"Сарторис" - читать интересную книгу автора (Фолкнер Уильям)

4

Когда они подходили к банку, с противоположной стороны улицы показалась одетая в светлое платье Нарцисса, и все трое встретились у дверей; старый Баярд одарил ее неуклюжим комплиментом по поводу ее внешности, а она своим низким голосом пыталась проникнуть сквозь толщу его глухоты. После этого он взял свой складной стул, а Нарцисса в сопровождении мисс Дженни вошла в банк и направилась к окошку кассира. За барьером в эту минуту не было никого, кроме бухгалтера. Он украдкой глянул на них через плечо, слез с табурета и, все еще не поднимая глаз, подошел к окошку.

Он взял у Нарциссы чек, и, слушая рассказ мисс Дженни о глупом мужском упрямстве Баярда и Люша Пибоди, она обратила внимание, что его руки от локтей вплоть до вторых фаланг пальцев заросли рыжеватыми волосами, и с легким, хотя и нескрываемым отвращением – и даже недоумевая, потому что день был не особенно жаркий, – заметила, что они покрыты капельками пота.

Затем она снова придала своим глазам выражение полного равнодушия и, взяв банкноты, которые бухгалтер просунул ей в окошко, открыла сумочку, из голубых атласных недр которой вдруг показался уголок конверта с адресом, но Нарцисса его смяла, засунула в сумочку деньги и быстро ее закрыла. Обе женщины направились к выходу, причем мисс Дженни продолжала свой рассказ, а Нарцисса снова остановилась у дверей и, как всегда излучая невозмутимый покой, ровным громким голосом отвечала старому Баярду, который подшучивал над ее воображаемыми сердечными делами, что составляло единственную тему их разговоров. Потом она пошла дальше в ореоле безмятежности, которая казалась чем-то вполне реальным, доступным человеческому зрению, обонянию или слуху.

Пока Нарцисса оставалась в поле зрения, бухгалтер стоял у окна. Голова его была опущена, а рука чертила мелкие, бессмысленные узоры на блокноте, который лежал на подоконнике. Затем Нарцисса пошла дальше и скрылась из виду. Отходя от окна, он обнаружил, что блокнот прилип к его влажной руке, и когда он поднял руку, поднялся вместе с ней. Потом, увлекаемый собственной тяжестью, блокнот оторвался и упал на пол.

В этот вечер после закрытия банка Сноупс пересек площадь, завернул в одну из улиц и приблизился к прямоугольному деревянному зданию с двумя верандами, откуда в вечерний воздух вырывалась хриплая заунывная музыка дешевого граммофона. Он вошел в дом. Музыка доносилась из комнаты направо, и, проходя мимо двери, Сноупс увидел человека в рубашке без воротника – он сидел на стуле, положив ноги в носках на другой стул, и курил трубку, отвратительный запах которой потянулся за Сноупсом в прихожую. В прихожей пахло сырым дешевым мылом и блестел еще не просохший линолеум. Он двинулся дальше, в ту сторону, откуда раздавался равномерный шум, свидетельствующий о какой-то бешеной деятельности, и натолкнулся на женщину в бесформенном сером платье, которая перестала вытирать шваброй пол и глянула на него через серое плечо, смахнув красной рукой прямые волосы со лба.

– Добрый вечер, миссис Бирд, – сказал Сноупс. – Вирджил дома?

– Болтался тут давеча, – ответила она. – Если его пет на крыльце, значит, отец его куда-нибудь послал. У мистера Бирда опять поясницу схватило. Может, он Вирджила куда и послал. – Прямые волосы снова упали ей на лицо, и она резким жестом отбросила их назад. – У вас для него есть работа?

– Да, мэм. А вы не знаете,, куда он пошел?

– Если мистер Бирд его никуда ни посылал, он, наверно, на заднем дворе. Он далеко не уходит.

Она опять отбросила назад свои прямые волосы – мускулы, привыкшие всю жизнь работать, не терпели бездействия – и снова схватила швабру.

Сноупс пошел дальше и остановился на кухонном крыльце над огороженным, лишенным травы пространством, где находился курятник и несколько кур, нахохлившись, сидели на голой земле или, объятые безнадежной тоскою, копошились в пыли. Вдоль одной стороны забора тянулись аккуратные грядки, а в углу двора стояла сколоченная из старых досок уборная.

– Вирджил! – позвал он.

Пустынный двор был населен призраками – призраками отчаявшихся сорняков, призраками съестных припасов в виде пустых консервных банок, ломаных коробок и бочек; сбоку лежала куча дров и стоял чурбан, на котором покоился топор с расколотым топорищем, неумело обмотанным ржавой проволокой. Он сошел с крыльца, и куры закудахтали в предвкушении корма.

– Вирджил!

Воробьи как-то ухитрялись находить себе пропитание в пыли среди кур, но сами куры, быть может в предвидении рокового конца, очумело носились взад-вперед вдоль проволоки и неотвязно смотрели на него жадными глазами. Он уже хотел было повернуть обратно к кухне, когда из уборной с невинным видом вышел белобрысый мальчишка с вкрадчивыми глазами. В уголках его бледного, красиво очерченного рта затаилась какая-то мысль. Подбородка у него не было вовсе.

– Хелло, мистер Сноупс. Я вам нужен?

– Да, если ты ничем особенным не занят.

– Ничем, – отвечал мальчик.

Они вошли в дом и миновали комнату, где по-прежнему остервенело работала женщина. Вонь от трубки и мрачные завывания граммофона заполняли прихожую. Они поднялись по лестнице, тоже покрытой линолеумом, который был прикреплен к каждой ступеньке предательской полосой железа, обработанного под латунь, стертого и исцарапанного тяжелыми сапогами. По обе стороны прихожей второго этажа было несколько одинаковых дверей. В одну из них они и вошли.

