возможности, психическое «чудо», которое и делало его магом, позволяло ему ощущать невидимое и неслышимое; так, сейчас он воспринимал недоступную ни зрению, ни чувству простого смертного энергию дерева; он видел, что стена испещрена тонким узором золотистого света в тех местах, где она подвергалась внешнему воздействию, и там, где оставались следы древесного сока, и целую мозаику другой информации. Пока он рассеянно изучал стену, безмолвный голос в его голове твердил и твердил поразительные слова.

Сэм с детства рос замкнутым – тихий, необщительный мальчик, без определенных интересов, не склонный ни к самоанализу, ни к общению с другими. Неожиданно оказалось, что это и есть тот самый человеческий тип, который полностью подходил военным для одной из их программ.

Сначала он послал заявление о вступлении в армию; потом, не выдержав ожидания ответа, пришел сам, хотя его, скорее всего, взяли бы и без этого.

Новобранца отправили на Марс, где подвергли беспрерывному перемоделированию как в физическом, так и психическом плане, пока он не перестал быть Сэмуэлем Тернером и из неприметного студента-гуманитария, разделившего свое детство между доброй дюжиной городков, разбросанных по всему восточному побережью, превратился в киборга – Автономный Разведывательный Комплекс 205, – обладающего сверхъестественной скоростью и силой, с бесчисленными приборами, вживленными в тело, включая самую совершенную систему связи, которая напрямую была соединена с его персональным бортовым компьютером.

Его воспоминания о пребывании на Марсе были странно раздробленными, потому что на одной из стадий усовершенствования его разум искусственно разделили на восемнадцать самостоятельных индивидуальностей, каждая из которых специализировалась в определенной области. Одни были ориентированы на выполнение специфических заданий, таких, как ведение боя или пилотирование корабля, избавленные от ненужной информации и лишних эмоций.

Другие, с первого взгляда похожие на него самого, служили защитными двойниками во время шпионских и диверсионных акций.

Хозяева Тернера подавили и его человеческую сущность со всеми ее воспоминаниями, чтобы какая-нибудь детская психологическая травма или идеалистический порыв не повлияли на выполнение задания. Можно было сказать даже, что сам Сэм Тернер прекратил свое существование – живым в нем осталось лишь тело, входившее в комплекс киборга. Более всего он склонен был отождествлять себя с основной персоналией – с достаточно пассивной, неагрессивной личностью, доминировавшей в нем в моменты, не требующие применения особых способностей, ибо тогда его сознание полностью оккупировала та или иная автоматически действующая функциональная личность. Основная персоналия объединила в себе все, что не потребовалось при создании и тренировке восемнадцати личностей-функций, поэтому она-то больше всех и соответствовала его реальной сущности, хотя и те восемнадцать стали в конце концов частью его самого.

Когда он был вторично превращен в Сэмуэля Тернера, он сохранил память всех восемнадцати, правда, не как нечто стройное и целое, а как разноголосицу мыслей и чувств, как восемнадцать самостоятельных фрагментов, крепко связанных, однако, совместным прошлым. Он помнил моменты, когда обычные человеческие чувства овладевали всем его существом, а в следующую секунду он превращался в умелого, безжалостного воина, и все это происходило буквально на глазах. Эти две крайности были настолько непохожи друг на друга, как его собственная доверчивая невинность в четырехлетнем возрасте с его же четырнадцатилетним цинизмом – духовная пропасть, которую он с необыкновенной ловкостью умел маскировать.

На самом деле пропасть была еще глубже, потому что при желании Сэм мог восстановить в памяти то, что происходило между четырьмя и четырнадцатью годами жизни, тогда как между этими его двумя автоматическими состояниями промежутка не было.

Своего рода стимулированное безумие, в котором он существовал в качестве АРК киборга, было чрезвычайно выгодно военным. Оно позволяло использовать одного киборга для выполнения целого ряда задач, его можно было отправлять в одиночку в сложнейший космический полет, не опасаясь психических и эмоциональных срывов.

Когда было завершено физическое и психическое усовершенствование киборга Слант, ему дали корабль, не имеющий специального названия, только номер: аппарат АРК 205. Звездолет был оснащен Системой Компьютерного Контроля АРК 205 и большим количеством оружия и всевозможной техники.

