"Мишн-Флэтс" - читать интересную книгу автора (Лэндей Уильям)12Предварительное судебное разбирательство в окружном суде Мишн-Флэтс. Без четверти час. К этому времени судья Хилтон Белл уже отсидел задницу – поэтому он не восседает в своем кресле, а расхаживает по ту сторону длинного судейского стола. Судья работает с девяти утра – в бешеном темпе, без единого перерыва, а количество ожидающих его предварительного приговора, похоже, не уменьшается. Изредка долетают возмущенные крики из камер-накопителей на первом этаже – там тоже битком набито. Я сидел в первом ряду, потихоньку дурея от запаха духов и потных подмышек сидевшей рядом девицы. Из полиэтиленового пакета на ее коленях торчали кудряшки парика. Загадочная персона. (Джону Келли хватило ума не париться в судебном зале. Он ждал меня на улице – прохладно, но свежо.) Судья Белл сердито уставился на стеклянную стену в конце зала, за которой находилась комната ожидания. В этом «аквариуме» под охраной полицейских человек двадцать ожидали своей очереди: камера, свобода или освобождение под залог. Судья постепенно закипал – почти в буквальном смысле слова. Откуда-то из недр судебного здания сломанный кондиционер гнал перегретый воздух – в зале было уже под тридцать градусов. Похоже, именно в этот день бостонскую полицию угораздило арестовать половину населения города – и всех навесить на бедную распаренную голову судьи Белла. Судья потеребил узел галстука, словно хотел сорвать с себя проклятую удавку. Глянул на потолок, помощи свыше не получил, тихо крякнул и громко вздохнул. Публика в зале невольно тоже возвела глаза к потолку. Ничего интересного, кроме темных разводов от последнего дождя. Момент рассеянной задумчивости миновал. Судья рухнул в кресло. – Следующее дело! – Номер девяносто семь дробь семь-семь-восемь-восемь, – объявил секретарь и забарабанил дальше скороговоркой: – Народ против Джеральда Макниза Третьего, известного также под именами Джи-Мак, Джи-Мани и Трей Макниз. Стража, ввести обвиняемого! – Ввести обвиняемого! – эхом повторил судебный офицер, открыв дверь в коридор. Приуставшая публика уже привыкла к этому ритуалу перекрикиваний. Мы видели, как со стула в «аквариуме» встает мужчина и в сопровождении полицейского направляется к нам в зал. – Обвинение? – опять рявкнул судья. Молоденький помощник окружного прокурора вскочил с места. Его младенческое личико было залито потом. Он лихорадочно копался в папках, лежащих перед ним на столе. Судья исподлобья наблюдал за ним. Парнишка наконец нашел нужное дело и растерянно произнес: – Ваша честь, у меня пустая папка. Все документы по делу у мисс Келли! Секретарь презрительно усмехнулся. Судья Белл яростно тряхнул головой. До чего ему надоели эти беспомощные дураки! – А где мисс Келли? – осведомился он. Младенец с папками скорчил гримасу. – Понятия не имею. – Ну, у вас язык отнялся? – Не знаю, ваша честь. – Почему не знаете? – Э-э... Я не знаю... почему... я не знаю. Младенец, очевидно, не больше года как из юридической школы. Бессмысленно перебирая папки на столе, он краснел и мялся и еще больше потел под суровым взглядом судьи. – Вы не знаете, почему вы не знаете? – безжалостно констатировал судья. – Я... я не знаю, ваша честь. – Следующий!!! И опять в сумасшедшем темпе пошли нуднейшие дела: владение марихуаной, пьяные драки, нарушения общественного порядка. Обвиняемых уводили из зала быстрее, чем публика успевала их хорошенько рассмотреть. Когда судья почти полностью разгрузил «аквариум», он вспомнил о пропущенном деле. – Вызовите еще раз Макниза! – приказал он. Младенец с папками вскочил и опять красный как рак сообщил: – Ваша честь, мисс Келли до сих пор не связалась со мной... – Замечательно! В этом случае повернитесь лицом к публике и объясните ситуацию присутствующим. – Что именно объяснить, ваша честь? – Что вы сегодня не готовы, что из-за вас мы все теряем драгоценное время! – Ваша честь? – Лицом к залу, господин обвинитель! – рявкнул судья. – Не мне