В комнате стоял стул, кровать, туалетный столик и умывальник с ведром для грязной воды. Пол был покрыт потрепанным соломенном ковриком. С потолка на зеленовато-коричневом шнуре свисала лампочка без абажура. Над забитым бумагой камином красовалась рамка с литографией – девушка-индианка в безукоризненной оленьей шкуре склонила обнаженную грудь над залитым лунным светом аккуратным бассейном из итальянского мрамора. В руках она держала гитару и розу, а на выступе за окном сидели пыльные воробьи и весело смотрели на них сквозь пыльную оконную сетку.

Мальчик вежливо пропустил Сноупса вперед. Его бледные глаза быстро окинули комнату и все, что в ней находилось.

– Ружье еще не прислали, мистер Сноупс? – спросил он.

– Нет, но скоро пришлют, – ответил Сноупс.

– Вы ведь тайно его заказывали.

– Да, оно скоро придет. Может, у них сейчас такого ружья нет. – Он прошел к туалетному столику, достал из ящика несколько листов бумаги, положил их на стол, придвинул стул, вытащил из-под кровати чемодан и водрузил его на стул. Затем вынул из кармана вечное перо, снял с него колпачок и положил рядом с бумагой. – Его не сегодня-завтра должны прислать.

Мальчик уселся на чемодан и взял перо.

– Такие ружья продаются в скобяной лавке Уотса, – заметил он.

– Если то, которое мы заказывали, в ближайшее время не придет, купим у него, – сказал Сноупс. – Кстати, когда мы сделали заказ?

– Во вторник на прошлой неделе, – бойко отвечал мальчик. – Я записал.

– Ну, значит, скоро пришлют. Ты готов? Мальчик склонился над бумагой.

– Да, сэр.

Сноупс вынул из кармана брюк сложенный листок, развернул его и прочел:

– Индекс сорок восемь. Мистеру Джо Батлеру, Сент-Луис, Миссури, – и через плечо мальчика стал следить за его пером. – Правильно, у верхней кромки. Так.

Мальчик отступил от края примерно на два дюйма и аккуратным ученическим почерком принялся выводить то, что диктовал ему Сноупс, лишь изредка останавливаясь и спрашивая, как пишется то или иное слово.

Мальчик дописал страницу до конца. Сноупс убрал первый лист, положил второй и монотонным, лишенным интонации голосом продолжал диктовать:

– Все, – сказал Сноупс, и мальчик отступил к нижнему краю страницы.

– «Искренне ваш Хэл Вагнер. Индекс двадцать четыре». – Он снова заглянул мальчику через плечо. – Правильно.

Промокнув последнюю страницу, он взял и ее. Мальчик надел на перо колпачок и отодвинул стул. Сноупс вытащил из пиджака маленький бумажный кулек.

Мальчик невозмутимо взял кулек.

– Премного благодарен, мистер Сноупс. – Он открыл кулек и, скосив глаза, заглянул внутрь. – Странно, что это духовое ружье до сих пор не пришло.

– Действительно, – согласился Сноупс. – Не понимаю, почему его нет.

– Может, оно на почте затерялось, – высказал предположение мальчик.

– Возможно. Скорей всего, так оно и есть. Я завтра им еще раз напишу.

Мальчик поднялся из-за стола и остановился, глядя на Сноупса вкрадчивыми невинными глазами из-под соломенно-желтых волос. Он вынул из кулька конфету и принялся без всякого удовольствия ее жевать.

– Я, пожалуй, попрошу папу сходить на почту и узнать, не потерялось ли оно.

– Не надо, – поспешно отозвался Сноуцс. – Подожди немного, я сам этим делом займусь. Мы его непременно получим.

– Папе ничего не стоит туда сходить. Как только он вернется домой, он сразу же пойдет и узнает. Я его хоть сейчас разыщу и попрошу, чтоб он сходил.

– Ничего у него не получится, – отвечал Сно-упс. – Предоставь это дело мне. Уж я-то твое ружье получу, можешь не сомневаться.

– Я ему скажу, что я у вас работал. Я все письма наизусть помню, – сказал мальчик.

– Нет, нет, обожди, я сам все сделаю. Завтра с утра пойду на почту.

– Хорошо, мистер Сноупс. – Он снова без всякого удовольствия съел конфету и пошел к двери. – Я эти письма все до одного запомнил. Бьюсь об заклад, что могу сесть и снова все написать. Об заклад бьюсь, что могу. Скажите, пожалуйста, мистер Сноупс, кто такой Хэл Вагнер? Он в Джефферсоне живет?

– Нет, нет, ты его не знаешь. Он почти никогда не бывает в городе. Потому-то я его дела и веду. А ружьем я займусь, обязательно займусь.

В дверях мальчик помедлил.

– Такие ружья в скобяной лавке Уотса продаются. Очень хорошие. Мне очень хочется такое ружье. Очень хочется, сэр.

– Да, да, – повторил Сноупс, – наше будет здесь завтра. Подожди немножко, я уж позабочусь, чтобы ты его получил.

Мальчик вышел. Сноупс запер дверь и постоял возле нее, опустив голову, сжимая и разжимая кулаки и треща суставами. Потом он сжег над камином сложенный листок бумаги и растер ногой пепел. Достав нож, он срезал с первой страницы письма адрес, со второй подпись, сложил обе страницы и сунул в дешевый конверт. Потом запечатал конверт, приклеил марку и левой рукой печатными буквами старательно вывел адрес. Вечером он отнес письмо на станцию и опустил в ящик почтового вагона.

На следующий день Вирджил Бирд застрелил пересмешника, который пел на персиковом дереве в углу двора.