Один из двойников Сланта был запрограммирован на квалифицированное управление кораблем, но только в экстренных случаях; в обычное время с этим прекрасно справлялся компьютер. Теоретически, он должен был служить придатком к мозгу киборга, но только теоретически. На практике программа компьютера сильно отличалась от любой из восемнадцати функциональных личностей Сланта. Даже когда киборг и корабль были соединены вместе при помощи компьютерного кабеля прямого контроля, подключаемого в гнездо, спрятанное в углублении шеи Сланта, они все равно оставались двумя автономными, ни в чем не пересекающимися интеллектами.

И вдруг, первый раз за все эти годы, Тернера осенило: да ведь он так и не понял, для чего существовал контрольный кабель – чтобы киборг мог сладить за компьютером или чтобы помочь компьютеру следить за ним? Ни разработчики комплекса, ни хозяева из Командование ни разу не упомянули об этом, хранили на сей счет молчание к спецификации.

Благодаря более сложной организации и способности к творческому мышлению киборг имел немало преимуществ по сравнению с компьютером. В наиболее ответственные моменты он играл главную роль в их тандеме. Но у компьютера был свой козырь – контроль за всеми техническими средствами, включая встроенные в тело киборга-пилота, а также единоличный контроль за термитным зарядом, расположенным в основании его черепа, который немедленно взорвался бы в случае отказа киборга выполнять распоряжения Командования.

Извлечение этой адской машины многие годы было единственным желанием Тернера.

Он тщетно попытался нащупать пальцем искривление и ржавые остатки гнезда сзади на шее. Они почти полностью обросли новой кожей, и ямка в этом месте уменьшилась вдвое. Впрочем, это не имело особого значения, поскольку само гнездо было давным-давно разворочено, контакты – расплавлены, – короче, теперь оно было совершенно бесполезно.

В свое время маги Праунса – его друзья и наставники, а теперь и сограждане, – извлекли термитный заряд из черепа Сланта-Тернера, но, к несчастью, компьютер сработал прежде, чем устройство успели удалить полностью. Взрыв расплавил и искорежил гнездо, сжег волосы и кожу и контузил Тернера.

Взамен ему была дарована полная свобода от диктата компьютера, оставившая в его распоряжении лишь систему простой вербальной связи.

Компьютер по-прежнему мог получать любую сенсорную информацию, поступающую в мозг киборга, но полного и прямого контакта между ними уже не существовало.

Хотя, конечно, подлинного контакта не было, даже когда контрольный кабель связывал их.

Тогда, на Марсе, Командование сообщило Тернеру, что полное соединение с компьютером и не нужно. Как его перестроенная психика, так и корабль, и бортовой компьютер были созданы и запрограммированы в расчете на то, чтобы вернуться через несколько лет субъективного времени, прежде чем возможные неполадки смогут превратиться в серьезные повреждения. А до конца войны им не о чем беспокоиться, заверяли их.

Тернеру было точно известно, что война закончилась через шесть месяцев субъективного времени после его старта.

К несчастью. Древняя Земля погибла, хоть такой поворот событий и не был предусмотрен разработчиками. Бунтующие колонии умудрились каким-то образом раздобыть ядерное оружие серии Д и нанесли удар, несмотря на все меры по охране Древней Земли и Марса.

Компьютер, который отвечал за корабль и за жизнь киборга, не был запрограммирован на признание поражения или капитуляции; Сланту и его машинам предписывалось либо победить, либо погибнуть. Других вариантов не существовало. Самое большее, что допускала СКК АРК 205, – временное стратегическое отступление, но после нападения на Марс и Древнюю Землю о мирном завершении полета не могло быть и речи.

В момент удара по Древней Земле положение АРК 205 было неопределенным: принять ли решение о предоставлении киборгу права на самостоятельные действия, так называемый освобождающий код, или отдать приказ о возвращении корабля? Между тем его хозяева на Марсе погибли так быстро, что при всем желании не успели ничего сообщить. Впрочем, Тернер сильно сомневался, что неуступчивые военные лбы в Командовании захотели бы это сделать.

А без освобождающего кода он был обречен на пожизненные скитания в космосе и пожизненную войну, которая была к тому времени проиграна окончательно и бесповоротно.