объясняйте – им! Младенец, обиженно надув губки, повернулся лицом к залу. Пока он соображал, что и как сказать, судьба ему улыбнулась. Дверь открылась, и в зал, извиняясь одними губами за опоздание, вошла молодая женщина. На ней была строгая темная тройка. У блузки – высокий оборчатый воротник. Ни дать ни взять – священник в юбке! Младенец расплылся в счастливой улыбке: – Мисс Келли! Секретарь машинально повторил «мисс Келли!» и покосился на судью. Буря миновала! Кэролайн Келли быстро прошла вперед, к младенцу, стала рядом с ним и, улыбаясь судье, что-то шепнула младенцу в ухо. Я сидел настолько близко, что различил ее слова. – Да пошли ты его... Она точно и со смаком сформулировала, куда именно следует послать судью Белла. Таким образом, слова «да пошли ты его...» в их полном варианте были первым, что я услышал из уст Кэролайн Келли. Со своего места в первом ряду я имел возможность хорошо рассмотреть ее – правда, с тыльной стороны. Каштановые волосы небрежно собраны на затылке и зажаты золотой заколкой. Юбка более или менее свободная, но хорошо обрисовывает фигуру. Не худая и не полная. Самое оно. – Ага, – сказал судья, – возвращение блудной дочери! Кэролайн Келли подняла руки ладонями вперед: дескать, вина моя и только моя! Можете карать, а можете миловать! – Имеете что-нибудь сообщить суду? – ядовито продолжал судья. – Нет, ваша честь, ничего существенного. – Возможно, вы сумеете помочь нам, мисс Келли. У нас тут обнаружилась маленькая загадка. За последний уик-энд было арестовано... Господин секретарь, сколько народу было арестовано? – Два-ноль-пять, – отчеканил секретарь. – Двести пять арестов. И все это счастье обрушилось на вашего покорного слугу! Если я не ошибаюсь, новый рекорд. – Поздравляю, ваша честь. – Просветите меня, пожалуйста, мисс Келли, чем вы объясните такой внезапный пик полицейского рвения? Возросло ли количество преступлений? Или существует какая иная причина? Я надеюсь, рвение полиции оправдано и речь идет о серьезных преступлениях. Посмотрим, что мы тут имеем... – Судья сделал паузу и полистал бумаги перед собой на столе. – Ага, вот что мы имеем: схвачен с поличным – одна сигарета с марихуаной; нарушение границ частной собственности... А, вот особенно ужасное: порча общественного имущества на сумму в пятьдесят долларов. – Согласно закону, вандализм – преступление, ваша честь. – Этот «вандал» мочился на тротуаре! – Если след остался на стене дома, то согласно букве закона... Лицо судьи свело судорогой. На челюстях заиграли желваки. Вся эта дребедень, важная в богатом и спокойном квартале, ничто в Мишн-Флэтс. Только отвлекает от серьезной работы – так сказать, забивает песком судебный механизм. И это уже, черт возьми, не смешно! – Мисс Келли, если я правильно понимаю, то окружной прокурор имеет намерение показательно выпороть Мишн-Флэтс за известное всем убийство? – Я не уверена, что я вас правильно поняла, – сдержанно ответила Кэролайн Келли. Судья устало махнул рукой младенцу – дескать, садись, не маячь. – Ладно, – сказал судья, – вызывайте задержанного. – Номер девяносто семь дробь семь-семь-восемь-восемь, – снова отбарабанил секретарь. – Народ против Джеральда Макниза Третьего, известного также под именами Большой Мак, Джи-Мани и... так далее. Запугивание свидетеля. Нападение и побои. Нанесение телесных повреждений с помощью асфальтовой мостовой... Обвинитель – помощник окружного прокурора Кэролайн Келли. Защитник – мистер Бек. Публика, привычная к судебному канцеляриту, приняла слова секретаря как должное. Только девушка рядом, обращаясь ко мне, ошарашенно шепнула: – Я не ослышалась? Он побил его – мостовой? Участники разбирательства выстроились треугольником перед судьей. Обвиняемый – в центре, обвинение и защита – по сторонам. Макс Бек был полной противоположностью элегантной обвинительнице. Мятый пиджак, под ним непритязательный свитерок. Из всех карманов торчат шариковые ручки и блокноты. Седоватые кудряшки на голове, с которых