"Много любви не бывает" - читать интересную книгу автора (Уолкер Кейт)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Тебя что-то беспокоит, Принцесса? Индия даже не посмотрела в его сторону. Она не сомневалась, что Эйден догадывается, что у нее на уме. И беззаботность его тона не обманула ее.

— Я хотела бы знать, как ты объяснишь отцу все те изменения, которые собираешься провести в доме. Он ведь прекрасно знает сроки своих векселей и никогда не поверит, что ты вкладываешь деньги в Грейндж-хаус просто от нечего делать.

— Поверит, если будет думать, что я скоро стану его зятем.

Эти слова напомнили Индии разговор, состоявшийся между ними год назад, когда они только решили объявить о своей помолвке. Тогда Эйден тоже планировал отремонтировать Грейндж-хаус и провести кое-какие усовершенствования, но сомневался, придется ли это по вкусу отцу Индии.

«Может быть, и нет, — говорила тогда Индия, — вполне возможно, что, когда он увидит, как всякие новомодные штуки заполняют его дом, ему будет горько. И он будет считать тебя чужаком, уничтожающим то, чего ты никогда не имел, — дом предков. Но потом он поймет, что ошибался. Он увидит, что ты любишь Грейндж-хаус так же сильно, как он любил его всю жизнь. Возможно, он сумеет переступить через свою глупую гордость».

Пристальный взгляд Эйдена заставил ее отвлечься от воспоминаний.

— Почему ты так смотришь на меня?

— Размышляю. — Эйден вновь переключил свое внимание на дорогу. — По логике ты должна испытывать неприязнь к отцу, ведь, в конце концов, именно его неосмотрительность поставила вашу семью в такое тяжелое положение.

— Да, понимаю. Если бы он был здоров, я бы постаралась вытрясти из него всю эту дурь. Но несмотря на то, что он и правда виноват перед нами, он мой отец, и я люблю его.

— Твоя мать тоже, — с какой-то странной интонацией сказал Эйден.

— Конечно, она его любит, — несколько удивленно отозвалась Индия, — он же ее муж!

Она увидела, как напряглось вдруг лицо Эйдена.

— В чем дело? — осторожно спросила Индия. — Все в порядке. Я только подумал, что обручальное кольцо не всегда является гарантией счастья.

Он произнес это с такой горечью, что у Индии сжалось сердце.

Значит, Эйден тоже не забывает об их неудачной попытке, ведь наверняка он имел в виду именно это. Хотя, возможно, сомнения в том, что «обручальное кольцо не всегда является гарантией счастья», были у него и раньше. Насколько она знала, Эйден прежде не был женат. Откуда же эти сомнения?

И Индия решилась осторожно спросить:

— Почему ты так думаешь?

— Я не думаю, я знаю.

— Откуда?

— Можно сказать, изнутри проблемы, — мрачно ответил Эйден. — У меня ведь тоже были родители. А семьи не было. Мои родители и секунды не могли оставаться верными друг другу, перед моими глазами проходили нескончаемые вереницы так называемых «друзей». Я даже не успевал запоминать их имена, так быстро они появлялись и исчезали.

— Почему же они не разошлись? — тихо спросила Индия.

— Расходились. И не один раз, но всегда ненадолго. Мой отец постоянно уходил из дома, но всегда возвращался. Беда была в том, что они не могли жить врозь. Но и вместе тоже не могли, а для того, кто был рядом, жизнь превращалась в настоящий ад.

И в первую очередь — для их маленького сына. Индии стало больно при мысли о том мальчике, чьи несчастье и одиночество так легко угадывались за рассказом взрослого мужчины.

— Старая история. Не они первые, не они последние. Их связывала не любовь и даже не ненависть. Это была похоть, замешенная на ненависти. Они превратили свою жизнь в бесконечную схватку, ни на минуту не давая себе передышки, и в конце концов они убили друг друга.

— Боже мой, Эйден…

Индия не удержалась, накрыла его руку своей. Эйден мельком посмотрел на нее и вновь уставился на дорогу.