Он смирился с этим из-за пассивности своего раздробленного сознания и термитного заряда в голове. У него и впрямь не было другого выбора, кроме смерти, но в таком расщепленном, сомнамбулическом состоянии психики самоубийство было невозможно. По крайней мере для киборга, для Сланта.

Но, поскольку компьютерная программа из-за многочисленных мелких неполадок и устаревшей системы памяти приходила в негодность – и со временем этих отрицательных моментов становилось все больше, – в компьютере каким-то необъяснимым образом постепенно развивалось стремление к самоуничтожению.

СКК АРК 205 стремилась выполнить программу, конечной целью которой было либо возвращение на базу, либо гибель в бою. И то, и другое отменила проигранная вчистую война – компьютер знал, что его никогда не отзовут. И единственной его целью стало самоуничтожение. Жизнь Сланта, ни в коей мере не разделявшего суицидальных наклонностей компьютера, постепенно превратилась в постоянный поединок с жаждущей небытия машиной.

Когда Тернер, тогда еще бывший Слантом, узнал, что война проиграна и разрушения, производимые им и кораблем, бесполезны и бессмысленны, он стал делать все возможное, чтобы свести их к минимуму. Он старался держать корабль подальше от населенных миров, поскольку компьютер был достаточно «разумен», чтобы не искать за пределами Солнечной системы сторонников разрушенной ударом Д-серии Древней Земли; в отличие от компьютеров люди не видят смысла в преданности руинам.

По крайней мере, мыслящие существа, которые знали о случившемся, например, жители многих планет-колоний, не видели смысла в подобной преданности, ибо везде, где имелись межпланетные средства телесвязи или звездолеты, было известно, что от Древней Земли не осталось ничего, за что можно бороться. На Десте же никто не имел понятия о том, что произошло, поэтому такого вопроса попросту не возникало.

Тем не менее сейчас кто-то взывал из космоса:

– ...Все, кто верен Древней Земле, пожалуйста, отзовитесь.

Тернер отбросил эту мысль на потом, продолжая вспоминать все, что знал.

Несмотря на всевозможные ухищрения, компьютер несколько раз заставлял Сланта приземляться на обитаемых планетах. Последней из них оказался Дест.

Обнаружив аномалии в гравитационном поле планеты и, приняв их за антигравитацию, компьютер вполне логично расценил это как вражеские военные исследования или как оружие, изобретенное местными жителями.

Тернер тряхнул головой.

Даже сейчас он не мог понять, почему бортовые датчики определили аномалии как антигравитацию. Истинная причина странностей, обнаруженных на Десте, заключалась в психических способностях, известных местным жителям как «магия» или «волшебство». Эти чудотворства были, скорее всего, следствием мутаций – в один прекрасный день ракетная армада Древней Земли по причинам, о которых можно лишь догадываться, напала на Дест и бомбовой атакой низвела его цивилизацию до пещерного уровня, вызвал сопутствующие явления – мутации.

В компьютере АРК 205 были заложены сведения об отправке с Древней Земли ядерного флота, но причин не указывалось, и, насколько Тернер знал, никто на Десте так и не понял, что удар нанесен бывшими соотечественниками, а если точнее, предками дестианцев. Корабли появились над головой ничего не подозревавших колонистов внезапно, и с тон же жуткой внезапностью исчезли города.

Большинство дестианцев, естественно, приняли нападавших за враждебных внеземных пришельцев и даже не помышляли о возможности ответного удара.

Когда Слант, прилетевший в Праунс три столетия спустя, открыл им, что ракетный удар был направлен с Древней Земли, это потрясло местных магов.

В Тяжелые Времена была почти полностью разрушена древняя цивилизация Деста, и только благодаря счастливой случайности, – невесть откуда возникшей магии – стало возможным спасти выживших и сохранить то, что еще возможно было сохранить. Более того, появившееся чудесное свойство оказалось наследуемым, и не только прямыми потомками мутантов – псионические способности изменяли нейроны человеческого мозга посредством телекинеза так, чтобы вызывать это качество в других. Конечно, обученные псионическим путем маги были не совсем настоящими, поскольку менялся только мозг, а не гены, но и этого оказалось достаточно. Первоначальная ветвь мутантов давно вымерла, но магия выжила, быстро распространилась и стала основой поселений большинства послевоенных городов-государств Деста.