сыпется перхоть на плечи. Казалось, Макс Бек всем своим обликом хотел показать: мне некогда заботиться о себе, я весь в хлопотах о моих подзащитных – этих невинных страдальцах. Обвиняемый стоял в небрежной позе, сложив руки на животе. Высокий и худощавый парень, наголо остриженная голова. Несмотря на вроде бы добродушную расслабленность Макниза – впору забыть, что на его руках наручники, – от парня исходила агрессивная сила. Что-то в выражении его лица сразу заставляло внутренне напрячься. Макс Бек положил ему руку на локоть – дескать, не робей, мы тебя отстоим. Но Макниз достаточно бесцеремонно отбросил его руку. – Пожалуйста, обвинение, – сказал судья. – Ваша честь, убитый помощник окружного прокурора Роберт Данцигер готовился к судебному процессу против этого человека. – Протест, ваша честь! – Отклоняется. Я хочу быть в курсе. – Мой клиент здесь не по обвинению в убийстве Данцигера. Сегодняшнее дело к Данцигеру не имеет ни малейшего отношения! Судья нетерпеливо отмахнулся от Бека. – Я же сказал: хочу быть в курсе. Судья Белл весь преобразился. Наконец-то речь шла не о хулигане, который залез в чей-то сад, а о чем-то более серьезном. Кэролайн Келли продолжила: – Банда, членом которой является Макниз... – Протест, ваша честь! – Отклоняется. – Ваша честь, мой клиент не является членом банды! – Является, является, – сказала Келли. – И этот факт объясняет мотивы тех его действий, о которых сегодня пойдет речь. – Протест защиты отклоняется, – повторил судья. – Банда, членом которой является Макниз, мишнская братва, была готова на все, чтобы подготовленное Данцигером дело Макниза не дошло до суда. Джеральд Макниз, согласно некоторым предположениям, является близким приспешником главаря банды Харолда Брекстона. Главный свидетель по делу, подготовленному Данцигером, скрывается – и мишнская братва пыталась его найти и убрать. – Протест, ваша честь! Чистый домысел! – Отклоняется. Слушаю дальше. – В эти выходные, – продолжала Кэролайн Келли, – мистер Макниз, известный также под кличкой Большой Мак, наконец вышел на след Рея Ратлеффа. В ночь с субботы на воскресенье, примерно в полночь, в Мишн-Флэтс Макниз напал на Стенфорд-стрит на Рея Ратлеффа. Он повалил его и по меньшей мере десяток раз ударил лицом об асфальт. По словам одного свидетеля, со стороны это выглядело так, словно Макниз забивает в мостовую гвозди – головой Рея Ратлеффа! При этом он сломал несколько лицевых костей мистера Ратлеффа, в том числе и глазницу. Не исключено, что мистер Ратлефф лишится правого глаза. Джеральд Макниз презрительно фыркнул. – Мистер Бек? – сказал судья. – Ваша честь, при всем должном уважении к мисс Кедли я должен обратить ваше внимание на тот факт, что полиция в последние недели устроила в Мишн-Флэтс форменную охоту на молодых афроамериканцев – в связи с гибелью Данцигера. Келли возмущенно уставилась на Бека. Что за свинство! Сворачивать на извечные контры между чернокожими и полицией и переводить вопрос в плоскость расовых противоречий – только для того, чтобы обелить своего подзащитного! Как Келли ни прожигала его глазами, Бек не дал сбить себя и продолжал: – Да, молодые чернокожие в округе без разбора подвергаются гонениям со стороны полиции. Мистер Макниз стал объектом особо бесцеремонного преследования. При этом нет ни малейшего указания на то, что он как-то связан с убийством Данцигера. На моего клиента пытаются навесить всех собак, опорочить его честное имя. То, что происходит, очень напоминает охоту на ведьм. Полиция... Судья резко прервал его: – Увольте нас от лекции на тему охоты за ведьмами! – Я хочу только сказать – вся эта истерия... – Мистер Бек, у меня сегодня еще уйма дел. Про ведьм вы мне расскажете на досуге. Бек скорчил обиженную мину, дескать, не заткни вы мне рот, я бы произнес замечательную речь – хоть сразу бери в книжки по юриспруденции! – Ваша честь, против моего клиента нет ничего – ни доказательств, ни свидетелей. Стало быть, перспектива обвинения нулевая. Я прошу