— Не в буквальном смысле, конечно. Хотя… Это произошло как раз во время очередного «воссоединения». Они начали ругаться прямо в машине, по дороге домой из гостиницы, где отец провел последние несколько дней и куда мать приехала забрать его. Была зима, все замерзло, но они ничего не замечали вокруг, почти начали драться, и, когда машина попала на обледенелый участок, было уже поздно. Ее вынесло на встречную полосу, и она на полной скорости врезалась в грузовик. Мои родители погибли на месте.

— Но откуда ты знаешь, что они ругались? Это мог быть просто…

— Знаю, — перебил ее Эйден. — Я тоже был в машине, на заднем сиденье. И только чудом остался жив.

Он надолго замолчал. Индия тоже не решалась ничего сказать.

Она смотрела вперед, но видела не дорогу, по которой неслась их машина, а обледенелое шоссе и с отвратительным визгом скользящий по нему другой автомобиль: вот он с последним отчаянным скрежетом заваливается набок и еще несколько раз переворачивается, а потом… Индия невольно вздрогнула.

Эйден словно не заметил этого и молча смотрел вперед.

Наконец он глубоко вздохнул и закончил:

— Их похоронили рядом. — Он криво усмехнулся: — Наверное, никогда в жизни они не были ближе друг к другу.

— Кроме того случая, когда зачали тебя, — заметила Индия.

— Нет, даже тогда, — заявил Эйден все с той же мрачной улыбкой.

— Но ведь они занимались любовью… Она не договорила, почти напуганная его злым взглядом.

— Нет! Они занимались сексом! Для этого не нужна любовь. Их влекла неудержимая похоть, даже ненависть будила в них желание.

— Как и у нас с тобой?

Эйден ответил не сразу. Он свернул с дороги и остановился у обочины. Потом повернулся к Индии.

— Нет, Принцесса, — тихо сказал он, — у меня никогда не было ненависти к тебе.

Это признание стало новостью для Индии. Она давно убедила себя, что Эйден ее ненавидит, но теперь, когда Эйден признался, что ненависти к ней никогда не испытывал, она почему-то сразу поверила ему. Поверить-то поверила, но вот ответа на возникший тут же вопрос: если не ненависть, то что это? — так и не получила. И Индия замерла, глубоко задумавшись.

Его глаза, такие глубокие, казались сейчас абсолютно черными, и она не могла ничего прочесть в них. А ей необходимо было знать: если он не ненавидел ее, то что же все-таки чувствовал?

Эйден открыл дверцу и уже собирался выйти из машины, но вдруг обернулся:

— Знаешь, меня удивляет одна вещь. Уже неделя, как я вернулся, а ты так и не спросила, почему я тогда ушел.

— Это и без того очевидно! — зло ответила Индия.

— Вот как?..

И снова какая-то неуловимая перемена в его голосе заставила ее вздрогнуть. Но лицо Эйдена по-прежнему было непроницаемым.

— Если нет, — медленно сказала она, — тогда объясни…

— Нет, — резко перебил Эйден, — ты мне объясни!

— Я? Ну, вероятно, потому, что ты… — Она хотела сказать «ненавидел», но подумала, что сейчас это прозвучит несколько некстати, и попыталась перефразировать свою мысль: — Тебя оскорбило то, что я хотела заполучить не тебя, а твои деньги.

— Если ты в самом деле так думаешь, значит, ты совсем не знаешь меня.

С этими словами он толкнул дверцу и вышел из машины, оставив Индию раздумывать над его ответом. Впрочем, раздумывала она недолго.

— Подожди! — Она выскочила из машины и подбежала к нему. — Ты сам начал этот разговор, теперь договаривай!

Он только равнодушно пожал плечами, достал корзинку с едой, закрыл машину и направился по тропинке к реке.

— Эйден!

Она бегом догнала его.

— Ведь это ты отказался от меня, разве не так?