Маги могли летать или поднимать взглядом не очень тяжелые предметы, но Тернер не считал это собственно антигравитацией. Тем не менее не только левитация, а почти вся магия, все ее элементы, требующие больших затрат энергии, регистрировались датчиками как гравитационные аномалии, и он просто не понимал, каким образом чтение мыслей или другие таинственные псионические приемы могут быть связаны с антигравитацией.

Прожив на планете столько лет, превратившись в заправского мага, Тернер до сих не имел ни малейшего понятия, что это такое. Он склонялся к мысли скорее об электромагнитной природе явления, потому что, не посвященный еще в секреты псионики, он на близком расстоянии чувствовал проявления магии: легкое покалывание, похожее на статическое напряжение в воздухе или на то, что испытываешь при слабом действии электрического тока. Обычные люди этого не замечали, Тернеру же подобное удавалось благодаря кибервозможностям организма. Связанный с ним намертво компьютер тоже не мог ни засечь, ни объяснить покалывание – он был способен лишь отмечать «гравитационные аномалии».

Даже теперь, когда Тернеру был достоверно известен характер изменений, свойственных мозгу, овладевающему магией, он все равно не разбирался в механизме феномена, как пещерный человек не смог бы объяснить работу радиоприемника, даже если научить его соединять соответствующие детали.

Его собственная теория, объясняющая, почему магия регистрируется приборами как антигравитация, заключалась в том, что все псионические действия так или иначе влияют на работу гравитационных датчиков – самых тонких и чувствительных бортовых приборов, – хотя фактически не имеют никакого отношения к гравитации.

Компьютер же признал эти таинственные способности весьма опасными и обязал Сланта разобраться в механизме «чуда» и доставить информацию на Древнюю Землю. После раскрытия тайны надлежало истребить как можно больше населения, чтобы устранить любую опасность для Древней Земли в будущем.

Предприняв все, что было в его силах, использовав склонность компьютера к самоуничтожению, с одной стороны, и усилия немалого числа магов – с другой, Слант сделал все возможное и невозможное, чтобы отключить Систему Компьютерного контроля АРК 205 навсегда. Лишенный помощи компьютера, он был вынужден посадить звездолет вслепую – и так неудачно, что оставшиеся после взрыва обломки не оставляли ни малейшей надежды на восстановление корабля.

Когда с этим было покончено и Сланту пришлось обосноваться на этой любопытной планете, он поступил в ученичество к спасшим его магам, затем женился, стал отцом трех здоровых детишек, работал в Консультативном Совете магов при правительстве Праунса и старался внести свою лепту в усилия жителей по объединению всего континента, одного из четырех обитаемых континентов Деста, под руководством единого правительства.

Он был отнюдь не в восторге от этого правительства с его пестрой верхушкой, но объединенное планетарное правительство исключало большие войны, и поэтому Тернер поддерживал его.

С течением времени, когда его, чужака, принесшего на Дест столько беспокойства, приняли в обществе, он почти забыл, что является здесь единственным чужеземцем, что он киборг, выброшенный войной из своей эры.

– ...Все, кто верен Древней Земле, пожалуйста, отзовитесь...

Хорошо, сказал Тернер, подытоживая мысленный разговор с самим собой.

Верность тому, чего не существует в природе, бессмысленна. Он больше не хранит верность Древней Земле Он не станет отвечать, кто бы там ни звал, кто бы или что бы ни передавал. Тернер не тот, кого они – он, или она, или оно – ищут.

Он вытянул слегка затекшие ноги, затем медленно поднялся...

Когда Тернер начал спускаться по лестнице, возвращаясь к мыслям о рынке и покупках, он твердо знал, что не станет отвечать на неожиданный сигнал, но будет внимательно слушать все, что может поймать. Если космический корабль с Древней Земли на самом деле приближается к Десту, то, скорее всего, это боевой звездолет. В таком случае не исключено, что он настроен столь же враждебно, как когда-то его собственный аппарат.

А если так, он, бывший Автономный Разведывательный Комплексный киборг 205, без сомнения, единственный человек на планете, достаточно подготовленный и вооруженный для встречи с такой опасностью.