отпустить моего клиента под залог. – А что скажете вы, мисс Келли? Есть у вас свидетель преступления? – Так точно. – Он готов назвать себя? – Так точно. – Он готов выступить под присягой? Келли несколько смутилась, сделала неопределенный жест правой рукой и наконец промолвила: – Ваша честь, я уверена, что свидетель выступит под присягой. Обвинение настаивает на том, что задержанный не может быть выпущен под залог. Судья Белл нахмурился. Жертва в бегах. Обвинение имеет свидетеля, который не горит энтузиазмом выступить в суде. К тому же обвинение норовит связать это дело с убийством Данцигера. Словом, карточный домик. Дунь – рассыпется. Судья еще раз полистал бумаги на своем столе, пожевал губы – и объявил: – Залог – пятьсот тысяч долларов. Из них пятьдесят тысяч – наличными. Секретарь, обращаясь к задержанному, повторил решение суда. Но Макниз, казалось, никого не слушал – он рассматривал Кэролайн Келли. Залог в пятьсот тысяч долларов его не смутил. Братва заплатит. – Мисс Келли, – сказал судья, – или вы срочно найдете жертву и свидетеля, или я прекращу дело. После того как решение об освобождении Макниза под залог было зачитано по всей форме и Макниза вывели, судья объявил: «Два часа!» – то есть обеденный перерыв. Как только судья ушел, атмосфера в зале стала непринужденной. Публика поспешила к выходу, а адвокаты и обвинители задержались еще на несколько минут – пообщаться с коллегами. Пока Кэролайн Келли болтала с другими, я с интересом наблюдал за ней. То впечатление, которое сложилось у меня на основе фотографии в доме ее отца, оказалось ложным. Прежде всего – в жизни она была намного симпатичнее. Конечно, не красавица. Отнюдь нет. Она не унаследовала узкое костистое лицо отца – ее лицо было широковато, нос длинноват, подбородок вылеплен не слишком четко. Только рот замечательный, с правильно очерченными полными губами. Хотя рот довольно неулыбчивый. Но верно говорят: чтобы быть обаятельным, не обязательно быть красивым. Фотография в доме ее отца – всего лишь фотография. Преимущество живой Кэролайн было в том, что она – живая. В ее жестах и движениях чувствовалось что-то аристократичное, величавое. Улыбалась она углом рта, иронично. Это не производило впечатления врожденного цинизма. Просто симпатичный скепсис. Когда я решился подойти к ней, она заканчивала разговор с Максом Беком. – Кстати, как твой отец? – спросил он. – Все так же. – Ну, значит, все хорошо! Кэролайн только усмехнулась, повернувшись в мою сторону. – Добрый день, – сказал я. – Меня зовут Бен Трумэн. – Мы с вами знакомы? – Нет. – Погодите. Бен Трумэн?.. Ах, извините, о вас рассказывал мой отец. Как вам понравился здешний цирк? – Занятно, – сказал я, пожимая ее сухую теплую руку. – Занятно! – передразнил меня Макс Бек. – По первому разу, конечно, занятно. – Макс, познакомься, это шериф Трумэн из города Версаль в штате Мэн. – А, вы оттуда. Мои соболезнования по поводу случившегося. – Макс, шериф Трумэн приехал в Бостон, чтобы разобраться с убийством Данцигера. Так что трепещи, скоро ряды твоих клиентов сильно поредеют. – Уже трепещу, – насмешливо сказал Бек и, попрощавшись, отошел от нас. Мы остались наедине. – Похоже, ваше замечание его не позабавило, – заметил я. – А я и не собиралась шутить. Келли собрала документы со стола и убрала их в свой кейс. Я стоял так близко, что мог различить седые пряди в ее волосах. Нарочно не закрашены? Кэролайн была вся такая элегантная, аккуратная и продуманная – начиная от одежды и заканчивая искусным, едва заметным макияжем. Немыслимо предположить, что седые пряди оставлены случайно. Очевидно, это часть имиджа. – Шериф, вы сказали, было занятно. А более конкретно? – Более конкретно? – улыбнулся я. – Меня поразило то, что вы шепнули своему коллеге в ухо. – Вас это шокировало? – Не сами слова, а тот факт, что не только я, но и судья мог вас услышать. – Велика беда. Ему это полезно – услышать, что кто-то способен послать его на... Опять она сформулировала свою