— Именно так. — Казалось, происходящее даже забавляло его. — Но я ведь и просил твоей руки. Тебе никогда не приходило в голову, что если бы мне хотелось наказать тебя, то гораздо более жестоким поступком было бы жениться на тебе, навсегда связать со мной?

— Связать? — растерянно повторила Индия. Она остановилась и попыталась понять… Когда она подняла голову, Эйден был уже далеко впереди. — Эйден! — Она побежала за ним и догнала на очень симпатичной полянке.

— По-моему, отличное место для пикника, — заметил Эйден, пока Индия переводила дух. — Как тебе кажется?

Но полянка оставила Индию совершенно равнодушной.

— Почему ты мне не отвечаешь?

— Если правильно спросишь, отвечу.

— Правильно?..

Индия замолчала. Она не знала, как нужно спросить, чтобы это было правильно.

Эйден истолковал се молчание как отказ продолжать разговор.

— Ну что, начнем трапезу?

Он расстелил коврик, уселся на него, лениво вытянув длинные ноги, и принялся доставать из корзинки припасенную снедь. Индия молча помогала ему. И только когда еда была разложена по тарелкам, а в стаканы налито вино, она решилась заговорить:

— Когда ты просил моей руки, было ли это частью твоего плана? Я хочу сказать: собирался ли ты с самого начала устроить этот унизительный спектакль на венчании?

Эйден смотрел на реку, задумчиво жуя кусок холодного цыпленка, потом запил его вином.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но я вовсе не собирался ничего устраивать. Я шел в церковь с твердым намерением обвенчаться с тобой.

Вот уж чего Индия никак не ожидала!

— Надеюсь, ты не думаешь, что я поверю этому?

— А почему нет? В конце концов, это правда. Я действительно полагал, что смогу пройти через это.

— Пройти через это!

Гнев помог Индии скрыть боль. Конечно, она знала, что он не любил ее, но к такому грубому откровению не была готова.

— Ты так говоришь, будто женитьба — это особый род пытки.

— Может быть, и нет, но я потратил достаточно денег, чтобы рассчитывать на хорошие проценты с моих капиталовложений.

— Твоих капиталовложений! Можно подумать, речь идет о какой-то сделке!

— А разве нет? Объясни мне тогда, в чем разница. Тебе нужны были я и мои деньги, а мне была нужна ты. Мы должны были только узаконить наши отношения.

— А что ты хотел получить от меня?

Она вздрогнула, когда он накрыл ее руку своей, а другой коснулся подбородка и приподнял лицо, чтобы можно было заглянуть в ее зеленые глаза.

— Разве тебе нечего предложить? Не продавай себя задешево, Принцесса. Кроме твоей потрясающей красоты у тебя есть еще стиль, наконец, есть положение в обществе. Ты настоящая леди.

Он, несомненно, хотел сделать ей комплимент, но достиг, скорее, цели прямо противоположной. Индия вспомнила предостережения отца, к которым она не имела ни малейшего желания прислушиваться перед свадьбой. Отец всегда подозревал, что Эйден собирается жениться на ней не по любви, а из каких-то корыстных побуждений. Индия только смеялась, не понимая, какую выгоду богач Эйден может извлечь из брака с ней.

«Не будь наивной дурочкой, — говорил ей отец, — есть на свете кое-что, что нельзя купить за деньги. Это положение в обществе. Эйден Вулф сколотил огромное состояние, но он человек без корней. А ты принадлежишь к роду Марчентов из Уэстбсри-Грейндж, наши предки пришли в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем. Этот брак откроет Эйдену Вулфу двери в дома высшей знати, и вполне возможно, что это и есть та мишень, которую он стремится поразить».

Тогда она посмеялась над этими словами, но теперь…

— В конце концов, ты — леди из Уэстбери-Грсйндж, — произнес Эйден.

Это была последняя капля. Индия выдернула руку, ее изумрудные глаза потемнели от гнева.

— Не трогай меня! Никогда не прикасайся ко мне!

Сейчас он увидит, что она действительно леди! Да, она не чета ему, человеку без роду без племени! Ее предки не одну сотню лет жили на этой земле и брезговали общением с такими беспринципными делягами, как Эйден Вулф. И как он смел помыслить о том, чтобы породниться с их семьей! Что ж, тем хуже для него, пусть видит, что, хотя он и живет теперь в их доме, ему никогда не стать Марчентом из Грейндж-хаус!

Она вскочила на ноги.

— И еще, мистер Вулф, я хотела поблагодарить вас за ваш знаменательный поступок! Вы оказали мне большую услугу, отказавшись вступить со мной в брак. Потому что теперь я свободна!

— И вполне можешь обратить свою благосклонность на Джима.

— На Джима?..

Индия не сразу сообразила, при чем тут мог быть Джим. Но, сообразив, произнесла как можно тверже:

— Да, на Джима! Он стоит двух таких, как ты! Я имею в виду, конечно, не деньги, а душевные качества!

— Которые, конечно, теперь имеют для тебя гораздо большее значение, чем деньги.

— Что?.. — Индия непонимающе нахмурилась. — Объясни, пожалуйста.

— Если ты и в самом деле знаешь так мало, обратись-ка за разъяснениями к своему отцу или в банк.

— В банк?..

— О, ради Бога, Принцесса, не делай вид, будто впервые слышишь о добрачном соглашении!

— О каком добрачном соглашении?

— Том самом, которое твой отец заключил со мной от твоего имени. По этому соглашению на твое имя в банк была положена кругленькая сумма, причем она принадлежит тебе независимо от того, поженимся мы или нет.

Индия, до тех пор с недоумением слушавшая Эйдена, после этих слов рассмеялась ему в лицо.

— Теперь я точно знаю, что ты все выдумал! Во-первых, никто не согласится расстаться с деньгами за просто так, и меньше всего — ты! А во-вторых, если это в самом деле мои деньги, почему я никогда их не видела? Где они? Их нет!

— А ты надеялась, что сразу и получишь все прямо в твои маленькие жадные лапки? Нет, мои адвокаты должны были придержать их в течение года. Но ты наверняка получила извещение в день своего рождения.

На день рождения она получила огромное количество писем, но ни одного не прочла, занятая хлопотами по дому и в больнице. Они все еще лежали на столике в ее комнате.

— Я не знала. Но я никогда…

Однако Эйден, похоже, потерял интерес к этой теме.

— Я все-таки считаю, ты серьезно заблуждаешься насчет Джима, — заявил он. — Это не тот мужчина, который тебе нужен.

— Какое ты имеешь право!..

— Сама подумай. Я живу в Грейндж-хаусе уже целую неделю, и за все это время храбрый Джим ни разу не соизволил появиться. Поступок, недостойный рыцаря, прекрасная дама которого в сетях соперника!

Если учесть, что Джим понятия не имел, какую роль ему навязали, ничего удивительного в его поведении не было.

— Это потому, что он прекрасно понимает, что ты ему не соперник! — воскликнула она. — Он знает, что другие мужчины меня не интересуют.

— В самом деле? — усомнился Эйден. — Пожалуй, у вас очень странные отношения. Ты говоришь, что он самая большая любовь в твоей жизни, но ты его почти не видишь. Ты проводишь все вечера или дома, или в больнице.

— Это не твое дело! Хоть ты теперь и хозяин дома, в котором я живу, но тебе я не принадлежу и делаю то, что хочу, и тогда, когда хочу!

Эйден не ответил.

— А теперь я хочу пойти погулять одна! Впрочем, она, кажется, напрасно так настаивала: Эйден, к некоторому ее разочарованию, даже не пошевелился, чтобы пойти вслед за ней. Напротив, он улегся на коврике, явно намереваясь слегка отдохнуть.

— Счастливо прогуляться, — пробормотал он, прикрыв глаза.

И Индии ничего не осталось, как отправиться на прогулку.