мысль без обиняков. Я слегка покраснел. – А как вам понравился пассаж про охоту на ведьм? – спросил я. – Чепуха. Обычная риторика Бека – любит драматизировать. – Он прав? – Насчет охоты на ведьм? Нет, мы здесь не совсем дураки, чтобы устраивать подобного рода разборки. – Но как насчет истерии? Ведь полицейские и впрямь хватают людей пачками, почем зря! – Возможно, есть перегибы. Возможно. Но что касается Макниза – тут сомнений нет. По нему тюрьма плачет. Бек знает, что его клиент совершил преступление. – Однако он уверен, что Макниз и сейчас выйдет сухим из воды. – Верно. Если мы не предъявим суду пострадавшего и если тот не даст показания, дело лопнет. – Вы надеетесь на успех? Кэролайн Келли пожала плечами. – По сравнению с расследованием убийства Данцигера это третьестепенное дело. Так что я не стану давить на пострадавшего. Если он откажется наотрез давать показания против Макниза – ничего не попишешь. Свидетель еще понадобится мне позже. К тому же, если Макниз выкрутится на этот раз, мы его ущучим в следующий. Он рецидивист. Такие рано или поздно попадаются. Вы, наверное, знаете: девяносто пять процентов преступлений совершают пять процентов преступников. Макниз откосится к этим пяти процентам. – То есть охотники правы – тут настоящая ведьма? – Совершенно верно. Пойдемте. Отец Кэролайн поджидал нас на ступеньках здания суда. Кэролайн поцеловала его и заботливым материнским жестом стерла следы помады с его щеки. – Спасибо, что ты нам помогаешь, – сказал Келли. – Благодари не меня, а Эндрю Лауэри. Он прокурор, он у нас все решает. Раз ты с ним по телефону договорился – значит, быть по сему. – Но ты же замолвила за меня словцо! – Говоря по совести, я посоветовала ему отослать тебя домой. – Ну ты даешь, дочка! Тоже мне помощница! – Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался в мое дело. – Вы не правы, – сказал я. – То, что произошло у нас, не может нас не касаться. – Здесь я координирую расследование, а вы бы могли прекрасным образом наблюдать за ним, не выезжая из своего города, шериф Трумэн! Но раз уж вам так не терпится быть в самой гуще следствия, по мне – Бога ради. Надеюсь, у вас есть на то веские причины. Так или иначе, прокурор Лауэри велел мне оказывать вам всяческую поддержку. – «Прокурор Лауэри велел», – проворчал Келли. – Хорошенькие дела – моя дочь готова помогать мне лишь по указке сверху! – Папа, не заводись! Я считала, что ты в отставке. – Рано мне отставляться. – В шестьдесят семь лет?! – Шестьдесят шесть, да будет тебе известно! – Все равно – возраст! – Никакой это не возраст! – Ладно, мир, – сказала Кэролайн, достала листок бумаги, что-то написала на нем и протянула записку отцу. Тот прочитал: – «Мартин Гиттенс». Кто такой? – Коп. Мистер Лауэри лично просил его помочь вам. – Очень любезно со стороны Лауэри. А что за человек этот Гиттенс? – Детектив. Говорят, он отлично знает Мишн-Флэтс. Он уже давно канючит, чтобы я официально подключила его к расследованию. – Ты ему доверяешь? – Папа, ты же сам всегда говоришь: «Доверяй всем...» – Ну да, доверяй всем, а карты не показывай, – с довольной ухмылкой закончил Келли. – Молодец, дочка, не забыла мои уроки. – Спасибо, мисс Келли, за доброе отношение, – сказал я. Кэролайн грозно помахала пальцем перед моим лицом. – Шериф Трумэн, если что случится с моим отцом – у-у! Он теперь на вашей ответственности! – А если что-то случится со мной? Она не удостоила меня ответом. – Еще одно. Если что нароете – обещайте мне делиться всей информацией. Скроете что-либо от меня – даже самый-рассамый пустяк, – и наш договор лишается силы. Будете работать дальше на свой страх и риск, без нашей крыши. Так Лауэри сказал – я только передаю его слова. – Договорились, – кивнул Келли. – Ну, удачи вам. – Кэролайн снова чмокнула отца в щеку и снова большим пальцем стерла помаду с его щеки. – Надеюсь, вы двое – хорошая команда. – Как Бэтмен и Робин, – усмехнулся Келли. – Вот именно, – сказала Кэролайн и упорхнула. |
||
|